Амаранта
— Очнись, Лиандра.
Прохладные ладони Галара легонько поглаживали лоб над бровями, помогая вернуться в реальный мир.
— Зачем ты меня разбудил? — тихо спросила она, чувствуя, как магия Галара отступает вместе с неестественным сном, в который девушка так надолго погрузилась.
Открыв глаза, Лиандра увидела сумрачную столовую с остатками ужина на столе. Лампы не горели — эльф не успел их зажечь с вечера.
— Сколько прошло времени?
— Примерно три часа.
— И ты все время простоял рядом?
Галар упал на стул и налил себе вина. Его руки подрагивали от усталости.
— Тебе понравилось?
Лиандра простила магу саркастический тон. Первый раз в ее жизни воспоминания имели стройную, логичную, объемную картину. Она вспомнила события даже со слов Северона — это было невероятно!
— А тебе? Ты все видел сам!
— Ничего подобного. Я только знал, что мои ноги и плечи затекли не напрасно, но для эльфийской магии твоя прошлая жизнь — как стена без единой двери. С таким же успехом можно в душу архонта заглядывать! Странно, но факт.
— Я так благодарна тебе, Галар!
— Тебе знакомо чувство признательности? Какая приятная новость! — язвительно протянул маг.
— Но я не смогла вспомнить свое имя. Наверное, ты вернул меня слишком рано…
— Ах, я снова ошибся! Никакой благодарности — одни обвинения! Может, кому-то не хочется открыть тебе этот секрет? Не смотри на меня, Лиа! Я делаю все возможное.
Девушка уставилась на мага, пораженная одной очень простой мыслью: имя легко спросить! Только не у Галара! Он сам забросает ее ехидными вопросами и далеко идущими издевательскими предположениями. Лиандра стремительно вскочила и бросилась вниз по лестнице.
— Мне надо подышать свежим воздухом! — закричала она с первого этажа, лихорадочно одеваясь.
Стоял удивительно тихий вечер. Из окон эльфийских домов струился золотистый свет, а снег под ногами переливался россыпью драгоценной пыли. Не замечая зимней прелести леса, Лиандра пустилась бегом, спеша к самому неприметному дому в поселке. Остановившись у двери мастера, она отдышалась и потянула за ручку. Старик не работал. Сидя на топчане перед очагом, он пил, согревая руки о широкую чашку. Кивнув на приветствие, мастер налил девушке напиток с приятным травяным запахом. Она побоялась его пить, зная по опыту, что сочетание «эльф и трава» может быть непредсказуемым.
— Я приходила утром, но было заперто.
— Я был в лесу.
— Ты часто бываешь за пределами поселка? Может, ты много путешествовал раньше?
— Нет.
Этим вечером старый эльф был еще более неразговорчив, чем обычно. Мастер вернулся недавно: огонь очага еще не успел согреть остывший за день дом. Лиандра не разувалась, но чувствовала ледяной холод плиточного пола.
— Я хотела спросить… — решилась Лиандра, — узнать имя последней женщины из рода эймарских королей.
Старик внимательно оглядел девушку выцветшими голубыми глазами и ничего не сказал.
— Ты не знаешь?
— Выпей и перестань дрожать. Галар снова тебя обидел?
Лиандра встала и подошла к очагу, но озноб не проходил.
— Нет. Просто у тебя узнавать приятнее. Галар устал и… ему на меня наплевать, — неожиданно закончила девушка.
Мастер невесело усмехнулся и промолчал.
— Я пойду… — вздохнула Лиандра.
— Подожди. Амаранта. Амаранта ванн Агнар.
Непроизвольно она обернулась. Вот оно, ее настоящее имя! Забытое, отнятое, но такое родное! Оно было рядом все это время, приходило во сне образом Великой реки, в честь которой назвали последнюю королеву Эймара. Амарантин, Амаранта. А еще есть Моран — сокращение, придуманное самой девушкой. Никогда больше она не назовет себя «Лиандрой», даже мысленно!
Ее привел в чувство стук чашки, выскользнувшей из разжавшихся пальцев. Сохраняя видимое спокойствие, Амаранта подняла посуду и отнесла на верстак.
— Меня зовут Моран. Не Лиандра и не Лиа, — сказала девушка огню, опасаясь взглянуть в проницательные глаза старика.
— Я такого имени не слышал. Еще раз, — на какой слог ударение?
— На второй.
— А я — Мастер или Лучник — можно и так, — представился старый эльф.
— Сомневаюсь, что это прозвище тебе дали при рождении.
— Назваться тем, кем ты являешься на самом деле — это честно.
— Не каждый готов признать «Я — Подлец» или «Я — Убийца».
— Да, смелых мало. А кто ты, Моран?
Мастер произнес ее имя правильно, и от его звука у девушки сильнее забилось сердце.
— Боюсь, что получится слишком длинный список, — покачала она головой.
— Значит, ты плохо себя знаешь.
Одержимая тварь, ненастоящий архонт, любимая Ханлейта, игрушка Галара, последняя королева королевства, которого нет… Амаранта задумалась, какой же долгий путь она должна пройти, чтобы найти себя настоящую в этом месиве определений. Потребуется время, эльфийская магия, работа мысли, сила духа. Так много!
Попрощавшись с Мастером, она вернулась в темный дом мага. Не дожидаясь девушку, Галар лег спать, а ей сейчас так не хватало кого-нибудь, с кем можно было поговорить, хоть о погоде или меню на завтрак! Только бы не подниматься в пустую и вычурную комнату на верхнем этаже, словно созданную для тоски и одиночества!
Дойдя до спальни мага, Амаранта остановилась.
— Я вспомнила свое имя. Я — Моран.
— Поздравляю, — раздался сонный голос Галара из-под заколыхавшегося полога.
Перевернувшись на другой бок, он тут же заснул.
* * *
Все когда-нибудь заканчивается, даже долгие зимы. В феврале солнце начало появляться на небе чаще. Подолгу задерживаясь в вышине, оно путалось в верхушках кедров и согревало замерзшую землю. Оттаявшие дорожки влажно блестели случайной мозаикой разноцветных камней, осели сугробы, утихли вьюги. В Эрендол стучалась весна. Она стояла близко, уже на пороге, и волновала кровь неясными обещаниями.
Моран разгадала секрет поселка эльфов, запомнив каждую дорожку и каждый дом запутанного лабиринта, заключенного в объятия неприступной стены из сросшихся воедино деревьев. В ней не было ворот, ни единой щели, а от ее высоты кружилась голова… Но к Галару приходили письма, мастер луков исчезал в лесу и возвращался, а на стол подавались продукты, выращенные на полях, — значит, эльфы взаимодействовали с остальным миром. Но каким образом? Мастер молчал, а Галар округлял глаза, будто Амаранта интересовалась чем-то неприличным. Прохожие на улице вежливо улыбались и предлагали зайти в гости или задавали встречный вопрос о настроении «мэтра»… Подойдя к монолитной стене серых стволов, Моран подолгу стояла, задрав голову, наблюдая, как шумит и колышется бледно-зеленое море иголок, поднимала случайно упавшую по эту сторону преграды шишку и брела домой, печально сжимая ее в ладони. Домой… к Галару. Где-то с другой стороны тоже падали шишки, но они имели шанс прорасти в землю и стать деревьями.
«Жив ли Ханлейт?» — спрашивала она мага. Галар отвечал утвердительно, и Моран успокаивалась… Она больше не ломала рук и не требовала объяснений. Мимо проходили сонные, одинаковые дни, а события последних месяцев теряли четкость. Лица друзей, маленькие радости и большие испытания, смерть и любовь остались за невидимой стеной, оградившей Амаранту от внешнего мира. Девушка не видела ее, не отдавала себе отчета, что она становится крепче, не понимала, кто ее выстроил.
Галар больше не предлагал помощь своей магии. Амаранта заставала его по утрам за письменным столом в библиотеке, но большую часть времени маг валялся у себя в спальне: читал, пил вино, бренчал на лютне, спал. Избегая Галара по привычке, Моран уединялась на верхнем этаже с книгой, но читала редко. Ей ничего не хотелось…
Закатное солнце, заглянув в бежевую спальню, на несколько минут сделало ее теплее и уютнее. В косых лучах света закружились пылинки, исполняя причудливый танец серых теней. «Так это же дым!» — поняла Амаранта, почувствовав знакомый шершавый запах. Апатии как ни бывало — она немедленно сбежала вниз по ступенькам.
— Это — мое! — требовательно выкрикнула она, показывая на трубку в руках Галара.
— Неужели? — лениво спросил он.
Откинув полог и с удобством устроившись среди подушек круглого ложа, Галар разглядывал трубку Киндара, поворачивая во все стороны:
— Эльфийская работа и не из Эрендола. Дорогая вещь, неожиданно найденная в твоих лохмотьях. Каюсь, я про нее совсем забыл.
— Эта трубка принадлежала моему другу!
— Не повышай голос, у меня отличный слух. Считай, что я взял ее на время. Даже не так! Мы живем вместе, какая разница, чья вещь — твоя или моя?
Моран не сразу нашлась, что сказать. Логичное утверждение Галара было в корне неверно.
— Мы живем вместе вынужденно!
— Да, ну? А мне нравится. Спускайся почаще. Нет, я не то говорю. Эта спальня красивее, оставайся здесь насовсем. Хорошо я придумал тебя выманить?
— Как это понимать? Хочешь сказать, что твой дом — и мой тоже?
— Ну, конечно.
— «Насовсем» это как? Здесь кровать одна!
— Зато большая.
— Она твоя!
— Наша.
— А ты тоже принадлежишь мне, наверное? — саркастически спросила Амаранта, — пополам с кроватью!
— В той или иной степени. Сама решай, — Галар остался серьезен.
— Отдай трубку!
— Отбери.
Моран замерла посреди комнаты. Будь на месте Галара кто угодно, она бы отобрала вещь силой, но у него было преимущество — магия. Галар с довольным видом выпустил струю дыма через нос.
— Тогда присоединяйся, Моран. Ну, решись же на что-нибудь, право, ты меня удивляешь!
Она не могла уйти и не могла остаться, а проваливаться сквозь землю не умеют даже одержимые. Амаранта присела на пушистый ковер напротив мага. Галар держал тлеющую трубку в руке, а дым эльфийского зелья приятно и знакомо щекотал ее ноздри.
— В ближайшее время мне придется тебя покинуть. Будешь скучать?
— Нисколько!
— А я, напротив, к тебе привязался, Моран. Мне будет не хватать твоего общества.
По виду, Галар не язвил. «По дороге можно убежать!» — догадалась девушка и подалась вперед, обратившись к магу с неожиданно-горячей просьбой:
— Возьми меня с собой!
— Зачем я буду тебя мучить? Я же тебе не симпатичен? Или нет?
Моран помолчала. Самое время солгать, но как это сделать?
— Дома на отсутствие моей любви ты не жалуешься.
— Я тщательно скрываю свою печаль.
Галар протянул ей зелье. Лицо мага изменилось в одно мгновение — перед Амарантой сидел Киндар, алхимик с озера Инья, убийца ария и просто друг. Они не встречались сто лет назад, но доверяли друг другу с первых слов, их объединяли две жизни — и прошлая, и настоящая. Не раздумывая, Моран скользнула к кровати и обняла Златовласку, услышав быстрые толчки его сердца.
— Что с тобой? Ты волнуешься? Ты? — удивленно шепнула она.
— А разве это странно?
Губы Киндара коснулись ее уха. Моран огляделась и увидела вокруг лишь серый дым.
— Для самого мудрого и смелого эльфа на свете — да, — улыбнулась она, — мы в Ваньяре?
— Конечно.
Она успокоено вздохнула — воображение подсказало ей скромную обстановку номера на втором этаже трактира. В новой, волшебной сказке Златовласка никогда не умрет. Киндар закашлялся.
— Эльфийское зелье нельзя выдыхать через нос. Ты неправильно пользуешься трубкой.
— Правда? Поучишь меня?
Девушка поднесла к губам изогнутый мундштук и вдохнула дым, закрыв глаза. Киндар был прав — во второй раз боли не было, только покой и легкость. Следуя необъяснимой прихоти, Златовласка в точности повторил все ее действия. Моран случайно задела его волосы, распущенные по плечам. Они были иными на ощупь, чем она запомнила: не такими нежными и как будто волнистыми.
— Что не так? — шепнул он.
— Не знаю… У тебя другая прическа. Обычно ты носишь хвостик. Тебе идет.
— Какая разница?
Моран позволила уложить себя на кровать. Златовласка убрал трубку.
— Мне столько нужно тебе рассказать, Киндар!
— Только не сейчас.
Киндар не желал разговаривать — он расстегивал на ней платье, торопливо выдергивая круглые деревянные пуговицы из тесных петелек.
— У нас впереди вся ночь, Златовласка. И вообще, что ты делаешь?
— А мне не терпится, — усмехнулся Киндар.
— Почему темно?
«Я потушил свет», — беззвучно ответил он. Так фальшь стала еще заметнее. Вечно прохладные руки принадлежат совсем другому эльфу! Иллюзия разбилась вдребезги.
— Я тебя ненавижу! — закричала Амаранта отталкивая Галара и вскакивая с его постели.
— Как ты это сделала?! — одновременно с ней вскричал и обескураженный маг.
Краски засыпающего солнца потухли, и в комнате стало сумрачно и дымно. Моран застегнулась, запоздало осознавая, чем могла закончиться выходка Галара.
— Если бы не глупейшая идея поговорить со мной мысленно, я бы все равно догадалась, кто ты! Как ты посмел оскорбить его память! Хотел доказать, что не боишься моей одержимости?!
— Я лишь хотел стать тебе ближе, — объяснил Галар, стараясь держать себя в руках и оставаться спокойным.
— Обманом?!
— А ты оставила мне выбор? Так его звали Златовлаской… Еще один эльф. Вот в чем я ошибся — вы не были близки физически. Я невольно попытался переписать прошлое, а этого делать нельзя. Если бы я притворился Ханлейтом… Нет, мне самому было бы противно.
— Я не желаю тебя слышать! И видеть!
Моран побежала к лестнице, но Галар догнал.
— Неприятно, да? А мне? Я плохо старался или мало терпел твои злобные выпады? Сам Создатель возмутился бы таким поведением! Причина твоей ненависти ко мне — Хан?
— Я бы хотела никогда тебя не знать!
— Не нужно так горячиться! Если бы я умел поворачивать время вспять, клянусь, я бы отпустил Ханлейта на все четыре стороны! Но что сделано, то сделано — и теперь его судьба в руках ордена. Позволь мне загладить свою вину.
В голосе Галара прозвучало искреннее раскаяние, но слова теряли смысл одно за другим — не в силах сопротивляться эльфийской магии, Моран потеряла сознание.
* * *
Амаранта поставила на стол короля миниатюрный портрет девушки. Вещица успела потускнеть и поцарапаться — Северон выбрасывал портрет, как только замечал его присутствие. Последний раз он полетел в окно, и Амаранте стоило труда его отыскать. С портрета на Северона I, короля Эймара, смотрела юная особа благородных кровей, по мнению сестры, достойная украсить не только интерьер, но и жизнь юноши. Художник придал ее взгляду выражение наивного удивления: «Вы и вправду мой будущий супруг?» — спрашивала она.
— Ее зовут Тильда ванн… а, не важно! Тиверская принцесса — отличная партия, моя мать была родом из этой страны, — сказала Амаранта, вновь поднимая неприятную тему, — продолжив традиции, ты заслужишь одобрение и Тиверии, и Эймара в целом.
— Наша мать, — подчеркнул Северон, — я уже сотни раз говорил «нет», а ты никак не уймешься.
— Мы ведем себя неосторожно, Север. О нас говорят шепотом, и пока не начали кричать на всех углах, ты должен жениться.
— Только я?
— Да. Мне династический брак не обязателен. Я не покину страну, но твоя свобода связывает мне руки. Вместе с Феланом мы наведем порядок на юге, а репутация короля Эймара останется безупречной. Север, у тебя есть сестра, которая не боится стать плохой — не всем правителям настолько повезло.
Король повзрослел и больше не настаивал на обнародовании тайны своего рождения. Из исторически сложившегося тупика не было выхода — брат и сестра не имели права жить вместе. Но вот уже три года на троне сидели двое: король Эймара и Амаранта — его самостоятельная, деятельная тень. Северон застрял на перепутье — он не видел рядом с собой другой женщины, кроме сестры, и не мог согласиться на жесткие условия политического выбора короля.
Северон опрокинул портрет принцессы изображением вниз и бросил Амаранте письмо на толстой бумаге с гербовой печатью.
— Придется снова ехать в Аверну.
Она быстро пробежала глазами неровные строки, так непохожие на обычный твердый почерк дяди Родерика и тут же вспылила:
— Наместник может отправиться на тот свет и без твоей помощи!
— Амаранта!
— Что?! Думаешь, мне жаль этого лжеца и властолюбца? Пусть его забирают демоны, самое время! Аверна при его правлении стала рассадником заразы!
— Он же твой дядя!
— Наш дядя, Север, следуя твоей логике.
— Если он умирает, то посетить вторую столицу — мой долг короля. Городу нужен новый наместник.
Амаранта машинально поставила портрет на место.
— Я поеду с тобой. И не ломай голову, кого назначить в Аверне. Меня!
— Мы же перестанем видеться!
— Ничего не изменится, Север, просто мы будем встречаться реже, — вздохнула она.
Да, во всем Эймаре не найти лучшей кандидатуры для наместника юга, но решение Амаранты означало расставание. Принимая пост в Аверне, она разрубала гордиев узел их связи.
Южная столица встретила короля проливным дождем, словно природа оплакивала предстоящую кончину дяди Родерика. Каждый раз, когда очередные ворота закрывались за их каретой, Амаранта морщилась и переглядывалась с Феланом. Северон так давно не видел архонта при мече, что уже забыл, как выглядит это грозное оружие. Король Эймара больше не нуждался в наставнике — Фелан сопровождал его сестру.
Виновник авернского переполоха еще дышал, но в его резиденции уже воцарился траур. Короля и Амаранту провели по анфиладам комнат с приспущенными шторами. На пути Северон встретил множество лиц, но среди них не было ни одного знакомого. Интересно, где члены Городского совета? Или наместник уже успел передать дела? Король обрадовался, когда ему навстречу вышла Малена ванн Элиот. Они не виделись с того дня, как Северон посетил дом ее родителей в Велеграде, но с тех пор девушка нисколько не изменилась. Хотя… Северону показалось, что она стала еще свежее и прекраснее.
— Ваше Величество… — Малена замерла в почтительном поклоне, не смея поднять засиявшие радостью глаза, — я… я счастлива вас видеть. Я скорблю, что наша встреча омрачена столь печальной новостью.
— Я также рад вас видеть, леди Элиот, — искренне ответил Северон, — как здоровье отца?
— Батюшка и матушка скончались два года назад, мой король, — сказала она дрогнувшим голосом, — с тех пор Аверна стала моим вторым домом, а сир Родерик принял горячее участие в моей дальнейшей судьбе… А теперь Создатель забирает у нас этого святого, чистого человека! Сир Родерик ожидает вас, мой король. Только вас! — добавила она с неожиданной твердостью, взглянув на Амаранту.
— Нас обоих, Малена, вы неверно истолковали желание наместника, — поспешил сказать Северон, опасаясь, что ответ сестры будет далек от вежливости.
Амаранта презрительно промолчала.
Сир Родерик обессилено возлежал на роскошном ложе своей опочивальни. Темная, душная, сверху донизу затканная бордовым бархатом комната наместника походила на шкатулку для старых драгоценностей. Она невыносимо провоняла лекарствами и угаром от жаровни, освещающей пространство вокруг красноватым мерцанием углей. В такой атмосфере и здоровый человек рисковал превратиться в умирающего за несколько минут.
— Мой мальчик, Создатель милостив, раз позволяет взглянуть на тебя напоследок! Подойди ближе, Северон, — пролепетал, задыхаясь, наместник.
Он протянул было руку навстречу королю, но она обессилено упала поверх одеяла.
— Вы поразительно хорошо выглядите, дядя! — громко заметила Амаранта, подходя с другой стороны кровати, чтобы умирающий ее заметил.
— Как, она здесь?! Я не упоминал в письме о твоей сестре, Северон! Ты позволишь, чтобы это жестокое создание омрачило нашу последнюю встречу?! Ты только послушай, что она говорит! — возмутился Родерик из последних сил.
— Вот именно, прислушайся ко мне, Север, и вспомни реальный возраст нашего родственника! Если мне не изменяет память, ему исполнилось… О Боги, шестьдесят восемь лет! Мы успели вырасти, а он все тот же.
— Амаранта, сейчас не время сводить счеты! Я умоляю тебя помолчать.
— Ты, король, умоляешь?! Одумайся! Покойный брат и я всю жизнь ограждали тебя от тлетворного влияния этой женщины, а сейчас ты потакаешь ее злословию у моего смертного одра! Нам нужно столько обсудить, мой мальчик: я хочу почить с миром, зная, что Аверна осталась в надежных руках. Прикажи своей сестре уйти.
Наместнику нелегко далась эта гневная тирада. Откинувшись на изголовье и закрыв глаза, сир Родерик смиренно ждал, но ненавистный голос Амаранты настиг его и в мнимом забытьи:
— Не переживайте, любезный сир Родерик. Аверна — в моих надежных руках!
— У меня нет секретов от сестры, — подтвердил король, прекратив дальнейшие споры.
Наместник не поведал ничего нового: выполнив свой долг перед страной, он был готов встретиться с Создателем, но точное время своего ухода Родерик, разумеется, не знал. Это обстоятельство задерживало Северона в Аверне на неопределенный срок. Амаранта оказалась права: не стоило ехать в южную столицу немедленно, наместника можно было назначить и позднее.
* * *
Амаранта проснулась, когда за окном забрезжило пасмурное утро. Приподнявшись с постели, она огляделась вокруг. Парадная спальня для гостей не таила неожиданностей — все стояло на своих местах, как с вечера, но что-то было не так… Неестественная тишина — вот что! Она была привычна в Архоне, но не в резиденции наместника. Моран хотела выйти в гостиную, но высокие двухстворчатые двери оказались заперты. Тихо, будто все слуги заснули. Она подбежала к еще одному выходу. От покоев архонта ее отделяла всего одна проходная комната.
— Фелан? — шепнула Амаранта, отказываясь верить.
Заперто. Не может быть. Она постояла с минуту, упершись лбом в крашеные доски. Даже если Аверна верна королю, дворец наместника похож на крепость, и все происходящее за его стенами — тайна для остальных горожан. Никто не принес королю ключ от столицы на блюде, но сколько ворот за ними закрылось? Где Фелан и охрана? Она не видела архонта со вчерашнего вечера! И все равно — не может быть!
Все вещи остались за закрытыми дверями, кроме вчерашнего платья. Одевшись самостоятельно, Амаранта подошла к окну своей спальни и распахнула его настежь. Ветер взметнул ее волосы, ударив в лицо промозглой осенней сыростью. Далеко внизу матово блестели камни узкого колодца одного из внутренних дворов. Последний этаж. Нет, разбиться о землю — не выход!
Вправо и влево от окна тянулся широкий парапет с декоративными балясинами. Во внутренний двор выходят и другие окна, — если пойти направо, то можно добраться до покоев Фелана… Стараясь не смотреть вниз, Амаранта ступила на влажный камень. Остроносые туфли на плоской подошве норовили зацепиться за стену и соскользнуть вниз, а ширина парапета не превышала размер ее ступни. Распластавшись по шершавой стене и держась за выступающие части фасада, Моран дошла до комнат архонта. За ними было пусто, а все окна закрыты. Решив не поворачивать назад, Амаранта добралась до угла и повернула к следующей глухой стене с круглым слуховым окошком, расположенным достаточно высоко. Удерживаясь за раму, она надавила на стекло. К счастью для нее, оно поддалось и после небольших усилий выпало внутрь, не разбившись. Подтянувшись, Моран забралась в отверстие и вывалилась в темную комнату. Это был обычный чердак, полный рухляди и старого тряпья. Амаранта упала на груду покрывал, поблескивающих тусклым шитьем. Дверь чулана, закрытая на крючок с наружной стороны, легко открылась щепкой, просунутой в щель.
Плана не было, но сидеть на месте и ждать своей участи — тоже не план. По дробному стуку сверху Моран поняла, что снова зарядил дождь. Она оказалась под угловатыми скатами крыши в полнейшей темноте и пошла вперед наощупь, стараясь не удариться головой о балки. Скоро стало светлее и послышались голоса.
— Озерный край чудесен! Как только печальные события отпустят вас из города, мы посетим озеро Инья вместе. Вы нуждаетесь в отдыхе, как никогда! — звенел нежный женский голос.
— Малена, мое решение остается в силе — предложение алхимика я не приму, — ответил мужчина. Амаранта узнала голос Северона и ускорила шаги.
Коридор мансарды вывел ее в галерею крытого внутреннего дворика, свод которого поддерживался массивными колоннами. Моран осторожно заглянула вниз. Помещение без окон, освещенное множеством свечей, украшал круглый фонтан посередине. Вода била в центр из рыбок по краям чаши, отчего в воздухе висела мелкая водяная пыль, оседающая искорками на золотых волосах Малены. Люди говорили тихо, но гулкое пространство высоких стен отлично усиливало звук. Не понимая, что все это значит, Амаранта спряталась за ограждением.
— Вы упускаете свой единственный шанс, мой король, и позволяете своей сестре слишком многое! Неужели вы не видите, насколько велики ее притязания? За время правления сира Родерика Аверна приобрела большой вес: захватив пост наместника, Амаранта лишит вас трона! Вы слишком ей доверяете, вместо того, чтобы принять нашу сторону.
— Чью сторону? — удивленно переспросил Северон, — государственные дела — не повод для ваших переживаний, Малена!
Она звонко рассмеялась и подошла ближе, фамильярно взяв короля за руки.
— Мою сторону, Северон! Я хочу поехать с вами в прекрасный уголок земли и уже не знаю, чем вас соблазнить…
Амаранта привстала со своего места, не веря своим глазам и ушам: у Севера было свидание в то время, как ее заперли? Кто такая Малена ванн Элиот?!
— Я не поеду в Озерный край ни с вами, ни без вас, — отрезал король, направляясь к дверям.
На руке Малены появилась прозрачная змейка. Резвясь и перетекая от плеча до кисти и обратно, вода из фонтана повиновалась магу, пока лишь как украшение, но грозя стать оружием. Арийка подняла руку, и струя воды издевательски ударила Северона между лопаток.
— Что такое? — не понял он.
— Моя магия, Северон. Сир Родерик надеялся вас спасти, но мы видим, что уже поздно: рыба гниет с головы, как говорят в народе. Это очень грубая мысль, но простолюдины умеют смотреть в самую суть. Наследие первого короля воняет на всю страну!
— Кто это «мы»? Ты ответишь за дерзость, Малена.
— Мы — истинные арии, преданные своему господину.
— Записка от Амаранты — тоже твоя затея? Где моя сестра?
«Я здесь!» — чуть не выкрикнула Амаранта. Вцепившись в перила, она смотрела вниз, забыв, что ее могут заметить.
— Ваша распутная сестра в подземелье резиденции наместника, мой король! За чудовищное преступление ей прилюдно отрубят голову — так придет конец династии Эймарских королей. Красивый и громкий финал правления потомков Агнара, не правда ли?
Играясь водой из фонтана, Малена ванн Элиот насмешливо расхохоталась. Она нисколько не боялась гнева короля и потешалась над его растерянностью.
— Да ты сумасшедшая! Сестра ни в чем не виновата!
— Ее вина уже доказана: Амаранта ванн Агнар убила родного брата, перед этим развратив его. Отвратительно? О, да!
— Так вы приговорили меня к смерти… — понял Северон, — тебя прислал Родерик?
— Вы меня слушаете? Убить вас — приказ Амаранты, но он чудным образом совпадает с нашим желанием.
— Это ложь!
— Оцените мою маленькую месть, Северон, и пострадайте, прежде чем навек закрыть глаза! Помните свой визит в Велеград? Сколько усилий я приложила, чтобы вам понравиться, даже подняла из постелей матушку и батюшку. Обычные люди не живут, сколько они прожили. Вы заметили, что у стариков был вменяемый вид? Думаете, почему? Снова я! Я посвятила вечер, чтобы уговорить Фиону, одержимую тварь, причинить боль папочке и заставить его говорить! Киндар приехал ради вас в Аверну. Этот эльф способен соблазнить на смертный грех самого Создателя, но по какой-то причине не сумел уговорить вас! Вам нужно было принять эликсир молодости — и больше ничего не требовалось! Довольно слов. Смерть — мужская работа, Кеодан справится лучше.
Струи фонтана взметнулись ввысь. Достигнув галереи, они упали обратно, как водопад, загасив большинство свечей. Амаранта прикрыла рот рукой и сползла на пол. Внизу захлопали двери и раздались шаги. Как быстро десяток ариев смогут убить одного безоружного человека? Несколько раз льдисто сверкнуло. Так расцветало ночное небо Аквилеи, когда они с Североном приезжали на весенний маскарад.
Ее любимого брата не стало… Ни стона, ни крика, только шум воды. Моран зажмурилась и прикусила ладонь, боясь, что закричит сама. Пока жива, она сможет отомстить, но какой будет прок, если последняя королева Эймара умрет?
— Я приказал уговорить его, а не убивать! Что вы наделали?! — гневно закричал наместник Аверны.
— Уговоры не принесли результатов, сир. Северон был слишком упрям, — ответил незнакомый арий.
— Где Амаранта?
— Под замком в своих покоях. Заняться ею?
— Пока нет. Уберите здесь все.
Родерик, живой и здоровый, покинул место преступления. Амаранта попятилась прочь от галереи, скрывшись в темноте коридора.
* * *
Переходы мансарды вывели Моран к лестнице вниз. Спустившись, она прислонилась к шершавой двери, ведущей во внутренние покои резиденции. Что делать дальше? Открыть ее и сдаться на милость наместника и ариев? Ее все равно найдут, догадаются, увидев раскрытое окно спальни. Из дворца невозможно сбежать. Единственный выход на свободу — вернуться на чердак и спрыгнуть вниз, на камни мостовой. Умереть, не доставив врагам радости. Тогда голову последней женщины из рода Агнара покроют позором посмертно. Северон уже мертв. А вчера они простились всего на одну ночь, а не на всю жизнь. Моран замерла у выхода — у нее не было решения.
— Только не туда! — послышался сдавленный шепот.
На верхней площадке лестницы появилась знакомая фигура. Фелан.
— Как ты меня нашел?
— Я видел тебя с улицы. Ходить по карнизам опасно, Амаранта!
Она взбежала к архонту и развернула его к скупому свету, просачивающемуся с галереи. Фелан не был ранен, его кожаные доспехи поблескивали металлическими накладками, а рукоять грозного меча привычно выглядывала из-за левого плеча. Еще не все потеряно! Справедливость восторжествует, Родерик и его арии поплатятся за преступление! Амаранта вцепилась в доспехи архонта обеими руками и горячо зашептала:
— Ты видел? Ты все видел?
— Да, — вздохнул он.
— И чего ты ждешь?! Убей их! Немедленно, Фелан, они должны быть наказаны!
Архонт больно сжал девушке запястья. Его глаза не горели и не светились ладони, как будто Фелан забыл о своей магии в самый ответственный момент.
— Это твой приказ? Ты повелеваешь мне умереть, Амаранта? Дворец кишит ариями, а я один. Я погибну.
— Да ты просто трус или сам предатель! Где ты был все это время и откуда появился? Почему ты не выпустил меня?
— Ты можешь хоть на минуту допустить мысль, что я тебя предал?! — не поверил Фелан. В его глазах полыхнул голубой свет и тут же погас, — переворот произошел ночью, а я странно проспал весь вечер. Твою охрану разоружили, а меня бросили в камеру. Северон был в неведении до утра, когда получил твою записку. Конечно, не ты ее писала… Я виноват, Амаранта. Я не смог предвидеть, не смог предотвратить… Но когда меня не станет — ты лишишься последней защиты.
— Что ты предлагаешь? Сдаться? Упасть на колени перед Родериком?
— Пощады не будет, Амаранта. Так не поступают герои, но мы должны бежать.
— Как, Фелан? Этот дворец — западня!
— Верно. Хорошо знакомая мне западня. Тебя еще не было на свете, когда я изучал планы резиденции наместника и участвовал в перестройке ее подземных укреплений. Родерик и вполовину не знает дворца, в котором живет! Не будем медлить и ждать, когда арии обнаружат твое бегство и поднимут тревогу!
Архонт и Амаранта вернулись в галерею и, пригнувшись, обошли ее по периметру. Она нерешительно остановилась.
— Не смотри, заметят, — предостерег Фелан, — Северон умер быстро, но твоя участь станет несравнимо ужаснее. Держись ко мне ближе.
С противоположного конца галереи обнаружилась дверь, через которую ранее вошел архонт. Они побежали вниз по темным лестницам, по пыльным переходам и безлюдным покоям летней половины дворца, закутанным в полотно чехлов. Окна не отапливаемых комнат, плотно завешанные темной тканью, чтобы от зимнего солнца не выгорели дорогие панели, почти не пропускали света, и Амаранта вздрагивала, принимая в полутьме неподвижные статуи за притаившихся ариев.
— Мы почти у цели. Первый этаж. Встань у стены, — коротко приказал архонт, выбивая запертую дверь кулаком, заряженным магией.
Люди из дворцовой охраны упали замертво, сраженные ослепительно-холодным светом, вырвавшимся из раскрытой ладони Фелана. Амаранта узнала это место — архонт вывел ее в гостиную, смежную с багровой опочивальней, где вчера Родерик, притворяясь больным, принимал их с Североном. Фелан ворвался в спальню. Она была пуста.
— Фелан, это же…
— Личные покои наместника? Я знаю.
Подбежав к стене, он пнул позолоченного орла, распростершего крылья над решеткой камина. Между лап птицы появился рычаг. Архонт нажал на него ногой, открывая потайной проход сразу за камином. Так вот почему в нем не разжигали огня…
— Нам предстоит самое сложное — пробиться через казематы под дворцом. Но со стороны покоев Родерика нападения не ждут, а я пришел за тобой другим путем. У нас есть шанс, Амаранта.
Пропустив ее вперед, Фелан закрыл за собой проход и достал меч. В кромешной тьме лезвие клинка засветилось, проявив узор из имени архонта и пенных гребешков волн штормового моря.
На поверхности люди покинули теплые постели и отправились по своим делам, под колесами повозок и копытами лошадей захлюпала дождевая вода. В Аверне открывались лавки, а на флагштоках резиденции наместника мокло сразу два флага — золотой орел на алом фоне и серебряный змей на синем, оповещая горожан, что король Эймара гостит в южной столице. Королевский флаг висел выше, как ему и положено по статусу. А в затхлом подземелье бегали бесшумные крысы и за каждым поворотом притаилась смерть. Фелан гасил редкие факелы и нападал внезапно, разя мечом и магией, оставляя за собой только трупы. Ржавые решетки, каморки, провонявшие едой и перегаром, кровь, звон оружия и крики, задавленные душным пространством узких переходов… Амаранта путалась в длинном бархатном платье, вжимаясь в стены, закрывала лицо руками, защищаясь от жутких картин смерти и горячих капель, брызжущих из-под оружия архонта. Она не знала Фелана таким, никогда не видела столько крови, жутко поблескивающей в холодном свете его магии. Рука архонта снова и снова хватала ее ладонь и тащила вперед, становясь все более влажной, а когда он ее отпускал, Моран с содроганием вытирала о ткань липкую красную жижу. Спотыкаясь о невидимые в темноте препятствия, она теряла туфли и ранила ноги, задыхалась и кашляла, а Фелан зажимал ей рот перед очередным поворотом или обитой железом дверью.
На смену казематам пришли кромешно-темные проходы с земляными стенами. Архонт убрал меч — резиденция наместника осталась позади, и здесь не с кем было сражаться.
— Ползи вперед, — загремев железным затвором, он подтолкнул Амаранту к черному лазу.
Магия архонта погасла, и Моран ослепла вовсе.
— Зажги свет.
— Не могу.
Амаранта не понимала, что архонт израсходовал последние силы и находится на пределе своих возможностей. Пачкаясь во влажной глине, они ползли по тесному проходу, пока не послышался шум воды. Почувствовав, что проваливается в пустоту, Моран вскрикнула от испуга и скатилась вниз по наклонной земляной насыпи. Рядом с ней упал Фелан — девушка слышала его дыхание, но по-прежнему ничего не видела. Обдавая тяжелым смрадом, рядом журчала невидимая река.
— Где мы?
— В подземном русле.
Моран уронила голову на руки и разрыдалась. Валяясь в грязи, как выброшенная на помойку тряпка, дрожа от холода и усталости, она с особой ясностью осознала, насколько велика ее потеря. Сбегая из запертых покоев резиденции дяди и даже слушая Малену с галереи, Амаранта все еще была принцессой Эймара, но сейчас она поняла, что лишилась не только брата, но и будущего. На смену слезам пришла апатия. Моран лежала, не пытаясь встать.
Забрезжил слабый свет — это Фелан поднял руку, освещая каменный потолок и земляные стены подземного тоннеля, укрепленные деревянными балками. Беглецы выбрались через отверстие на самом верху. У их ног торопливо бежала река, наполняясь водой через решетки в мостовых города. Несмотря на вонь, дышалось здесь легче, чем в казематах — через отдушины с поверхности поступал воздух.
— Вставай, нужно идти. Нам повезло, что воды немного, весной каналы полны до краев, — сказал архонт, поднимаясь.
Подземная река вывела их в трущобы далеко за стенами Белого города. Фелан постучался в первый попавшийся трактир с черного входа. Свет магии в глазах послужил им пропуском, а лишняя монета заткнула рты любопытным.
— Ты слишком заметна, Амаранта. Сними украшения и переоденься. Я бы и волосы тебе обрезал, но сомневаюсь, что позволишь.
Она сидела на кровати, поджав босые ноги, и недоуменно покосилась на бурые одежды, принесенные Феланом.
— Разве мы не обратимся в Городской Совет? Они узнают о перевороте и примут меры, — устало проронила девушка.
— Ты не поняла, что случилось, Амаранта? Ты находишься в городе, всецело принадлежащем наместнику. Каждый час пребывания в Аверне грозит тебе смертью!
— И куда мне бежать? На север?
— Для начала, я провожу тебя до Эдельса — это город моей семьи. Ты должна помнить, что единого Эймара больше нет, и не стремиться попасть в Архону.
— О чем ты говоришь? Я — королева моей страны, а в Архоне нас ждет дядя Отвальд. Он не предаст, — сказала она, поднимая на Фелана взгляд, пугающий упрямой неподвижностью.
— Архона либо сдастся без боя, либо гражданская война разорвет Эймар на части. Тебе нужно бежать гораздо дальше, чем северная столица, — в другое государство, Амаранта!
— Мы едем в Архону! — твердо повторила она.
Бывший регент — мудрый человек, верный трону. Отвальд посоветует, как поступить дальше, вместе они обязательно что-нибудь придумают! С Амарантой всегда было тяжело спорить, но в этот раз сердце Фелана было всецело на ее стороне. В Архону!
* * *
— Почему на башнях Архоны черные флаги? — спросила Амаранта.
— Король умер, — осторожно ответил Фелан.
Вопрос был странный, но последние события могли свести с ума кого-угодно…
— Ты считаешь, что я могу об этом забыть?! — вскричала она, — я не понимаю, как эта весть опередила нас, Фелан?
Путь домой занял около месяца. Амаранта верно подметила: Эймар жил как обычно, пребывая в полном неведении о смене власти. Аверна не объявляла траур и не провозглашала нового короля. Родерик затаился, вынашивая коварные замыслы, известные ему одному. Фелан и Амаранта вернулись в город тайно, рассудив, что так надежнее, и попали на похороны. Скончался Отвальд ванн Ольден, двоюродный брат короля Эдгара II. Они успели в последний момент — во дворце Архоны было все готово к погребению, а из Аверны даже прилетело письмо с соболезнованиями наместника. Бывшего регента решено было придать земле, как простого смертного, — чести быть отправленными в погребальной ладье по северному морю удостаивались лишь короли.
— Они убили дядю… — прошептала Амаранта, возвращаясь в замок.
Племянница и дядя не были близки и плохо понимали друг друга, но, возвращаясь в Архону, она как никогда рассчитывала на помощь и поддержку Отвальда.
— Мы все выясним. Я обещаю, — откликнулся Фелан.
Регент умер при загадочных обстоятельствах: его видели бодрым днем, и нашли наутро мертвым. Придворный лекарь выдвинул предположение, что у пожилого мужчины не выдержало сердце, но и сам удивлялся — Отвальд на здоровье не жаловался. Фелан лично просмотрел все бумаги на столе покойного и сделал вывод, что он в последнее время часто встречался с одним человеком, арием, состоящим на военной службе севера.
Но сейчас Фелана беспокоила Амаранта. Никогда прежде архонт не видел у нее такого потерянного выражения лица. Ему казалось, что перед ним — совсем другой человек, а не та самоуверенная и дерзкая девушка, которую он знал многие годы. «Как же просто было все разрушить!» — думал Фелан. Стране еще не объявили о смерти короля Эймара, а Архона уже сдалась. Глядя на Амаранту, архонт с болью понимал, что трон северных королей больше некому занять.
Вставало и заходило солнце, посылая Архоне последние теплые лучи перед долгой зимой. Эймар оплакал внезапную смерть бывшего регента, а Амаранта заперлась в своих покоях и никого не желала видеть.
— Уже трое суток прошло, открой дверь!
Фелан заколотил кулаками в крепкие доски с рельефом змеиной кожи. Он пришел сюда не в первый раз. Совет Архоны метался от одного решения к другому — северу требовалось участие Амаранты, хотя бы формальное. Но она снова не ответила.
Терпение Фелана закончилось: его глаза и руки засияли от магии. Всего несколько могучих ударов — и половина массивной двери разлетелась в щепки. Архонт совершил непозволительное — вломился в покои особы королевской крови. Правда, он бывал у Амаранты и раньше, и терпеть не мог эту комнату в три высоченных, в человеческий рост, окна с видом на город и синие горы. Кроме самой хозяйки, любое существо, не умеющее летать, чувствовало себя здесь неуютно.
Амаранта стояла у окна и смотрела вдаль, туда, где за призрачными силуэтами высоких гребней скал плескалось холодное море.
— Довольно предаваться скорби! У тебя вся жизнь впереди, можешь потратить ее на это занятие! — грубо сказал архонт.
— Я думаю, — спокойно ответила Амаранта.
— Здесь все думают и никто ничего не делает!
Она не вспылила и не обернулась. В комнате повисло долгое молчание. Фелан взял себя в руки. Перед ним — всего лишь молодая женщина, которую постигла тяжелая утрата. Конечно, зная Амаранту столько лет, он ожидал совсем иного поведения…
— Совет готов признать право Родерика на корону, Амаранта. Но даже если ты присягнешь на верность своему родственнику, в стране тебе оставаться нельзя. Прямая наследница короны, ты будешь для Аверны вечной угрозой. Уехать в Тиверию — твоя единственная надежда на нормальную и не очень короткую жизнь. Тебя примут. Возможно, твои дети или внуки когда-нибудь займут трон Эймара…
Он не успел договорить — Амаранта расхохоталась. Ее резкий смех, напугав архонта, сразу же оборвался. Раньше девушка так себя не вела — это было нечто новое.
— Этого от меня и ждут, верно? Сбежавший один раз будет бежать всю жизнь. Умно, слишком умно для дяди Родерика! Кому служат арии, как ты считаешь, Фелан?
— Наместнику…
— Ульврек, маг, которого пытают в тюрьме — тоже ему? Он родился в Архоне.
— Он просто предатель. Подожди, откуда ты узнала?
— Что дядю Отвальда убили? Догадалась. Что это сделал арий? Ты подтвердил. Я знала этого мага, он не был чудовищем. Что ты считаешь «простым», Фелан? Идеальный, беспроигрышный план? Помнишь, что сказала Малена ванн Элиот? Она «предана своему господину, как истинный арий». Кто он — ее повелитель? Родерик? Не смеши меня!
Амаранта, наконец, отвернулась от гор за окном и подошла к архонту.
— Завтра. Ты услышишь мое решение завтра. Я сама тебя навещу. А сейчас — уходи, Фелан.
Ее лицо неуловимо изменилось за эти дни, но архонт не понял, в чем именно состоит эта перемена. Он немедленно подчинился.
Следующий день тянулся бесконечно. Фелан напрасно промучился до вечера, а Амаранта так и не пришла. Усталость сморила архонта прямо за письменным столом. Он пропустил, когда Амаранта появилась в комнате и присела на край столешницы. Фелан проснулся, когда девушка легонько потрясла его за плечо.
— Ты не сдержала обещание.
— Нет, я успела, еще нет полуночи, — ответила она шепотом, непривычно ласково проводя рукой по волосам архонта и чему-то улыбаясь, — ты не зажигаешь огня потому, что носишь свет в себе? Фелан, а ты помнишь, как мы впервые встретились?
— Да, я тебя испугал, кажется. Ты была ребенком, а я… Плохая из магии игрушка.
— Ты ждал Северона, а пришла я. Подкралась незаметно, чтобы посмотреть на живого архонта. Я не разочаровалась: ты обернулся, и твои глаза вспыхнули. Никогда я не видела такого красивого цвета, как у твоей магии. Я не испугалась, я пришла в восторг. Я захотела походить на тебя, научиться зажигать свой собственный меч или хотя бы бросать метательные ножи, если иное девочке не положено. Но сейчас я здесь не для того, чтобы вспоминать прошлое. Я хочу стать настоящим архонтом, Фелан.
— Что?!
Фелана насторожил спокойный, серьезный тон Амаранты. Она хотела нарушить табу — для членов королевской семьи действовал запрет на обращения, введенный еще первым королем династии, Агнаром.
— Я объясню, — продолжала она ровным голосом, — век ария долог, а с эликсиром молодости он приведет в отчаяние любого смертного. Даже Родерик проживет дольше меня, ты же догадался, в чем его секрет! Что я могу им противопоставить? Сорок-пятьдесят лет, если болезнь не заберет меня раньше? Женские уловки? Моей жизни не хватит для такой долгой войны, Фелан. Сила архонта — вот что мне нужно. И его долголетие.
— Хочешь посвятить свою жизнь мести, Амаранта?
— Как получится.
Архонт понял: это не каприз, а одно из тех решений, от которых не отступаются. Ему стало страшно — он обязан отказать, но как отговорить Амаранту от опаснейшего шага? Ее не остановил мокрый парапет четвертого этажа резиденции наместника, так разве смогут слова?
— Ты просишь невозможного! Пять лет назад я бы согласился, но время упущено! Я уверен, что твой разум примет обращение, но если тело отвергнет магию, ты умрешь, Амаранта!
— У тебя есть опыт инициации?
— Да, но… Я на это никогда не пойду. Нет!
— Это не просьба, это — приказ. Я найду другого архонта, Фелан. Жаль, что я ошиблась в тебе.
Она встала. Архонт тоже вскочил.
— Но что потом, Амаранта? Стать архонтом — не значит победить!
— Все битвы начинаются с малого. Аверна получит такую войну, какая не снилась Родерику и ариям. У меня отняли брата и надежду на счастливую жизнь, но я не отдам свою страну. Эймар ковался в боях при короле Агнаре, и если он погибнет в сражениях — значит, такова его судьба. А если мне суждено умереть, так и не став архонтом — то и войны не будет. «Все в руках Создателя», — сказали бы верующие, но я считаю, что сегодня все в наших руках — в твоих и моих.
В глазах Фелана вспыхнули огоньки света. Подсознательно архонт хотел услышать именно эти слова, он их ждал с того момента, как Северона I не стало! Хорошего короля, которого Фелан не одобрял. А решение Амаранты, как всегда, совпало с велениями его души. Сколько лет он приказывал магии молчать, когда она находилась рядом! «Случаи поздней инициации могут быть успешны, если способности обращаемого достаточно сильны» — мимолетно подумал архонт, прикасаясь ладонями к вискам девушки.
— Останови меня, Амаранта! — попросил он в последний раз в надежде, что она одумается.
Отрицательно тряхнув головой, Моран рассыпала пряди волос по рукам Фелана, вспыхнувшим ярким голубоватым свечением. Его уже поздно было останавливать…
Все, что случалось на Земле за целые столетия: бесчисленные вереницы прожитых жизней; линии судеб, простых и великих; вехи истории; деяния, прогремевшие в веках и простые, забытые события — все это оживало в пламени архонта, не горячем и не холодном, но выжигающем душу изнутри. Увидеть то, чего не видели твои глаза, и не ослепнуть; почувствовать своим сердцем любовь и ненависть поколений людей; охватить умом их устремления: простить, понять или ужаснуться… Ушедшее обладает огромной властью, оно когда-то случилось и все еще продолжает жить, — ничто не исчезает бесследно. Магия прошлого — это часть тебя, его сила — твоя сила, а ты — архонт и часть Вселенной, маленькая и хрупкая, но такая важная…
Амаранта лишилась чувств, но Фелан был готов к этому: подхватив ее на руки, он опустился со своей ношей на пол. Девушка не двигалась, не дышала, а ее сердце прекратило стучать на краткий миг, показавшийся архонту вечностью. Все правильно. Так и должно быть. Обычного человека не стало, но кого он встретит, когда сердце забьется вновь? Разум не в состоянии жить с этими знаниями — либо он примет самую их суть, либо будет сломлен.
Она вздохнула, открыла глаза и слабо улыбнулась.
— И это — все?
— Нет повода для иронии, но теперь я вижу что ты — это ты, — перевел дыхание Фелан, напряженно вглядываясь в ее лицо.
— Я - архонт?
— Да. Нет. Пока не совсем. Надо подождать, Амаранта.
«Что я натворил!» — пришел в ужас Фелан. В глазах девушки не было света магии, обязательного для всех новообращенных. И это было очень плохо! Человек может стать архонтом в ранней юности, в четырнадцать-восемнадцать лет, не позднее и не раньше: ребенок еще слишком слаб, а взрослый — уже лишен гибкости. Двадцать лет — крайний срок. Амаранта была старше…
* * *
— Это нормально. Твои кости и мышцы должны изменить свою структуру, чтобы выдержать силу магии. Иначе ты сама себя искалечишь, вздумав ломать двери, например, как это сделал я, — повторял Фелан, но в его усталом голосе предательски звучала безнадежность.
Амаранта была очень больна. Ее страдания начались в ночь обращения в архонты и не утихли спустя неделю.
— Помнишь, я упала с лошади и сломала руку? Болит так же сильно, но везде. Как будто у меня перемолоты все кости. Я чувствую себя вывернутой наизнанку. Я не ем и не сплю. Не ври мне — это не нормально.
Она не могла ходить самостоятельно, поэтому у кровати поставили ванну, которую наполняли горячей водой несколько раз за сутки. На полах спальни, инкрустированных ценными породами дерева, стояли лужи, а Фелан проводил рядом дни и ночи, наплевав на приличия, — но все эти мелочи больше не имели значения. Амаранта приказала убрать шторы с высоких окон и теперь свидетелями ее мук стали лунный и солнечный свет.
— Я успею насмотреться на темные стены склепа, когда меня не станет, а пока я дышу, хочу, чтобы было светло, — объяснила она архонту, — просто смотри вдаль, а не вниз.
Амаранте была известна досадная слабость Фелана — боязнь высоты. При помощи архонта она поднялась с постели и погрузилась в воду. Так легче. Или кажется, что легче. Мужчина старался не смотреть, как мокрый шелк сорочки облепил стройное тело Амаранты.
— Ты отворачиваешься и от меня и от окон, хотя и то и другое запомнил настолько, что видишь с закрытыми глазами, — пошутила она, — зачем притворяться, Фелан?
— У тебя идеальное телосложение… для архонта.
То, что девушка еще и красива, Фелан тщетно старался не замечать. Он виноват и уже ничем не сможет помочь, разве что будет рядом в ее последние дни.
— А что толку?
— Процесс перестройки организма длится годы, в течение которых человек учится жить, как архонт и контролировать себя. Но твой случай — особенный, Амаранта: твое тело меняется слишком стремительно. Поэтому тебе больно.
«Почему ее магия молчит?» — спрашивал себя Фелан, переводя взгляд на туманные дали за окном.
Он почти привык к ее комнате, к простору и головокружению от ощущения полета над Архоной и призраками гор на горизонте.
— Зачем меня назвали в честь Амарантина? Чтобы я совершила нечто значительное, достойное Великой реки? Каждый раз, когда я слышу свое имя, я представляю себе быструю воду, скачущую по валунам в вотчине дяди Отвальда. Зови меня Моран.
Архонт обернулся, удивленный необычной просьбой. Девушка откинулась на бортик ванной, глядя в осеннее небо. От света ее зрачки превратились в точки.
— Я умираю, Фелан? Скажи прямо.
— Да.
Амаранта все понимает и заслуживает честности. Какой странный цвет приобрели ее глаза — холодный, как сталь, с темным ободком по краям радужки. Но они всегда были серыми, иногда — темнее, иногда — светлее, ему ли не знать… Внезапная догадка вселила в архонта надежду. Фелан подошел к девушке и приподнял ее подбородок.
— Взгляни на меня!
— Последняя королева Эймара отходит к праотцам. Тебе интересно высмотреть все подробности?
— Да как я не заметил раньше?! Но я не ожидал! Ты будешь жить, Моран! Твоя магия — белого цвета, ты — архонт, но не просто воин, а еще лучше! Вот, взгляни! — взволнованно сказал Фелан, прикладывая свою ладонь к мокрой ладони Амаранты.
В ответ она засветилась серебристым, ледяным сиянием, еще более холодным, чем свет Фелана. По пальцам девушки пробегали светлые искорки, как маленькие молнии. Их можно было потушить и зажечь снова простым желанием. Кожу покалывало, но приятно.
— Наша магия имеет цвет: синий, зеленый, желтый или белый, как у тебя. Он — самый мощный для чистого магического удара! Ты сможешь использовать силу архонта без оружия эффективнее и чаще, чем я свою! — волновался Фелан, сжимая ее руку.
— Но я хочу меч! — возразила Моран, от радости внезапно обретенной жизни забывая о боли.
— Для тебя скуют самый лучший меч, который знал Эймар, но его мало! Тебе нужен магический камень, непрозрачно-черный в противоположность твоей магии. Ты — не просто архонт, Амаранта — ты истинный маг среди нас. Это — такая редкость! За всю жизнь я не знал ни одного!
— И где продают такие камни, Фелан?
— Не иронизируй, Моран. Нигде. Я только слышал, что они существуют, но я достану тебе его хоть из-под земли. Но есть и плохое… — помрачнел архонт.
— Что бы это могло быть? Ты всегда способен найти ложку дегтя в бочке меда, даже если ее туда не положили.
— Твоя сломанная рука, Амаранта. Кости срастаются, но на них остаются рубцы. Всякий раз, когда ты будешь использовать силу архонта через левую руку, тебе будет также больно, как при переломе.
— Я потерплю, я привыкну.
— А теперь посмотри на меня еще раз. Открой глаза, Моран! — повелительно выкрикнул архонт, разрушая картину прошлого.
