Глава 41

Никто не удосуживается заглянуть в спальню, чтобы сообщить мне о начале вечеринки, да оно и не нужно. Вопли и хохот прекрасно доносятся через окно, не говоря уже о дыме костра и запахе жареной козлятины. Коль скоро Айсис, Чера и Салли с Раджем заперлись сейчас в кабинете Айзека, я без особых проблем и никем не замеченная прокралась в женский дортуар. Раз уж Кейн утащил Ал на скотный дворик, я решила – пока суть да дело – собрать свой рюкзак да и спрятать его в надежном месте, чтобы просто схватить, когда придет время. Однако я ничего не могу найти: ни обуви, ни спального мешка, ни самого рюкзака – вообще ничего из моих вещей. Возле левой стены вижу три дополнительных матраса, очевидно, для новеньких; все прочие спальные места сдвинуты в сторону, чтобы освободить место. И что интересно, между матрасами для Дейзи и Ал нет ничего, что напоминало бы обо мне. Словно я вообще не существую.

Наконец после долгих поисков я обнаруживаю свой спальный мешок и полотенце в углу душевой; они валяются бесформенным комом, насквозь промокшие. От рюкзака и следа нет; вместе с ним пропало мое нижнее белье с купальником, зато, приглядевшись, я обнаружила, что из раскрытого рюкзака Дейзи выглядывает моя футболка; там же нашлись и мои шорты, а свою юбку и несколько пар запасных носков я отыскала у Черы под подушкой. Свернув найденное добро в охапку, я запихиваю все в нестираную наволочку, которую подбираю в углу, а затем засовываю сверток в щель между потолком и туалетным бачком в одной из кабинок.

Теперь моя задача потолковать с Ал с глазу на глаз, после чего, когда все напьются и заснут, мы сделаем ноги.

Я ворую бутылку воды, а заодно непромокаемую ветровку и пару крепких туристских башмаков у кого-то из шведок. Обувь, правда, на размер меньше моего, но спускаться босиком нечего и думать: разобью ноги в кровь. Затем перехожу к рюкзакам, сложенным горкой возле крайнего матраса. Они до того яркие и новенькие, что могут принадлежать лишь недавно прибывшим девчонкам. Расстегнув застежки красного, ближайшего ко мне, я откидываю клапан. Нужна провизия, еще желательно раздобыть аптечку, ну и какие-нибудь деньги, раз от моих полутора сотен фунтов не осталось и следа. Звук шагов на дорожке заставляет меня подскочить от страха; я немедленно закрываю рюкзак, выдергиваю какую-то книжку из той стопки, что сложена в изголовье матраса Салли, и сажусь спиной к стене, делая вид, что с головой ушла в чтение. Вдоль виска скатывается капля пота и повисает у меня на подбородке. Секундой позже кто-то входит.

– Привет! – слышу я. Вскидываю глаза поверх книжки. Ага, это одна из новеньких; фигуристая шатенка, которая так очаровала Айзека. Покачивая бедрами, она подходит ко мне и протягивает руку. На щеках горячий румянец, глаза блестят от предвкушений и местного пойла.

– Ты ведь Эмма, да? Ты еще была в зале для медитаций, когда мы приехали. А я Эбигейл.

– Привет, – пожимаю я ей руку.

– Ха! – показывает она на мою книжку и заходится здоровым смехом. – Ничего себе надралась, называется!

– А?

– Ты ж ее вверх ногами держишь!

Я бросаю взгляд на раскрытую страницу, затем переворачиваю книгу.

– Просто это про Австралию, – говорю я.

Эбигейл не смеется – слишком захмелела, чтобы въехать в шутку.

– А чего ты здесь торчишь? – спрашивает она, плюхаясь на пол возле красного рюкзака. – Пошли лучше на дворик! Знаешь, какой там отличный костер развели? Опять же игру устроили: называют вещь, и все, кто ее делал, опрокидывают по стопке. Ты даже не поверишь, что выяснилось про Айзека!

«Ничего, вполне могу догадаться», – приходит мне в голову.

– Слушай, мне здесь так нравится! – Эбигейл переводит взгляд на красный рюкзак, недоуменно морщит лоб, заметив незастегнутые пряжки, потом откидывает клапан и роется внутри. Вытаскивает бледно-розовый тюбик с блеском для губ и тоненький серый джемпер. Набрасывает его на плечи, встряхивает волосы. – Мы, вообще-то, только на пару дней заскочили, но здесь так здорово, что я не прочь побыть и подольше. И главное, народ очень приветливый, правда?

– Угу.

– Только добираться тяжело. Странно даже, что этот парень, Гейб, как раз говорил Айзеку, мол, ждет не дождется пройтись до Покхары с Ал.

– Что?!

– Вот и я удивилась. Такая жуткая дорога! Что у них там за веселье такое, ума не приложу.

– В каком смысле «веселье»?

– Да это Айзек так выразился. Сказал Гейбу, ты-де повеселись там с ней. А тот ему: «Как в прошлый раз?» С этой… как же он ее назвал-то… а, с какой-то там Рут. – Эбигейл вновь хмурит бровки и трет себе лоб. – Что-то не припомню… такая масса новых лиц…

Книга выпадает у меня из рук. Разбойники в балаклавах, значит, ни при чем. Это Гейб руку приложил. А теперь они на Ал замахнулись…

– Эй, ты чего? – застывает Эбигейл, держа открытый тюбик возле нижней губы, уже отливающей жирным ярко-алым блеском. – Смотришь так странно… Чего случилось-то?

– Ничего, – встаю я. – Просто сейчас вырвет.

Оставив ее возле рюкзака, я через всю спальню несусь в сторону санузла, но в паре шагов от туалетной кабинки меня все же выворачивает, и я разбрызгиваю по кафелю разжеванный манго с хлебом и водой.

– Эмма? – зовет Эбигейл из дверного проема. – Может, позвать кого?

– Нормально все. – Усилием воли я подавляю дрожь в голосе. – Ты, это, возвращайся к костру. Я через пару минут буду.

– Точно? А то смотри… Хочешь, я за Черой сбегаю?

– Нет-нет, не надо. Мне уже лучше. Ей-богу. Перебрала слегка.

– Гм, ну ладно…

У нее в голосе все же звучит сомнение, так что я вынуждена подняться с колен, доковылять до раковины и пустить воду.

– Ну? – говорю я, брызгая еле теплую струйку на лицо. – Видишь? Всё в порядке. Только марафет наведу; не выходить же к людям с потекшей тушью, правильно?

Я и забыть-то успела, что такое макияж, но Эбигейл, со своими свежеподкрашенными губками, охотно покупается на мое вранье.

– Хорошо, – кивает она и разворачивается на выход. – Подходи. Приятно было пообщаться.

Я не рискую вновь копаться в ее рюкзаке. Вместо этого стаскиваю с бачка наволочку с моими шмотками, торопливо сую туда ветровку, ботинки и бутылку с водой, которые сперла у шведок, и засовываю весь узел обратно. По пути из спальни бросаю взгляд на место, где спит Ал. Ее рюкзак вывернут, вещи валяются на матрасе, кое-что раскидано по полу. Я как можно быстрее запихиваю все обратно, одним глазом следя за входом. Когда я сую ее айпэд в наружный кармашек на «молнии», что-то небольшое и хрустящее привлекает мое внимание. На ладонь выскальзывает блистерная упаковка какого-то лекарства. Переворачиваю, чтобы прочитать надпись со стороны фольги. «Прегабалин». Мои антиневрозные таблеточки.