Когда Сузанна рассказала капралу о несчастье с подъемным окном, описав все обстоятельства, сопровождавшие мое убийство (как она это называла), – кровь отхлынула от щек бедного Трима: – ведь наказание несут все соучастники в убийстве, – совесть говорила ему, что он был виноват не меньше Сузанны, – и если мнение его было правильно, то и дяде Тоби предстояло отвечать за пролитую кровь перед всевышним так же, как и Триму с Сузанной; – словом, ни разум, ни инстинкт, взятые порознь или вместе, не могли бы направить шагов Сузанны в более подходящее убежище. Бесполезно было бы предоставлять здесь свободу воображению читателя: – чтобы построить гипотезу, которая удовлетворительно объясняла бы создавшееся положение, ему пришлось бы отчаянно поломать себе голову, – разве только голова у него такая – какой не было еще ни у одного читателя до него. – С какой же стати буду я подвергать испытанию или мучить читателя? Ведь это мое дело; я все и объясню.