Глава 7

Мелодично звякнул дверной колокольчик, и в холл клиники «Здоровая жизнь» вошла молодая женщина. Девушка за стойкой подняла голову и приветливо улыбнулась. Клиника была частная, довольно дорогая, в последнее время пациентов стало гораздо меньше – денег у населения значительно убавилось.

– Чем могу помочь? – задала служащая традиционный вопрос.

– Мне к хирургу, – хрипло ответила вошедшая.

– Вы записаны?

– Я звонила, сказали, можно прийти…

Девушка внимательно пригляделась к будущей пациентке. Что-то с ней не так. Голос хриплый, глаза красные, губы хоть и накрашены яркой помадой, однако все равно видно, что пересохли. Волосы хоть и подстрижены очень коротко, почти ежиком, все равно выглядят свалявшимися, не слишком чистыми. И цвет тусклый, хоть и черный. Девица явно больна. Впрочем, у них ведь медицинское учреждение, здоровые редко ходят. Но если у нее что-то инфекционное…

– Раздевайтесь, – предложила служащая, – и присядьте вон на диванчик, я сейчас узнаю.

В холле появилась медсестра постарше, окинула пациентку внимательным взглядом. Та в это время сняла длинную стеганую куртку, и стала видна несвежая повязка на руке. Медсестра сразу определила опытным взглядом, что повязка сделана непрофессионально, проще говоря, кое-как. Накрутили бинтов, а толку?

Вешая куртку в шкаф, девушка случайно коснулась больной рукой дверцы и едва не вскрикнула. Медсестра нахмурилась и вышла, чтобы вернуться через некоторое время.

– Доктор вас примет, но нужно сначала заполнить карточку. И паспорт, пожалуйста, покажите.

– Зачем это? – недовольно скривилась брюнетка. – У вас же частная клиника.

– Такой порядок. – Медсестра была непреклонна.

Кто ее знает, эту подозрительную девицу, что у нее там с рукой. Возможно, огнестрел, возможно – ножевая рана, у них приличная клиника, и неприятности не нужны.

Протягивая паспорт, пациентка пошатнулась и схватилась за стойку здоровой рукой.

– Пройдемте в кабинет! – встревожилась медсестра. – Карточку потом оформите.

Хирург был немолодой, но крепкий и работал в частной клинике по совместительству.

– Что с рукой? – спросил он.

– Поранилась случайно.

Медсестра уже ловко разматывала бинт. Хирург посмотрел и едва не ахнул. Кисть вздулась и была синюшного цвета, далее до локтя распространялась краснота.

– Больно? – Хирург ткнул пальцем в распухшее запястье.

Пациентка помотала головой, но по тому, как она побледнела и вцепилась в подлокотник кресла здоровой рукой, было видно, что больно. И очень.

– Не нужно мне врать, – отрывисто сказал доктор, он был грубоват и прямолинеен, как все хирурги, – говорите как есть. И я же вижу, что у вас укусы.

– Собака покусала, – нехотя согласилась брюнетка, отводя глаза.

– Давно?

– Вчера.

– Значит, прошло больше суток. Отчего же вы сразу не обратились к врачу?

Брюнетка молчала. Хирург сказал медсестре что-то вполголоса, она уже готовила шприц.

– Собака ваша? – продолжал расспросы хирург, пока сестра делала обезболивающий укол и обрабатывала рану.

– Нет, это случайно, на улице. Она набросилась на меня ни с того ни с сего…

Врач с сомнением покачал головой – он видел, что укус сделан крупной собакой, а такие обычно не набрасываются на людей ни с того ни с его. Если только они не бешеные.

– Вы знаете хозяина собаки?

– Да говорю же вам – я просто шла мимо, а она… – Пациентка закашлялась.

Врач ясно видел, что она темнит.

– Что ж, – сказал он, – рана, конечно, заживет, проколем антибиотики, воспаление пройдет. Но непременно нужно сделать уколы от бешенства. Это долго, но такой порядок, раз вас укусила бродячая собака. И скажите, в каком месте это случилось, я должен сообщить в санэпидстанцию. Собака может еще покусать кого-то, от нее заразятся другие животные. Это очень серьезно.

– Это было тут, недалеко. Большая серая собака, бездомная… где-то бродит…

Пациентка почувствовала, что пол уходит из-под ног, а перед глазами стояла оскаленная пасть той самой собаки, что охраняла своего хозяина до последнего вздоха.

Если бы она не была привязана, то брюнетке, которая подвезла того бродягу до самого дома, пришлось бы плохо. Собака сразу почувствовала в ней врага, едва только завидела ее машину. Пришлось обезопасить ее шокером, и этот нищий полупьяный придурок рассердился на нее. И посмотрел грозно, но собака застонала, и он плюхнулся рядом с ней в грязь и стал гладить и бормотать бессвязные ласковые слова.

Она тогда убежала и еле сумела тронуть машину с места, до того болела рука. Доехала до дома и целые сутки пыталась сама лечить укусы, а сегодня поняла, что если не пойдет в клинику, то просто умрет.

Ей плохо, очень плохо, голова ужасно болит, и кажется, поднялась температура. Она пошла в частную клинику в надежде, что тут не спросят документы, а оказалось, что все так серьезно. Она не должна была этого делать, потому что тот, кто может все, не одобрил бы. Она виновата в том, что не сумела увернуться от собачьих зубов. Но без врачебной помощи она может умереть.

Брюнетка схватилась за стул, чтобы не упасть.

– Вам надо полежать, – вмешалась медсестра, – потом возьмем кровь на анализ, потом еще один укол. А пока оформите договор и оплатите.

– Я не буду лежать! – Брюнетка отвела ее руки и встала, держась прямо усилием воли.

Хирург писал что-то в карточке и не поднял головы. Медсестра проводила пациентку в холл к стойке.

– Нельзя ли побыстрее, – торопила брюнетка, – я тороплюсь.

Девица за стойкой вскинула на нее глаза в немом удивлении – куда уж теперь торопиться. Брюнетка посмотрела на нее с такой откровенной ненавистью, что у нее дрогнула рука.

Странная какая-то пациентка, что-то с ней не то.

– Записать вас на следующий прием? – спросила она, возвращая паспорт.

– Я позвоню, – буркнула брюнетка, неловко всовывая руки в рукава куртки.

После обезболивающего укола это действие не доставило ей неприятных ощущений. Рука теперь вообще ничего не чувствовала. Она выскочила на улицу, желая лишь одного – оказаться как можно дальше от этой клиники. Больше она сюда не придет, сама купит в аптеке антибиотик, будет пить, все пройдет.

Та собака не была бешеной, она просто пыталась защитить своего хозяина. Надо же, кто-то так любил этого никчемного пьяницу и придурка, что пожертвовал из-за него своей жизнью.

Брюнетка усмехнулась сквозь зубы, накинула капюшон и медленно пошла к переходу через улицу. Сегодня она не взяла машину – из-за больной руки трудно было вести.

Быстрее идти не получалось, потому что на воздухе закружилась голова. Ничего, это все пройдет, она вылечится и забудет проклятую собаку, тем более что той уже нет в живых.

Она встала у перехода, дожидаясь, когда загорится зеленый свет. И тут рядом с ней притормозила знакомая черная машина.

– Садись! – окликнули из окна.

Она поняла, что попалась.

– Садись, Вторая! – повторил голос того, кто может все, и она села на переднее сиденье рядом с ним.

Села и уставилась прямо перед собой, потому что ОН не любил, когда ему смотрят в глаза.

– Зачем ты пошла в клинику? – спросил холодный металлический голос.

Этот голос с некоторых пор ее пугал. Он был какой-то неживой, бесполый. Если не знать, что он принадлежит мужчине, можно было вообще принять его за механический.

Она молча показала ему забинтованную руку.

– Отчего ты не обратилась ко мне? – спросил он, причем интонация не была вопросительной, он не ждал от нее ответа.

Она молчала, отвернув голову вбок, чтобы не встречаться с ним глазами. Он мог читать ее мысли, он знал о ней все. И теперь ни в коем случае нельзя показать ему, что она знает, что случилось с той, Первой. Это он так их называл, своих подчиненных, своих подручных, своих рабынь. Потому что они работали на него – без вопросов и без денег, просто делали, что он прикажет.

Первую нашли мертвой в тележке уборщика в крупном торговом центре. Об этом не сообщали по телевизору, просто по чистой случайности у нее в этом центре работала подружка. Старая подружка, из той, прошлой жизни. Когда не было еще в ее жизни этого человека. Того, кто может все. Это он так себя называл.

В той жизни не нужно было перекрашиваться в черный цвет и стричься коротко, ежиком, чтобы походить на Первую. И не нужно было красить губы слишком яркой помадой, которая ей не идет. Стрижка тоже ей не идет, она знает, ее длинноватый нос кажется еще длиннее. Но какое это имеет значение теперь?

– Так почему ты не обратилась ко мне? – повторил он и внезапно схватил ее за подбородок и повернул к себе.

«Я ничего не знаю, я ни о ком не думаю», – в панике уговаривала она себя, но его глаза, казалось, прожигали ее насквозь, подобно рентгеновским лучам, от них невозможно было укрыться даже за свинцовой плитой. И против воли в голове звучали слова подружки, которая, захлебываясь, сообщила ей по телефону, как нашли у них в центре мертвую девушку в тележке уборщика. Кто положил туда труп – полиция понятия не имеет. Их всех таскали на допросы, и когда ей, подружке, показали фотографию убитой, она чуть не вскрикнула, потому что девица была ужасно похожа на тебя, какой ты стала в последнее время. Оттого и звонит она сейчас, хоть они и давно не виделись, что была поражена этим совпадением. Но в полиции ничего не сказала – зачем лишнее болтать.

Сейчас Вторая была уверена, что он прочитал эти мысли. И еще увидел, что там, на участке рядом с мертвой собакой, валяется кусок от рукава черно-красного пальто. Что не хватает куска, она заметила только в туалете на заправке, когда пыталась остановить кровь. Пальто она выбросила в мусорный контейнер далеко от дома. Но теперь это вряд ли ей поможет.

– Ты должна всегда обращаться ко мне, с любым вопросом, по любому поводу, – проговорил он, трогая машину с места, – только я могу решить все твои проблемы. Ты не забыла, что я тот, кто может все?

– Не забыла, – пробормотала она, – конечно, я помню.

– Я сам отвезу тебя в больницу, там тебе помогут.

Он все смотрел ей в глаза, и понемногу ее охватило полное безразличие к собственной судьбе. Рука больше не болела, все тело охватила слабость, глаза ее закрылись. И наступила темнота.

– Вот возьми, – Шеф протянул Инге чуть потрепанную книжечку паспорта. – Я узнавал, «Мясоед» – фирма серьезная, просто так с улицы тебя не пустят. Позвони и запишись на прием к директору госпоже Черкизовой. Скажешь, что по поводу поставок.

– А что я ей скажу?

– По ситуации посмотришь. Оглядись там. – Шеф сам набрал номер и протянул Инге телефон.

– Фирма «Мясоед»! – прозвучал в трубке чуть хрипловатый, сексуальный женский голос.

– Я хочу встретиться с Ольгой Владимировной Черкизовой. – Инга, напротив, придала своему голосу строгую деловую интонацию.

– Представьтесь, пожалуйста.

Даже это настоятельное требование прозвучало эротично. Инга подумала, что с таким голосом нужно работать не в приемной у деловой женщины, а в службе телефонного секса.

– Цветкова, – сообщила она, заглянув в паспорт, – Инна Романовна Цветкова.

Паспорт выглядел вполне прилично, хоть и был, по признанию Шефа, не настоящий. Ну, для одного раза сойдет, никто проверять не станет.

– По какому вы вопросу, Инна Романовна?

– Я представляю новую, только открывающуюся сеть ресторанов и хочу обсудить вопрос поставок мясопродуктов. Мы как раз сейчас выбираем себе постоянного поставщика.

От такого заманчивого предложения голос секретарши стал еще более сексуальным.

– Ольга Владимировна вас непременно примет, – проговорила она, как будто обещая исполнить самые необычные пожелания клиента. – Вы могли бы приехать к нам в пятнадцать часов? Раньше никак нельзя, у Ольги Владимировны совещание.

– Разумеется.

– Вы знаете наш адрес?

– А как же! Кто же не знает адрес фирмы «Мясоед»!

– Как бы поздно не было, – опасливо сказала Инга, отсоединившись, – еще два часа ждать. Но раньше никак нельзя.

– Ладно, пока вот какой вопрос решим. – Шеф был собран и сосредоточен, как всегда. – Насчет брюнетки.

– Что, удалось найти ее по номеру машины? – оживилась Инга.

– Угу, а ты представляешь, сколько в городе может быть красных «Ниссанов», номера которых кончаются на две пятерки?

– Ну и сколько?

– Восемьдесят семь.

– Да уж, – поразилась Инга, – целый таксомоторный парк. И что, вы все проверяете?

– Да как же это возможно? Если бы у нас был целый штат сотрудников… Но вот насчет укуса собаки. Песик-то оказался не промах, не зря жизнь положил. Хозяина не спас, но покусал девицу качественно. Я, понимаешь, запрос сделал. Если обращаются в клинику с укусом, то должны серию уколов от бешенства делать. И в санэпидстанцию сообщить, чтобы животное то искали.

– Неужели ищут?

– Нет, конечно, но сигнал непременно фиксируют. Таков порядок, еще с советских времен. Там все компьютеризировано, так что осталось только сравнить список владельцев «Ниссанов» и тех, кто обращался по поводу укусов собаки.

– И что?

– Вот она, Григоренко Мария Дмитриевна, 1988 года рождения.

– Неужто наша брюнетка?

– По возрасту подходит.

– Что, сейчас к ней поедем? Адрес-то у вас есть…

– Не успеем, я тебя заброшу, а потом сам съезжу.

«Вот так всегда, – подумала Инга, – мне – самое неприятное, а сам – к брюнетке…»

Она постаралась, чтобы эта мысль явственно отразилась у нее на лице, но Шеф если и понял, то сделал вид, что ничего не заметил.

Машина подъехала к железным воротам как раз в то время, когда оттуда выезжал грузовой пикап с логотипом фирмы «Мясоед» на борту. Пропустив пикап, она подкатила к будке охранника.

За воротами находилась обширная территория, застроенная металлическими ангарами и кирпичными одноэтажными складами, между которыми сновали машины и погрузчики.

– Пропуск! – проговорил молодой охранник, выйдя из будки и взглянув на Ингу с чисто мужским интересом. Шеф, как всегда, выглядел абсолютно незаметным.

– Я к Ольге Владимировне Черкизовой. – Инга стрельнула в охранника глазами и кокетливо поправила волосы. – Мне назначено.

– Ах, к Ольге Владимировне! – Охранник стушевался, отступил в сторону. – Ах, назначено… Проезжайте, вам вон туда, направо, к конторе. – Он показал на двухэтажное офисное здание из стекла и бетона в глубине двора.

Шеф кивнул и поехал в указанном направлении.

Поставив машину перед входом в контору, он повернулся к Инге:

– Иди уже. Я тебя ждать не буду, чтобы не светиться здесь.

– Антон, можете пока быть свободны! – громко сказала Инга. – Я вызову вас, когда нужно.

С этими словами она поднялась на крыльцо и вошла в раздвижные стеклянные двери.

Она оказалась в просторном холле. Прямо напротив двери за небольшой конторкой сидел очередной охранник, на этот раз – плотный пожилой дядька, по виду – военный отставник или бывший полицейский. Уставившись на Ингу хмурым взглядом маленьких проницательных глаз, он спросил:

– К кому?

– К Ольге Владимировне, – повторила Инга.

– Вам назначено? – строго осведомился охранник.

– Разумеется. Я договорилась с ее секретаршей.

– С Мариной? – Охранник пододвинул к себе разграфленный блокнот. – Она должна была вас записать. Как ваша фамилия?

– Цветкова, – назвала Инга ту же фамилию, которой представилась по телефону.

– Цветкова, Цветкова, – бормотал охранник, ведя пальцем по строчкам, – ах, да. Марина же сломала ногу, теперь вместо нее новая сидит, эта, как ее, Карина.

– Брюнетка? – машинально спросила Инга, вспоминая сексуальный голос, который слышала по телефону.

– Ну да, черненькая такая, – ответил охранник. – Вот, есть Цветкова.

– Я могу пройти? Где кабинет Ольги Владимировны?

– На втором этаже, слева от лестницы. Только я позвоню Карине, спрошу, свободна ли Ольга Владимировна.

Охранник потянулся к телефону, снял трубку, поднес ее к уху, набрал короткий местный номер и замолчал.

– Что-то она не отвечает, – проговорил он после продолжительной паузы.

– Коротко стриженная? – спросила Инга, чувствуя нарастающее беспокойство.

– Кто стриженая? – переспросил охранник.

– Новая секретарша, Карина.

– Да, очень коротко. А что, знакомая ваша? Что же она трубку не берет… Может, вышла куда?

Инга побледнела.

– Я пойду. – Она обошла стойку охранника и быстро, чуть не бегом устремилась к лестнице.

– Куда? – Охранник вскочил со своего места, бросился за ней. – Я еще не дозвонился!

– И не дозвонишься, – бросила ему Инга, через две ступеньки взбегая по лестнице.

– Что? – переспросил охранник, которому передалось ее беспокойство. – Что случилось?

– А она давно у вас работает? – на бегу спрашивала Инга.

– Кто? – пропыхтел охранник.

– Да не тормози! Брюнетка эта, Карина!

– Вторую неделю. Да в чем дело-то?

– Сейчас узнаем. – Инга толкнула дверь приемной.

Комната была пуста, на столе секретарши стояли два телефона, факс, компьютер, валялась какая-то книга.

– Да постой ты, – проговорил, догоняя ее, запыхавшийся охранник, – нельзя вот так врываться. Ты вообще кто такая?

– Не те вопросы задаешь! – отмахнулась от него Инга. – Боюсь, мы и так опоздали…

Она пересекла приемную, распахнула дверь кабинета.

В кабинете было полутемно из-за опущенных плотных штор. Прямо напротив двери, за широким письменным столом черного дерева, сидела женщина лет сорока в дорогом, отлично сшитом деловом костюме лавандового цвета. Она смотрела на вошедшую в кабинет Ингу, и в ее взгляде было что-то странное и пугающее.

Глаза Инги привыкли к скудному освещению, и она невольно попятилась.

Она поняла, почему ее испугал взгляд женщины.

Это был, строго говоря, не взгляд.

В глазах этой женщины не было зрачков.

Да и самих глаз у нее не было – вместо них в глазницах были два хрустальных шарика, отражавших скудный свет, пробивающийся сквозь просвет между шторами.

Инга окинула взглядом всю картину и вдруг осознала, что ей что-то мешает. Что-то мучительно, безостановочно зудит и зудит, как комар над ухом. Навязчивая мелодия доносилась как бы издалека.

– Ольга Владимировна, – проговорил, выдвигаясь из-за ее плеча, охранник. – Я ее предупреждал, что нельзя без звонка, а она вломилась. Я не виноват!

– Опоздали мы. – Инга отступила в сторону, провела рукой по лицу, чтобы стереть с него ужас и разочарование, но это не удалось.

Она не могла отвести взгляд от мертвого лица Ольги Черкизовой, от узкой багровой полосы на ее шее и особенно от двух блестящих хрустальных шариков, вставленных в ее глазницы. Да еще эта мелодия, откуда она доносится?

– Опоздали? – переспросил охранник и метнулся к столу начальницы. – Ох ты, мать честная!.. Да что же это!

Она опять опоздала, в который раз безжалостный убийца опередил ее, опередил буквально на полшага…

На столе перед убитой лежали какие-то бумаги, стояло несколько телефонов и интерком. На клавишах были надписи: 1-й цех, 2-й цех, склад, весовая, морозильник, бухгалтерия, транспортный отдел, что-то еще. Клавиша с надписью 2-й цех была нажата, это оттуда доносилась мелодия, которую теперь Инга услышала четко. Кто-то пел высоким несильным голосом:

«Так и есть, – устало подумала Инга, – как и прежде, он все оформил театрально, со всеми положенными эффектами. Даже музыку соответствующую подобрал, чтоб его…»

Она подошла к окну, машинально раздернула шторы, чтобы впустить в кабинет блеклый, безрадостный свет поздней осени.

– Не трогай ничего! – бросил ей в спину охранник. – До приезда полиции ничего нельзя трогать!

– Знаю, – отозвалась Инга.

Она бросила в окно пустой, безжизненный взгляд и вдруг увидела во дворе удивительно знакомый силуэт.

Высокая, очень коротко стриженная брюнетка в черно-красном пальто быстро шла к маленькой красной машине.

Вдруг она повернула голову и быстро взглянула на окно офиса. Их взгляды встретились.

Инге показалось, что по лицу брюнетки скользнула едва уловимая улыбка.

– Да что же она, бессмертная? – пробормотала Инга, прижавшись лицом к стеклу.

– Ты это о ком? – подозрительно осведомился охранник, набирая телефон полиции.

– Да вон, смотри, Карина ваша убегает! – Инга повернулась к нему. – Позвони на охрану, чтобы не выпускали.

– Карина? Где Карина? – Охранник подошел к окну с телефоном в руке. – Правда, Карина, ее машина… Так не успеем остановить, она уже выезжает.

Действительно, маленькая красная машина уже проехала ворота и скрылась за углом.

– Опоздали, – безнадежно повторила Инга.

– Ты, главное, сама никуда не уходи! – строго проговорил охранник. – Ты свидетель и вообще какая-то подозрительная. Надо твою личность установить.

– Никакой я не свидетель, – отмахнулась Инга. – Ты то же самое видел, что я! А насчет личности – у тебя моя фамилия записана, так что, если понадоблюсь, всегда найдешь!

Охранник ничего не ответил – он как раз дозвонился до полиции и пытался обрисовать ситуацию. При этом слов ему явно не хватало, и он бурно жестикулировал, чего телефон никак не мог передать.

Воспользовавшись этим, Инга вышла в приемную и хотела уже выскользнуть в коридор, как вдруг ее внимание привлекла книга, брошенная на столе секретарши.

Это был триллер в яркой глянцевой обложке. На обложке красовался человек самого демонического вида, в черном фраке, с неестественно белым лицом и кроваво-красными губами. Глаз у него вообще не было, вместо них сверкали два хрустальных шарика. А чтобы у Инги не осталось никаких сомнений, поперек обложки багровыми буквами было написано название книги:

«Человек без глаз».

Инга знала, что на месте преступления ничего нельзя трогать, тем более ничего нельзя оттуда брать – но в то же время она знала, что эта книга оставлена здесь именно для нее, что это – послание убийцы, который снова ее опередил…

Убийцы, которого она должна остановить, остановить во что бы то ни стало.

И она, не задумываясь, взяла книгу со стола. И спрятала в сумку. Открылась дверь приемной, и вбежал мужчина лет сорока с седыми висками. По уверенным движениям Инга угадала в нем человека, облеченного некоторой властью.

– Что случилось? Где Ольга Владимировна? – крикнул он.

– Она… она там. – Инга сделала вид, что ей плохо, и закрыла лицо руками, чтобы этот тип ее не запомнил. Хотя охранник, конечно… Но этот пентюх мать родную не запомнит!

Мужчина бросился в кабинет.

– Эт-то что такое? – послышался его голос, в котором изумление переходило в ужас. – Эт-то как же?

– Я в полицию уже позвонил, – залепетал охранник, – это же надо, такой случай…

– Ты какого черта сразу в полицию звонишь? – заорал мужчина. – Ты знаешь, что должен прежде всего сообщить мне, начальнику службы безопасности? Говорили тебе, что в любом случае звонить только мне! И никому другому!

– Виноват… Растерялся… Не подумал… – лепетал охранник.

«Хреновый ты начальник службы безопасности, – со злобой подумала Инга, – и подчиненные у тебя никуда не годятся. А сам только умеешь, что на них орать. Это же надо, в такой крупной фирме, считай, никакой охраны, кроме этого старого борова».

Послышались шаги перед дверью, и Инга метнулась за металлический шкаф, что стоял в приемной. Вбежали два парня, оглядели приемную и проскочили в кабинет директора. Инга вышла из своего укрытия и тихонько просочилась в коридор, который был пуст. Однако с лестницы доносились шум и крики. Уже дошло до сотрудников.

Инга повернула в противоположную сторону, прошла по коридору, стараясь не очень шуметь, и уперлась в аварийный выход. Дверь была заперта, но Шеф научил ее пользоваться отмычкой, даже подарил одну, для несложных замков.

Тут замок был проще некуда – шпилькой откроешь. Инга выскользнула на плохо освещенную лестницу и спустилась по ней прямо на склад. Пройдя между штабелями коробок с тушенкой, она миновала стол, где женщина в белом халате разбиралась с какими-то счетами и накладными, затем увидела широкие двери, возле которых стоял фургон, куда два грузчика носили коробки. Инга подождала, пока фургон загрузят до конца, потом шустрый мужичок в спецовке и кепочке запер дверцы и сел за руль, сердечно распрощавшись с женщиной за столом.

Прячась за фургоном, Инга пересекла двор и сумела проскочить в открывшиеся ворота. Навстречу ехала машина с мигалкой – полиция все же поспешила.

Инга припустила от фирмы «Мясоед» со всей скоростью, одновременно пытаясь дозвониться Шефу. Однако его телефон не отвечал.

Она пробежала пару кварталов, вышла на шумную улицу и только там подняла руку, подзывая маршрутку. Устроившись на заднем сиденье, она раскрыла книгу, что взяла со стола секретарши.

На внутренней стороне обложки стоял библиотечный штамп и название библиотеки:

«Районная библиотека имени Скабичевского».

Вот, значит, как – убийца сообщает ей, куда дальше следует идти. Как Мальчик-с-пальчик, который рассыпал за собой хлебные крошки.

В голове всплыла какая-то мысль, но тут же исчезла, потому что подал голос ее мобильник.

– Ну? – спросил Шеф.

«Баранки гну!» – хотела ответить Инга, но сдержалась.

– Поздно, – бросила она в трубку.

– И что? – снова задал он короткий вопрос.

– Глаза, – так же коротко ответила она, затем вполголоса рассказала ему о книге и о секретарше Карине, которая, судя по всему, и есть та самая брюнетка. Только, разумеется, она не Карина.

– Не сходится что-то. – Инга удивилась, потому что впервые уловила в голосе Шефа некоторую растерянность. – Говоришь, почти две недели она секретаршей отработала?

– Так охранник сказал. А у вас что? Нашли эту Григоренко Марию Дмитриевну, укушенную?

– Нет ее дома, соседка утром видела, рука, говорит, перевязана, сама вся бледная, ее еле узнала, в клинику пошла…

– А эта с утра на работе была, и рука у нее в порядке, я видела. Неужели еще одна?

– Да сколько же их! – Шеф в сердцах добавил непечатное слово, что тоже на Ингиной памяти случилось впервые. – И где он их только находит, паразит такой. Ладно, насчет библиотеки я выясню.

– Однако, – Инга помедлила, потому что исчезнувшая мысль появилась снова, – раньше он не давал прямой наводки на то место, где находятся органы. Теперь же прямо указывает на конкретную библиотеку, чтобы скорее все обнаружили.

– Торопится, терпения нет ждать. Неужели хочет, чтобы его скорее поймали? Все может быть. Маньяк и есть маньяк. Что там у него в голове творится?