Глава тринадцатая

Западное побережье Фолка радовало глаз. Восходящее солнце ярким светом заливало берег. Какие-то птицы пронеслись над прибрежными скалами и резко свернули к морю. В небе над островом лежал тонкий слой ровной облачности. Идеальные условия для высадки. Бринд выставил на палубу четверых своих собратьев-гвардейцев, и под их умелым руководством суденышко буквально неслось к берегу. Никто из них не был прирожденным моряком, зато все до одного наизусть знали инструкции всех пособий, по которым их готовили к службе в Ночной Гвардии, и вот результат: паруса над палубой наполнял крепкий ветер, и яхта весело неслась на восток, подскакивая на волнах, словно норовистая лошадка.

Бринд, стоя на носу, рассматривал остров прямо по курсу, выискивая на нем признаки жизни.

Военные, которые оставались на переправе до тех пор, пока все гражданские не разместятся в морских экипажах или на конфискованных судах, должны теперь быть либо в открытом море, либо на Фолке. Эвакуация с Джокулла завершилась успешно, без новых атак со стороны противника.

Бринд был этому рад.

– Веселого времени суток, командующий, – услышал он голос следователя Фулкрома. Румель зевал и потягивался. – Время, проведенное в открытом море, стимулирует мозг, не так ли?

– Верно, следователь.

– Вы, кажется, чем-то озабочены?

Бринд криво ухмыльнулся:

– Я уже много лет чем-нибудь да озабочен; я привык.

– А о том, – Фулкром улыбнулся, – что нас ждет дальше, вы больше не размышляли?

– Это единственное мое занятие в последнее время. И мне ясно одно: пока летучий остров висит в нашем небе, у нас не может быть никаких надежд на мирное будущее. Нельзя заняться ни строительством новой многорасовой цивилизации, ни разделом земель. Ничего нельзя, потому что мы знаем, чего от него можно ожидать. Один остров был опустошен еще до его прибытия, Джокулл – уже второй…

– Фра Меркури мог бы показать пару своих фокусов, – легкомысленно вставил Фулкром. – Думаю, сейчас они придутся кстати.

– Вы не ошибаетесь на его счет, следователь. – Взгляд Бринда опять был устремлен к побережью Фолка. Своим усиленным зрением он едва различал громадных коней, которые бродили по полям острова. Они больше не были запряжены ни в какие экипажи и просто ходили на свободе.

– Я обратил внимание, что вам помогали… ну, в общем, люди не из нашего мира. Наверное, их помощь потребуется нам снова?

– Несомненно, – буркнул Бринд. – Они пришли сюда не просто сражаться. Они будут жить с нами, на наших островах.

Некоторое время Фулкром просто смотрел на Бринда, щурясь от яркого утреннего солнца.

– Кажется, у вас есть сомнения?

– Да, у меня есть сомнения. – «Еще бы им не быть, когда их посланница свернула нашей императрице мозги набекрень», – подумал Бринд. Вслух он сказал: – Пора готовиться к высадке. Соберите вещи, – добавил он с улыбкой, – и не забудьте разбудить вашу даму.

Он показал на Лан, которая спала прямо на палубе под горой одеял, и свежий ветер теребил ее черные волосы.

– Тяжелая ей выдалась неделька, – с нежностью усмехнулся Фулкром.

Их кораблику пришлось пробираться среди сотен других суденышек, брошенных прямо у берега, прежде чем он смог наконец причалить. Бринд и его люди спрыгнули на мелководье и вброд, с оружием и припасами на плечах, одолели последние футы, которые отделяли их от суши.

Бринд был доволен: военные выполнили его приказания в точности, и все прошло по плану. Прямо на берегу установили палатки, где день и ночь записывались имена беженцев и подробная информация о них для передачи родственникам на острове, а также велась перепись уцелевших для государственного архива. Тут же раздавали продовольственные пайки. Дальше к северу, в полях, устраивали палаточный лагерь. Вдалеке летели прочь два дракона, – вероятно, они только что сбросили груз продовольствия или одеял. Вообще-то, из Виллирена возить было особенно нечего, но тем большее впечатление производило великодушие, с которым неимущие горожане делились с беженцами последним куском.

Сбоку от Бринда грациозно опустилась на землю Лан – бывший рыцарь Виллджамура. Оглянувшись, он увидел Фулкрома, который осторожно выбирал, куда ступить, чтобы сойти на берег.

– Ты в самом деле прыгнула оттуда прямо сюда? – спросил ее Бринд.

Лан повернулась к нему:

– Конечно. Здесь недалеко. В Виллджамуре я много недель подряд скакала с моста на мост, так что такое расстояние для меня не проблема.

– А как ты сражаешься?

– Довольно неплохо. Хотя меня больше натаскивали на поединки.

Бринд кивнул:

– У нас будет для вас много работы, мисс.

И он продолжал осматривать берег в надежде увидеть на нем людей Артемизии, которые действительно оказались там, как и было запланировано. В данный момент они занимались тем, что разносили и раздавали эвакуированным припасы. К своему несказанному удивлению, он заметил среди них и Артемизию: она тоже бродила взад и вперед по пляжу, разнося кипы одеял.

В толпе Бринд заметил бритую голову: это был Бруг, один из братьев-гвардейцев.

– Командир, – заговорил он, приближаясь, – все идет по плану. Драконы регулярно подвозят снабжение, лекари осматривают всех серьезно больных и раненых.

– Как планируете размещать переселенцев?

– Три лагеря у нас уже есть, еще три поставим в глубине острова. Драгуны уже отправились туда, для обустройства.

– Нам нельзя задерживаться здесь надолго. Эти места могут вскоре стать полем новой битвы. Лагеря надо будет снять, а людей заставиться двигаться дальше, как только они немного отдохнут. Кстати, сколько их, уже подсчитали?

– По последним данным, от пятидесяти пяти до шестидесяти тысяч, точнее сказать трудно, то и дело появляются младенцы. – Бринд поморщился.

– Разве это плохо, командир?

– Хорошо, что стольких удалось спасти; плохо то, что многие погибли в Виллджамуре, и то, что еще какая-то часть населения осталась на острове и теперь они все равно что мертвы. В одном только Виллджамуре с пещерами народу было несколько сотен тысяч, плюс еще беженцы за стенами, не говоря уже об остальных городах и деревнях. Сколько погибло от рук пришельцев, мы уже никогда не узнаем.

– Да, сэр. Это печально. Мы уже приготовили большие костры для тех, кто умер во время переправы. Последние почести будут отданы им сегодня вечером.

– Лучше сделайте это днем, пока солнце не село, а не то люди увидят зарево в темноте и будут рыдать над родными всю ночь. А еще пошлите верховых гонцов во все селения на этой стороне Фолка – надо оповестить местных жителей о том, что происходит.

– Так точно, сэр.

– Как справляются солдаты Артемизии?

– Неплохо. Ваша идея насчет того, чтобы они участвовали в раздаче продовольствия, похоже, сработала – люди привыкают к ним, хотя и пугаются их внешнего вида.

– От того, смогут ли люди преодолеть свой страх, будет зависеть судьба нашей цивилизации, – мрачно произнес Бринд. – Поэтому необходимо, чтобы в любое время дня и ночи их солдат видели несущими дежурство бок о бок с нашими, чтобы они участвовали в помощи нуждающимся и раненым.

– Значит, вы за партнерство, сэр?

– Я за мир, – сказал Бринд. – Альтернативу ты видел.

– Я не сомневаюсь в вашей правоте, сэр. Мы все заодно с вами.

Бринд поглядел на Бруга:

– Я что, становлюсь диктатором?

– Прошу прощения, командир?

– Я давно уже принимаю не только чисто военные решения, – пояснил Бринд. – Я беру на себя ответственность, которая должна лежать на плечах императора или императрицы. Ночная Гвардия была создана главным образом для того, чтобы воспрепятствовать появлению военного диктатора. И вот я начинаю вести себя именно как диктатор…

– Вы же действуете в интересах народа, сэр, – возразил Бруг.

«Как и всякий нормальный диктатор, – подумал Бринд. – Даже когда я не забываю советоваться с гвардейцами, решения-то я все равно принимаю самостоятельно». У Бринда была причина чувствовать себя неловко, единолично принимая все решения, – люди действительно сами должны решать свою судьбу. Просто время для этого еще не настало.

– Позаботьтесь о том, чтобы ночные гвардейцы разобрались с помощью еще до ночи, утром мы возвращаемся в Виллирен. Пусть люди остаются с солдатами – им полезно. Да и сами позаботьтесь, чтобы у них не было причин падать духом – держите ситуацию под контролем.

– Вино на этом острове никудышное, сэр, так что никаких беспорядков не будет, я уверен.

Бринд направился к заброшенной ферме, которую военные уже превратили в свою временную штаб-квартиру. Эта большая постройка, покосившаяся от времени, когда-то белая, стояла на краю просторного двора, обнесенного высокой изгородью из сухого камня. По всему двору валялись сельскохозяйственные орудия, больше похожие на орудия пыток, чем на принадлежности мирного фермера. Колоды, в которых некогда кормили свиней, были перевернуты или поставлены на бок; дверь в огромный амбар была сорвана с петель и брошена тут же; судя по обугленным доскам, ее уже не раз поджигали местные юнцы.

Мелкий дождик заморосил и сразу прошел, не принеся снега. Может, во всем виноват был приморский бриз, но только погода все меньше и меньше напоминала о ледниковом периоде. Теплые дни перестали быть редкостью в последнее время, и, хотя это могла быть всего лишь очередная оттепель, знаки, которые подавала природа, позволяли надеяться на большее: почки начинали набухать на мертвых до этого растениях, на деревьях формировались молодые побеги. И Бринд в который уже раз задумался о том, не ошиблись ли астрологи, предсказав долгий период Оледенения.

Он шел по проселочной дороге, истоптанной ногами множества военных, топкой и скользкой от грязи. Комья глины то и дело прилипали к его черной форме, а чтобы не поскользнуться, ему приходилось ступать на травянистые обочины или прижиматься к каменной изгороди.

Соседнее поле от края до края занимали коричневые с белым палатки, над ними уже вздымались шпили костровых дымов. Бринд остановился посмотреть: зрелище живо напомнило ему лагерь беженцев под Виллджамуром. Оживление, стоявшее в лагере, невольно наводило на мысль о том, что здесь, среди полей, вдруг за одну ночь вырос целый город. Люди все время перемещались между рядами палаток. У большой палатки с краю проповедовала какая-то жрица. Кое-кто, не растерявшись, уже занялся торговлей: с прилавков, наспех сложенных из перевернутых ящиков, беженцы распродавали какие-то пожитки.

Бринд продолжал путь, пока не уперся в огороженный участок, предназначенный только для военных. Сбоку, у стены из сухого камня, на бочках сидели двое молодых солдат и лениво переговаривались. Он стал прислушиваться, стараясь уловить, что они говорят о беженцах, и ужаснулся услышанному.

– …Одна даже предлагала отсосать мне за пару монет. – Оба засмеялись. Бринд, не сдерживаясь, в два прыжка подлетел к ним, схватил того, который говорил, за горло и прижал спиной к стене.

– И что же ты ей ответил, солдат?! – зарычал он.

– Командующий… – Солдат побагровел. Его лицо было заляпано грязью, глаза выпучены. – Я… Ничего не было, командующий, клянусь.

– Сэр, – вступился за товарища второй, – не слушайте вы его, он вечно всякую чушь болтает…

Ослабив хватку, Бринд принял их прерывистые извинения и спросил имена обоих.

– Услышите еще раз что-нибудь подобное, сразу идите ко мне, – велел он. – Это же наш народ, черт вас подери, мы им служим, а не наоборот, или вы забыли?

– Никак нет, сэр! – дружно гаркнули те в ответ.

– Я лично всыплю дюжину плетей всякому, кто обидит беженца, в чем бы эта обида ни состояла. А вам я отрежу яйца, если понадобится. Я ясно сказал?

– Так точно, командующий! – в ужасе закивали оба.

– Вот и хорошо. А теперь марш в свое подразделение, – приказал он, взмахнув рукой. И смотрел на них, пока они не собрали свои пожитки и не скрылись. Конечно, злоупотреблений такого рода в армии не избежать – слухи облетали все отряды со скоростью лесного пожара, и Бринд так ничего и не смог с этим поделать, сколько ни старался. Те, у кого в руках власть, всегда будут использовать ее так, как им выгодно. Он не возражал, когда его подчиненные – и мужчины, и женщины – ходили в публичные дома; да и ему ли возражать – он и сам ходил; но пользоваться безвыходным положением беженцев, извлекать для себя пользу из бедствий своего же народа – нет, это была черта, преступить которую Бринд не мог. Необходимо, чтобы гражданские сохраняли доверие к военным. С такими мыслями Бринд вошел в покосившийся фермерский дом, где теперь располагался штаб.

Хотя в доме давно уже никто не жил, армейская дисциплина и расторопность и тут сделали свое дело: старую громоздкую мебель из дому выбросили, предметы поменьше порубили на дрова, которые жгли тут же, в большом железном ящике. Пол в комнате был из каменных плит, посредине стоял большой круглый стол, за которым сидела Артемизия. Трое драгун, проходя через комнату, остановились и отдали Бринду честь; он ответил.

Судя по всему, дела шли заведенным порядком, а значит, ситуация продолжала оставаться под контролем.

– Добро пожаловать, командующий, – сказала Артемизия. – Скажи мне, люди, которые жили тут когда-то, были… как это сказать… карликами? Здесь и ребенку-то во весь рост выпрямиться негде, не говоря уже о румеле или человеке нормального роста, вроде тебя.

– Ты помогаешь нам в битвах и при этом тебя сильнее всего тревожит низкий потолок?

– Хорошая была заварушка, верно?

С этими словами она вернулась к карте, расстеленной на столе, и разбросанным поверх нее листам.

Садясь рядом, Бринд увидел, что она делала заметки. Снаружи бодро тюкал топор: кто-то рубил дрова. Кусочек голубого неба в окне вернул его к мыслям о хорошей погоде.

– Ты говорила о Вратах, через которые враги твоего народа проникли в наш мир. Сколько их?

– Врат много, но некоторые из них находятся над морем, так что возможность их использовать появилась, лишь когда оно замерзло. Для чего пришлось существенно снизить температуру.

– Значит, противоестественный холод, от которого здесь все оледенело, на севере еще сильнее? Связано ли это как-то с Вратами Миров?

Лицо Артемизии оставалось невозмутимым.

– Конечно, командующий, ведь это через них льды из нашего мира перетекают в ваш. Вам кажется, что у вас холодно? А мои люди ходят здесь налегке. Здесь, у вас, просто рай по сравнению с нашим миром, где уже давно царствует бесконечная зима. Так умирает мир. Земля там уже полностью оледенела; мы и сами умерли бы, останься там еще хотя бы на срок, равный вашему году. В нашем мире о солнце знают только понаслышке; те, кто дал мне жизнь много поколений назад, рассказывали, что это такое, а еще у нас есть тексты с иллюстрациями, которые показывают его путь по небосклону. Но такого яркого, такого красного солнца, как здесь, я никогда в жизни не видела. В тот день, когда я впервые попала сюда – еще без корабля, так, с чисто разведывательной миссией, – я не могла оторвать взгляд от вашего светила, целый день сидела и смотрела, как оно плывет с востока на запад, и это зрелище не наскучивало мне ни на минуту. День стоял ясный. Я сидела, наблюдала и восхищалась. После я вернулась во мглу, из которой вышла, где бушевала война, длящаяся уже много поколений; и я поняла, что старейшины правы. Нам необходимо было покинуть тот мир, но, увы, наши враги опередили нас и сделали свой подкоп через пространство и время. Их Врата Миров действительно впустили сюда льды из нашего мира. Более того, их влияние оказалось столь мощным, что они, кажется, изменили климат вашей планеты.

– Когда после виллиренской войны ты закрыла своим кораблем одни из них – те, что на Тинеаг’ле, – сразу стало теплее. Так что теперь у нас уже не ледниковый период, верно?

– Ваши ученые – глупцы, все до единого, – заявила Артемизия. – Пора уже им оставить свои замшелые тексты и повернуться лицом к реальному миру.

Бринд давно уже научился пропускать ее резкости мимо ушей. К тому же на этот раз она, скорее всего, права, а если и нет, что ж, все-таки свежий взгляд на вещи.

– Если ты смогла закрыть одни Врата, то, теоретически, можешь закрыть и другие?

– Да, такая вероятность существует.

– Тогда, если ты хочешь не дать своим врагам попасть в этот мир, лучший способ – остановить их прямо на входе, – сухо предложил Бринд.

– Мы можем закрыть Врата, но это приведет лишь к одному желаемому результату – улучшению климата на вашей планете.

– Почему?

– Потому, – отвечала Артемизия, – что все наши враги уже здесь.

– В летучем городе? – уточнил Бринд.

– Грубоватое объяснение для того, что такое Поликарос, но довольно точное. Внутри этого носителя их много, огромное количество. Что будет со всеми нами теперь, покажут события, которые произойдут в ближайшее время, и произойдут они здесь, на островах Бореальского архипелага.

– Постой, ты хочешь сказать, что они упаковали в эту летучую штуковину все, что у них есть? Всю свою культуру?

– Что, верится с трудом, да, командующий? Тем не менее это так. Они ведь тоже знают, что нашему миру осталось всего ничего. Природа лишила нас возможности выбора. Из своих источников мы знаем, что наши враги уже давно планировали тотальный исход и что они нашли способ для транспортировки всей своей цивилизации целиком, сквозь пространство и время, в ваш мир. Причем с первых же шагов им удалось уничтожить главное, что представляло для них угрозу в вашем мире, – Виллджамур.

Бринд едва справился с охватившим его возмущением. Понятно, что для Артемизии уничтожение столицы империи было делом десятым и что гибель огромного числа людей не произвела на нее никакого впечатления; не исключено, что она только за последнее время повидала больше смертей, чем он за всю свою жизнь. И все же для него самого и для всего его народа конец Виллджамура был потрясением основ всего их существования.

– Правильно ли я понял, что теперь все наши усилия должны быть направлены на борьбу с небесным городом? Что нам надо обезвредить его во что бы то ни стало?

– Вряд ли я сумею объяснить всю сложность этого мероприятия.

– А ты попробуй.

– Как ты уже заметил, Поликарос – это город. Огромный, сложно устроенный… одним словом, мегаполис, хорошо укрепленный, покрытый сетью дорог, не говоря уже о жилых домах и прочих строениях, которые покрывают бо́льшую часть его поверхности. Там есть и сооружения из обожженных человеческих костей. Поликарос был создан специально для того, чтобы перенести на ваши острова целую новую цивилизацию. Похоже, что в этом отношении они преуспели куда серьезнее нас. Более того, они уже готовы полностью заселить остров Джокулл.

– Таков их план?

– Скорее, стратегия выживания, командующий. Сознайся, ведь на их месте и мы с тобой вряд ли поступили бы иначе. Да и с чего бы, когда в их руках целый остров, полностью очищенный от прежнего населения? Теперь начнется следующий процесс: части Поликароса будут отсоединяться от него и опускаться на землю в разных местах острова, создавая основу для будущих городов и становясь перевалочным пунктом для следующих переселенцев.

– Но разве на это не потребуется время? – спросил Бринд. – Как это можно – захватить целый остров в такие короткие сроки?

– Ты же сам видел, как это случилось. А пока, – продолжала Артемизия, – нашествие будет идти своим чередом, уничтожая твой народ. Следующей их целью станет этот остров. Потом еще один, и еще. Они не остановятся.

Недавняя победа вдруг показалась Бринду лишенной смысла. Его даже затошнило от страха, и он уперся взглядом в стол. Раньше он еще пытался сохранять оптимизм, но теперь понял, что это все равно что бинтовать шею, от которой отсекли голову.

– И что ты предлагаешь? – спросил он.

– Мы должны как можно скорее создать единую армию и бросить против них все свои силы, причем чем раньше, тем лучше, иначе они захватят слишком много островов. Выкуривать их оттуда, где они уже пустили корни, будет куда тяжелее.

– Какой численности армия справится с ними?

– Я могу привести полмиллиона солдат, – заявила Артемизия.

– Полмиллиона?! – воскликнул Бринд.

– Этого мало, я знаю, – ответила она спокойно.

– А сколько же нужно?

Артемизия вскинула обе руки движением, которое можно было принять за пожатие плеч, но которое в ее мире могло означать что-то совсем другое.

– По крайней мере вдвое больше, потому что столько будет у них.

– А ты уже привела с собой все ваше население?

– Нет. В нашем мире не все люди рождаются для войны, как и в вашем. Есть те, кто слишком хрупок, чтобы сражаться. Те, что прибыли, – большинство, от остальных пока мало толку.

Мозг Бринда напряженно работал, пытаясь справиться с несколькими проблемами сразу. Сначала он задумался о том, где все эти твари – точнее, люди – будут жить, а потом о том, где ему самому взять столько солдат. Ведь сейчас он может привлечь к военной службе не более ста тысяч человек, да и то в основном гражданских. А ведь их придется еще учить, вооружать и одевать. Тут ему вспомнились юнцы из Виллирена, и им овладело сильное желание взглянуть, что они могут сделать.

– Ты, кажется, задумался о чем-то, командующий, – сказала Артемизия. – Надеюсь, о том, как помочь нам в этом деле.

Бринд чуть не нагрубил ей, но вовремя сдержался. Незачем показывать свою слабость.

– Да, я обдумываю логистику всей операции, Артемизия. Кстати, скажи мне, ты ведь прежде всего военный посол, хотя сражаешься тоже отменно. Кто будет возглавлять всю операцию?

– С вашей стороны, конечно, ты.

– А с вашей?

– Я посоветуюсь со старейшинами, они решат, кого назначить. Вполне возможно, что их выбор падет на меня, так как я уже посвящена во все детали наших с вами контактов и являюсь одним из старших офицеров. К тому же я неплохо знаю вашу культуру и язык, так что смогу служить еще и переводчиком.

– Ты занимаешься этим, – начал Бринд, – потому…

Раздался стук в дверь. Бринд крикнул: «Войдите!»; солдат распахнул дверь и заглянул внутрь:

– Командующий. Тут следователь Фулкром, он говорит, что привел кого-то важного…

– Хорошо, пропустить, – приказал Бринд.

Тут же вошел Фулкром и кивнул Бринду; за ним следовал странный тип. При виде его Артемизия стремглав сорвалась с места и рухнула на локти и колени рядом со своим стулом. Протянув руки вперед ладонями вниз, она низко поклонилась вошедшему. Более разительной перемены поведения Бринд не мог и представить.

– Как вам известно, – заговорил Фулкром, косясь на синюю женщину, – я по роду занятий не привык принимать что-либо на веру, но теперь, я думаю, у нас есть прямое подтверждение тому, что этот фра Меркури действительно бог или кто-то вроде.

Бринд шагнул вперед, чтобы поближе рассмотреть фра Меркури, но Артемизия не двинулась с места.

– Фра Меркури, – произнес Бринд, – добро пожаловать на Бореальский архипелаг. Позвольте сначала поблагодарить вас за спасение многих жизней.

Однако лицо – или лица – вошедшего не выразило и тени понимания. Бринд старался не глазеть на две точно подогнанные половины. Тем временем Артемизия нашла в себе смелость встать и теперь робко шагнула вперед. И заговорила с фра Меркури на их родном языке, от звуков которого у слушателей мороз пошел по коже.

Кашлянув, Бринд обратился к Артемизии:

– Возможно, нам лучше доставить его к Виллирену. Там мы организуем встречу ваших старейшин с Рикой и обсудим наши планы на ближайшее будущее.

Артемизия замолчала, но Бринду не ответила.

Зато к нему приблизился Фулкром.

– Кажется, им есть о чем поговорить, – шепнул он.

Бринд отвел его в сторону, подальше от ушей Артемизии:

– О чем?

– Не знаю, так, просто предчувствие. А кто эта синяя?

– Воин из другого мира, – просто ответил Бринд. – Она из тех, кто за нас.

– Ясно. – Однако вид у Фулкрома был озадаченный, и он лишь покачал головой.

– Выкладывайте все начистоту, следователь, – продолжал настаивать командующий. – Что за предчувствие?

– Фра Меркури, которого эта женщина считает богом – хотя он в некотором роде бог для всех нас, – так вот, в их мире он был вроде как пленником. Он сбежал отчасти для того, чтобы успеть взглянуть, как без него поживает мир, созданный им когда-то, пока другие его создания совсем не изничтожили его.

– Значит, по-вашему, она уговаривает его вернуться?

– Кстати, он, скорее всего, слышит, что мы сейчас говорим, – прошептал Фулкром. – Просто предпочитает не обращать ни на кого внимания. В этом он похож на ребенка – добивается свободы, чтобы понять, что это такое. Я многого в нем не понимаю – если, конечно, предположить, что он хотя бы в чем-то похож на нас и его можно понять, – но подозреваю, внутренне он страдает. Ответственность давит на него. Придя в наш мир, он как бы освободился от тягот того, другого мира.

– И все же, – возразил Бринд, – вы просили его о помощи в нашем мире, а значит, возложили на него новое бремя.

– Вполне возможно.

– А он вообще в своем уме?

– Трудно сказать, – ответил Фулкром. – Думаю, он стабилен, но я его плохо знаю и не представляю, что для него норма, а что нет. Но мне известно, что по своим способностям он почти бог, и если вам удастся заполучить его на нашу сторону, то исполнение ваших планов, считайте, у вас в кармане. Однако если нам не удастся убедить его действовать на нашей стороне, значит в будущем ни для вас, ни для меня нет места.

Бринд глубоко вздохнул, взвешивая слова следователя.

– Пусть Артемизия с ним закончит, а уж потом я попробую сказать ему пару слов – если, конечно, она позволит.

Тем временем синяя воительница, казалось, о чем-то молила человекобога, слова сыпались у нее изо рта, словно горох из дырявого мешка. Но поток ее красноречия иссякал, а фра Меркури оставался таким же бесстрастным, как прежде. Артемизия снова села за стол, и впервые за все время их знакомства Бринд увидел, что она встревожена.

– Все в порядке? – поинтересовался у нее Бринд.

Она подняла голову и посмотрела на него:

– Надо как можно скорее возвращаться в лагерь. Я позабочусь, чтобы драконы были здесь еще до наступления ночи.

– Ты забираешь фра Меркури с собой? – спросил он.

– Конечно! – раздраженно воскликнула она. И тут же опять нетерпеливо вскочила. – Если не хочешь возвращаться в Виллирен пешком, командующий Латрея, рекомендую как можно скорее завершить здесь все дела. Отдай все распоряжения, какие считаешь нужными. – С этими словами она снова подошла к фра Меркури, бросила ему что-то на их языке, и оба вышли из дому.

Бринд наблюдал за ними в окно, пока они не скрылись за углом.

– Может, они и из другого мира, – сказал Фулкром, – но темперамента им не занимать, как и нашим.

Бринд захохотал: мысль почему-то показалась ему утешительной.