15

Барановский не соврал, когда сказал, что это надолго. Сидели почти до утра. Он тянул из меня все, что я знаю, но и делился тем, что знал от Штопора. С его слов выходило, что маршрут поставки таблеток касался Вагонки, но все же через посредника, там был кто-то еще, какая-то группа. Вагонка уже забирала то, что предназначалось для распространения в городе и области, не больше. А вот посредник сидел на самом канале, через который шло все.

Откуда сведения о ментовской крыше? Об этом мне не рассказали. Оперативные данные. Но, в общем, такие дела без нее и не делаются. Просто берега терять не надо, а когда дурь таким потоком идет, то берега заметно размываются.

На чем спалился Штопор, почему его решили убрать? Загадка, по большому счету. Из той информации, что он успел им передать, и той, что удалось обнаружить в его квартире и машине, потому что это именно люди Барановского там все обыскали, выудить ответ не удалось. Однако сам факт того, что на встречу его выманили чеченцы, говорит о том, что таинственный Некто, стоящий за операциями с таблетками, связан и с ними. А если кто-то одновременно имеет влияние как минимум на две преступные группировки города, то есть чеченцев и «вагонковских», он может быть только из одной лавочки — милиции. Больше так крепко на всем этом не сидит никто.

Данные биллинга мобилы Штопора показали, что он за три дня до своей смерти был на товарной станции. И еще он там был две недели назад и, примерно, месяц назад, дважды. А вот об этом у нас в бригаде не знал никто. Если мы на станции что и крали, то всегда по наводке Поляка. И Штопор в процессе «наведения на цель» не участвовал. То есть, он туда ездил по каким-то своим делам.

Со слов Барановского выходило, что эти его визиты довольно близко совпадали с появлением новой партии наркоты в городе. Именно той наркоты, которая и нужна. То есть, можно предположить, что во время своих поездок Штопор что-то видел или слышал, а заодно видели его, например. То, что он ничего не доложил, показатель того, что он ничего не нашел, а вот то, что его убили… может, именно там он и спалился. И тогда он все же что-то видел. Мог видеть.

Потом, понятное дело, возник вопрос: а мне оно надо? Нет, согласие я бы дал в любом случае, но вот всерьез рыть в этом направлении?

Частный город. Жизнь в частном городе, которую мой прототип даже не видел никогда и на которую лишь когда-то рассчитывал, когда шел на службу. Я верю Барановскому на самом деле, он совершенно серьезен. Более того, я даже уверен, что для него это совсем несложно. Нормальная, спокойная, безопасная жизнь, хоть и в резервации.

И вот мысль про резервацию для богатых и успешных тоже как-то не радует. Для обитателей этого мира подобное норма, но я из мира другого, совсем другого, и мне это не нравится. Но вот стоит ли рисковать?

Если бы я точно знал, что если я шагну обратно в проход, то окажусь рядом с Настей в Форт-Мак-Мюрее — я бы шагнул. Шагнул обязательно, теперь уже вот так сильно мне этот мир не нравится. Но я не уверен. И я пока видел самую бедную и плохую часть этого мира. Может быть, в частном мне понравится? Хотя бы настолько, чтобы перестать экспериментировать с проходами и остановиться уже? И жить, как живут люди, то есть семьей, с детьми? Извечная дилемма: синица в руке или журавль в небе? Но если выбирать синицу, то придется активно рисковать башкой. Как ей Штопор рисковал. И дорисковался. Впрочем, мой прототип тоже дорисковался, так что нечего тут…

Ладно. Первое — надо поговорить с Костей, по-тихому. Второе — Ваха, действуем, как запланировали. Но с Костей поговорить нужно прямо сейчас.

И кстати, мне бы сейчас один из их фургончиков не помешал, перевезти надо кое-что. «Ниву» сюда подгонять не хочу, а на «тайге» ехать с таким грузом слишком стремно. И тогда я взялся за планшет, выдернув его из зарядника.

Костя приехал примерно через час, на полугрузовой «газели». Поставил ее пока перед подъездом, а затем я запустил его наверх. Одет он был, к слову, совсем неприметно, никакой «хакерской» крутости, больше похож на сборщика мебели или установщика стиральных машин, приехавшего к клиенту. Даже машина соответствует образу.

— Заходи, — пригласил его в квартиру. — Завтракал? Чай-кофе? Что-нибудь еще?

— Чаю с удовольствием, если не трудно. — Он прошел в мою тесноватую кухоньку и сел за стол.

— Сейчас сделаю. — Я налил воды в электрочайник и включил его. — Меня твой начальник навещал вчера. Ты в курсе?

— Уже да, он мне позвонил. — Константин нимало не смутился. — Никак не ожидал, что он вот так сам к тебе нагрянет, не предупредив меня.

— А если бы предупредил, то что было бы?

— Я бы предупредил тебя.

— А зачем это тебе?

— Хотя бы для того, чтобы ты знал о том, что я не сообщил ему ни о том, кто ты на самом деле такой, ни о «двери» в подвале, ни о том, что ты кого-то ждешь. Барановский думает, что ты и есть настоящий Бирюков.

— Почему?

— Что почему?

— Почему ты ему не сказал?

— А ты сам не понял? — Константин удивленно поднял брови. — Он мой начальник на работе. «Дверь» в подвале — это уже мое, личное. Это надежда. Смысл жизни теперь. Зачем я буду кому-то об этом говорить?

— А тебе здесь что не так? — Я выставил две кружки на стол, потом присовокупил к ним сахарницу. — Частный город, есть куда уйти из Гадюжника потом. Золотой билет.

— А что в этом хорошего? — Он опять удивился моим словам. — Что там делать? Жить с модными и успешными? Ты же рехнешься с ними. Здесь, в Гадюжнике, мне и то интересней, здесь хотя бы жизнь настоящая, а там…

— Это тебе пока так кажется. Душа ищет именно настоящего, чтобы кровь бурлила, но это до поры, ты уж извини. Потом…

— Не надо, — он поднял руку, — я дословно знаю, что ты хочешь сказать. Так что проще не заводить пустопорожний разговор. Да, мы те, кто готов улететь на Марс безвозвратно, если появится такая возможность. А уйти в другой мир из этого — вообще предел мечтаний, неважно, каким тот мир будет. Совершенно неважно, достаточно того, что он просто другой.

— То есть ты готов поклясться, что Барановский ничего не знает? — Я посмотрел ему в глаза, но он взгляд не отвел.

— Готов, если это тебе нужно.

— И второго сюрприза на тему «я приехал поговорить о том, как вы сюда попали» уже не будет?

— Нет. Я обещаю.

— Ты один работаешь на безопасников в твоей группе?

— Один. Больше никто ничего не знает. Но я ведь не только на безопасников работаю, но еще и на саму группу.

— Это в какой форме? — усомнился я. — Всех местных пассионариев поставил под контроль?

— Не даю влезать туда, где им голову снесут.

— Ну а когда ты выполнишь свою работу и уедешь в частный город Волжск, что их ждет? Под статьи пойдут?

— Нет, — он покачал головой, — они всегда будут нужны в городе.

— Почему ты совсем не боишься ментов? — Чайник закипал, и я заранее взялся за пластиковую ручку. — У вас иммунитет? Они о вас знают?

— Нет, они о нас не знают. Но я полагаю, что у Барановского в ментуре есть свои люди в нужных местах. И если там начнут готовить что-то против нас, они дадут знать. Но даже не это главное.

— А что?

— Ты даже не представляешь, насколько мы читаем их серверы. — Он усмехнулся. — Это ведь не я взломал, точки входа туда сделаны прямо на месте. И да, я теперь настолько хорошо знаком с их системой, что если они закроют точки, я тут же создам новые.

Из чайника повалила тугая струя пара, щелкнул выключатель. Насыпав заварки, я залил ее кипятком и закрыл маленький чайничек. Пусть чуть настоится.

— Ты со своими людьми говорил? Про «дверь», я имею в виду.

— Говорил. Не со всеми пока, но говорил.

— Почему не со всеми?

— Боюсь, что не все поверят. Пока верят. Пока ждем твою жену, тогда уже точно поверят.

Хотел сказать, что нам надо найти еще одного очень плохого человека, раз у нас забрали сутенера, но не стал. На потом оставил. Этого добра в Гадюжнике навалом, можно в любой момент взять. Любого торговца амфетамином забирай и точно не ошибешься. А если всю эту толпу бойцов поднатаскать и вооружить, то захват проблемой не станет. То есть, надо учить.

— Будем надеяться, что поверят, — хмыкнул я. — Ладно. Мне надо из квартиры лишнее вывезти и там у вас спрятать. Поэтому тебя и позвал. Чаю попьем, и берись помогать.