Амаранта очнулась, лежа на постели рядом с Галаром. Маг обнимал ее одной рукой и, казалось, крепко спал. Комнату без остатка заволок дым эльфийского зелья, вытеснив весь воздух. От сухости у Амаранты саднило горло, а губы покрылись противной коркой. Она отбросила руку эльфа и сползла на пол. Двигаясь сквозь дым, как сквозь мутную воду, дошла до окна и распахнула его.

В спальню ворвался веселый ветер. В эльфийском поселке пахло весной: талым снегом, свежей землей и непередаваемым ароматом деревьев, пробуждающихся от зимнего сна, а в прошлом Амаранты была вечная осень. Все, кого она видела этой ночью, друзья и враги, просто люди из замка в Архоне, с привычно-знакомыми лицами, за сто лет превратились в прах. Малену ванн Элиот убил Киндар, скончался предатель Родерик, когда пришел его срок, многократно продленный эликсиром молодости. Ушел из жизни Фелан. Моран не помнила как, но точно знала, что это случилось. Королева Амаранта тоже умерла. Значит, ее долгой жизни архонта оказалось недостаточно…

«Как я одинока! Даже магия — и та бесследно исчезла. Зачем я вернулась? Для чего?» — спрашивала она у эрендольского ветра, подставляя лицо утренней прохладе ранней весны. Эльфийский маг помог ей вспомнить прошлое, но Моран чувствовала, что упустила в настоящем нечто очень важное. Что это было?

Она обернулась. Состояние Галара напоминало не сон, а глубокий обморок. На полу валялась выкуренная полностью трубка.

— Я не питаю к тебе ненависти, — тихо сказала она вслух, подходя и садясь на кровать, — в моем прошлом совершались преступления и пострашнее, чем… Я не могу вспомнить, что ты сделал, Галар. Наверное, твоя провинность была незначительной, и мы просто поссорились. Ах, да — ты притворился Киндаром и забрал его трубку. Я прощаю тебя.

Амаранта не заметила, как долго она просидела в задумчивости. Спальня эльфа полностью проветрилась, стало влажно и холодно. Рассветало, а Галар все не шевелился. Высокий воротник-стойка упирался ему в подбородок, наверное, он его душил. Эльфийское зелье опасно. «Ты могла и вовсе не очнуться!» — вспомнила Моран чьи-то слова. Вот-вот и слабое дыхание Галара остановится. Мага не станет легко и быстро.

Испугавшись своих мыслей, она вскочила.

— Зачем ты всегда так одеваешься? — спрашивала она Галара, расстегивая на нем камзол из плотной темно-фиолетовой материи, — как будто стесняешься сам себя!

Торопясь, Моран разорвала нижнюю рубашку эльфа, застегнутую до последней пуговицы, и обомлела, увидев его изуродованную грудь. Шрамы начинались от ключиц и доходили до нижней границы ребер. Отдельные белые штрихи заживших порезов виднелись на шее и на животе.

— Это когти? Зубы? Нож? Кто тебя так? Очнись!

Амаранта бегом спустилась на улицу и набрала пригоршню снега почище. Как хочется пить! На беду, на первом этаже не обнаружилось воды — вечером Галар принимал ванну и все вылил. В столовой шкафы пусты — она неоднократно проверяла. А если заглянуть в библиотеку? Расчет оказался верным. В одном из закрытых дверцами стеллажей Моран обнаружила откупоренную бутылку белого вина, почти полную, и еду, которая не могла быстро испортиться: орехи, сушеные фрукты и сухой хлеб, нарезанный тоненькими ломтиками. Так вот почему она так часто заставала Галара жующим, в то время как он праздно валялся у себя в комнате!

Вернувшись в спальню, Моран приложила снежки к вискам и лбу эльфа, побила его по щекам, потрясла за плечи, — сделала все, что может придумать человек, не имеющий отношения к медицине. Наконец, Галар открыл глаза.

— Я не забыл про окно? Просто нужен воздух — и все будет в порядке.

— Ты забыл.

— Демон меня забери! — тоскливо ругнулся маг, — мы могли угореть насмерть. Вернее, я. Ты подозрительно профессионально куришь, да и голова у тебя оказалась крепче моей. Дай мне выпить!

Амаранта отдала бутылку вина, которую успела отпить до половины прямо из горлышка.

— Теперь я знаю, что ты скрываешь.

— Правда?! — заволновался Галар но, проследив направление ее взгляда, сразу успокоился, — ах, это… Некрасиво? Смотри — раз, и ничего нет.

Под воздействием магии иллюзий грудь Галара стала гладкой.

— Я знаю, что они остались, не утруждай себя.

— Как хочешь, если тебе не противно, — согласился маг и шрамы немедленно проявились вновь.

— Мне все равно.

— А мне — нет! Я долгую ночь просидел без сна, охраняя магией твой сон. Ты очень переживала, и я страдал вместе с тобой. И мне не было «все равно»!

Моран внимательно посмотрела на Галара, гадая, что им движет. Доброта или выгода? «Зачем я его обижаю?» — подумала она, запоздало раскаиваясь и с трудом подавляя желание рассказать магу о своем прошлом. Внезапно Галар стал Амаранте самым близким существом на свете.

— Ты мне не безразличен, нет, — покорно ответила она.

— Тогда обними меня, Моран. Прошу тебя!

Неожиданная просьба прозвучала так безыскусно, что Амаранта растерялась. Галар протянул навстречу руки, и осталось лишь ответить…

Она коснулась щекой его щеки и не спешила отстраняться. «Я больше не одна!» — подумала Моран, решив, что эта мысль — ее собственная, а не навязанная извне. Почувствовав загадочную связь с магом и закрыв глаза, Амаранта прижалась к нему еще крепче. Прошлое Галара таило в себе тайну. Мучительное воспоминание, загнанное в самый дальний уголок его души, было связано с комнатой на верхнем этаже. Моран явственно увидела ее бежевые стены и красивую мебель, составленную в кучу у стены, чтобы освободить пространство для массивного кольца, вбитого в пол и цепи на нем. Существо, прикованное за запястья, вызывало и страх, и сострадание. У нее были светлые волосы и нежная кожа эльфа, но в глазах горел безумный огонь.

— Кто это? — спросила Амаранта.

Разомкнув объятия, она дотронулась ладонью до своей груди — ее кольнуло смутным ощущением чужой боли. Наверное, это маг страдал от своих ран, не только душевных, но и физических.

— Это я. А что такое?

Галар улыбался, и его мягкая улыбка впервые не казалась притворной.

— Мне что-то привиделось, — со вздохом сказала Амаранта.

— Не удивительно, твою душу носило неизвестно где целую ночь. Останься со мной, займемся любовью, — предложил Галар как само собой разумеющееся.

— А тебя не страшит моя одержимость?

— Я считаю, что ты не заслуживаешь этого мерзкого определения, Моран. Меня ничто не смущает. А тебя?

— Ты не раз намекал, что не питаешь ко мне пылких чувств. Я тебя тоже не люблю.

— Отсутствие любви не мешает получить удовольствие! С другой стороны, чтобы чувства возникли, нужно дать им шанс. Нам будет хорошо вместе. Без магии, без обмана, просто ты и я. Попробуем?

— Умничаешь, да? Вижу, тебе и правда намного лучше. Я пойду.

Моран нехотя поднялась в свою спальню, понимая, что ее настоящим желанием было остаться этажом ниже. Стараясь не шуметь, она отодвинула кровать и отогнула ковер, обнаружив под ними кольцо в полу и царапины от цепей.

В это самое время в застенках Эвенберга Ханлейт вспоминал о ней с любовью и тревогой, но у Амаранты осталось лишь чувство невосполнимой потери и печаль. Кого она потеряла? Северона? Фелана? Наверное, да… О Хане Моран не подумала. Терпение эльфийского ведуна оправдало себя.

Галар уехал внезапно, без предупреждения. Встав однажды утром, Моран не обнаружила его в доме и не дождалась к завтраку. Взволнованная и опечаленная, бесцельно шатаясь по этажам, она случайно присела на рабочее место Галара в библиотеке и нашла письмо. Разворачивая неподписанный листок бумаги, Амаранта была уверена, что послание адресовано ей. Она не ошиблась.

«Моя дорогая, я уезжаю в Эвенберг. Еще слишком рано, и я не стал тебя будить. Мы расстаемся на три недели, не меньше. О тебе будут заботиться также хорошо, как если бы я не покидал поселок: накрывать на стол в одно и то же время и отапливать дом. Если возникнут другие просьбы, просто позови, и к тебе немедленно придут, днем или ночью. Надеюсь, в следующий раз мы посетим столицу вместе. Целую, твой Галар».

Моран задумалась. «Моя дорогая»? «Твой Галар?» А что значит «просто позови»? Выйти на улицу и покричать?

За последний месяц их отношения с эльфом изменились. Галар не предлагал любви, но стал намного приятнее в общении. Однажды он предложил поцеловать Моран в щечку на ночь. Она изумилась до глубины души, но позволила. С тех пор этот невинный ритуал вошел у них в привычку, как и многие другие: будить друг друга по утрам, проводить вместе вечера в его комнате, гулять и просто разговаривать обо всем на свете. Галар рассказывал об эльфах клана, иногда об Эвенберге, а чаще всего их обоих занимали словесные перепалки по поводу разбросанных повсюду вещей и прочей бытовой ерунды. Эти споры не являлись ссорами, а лишь поводом поупражняться в остроумии. «Он стал лучше, чем когда мы встретились», — думала Амаранта, не понимая, что изменилась она сама, а не Галар.

Когда стемнело и эльфы покинули улицы, Моран осознала, насколько она серьезно скучает по магу. Без аппетита поужинав, Амаранта поднялась в спальню Галара и с сожалением вздохнула, осмотрев пустую, прибранную комнату. Мучаясь от бессонницы, она всегда знала, что Галар рядом, и можно спуститься к нему, в два часа ночи выпить вина под сиреневым пологом, уйти к себе и уснуть…

Кошмары мучили Амаранту часто. Они начались в ту ночь, когда она вспомнила, как стала архонтом и периодически напоминали о себе. Ужас приходил к Моран не в сновидениях, а в жутком ощущении чужого присутствия в своей комнате — будто кто-то невидимый стоял у ее постели и наблюдал, как она спит. Галару она ничего не сказала, следуя своей привычке молчать, пока не разберется во всем самостоятельно. Амаранта даже передвинула кровать ближе к окну, чтобы стальное кольцо и призрак безумной эльфки был подальше. Убедив себя, что все ее страхи — не больше, чем суеверия, Моран легла спать, не зажигая огня.

Ее разбудил отрывистый визгливый вопль, прозвучавший над самым ухом. Амаранта вскочила с бешено бьющимся сердцем и оглядела комнату. Бежевые стены серебрились под лучами луны, а на полу покачивались волнистые тени от ветвей снаружи. Дом притих, Моран была единственным живым существом в его стенах.

— Крик был в моей голове, — шепнула она, — но это был не мой крик, и не из моих воспоминаний.

Чей тогда? Амаранта поняла, что не заснет и торопливо оделась. Скорее включить свет! Почему она не взяла с собой лампу?! Моран спустилась в библиотеку и совершила набег на запасы Галара. Выпитое вино ее немного успокоило. Расхаживая по комнате, Моран увидела свое отражение в стекле окна.

— У меня у самой безумный вид. Если бы Галар был здесь, я бы бросилась ему на шею. Вот почему он вздрагивает, когда я повышаю голос — боится, что я закричу вот так!

Амаранта повернула кресло спинкой к окну и уселась лицом к лестнице, словно страшась нападения. Допив бутылку и расслабленно положив руки на мягкие подлокотники, она заснула и вновь оказалась в спальне верхнего этажа. Наступило утро. Благоухая ароматами леса, в открытое окно бежевой комнаты просился летний ветерок. Галар поднялся по лестнице и нерешительно остановился на пороге.

— Моя дорогая, я слышал твой голос. Ты звала? — ласково спросил он.

Белокурая эльфка сидела на полу, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. С ее тонких запястий свисали металлические цепочки, нарядное бледно-розовое платье было порвано во многих местах, а длинные волосы безнадежно свалялись и перепутались.

— Лаэле, это я, Галар, — сказал маг, осторожно приближаясь.

Она невнятно забормотала и подняла красивое лицо. В серых глаза эльфки отсутствовало всякое выражение. Это успокоило Галара. Он присел на пол рядом с ней.

— Я все исправлю, дорогая. Я попытаюсь еще раз, только веди себя хорошо, — тихо сказал маг, поглаживая эльфку по плечам.

Перестав двигаться, она расслабленно наклонила голову, будто прислушиваясь к чему-то.

— Они говорят со мной. Днем и ночью. Они приходят, когда двери закрыты и говорят. Я слышу их и не могу спать… — шептала она.

— Кто «они», Лаэле?

— Демоны, лесные духи, настоящие маги без лиц, древние, как Сирион.

— Тебе кажется, дорогая. Они далеко, в чаще леса за запретной оградой. Им нет дела до тебя. Ты дома, в безопасности, ты со мной.

— Нет, они здесь! Сейчас, повсюду! Ты слышишь, слышишь? Вот, снова!

Ее грудь начала бурно вздыматься, а голос, вначале приятный, приобрел резкие, пронзительные ноты, как внезапно испортившийся музыкальный инструмент.

— Хорошо, дорогая, я их прогоню. Дай мне прикоснуться к твоей голове. Вот так. Я помогу, Лаэле. Потерпи, я тебя умоляю…

«Галар, не надо! Посмотри в ее глаза!» — сказала Моран, но маг ее не услышал. Он обнял эльфку, прижав правую ладонь к ее лбу.

— Это ты их призвал, а они остались. Каждую ночь они забирают меня в мертвый город и оставляют одну посреди белой дороги. Там ничего нет, одни голоса и кости. Прикажи им молчать!

Голос Лаэле сорвался на визг, а ее лицо исказилось от ненависти. Галар проворно отскочил. Видимо, он ожидал чего-то подобного. Разворачиваясь во всю длину, загремела цепь. Безумная заходила взад и вперед на расстоянии — оковы не давали ей приблизиться. Галар сел на пол у противоположной стены, в отчаянии прикрыв лицо руками.

— О чем они говорят с тобой, дорогая? — глухо спросил он.

— О трех тронах, один из которых занят, а второй не пуст. О тебе и знаках отступника на твоем теле. Содрать их вместе с кожей — вот что они велят!

— Я больше так не могу. Посмотри, что ты со мной сделала, — Галар расстегнул рубашку, показывая багровые рубцы на груди, — ты помнишь это? Тебе меня не жаль?

Глаза безумной вспыхнули от радости, она подалась вперед, глядя на Галара со страстью хищника к добыче.

— Хочешь, чтобы я подошел ближе, чтобы растерзать меня? Это — все, чего ты желаешь, Лаэле? Ты больше меня не любишь?

— Люблю!

Знакомое слово изменило настроение сумасшедшей в мгновение ока — ее лицо стало осмысленным, а в глазах засветилась нежность.

— Я хочу ребенка, похожего на тебя. Что это такое, Галар?

Лаэле с удивлением рассматривала металлические наручники, словно увидела их впервые.

— А я потерял последнюю надежду. Ты не станешь прежней, кого я обманываю! Эти моменты просветления — они ужаснее всего! Уж лучше бы ты продолжала выть, как животное, — пробормотал Галар.

Он встал, подошел к Лаэле вплотную и коснулся губами ее губ.

— Прости меня, дорогая.

«Галар, назад! Помогите!» — выкрикнула Амаранта. Визг безумной эльфки и звон разбитой бутылки слились в единое целое. Моран вскочила с кресла, не сразу поняв, где находится. Лампа погасла. Вокруг было темно и тихо.

— Кто такая Лаэле? Что с ней стало? В этом доме живут призраки. Они оживают в отсутствии хозяина! — шептала Амаранта, пытаясь зажечь лампу дрожащими руками.

У нее не получалось. Наверное, закончилось масло. Есть еще один светильник в столовой. А лучше всего выйти на улицу, как бы глупо это ни выглядело! Моран обернулась к лестнице, и обнаружила, что путь к отступлению отрезан. Вскрикнув от неожиданности, она выбросила вперед левую руку в знаке архонта, и будь Амаранта магом по-настоящему, то эльфка, замершая на верхней ступеньке, упала бы замертво.

— Ты кто? — спросила Моран.

Ночная гостья не походила на явление с того света. Кутаясь в большую шаль, она смотрела сонно и выжидательно.

— Вы меня звали.

— Я закричала, потому что ты напугала меня!

— Простите… — эльфка помялась, не зная, как обратиться, — мэтресса. Я должна была постучаться. Я не догадалась.

— «Мэтресса»?

— Мы зовем Галара «мэтр». Это такое обращение к магу, а вы…

— Называй меня Моран. Я не поняла, зачем ты здесь.

— Вы позвали мысленно. Так делает мэтр. Он предупредил, что вы тоже можете.

— Ты слышишь то, что я думаю? — поразилась Амаранта.

— Нет, я так не умею. Я слышу, только когда зовут. Вы сказали «помогите» и я пришла.

Эльфка шумно вздохнула. Ей был неприятен и допрос, и странный приказ явиться посреди ночи. Совсем не похоже, что полукровка мэтра нуждается в помощи. Скорее, ей просто нечем заняться!

— Убери осколки и зажги лампу. И принеси мне завтрак, я больше не хочу спать сегодня. Как тебя зовут?

— Фей.

Амаранта задумалась. Что значит весь этот бред? Неужели она обладает способностями эльфийской ведуньи? Но это невозможно!