• 45 •
Ивлев был одним из немногих, кого Аполлон Григорьевич мог слушать из чистого удовольствия. У старика хватало историй о прошлом столичной полиции. Особенно ему удавались рассказы о подвигах легендарного Путилина, первого начальника столичного сыска. По здравом размышлении криминалист понял, что Ивлев любит приврать. Половины побед Путилина не было и в помине, потому что дел таких вовсе не было, но отказать себе в соблазне послушать очередную байку не мог. Ивлев рассказывал просто и вроде бы честно, но выходило куда лучше криминальных книжонок в мягкой обложке по пять копеек. Вот кому писать бы! Так ведь извел талант на протоколы.
Ванзаров заехал в управление, чтобы проверить одну деталь, мелкую, но чрезвычайно важную. А наткнулся на сюрприз. Лебедев распахнул ему свои объятия.
– Ну, наконец-то! Наш загадочный и неуловимый гений! – заявил он. – Иван Андреевич, после закончим, надо мне с юношей потолковать…
Ивлев не возражал и, как всегда, спрятал глаза в бумаги. Уши его были на посту.
Лебедев незаметными, но больноватыми тычками загнал Ванзарова в угол между стеной и рабочим столом.
– Друг называется! – пробормотал он, чтобы Ивлев не разобрал. – Я чуть не лопнул от нетерпения. Отвечайте немедленно…
– Да что же вам надо? – невиннейшим образом спросил Ванзаров.
Аполлон Григорьевич от восхищения такой наглостью даже свистнул.
– Нет, ну каков! Жулик – и больше ничего. Не выпущу, пока не ответите: что было лишнее и что недостающее в уликах по убийству князя…
– Да вы сами все знаете… – попытался отпереться Ванзаров, которому лень было встревать в долгие дебаты. Но Лебедев был непреклонен.
– Все, назад дороги нет, – заявил он.
– Как прикажете… Только один вопрос: что это? – Ванзаров держал на ладони сверкающий самородок.
Лебедеву достаточно было одного взгляда.
– Смальта без красителя, – сказал он. – Не заговаривайте мне зубы. Ближе к делу!
– А дело вот в чем… Леший выторговал у князя Вачнадзе алмазные самородки.
– Леший… – Лебедев в голове держал копию картотеки. – Это Автандил… как его там, ростовщик с Обводного?
– Только его убили вчера. Но это пустяки. Пристав возьмет убийцу.
– Позвольте… – Аполлон Григорьевич уже запутался. – Какой пристав? Какие самородки?
– Те самые, что пропали из сейфа. Для чего затирали пол рогожкой. Вы же сами на это указали… Все кристально ясно!
Такими же кристально ясными глазами Ванзаров смотрел на гениального криминалиста.
Лебедев понял одно: водят его на поводке и спускать не собираются. Как видно, не созрело еще блюдо психологики в талантливой голове его друга. Или не хочет при Ивлеве распространяться. Обижаться смешно и бесполезно.
– Ладно, раскройте только два слова… Больше ничего сегодня знать не хочу.
– Предлагаю сделку… – начал Ванзаров.
Но Лебедев и так был на все согласен. С него потребовали не так уж и много: вспомнить, что точно изображено на картине Каспара Фридриха про луну и ее созерцателей. Вопрос оказался тупиковым. Криминалист помнил составы десятка ядов, но в картинах разбирался не лучше извозчика.
– Там двое в лесу стоят, на луну смотрят, – подал голос Ивлев. – Картина странная: лиц персонажей не видно, одни затылки. Так не рисуют. Но вещь привлекательная, однако.
– Иван Андреевич, во что они одеты?
– Так ведь как полагается путникам: плащи черные до пят и треуголки. Дело-то, видать, в давние года происходит. И кто они такие, чтобы на луну таращиться? Вот загадка…
Лебедев незаметно подмигнул: вот она, старая школа, ухо востро держит. Ничего не пропустит, настоящий полицейский. Ванзаров молча согласился.
– Теперь уж точно не томите! – потребовали от него. – Что лишнее и что недостающее?
– Призрак и убийца… – просто ответил Ванзаров. Чем поверг Аполлона Григорьевича в глухие раздумья.
