• 29 •

Закон сработал в очередной раз. Как только обычный человек, не врач, проявлял интерес к теме психиатрии, да хоть занимался попечением душевнобольных, он незаметно близко приближался к грани, что еще совсем недавно отделяла его самого от болезни. Доктор Чечотт слушал милую пани и понимал, что неписаный закон снова сыграл с ним злую шутку. Пани Ирэна прибежала к нему и стала умолять выслушать ее. Ей так плохо. Вчера произошло ужасное событие: у нее на глазах разогнали мирную демонстрацию, пролились реки крови. На снегу остались горы трупов. Но самое ужасное – ее хотели убить. Какой-то страшный казак на лошади погнал лошадь прямо на нее, и буквально ниточка отделяла ее от ужасной гибели. Спасение пришло внезапно. Какой-то дух, ибо человеку такое не под силу, вырвал ее из-под копыт лошади и понес. От страха она зажмурилась. Пани не знает, кто ее спаситель. У него очень сильные руки и тяжкое дыхание. Когда он поставил ее на тротуар и шепнул: «Вы в безопасности, милая», она смогла открыть глаза. И оказалась напротив своего дома. Потом прибежал ее отец, профессор Заварский, получивший легкое ранение в лоб. Она занялась им, но чудесное спасение никак не шло из ее головы и так мучает до сих пор, что она не находит себе места. Кем бы мог быть ее спаситель?

Чечотт отлично видел, что пани Ирэна находится в возбужденном состоянии, в котором девушкам мерещится разное. Он читал утренние газеты. Вчерашний инцидент описан подробно: несколько студентов получили легкие ранения, никакого моря крови. Кажется, кто-то из его врачей был на этой демонстрации и ничего ужасного не рассказывал. Просто милая пани пребывает в особом возрасте. Ее страхи и фантазии закончатся на следующий же день после замужества. В этом нет никакого сомнения.

– Пан доктор, что мне делать? – со страхом спрашивала она. – Это был призрак? Или какой-то неизвестный, влюбленный в меня? Посоветуйте, помогите… Я больна?

Доктор взял ее милую ручку и поцеловал с удовольствием. Кожа была холодной и влажной, верный признак возбуждения.

– Милая пани, оставьте ваши страхи… Скоро все пройдет. И вы забудете этот сон…

– Это был не сон! – возмутилась Ирэна.

– Конечно, не сон, вам что-то показалось в темноте… Это не важно. Уверяю вас, вы совершенно здоровы. И все будет очень хорошо. Только не надо об этом думать постоянно. Думайте о чем-нибудь приятном. В ваши года не стоит так много сил отдавать делам Общества милосердия. У вас должны быть куда более приятные заботы.

Она слушала его с большим недоверием. Неужели все, что было, только показалось ей? Но это было так реально. Или все-таки она что-то придумала? Ирэна стала сомневаться в себе.

Видя, что милая пани пребывает в зыбком равновесии, Чечотт приложил все усилия, чтобы увести тему в безопасную сторону. Разговор шел легко и незаметно. Ирэна стала больше соглашаться и вскоре заулыбалась. Все-таки правильно поставленный разговор может творить чудеса. Чечотт посоветовал ей сходить в гости к подруге-ровеснице и поболтать от души. Ирэна спросила разрешения спуститься к Лисичанской. Сейчас это была не лучшая компания для нее, но Чечотт скрепя сердце разрешил. Милая пани была так очаровательна, что доктор пошел против своих же правил. Пусть поговорят о страдалицах женского отделения. Реальные беды, быть может, окажут на нее целительный эффект.

Ирэна никак не хотела уходить, говорила и говорила. Чечотт стал подумывать, как бы аккуратно ее спровадить. К его счастью, в дверь постучали. Он разрешил войти. Сначала он не узнал посетителя. Видел его лет пять назад, не меньше. Но, узнав, искренно удивился. Этого молодого человека он помнил несколько нервным, самоуверенным, чуть заносчивым, но порядочным и чуть наивным юнцом. Теперь же перед ним стоял совсем другой, новый и незнакомый мужчина. В нем ощущались скрытая сила, уверенность, властность, если не сказать – опасность. Эти токи доктор считал без труда.

Ирэна повела себя чрезвычайно странно. Вскочив, она отпрянула, словно на нее покушались, и спряталась за доктора.

– Вы следили за мной? – закричал она. – Это подло! Оставьте меня в покое!

Господин Ванзаров немного растерялся, как показалось доктору.

– Уверяю вас, госпожа Заварская, я здесь по своему делу, – ответил он. – И вас… И к вам…

Сильный мужчина вдруг оробел. Доктор понял, что между этими двумя не все так просто, только к психиатрии это не имеет отношения. Тайная любовь – что, как не сжигающая изнутри психическая болезнь? Как лечить ее, никто не придумал. И ведь в лечебнице не запрешь… Впрочем, эти размышления доктор оставил при себе. Как можно скорее выпроводив барышню, он встретил гостя с истинно польским радушием. Тем более в последний раз Чечотт оказался кое-чем обязан этому юноше.

– Где служите? Как успехи? – спросил он на светский манер.

– Все там же – в сыске. Ловим негодяев разного пошиба… – ответил Ванзаров, поглядывая на дверь. – Простите, доктор, а госпожа Заварская, она… у вас…

Его заверили, что пани Ирэна совершенно здорова и в больнице бывает только по делам милосердия. Она опекает женское отделение и узнает от доктора Лисичанской, чем еще может помочь несчастным страдалицам.

– Что привело к нам? – взял доктор инициативу на себя. – Надеюсь, здоровы?

– И я надеюсь. Хотя одолевают сомнения…

Чечотт узнавал тот самый стиль, который запомнился ему. Только в новой упаковке: словно мягкую сердцевину покрыли закаленной сталью. Доктор хотел было еще по этому случаю отпустить шутливое замечание, но…

– Мне необходимо проведать вашего пациента, – без дальнейших предисловий заявил Ванзаров. – Это не личный интерес, как догадались.

– Как всегда спешите – не дождаться приемных часов?

– Нет, не дождаться.

Доктор понимающе кивнул. Что тут скажешь: полиция!

– Кого желаете навестить? – спросил он.

– Николай Апс…

– Дорогой друг, это совершенно невозможно. – Чечотт постарался ответить и мягко, чтобы не обидеть, и твердо, чтобы пресечь уговоры.

– Отчего такая строгость?

– Господин Апс находится в закрытой палате отделения беспокойных больных. Посещения категорически запрещены.

– Он что-то натворил?

– Я не обсуждаю историю болезни пациента. Даже при всем уважении к вам, – добавил Чечотт.

– У меня не остается выбора…

Доктор еще успел обрадоваться, как легко удалось отговорить юношу, когда перед ним легла бумажка с грифом градоначальства. Прочитав краткое послание, Чечотт понял, что его добрый знакомый слишком изменился. И шутки с ним лучше не допускать.

– В таком случае вы не оставили мне выбора, – сказал он, слабо улыбнувшись.

– Прошу меня простить, – ответил Ванзаров. – Мне нужны сведения о господине Апсе…

– Все, что покрыто врачебной тайной, даже градоначальник не сможет мне…

Ванзаров попросил открыть то, что не покрыто ею.

Николай Апс попал в больницу чуть меньше года назад. У него была странная форма истерии, которую он заработал на военной службе. Детали Чечотт опустил, но отметил, что Апс попал в особое отделение после учиненного скандала и выпускать оттуда его не намерены.

– Вчера к нему приходил посетитель, грузинский князь.

– Да, был такой развеселый господин, – ответил Чечотт. – Но ему дали решительный ответ. Откуда вы знаете?

– Слышу аромат экзотических фруктов.

Доктор хоть и умел сдерживать эмоции, но румянец скрыть не смог. Ему было стыдно. В водовороте больничных дел он совершенно забыл передать корзину. Какой позор. Будто вор.

– Это большая удача, что корзина до сих пор у вас, – сказал Ванзаров, словно услышал чужие мысли. – Позвольте узнать ее содержимое.

Чечотт немного колебался. Прилично ли рыться в передаче больному? Но приказ градоначальника отменял все приличия. Корзина была выставлена прямо на стол. Ванзаров стал вытаскивать и перебирать фрукты, бережно укутанные пергаментной бумагой. Каждый сверток он быстро щупал и возвращал назад. Только один задержался у него на ладони несколько дольше. Со стороны Чечотту казалось, что нет в нем ничего особого, заслуживающего внимания. Но Ванзаров думал по-своему. Этот сверток он бесцеремонно спрятал в карман пальто. Доктор слышал, что в полиции процветает мздоимство, но чтобы позариться на такую мелочь – фрукт, совсем уж гадко. Он постарался отвести глаза, чтобы не видеть омерзительного поведения. Все-таки юноша сильно изменился…

– Пан доктор, кто проводит меня в палату? – спросил Ванзаров, подхватив корзинку.

– Я приглашу надзирателя, – ответил Чечотт.

Чем скорей полицейский сгинет с глаз долой, тем лучше. Видеть его больше он не желал. Как сильно ломает приличного человека служба в полиции! Ужасные нравы, ужасная страна…