Мы вошли на терраску под пергалами — тонкими деревянными перекладинами, увитыми зеленью с какими-то белыми цветами и красными ягодами. Сквозь всё это солнечные лучи всё-таки попадали в окна домика и, сломавшись, возвращались на терраску, сплетаясь в лучистые пятна на листьях, на лицах, на Алтаре. Он был католический, покрытый белым платом.

И священник был во всём белом. Маленький, лысоватый и седенький, он мелко переступал больными ногами и был весь такой сказочный, трогательный, с тихим музыкальным, «французским» голосом, он служил по-французски. Сёстры положили на землю подстилки, опустились на колени. Они дивно пели наши молитвы на церковнославянском языке. А я этих молитв не знала на память.

Опускаю сердце своё в тот тихий утренний дворик, пронизанный воздухом, теплом и светом. На травинках ещё лежит роса. И птицы садятся на перекладинки террасы и на крест Распятия. Знают они, что 2000 лет назад их предки выклёвывали глаза распятым? Птичка села у ног Его на Крест. У неё красное пятно на грудке. Капля крови Его. Тоже участвует в Мессе. Напоминает нам, что . кровью Своею Христос искупил всё творение. Весь тварный мир теперь ждёт преображения человека. Я ощутила единение природы, людей и молитв. И приобщилась святому Благодарению, исходящему к Господу от всего живого.

Капля росы высохла на травинке. Нет, ушла паром в небо. Солнечно-тенистый дворик, зелень в красных брызгах ягод, сёстры, священник, птичка с красным пятнышком, — во всём виделось что-то райское. Сердце уже не вмещало такой полноты. Это утро было как бы на вершине горы. В Раю. И всё дальнейшее воспринималось как естественный спуск…

Даже приезд Папы?.. Да… Даже приезд.