ГЛАВА 11
Я в полной мере последовала совету Джонатана, проспав в субботу до обеда. Потом не торопясь пожарила себе глазунью и, не заморачиваясь с сервировкой, съела ее прямо со сковороды. А теперь кофе. Тут был целый ритуал. Сначала намолоть зерна, потом ошпарить турку кипятком, засыпать в нее кофе, добавить корицу и маленькую щепотку соли. Залить холодной водой и размешать. Вот теперь можно ставить на огонь. Главное — дать напитку подняться три раза.
По кухне расползался чудесный аромат. Я приготовила книгу, печенье, кинула в чашку два кусочка сахара, короче, все для релакса. Но тут в дверь постучали. Они что, чуют, что я есть села?
Но вместо соседки за дверью обнаружился мой начальник. Не общежитие, а проходной двор!
Джонатан оглядел меня с ног до головы. Да, я в халате, да, на лице, возможно, отпечаталась подушка, но нечего смотреть на меня с таким недоверием!
— Знаешь, тебе только бигуди на голове не хватает.
— Увы, после проживания в твоей епархии мне бигуди еще долго не светят. Но могу взять скалку или сковородку для достоверного образа жены, встречающей загулявшего мужа. У меня вон как раз в раковине грязная сковорода отмокает.
— Ага, я наслышан от подчиненных о чудном виде злой жены на пороге дома. Может, впустишь?
Подавив желание хлопнуть дверью перед его носом, я посторонилась. Эверо поспешил воспользоваться приглашением. С его появлением на кухне сразу стало тесно.
Сегодня граф был одет в темно-синий костюм с белой рубашкой и темно-серым жилетом. Обычно Эверо мог похвастаться более дорогими туалетами. С чего такая маскировка? Он сейчас выглядит, как обычный клерк.
— У тебя десять минут на сборы.
— Что?
— Десять минут, чтобы привести себя в порядок. Надевай гражданское — ты идешь не как моя секретарша, а как спутница. У нас культурная программа.
Как я понимаю, спорить бессмысленно. Поставив перед графом свой нетронутый кофе и тарелку с печеньем, я пошла в спальню переодеваться.
— С чего такая щедрость?
Не отрываясь от созерцания содержимого шкафа, я ответила:
— Чтобы ты сидел и хрустел. А не устраивал миниобыск, пока я собираюсь.
Я остановила свой выбор на юбке, блузе без оборок и жилетке. Не забыла и про камею. На всякий случай кинула в сумку ежедневник и карандаш.
Когда я вернулась на кухню, Джонатан как раз допивал кофе.
— Как видишь, я ничего не трогал.
Я с сожалением глянула на мойку с грязной посудой. Вот если бы он ее потрогал, я бы не возражала!
Накинув пальто и надев берет, я уже открывала дверь, как меня окликнул граф.
— Лада, перчатки!
Наблюдательный, однако.
Когда я заперла квартиру, Джонатан галантно предложил мне руку. Что-то меня настораживает подобная вежливость.
— Тебя не смущает декор твоей двери? — кивнув на надпись, с любопытством поинтересовался он.
— Пока у меня не падают вещи с полки из-за ударов соседской кровати о стену, мне не на что жаловаться.
На выходе с территории я отдала свою камею графу — пара минут, и у меня безлимитный выход в город на сегодня.
Тротуар на нашем пути покрывал тонкий слой льда, и мне иногда приходилось виснуть на графе, чтобы не разглядеть узор на брусчатке с близкого расстояния.
Наконец ему это надоело, и он повел меня дальше, приобняв за талию.
— Как продвигаются дела с типографиями? — первой нарушила молчание я. Давно было любопытно, как идет следствие, а тут Джонатан в хорошем расположении духа, можно попытать счастья.
— Две печатали революционную литературу, одна — нелегальную эротику, но подобного шрифта не было ни в одной из проверенных типографий. Осталась наша академическая газета. Но она вышла только один раз, и оборудование стоит уже полтора года без дела. Не знаешь почему?
Естественно, я знала. Я вообще всегда умудрялась оказываться в курсе сплетен, и более того, чаще всего я в них фигурировала главной героиней. Поэтому я смогла удовлетворить любопытство Эверо:
— Судя по слухам, газету использовали для сведения счетов. У кого платье вышло из моды, кто лечился от дурной болячки, и тому подобное. Жуткий рассадник сплетен и грязи. Прямо «Дом-2» в литературном варианте.
— И больше станки не использовались?
— Печатают буклетики и прочую лабуду. Преподаватели быстро просекли эту фишку и иногда просят тесты им напечатать.
— В понедельник надо будет там все осмотреть. Проводишь?
— Куда я денусь? А куда мы идем?
— Набираться бесценного жизненного опыта. Тебе понравится.
Наконец мы пришли к невзрачному трактиру, находящемуся в подвальном помещении. Вывеска гласила: «У голого джентльмена». Он меня, случаем, не на стриптиз привел?
Я уже собиралась спуститься, как рука Джонатана легла на мое плечо.
— Не торопись.
Он очертил в воздухе контуры моей фигуры, и я почувствовала легкое покалывание по всему телу.
— Что это?
— Маскировка. Не хочу нашими физиономиями сорвать мероприятие.
Это что же там за мероприятие, которое мы можем сорвать нашими физиономиями? Мне стало интересно. Даже столик граф выбрал так, чтобы оказаться в тени. Интрига нарастала.
Я потихоньку осмотрелась. Сплошные юноши и, кажется, в основном ученики нашего заведения. Единственной девушкой в зале была я. Если это стриптиз, то, судя по контингенту, — женский.
Сам зал был обшарпанным и грязным. Заказывать пищу здесь я бы не рискнула. Что тут делает золотая молодежь?
Освещался зал несколькими хрустальными шарами, вмурованными в стены. У дальней стены стоял высокий стул и располагались дополнительные сферы.
Десять минут ничего не происходило, но потом на импровизированной сцене появилось новое действующее лицо, причем знакомое. Что тут делает Иден?
Отпрыск Джонатана занял приготовленное для него место, откашлялся и начал свою речь. Через пять минут я поймала себя на том, что моя рука гуляет по телу Эверо.
— Лада, — прошипел граф. — Ты что творишь?
— Мне нужен ремень. Желательно армейский.
— Ремень выше. Руку убери! Поздно Идена пороть, ему сейчас это понравится.
Иден между тем продолжал вещать. Мои советы он дополнил и теперь давал ребятам ценные инструкции. Дополнил основательно, видно, практика была обширной. Ну каков засранец! Я думала, у него проблемы в личной жизни, а он тут деньги стрижет. Гений пикапа!
— И если вы воспользуетесь моими советами, то любая девушка будет вашей!
Граф медленно поднялся и вздернул меня на ноги. В тот же миг с меня слетел морок.
— Лада, ты как, готова пасть на колени перед покорителем женских сердец? — ехидно поинтересовался граф.
— Если он будет валяться на полу, то встану. Чтобы душить сподручней было.
Джонатан обвел присутствующих тяжелым взглядом.
— Боюсь, мои дорогие ученики, пока с практикой вам придется повременить. Вы у меня отправитесь в соседнюю губернию на три недели. Практика по боевой магии. В сугубо мужском коллективе. На сборы время до понедельника. И не надейтесь ускользнуть, у меня абсолютная память на лица. А теперь расходимся! Сына, — повернулся он к Идену и с интонациями Сергея Звездунова продолжил: — Иди сюда, что тебе папа даст.
Графчик не сдвинулся с места.
— Если я к тебе подойду, будет хуже.
После этих слов юноша подлетел к нам. Граф отвесил ему подзатыльник и развернулся ко мне, не забыв ухватить отпрыска за ворот рубашки.
— Лада?
Он что, ждет, когда я тоже приму участие в воспитательных побоях? Пришлось признаться:
— Я очень хочу отвесить ему пинка, но боюсь устроить ему этим сотрясение мозга! Да и в юбке неудобно.
— Ну, не можешь физически, придумай, как по-другому наказать.
Я задумалась.
— Где он там гнездо разврата устроил? В оранжерее? Вот и пусть возмещает ущерб от своих практических занятий. Лопату в зубы — и вперед!
Джонатан кивнул, соглашаясь со мной.
— Отличная тренировка перед военной Академией. Окопы будешь рыть лучше всех!
Он взял меня под локоть и повел к выходу. На лестнице я обернулась.
— Кстати, лопата — чудесный способ соблазнения девушек! Дал по голове — и вперед! А если перестарался, то и закопать будет чем.
Граф ездил мне по ушам всю дорогу. С его слов выходило, что это я дурно влияю на его сына. Долго я не выдержала и окрысилась в ответ:
— Да, до меня он был лапочкой и девственником. Вот такая я зараза! Испортила ребенка. Развратила и совратила, можно сказать! Радуйся, что у твоего сына коммерческая жилка есть. Если с деньгами будет туго, сможет тренинги вести. Не знаю, как тут, но в моем мире полно идиотов, которые готовы платить за то, чтобы за их деньги им сказали, что раньше они жили неправильно и от этого все их проблемы. Но после прослушивания курса они будут жить в роскоши, грести деньги лопатой и иметь самых красивых девушек. Если здесь подобного нет, то Иден вполне может занять эту нишу и неплохо увеличить семейное состояние. И получить полезный навык управления людьми.
— Это должно меня радовать?!
— А лучше воспитывать паразита? — вопросом на вопрос ответила я. — В таком случае, пусть кутит в ресторанах с другими детишками элиты и погибнет на дуэли из-за пустяка. Естественный отбор в действии. Будешь себя на старости лет утешать тем, что из генофонда твоей семьи исчезли бракованные гены. Уж лучше никаких внуков и одинокая старость, чем внуки от такого идиота.
— Благодаря твоим советам, как бы у меня внуки уже в этом году не появились.
— Извини, вопросы контрацепции на твоей совести.
За подобными препирательствами мы дошли до ворот Академии. А у общежития было весело. Толпа каких-то мужиков с матом, криком и пошлыми шутками таскала свои вещи по лестнице на четвертый этаж. Это еще кто?
Я озвучила вопрос.
— Строители. Я решил подремонтировать некоторые корпуса. А нанять их в другом городе и предоставить общежитие оказалось дешевле. Так что на ближайшие три месяца это твои соседи.
Прекрасная новость! Толпа мужиков по соседству. Пьянки, гулянки, драки прилагаются. Одна радость, до перфораторов и дрели здесь еще не додумались!
— Лада, ты иди, — подтолкнул меня к двери Эверо. — Я тут с их прорабом некоторые правила поведения проясню.
Ночью я пожалела, что у меня такая плохая звукоизоляция. Строители, как водится, обмыли начало работ, и их потянуло на общение с прекрасным полом. Объявление о женщине, желающей пообщаться, они нашли на моей двери.
Столько мужского внимания Карла Людвин не получала, наверное, за всю свою жизнь. Сначала ее принимали за мамочку, но чем больше времени показывали часы и чем больше, соответственно, увеличивался в крови градус алкоголя, тем привлекательнее для них становилась моя соседка. Я уснула, когда ее втроем уговаривали выйти и погулять с ними по чердаку.
А с утра поборница морали постучалась в мою дверь.
— Доброе утро! — я продемонстрировала ей триумф иномирной стоматологии.
— Доброе. Ты ночью нормально спала?
— Ничего не мешало?
Я поняла, куда она клонит, но идти ей навстречу не собиралась.
— Нет.
Такого поворота она не ожидала. И картина беседы, которую она нарисовала в своем воображении, начала рушиться.
— Я тут по такому вопросу. Ты не могла бы покрасить дверь?
— Нет.
— Почему?
— А она полностью отражает мое мировоззрение! И очень точно передает суть некоторых личностей!
— Хамка! Ты намекаешь, что я проститутка?
— Ну, это не ко мне всю ночь мужики с неприличными предложениями ломились.
Я захлопнула дверь, посчитав, что больше мне сказать нечего.
Весь день я потратила на уборку, готовку и валяние на кровати. Под вечер ко мне опять явились гости. Иден пришел мириться. С двумя коробками.
— Ребенок, у меня при виде тебя возникает дикое желание встать на стул и прочитать стишок.
— Почему?
— Ты как Дед Мороз. Без подарков не приходишь.
— Кто?
— Забей и проходи.
Когда он клал коробки на стол, я увидела, на что похожи его руки.
— Живо в ванную! Руки мыть. Землей из-под твоих ногтей можно горшок для цветов наполнить.
Пока он оттирал последствия работы лопатой, я сдуру сунулась посмотреть, что он принес. На мой вопль Иден выскочил из ванной.
— Что случилось?
Я ткнула пальцем в открытую коробку.
— Если ты хочешь холодца, так бы и сказал. Только из этого я готовить не смогу.
А вы бы смогли приготовить что-то из собачьего черепа?
— А, это тебе подарок!
— И что мне с ним делать?
— Это Шарик! — обозначил принадлежность черепа графчик. — Он будет тебя охранять! Сейчас проведу ритуал, и он будет привязан к тебе. Только череп надо будет с собой носить.
— Да? Чудесно! У меня как раз большая сумка. — Я перешла на рык. — Сдурел? На фига мне эта пакость?
— Но для привязки нужна частичка покойника!
— Иден, ты знаешь, сколько костей в организме собаки? Нельзя было выбрать запчасть поменьше?
Парень пожал плечами и, не мудрствуя лукаво, выдрал из грязного, облепленного землей черепа клык. Остальное засунул в коробку и пинком отправил к двери.
— Буду уходить, выкину.
— Ты где вообще этот ритуал откопал?
— На лекции.
Вот ведь… Не учится — плохо, взялся за ум — стало не в пример хуже.
— Как я понимаю, это у тебя вместо лабораторной?
— Не отвлекай!
Иден что-то пробормотал, сделал несколько пассов руками и утер пот со лба.
— Все, с завтрашнего дня он будет везде следовать за тобой.
Замечательно. Порывшись на полках, я извлекла литровую бутыль со спиртом.
— Я это не пью!
— А тебе и не предлагают. Ты руки мыл?
— Мыл!
— Иди, помой еще раз.
Притащил заразы! Скатерть в помойку, стол протереть спиртом и застелить новой, клык аккуратно подцепить бумажкой и кинуть в рюмку, пусть дезинфицируется. Не забыть протереть руки самой и заставить это сделать отпрыска Эверо.
К счастью, во второй коробке оказался торт, а то с Идена бы сталось откопать первого ректора мне для компании.
Когда торт был нарезан, а чай разлит по чашкам, я приступила к промыванию мозгов.
— Ну, я жду.
— Чего?
— Извинений! Мне твой отец весь мозг вынес за то, что ты ходишь по бабам, единственным достоинством которых является общность с циркулем.
— Это как?
— Только и умеют, что ноги раздвигать!
— Фу, как некультурно!
— Я сейчас культурно процитировала твоего отца! Ты не мог втихушку поделиться мудростью? Нет, нам шоу подавай! Забыл, кто твой отец? Одно его слово, и сыскари выяснят всю твою подноготную, вплоть до того, на каком полупопии у тебя на трусах заплатка!
— Ты преувеличиваешь! — Иден махнул ложкой в мою сторону.
— Иден, если твой отец хорошо прикидывается идиотом, это не значит, что ты так же хорошо прикинешься умным! У него опыт, у него кадры и деньги. Шансов нет, так что прищеми задницу, если не хочешь пить вместо вина чай с бромом.
За дверью раздались пьяные вопли.
— Это кто там так орет? — прислушался к крикам юноша.
— Ремонтная бригада ищет доступной любви у Карлы Людвин.
Иден подавился чаем.
— Я хочу это видеть.
— Иди, только череп не забудь.
Утро понедельника до десяти часов проходило в обычном режиме. В десять в приемной нарисовалась Карла Людвин. Зная об ее «теплых» отношениях с графом, я ее пропустила. Может, уволит наконец?
Впервые в жизни я решила подслушать разговор начальства. Благо, дверь за собой она плотно не прикрыла.
— Она ведет себя аморально!
— В чем проявляется аморальное поведение? — Граф был сама вежливость.
— На ее двери оскорбляющая меня надпись! — от возмущения голос женщины срывался на фальцет.
— Там написано ваше имя? — Граф откровенно развлекался.
— Нет!
— Тогда с чего вы решили, что надпись относится к вам?
— А кто еще живет с ней рядом?
— Еще одна соседка, но она мою приемную не штурмует. Может, опустим этот момент, и вы перейдете к вопросу, каких действий ждете от меня?
— Чтобы она замазала то, что приписала!
Оба-на! Я предвкушающе потерла руки. Проговорилась старушка, пусть теперь объясняет, кто первым граффити на моей двери нарисовал.
— То есть не вся надпись за ее авторством? — как и следовало ожидать, Джонатан зацепился за эту оговорку.
— Ну…
— Так да или нет?
— Нет.
— Тогда почему она должна закрашивать то, что не писала? Когда найдете автора, тогда и предъявляйте претензии. А теперь до свидания!
Когда шаги старушки стихли, Эверо покинул кабинет.
— Лада, напиши приказ об урезании Карле Людвин зарплаты за этот месяц в связи с нецелевым использованием ресурсов Академии.
На стол мне бухнулась исписанная пачка гербовой бумаги.
— Мы заказываем эту бумагу для проведения контрольных работ, а не для написания жалоб.
С удовольствием. Кстати, пока не забыла, надо уточнить один момент.
— Она в разговоре с подругой назвала меня взяточницей, ты не знаешь почему?
Граф знал, более того, он невольно поспособствовал этому. Официальная версия моего ареста — за содействие взяточнику Каралю. Эверо уже тогда не верил, что я замешана в смерти представителей аристократии, но использовать меня собирался. А чтобы после выхода из тюрьмы меня не линчевали родственники погибших, для всех я была арестована по другой статье.
После обеда я, напевая бессмертный хит шведской группы про нехватку денег, протирала пыль на шкафах.
— Красиво. Перевести можете?
Я только чудом не свалилась. Сохраняя равновесие, осторожно спустилась и обулась. Опираясь на мой стол, стоял двухметровый бугай. Гладковыбритая голова, потертая кожаная куртка и сбитые костяшки пальцев не вызывали желания познакомиться с ним поближе. Ему только золотой цепи не хватало для образа братка.
— Вы секретарь графа Эверо?
— Да. Только по вопросу трудоустройства вам в отдел кадров, это на первом этаже.
— Трудоустройства? — браток вопросительно приподнял бровь.
— А вы разве не охранником устраиваться пришли? Говорю, вам на первый этаж! Форму и сканворд выдадут на месте.
Тут в приемную выглянул граф.
— Альберт! Какими судьбами?
— Невеселыми, ты же в курсе.
Я непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Джонатан наконец осознал причину моего замешательства.
— Лада, позволь представить тебе моего давнего друга Альберта Триано. Регента при наследнике.
Регента? А я ему нахамила…
— Лада, нам коньяк, шоколад и лимон. И не пускай больше никого.
До трех часов дня я мелко тряслась. Уволят? Казнят? Помню я про Бирона… Ну, Лада, сколько раз можно так ошибаться? Сначала узнай социальный статус, а потом хами!
Как ни странно, после ухода Альберта никаких репрессий не последовало.
Я пошла убирать в кабинете. Эверо сидел на рабочем месте, согревая в руке бокал с коньяком.
— Боишься? — с любопытством поинтересовался он.
— Как догадались?
— Тебе не чуждо чувство самосохранения. А ты нахамила не последнему человеку в государстве.
— Да откуда я знала, что этот лысый бугай может похвастаться родословной длиной с километр?
— Лада, он военачальник! Голову бреет, чтобы вшей не разводить, а телосложением обязан службе, — объяснил мне Джонатан прописные истины. — Когда сестра взошла па престол, он отправился служить. Защищал границы. А теперь вернулся ради племянника.
— Не думаете, что он мог устроить смерть сестры, чтобы захватить трон? А что? Корона на лысине будет шикарно смотреться, блики от камней будут красивые.
Граф опустошил бокал и одернул меня:
— Лада, не забывайся. Он мой друг. А ты держи язык за зубами в его присутствии.
— Хорошо, в следующий раз сломаю перед ним швабру со словами: «Король умер, да здравствует король!»
— Лада!
— Мой рабочий день окончен. Всего доброго.
Когда я вернулась домой, моя входная дверь могла похвастаться новой краской и мордой Шарика, торчащей из нее. Похоже, меня тут ждали. Когда я оказалась в поле зрения пса, он с радостным лаем кинулся ко мне. Юбка была уделана эктоплазмой за минуту.
— Неправильно тебя Шариком назвали, Лизун подошло бы больше.
В квартиру я заходила с дурным предчувствием. Интуиция не подвела, в слизи было все. Зеленая густая эктоплазма капала даже с шара-осветителя под потолком. Казалось, какой-то великан высморкался в мою однушку. Причем закрытые двери Шарика не останавливали. А теперь вспомним про отсутствие «Пемолюкса» и «Мистера Пропера» в этом мире. Так что мне придется убираться без лысого мужика на подхвате. Тут в моей голове сработали ассоциации, и я нервно хихикнула, представив регента со шваброй, оттирающего эту зеленую пакость. Впрочем, один чистый островок в квартире остался, и это оказался диван. Видно, при жизни это было единственное место, куда собачку не допускали. Хорошо хоть, эктоплазма не пахнет.
— Да, а я думала, проведу скучный вечер на диване с чаем и романом. Но ты внес разнообразие в мой досуг. Ну, хоть спать будет где.
Если честно, у меня появилось дикое желание пойти в архив, узнать адрес Идена и наведаться к нему, чтобы пригласить на мастер-класс «Мытье полов как основной навык первого года в армии». Я глянула в окно на сгущающиеся сумерки, потом перевела взгляд на термометр, показывающий минус десять. В битве между мстительностью и мерзлявостью победила последняя. Осторожно, стараясь не поскользнуться на зеленых потеках, я прошла в комнату и скинула пальто на диван, потом по безвозвратно испорченному ковру прошлепала к шкафу. Дверцы открывала, зажмурившись, но, вопреки ожиданиям, шкаф изнутри оказался нетронутым, так что чистая сменная одежда у меня была. Ладно, сама уборку сделаю, а на графчике потом проверю, знает ли Шарик команду «фас».
Два часа и пять тряпок спустя я закончила уборку. Сама я напоминала героиню сказки. То есть по всем законам жанра сейчас должна прилететь стрела, а за ней явиться царский сын. Увы, просто скинуть шкурку и вместе с ней зеленый колер с тела я не могла. Так что мое самое горячее желание было залечь в ванну часа на три. Что я и сделала.
Вот что за привычка у семейки Эверо пачкать мою жилплощадь? — лежа в ванне, размышляла я. Старший цветочками порадовал, этот собачкой. И все, блин, от чистого сердца! А чистоту потом мне наводить.
Внезапно из квартиры соседки слева донесся истошный вопль. Потом в моей квартире раздался лай, и заорала соседка справа. Надо вылезти посмотреть, в чем дело. Эх, ладно, все равно вода уже остыла. Запахнувшись в халат и накрутив тюрбан из полотенца, я покинула теплую, наполненную паром ванную. К счастью, на бис убираться не пришлось. Шарик вел себя странно. Он разбегался, проносился сквозь стену к соседям. Возвращался обратно, с пробуксовкой разворачивался и мчался в другую сторону. Я бы подумала, что пес играет, но у него заплетались лапы, он начал терять координацию, теперь Шарик пробегал стену не насквозь, а уходил в толщу кладки под острым углом. Потом он лег посреди комнаты и растянулся во всю длину. Хорошая идея. Мне тоже пора спать, благо, короткие волосы высохли и открыть окно можно безбоязненно. Устроившись поудобнее, я провалилась в легкую дрему. Увы, перейти в стадию полноценного сна ей не дали.
К ночи праздник жизни у строителей возобновился. Да сколько же у них алкоголя? Карлу Людвин больше не беспокоили личными визитами. Но сомневаюсь, что ее это сильно обрадовало. Спать было все равно невозможно. Теперь над нашими головами топало стадо слонов и горланило песни. Шарик подвывал. Через час я всерьез начала рассматривать идею о воплощении в жизнь тех поступков, которые мне и так приписали. У графа хоть выспаться можно будет!
Повернувшись, я уперлась в спинку дивана носом и лбом, одеялом накрыла голову, чтобы приглушить звук. Все, я в царство Морфея!
Утром я вспомнила про спирт с замоченным в нем клыком и догадалась соотнести странное поведение призрака с градусами в данной жидкости. Собакин так и дрых в той же позе, в какой отрубился. Интересно, а как у него похмелье будет проходить? Надеюсь, если это возможно, сушняком. Хоть убирать не придется.
Я, как обычно, занималась своими делами, когда в кабинет влетел Джонатан.
— Доброе утро!
Чтобы я, сова, сказала «доброе утро»?
— Утро!
— Собирайся!
— Куда?
— На казнь, меньше представителям власти хамить будешь.
Ага, и пальто мне подал и перчатки, заботливый конвоир. Может, обнаглеть и потребовать последний ужин, то бишь завтрак?
— А если честно? — между делом рассортировывая бумаги, поинтересовалась я. А откуда у меня список продуктов для столовой взялся? Надо будет завхозу отнести.
Но мой трудовой порыв не оценили, вырвав бумаги у меня из рук и запихнув в верхний ящик стола.
— Хочу осмотреть местную типографию. Может, найду что интересное. Да и перед Альбертом надо о ходе следствия отчитаться.
— Идти во второй корпус? Там ремонт, пыль, а у меня кашемировое пальто, которое с ними не сочетается!
Граф силой начал меня одевать.
— А зачем я, по-твоему, этот ремонт в Академии начал? Под его прикрытием можно хоть полк солдат здесь расквартировать. Кстати, с тебя что-нибудь вкусное за покраску двери! Я предпочитаю острые блюда.
— Нож в задницу, — прошипела я под нос.
До меня наконец дошло, какие вопросы обсуждал граф с прорабом строителей. Да я лучше бы со старой склочной грымзой раз в день собачилась, чем ночами не спала! Этикетка хоть знала, что ночной визит — это неприлично, и разборки устраивала по утрам. Иногда придавая мне этим скандальчиком заряд бодрости и язвительности на весь день. А учитывая ее бессонницу, она еще прекрасно выполняла роль будильника.
— Не бухти. Мне поднятие популярности Карлы Людвин в ящик коньяка обошлось, — миролюбиво заметил Джонатан, нахлобучивая на меня берет задом наперед. — Вот, теперь порядок. Перчатки не забыла?
Я хмуро поправила головной убор. Похоже, выбора у меня нет.
Как я и предсказывала, ремонт во втором корпусе шел полным ходом. Клубы пыли, разбросанные доски и трехэтажный мат. Ремонт — он в любом мире ремонт. Только чего-то не хватает для полного совпадения… Присмотревшись, я заметила перевернутое ведро с расстеленной на нем газетой, на которой стояла бутылка и нехитрая закуска. Хотя нет, все одинаково.
Пока мы пробирались по коридору, граф из-за осевшей на волосах пыли прибавил в возрасте лет двадцать. Я предпочла пожертвовать чистотой пальто и шла, прижавшись к стене… Знаю я эти ремонты, один раз балкон на меня упал, а сейчас может кусок штукатурки или ведро краски прилететь. Особенно если учитывать, что самодельный стол был далеко не единственным.
Возле типографии мы остановились, чтобы дождаться регента. Сюда стремление Джонатана облагородить Академию пока не дошло, поэтому везде было чисто и красиво. Да где носит этого лысого орла? Без него открывать дверь Джонатан отказался.
Наконец, спустя двадцать минут, Альберт соизволил появиться.
— Извините, задержался, — и, кинув ехидный взгляд в мою сторону добавил: — Слово в сканворде отгадать не мог.
Смолчав в ответ на шпильку, я поспешила пройти в помещение.
— Что за…
Уборщице мы платили не зря, пыли в помещении не наблюдалось. Холодное, но яркое зимнее солнце сквозь большие окна, завешенные тонким, почти невесомым тюлем, освещало комнату со светло-бежевыми обоями и темными декоративными панелями. Стены украшали вышитые панно с цитатами из местного жития святых. Уютно… было бы, если бы на все предметы не были надеты розовые чехлы с рюшами и кружевами.
— Лада, а кто газету издавал? — сдавленно поинтересовался граф.
— Женский книжный клуб.
Его передернуло. Мне тоже не по душе подобная пародия на заброшенный домик Барби.
— Оно и видно.
Граф снял с плеча регента длинный рыжий волос.
— А вот и слово… Та рыженькая дочь дипломата? Сколько там букв в ее имени? Ты хотя бы шифровался лучше, ее же наши дамы порвут в битве за твое внимание! А международный скандал нам не нужен.
Он подошел ко мне и, стянув берет, взлохматил мои короткие волосы.
— Вот! Смотри! Идеальный вариант! Стрижка под мальчика, и волос на одежде уже не вызовет таких подозрений.
Я с недовольным фырканьем сбросила ладонь и пальцами попыталась привести прическу в порядок. Тоже мне, нашел собачку!
Регент усмехнулся.
— Меня дамы линчуют за предложение укоротить волосы.
Тут я не сдержалась.
— Тогда введите моду на длинные волосы у мужчин. Подберете себе друзей нужной расцветки, и все, можно легко отбрехаться от похода по бабам. Правда, есть маленькая доля вероятности, что вам тогда припишут поход по мужикам.
Он кинул на меня недовольный взгляд и резко сменил тему.
— А может, перейдем к делу? Не хочу племянника одного оставлять надолго.
Да легко! Я подошла к креслу и, стянув чехол, удобно устроилась. Может, вздремнуть? Солнечный лучик так хорошо падает. Мр-р-р…
— Лада! — голос графа так и сочился укоризной.
— Что Лада? Я не знаю, что искать, могу испортить или пропустить что-нибудь. В итоге мы либо ничего не найдем, либо найдем, но потратим кучу времени, и тогда я в любом случае получу от вас по шее. Так что я лучше в сторонке посижу. Чтобы вам не мешать.
Выдав эту тираду, я поджала ноги, положила голову на спинку кресла, накинула на себя пальто на манер пледа и задремала.
Следующие два часа мужчины вылизывали комнату, а я спала… Но увы! Нас ждала неудача. Станки были идеально чистые, шрифт наш, стандартный, в целом ничто не указывало на их использование. Граф еле скрывал разочарование. Эта типография была их последней надеждой. Если не здесь, значит, тот документ был отпечатан за границей. А это плохо. Нам только войны и интервенции не хватало.
— Ладно, здесь пусто. Пошли.
Тут возмутились моя практичность и чистоплотность.
— А чехлы? Тут смотрите сколько смазки! Пыль осядет на нее и испортит! Накидывайте все обратно, — и, подав пример, первой закрыла кресло.
Знаю я завхоза! Ему достаточно только намекнуть, что я проходила рядом со сломавшейся вещью, чтобы он мне все мозги вынес. Мисс «Само сломалось», как он меня зовет. А за такое оборудование он мне сделает прическу в стиле регента. Плешь проест, иначе говоря.
— Помочь не хочешь?
— Не я снимала и комкала их на полу. Вот теперь сами и расправляйте.
Подойдя к зеркалу, я начала одеваться. Притащили против воли, так еще и к работе приставить хотят. Ага, сейчас, бегу.
Когда я уже расправляла складки пальто, раздался голос Альберта.
— Джонатан! Смотри!
Регент разглядывал кружевной край чехла.
Не удержавшись, я подошла поближе. В нитях тонкого кружева запуталось что-то металлическое, измазанное черной краской.
— Это оно?
— Да, та бумага была напечатана здесь.
Когда мы вернулись в кабинет Джонатана, о рабочем настрое не было и речи. Граф вместе с регентом куда-то убежали, оставив меня в гордом одиночестве. Разумеется, ни о каком приеме посетителей я даже не рискнула заикнуться. Поэтому мне пришлось отказать всем, кто был назначен на сегодня. Выслушала кучу гадостей, пару самых интересных даже запомнила. Заперев дверь, я углубилась в работу. Точнее, попыталась… Сначала тупо рассматривала узор древесины на столе, потом вспомнила про голодного Немо. Пока кормила рыбку, вспомнила про неполитый и некормленный котоцветок. Короче, делала все, чтобы не работать. Даже решила лично сходить к завхозу, чтобы отдать ему список продуктов.
Завхоз нашей Академии покинул армию в чине прапорщика. Это наложило определенный отпечаток на его характер. В ответ на мою кличку я прозвала его «Дайте мне чего-нибудь». Мой вариант прижился лучше, что только обострило наше негласное противостояние. Дошло до того, что он начал вводить нормы выдачи мне канцтоваров, вроде одного карандаша в год. Достойную месть за это я еще не придумала.
Теперь вы понимаете, насколько я не хотела работать, что решила пообщаться с этим душкой? Подхватив список и успокаивая совесть тем, что такие важные документы надо передавать лично в руки, я спустилась на первый этаж.
Из-за двери завхоза раздавалось приглушенное бормотание. Я прислушалась, там что-то считали. Подождем… Когда счет перешел за сотню, я без стука открыла дверь.
— Сто двадцать… Тьфу! Сбился! Кого нелегкая принесла?
Я вошла. На столе перед Илларионом лежала горстка золотых монет, видно, именно от их подсчета я и отвлекла его.
— Считаете откаты? — с милой улыбкой поинтересовалась я и процитировала по памяти бессмертные строки Александра Сергеевича Пушкина: — «Там царь Кощей над златом чахнет. Там русский дух, там Русью пахнет».
А ведь и правда, высокий и худощавый мужчина, упорно зачесывающий волосы назад, пытаясь скрыть намечающуюся лысину, чем-то напоминал русскую страшилку. Конечно, до Георгия Милляра он не дотягивал, но на «Мосфильме» его бы с руками-ногами оторвали. Как жаль, что эта кличка здесь не приживется из-за отсутствия подобного фольклорного персонажа.
— А, мисс «Само сломалось». Чем обязан? Хотя, точнее будет сказать, что вы сегодня испортили?
— Я? Поклеп!
Да я, наоборот, сегодня даже регента заставила беречь имущество Академии.
— Да? А почему позавчера какой-то вандал, несмотря на зиму, разворотил клумбу под окном ректора?
— А я при чем? Я дачные посадочно-выкапывательные работы с детства ненавижу! И потом, у меня маникюр!
— При чем? Следы мужских сапог вели в общежитие на ваш этаж!
Иден! Он умеет что-нибудь делать так, чтобы его потом нельзя было вычислить?
— Но не к моей же двери! Может, это у Карлы Людвин любимая канарейка сдохла, и она ее хоронила!
— В мужских сапогах? — скептически поднял бровь мужчина.
— Шифровалась! Впрочем, не будем о грустном, вы тут потеряли, — и я протянула ему список.
Завхоз взял его, надвинул очки повыше и вчитался.
— Так я его сегодня ректору на подпись принес! Зачем его возвращать? Не понравилось?
Тут настала моя очередь удивляться:
— А с каких пор ректор одобряет список продуктов?
Илларион глянул на меня, как на больную. Даже пальцами перед моим носом пощелкал.
— Лада, вы летите? Через месяц бал в Академии!
— Какой бал? — об этом я слышала впервые, если честно.
— Мы уже месяц к нему готовимся! — завхоз был потрясен. — Бал по случаю дня рождения наследника престола. Ему исполняется год. А это — список продуктов на праздничный стол. Ректор должен его утвердить. Так что отнесите обратно.
Я просмотрела бумагу внимательнее. Да, действительно, я чуточку ступила, в нашей столовой отродясь не было мраморного мяса и сыров по три золотых за килограмм.
— Да тут список вин на треть страницы!
— Естественно! Ведь мы празднуем день рождения будущего короля!
Я убрала список обратно в папку.
— Тогда введите в меню молоко и пюре из кабачков. А то нечестно получается, что вы за здоровье принца едите и пьете вкуснятину, которую он не скоро сможет попробовать.
Возвращаясь к себе, я думала о предстоящем празднике. Что-то мне подсказывает, что все будет не так чинно и скучно, как в фильме Бондарчука. Мне скорее представлялся пир у Нерона из польского фильма «Камо грядеши». То есть разврат, ведь декольте у студенток так и не уменьшились, правда, теперь они охотились на преподавателей. Нам уже грозились устроить забастовку, а двое даже уволились после громкого скандала со своими половинками, увидевшими, в какой обстановке работают их дражайшие мужья.
А в том, что с такой винной картой все упьются, как на школьном выпускном, я и вовсе не сомневалась.
Так что после бала нас ждет пора свадеб, отчислений учениц, а через девять месяцев в стране слегка повысится рождаемость.
Когда я вернулась, у двери ректора стояла хорошенькая девушка. Рыжие волосы, убранные в косу, пухлые губки, маленький аккуратный носик. Фигуру красиво подчеркивала бархатная амазонка насыщенного синего цвета. Не девушка — картинка.
— Ректор не принимает! — на ходу буркнула я, проходя мимо нее.
Она резко загородила мне проход.
— А я не к нему.
Только тут я заметила у нее на шее медальон с эмблемой ловцов.
— Мест для попаданцев сейчас нет. Мы пока в ваших услугах не нуждаемся.
В следующую секунду меня впечатало в дверь. Заломленная рука отозвалась болью.
— Открывай, — прошипели мне на ухо.
У меня и мысли не возникло поступить иначе.
Как только мы оказались в кабинете, она оттолкнула меня так, что я вылетела на середину комнаты и, не удержав равновесия, упала.
Щелкнул замок двери.
— Ч-что вы делаете? — я с трудом перевела дух. — Вы в курсе, что это можно рассматривать как нападение?
Девушка нехорошо улыбнулась.
— Нападение? Какое нападение? После того, как я с тобой закончу, ты будешь уверена, что неудачно упала с лестницы. Так неудачно, что больше не сможешь выполнять свои обязанности. Ни рабочие, ни постельные. Думаю, после этого ты тут не задержишься и закончишь свои дни в приюте для убогих.
У меня перед глазами заклубился багровый туман, комната потеряла очертания, контуры предметов поплыли. Я попыталась закрыться руками, но тело не слушалось, руки как будто налились свинцом. По губам что-то потекло и закапало с подбородка, во рту появился солоноватый привкус. Кровь.
Внезапно камея у меня на шее резко похолодела. Это отрезвило, мир вновь обрел резкость. Я с трудом встала на ноги. Штормило знатно. Проведя ладонью по лицу, я увидела на ней красные разводы. Кровь из носа так и не остановилась.
— А ректор бережет свои подстилки, даже на нелегальную защиту от ментальной магии расщедрился, — с каким-то непонятным воодушевлением проговорила девушка. Затем расстегнула бархатный жакет и, не глядя бросив ее на стол, начала закатывать рукава блузы. — Сомневаюсь, что он научил тебя чему-то большему, чем пара новых поз в постели.
Всю жизнь презирала женские драки. Визги, царапины, выдирание волос соперницы. Все это казалось мне вульгарным и пошлым. Но, как выяснилось, некоторые дамы предпочитают мужской стиль. Это я поняла, получив удар в живот. Удара по лицу, который был логичным в такой ситуации, не последовало. Видно, подпорченная физиономия не вписывалась в легенду о падении. Вместо этого меня толкнули к столу, ушибленное плечо тут же начало неметь.
— Вставай!
Уй! Вздернув за воротник, меня привели в вертикальное положение. Опять удар, на этот раз я упала на столешницу, рассыпая бумаги и переворачивая чернильницы. Одна из них, тяжелая, литая, в виде свернувшейся клубком змеи, попалась мне под руки, и ладонь инстинктивно сжала ее. А когда девушка наклонилась надо мной, чтобы снова вздернуть, я ударила ее по голове. Очень удачно, так, что рыжая на пару секунд отвлеклась. Мне хватило, чтобы собраться и с силой ее оттолкнуть.
Не раз я слышала, что человек в стрессовых ситуациях под воздействием всплеска адреналина способен на многое. Только этим я могу объяснить, как умудрилась отбросить девушку так, что она впечаталась спиной в аквариум Немо. Раздался треск… По стеклу очень быстро поползли трещины, и через секунду двести литров морской воды вместе с осколками обрушились на ловца.
Девушка потеряла равновесие и начала заваливаться назад, на крошево из камней, кораллов и стекла. Немо такое вторжение не обрадовало. Он выразил недовольство самым простым для него способом, а именно вцепился в щеку девушки. Раздался вопль.
Дальше помню смутно, вроде бы в дверь ломились с криками о том, что я их затопила. Потом был треск ломающихся створок, чей-то визг и просьбы позвать лекаря и охрану.
Пока откачивали девушку и останавливали мне кровь, пока искали перчатку, чтобы поймать мурену и закинуть ее в ведро с водой, прошло около часа. На пороге возник Джонатан.
— Что здесь происходит? Лада? — в голосе графа послышался ужас.
Да, видок у меня был тот еще: воротник форменной блузы порван, лицо и одежда запачканы засыхающей кровью. Радовало одно, ловец выглядела еще хуже, шрам на щеке точно останется.
— Так, вызывайте следователей, Ладу я отведу домой, — он повернулся к охраннику и указал на девушку: — Следи за ней. Если что, разрешаю боевую магию применить.
Второй раз за день Джонатан одевал меня.
— Идти сможешь?
Я кивнула, но первая же попытка сделать шаг доказала обратное. Граф тяжело вздохнул и подхватил меня на руки.
— Меня обвинят в нападении?
— Дело возьмет Никола, кроме того, этим заинтересуется служба внутреннего контроля ловцов. У них сейчас как раз тотальные проверки. Они построят сцену нападения сами от и до.
Дальше я молчала.
Когда мы поднялись на мой этаж, Шарик ждал меня, наполовину высунувшись из двери.
— Место!
Удивительно, но графа псина послушалась.
— Хороший сторож. Иден подарил?
— Угу. Когда там у него день рождения? Я тоже хочу ему что-нибудь подарить.
— Ему следует бояться?
— Ключи давай. Мстительница.
Получив требуемое, граф отомкнул замок и внес меня в квартиру.
— Я пока на кухне посижу, а ты переоденься. Потом поговорим.
Когда через десять минут граф вошел в комнату, я полулежала на диване, откинувшись на подушки и завернувшись в плед. Джонатан устроился у меня в ногах.
— Ты, наверное, хочешь знать, кто и почему на тебя напал?
Я кивнула. Глупый вопрос, конечно, хочу.
— Это была Мика, напарница Родерика.
— Она его приревновала?
— Скорее, мстила, завтра его должны казнить.
Я аж подскочила. Неужели из-за меня?
— Нет, воздействие на тебя было только поводом, — ответил граф на мой невысказанный вопрос. — Во время обыска у него обнаружили предметы, за хранение которых полагается казнь. Это и стало причиной ареста.
— Какие предметы?
Вместо ответа граф задал свой вопрос:
— Когда ты погибала в своем мире, у тебя была с собой сумка?
— Да, — вспомнила я подробности того злополучного вечера.
— А когда ты пришла в себя, она была с тобой?
— Нет, я думала, она осталась дома.
— Могу тебя обрадовать, ты перенеслась с ней. Просто вещи попаданцев, как бы это сказать, являются негласными трофеями ловцов. Зарплата маленькая, жить на что-то надо, а продажа ваших вещей приносит неплохой доход.
— Что?!
Моему негодованию не было предела.
— А ты думала, в сказку попала? Тут законы волчьи. Но я отвлекся. Но у этого правила есть исключения. Это оружие и лекарства. Их надлежит сдавать. Оружие мы уничтожаем, а лекарства исследуем.
— Но почему?
Джонатан откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.
— Можешь представить, что всего сто лег назад мы жили в глухом Средневековье? Без водопровода, канализации и нормальных условий для жизни. Но потом появились вы. Попаданцы. Вы принесли с собой не только угрозу, но и бесценные знания. Мы сошли с мертвой точки. Построили мануфактуры, фабрики, заводы. Увеличилась продолжительность жизни, теперь мы можем лечить те заболевания, которые раньше считались смертельными. От вас перенималось и адаптировалось все! Имена, титулы, звания. Все это пришло от попаданцев. Только вот не все открытия были мирными. Например, наркотики. В твоем мире есть поговорка: «Дурак учится на своих ошибках, а умный на чужих». Мы предпочли быть умными. Поэтому мы строго ведем учет лекарств вашего мира, как показал опыт, из них наши умельцы могут изготовить наркотик, который вызывает необратимые изменения в психике человека, и тот становится опасным для общества.
— Только ты сказал неполный вариант. Окончание звучит так: «Дураку свои лучше запоминаются».
— Давай оставим этот спор Кабинету министров. Это просто небольшой ликбез, чтобы ты поняла, насколько тяжко в глазах общества преступление твоего знакомого.
Граф встал и потянулся.
— У тебя два дня на восстановление. Отдыхай.
Дверь он закрыл сам. Эй, откуда у него ключи? Ах, ну да, я же сама дала. А, ладно, вряд ли ректора привлекут мои скромные пожитки.
