Мастер луков
Амаранта выбежала из дома Галара, едва забрезжил рассвет. Старики рано встают: нужно успеть застать Мастера дома, пока он не исчез на весь день в лесу! Старик уже проснулся и наводил «порядок» в своем жилище, просто раскидывая по углам все, что лежало на проходе. Небрежно смахнув с верстака стружки, он покрыл темные хребты волков бело-золотистыми завитками. Превратившись в ягнят, волки покорно ждали, пока ветер или сам хозяин вернет им привычный угрожающий вид. Увидев Моран, Мастер удивленно приподнял брови.
— Галар уехал, — вместо приветствия сказала она.
— Знаю.
Закончив уборку, сделавшую комнату еще более неряшливой, эльф принялся за приготовление завтрака. Пока он заваривал травы, Амаранта нарезала хлеб и сыр.
— Откуда у лесных эльфов человеческая еда? — спросила она, раскладывая на тарелку крупные, криво нарезанные куски, — что-то я не заметила в Сирионе полей.
— На востоке Эрендола развито земледелие. А если бы я раздавал луки эльфам клана, то в домах не хватило бы стен, чтобы их развешивать.
— Значит, вы торгуете? С Эймаром?
— Не только. С Аквилеей торговать выгоднее. Ты шелка харматанские носишь, сшитые у нас. Эльфы многое умеют делать лучше, чем другие расы.
— И все работают, сидя у себя дома, как ты? Все, кроме Галара?
— Благодаря ему, результаты нашего труда могут порадовать кого-то еще.
— Я думала, что Галар маг, а не торговец.
— А я думаю, что ты мечом машешь увереннее, чем хлеб режешь.
— Как ты догадался?
Мастер критически оглядел фигуру Моран.
— Есть темы, которые я не буду с тобой обсуждать, — неожиданно оборвал он разговор.
Такая грубая откровенность ее покоробила. Амаранта выплеснула свое раздражение, с размаху вогнав нож в верстак. Тут же вытащив его, она поставила блюдо с едой на широкий топчан, на котором Мастер обычно принимал пищу и работал. Старик посмотрел на девушку долгим, внимательным взглядом и промолчал.
Моран не отказалась от второго по счету завтрака, но есть всухомятку было не очень приятно, а вина у Мастера не водилось. Она, наконец, попробовала вызывающий опасение травяной отвар. Он оказался безобидным и вполне сносным на вкус, если привыкнуть. «Вот бы выпить пива!» — неожиданно подумала Амаранта, представила во рту горьковатое покалывание пузырьков пенного напитка и вздохнула. Почему-то вкус пива был связан с чем-то дорогим и утраченным.
Она раздумывала, как бы поделикатнее высказать Мастеру свою просьбу, чтобы старый эльф не счел ее слишком странной.
— Что у тебя наверху?
— Комната.
— А сколько этажей у дома?
— Два. Посмотри, если хочешь.
Моран поднялась по крутой винтовой лестнице. С первого взгляда ей показалось, что верхний этаж намного больше нижнего, но потом она поняла, что здесь меньше вещей. Две кровати, застеленные охристыми покрывалами с орнаментами по кромке, скромно стояли друг напротив друга. Одна из них, короткая, могла принадлежать ребенку или подростку. Домотканые дорожки на полу радовали глаз полосками в песочных тонах, а в высокое и узкое окно с прозрачной оранжевой занавеской приветливо заглядывало утреннее солнце. Красно-коричневый комод и широкий, неправильной формы подоконник, служащий столом, напоминали мебель в доме Галара.
«У Мастера были дети?» — удивилась Амаранта, заметив игрушечную лошадку, — «конечно, да! Просто они давно выросли и живут отдельно». Вырезанная из цельного куска дерева и покрытая искусной резьбой, лошадка так и приглашала себя потрогать. Моран прикоснулась к волнистой, будто развивающейся на ветру темной гриве, отметив, что кожаному седлу и упряжи уделено не меньше внимания, чем мордочке и роскошному хвосту. Игрушка была сделана с любовью и большим мастерством, и почему-то Амаранта не сомневалась, что ее автор — хозяин дома.
У стены стояла ширма с разнообразным зверьем, выполненным в стиле инкрустации. Она могла бы служить учебным пособием — Амаранта не смогла с ходу опознать всех животных. Когда-то давно это была совсем нескучная комната, да и сейчас из ее спокойного уюта не хотелось уходить.
— Ну, как, понравилось? — спросил Мастер, когда Амаранта вернулась.
— Да, очень.
— У меня было двое детей. Дочь живет в Бригоре. Это город на границе с Аквилеей. А сын служил в Эвенберге, — отвечая на незаданные вопросы, поведал Мастер.
Моран заметила, что эльф сказал о сыне в прошедшем времени.
— Понятно… А кому принадлежала комната в доме Галара, в которой живу я?
— Его жене.
— И что с ней стало?
— Она умерла.
— Не все так просто, сам знаешь. Это одна из запретных тем, верно?
— Вообще-то нет. Галар был несчастлив в прошлом: девушка, на которой он женился, повредилась рассудком.
«Еще одна жуткая ночь, и со мной случится то же самое, — мрачно подумала Моран, — «а почему Мастер не называет Галара «мэтр», как все остальные эльфы, а только по имени?»
— У Галара была красивая жена. Ее звали Лаэле. Мне показалось, что они сильно любили друг друга.
— Это он тебе рассказал? — недоверчиво прищурился старик.
— Нет, мне рассказал… дом.
— Как это?
— По ночам мне снятся кошмары. Ты не подумай, я не безумная, — быстро добавила она.
— Я не подумал, — серьезно ответил Мастер, — что ты видела?
— Ничего особенного. Мне приснился дурной сон, вот и все. Я ухожу.
Амаранта встала и направилась к выходу, решив, что старику не стоит знать о ее ночных страхах, он все равно не поймет и не поверит!
— Оставь свои королевские замашки! Мы разговариваем, куда ты пошла? Вернись, Моран! — прикрикнул Мастер ей вслед.
Она остановилась у порога.
— Со мной что-то происходит. Прошлой ночью я видела Лаэле, слышала ее крики и узнала, как она изуродовала Галара. А затем я позвала на помощь Фей. Вернее, я сделала это случайно. Или мысленно. Подожди, а ты знаешь цель моего визита, Мастер?
— Конечно. Оставайся жить у меня, я буду только рад.
— Как ты это понял?
— Догадался, — невозмутимо ответил эльф, но Моран ему не поверила.
* * *
Засунув нос попеременно по все мешочки и баночки со специями, Моран выбрала приправу, запах которой показался ей знакомым, и щедро посыпала варево в котелке. Теперь Амаранта часто помогала Мастеру готовить и взяла на себя часть обязанностей по дому. После вынужденного бездействия в обществе Галара, она находила удовольствие в любой работе: носила воду, прибиралась и ходила за припасами, стараясь побольше двигаться. Устав к вечеру, Моран чувствовала, как непонятная тоска, мучившая ее последние недели, понемногу отступала.
Часто выходя из дома, Амаранта разобралась в социальном устройстве эльфийского поселения, жившего столь обособленно. Все запасы продовольствия хранились в отдельном нежилом строении, и каждый эльф брал то, что считал нужным. Споров не возникало. Жители поселка были равны в своих правах, но совместная собственность касалась исключительно еды, а никак не домов или личных вещей. Галар, несмотря на свою молодость, в действительности являлся главой клана. Дар его магии служил связующим звеном между душами эльфов. Эта связь действовала в обе стороны: если было хорошо магу, то и эльфы поселка были довольны, но Галар мог обрести душевный покой, только если его клан процветал.
Эльфы жили плотно, иной раз по нескольку семей в одном большом доме, и они вовсе не были на одно лицо, как показалось Моран вначале. В клане преобладали светловолосые и голубоглазые эльфы и эльфки, но среди них встречались и русые с совсем другими чертами лица. Видимо, родственные браки не приветствовались. Галар тоже выглядел «полукровкой» с непривычно-волнистыми волосами и с более темным цветом глаз, чем у большинства мужчин клана.
К концу марта весна в Сирионе вовсю вступила в свои права. Снег растаял, а пожухлая прошлогодняя трава зазеленела сочными ростками. Мастер все чаще оставлял дверь открытой, позволяя теплому ветру свободно гулять по стенам и хлопать пеньковыми нитями, заготовленными для плетения тетивы.
— Моран, это очень остро, — покачал головой старый эльф, получив свою порцию еды из котелка.
Девушка сидела на топчане напротив, подогнув под себя ногу. Отпустив замечание, Мастер продолжал с аппетитом есть.
— А, по-моему, хорошо. У вас, эльфов, еда слишком пресная. Но твои блюда намного вкуснее, чем те, что подают на стол у Галара.
— Вот как? — не поверил Мастер.
— У всего, что мы едим, есть непонятный сладкий привкус. Я Галару не раз говорила, но он не верит.
Мастер коротко дернул бровями вверх, что значило у него крайнюю степень удивления, и по своему обычаю, промолчал.
— Еще бы к жаркому пива! Например, темного галаадского, — размечталась Амаранта.
— Ты где такое пила?
— В Галааде, конечно, — не задумываясь, ответила она и замерла с полной ложкой.
Разве Моран была в Галааде? Вкус пива почудился какой-то особенный, густой и горький, слегка подгоревший.
— Я не помню точно, где именно, — поправилась она, уходя от темы, — Мастер, научи меня делать луки! Я буду тебе помогать.
— Зачем? Руки испортишь. Хочешь, тебя на лютне играть обучат?
— Не будет ничего с моими руками. А лютня — очень грустный инструмент. Когда на ней играет Галар, мне хочется…
«…напиться, как Лето», — закончила Моран фразу мысленно. Незнакомое имя, случайно всплывшее в памяти, вызвало у нее горестный вздох.
— Ты тоскуешь? По кому?
Амаранта задумалась, не замечая испытывающий взгляд эльфа. Печаль снова сжала ее сердце безжалостной рукой, весеннее солнце потускнело, еда потеряла вкус, а сама жизнь показалась гадкой и бессмысленной.
— Я скучаю по Моран из прошлого, жизнь которой имела смысл. А я… я просто существую. Как растет трава. Я не то хотела сказать… — закончила девушка упавшим голосом.
— Именно это.
— Я запуталась, Мастер. Наверное, я желаю, чтобы Галар поскорее вернулся. Да, я скучаю по нему.
— Есть натуры, заполняющие свои дни фантазиями и страхами, если им не хватает событий. Покой тебя убивает, вот что я понял. Хочешь поработать? Я это устрою. Можем начать прямо сейчас. Что ты знаешь об оружии, которое я делаю?
— Ничего. Я никогда не держала в руках лук.
Мастер, проковыляв к дальней стене, отдернул в сторону ветхое одеяло, отделяющее кладовку от комнаты. Готовых луков здесь было мало — большую часть Галар увез с собой на продажу. На глаза Амаранты попался простой лук в человеческий рост.
— Как у Герванта! — вскричала она и потащила его к себе.
— Это боевой лук времен войны. Точность у него низкая, в цель можно попасть только при очень хорошем навыке. Но при атаках по площади он использовался весьма успешно. Тебе такой не нужен, вот этот возьми.
Мастер протянул девушке небольшой лук с накладками из сухожилий.
— Я его сломаю. Он маленький.
— Не воображай себя воительницей.
Старик подтолкнул Моран к выходу и захватил стрелы. Дом Мастера рос на отшибе поселка, у самой ограды. За ним располагалась площадка с мишенью посередине, где эльф пристреливал свои изделия. Отдав Моран костыли и стоя на одной ноге, Мастер выпустил в мишень несколько стрел, не целясь и неизменно попадая в центр.
— Попробуй. Глаз не закрывай. Тебе природой для чего оба даны? — проворчал старик, передав Амаранте оружие.
Она натянула лук и выстрелила, но стрела отказалась лететь в нарисованный охрой круг, а упала под ноги Моран. Зато тетива ударила по предплечью левой руки, оставив красный след. Мастер молча отобрал у девушки лук и вернулся в дом.
«Гервант… Кто это?» — задумалась Моран. Имя кольнуло ее сердце цепко, как случайная заноза, и тотчас нахлынули воспоминания: праздник в Ваньяре, разговор с главарем банды, музыка, танцы, веселый шум и смерть близкого друга утром. Киндара не стало! «Это из моей потерянной жизни», — решила Амаранта, — «и Гервант… Он тоже погиб. Как же давно это случилось!»
Мастер вернулся с луком без тетивы.
— Силы девать некуда? Помоги натянуть. Да ты ревешь?
— Что?
Она провела рукой по щеке и обнаружила капли. Моран в недоумении подняла глаза к небу: в его голубой вышине беспечно сияло солнце. Ничто не предвещало дождя.
— Я не… Это роса капает с деревьев.
— Три часа дня, какая роса? Держи.
Этот лук имел несколько слоев накладок посередине и был крепче и жестче предыдущего. Плечи лука выгибались в обратном от стрелка направлении, что делало оружие намного мощнее. Мастер натянул не обычную тетиву из пеньки, а другую, сплетенную из тонких кожаных ремней.
— Лук — мой собственный. Если научишься попадать из него в цель, то сможешь назвать себя настоящим стрелком.
— Но он слишком тугой.
— Вставай ближе к мишени, а когда привыкнешь, будешь стрелять в полную силу. Времени много, было бы желание. Ты все еще хочешь мне помогать?
Моран осмотрела лук, отмечая идеальную подгонку различных пород дерева. Они отличались по цвету, но были отполированы до блеска, а кусочки рога и кости прилегали к плечам лука настолько плотно, как будто изначально составляли единое целое. Вся эта искусная работа украшалась затейливой резьбой, повторяющей форму волокон природного материала.
— Теперь я вижу, что мастерить оружие очень сложно! Наверное, ты посвятил своему ремеслу всю жизнь!
Наблюдая за девушкой, старик молча кивнул.
— Скажи, а без украшений он будет стрелять? Они, вроде, ни к чему.
— Будет, но упадет в цене.
— Вот что я смогу: я нарисую то, что красиво выглядит, а как вырезать — ты мне покажешь.
Мастер приподнял брови и согласился.
* * *
Моран вертела в руках заготовку одной из укрепляющих накладок будущего лука. Небольшая по площади, сложной треугольной формы, она не давала простора для творчества. Но изобразить стандартные завитки девушке показалось скучным. Тут ее взгляд упал на волчьи шкуры на полу, и идея родилась сама собой. Только волки, прыгающие к центру лука, должны быть симметричными.
Положив заготовку лицевой стороной вниз на кусок холста, Амаранта обвела ее края и набросала рисунок волка на ткани остро заточенным угольком. Затем перевела его на дерево. Получилось нечетко, но для начала процесса линий достаточно. Вооруженная инструментами Мастера, Моран приступила к работе. Получилось не сразу: опасаясь испортить заготовку, Амаранта совершенствовала приемы резьбы на ненужных кусках дерева. Через несколько дней на заготовке появился четкий рельеф волка.
— Ты делала это раньше?
Мастер рассматривал готовую накладку, удивляясь точности, с которой девушка изобразила зверя. Пружинисто выгнув тело, он не просто прыгал на невидимую добычу, волк, казалось, рычал!
— Не помню. Нет, не делала. Я не работала с деревом.
— Это и так понятно. Но у тебя твердая рука, а твоему умению рисовать позавидует любой ремесленник, даже я.
«Возможно, он прав. Я нарисовала змею и меч на доске объявлений в Готе!» — неожиданно вспомнила Амаранта, — «и я пришла к эльфам по Проклятой дороге! Это случилось много-много лет назад. Или месяцев? Или дней?»
— Как давно я в поселке, Мастер?
— Сама знаешь, — осторожно сказал он.
Выронив инструменты, Моран вскочила и зашагала от верстака к очагу и обратно, открыв для себя страшную истину:
— Но я не знаю! Я появилась здесь прошлой зимой или этой? Подожди! Я не сама пришла, меня притащили демоны! Или нет?
Старый эльф не издал ни звука, задумчиво следя за Моран своими блекло-голубыми глазами.
— Почему ты молчишь? Это простой вопрос!
— Смотря для кого.
— Я забрела к тебе домой на следующий день после того, как меня приютил Галар. Ты должен помнить! Отвечай немедленно!
— Ты мне приказываешь? Здесь так не принято.
— Трудно назвать дату?! Да что со мной такое? — в отчаянии вскричала Амаранта, опускаясь на табурет и сжимая руками голову.
— Моран, тебе плохо? — спросил Мастер, погладив ее по плечу.
— Да, мне плохо, — глухо ответила она, — проснувшись ночью, я делаю шаг с кровати и понимаю, что надо спешить, но не понимаю, куда. А утром мне кажется, что ночное желание было не больше, чем сном. Все, кого я знала и любила, умерли. Их лица, имена и поступки свежи в памяти, но картины прошлого так трагичны, что я готова все забыть, лишь бы не мучить себя бесцельными сожалениями. Но это неправильно! Разве мы не должны помнить тех, кто был когда-то дорог?
— Если разум не в состоянии справиться с горем, то его лучше забыть, Моран.
— Жизнь наполнена и бедой, и радостью, день за днем они вырезают рисунок судьбы. Стерев часть узора, мы разрушаем единое целое и перестаем быть сами собой. Посмотри на животное на моем рисунке: если убрать эти прижатые уши и вставшую дыбом шерсть на загривке, волка не станет…
— Волк будет не опасным, вот и все.
— Ручных волков не бывает!
— Проверим завтра.
Амаранта поднялась в свою комнату и расстелила на полу длинную полосу материи с наброском рисунка. В последнее время он не давал ей покоя, заставляя подолгу не тушить лампу вечерами. На полотне читались силуэты далеких гор и башни незнакомого города, среди которых прятались буквы, но слово никак не складывалось. Сделав несколько еле заметных штрихов угольком, Амаранта обвела их чернилами, позаимствованными у Галара, и явственно увидела начальную букву надписи — «А».
Наутро Моран снова встала у мишени, пытаясь справиться с луком Мастера. Стрелы упорно не хотели лететь в цель, а силы рук едва хватало, чтобы натянуть тетиву, как следует.
— Что такое? Я же не слабая! — бесилась Амаранта, бросая лук и убегая подбирать стрелы.
— За неделю не овладеть навыком, который вырабатывается десятилетиями. Хватит на сегодня, я хочу тебе кое-что показать. Но глаза придется завязать.
— Тогда как я это увижу?
Мастер надел на голову Моран повязку из плотной материи, оставив руки свободными, что делало ограничение зрения весьма условным, но следуя за стариком и держась за его подпрыгивающее плечо, Амаранта не подглядывала.
— Здесь ступеньки, — предупредил Мастер, заскрипев каким-то затвором.
Солнце перестало играть желтыми кругами в плотно зажмуренных глазах, и сильно похолодало — они спустились под землю. Амаранта развела руки в стороны и наткнулась на стены с выступающими узлами корней. Упираясь в них для равновесия, но то и дело спотыкаясь о внезапные препятствия, бугрившиеся на полу, она с трудом продвигалась вперед. Мастер шел не мешкая — подземное путешествие было для него привычным, он даже огня не зажег. Коридор, начавшийся крутыми ступенями вниз, полого поднялся вверх; открылся потайной люк, и Моран услышала тихий шепот деревьев и пение птиц.
— Мы в Сирионе?
— Да. Сними повязку.
Куда не кинь взгляд, по земле разливалось лазурное сияние. Казалось, что над Сирионом перевернулось небо, и Амаранта стоит на его бархатной глади. Среди стволов деревьев расстилался ковер из мелких цветов. Их толстые короткие стебли венчались чашечкой из шести лепестков самого чистого и глубокого синего цвета, какой только можно себе представить…
— Это галадэны. Они цветут раз в году, весной. Скоро землю покроют их листья. Сирион бывает так красив лишь однажды, — откликнулся Мастер.
Чувствуя, как кружится голова, Моран сорвала цветок и поднесла к лицу. Мохнатый серо-зеленый стебель, напоенный влагой талой воды, хрустнул у нее в руках. Несмотря на дивный цвет, цветок совсем не имел запаха.
— Он такой холодный!
Стебелек охлаждал ладонь, но смущало не это. Удивительным цветам положено источать аромат, а в лесу пахло только игольчатым убранством вековых кедров. Яркие галадэны с темной серединкой жутковато напоминали глаза одного эльфа.
— Почему мага зовут Галаром?
— Он — дитя Галадэна, древнего поселка у запретной границы Сириона. Таких поселений, как наше, в Эрендоле мало. Большинство эльфов живут в обычных домах в городах или в лесных хижинах, но нам нужна особая защита — Сирион опасен. Посмотри на восток. Всего полдня пути, и заканчиваются наши тропы, уступая место первозданной чаще. В сердце Сириона время остановилось по воле духов, и каждый миг объединяет и прошлое, и настоящее. Через запретную черту невозможно пройти живым.
— Вот оно, полное имя вашего мага — Галар ланн Галадэн. Я живу за надежной оградой в древнем лесу на краю мира… — печально сказала Амаранта, глядя на холодно подмигивающий цветок в своих руках.
— Ты вольна уйти, Моран. Прямо сейчас, если захочешь.
Сирион притих в ожидании ее решения. Уставившись в лицо Амаранты изучающим взглядом, молчал Мастер. Крепкие, как струны лютни, невидимые нити, связывающие Моран с Галадэном, вдруг ослабли. Вздохнув легко и свободно, она сделала несколько шагов вперед и прислонилась к могучему кедру. В шелесте его веток послышалась едва слышимая музыка голосов, приглашающих перейти запретную черту.
— У меня нет самого необходимого для путешествия: еды, одежды, оружия, денег, — возразила Моран.
— Я помогу тебе собраться. Неужели ты подумала, что я брошу тебя в лесу и вернусь домой?
— Но… куда я пойду?
— Раньше у тебя был план.
— Бежать — это не план, это — просто желание, — обреченно сказала она.
Променять спокойную жизнь в эльфийском поселке на дорогу без начала и конца? Моран прошла путь по бесконечной ленте Проклятого тракта, и он привел ее сюда. Может, Галадэн — и есть та самая тихая гавань, где Амаранте суждено остановиться? Она чуть-чуть отошла от ограды, и уже чувствует усталость, а синие галадэны, не моргая, проницательно смотрят прямо в душу и предвещают беду.
Мастер терпеливо ждал.
— Путь к себе не измерить верстами: как бы далеко ты не направился, останешься на месте.
— Моран, я не предложу побег дважды.
— Я не могу уйти.
Амаранта вернулась к старому эльфу и протянула ему повязку. Как тяжело возвращаться, постояв на перекрестке, где одна из дорог звала в Сирион, а другая не отпускала от Галадэна дальше, чем на пару шагов! Моран вздрогнула, услышав, как захлопнулась крышка люка с внешней стороны ограды и позволила Мастеру довести себя до порога дома, где он вернул ей зрение.
— С этого момента ты — часть эльфийского клана, Моран. Постарайся достойно прожить жизнь, которую выбрала, — сказал старик.
«Мастер был прав, зверя можно приручить. Ручной волк — это я», — подумала Амаранта. Сожалеть было поздно.
* * *
Пустующий дом Галара манил Моран удобной ванной на первом этаже. У эльфийского клана была общая баня, топившаяся по-белому и очень чистая, но непривычно большая и холодная. Замерзнув в ней до стука в зубах, Амаранта обратилась за помощью к Фей, жившей с Галаром по-соседству. Она просто пришла к эльфке домой, и тут же пожалела об этом. Фей оказалась старшей сестрой в многочисленном выводке детей. Выпроводив их в верхние комнаты, ее мать криво улыбнулась и пригласила гостью за стол, но Моран отчетливо поняла, что ее в этом доме не любят и отказалась.
— Зовите меня мысленно, мэтресса. Я вас отлично слышу, — попросила Фей.
Это оказалось на удивление не трудно: достаточно было представить эльфку и очень пожелать, чтобы она явилась. Фей тотчас приходила в дом Мастера и ждала указаний на словах. Необычная магия Моран действовала только на двоих эльфов в Галадэне — на Фей и на Мастера, но если девушку нужно было звать специально, то старик, казалось, сам угадывал мысли Амаранты.
Лежа в теплой ванной, Моран вспоминала моменты своего прошлого. Они приходили легко и уходили незаметно, размытые, как тени снов. Хорошо, тихо, полумрак. Через полуоткрытую дверь заглядывает полоска солнечного света, а в круглое окно под потолком дышит ветерок. Вода совсем как в галаадском горячем источнике, где она когда-то любила плавать. Ничего удивительного — страна дварфов граничит с северным Эймаром. Горы Серебряного пояса старше и ниже эймарских, богаче на подземные дары, а море спокойнее и добрее.
Фей добавляла в воду какие-то травы. Их аромат проникал в каждую пору кожи и клубился под потолком завитушками пара. Свесив руки с бортиков, Амаранта бездумно смотрела в пространство. Ей было все равно, приедет Галар или нет и что будет завтра, главное, чтобы один день походил на другой, а ночь наступала быстрее. Вот оно, настоящее желание: ускорить ход времени и сократить свой век. Больше не нужны внезапные откровения, все хорошо и без них: Мастер доделывает лук с рельефами злых волков, Амаранта стреляет в мишень, все реже попадая тетивой по предплечью и все чаще — стрелой в центр круга; Фей наливает ванну, а вдоль дорожек Галадэна расцветают клумбы с цветами, имеющими запах.
Надо забрать кое-какие вещи из комнаты Лаэле, надо заставить себя подняться. Моран встала и завернулась длинную, до пяток, харматанскую рубаху с неизменным вензелем «Г» на груди. У Галара есть какая-то мания помечать буквой своего имени все предметы вокруг, начиная с одежды и заканчивая посудой. Он хочет сказать, что весь мир принадлежит ему лично?
Амаранта не спеша поднялась по лестнице до спальни мага и увидела Фей. Эльфка лежала на кровати Галара и мечтательно поглаживала меховое покрывало, будто оно было живым или все еще хранило тепло тела хозяина.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась Моран.
Фей подскочила от неожиданности.
— Я думала, вы сразу уйдете, как обычно!
— Ты испугалась? Стало стыдно валяться в чужой постели?
— Ничего подобного! — раздраженно ответила эльфка.
Придерживая на груди рубашку, Амаранта пододвинула к кровати плетеное кресло. Оно появилось в спальне недавно: Галар пошел на компромисс, поняв, что лежать с ним рядом для Моран пока неприемлемо. Расположившись в кресле, она загородила Фей путь к отступлению.
— Ладно. Раз уж ты здесь, поговорим о хозяине этой комнаты. Ты же не против, Фей? Расскажи мне о Галаре. Кто его родители, давно ли он маг. Все, что захочешь.
Эльфка посмотрела недобро и сложно. «А она не дурнушка, да еще и с характером», — подумала Моран. Чтобы заметить неброскую прелесть Фей, к ней нужно было присмотреться: голубоватая кожа, мелкие и правильные черты лица, длинные пепельно-русые волосы, перевязанные в хвост косичкой, заплетенной у левого виска, неуловимый взгляд светлых глаз. Эльфка часто смотрела в сторону или в пол, и редко — на собеседника, но в ее взгляде не было ни страха, ни покорности.
— Мэтр родился магом, а его отец и мать давно умерли, — быстро проговорила Фей, поднимаясь с кровати.
Амаранта толкнула ее обратно. Эльфка присела в неудобной позе, от неожиданности приоткрыв рот.
— Разве это рассказ? Галар обещал, что ты выполнишь любую мою просьбу.
— Он так сказал? — растерянно переспросила Фей.
— Именно. Галар часто покидает Галадэн?
— Иногда ездит по делам. Скорее бы он вернулся!
— Хочешь его погладить? — усмехнулась Моран.
— Да что ты понимаешь, чужая полукровка! — вспыхнула эльфка, — Галар — наш маг. Он лечит нас, когда мы болеем, продает наши товары, чтобы мы не были бедны, отгоняет демонов леса одним своим присутствием. Галар находит нужные слова для каждого эльфа, а прикосновение его рук исцеляет душевные раны. Когда он служил в Эвенберге, поселок едва не растерзали волки! Его возвращения ждут все, кроме тебя!
— Вот кто я для вас — «чужая полукровка». Я вижу, что Галар говорил тебе правильные слова и дотрагивался до самых важных мест, Фей. Расскажи мне про Лаэле, — вкрадчиво попросила Амаранта.
Эльфка не вполне поняла ее издевку, но покраснела.
— Эта злая, холодная женщина не заслуживает считаться его женой. Она даже не из Галадэна. Ее привез из Бригора Мастер. Галар и Лаэле поженились, не зная друг друга, когда она уже отдала свое сердце другому эльфу, оставшемуся за сотню верст от Сириона!
— Зачем ты мне врешь? Они любили друг друга. А еще Лаэле была красавица.
«Не то, что ты», — добавила Моран про себя.
— Нет, я знаю, что это были за отношения! Галар и его жена жили в разных комнатах и молчали, как враги. Потом Лаэле вдруг оценила, какой прекрасный муж ей достался, и начала вешаться ему на шею! Но через полгода она сошла с ума, и все стало еще ужаснее. Не смейте напоминать мэтру о его жене — вы причините ему боль!
— Я не думаю, что Галар ее забыл.
— Зелье забвения лечит любые раны, — убежденно сказала Фей, — за долгий век эльф может пережить столько горя, что сама жизнь потеряет смысл. Многие из нас принимают лекарство постоянно.
Амаранта задумалась, прикрыв глаза рукой. Зелье забвения? Не оно ли стало причиной ее душевного паралича? И почему так удивился Мастер, когда услышал, что ей не нравится вкус еды в доме мага?
— Значит, мы ели и пили эту гадость с Галаром вместе? Зачем? Чтобы он забыл Лаэле, а я — саму себя? Мы оба потеряли память?
— Лекарство безвредное. Вы ничего не забываете, просто дурные мысли перестают вас беспокоить, вот и все!
— Ты лжешь — зелье забвения не безобидно! У Мастера продукты и вода чистые, а я продолжаю оставаться бесчувственной.
— Вы же принимаете ванну, — разоткровенничалась Фей, скривив губы в презрительной улыбке превосходства, — а лекарство впитывается и через кожу. Так даже лучше: напитки эльфов вам не нравятся, а Галар запрещает портить вино, потому что зелье меняет его вкус.
— Сама догадалась травить меня таким способом или Галар распорядился?
— Он наказал мне, чтобы вы были под воздействием зелья постоянно. А я придумала, как это сделать.
— Какая же ты исполнительная служанка, Фей. Мэтр останется доволен, — издевательски сказала Амаранта.
Эльфка снова вскочила, гневно сверкнув глазами.
— Я не служанка, я — его женщина!
— Ладно. Избавь меня от проявлений своей ревности. Люби Галара вблизи и на расстоянии, поклоняйся его вещам, но чтобы я не видела. И слышать тоже не хочу. Я больше не буду тебя звать, Фей.
— А что вы сделаете? Вы не настоящий маг, а только тень мэтра!
Амаранта поднялась с кресла. Определенно, сейчас она была под воздействием «лекарства», прописанного Галаром: не только мысли и чувства, но и все реакции находились в состоянии оцепенения. Смутно захотелось ударить Фей наотмашь, чтобы эльфка перелетела через всю комнату и навсегда усвоила урок, но было лень.
— Что я сделаю? Переломаю тебе кости безо всякой магии, — тихо ответила Амаранта, направляясь к лестнице.
Глядя вслед Моран, Фей запоздало испугалась. Чутье подсказывало эльфке, что полукровка мэтра способна на любую жестокость, и даже сам Галар не сможет ее остановить. В голове Фей вертелся извечный женский вопрос: «Что он в ней нашел?»
