Книга:
Крылья ворона, кровь койота
Назад:
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой Хельдер пытается отличить сон от яви, Адам узнает, что он ничего не знает, а Майя обнаруживает пропажу
Дальше:
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, в которой Хельдер понимает, что обманывать — плохо, а говорить правду — еще хуже, Майя по-прежнему прикидывается тапочкой, а Адам не знает, что предпринять
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
в которой Майе не дают поспать, Адам задумывается о творящихся вокруг странностях, а Хельдер понимает, что обещания надо исполнять
Утро началось со стука в дверь. То ли нежданные гости не нашли звонка, то ли попросту не озаботились его поиском.
Разбуженная шумом Имке, на бегу накидывая на ночнушку халат, выскочила в коридор и, спросонья даже не задумавшись о том, что это может быть опасно, распахнула дверь — на этот раз металлическую, с тремя замками и двумя навесными цепочками.
В подъезде обнаружились четверо крепких парней в коричневой форме.
У Имке сердце оборвалось.
Бурые.
— Хельдер дома? — мрачно поинтересовался один из визитеров.
Голос его показался девушке смутно знакомым. И лишь после этого Имке догадалась оторвать взгляд от форменных нашивок в виде волчьей головы на груди на уровне сердца и поднять глаза чуть выше.
Заячья губа, выпученные глаза, заостренные уши.
Кремпи Тайрос.
Его-то каким ветром занесло?!
— А… в чем дело? — только и смогла выдохнуть девушка.
При одном воспоминании о том, что в дальней комнате сейчас находится ворон, сердце начинало сбиваться с такта. А если Бурые почувствуют всплески энергии, которые исходят от чужака, плохо будет всем.
— Господин Даккен хочет его видеть.
Девушка так и замерла, озадаченно уставившись на Бурого.
Зачем Черному мог понадобиться Крапчатый?!
Впрочем, та толпа Бурых, что стояла в подъезде, в квартиру не ломилась, дверь не вышибала, а значит, оставался шанс, что все еще закончится нормально.
— Я позову его, — тихо проговорила Имке и захлопнула дверь перед носом молчаливых Бурых раньше, чем кто-то из них додумался придержать створку.
В коридор выглянула заспанная Майя. Имке по доброте душевной выделила незваной гостье одну из своих пижам. Правда, в рукавах и штанинах та была великовата, пришлось подворачивать, но Майя совершенно не переживала по этому поводу, рационально решив, что на ней смирительная рубашка, замаскированная разумом подо что-то более приятное. Ну а розовые котики на пижамке. Ну, подумаешь, котики. Хуже пришлось бы, если б там была какая-нибудь расчлененка, тогда бы действительно стоило задуматься, какие ужасы хранятся в глубине подсознания. А котики еще никому зла не сделали. Пусть они даже десять раз розовые.
— Что случилось? — осторожно поинтересовалась Майя.
— За Хельдером пришли, — мрачно буркнула Имке. — Надеюсь, хоть не на расстрел поведут.
На пороге мальчиковой спальни появился, прикрывая рот после сладкого зевка, Адам.
— Чего? — Он совершенно не расслышал, что там кто сказал.
— Засунься обратно! — прошипела хозяйка. — Будешь сейчас своей энергией фонтанировать, тебя через две минуты Бурые схватят. И вообще, где там Дерик?
Адам оглянулся через плечо:
— Спит.
Имке пораженно уставилась на него:
— Как «спит»?! — После того шума, который устроили Бурые, не проснуться было невозможно.
Девушка промчалась мимо, на миг застряв в дверном проеме и недоуменно оглянувшись на гостя, но объяснять причину своей остановки не стала, через несколько ударов сердца рванувшись к брату.
А тот, казалось, и не слышал ничего. Зарывшись лицом в подушку, Крапчатый никак не отреагировал на шум.
Перепуганная Имке вцепилась брату в плечо, перевернула его на спину и прижалась щекой к груди. Сердце мерно билось под рубашкой — Дерик не удосужился раздеться, лишь обувь снял.
Вот только на попытки его разбудить никак не реагировал. Девушка уже и трясла его за плечи, и по щекам хлопала. Можно было, конечно, решить, что он опять сполз в обморок, но Хельдер чуть всхрапывал во сне, так что сомнений не было.
— Да что ж это такое?! — всхлипнула Имке.
Адам посмотрел на стоявшую в дверях Майю:
— Воду принеси.
Просьба малость выбивалась из привычной концепции галлюцинации (откуда и кому можно нести воду в дурдоме?), но Майя почему-то решила подчиниться. На кухне цапнула со стола первый попавшийся стакан и направилась к раковине. Конечно, вчера из нее тек компот, но, в конце концов, если у «принца на белом коне» вдруг пересохло в горле, тут сойдет любой напиток.
Из крана на этот раз пошла действительно вода.
Вернувшись в комнату и передав стакан Адаму, Майя покосилась на мирно спящего Хельдера. Тот и не думал открывать глаза. Настоящий соня!
Адам, проверяя, что ему принесли, осторожно отхлебнул из посудины, успевшей за то время, пока ее передавали из рук в руки, превратиться в чашку с отбитой ручкой, убедился, что в кружке чуть прохладная вода, и, отодвинув в сторону уже начинавшую впадать в истерику Имке, вылил содержимое кружки на голову мирно спящему Хельдеру…
Экстремальный способ побудки сработал намного лучше, чем все предыдущие попытки: Хельдер подскочил на кровати и ошарашенно замотал головой. Струйки воды стекали с волос, бежали по коже…
Источник всех несчастий в лице Адама был найден мгновенно, благо кружка по-прежнему оставалась у него в руке. Адам разглядел бешеное выражение лица «пострадавшего» и благодушно улыбнулся:
— Можешь не благодарить!
Судя по тому, как Хельдер рванулся к гостю, одной устной «благодарностью» дело могло не обойтись и грозило дойти до рукоприкладства.
— Я тебя убью!
Но Имке вцепилась в плечо брату:
— Остынь!
В комнату заглянул привлеченный шумом малиновый десятиногий «кот» — Майя пока не удосужилась уточнить у своих галлюцинаций, как они предпочитают называть такой вид существ.
Хельдер дернул плечом, сбрасывая руку сестры, но Имке была непреклонна:
— Прекрати орать, сейчас дело не в нем!
— А в чем? — зло бросил Крапчатый.
— У нас за дверью стоит пара Бурых с дублями. И они страстно хотят тебя видеть, — кисло пояснила девушка.
Хельдера словно из холодного душа окатило. Что там тот несчастный стакан воды! Весь запал мгновенно исчез.
— Бурые?! — Он повернулся к сестре.
— Угу.
— Кровь Первого… — только и смог выдохнуть парень. — Неужели они узнали…
— Не думаю, — не дала ему договорить Имке. — Если бы они выяснили, где ты был и кто у нас сегодня ночевал, они бы не ждали под дверью, а вынесли ее еще полчаса назад. А Кремпи просто сказал, что тебя хочет видеть Черный. Вопрос только — зачем?!
— Кремпи?
— И еще один, я его не знаю. Но, думаю, тоже из свиты Даккена. Ну и с ними парочка дублей. Так что вставай, одевайся и иди выясняй, что случилось. И умоляю, не наделай новых глупостей!
Когда умывшийся, одевшийся и даже расчесавшийся гребнем без трех зубьев Хельдер вышел ко все еще молча ожидавшим его Бурым, Имке, успевшая переодеться сама и заставившая снять пижаму и натянуть родную одежду Майю, без сил опустилась на стул в кухне:
— Первый, пожалуйста, пусть у него все будет в порядке!
— Боишься? — тихо спросила Майя.
Ей почему-то передалась тревога хозяйки. Казалось бы, чего тут бояться, в этой галлюцинации, а вот все равно. Страх, казалось, разливался патокой по квартире, мутил сознание, оседал горьким привкусом на языке…
— Не то слово, — всхлипнула Имке в ответ. — Бурые просто так не приходят! Они сказали, что Черный послал, но мало ли зачем он ему нужен!..
Хельдер меж тем понятия не имел о тревогах сестры. Пусть для него самого стал неприятной неожиданностью столь ранний приход гостей, но сейчас, шагая по улице под конвоем из двоих Бурых и двоих дублей — их созданных магией копий, парень думал совсем не о том, что он вляпался в очередные проблемы. Гораздо больше голова была занята сегодняшним сном.
Да и сон ли это был?
— …Что-то ты сюда зачастил! — осклабился Первый.
Хельдер потрясенно огляделся по сторонам:
— О нет! Опять ты!
— Похоже, ты не рад видеть своего создателя. — Голос койота сочился ядом.
— Я вообще не хочу тебя видеть! — огрызнулся парень.
Зверь улегся на пол, положив голову на лапы:
— Можно подумать, я мечтаю лицезреть тебя каждые полчаса.
— Тогда почему я здесь?
Койот задумался, закатив глаза, а потом ласково предположил:
— Может, ты спишь? Мало ли что порой происходит во сне?
Предположение Хельдеру не понравилось. Слишком уж оно совпадало с тем, о чем подумал он сам. А потому он буркнул первое, что пришло в голову:
— Или в галлюцинации.
…Хельдера ощутимо толкнули в спину:
— Что встал?! Топай давай!
Парень огляделся по сторонам: за то время, пока он вспоминал ночные видения, пройти они успели не так уж и много. Кстати, а кого там вместе с Кремпи отправили? Хельдер покосился на второго конвоира.
Бурый, шагавший по правую руку от Крапчатого, был ему совершенно незнаком. Как, впрочем, и его «брат-близнец» по левую. Вот, кстати, еще один вопрос. Зачем нужно было тратиться на создание дублей? Если за Хельдером пришли как за преступником, то, как верно заметила Имке, Бурые не стали бы вежливо ждать под дверью. Ну а если это действительно приглашение на чай от Черного (большего бреда и вообразить невозможно! Черный снизошел до Крапчатого!), то какой смысл Кремпи и его приятелю дублироваться? Ведь тогда нет никакой опасности со стороны Лейдена? Или все-таки есть?
Хельдер, подгоняемый неумолимыми охранниками, ускорил шаг, а в голове внезапно всплыл еще один отрывок из приснившегося разговора с Первым…
— …Нет, — капризно скривился койот. — Ну ты сегодня вообще какой-то противный. Грубишь, обзываешься, меня вон глюком обозвал! Никакого пиетета к Творцу этой вселенной! А я, между прочим, не так уж много прошу!
— Ага, — зло огрызнулся парень. — Всего лишь круглосуточных служб, после которых буквально подыхаешь! На кой они вообще тебе нужны?!
Койот подался вперед, в глазах сверкнул золотой огонь:
— А кто тебе сказал…
…На этот раз удар в спину вышел особенно чувствительным. Можно было подумать, что без него Хельдер не будет знать, куда идти. Нет, конечно, улицы постоянно меняются, но чем ближе подходишь к центру острова, тем статичнее становится обстановка. Богатые дома вообще практически не изменяются. Так что в принципе, чем ближе к дому Черного, тем легче было ориентироваться на улицах.
Казалось, Бурым это неизвестно. От последнего толчка Хельдер, чтобы не упасть, пробежал несколько шагов и затормозил, только упершись ладонью в стену. Даже давешний разговор с Первым из головы вылетел. Парень остановился, развернулся к Бурым.
Кремпи Тайрос стоял, скаля острые зубы. Рядом мрачно похрустывала костяшками пальцев его копия — созданный магией Бурого дубль. Второй незнакомый конвоир скучающе смотрел на происходящее и, кажется, останавливать своего приятеля не собирался. А его дубль и вовсе замер, уставившись на полосатое небо и что-то высматривая там, в высоте.
Прохожих на улице практически не наблюдалось — сказывалось раннее время. Да и найдите таких идиотов, которые согласятся прогуливаться неподалеку от особняков Черного, главы Серых, главы Бурых…
— Че стал? — осклабился Кремпи.
— Воздухом решил подышать, — огрызнулся Хельдер.
— Надышался? Иди!
Но стоило только Крапчатому отвернуться, как в спину вновь ударили кулаком. Да так, что он упал, ссадив об асфальт ладони. Над головой раздался смех.
Парень шумно втянул воздух через стиснутые зубы — сейчас он ничем не мог ответить Бурым. Ничего. Когда все закончится… Когда все получится… Кремпи Тайрос будет первым, кто заплатит по всем счетам.
Новый смех над головой:
— Заснул ты там, что ли?!
Сколько они уже знакомы? Лет десять, наверное. Тогда Кремпи отнимал завтраки у Хельдера и доводил до слез Имке, дергая ее за косички. Сейчас, войдя в свиту Черного, может позволить себе немного больше.
Ничего. Он еще ответит за все.
— Иду, — выплюнул Хельдер, медленно вставая.
Брюки были все в пыли, на ладонях красовались свежие ссадины. Жить можно. Ничего особо страшного нет. Если, конечно, не считать того, как хочется заехать по морде Кремпи. И можно было бы начхать на последствия, забыть о том, что Бурый сильнее. Проблема только в том, что Кремпи потом все равно потащит его к Черному, зачем бы Хельдер ни был ему нужен. А сиять свежими фингалами на аудиенции у господина Даккена — удовольствие не из больших.
Ничего. Кремпи еще за все ответит.
Главное сейчас — справиться с эмоциями, не дать гневу выплеснуться наружу. Ничего. Он еще со всеми рассчитается.
Медленно поднявшись с земли — Хельдер небезосновательно опасался, что может последовать еще один удар, — он оглянулся.
— Иди давай. — Кремпи сплюнул себе под ноги.
— Дорогу покажи — заблудиться боюсь.
Стоило хотя бы чуть-чуть помешать Кремпи использовать создавшееся положение.
— Че? — оживился второй Бурый. — С какого перепугу ты дорогу к дому Черного забыл?!
— Да вот не каждый день там бываю. В отличие от вас. — Хельдер едва удерживался на тонкой грани хамства и вежливости.
А вот второй Бурый решил, что Крапчатый ее уже перешел.
— Вообще оборзел?! — Он шагнул вперед, закатывая рукава.
Его дубль на месте тоже не оставался, зеркально повторяя движения создателя. Хельдер отступил на шаг, прижавшись спиной к стене. Если у него еще были хоть какие-то шансы справиться один на один с Кремпи (и то без дубля), то теперь он точно проиграл.
Ничего. В любом случае тонуть, сложив ручки, Крапчатый не собирался. Он еще побарахтается. Одним синяком больше, одним меньше… А до смерти его все равно не изобьют.
Имке только жалко, та в прошлый раз, пытаясь срастить брату сломанное ребро, жутко вымоталась.
Вокруг прижатых к стене ладоней закружились крошечные черные вихрики, пока еще совсем незаметные. Эх, жаль, что тут, в элитном районе, очень слабый фон искажений, со способностями Крапчатого много не наколдуешь.
По губам незнакомого Бурого скользнула кривая усмешка, на кончиках пальцев засверкали алые молнии. Еще мгновение… Тьма не удержит удара, это было понятно даже идиоту.
Но Кремпи, из-за которого и началась эта перебранка, вдруг шагнул к своему спутнику, положил руку ему на плечо:
— Не стоит.
— В смысле? — удивленно покосились на него.
— Лейдена надо отвести к Черному. Живым и здоровым.
Бурый опустил руки, стряхивая алые искры на асфальт, а Кремпи, ухмыльнувшись, продолжил:
— О том, чтобы потом вернуть его в таком же состоянии домой, речи не шло… Иди давай, Лейден. Шевели копытами.
Имке места себе не находила. Пусть она и сказала брату, что наверняка вызов к Черному не связан ни с Запретным островом, ни с вороном, но одно дело — сказать и совсем другое — убедить себя в этом.
Даже Майя, глядя на нее, начала заражаться тревогой. Казалось бы, шизофрения, все давно понятно и известно. Ну мало ли от чего галлюцинации могут переживать? Может, они, в отличие от реально существующей Майи, уже чувствуют приближение доброго дяди с галоперидолом, вот и нервничают… Но студентка понимала все это разумом. А вот на сердце было неспокойно.
Адам, пожалуй, оказался единственным, кто сохранял спокойствие. И прекрасно понимал: чтобы разобраться в сложившейся ситуации (а именно — чтобы определиться, как вернуть кулон), ему прежде всего необходимо, чтобы хозяева этой «нехорошей квартиры» более-менее держали себя в руках.
— Прекрати паниковать.
Девушка подняла на него перепуганный взгляд:
— Я не паникую! Я просто боюсь! — Она забралась на диван с ногами и сейчас сидела, обхватив коленки и уставившись на меняющийся калейдоскоп стен.
— Да ничего с твоим братом не будет!
— А если они соврали?! Кремпи… Вы его не знаете! Он может сказать все что угодно! Он у меня в детстве карманные деньги забирал. А Дерику месяц назад пришлось ребра сращивать! А он даже до Дымчатого не дотягивает! Еле в Крапчатые перешел! А если Кремпи соврал?! Если ему просто захотелось сделать Дерику какую-нибудь гадость? Он на это способен, он полгода назад чуть нос Дерику не сломал. Просто так, безо всякого повода! А…
— Прекрати истерить! — Адам шагнул вперед, навис над Имке. — От того, что ты себя так ведешь, ничего не меняется. Ему ты своими криками сейчас не поможешь, а…
— Подожди! — Девушка перебила его на полуслове, предупреждающе вскинула руку: — Ты ничего не чувствуешь? — Имке что-то заинтересовало, и те слезы, что еще мгновение назад проклевывались в ее голосе, исчезли, словно их и не было.
Адам нахмурился:
— В смысле?
Девушка отстранилась от него, медленно провела ладонью перед лицом гостя и удивленно хмыкнула.
— Что? — Адам все еще не понимал, что происходит.
Имке меж тем перестала водить рукой вверх-вниз и осторожно начала приближать руку к лицу парня. Тот напряженно глядел на нее, но не отстранялся, лишь пытался сообразить, о чем вообще идет речь.
Когда между лицом Адама и пальцами Имке оставалось всего несколько миллиметров, девушка радостно улыбнулась:
— Есть!
— Да о чем ты?! — не выдержал Адам.
От его вскрика даже Майя, молчаливо наблюдавшая за этой пантомимой, испуганно вздрогнула, а на кухню заинтересованно заглянул малиновый «кот».
— О тебе. О чем же еще! — выпалила Имке, наткнулась на непонимающий взгляд и зачастила, словно опасалась, что гость ее сейчас перебьет: — Ты вчера, когда к нам попал, просто фонтанировал чужой энергией. С тобой рядом находиться было невозможно, чужая сила просто била, даже я, на что не койот, это чувствовала. Было заметно, что ты чужой, не наш. А сейчас все спокойно, я только когда руку к тебе поднесла близко, что-то смогла почувствовать… А ты сам ничего не ощущаешь?
Адам озадаченно уставился на нее, прислушиваясь к собственным ощущениям. А ведь действительно… Сегодня все не так, как вчера.
Вчера энергия искажений клубилась вокруг, обжигала кожу, мешала дышать, выжигая легкие, подобно горячему воздуху пустыни. А сейчас… Нет, она по-прежнему есть вокруг, но острота восприятия прошла. Осталась какая-то легкая отстраненность. Казалось, всплески энергии находятся где-то там, за невидимым барьером, доставляя некоторые неудобства, но при этом особо не напрягая.
Но откуда мог взяться этот барьер? И главное, когда он появился?
Последний вопрос прозвучал вслух. Имке прищурилась, изучая Адама долгим взглядом:
— А ты не помнишь никаких изменений? Ничего странного не происходило?
Странного! Странным было все вокруг! Но Имке имела в виду совсем другое…
Адам начал пролистывать в голове недавние воспоминания. Может, это произошло утром? Но ведь вчера, когда разорвалась стена и в комнату заглянул сосед, он тоже ничего не заметил, не понял, что в квартире находится ворон. А по словам Имке, это мог бы понять каждый. Значит, все произошло раньше. За час — за два до этого. Или, если учесть Стремнину, всего за несколько минут.
Но ведь и Стремнина возникла внезапно! Появилась в тот момент, когда Адам прикоснулся к Майе, к этой странной девчонке, способной видеть аномалии в реальном мире.
Имке пришла к похожим выводам — взгляды скрестились на ничего не подозревающей студентке.
Особняк Черного, как уже упоминалось, располагался в элитном районе, практически не затрагиваемом проносящимися по острову искажениями. Построенные здесь дома по нескольку лет могли сохранять свой изначальный облик. Да и то, когда сюда долетали флуктуации с окраины, они лишь слегка затрагивали стены, практически их не изменяя. Самое большее мраморная облицовка меняла цвет с черного на розовый, да слегка изменялась форма колонн у портика. Даже разбитые перед домами палисадники оставались прежними. Лишь вырастет на яблоне пара-тройка невесть откуда взявшихся апельсинов, да листва изредка изменит цвет с зеленого на хаки.
Сегодня все было не так. Искажения ломали стены зданий. Драгоценный мрамор пузырился огромными волдырями изъязвлений, витражные окна выпускали паучьи лапки и перебегали с места на место, забираясь под самую крышу, ступени превращались в лестницы-времянки и отрывались от земли, уходя куда-то в пустоту, дверь то увеличивалась до размера ворот, то сжималась до мышиной норки, беспокойно снуя по фасаду, а садовые деревья разъяренно трясли ветвями, разбрасывая в разные стороны бомбочки созревших плодов.
Хельдер замер, потрясенно разглядывая разбушевавшуюся флуктуацию. Не знай он, что это невозможно, что все искажения приходят с окраин, иссякая к центру острова, и решил бы, что центр изменений находится где-то неподалеку от дома Черного.
В спину ощутимо толкнули:
— Что встал? Иди давай!
— Куда?! — недоуменно выдохнул Хельдер.
Сейчас он действительно не понимал, как вообще можно попасть в особняк Гормо Даккена, если все входы и выходы ведут себя столь непотребно. Даже в нестабильных домах, расположенных на окраине, входная дверь обычно держалась близко к земле.
— Покажи ему дорогу, — коротко приказал Кремпи.
Крапчатый удивленно оглянулся, пытаясь понять, к кому обращается конвоир.
Дубль Кремпи медленно поковылял по дорожке, посыпанной желтым песком. Еще недавно она вела прямиком к дому, сегодня же извивалась и петляла, как змея, но порождение магии Бурого и не думало сойти на землю, хотя так бы удалось добраться до особняка намного быстрее. Впрочем, через мгновение Хельдер понял, что это было вполне обоснованно: какая-то глупая птица, не обратившая внимания на искажения, уселась на землю рядом с дорожкой… И тут же мгновенно провалилась куда-то вниз, как в зыбучие пески… Кажется, более длинная дорога была безопасней.
Пятиминутная прогулка по тропинке, впрочем, все равно вылилась в нечто более длинное. Пару раз дубль Кремпи тормозил, ждал несколько минут и лишь потом вновь отправлялся в путь. В первый момент Хельдер вообразил, что это над ним специально издеваются, но потом понял, что созданная магией Кремпи и сейчас обладающая способностями, равными возможностям Бурого, копия могла видеть что-то, недоступное зрению Крапчатого.
Наконец вся колонна приблизилась к дому. Хельдер, правда, сомневался, что сейчас вообще удастся попасть в особняк. Когда такие аномалии затрагивали районы победнее, приходилось просто ждать, пока дверь не опустится пониже и не примет какой-то более пристойный вид.
У Бурых был свой взгляд на проблему. Подчиняясь короткому жесту Кремпи, оба дубля дружно вскинули руки, между ладонями вспыхнуло алое пламя, постепенно принимающее образ огненной нити, свивающейся в одну веревку. Цветной канат хлестнул по двери, поднявшейся к крыше, зацепился крючьями за косяк, а затем дубли дружно подтянули вход на его законное место.
Хельдер изо всех сил старался сохранять равнодушное выражение лица, хотя в душе все просто вопило от зависти: Крапчатый с его куцыми силенками и мечтать не мог, чтобы так использовать энергию искажений. Вся та сила, что сейчас вилась вокруг, калеча и ломая мир, при попытке ее схватить просто просочилась бы, как вода сквозь пальцы.
— Иди, — коротко приказал Кремпи.
За дверью уже ждал невозмутимый дворецкий:
— Следуйте за мной.
Похоже, его совершенно не волновал тот факт, что за те несколько секунд, пока Хельдер перешагивал порог, холл успел измениться раз пять. Если в первое мгновение помещение было выдержано в классическом стиле: паркет, в который, казалось, можно смотреться как в зеркало, деревянная лестница, уводящая на второй этаж, старинные рыцарские доспехи, застывшие в нишах, — то к концу фразы все сменилось хай-теком: металлические поверхности, софиты под потолком, стеклянные перегородки, странные конструкции из стекла и алюминия, заменяющие мебель…
Кабинет Черного искажение затронуло частично: белоснежные стены, ярко-алый диван, стол, похожий на паука, созданного из металла и пластика, под потолком — многочисленные встроенные светильники, сочетающиеся с каскадом небольших подвесных галогенных ламп… И во всем этом калейдоскопе будущего — отдельные кляксы сохранившейся классики: на неровном пятне паркета в дальнем углу еще виднелась половинка мягкого кресла, одно из окон завешено шторами, диковинным образом перерастающими в горизонтальные жалюзи, на стене остался медленно уменьшающийся, словно втягивающийся в невидимый водоворот, уголок от рамы, в которой когда-то висела картина…
Черный стоял у окна, спиной к двери; подоконник, на который он оперся ладонями, стекал неопрятной кляксой и плавно переходил в лакированную древесину. Реальность таяла под натиском искажений, и пальцы мужчины оставляли вдавленные следы на еще не оформившемся в континууме творении. За окном бушевали флуктуации. Сиреневая листва на деревьях сворачивалась в почки и превращалась в хвою. Мелькнувшая в серебристой траве трехголовая ласка на миг остановилась, оглянулась на дом и, отрастив перепончатые крылья, взмыла в небеса. Искажение продолжало расти, все сильнее меняя дом Черного.
Замерший у входа Хельдер кашлянул. Дворецкий довел его до кабинета, приоткрыл дверь и ускользнул по своим делам, не удосужившись сообщить о посетителе.
Гормо Даккен обернулся. Высокий темноволосый мужчина в строгом черном костюме-тройке с шелковым жилетом и бордовым галстуком, он казался неуместным в этом болоте искажений. И все же… Вся его фигура дышала такой мощью, он так легко мог пользоваться той энергией, что клубилась вокруг, той энергией, к которой Хельдер не мог даже прикоснуться, довольствуясь лишь возможностью увидеть, как она ломает реальность, что оставалось только завидовать.
И бояться.
Рядом с Черным Хельдер чувствовал себя таким беспомощным, что сознание просто захлестывал панический страх. Крапчатый ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог с ней поделать. Страх ядовитой змеей сворачивался в душе и запускал зубы в сердце. Голова начинала кружиться, к горлу подкатывал комок.
— Присаживайся. — Даккен кивнул в сторону ближайшего кресла.
Хельдер осторожно опустился на непонятную конструкцию. Сам Черный сел за стол.
От хозяина дома побежала волна стабильности — он легко поглощал энергию вьющихся вокруг искажений, и мир замирал в хрупкой точке стазиса, не перерастая, впрочем, в Стремнину: стол, еще недавно пытавшийся отрастить седьмую или восьмую ножку, благоразумно остановился на шести, сжимающиеся кляксы паркета среди серых плит перестали уменьшаться.
Страх сменился уколами зависти. Но, по крайней мере, головокружение прошло.
Гормо Даккен молчал, изучая долгим взглядом гостя. Он ждал чего-то, но вот чего?
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — разорвал тишину негромкий голос Черного.
Хельдер поспешно перебрал в голове все свои грехи за прошедшее время, но не нашел ничего такого, что заслуживало бы внимания Даккена. Не считать же за таковое еще незавершенную попытку стать Первым.
Вот, кстати, что не могло не радовать, — позвали сюда Хельдера явно не из-за его посещения Запретного острова, иначе разговор бы начался именно с этого. Да и, как верно заметила Имке, происходил бы он в совершенно другой обстановке.
— А должен? — Парень искренне попытался, чтобы в голосе не проскальзывали наглые нотки.
Вроде бы даже получилось.
Вот только начавшая устанавливаться стабильность вновь соскользнула в бездну флуктуаций. Кресло, в котором сидел Хельдер и которое еще недавно представляло собой странную мешанину из мягких подушек, алюминиевых трубок и натянутых обрывков тканей, потекло, отращивая крепкие деревянные ножки и затянутые зеленой тканью подлокотники.
На которых как-то очень быстро выросли защелкнувшиеся на запястьях у Хельдера наручники.
На полу у самых ног возникла из воздуха серебристая змея. Мягко шелестнув чешуей, она скользнула вверх по сапогу гостя, заползая ему на колени, поднялась до груди и обвилась вокруг шеи. Треугольная голова закачалась перед самым лицом. Раздвоенный язык мелькнул между зубов, по которым потекла тонкая струйка желтого яда…
— Ты обманул Руту, — негромко напомнил Черный.
Назад:
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой Хельдер пытается отличить сон от яви, Адам узнает, что он ничего не знает, а Майя обнаруживает пропажу
Дальше:
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, в которой Хельдер понимает, что обманывать — плохо, а говорить правду — еще хуже, Майя по-прежнему прикидывается тапочкой, а Адам не знает, что предпринять
