ГЛАВА 10
Как и положено, поганому дню на смену пришла не менее поганая ночь. Снились родители. Я проснулась посреди ночи в слезах. Попила воды, чтобы успокоиться. Не помогло, меня по-прежнему трясло. В итоге до утра проворочалась, пытаясь заснуть. Тонкие поплиновые простыни, которые я купила с первой зарплаты, кололись не хуже казенных льняных. Было душно, потом холодно, потом прозвенел будильник.
Выглядела я, скажем так, не ахти. Настолько, что дворничиха поинтересовалась, кто у меня умер. Конечно, одежда черная, лицо заплаканное, под глазами круги. Любовница Эверо во всей красе!
Когда кормила Немо, в приемной появился граф.
— У рыбки вода кончилась?
— В смысле?
— Пытаюсь понять, почему ты решила пополнить запас соленой воды в аквариуме таким оригинальным способом. Учти, реветь придется долго.
Стоит ли метать бисер перед свиньями? Я хлюпнула носом, сняла перчатку и пошла работать. Эверо какое-то время постоял, не веря, что последнее слово осталось за ним, и ушел к себе.
Настроение опускалось все ниже. Некоторые документы приходилось переписывать несколько раз из-за капнувших на них слез.
— А я гадал, когда ты сорвешься.
Я подняла голову, передо мной стоял начальник.
— Четыре месяца. Достойный результат. Хотя, на мой взгляд, лучше устроить истерику сразу, чем копить это в себе.
Я зло вытерла слезы. Он еще издевается.
— А ты, смотрю, стоял за моей спиной с секундомером. Может, еще ставки делал? Как долго я продержусь.
Он протянул платок, и я, чуть помедлив, взяла.
— Не делай из меня гада большего, чем я есть. Я пытался спровоцировать тебя на истерику, не спорю. Но на этом все!
— Зачем?
— Человеком с расшатанной психикой легче управлять.
Ну да. На этом все тренинги и секты держатся. Ты плохой, ты хороший, ты плохой, ты хороший. И через пару недель такой обработки человек готов делать все, что тебе требуется.
— Сволочь.
— Прошу заметить, специально обученная сволочь. Посмотрим, — он сел в кресло напротив меня. — Я и Родерик как причина слез отпадаем сразу. Ты из-за обиды на нас так долго реветь не будешь. Про Караля вспомнила? Нет, вряд ли, — тут же сам опроверг свои выводы он. — Ты, оказывается, верна месту, а не человеку. Так же усердно служишь мне, как служила ему. Кстати, для успокоения той части твоей совести, которая еще спит. А то чую, следующая истерика будет на тему «бедный старик, измордованный судебной системой». С ним все хорошо. Играет с сокамерниками в карты, потихоньку спекулирует нужной в тюрьме мелочью. В общем, не загибается в подвалах моего ведомства. Теперь вернемся к тому, откуда начали. Ты не была замужем в своем мире. Даже не сожительствовала. Согласно твоей медкарте, ты не рожала. Значит, муж и ребенок как причина для слез отпадают.
— А может, я гражданским браком жила? — не удержавшись, я вступила в монолог графа, сделав его диалогом.
— Открою секрет, когда ловцы обучают попаданцев языку, они малость роются в памяти. Мало ли, может, лучше его сразу прикопать на месте, во избежание попадания маньяка или психопата в приличное общество. Так что важные моменты они улавливают. Так вот… На чем я остановился? Ах да. Остаются друзья, может, даже четвероногие, и родители. Ставлю на последних. Я верно мыслю?
Я всхлипнула, на глаза снова набежали слезы.
— Я у них единственный ребенок! Что с ними станет в старости? Они рассчитывали, что я буду для них поддержкой и опорой! А что теперь? Я очень жалею — да, это эгоистичная мысль, — что у меня память не отшибло! Если уж новый мир — это шанс начать жизнь с нуля, то и память должна обнулиться! Это как, переезжая в новый дом, тащить с собой чемодан дорогих сердцу мелочей, среди которых затесались тараканы — они очень быстро изгадят вам новое место жительства. Ты мужчина, тебе не понять.
Граф подскочил ко мне и ощутимо встряхнул за плечи.
— На тебя упал кусок балкона! Если бы ты не перенеслась сюда, тебя бы похоронили! Дура! Думаешь, им было бы легче? Так хоть надежда осталась.
Я продолжала всхлипывать.
— Это даже хуже — ждать того, что никогда не случится. Эти бросания к телефону, опознания в морге.
Внезапно мою щеку обожгла пощечина. От неожиданности я даже всхлипывать перестала. Он меня ударил? Да как посмел! Спокойно! Спокойно, Лада! Если полезешь с кулаками, может еще прилететь.
— Успокоилась?
— Теперь понимаю, почему у тебя сынок такой придурковатый, — потирая щеку, буркнула я. Действительно, истерика отступила. — Если ты и его в детстве так успокаивал, то Идену остается только посочувствовать!
— Слава закату! Язва снова со мной.
Он в своем уме? Ударил меня и радуется. Наверное, с момента нашего знакомства об этом мечтал.
— Ты пил сегодня?
— Ромовое пирожное на завтрак считается?
— Да? И насколько жидким было то пирожное? Громко булькало, пока вы его ели? Я просто пытаюсь понять, с чего взрослый мужчина поднял руку на женщину!
— С того, что у нее была безобразная истерика! Ты с Мартой из одного бокала, случаем, не пила?
— Даже одним мужиком не пользовалась!
С этими словами я вернулась к работе.
— Лада! Лови!
Машинально поймала то, что мне кинул граф. Апельсин?
— Зачем?
— Он сладкий, в нем витамины и он веселого оранжевого цвета! Хоть что-то яркое в твоей приемной будет.
Он очень вовремя скрылся. А от броска апельсина в дверь меня удержала мысль, что убирать все потом мне.
Я достала из кармана зеркальце. М-да. Красота. Шикарный отпечаток. Дотронувшись до щеки, я зашипела. Скотина, мог бы и не так сильно ударить!
Из-за двери донесся голос Джонатана. Выходить он благоразумно не стал.
— Сейчас принесут сводки из типографий. Я хочу, чтобы ты их просмотрела вместе со мной. Только тебе нужен допуск. Зайди к штатному психологу. Он на втором этаже лазарета. Я договорился. Тебя ждут.
Всегда мечтала услышать от чужого человека, что меня ждет психолог.
Знаете, в чем прелесть женского коллектива? В том, что любое изменение твоей внешности не останется незамеченным! А уж заплаканное лицо и отпечаток мужской ладони на щеке, я уверена, произвели фурор в этом серпентарии. В свете вчерашнего шоу с Мартой и слухов о вкусах графа, последнему можно только посочувствовать.
Стены больничного корпуса были выкрашены светлой масляной краской, что навевало мне воспоминания о больницах в родном мире. Ага, вот и нужная дверь.
Молоденький паренек даже не соизволил оторваться от бумаг, когда я вошла.
— Ну, что молчим? Вас не ценят одногруппники, и вы считаете себя белой вороной из-за своих суперспособностей? Или преподаватели не хотят признавать вашу гениальность и занижают на зачетах баллы? Может, у вас безответная любовь к ректору или декану? Считаете себя неоцененной? Девушка, скорее, у меня пациент назначен.
М-да. Вот тебе и лекарь душ. Я села в удобное кресло напротив него.
— Что вы! Мою цену уже назначили. Осталось только ценник повесить. Вот выбираю: «Отдамся за букет цветов» или «Полапай меня, и я твоя».
Наконец на меня обратили внимание.
— Лада Борисовна? — проявил догадливость парень, поразительно напоминающий психолога из моего любимого сериала.
— Она самая.
Психолог с любопытством оглядел меня, оценил заплаканные глаза и красный след пятерни на щеке.
— Примерно этого мне сказали ждать.
— Чего ждать? — тут стало любопытно мне. Всегда интересно, что про тебя говорят.
— Хамства, наглости, непризнания авторитетов.
— Это все?
Как-то маловато грехов; если судить по разговорам персонала Академии, то я еще содержу бордель и летаю в ступе.
— Этого вполне достаточно, чтобы отказать вам в допуске и порекомендовать искать себе другое место работы, — вскользь заметил психолог и вернулся к прерванному занятию. — Вы не имеете права здесь работать.
На глаза набежали слезы. Я захлюпала носом. Я… я неудачница. Никому не нужная неудачница. Строила карьеру, плевала на личную жизнь. А что теперь? Меня выкинули, как собачку! И никакая карьера не помогла.
Не успела я и глазом моргнуть, как психолог уже сидел передо мной на корточках и внимательно заглядывал в лицо.
— Так, похоже, подозрения Джонатана подтвердились, — обеспокоенно пробормотал он и побежал на выход. — Ждите меня здесь!
Я проводила его взглядом, а потом увидела свое отражение в зеркале на стене. Плакать захотелось сильнее. Это я?
Какая ду-у-у-у-ра! Работа, работа. Думала, что красота мне не помощник. Что в старости будут вспоминать не мою внешность, а мои профессиональные заслуги. Был бы у меня покровитель, меня бы не собирались уволить!
— Как видишь, реакция неадекватная. Похоже, ментальное воздействие.
На пороге возникли психолог и Эверо.
— Думаешь, ловец?
— Только на их магию не реагируют обереги. Тем более Родерик — единственный менталист, с кем она общалась.
Мужчины остановились около меня и начали совещаться. Слышались фразы «психологическая раскачка», «стабильность психики», но из-за истерики я почти ничего не слышала. Между тем они пришли к консенсусу, и слово взял лекарь душ:
— Мне снимать плетение или будешь на живца ловить?
— Снимай.
Пасс в мою сторону от психолога — и темнота.
Очнулась я, полулежа в кресле.
— Что это было?
— Последствия твоей дурости.
Эверо занял место психолога и, надо признать, смотрелся он там органичнее.
— А где? — я покрутила головой в поисках паренька.
— Я его отпустил, — верно истолковал мой жест Эверо. — Свою задачу он выполнил и пока мне здесь не нужен.
— Он твой человек? — наконец догадалась я.
— Да. Прощупывает ситуацию изнутри, студенты подчас знают о преподавателях больше налоговой. Но вернемся к твоей глупости. Ты понимаешь, что если бы я не был главой сыска, а обычным главой попечительского совета, ты уже паковала бы вещи?
— Это еще почему? — праведно возмутилась я.
— Потому, что я давно знал о привычке Родерика развлекаться с симпатичными попаданками. Но на это всегда смотрели сквозь пальцы. Я тебе говорил, чтобы ты держалась от него подальше? Ты в курсе, что, когда попаданца увольняют, пока он не найдет другую работу, он живет в городке ловцов?
Вот так новости. Если бы начальник меня уволил, то уже к вечеру я узнала бы, какого цвета постельное белье Родерика. Караль как-то упустил этот момент, когда рассказывал мне об устройстве мира.
— Ну так вот, — меж тем продолжал разоряться Джонатан. — Вчера он наложил на тебя маленькое заклятье, расшатывающее психику. Отсюда и твои истерики.
— А обереги? — я показала ему набор болтов на пальцах.
— Оберег, защищающий от магии представителя власти? — Эверо фыркнул. — Много хотите, барышня. Твое счастье, что я хорошо знаю и тебя и Родерика, иначе за твое поведение я бы тебя уволил. Все, собирайся. Я тебя провожу. Впереди выходные. Отдохни.
