Глава тридцать пятая
– Я нашла кое-что, – сообщила по телефону старший инспектор Ламбер. – Вам лучше спуститься.
Не прошло и двух минут, как в отделе появились старший суперинтендант Франкёр и инспектор Тесье. У монитора Ламбер собрались агенты, но, увидев, кто вошел в комнату, разбежались по своим местам.
– Выйти всем, – приказал Тесье, и они подчинились.
Он закрыл дверь и встал перед ней.
Шарпантье сидел у другого терминала спиной к боссу и с молниеносной скоростью молотил по клавиатуре.
Франкёр склонился над монитором старшего инспектора Ламбер:
– Покажите мне.
– Жером! – позвала Тереза Брюнель, присоединившись к старшему инспектору Гамашу и Николь.
– Покажите мне, – велел Гамаш.
– Когда я открыла старый файл по фирме «Акведук», это, вероятно, задело тревожный маячок, – сказала Николь, очень бледная.
Подошел Жером, взглянул на монитор Николь и протянул руки к ее клавиатуре.
– Быстро, – сказал он, поспешно набирая короткие команды. – Нужно выйти из файла.
Сообщение об ошибке исчезло с экрана.
– Вы не просто задели маячок, вы вступили на минное поле. Господи боже!
– Может быть, они не видели это сообщение, – медленно проговорила Николь, уставившись на экран.
Они ждали и ждали, глядя на монитор, на котором бушевали помехи. Гамаш понял, что вопреки здравому смыслу ждет: вдруг на экране появится живое существо. Какая-нибудь тень, фигура.
– Мы должны вернуться к файлу «Акведука», – сказал он.
– Вы сошли с ума, – всполошился Жером. – Как раз там и включилась тревога. Это тот самый файл, которого мы должны избегать.
Гамаш подтянул стул и сел рядом с пожилым доктором. Взглянул ему в глаза:
– Я знаю. Поэтому мы и должны туда вернуться. То, что они хотят скрыть, находится в этом файле.
Жером открыл рот и снова закрыл, пытаясь сформулировать рациональный аргумент против немыслимого предложения – намеренно вернуться в ловушку.
– Простите, Жером, но именно это мы и искали. Их уязвимое место. И мы нашли его в «Акведуке». Оно где-то там.
– Но вы говорите о документе тридцатилетней давности, – возразила Тереза. – Компании «Акведук» больше не существует. Что мы можем там найти?
Все четверо посмотрели на экран. На нем, похожий на сердцебиение, пульсировал курсор. Словно что-то живое. И ждущее.
Потом Жером Брюнель подался вперед и принялся стучать по клавиатуре.
– «Акведук»? – Франкёр отпрянул, словно от удара. – Сотрите файлы!
Старший инспектор Ламбер посмотрела на него с удивлением, но одного взгляда на старшего суперинтенданта ей хватило. Она принялась стирать файлы.
– Кто там? – спросил Франкёр. – Вы знаете?
– Слушайте, я могу либо стирать файлы, либо выслеживать шпиона, но не все одновременно, – сказала Ламбер, чьи пальцы летали над клавиатурой.
– Шпионом займусь я, – вызвался Шарпантье из другого конца кабинета.
– Займись этим, – велел Франкёр. – Нам нужно знать, кто там.
– Это Гамаш, – сказал Тесье. – Больше некому.
– Вряд ли это старший инспектор Гамаш, – возразила Ламбер, не прекращая работу. – Он, как и все старшие офицеры, знаком с компьютерами, но он не специалист. Это не он.
– И потом, он в какой-то деревне в Восточных кантонах, – сказал Тесье, наблюдая за их работой. – Там нет Интернета.
– Кто бы это ни был, Интернет у него высокоскоростной и очень широкополосный.
– Боже милостивый. – Франкёр повернулся к Тесье. – Гамаш был подсадной уткой.
– Так кто же это? – спросил Тесье.
– Черт, – сказала Николь. – Кто-то стирает файлы.
Она посмотрела на Жерома, тот – на Терезу, а Тереза – на Гамаша.
– Нам нужны эти файлы, – сказал Гамаш. – Скачайте их.
– Он нас найдет, – предупредил его Жером.
– Он нас уже нашел, – сказал Гамаш. – Скачайте их.
– Не он, а она, – вставила Николь, которая тоже умела быстро реагировать. – Я знаю, кто там работает. Старший инспектор Ламбер. Вряд ли кто другой.
– Почему вы так думаете? – спросила Тереза.
– Потому что она лучшая. Она меня обучала.
– Арман, тут стирается вся папка, – сказал Жером. – Отвлеките их.
– Хорошо, – сказала Николь. – Шифровка держится. Я вижу, Ламбер запуталась. Нет, постойте. Что-то изменилось. Это уже не Ламбер. Тут есть кто-то еще. Их двое.
Гамаш подошел к Жерому:
– Вы можете сохранить эти файлы?
– Возможно, но я не знаю, какие из них важные.
Гамаш задумался на секунду, вцепившись в спинку стула, на котором сидел Жером.
– Забудьте про эти файлы. Все началось тридцать или больше лет назад с «Акведука». Каким-то образом в плане участвовал Арно. Компания разорилась, но, может быть, не исчезла. Может быть, изменила название.
Жером посмотрел на него:
– Если я выйду, то файлы по «Акведуку» не сохранить. Они их сотрут – и следов не останется.
– Бог с ними. Выходите. Узнайте, что сталось с «Акведуком».
– Они пытаются скачать файлы, – сказала Ламбер. – Они знают, что мы делаем.
– Это не какой-то сторонний хакер, – заметил Франкёр.
– Я не знаю, кто это, – сказала Ламбер. – Шарпантье, а ты?
После паузы раздался голос Шарпантье:
– Не могу сказать. У него нет правильной регистрации. Он похож на призрака.
– Прекрати нести чушь, – сказал Франкёр. – Никакой это не призрак, а человек, он сидит за терминалом и работает.
Старший суперинтендант отвел Тесье в сторону.
– Я хочу, чтобы ты выяснил, кто это делает. – Он понизил голос, но смысл его слов и его ярость были очевидны. – Найди, где они. Если не Гамаш, то кто? Найди их, останови и уничтожь все свидетельства.
Тесье вышел, ничуть не сомневаясь в сути приказаний Франкёра.
– Вы в порядке? – спросил Гамаш у Николь.
У нее было напряженное лицо, но она коротко кивнула в ответ. Двадцать минут она петляла, как лиса, оставляя один ложный след за другим.
Гамаш пристально посмотрел на нее и вернулся к другому столу.
«Акведук» обанкротился, но, как это нередко случается, возродился под другим именем. Одна компания превратилась в другую. Теперь она занималась уже не канализацией и водопроводами, а дорогами и строительными материалами.
Старший инспектор сел и продолжил чтение с экрана, стараясь понять, зачем старшему суперинтенданту Квебекской полиции засекречивать такие файлы. Пока они казались Гамашу не просто безвредными, но и скучными. Все про строительные материалы, образцы грунта, стальную арматуру и испытания на прочность.
И вдруг у него родилась идея. Подозрение.
– Вы можете вернуться туда, где в первый раз сработала тревога?
– Тот файл не имеет никакого отношения к интересующей вас компании, – сказал Жером. – Там речь шла о расписании ремонта Двадцатой автострады.
Но Гамаш смотрел на экран, ожидая, когда доктор Брюнель исполнит его просьбу. И тот исполнил. Или попытался исполнить.
– Он исчез, Арман. Его здесь больше нет.
– Я вынуждена отключиться, сэр, – сказала Николь чрезвычайно учтивым тоном. – Я слишком долго оставалась в Сети. Меня вот-вот обнаружат.
– Почти поймал, – сообщил Шарпантье. – Еще несколько секунд. Давай же, давай. – Его пальцы летали по клавиатуре. – Попался, говнюк.
– Девяносто процентов файлов уничтожено, – сказала Ламбер со своего места. – Деваться ему почти некуда. Ты его поймал?
Ответом ей был только быстрый стук клавиш.
– Ты его поймал, Шарпантье?
– Черт!
Стук по клавиатуре прекратился. Ламбер получила свой ответ.
– Я вышла, – сказала Николь и впервые за несколько часов откинулась на спинку стула. – Была на волосок. Они меня почти ухватили.
– Вы уверены, что не ухватили? – спросил Жером.
Николь дернулась вперед, ударила по нескольким клавишам и глубоко вздохнула:
– Да. Не успели. Слава богу.
Доктор Брюнель обвел взглядом жену, Гамаша, Николь. Потом снова посмотрел на Терезу:
– И что теперь?
– И что теперь? – спросил Шарпантье.
Он злился. Не любил, когда ему утирали нос, а тот, кто находился на другой стороне, именно так с ним и поступил.
Он был очень близко. Так близко, что на мгновение ему показалось, будто он ухватил своего противника. Но в последний момент – пшик, и тот исчез.
– Теперь мы позовем остальных и будем искать снова, – сказала старший инспектор Ламбер.
– Вы думаете, он все еще в системе?
– Он не получил того, что искал. – Она вернулась к своему монитору. – Поэтому да, я считаю, он все еще здесь.
Шарпантье встал и вышел из ее кабинета, чтобы передать приказ остальным агентам, специалистам по киберпоиску, вернуться к работе. Найти человека, который взломал их систему. Ворвался в их дом.
Он закрыл дверь, спрашивая себя, откуда старший инспектор Ламбер знает, что искал шпион. И что это за такая важная информация, ради которой шпион готов рискнуть всем, лишь бы ее найти.
– Теперь мы сделаем перерыв, – сказал Гамаш, вставая.
Мышцы у него затекли, и он понял, что в течение нескольких часов держал их в напряжении.
– Но они примутся искать нас еще упорнее, – заметила Николь.
– Пусть ищут. Вам нужно отдохнуть. Прогуляйтесь, чтобы в голове прояснилось.
Николь и Жером не спешили выполнять его приказ. Гамаш посмотрел на Жиля, потом снова на них:
– Вы вынуждаете меня сделать то, чего я не хочу делать. Жиль в свободное от работы время дает уроки йоги. Если через тридцать секунд вы не встанете и не пойдете к двери, я прикажу вам взять у него урок. Я слышал, его «собака мордой вниз» очень зрелищна.
Жиль встал, потянулся и вышел вперед.
– Я мог бы поработать с чакрами, – подтвердил он.
Жером и Николь поднялись с места, надели куртки и вышли за дверь.
– Спасибо, что подыграли, – сказал старший инспектор Жилю.
– Что значит «подыграл»? Я и в самом деле даю уроки йоги. Хотите посмотреть?
Жиль встал на одну ногу и медленно обвил другой ногой первую, а руки поднял.
Гамаш поднял брови и подошел к Терезе, которая тоже наблюдала за Жилем.
– Я жду «собаку мордой вниз», – сообщила она ему, надевая куртку. – Вы идете?
– Нет. Я хочу еще почитать.
Суперинтендант Брюнель проследила за его взглядом, направленным на терминалы.
– Осторожнее, Арман.
Он улыбнулся:
– Не волнуйтесь. Постараюсь не пролить кофе на клавиатуру. Я хочу просмотреть кое-что из того, что уже нашел Жером.
Тереза вышла, взяв с собой Анри, а Гамаш подтащил стул к компьютеру и начал читать. Десять минут спустя он почувствовал чью-то руку у себя на плече. Это был Жером.
– Могу я подключиться?
– Вы вернулись.
– Мы уже несколько минут как вернулись, но не хотели вам мешать. Обнаружили что-нибудь?
– Почему они стерли тот файл, Жером? Не «Акведук», хотя и это интересный вопрос. Я имею в виду тот первый, что вы нашли. Расписание строительных работ на автостраде. Бессмыслица какая-то.
– Может, они стирают все, что мы просматривали, – предположила Николь.
– Почему они не стерли их раньше? – спросила Тереза.
Николь пожала плечами:
– Не знаю.
– Вам нужно вернуться, – сказал Жером, обращаясь к Николь. – Насколько близко они к вам подобрались? Адрес засекли?
– Адрес школы в Байе-де-Шалёр? – спросила Николь. – Не думаю, но я его все равно поменяю. В Гранби есть зоопарк с большим архивом. Я войду оттуда.
– Bon, – сказал старший инспектор. – Готовы?
– Готов, – ответил Жером.
Николь уселась перед своим терминалом, и Гамаш обратился к суперинтенданту Брюнель:
– Я думаю, тот первый файл содержал важную информацию. Может быть, даже жизненно важную, и, когда Жером его обнаружил, они запаниковали.
– Но это какая-то бессмыслица, – сказала суперинтендант Брюнель. – Я знаю полномочия Квебекской полиции. И вы тоже. Мы патрулируем мосты и дороги, но не ремонтируем их. С какой стати расписание работ оказалось в файлах полиции, да еще в засекреченном виде?
– А значит, можно предположить, что этот файл не имел никакого отношения к официальным, разрешенным видам деятельности полиции. – Гамаш наконец-то завладел ее вниманием. – Что происходит, когда требуется отремонтировать автостраду?
– Объявляется тендер, я думаю, – сказала Тереза.
– А что потом?
– Компании подают заявки. К чему вы ведете, Арман?
– Вы правы, – сказал Гамаш. – Квебекская полиция не ремонтирует дороги, но она среди прочего проверяет результаты тендера на предмет мошенничества.
Два старших офицера Квебекской полиции уставились друг на друга.
Полиция расследовала дела о коррупции. А строительная промышленность в этом смысле была главным объектом подозрений.
Почти все отделы Квебекской полиции в то или иное время занимались расследованием коррупционных схем в строительстве. От сообщений об откатах до проверок результатов тендеров и участия организованной преступности. От устрашений до убийств. Сам Гамаш проводил расследование исчезновения и предполагаемого убийства высокопоставленного профсоюзного деятеля и управляющего строительной компанией.
– Так в этом все дело? – спросила Тереза, не сводя глаз с Гамаша. – Франкёр погряз в коррупции?
– Не только он один, – сказал Гамаш. – Квебекская полиция в целом.
Строительная промышленность являла собой мощную и коррумпированную громадину. А теперь, при тайном пособничестве Квебекской полиции, она стала неподконтрольной никому. Всемогущей.
На кону стояли контракты в миллиарды долларов. Строительные компании не останавливались ни перед чем, чтобы эти контракты достались им, чтобы удержать их, запугать любого, кто бросит им вызов.
Если где-то в Квебеке и был старый грех и длинная, темная тень от него, то искать это следовало в строительной промышленности.
– Merde, – вполголоса произнесла суперинтендант Брюнель.
Она понимала, что они потревожили не просто собачью кучку, а целую гору дерьма.
– Пожалуйста, вернитесь туда, Жером, – тихо сказал Гамаш.
Он подался вперед, уперев локти в колени. Наконец-то они имели представление о том, что ищут.
– Куда конкретно?
– Контракты на строительство. Крупные. Недавно заключенные.
– Хорошо.
Доктор Брюнель развернулся, его пальцы забегали по клавиатуре. Рядом с ним, за другим терминалом, приступила к работе Николь.
– Нет, погодите, – сказал Гамаш, прикоснувшись к руке Жерома. – Не новое строительство. – Он задумался на секунду. – Ищите контракты на ремонт.
– D’accord, – сказал Жером и начал поиск.
– Здравствуйте. Извините, что беспокою. Я вас не разбудил?
– Кто говорит? – спросил сонный голос на другом конце телефонной линии.
– Меня зовут Мартен Тесье, я работаю в Квебекской полиции.
– Это насчет моей матери? – Женский голос внезапно стал настороженным. – У нас пять часов утра. Что случилось?
– Вы думаете, я звоню насчет вашей матери? – спросил Тесье дружелюбным, спокойным голосом.
– Она работает в Квебекской полиции, – сказала женщина, полностью проснувшись. – Когда она приехала, то сказала, что кто-нибудь может позвонить.
– Значит, суперинтендант Брюнель с вами, в Ванкувере? – спросил Тесье.
– Разве вы не поэтому звоните? Вы работаете со старшим инспектором Гамашем?
Тесье не знал, как ему ответить на этот вопрос, не знал, что могла рассказать своей дочери суперинтендант Брюнель.
– Да. Он попросил меня позвонить ей. Могу я с ней поговорить?
– Она сказала, что не хочет с ним разговаривать. Прекратите нас доставать. Они приехали совершенно без сил. Передайте вашему боссу, чтобы он оставил их в покое.
Моник Брюнель отключилась, но продолжала сжимать трубку в руке.
Мартен Тесье посмотрел на трубку в своей руке.
Ну и что с этим делать? Он должен был узнать, действительно ли Брюнели находятся в Ванкувере. По крайней мере, их сотовые улетели.
Он проследил за их движением. Они улетели в Ванкувер, к своей дочери. Последние несколько дней ездили по Ванкуверу, заходили в магазины и рестораны. В концертный зал.
Но кто там путешествовал по городу – люди или телефоны?
Тесье был уверен, что они улетели в Ванкувер, но сейчас его уверенность поколебалась.
Брюнели расстались с прежним другом и коллегой, назвав Гамаша неадекватным. Но кто-то засек активность в том самом месте, где Жером Брюнель прервал поиск. А может быть, вовсе и не прервал.
Когда дочка Брюнелей сняла трубку, в ее голосе несомненно прозвучала озабоченность.
Она спросила: «Это насчет моей матери?»
Не сказала: «Слушаю вас». Поинтересовалась: «Вы хотите поговорить с моей матерью?»
Нет. Такие слова мог произнести человек, который не знает, что происходит с его матерью. Такой вопрос не задают, когда мать спит в нескольких футах от тебя.
Тесье позвонил коллеге в Ванкувер.
– Подождите, – сказал Гамаш. Он сидел, наклонившись вперед и глядя на экран через очки. – Назад, пожалуйста.
Жером вернулся назад.
– Что там, Арман? – спросила Тереза Брюнель.
Гамаш побледнел. Она никогда не видела его таким. Видела рассерженным, обиженным, удивленным. Но за все годы совместной работы она не видела его таким потрясенным.
– Господи Исусе, – прошептал Гамаш. – Невероятно.
Он попросил Жерома вывести на экран другие файлы, на первый взгляд ничем между собой не связанные. Одни из них – очень старые, другие – недавние. Одни с дальнего севера, другие из монреальского центра.
Но все они так или иначе были связаны со строительством. С ремонтными работами. На дорогах, мостах и в туннелях.
Наконец старший инспектор откинулся на спинку стула и уставился перед собой. На экране был отчет о недавних контрактах по ремонту дорог, но Гамаш, казалось, смотрел сквозь слова, пытаясь проникнуть в более глубокий смысл.
– Одна женщина покончила с собой несколько дней назад, – сказал он наконец. – Прыгнула с моста Шамплейна. Вы можете ее найти? Дело для Монреальской полиции расследовал Марк Бро.
Жером не стал спрашивать, зачем это нужно Гамашу. Он быстро нашел информацию о самоубийце в файлах Монреальской полиции.
– Ее имя Одри Вильнёв. Тридцати восьми лет. Тело найдено под мостом. Дело закрыто два дня назад. Самоубийство.
– Личная информация? – спросил Гамаш, вглядываясь в экран.
– Муж – учитель. Две дочери. Живут в Папино, на востоке Монреаля.
– А где она работала?
Жером прокрутил файл.
– Тут не сказано.
– Должно быть сказано, – проговорил Гамаш.
Он подался вперед, задев Жерома. Прокрутил файл вверх-вниз. Просмотрел полицейский протокол.
– Может быть, она не работала, – сказал Жером.
– Тогда так бы и написали, – возразила Тереза.
Она тоже наклонилась к экрану, вчитываясь в протокол.
– Одри Вильнёв работала где-то в системе транспорта, – сказал Гамаш. – Мне говорил Марк Бро. Это было в протоколе, а теперь исчезло. Кто-то стер.
– Она прыгнула с моста? – спросила Тереза.
– А что, если Одри Вильнёв не бросилась с моста? – Гамаш отвернулся от экрана и посмотрел на них. – Что, если ее сбросили?
– Зачем?
– А зачем место ее работы убрали из файла? – сказал Гамаш. – Она что-то узнала.
– Что? – спросил Жером. – Все это немного натянуто, вам не кажется? От отчаявшейся женщины – к убийству!
– Вы можете вернуться? – попросил Гамаш, игнорируя его замечание. – К тому, что мы искали прежде?
На экране появились файлы с контрактами на строительство. Сотни миллионов долларов за один только последний год.
– Что, если все это ложь? – спросил он. – Что, если работы по контрактам так и не были выполнены?
– То есть компании брали деньги, а дороги не ремонтировали? – подхватила Тереза. – Вы думаете, Одри Вильнёв работала в одной из таких компаний и поняла, что происходит? Может быть, она их шантажировала?
– Все гораздо хуже, – сказал Гамаш, смертельно побледнев. – Ремонтные работы вообще никогда не производились.
Он замолчал, чтобы все поняли суть его слов. В пространстве старой школы стали материализовываться образы. Образы эстакад над городом, туннелей под землей. Мостов. Громадных мощных пролетов, по которым ежедневно проезжают десятки тысяч машин.
Ни один из объектов не ремонтировался на протяжении, вероятно, десятилетий. Деньги просто отправлялись в карманы владельцев, профсоюза, организованной преступности и тех, чей долг состоял в том, чтобы предотвращать коррупцию. Квебекской полиции. Миллиарды долларов. И теперь многие километры дорог, туннелей и мостов грозили обрушиться.
– Я их засекла, – сказала Ламбер.
– Кто они? – спросил Франкёр.
Он вернулся в свой кабинет и подсоединился к поиску на собственном компьютере.
– Я пока не знаю, но они вошли через отделение Квебекской полиции в Шеффервилле.
– Они находятся в Шеффервилле?
– Нет. Tabarnac. Они используют архив. Библиотечную сеть.
– И это значит?..
– Они могут находиться где угодно. Но теперь мы их засекли. И найти их – вопрос времени.
– У нас нет этого времени, – сказал Франкёр.
– Вам придется его найти.
– Мы можем от них оторваться? – спросила Тереза.
Ее муж отрицательно покачал головой.
– Тогда не обращайте на них внимания, – сказал Гамаш. – Мы должны двигаться вперед. Просмотреть файлы по строительству. Копайте как можно глубже. Они что-то планируют. Речь идет не о каждодневной коррупции, а о конкретном событии.
Забыв о соображениях безопасности, Жером пустился в поиск.
– Остановите его! – закричал Франкёр в трубку.
На его компьютере появилось имя, мигнуло и тут же исчезло. Но он его видел. И они тоже.
Одри Вильнёв.
Франкёр в ужасе смотрел, как на экране один за другим появляются файлы. По строительству. По контрактам на ремонт.
– Я не могу его остановить, – сказала Ламбер. – Сначала я должна найти, где он, откуда работает.
Франкёр бессильно смотрел, как один за другим открываются файлы, отходят в сторону и шпион продвигается все глубже. Рыщет, а потом несется дальше.
Он взглянул на часы. Почти десять утра. Почти дошли.
Но и шпион тоже почти дошел.
И вдруг неожиданно бешеный онлайн-поиск прекратился. Курсор замигал на экране, словно примерз к нему.
– Боже мой, – проговорил Франкёр, широко раскрыв глаза.
Гамаш и Тереза смотрели на экран. И на имя, которое там появилось. Имя, спрятанное на самом глубоком уровне. Под всеми законными делами. Под сфальсифицированными документами. Под вещами неоспоримыми и липовыми. Под густым слоем merde.
Старший инспектор Гамаш повернулся к Жерому Брюнелю, который тоже смотрел на экран. Смотрел не с тем удивлением, какое чувствовали его жена и его друг, а с другой ошеломляющей эмоцией.
С чувством вины.
– Вы знали, – прошептал Гамаш, с трудом шевеля губами.
Кровь отхлынула от лица Жерома, дыхание его участилось. Губы побелели.
Он знал. Знал уже несколько дней. С того момента, когда он задел один из маячков, после чего им и пришлось прятаться. Он привез свой секрет в Три Сосны. Таскал за собой повсюду – в школу, в бистро, в постель.
– Я знал.
Слова были едва слышны, но они заполнили собой все помещение.
– Жером… – проговорила Тереза, даже не понимая, что потрясло ее больше: то, что они узнали, или то, что они узнали о ее муже.
– Я виноват, – сказал Жером. Он с усилием оттолкнул стул от стола, и тот проскрежетал по деревянному полу, как мелок по классной доске. – Я должен был сказать сразу.
Он взглянул им в глаза и понял, что его слова очень слабо выражают то, что он должен был сделать – и не сделал. Но они уже снова смотрели на терминал и на курсор, мигающий перед именем.
Жорж Ренар. Премьер-министр Квебека.
– Они знают, – сказал Франкёр. Он только что рассказал все по телефону своему боссу. – Мы должны поспешить с реализацией плана. Начать немедленно.
Жорж Ренар ответил не сразу.
– Мы не можем начать, – заговорил он наконец. Голос его звучал спокойно. – Вы же понимаете, что вы не единственный участник. Если Гамаш настолько близко, остановите его.
– Мы все еще ищем шпиона, – напомнил Франкёр, стараясь контролировать собственный голос и дыхание, говорить убедительно и разумно.
– Шпион уже перестал быть критическим фактором, Сильвен. Он явно работает с Гамашем. Сливает ему информацию. Если старший инспектор – единственный, кто может связать все это воедино, то наплюйте на шпиона и найдите Гамаша. А потом будет достаточно времени, чтобы разобраться с остальными. Вы сказали, он в какой-то деревне в Восточных кантонах?
– Да, в Трех Соснах.
– Остановите его.
– Сколько времени им понадобится, чтобы найти нас? – спросил Гамаш, направляясь к двери.
Жиль опустил передние ножки стула на пол, и они глухо стукнулись о доски. Он встал и отодвинул стул в сторону.
– Час или два, – ответил Жером. – Арман…
– Я знаю, Жером. – Гамаш снял куртку с крючка у двери. – Мы все были небезупречны. Вряд ли это имеет какое-то значение. Сейчас нам нужно сосредоточиться и двигаться вперед.
– Мы должны уехать? – спросила Тереза, глядя, как Гамаш надевает куртку.
– Уезжать нам некуда.
Он произнес это тихо, но твердо, чтобы они не питали ложных надежд. Если придется принять бой, то это произойдет здесь.
– Теперь мы знаем, кто в этом участвует, – сказал старший инспектор. – Но пока нам неизвестно, что они запланировали.
– Вы думаете, дело не ограничивается прикрытием жульничества на сотни миллионов долларов? – спросила Тереза.
– Думаю, да, – ответил Гамаш. – Деньги всего лишь удачный сопутствующий фактор. Деньгами они хотят заткнуть рот партнерам. Но настоящая цель в чем-то другом. Они работали над этим многие годы. Началось все с Пьера Арно, а заканчивается премьером.
– Мы проверим, что можно найти на Ренара, – сказал Жером.
– Нет. Забудьте о Ренаре, – приказал Гамаш. – Ключ теперь – Одри Вильнёв. Она узнала что-то, и ее убили. Выясните о ней, что можно. Где работала, над чем. Что могла обнаружить.
– А мы не можем просто позвонить Марку Бро? – спросил Жером. – Он расследовал ее смерть. У него должна быть информация.
– И кто-то редактировал его отчеты, – сказала Тереза, покачав головой. – Мы не знаем, кому можно доверять.
Гамаш вытащил из кармана ключи от машины.
– Куда вы собираетесь? – спросила Тереза. – Вы ведь нас не оставите?
Гамаш посмотрел ей в глаза. Такое же выражение он видел в глазах Бовуара в тот день на фабрике. Когда оставил его.
– Мне нужно уехать.
Он сунул руку под пиджак, вытащил свой пистолет и протянул им.
Тереза Брюнель помотала головой:
– Я взяла свое оружие…
– Оружие? – изумился Жером.
– А ты думал, что я работаю в полицейском кафетерии? – усмехнулась Тереза. – У меня в нем никогда не возникало нужды. Надеюсь, и не возникнет. Но при необходимости я им воспользуюсь.
Гамаш посмотрел в дальний угол комнаты, где за терминалом работала агент Николь.
– Агент Николь, прошу вас со мной в машину.
Она продолжала сидеть спиной к ним.
– Агент Николь.
Вместо того чтобы повысить голос, старший инспектор понизил его. Этот звук пронесся по всему помещению и опустился на маленькую женскую спину. Все видели, как она напряглась.
И тогда Николь встала.
Гамаш потеребил Анри за уши и открыл дверь.
– Постойте, Арман, – сказала Тереза. – Вы куда?
– В ЗООП. Поговорить с Пьером Арно.
Тереза хотела было возразить, но поняла, что это уже не имеет значения. Они теперь играли в открытую. Теперь была важна только скорость.
Гамаш дожидался Николь снаружи, на крыльце школы.
Габри, направлявшийся в бистро, помахал ему, но не подошел. Время приближалось к одиннадцати, и солнце сверкало на белом снегу. Казалось, будто деревню усыпали драгоценными камнями.
– Что вы хотите? – спросила Николь, выйдя наконец на улицу и закрыв за собой дверь.
Она показалась Гамашу очень похожей на первую пятерняшку, вытолкнутую в этот мир против ее воли. Старший инспектор спустился по ступеням и пошел по тропинке к машине. Не глядя на Николь, он сказал:
– Я хочу знать, что вы делали в тот день в гостинице.
– Я вам уже сказала.
– Вы мне солгали. У нас мало времени. – Он посмотрел на нее. – В тот день в лесу я поверил вам, хотя и знал, что вы солгали. Знаете почему?
Николь сверкнула глазами, ее худое лицо покраснело.
– Потому что у вас не было выбора?
– Потому что у вас, как бы вы себя ни вели, доброе сердце. Странная голова, – улыбнулся Гамаш, – но доброе сердце. Однако сейчас я должен знать. Зачем вы пришли в гостиницу?
Николь шла рядом с ним, опустив голову и глядя на собственные ботинки.
Они остановились возле машины Гамаша.
– Я пошла за вами, чтобы сказать кое-что. Но вы так разозлились. Хлопнули дверью перед моим носом. И я не смогла.
– Скажите сейчас, – попросил он тихим голосом.
– То видео слила я.
Облачка ее слов рассеялись, едва успев появиться.
Старший инспектор широко открыл глаза и какое-то время переваривал эту информацию.
– Почему? – спросил он наконец.
Слезы оставляли теплые следы на лице Николь, и чем сильнее она пыталась их остановить, тем обильнее они текли.
– Простите. Я не хотела ничего плохого. Мне было так погано…
У нее перехватило горло.
– …Моя вина… – с трудом выдавила она. – Я сказала вам, что их шестеро. Я слышала только…
И она зарыдала.
Арман Гамаш обнял ее и прижал к себе. Она тяжело дышала, сотрясаясь всем телом. И рыдала. Она плакала и плакала, пока ничего не осталось. Ни звуков, ни слез, ни слов. Пока ноги ее не ослабели. И все это время Гамаш продолжал прижимать ее к себе.
Когда она отстранилась, все ее лицо было в слезах, нос распух. Гамаш расстегнул куртку, достал носовой платок и протянул агенту Николь.
– Я сказала вам, что на фабрике шесть террористов, – произнесла она наконец сквозь икоту. – Я слышала только четырех, но добавила еще. На всякий случай. Вы меня так учили. Из осторожности. Я думала, что достаточно осторожна. Но там их было… – Слезы снова потекли из ее глаз, но теперь они текли свободно, и она не делала попыток их остановить. – Но там их было больше.
– Ты не виновата, Иветт, – сказал Гамаш. – Никто не винит тебя в случившемся.
И он знал, что это правда. Он вспомнил те мгновения на фабрике. Те, которые не может запечатлеть никакое видео. Арман Гамаш вспомнил не только то, что он видел или слышал, но и то, что он чувствовал, когда его молодые агенты падали, сраженные пулями.
Вспомнил, как он держал Жана Ги. Как звал медиков. Как поцеловал его на прощание.
«Я тебя люблю», – прошептал он на ухо Жану Ги, прежде чем оставить его на холодном, залитом кровью бетонном полу.
Образы могут тускнеть, но чувства – никогда.
– Ты не виновата, – повторил он.
– И вы тоже, сэр, – сказала Николь. – Я хотела, чтобы люди знали. Но я не переставала думать… Их семьи… другие полицейские. Я хотела сделать это…
Она посмотрела на него, надеясь, что он поймет.
– Ради меня? – спросил Гамаш.
Она кивнула:
– Я боялась, что вину возложат на вас. Я хотела, чтобы все знали: вы не виноваты. Простите меня.
Он взял Николь за липкую руку и заглянул в ее маленькое лицо, все в пятнах, мокрое от слез и соплей.
– Все в порядке, – прошептал он. – Мы все совершаем ошибки. А то, что сделала ты, может быть, и не ошибка вовсе.
– О чем вы?
– Если бы ты не распространила то видео, мы бы никогда не узнали, чем занят суперинтендант Франкёр. Может оказаться, что это дар Божий.
– Ни хрена себе дар Божий, – сказала Николь. – Сэр.
– Да-да. – Гамаш улыбнулся и сел в машину. – Пока меня нет, я хочу, чтобы ты поискала информацию о премьере Ренаре. О его происхождении, о его жизни. Не обнаружится ли у него связей с Пьером Арно или со старшим суперинтендантом Франкёром.
– Слушаюсь, сэр. Знаете, скорее всего, они отслеживают вашу машину и ваш сотовый. Может, вы оставите сотовый здесь и воспользуетесь чьей-нибудь машиной?
– Ничего со мной не случится, – сказал он. – Дай мне знать, если что-нибудь найдешь.
– Когда получите сообщение из зоопарка, будете знать, от кого оно.
Старшего инспектора это вполне устраивало. Он выехал из деревни, понимая, что за холмом его сразу же обнаружат, и рассчитывая на это.
