Глава 9. Скажи-ка дядя..., май-июнь 1932 года
В конце концов, англичане отступили. За пару минут до истечения срока ультиматума подняли пары, развернулись и, не попрощавшись, - по-английски, - пошли прочь. Небо было ясное. Видимость идеальная. Ветер относил в сторону клубы пара. "Юнион Джек" гордо развивался над кораблями эскадры, но дело было сделано: попытка надавить на себерский Флот авторитетом, основанным на традиции и мощи главного калибра линейных кораблей, провалилась. У себерцев нервы оказались крепче, чем полагали в Лондоне. Или Короне просто не повезло. Что называется, нашла коса на камень. Виконту Уинчестеру попался неподходящий противник: упертая, больная на всю голову патриотка, от которой всего можно ожидать. Даже подвига. А начинать всамделишную войну адмирал, по всей видимости, не собирался. Вернее, не мог. Не имел таких полномочий.
Однако нет худа без добра, как говорят в Себерии, да и не только там. Конфликт, едва не ставший из политического военным, и грозивший перерасти в мировую войну, заставил кое-кого задуматься о главном. Так что не прошло и нескольких дней, как воюющие страны получили предложения о посредничестве в ведении переговоров. Франки подсуетились, византийцы и даже сам император обкорнанной "по самое не могу" Священной Римской Империи Немецкой Нации. Разумеется, стороны еще повоевали немного, демонстрируя серьезность своих намерений, однако уже двадцать девятого мая в Равенне открылась многосторонняя мирная конференция под эгидой Венецианской республики, Генуи и Византийской империи. Франков не захотели немцы, австрийцев - поляки. Ну, а англичан после их демарша в районе Могилева не хотели видеть за столом переговоров ни себерцы, ни пруссаки.
Ругались там - за закрытыми дверями и строго в дипломатических выражениях - знатно, но не долго. Себерия предложила своим истощенным войной противникам условия, от которых в нынешних обстоятельствах им было крайне сложно отказаться. Польша возвращала Себерии практически все прибалтийские территории, захваченные в предыдущих конфликтах, и, разумеется, северную часть Белой Руси и восточную часть Латгалии, так что граница проходила теперь по линии Мемель-Келме-Паневежес-Утена-Игналина-Смаргонь-Борисов, то есть значительно дальше к северу и востоку, чем линия Западного фронта на момент объявления перемирия. Себерия не стремилась к захвату коронных территорий Польши и Литвы, - ну их к черту, одна морока и никакой выгоды! - она лишь желала вернуть свое. Не больше, но и не меньше.
То же и с Киевом. Ни Пермская земля, ни земли черемисов Киеву исторически не принадлежали. А Княжества северо-восточной и центральной Руси - Владимиро-Суздальское, Муромское, Рязанское и северные районы Полоцкого, Смоленского и Черниговского княжеств довольно долго сохраняли свою независимость, тяготея скорее к Новгороду, частью которого и стали в конце семнадцатого века, чем к Киеву, частью которого являлись относительно недолго и не по своей воле. В результате, Восточный фронт отошел на север и запад, а граница прошла по линии: Ирбит, Нижний Тагил, Кунгур, Оса, Ижевск, Казань, Саранск, Липецк, Брянск, Могилев.
Мирный договор подписали третьего июля, но еще двадцатого мая на "Архангельск" прибыл новый командир - контр-адмирал Егорычев, и Лиза "списалась на берег". Адмиралтейство обещало равноценную замену, но цена таким обещаниям - грош. Да и то в базарный день. Была война, - не хватало людей, - и в тех условиях могла сгодиться и баба в погонах. Даже звания каперанга не пожалели. Командуйте, дескать, барышня, родина вас не забудет! Но то война, а в мирное время желающих "порулить" авианосной группой хоть пруд пруди. Тот же Егорычев, просидевший всю войну зампотылом 5-й эскадры.
Однако Лиза по простоте душевной сигнала "поворот все вдруг" не поняла. Сначала удивилась. Думала, что это наказание за ее художества, типа вылета на штурмовике в составе эскадрильи, - та история реально грозила трибуналом. Однако под трибунал ее никто не отдал и грозных выговоров не сделал. И тогда, Лиза задумалась, что за притча? Обиделась позже, переговорив с парой другой начальников в управлении кадров 2-го флота и увидев, как при разговоре с ней прячет глаза адмирал Борецкий.
- Дядя Андрей, я знаю, ты не трус! - сказала твердо, уловив основной мотив адмиральских недоговорок. - Так чего же ты передо мной, соплячкой, труса празднуешь! Говори, как есть, и будет тебе счастье!
- Переоценил я Маркова, - тяжело вздохнул старик. - Да и себя, Лиза, если по совести, тоже. Об авиагруппе забудь. Крейсер дадут, да и то не сразу. Сначала загонят на год или два в адмиралтейский резерв или в Академию Генштаба. Это, значит, чтобы ты, Лиза, свой образовательный уровень подтянула и научилась ходить под седлом. Все-таки, думаю, дело кончится Академией, не полные же они мудаки! Потом дадут поплавок, если, разумеется, не заблажишь, не сорвешься и все экзамены сдашь, как положено. И уже тогда поставят на крейсер...
- Серии "Псков"?
- Возможно, что и так, - кивнул адмирал.
- А кто эти "они"? - поинтересовалась Лиза, которая что в той жизни, что в этой, была в политике ни в зуб ногой. Не знала и не понимала, как работают большие организации, не умела учуять, "куда ветер дует".
- "Они", Лиза, это они, - дернул адмирал подбородком, указывая куда-то вверх.
- Понимаю, - в душе Лизы вспыхнул жаркий огонь гнева, но внешне это никак не выразилось. Она была "спокойна", "неколебима" и "самодостаточна". А гнев... Что ж, он высушит подступившие к глазам слезы и сожжет все лишнее. Останется основное.
- Скажи, дядя Андрей, ты наш разговор в госпитале помнишь? - спросила, хотя и знала, он помнит.
- Помню, как тут забудешь! - подтвердил старый адмирал.
- Тогда, верно, помнишь и свое третье условие? - прищурилась Лиза.
- Не блажи! - вскинулся Борецкий. - Такими вещами не бросаются!
- Отчего же? - подняла бровь Лиза. - Я, если помнишь, соглашалась на авиаматку. А на "Вологде" я могу и резервистом ходить! Плавали, знаем!
- Значит, в кадрах не останешься? - нахмурился старый адмирал.
- А оно мне надо? - притворно удивилась Лиза, хотя ей это решение далось отнюдь нелегко. - Я, дядя Андрей, женщина богатая, могу себе позволить dolce vita и любые излишества. Мужиков, какие понравятся, гимназисток румяных в постель с мороза, шампанское рекой... Ну, ты понимаешь! И это не мне, а вам, суки, - сорвалась она вдруг на хриплый шепот, - надо очень постараться, чтобы я по доброй воле поменяла платья haute couture, туфли-лодочки на шпильках в два вершка высотой и венецианское шелковое белье на ваш долбанный мундир! Объявят мобилизацию, я свой патриотический долг выполню, а для удовольствия у меня есть частный бриг, где я и так царь, бог, и воинский начальник!
Борецкий молча выслушал ее тираду, кивнул.
- Прости нас, Лиза, - сказал, наконец, нарушив повисшую между ними гнетущую тишину.
- Подашь прошение об отставке, - добавил еще через пару секунд, - я прослежу, чтобы не тянули. Уж на это-то моей храбрости достанет...
***
Лиза тоже не стала тянуть. Написала прошение. Коротко, жестко, без указания причин. И, не мелочась, адресовала прямиком на имя адмирала Маркова. Добавила к "декларации о намерениях" просьбу о предоставлении внеочередной вакации для поправки здоровья и сроком "до вступления в силу приказа о моей отставке", и отослала курьерской почтой, в последний раз воспользовавшись прерогативой командира авианесущей группы. Теперь оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что адмирал Борецкий не забудет "похлопотать" и на этот раз будет достаточно настойчив. Должен же он, старая перечница, испытывать угрызения совести? Или ему хоть ссы в глаза - все божья роса?
Лизе позиция "дяди Андрея" казалась бесхребетностью, а поступки - предательством, и - увы - все это теперь ассоциировалось для нее с тем, чем еще недавно она искренне гордилась, с Флотом и Адмиралтейством.
"Да, идите вы все на хер со своей подковерной борьбой! Козлы!"
Штаб 2-го флота располагался во Владимире, там Лиза и обосновалась в ожидании приказа. Остановилась она на постоялом дворе "Золотые ворота". Гостиница стояла на высокой стороне Подсоборной улицы, и так как обалдевший от Лизиного вида администратор готов был ковром стелиться перед себерянкой-авиатором, она получила великолепный номер на верхнем, девятом, этаже, откуда открывался восхитительный вид на Клязьму, шоссейный мост и заречные леса. Вечерело, но воздух все еще оставался прозрачным, лишь окрасился в палевые тона. Солнце садилось, заставляя реку блестеть, деревья и здания отбрасывали длинные тени.
"Красиво, но лучше бы шел дождь!"
Настроение у Лизы было дерьмовое. К такому "минору" подошли бы низкое сизое небо и мелкий холодный дождь, временами переходящий в мокрый снег. Но не сложилось. Лето в центральной Руси, что называется, удалось. А дождь со снегом - это, господа, привилегия северной Новгородчины, то есть тех коренных земель, откуда пошла есть Себерская Земля.
Мысль эта Лизу удивила. Она по случаю взглянула на ситуацию как бы со стороны, и вдруг осознала, что мысли - не одна лишь мысль о Новгородчине, а все ее мысли в последнее время, - совершенно не соответствуют жизненному опыту Лизы Берг. Ну, какая, к черту, офицерская честь могла быть у советского инженера-электрика, да еще и у женщины? О какой Новгородчине могла грезить гражданка СССР, проживающая отнюдь не в Ниене, а совсем даже в Ленинграде?
"Что он Гекубе? Что ему Гекуба? А он рыдает... Бред какой-то!"
Но тоска не проходила, и черная меланхолия, под которую господа офицеры пускали, бывало, пулю в висок, никуда не делась. Висела за спиной, дышала в загривок.
- Твою ж мать! - сказала Лиза вслух и, выбросив в открытое окно окурок, потянулась за новой папиросой. - Пойти, что ли, напиться?
И в этот момент зазвонил телефон.
"Да, вы что, сговорились что ли!"
- Да! - зло рявкнула она в трубку. - Слушаю!
- Госпожа баронесса, прошу прощения за беспокойство...
- Кто это? - нахмурилась Лиза.
- Портье, ваше благородие!
- Ну, что еще? - коротко бросила Лиза, сообразив, что гневаться, на самом деле, не на кого. Портье - всего лишь наемный работник, и уж точно не имеет отношения к себерскому Флоту. Он вообще пока даже не гражданин Себерии, хотя по факту подданным Киевского княжества быть уже перестал.
- Меня настоятельно просили сообщить вам, госпожа баронесса, что стол в ресторане накрыт к ужину, и друзья ожидают вас в великом нетерпении.
- Это цитата, - поспешил объяснить он Лизе, чтобы она, не дай Бог, ничего такого не подумала.
- И много там собралось этих моих друзей? - поинтересовалась Лиза, заинтригованная анонимным приглашением.
- Не могу знать!
- А с тобой кто говорил?
- Военная дама, госпожа капитан! При погонах. И форма на ней черная, такая же, как у вас!
"Флотская? Серьезно?" - однако, ломай голову или нет, никаких флотских офицеров женского пола Лиза в своих подругах не числила.
"Но, с другой стороны..."
Она ведь все равно собиралась напиться, так отчего бы не в компании? В обществе других живых людей даже водка пьется лучше. А уж если это флотские...
Отбросив сомнения, она быстро надела китель, застегнулась на все пуговицы, поправила перед зеркалом фуражку, чтобы, не нарушая устава, выглядеть все-таки чуть иначе, чем остальные. А попросту, чтобы хоть чем-то отличаться от одетых в ту же форму мужчин. Сейчас, как ни странно, она себе неожиданно понравилась. Ей даже показалось, что она похожа на актрису Людмилу Глазову, сыгравшую в старом советском фильме - там еще поют "Первым делом, первым делом самолеты...", - командира женской эскадрильи. Ну, да! Ни дать ни взять старший лейтенант Кутузова.
"Только ростом повыше, да рот побольше..."
Лиза посмотрелась в зеркало, поправила фуражку на коротко остриженных волосах, и отметила, как бы мимоходом, что выглядит на редкость хорошо. Что-то такое случилось с ее лицом. Может быть, дело в освещении, а возможно, и в настроении, но только сейчас Лиза показалась самой себе, если и не красавицей, то, уже верно, не уродиной, как случалось с ней в последнее время с удручающим постоянством. А сейчас, надо же! И настроение - хуже некуда, и поясницу тянет в преддверии месячных, а все равно - хороша!
"Я красавица! И пусть умрут все завистники!"
Лиза спустилась на лифте в вестибюль, прошла в ресторан с неоригинальным названием "Клязьма" и остановилась при входе, выцеливая "взглядом истребителя" тот самый стол и тех самых друзей.
"Да уж, сюрприз удался..."
За столом у открытого окна сидели две женщины в черной парадно-выходной форме себерского Флота, и одна из них, как раз посмотревшая на Лизу, была никем иным, как навигатором Варзугиной. Вторую флотскую даму Лиза не знала. Зато сразу узнала капитана Кенига, полковника Рощина, себерскую диву Клавдию Добрынину и Джейкоба Паганеля, которого никак не ожидала увидеть в прифронтовой зоне, да еще и в расположении штаба 2-го флота.
"Рощин и Паганель, оба два? За одним столом? Явный перебор!"
- Рада вас видеть! - сказала она, подходя к столу. - Всех сразу и за одним столом! Но, черт меня подери, ничего не понимаю! За вами, дамы и господа, рассказ со всеми подробностями и разоблачением фокусов. Но прежде, разрешите познакомиться с капитаном 2-го ранга! - и она обернулась к рыжеволосой женщине со внушительным набором орденских знаков на полной груди.
- Честь имею представиться, Елизавета Браге!
- Рада знакомству! - встала ей навстречу женщина. - Анна Корсакова.
- Корсакова? - по-хорошему удивилась Лиза. - Наслышана. И поздравляю! Вы ведь начинали компанию капитан-лейтенантом?
- Так точно! - улыбнулась ей Корсакова. - И спасибо за поздравление. Если честно, заждалась. Обещали еще весной, но вы же знаете, как это у нас делается!
- Я знаю! - кивнула Лиза и непроизвольно дернула губой.
Она-то знала, как это делается в Себерии! Ее-то как раз и сделали. И не так, чтобы давно!
- Не отвлекайся! - Варза, носившая погоны лейтенанта-волонтера, развернула ее к себе и крепко поцеловала в губы. Так, что у Лизы даже дух захватило, и волосы на загривке встали дыбом.
- Ну, ты и живучая, Лисута! - Варза отстранилась от Лизы, но продолжала держать ее за плечи. - Прямо жуть берет!
- Лисута, это по-каковски? - поинтересовалась Клавдия, мягко, но уверено оттесняя навигатора роскошным плечом и не менее соблазнительным бедром.
- Так у нас в Порт Россе по деревням Елизавет кличут, - объяснила Анфиса, возвращаясь за стол.
- А... - рассеянно протянула Клавдия и аккуратно поцеловала Лизу в щеку. - Это от меня, милая. А это от Нади! - и она поцеловала Лизу в другую щеку.
Ну, и далее по списку: рукопожатия, братание и в меру дружеские поцелуи, ровно настолько, впрочем, чтобы не загореться ненароком "прямо здесь, прямо сейчас".
Потом принесли закуски - балык из белорыбицы, икру днепровской стерляди, картофельный салат и прочие разносолы, которые хорошо идут под водку. Накатили по первой под какой-то неопределенный тост "про все сразу", обстоятельно закусили, перебрасываясь двусмысленными шутками и соревнуясь в остроумии на вечные темы, и выпили по второй. Вот после второго тоста, а тостовали как раз за Корсакову и Браге - повышение в звании не пустяк - Лиза и задала давно напрашивавшийся вопрос. Дескать, все замечательно, дамы и господа, и "я безумна рада всех вас видеть, правда, правда!", но все-таки как?!
- Ну, - сказал Иван, пододвигая к себе блюдо с маринованной донской сельдью, - вы же понимаете, Лиза, что в этой истории теперь сам черт ногу сломит, и контрразведка концов не соберет...
Капитан Кениг не улыбался. Даже не иронизировал. И Лиза подумала, что кто-кто, а Иван правду знает, но никому не скажет. Возможно, даже ей. Или ей в первую очередь.
"Темна вода во облацех..."
Так, на самом деле, и вышло. Рассказывали все сразу и каждый по очереди, но так ничего, по сути, и не рассказали, хотя под "это дело" успели выпить не только по третьей, но и четвертая прошла влет, а половые успели сменить приборы и понесли горячие закуски.
Лиза слушала рассказчиков и пыталась восстановить ход и смысл событий, но ничего путного у нее из этого не выходило, потому что история, вернее, истории, рассказанные за столом, явственно отдавали водевилем и бурлеском. В общем, авантюрный роман какой-то, а не всамделишная история. Но с другой стороны, вся ее жизнь, в этом мире и в этом теле, была одним сплошным "невероятным приключением". А в приключенческих романах всегда так: если не рояль в кустах, то уж точно бог из машины!
Итак, пару дней тому назад некий не названный по имени чиновник из канцелярии Великого князя Новгородского, - а в Себерии князь является, скорее аналогом президента САСШ, чем монархом - по долгу службы ознакомился с неким обменом шифротелеграммами между Адмиралтейством, МИДом и Кабинетом Великого Князя. Содержание переписки чиновника крайне удивило, поскольку касалось персонально капитана 1-го ранга фон дер Браге, каковой он, по случаю, чрезвычайно симпатизировал. Поразмыслив так и сяк и, решив, что по максимуму совершает должностной проступок, а не Родину-мать, не дай Бог, предает, чиновник этот связался приватно с хорошо ему знакомой Клавдией Добрыниной. Так Клава узнала, что Елизавету приказано "гнобить". Не до смерти, но капитально, и, скорее всего, из соображений политических, чем карьерных или личных. Новость эта застала их с Надеждой врасплох - а Надежду еще и в постели со сломанной ногой, - "поразила в самое сердце" и заставила начать действовать.
- Так вы меня что, утешать приехали? - догадалась вдруг Лиза. - В смысле, поддержать морально, я правильно понимаю?
- Правильно, правильно! - отмахнулась Клавдия. - Ты не перебивай! Ты слушай!
Итак, первым делом, используя свои связи - поклонников Клавдии и клиенток Надежды, - подруги попытались повлиять на уже принятое решение. Однако это оказалось не в их силах, чего и следовало ожидать, учитывая уровень инстанций, в которых, на самом деле, и решалась судьба Елизаветы Браге. Впрочем, попросту послать на три буквы таких особенных женщин, как Надежда Вербицкая и Клавдия Добрынина, прикосновенные к делу люди не посмели, а возможно, и не захотели. Поэтому в качестве компенсации подругам сообщили, где конкретно можно теперь найти баронессу фон дер Браге. И более того, оказались настолько любезны, что выписали пропуск в прифронтовую зону не только Клавдии - Надежда по понятным причинам поехать не могла, - но также иностранному подданному, профессору Паганелю. Чтобы, значит, поддержать баронессу фон дер Браге морально и, так сказать, физически, имея в виду то, о чем воспитанные люди говорят только иносказательно, если говорят вообще.
Получив проездные документы, ехать решили немедленно, но оставалась проблема: они не знали, где именно искать Елизавету. Инстанции обрисовали ситуацию в самом общем плане. Дескать, капитан 1-го ранга Браге все еще не покинула района дислокации 2-го флота, и, скорее всего, находится в расположении его штаба во Владимире. Владимир, однако, дoвольно большой город, - да плюс в нем сейчас полно военных, - и найти среди них конкретного человека не так уж просто, и уж точно не быстро.
И тут Надежда вспомнила про "брата Гриню". Он, вроде бы, встречался с Елизаветой не так чтобы давно и почти в тех же краях: то ли в Рыбинске, то ли еще где, но точно где-то на Восточном фронте. Так в историю оказалась вовлечена Полина, которая действительно знала, как можно быстро связаться с полковником Бергом. Ну, а Григорий, сумевший буквально за сутки обнаружить, где во Владимире обосновалась капитан 1-го ранга Браге, не преминул осведомить о происходящем другого полковника. И Рощин не посрамил чести мундира. Его перебросили из Курзене, где квартировал его полк, во Владимир на учебно-боевой ладье-спарке практически в тот же день.
Но это еще был не весь сказ, а только одна - пусть и важная - его часть. В тот день, когда Полина вызванивала через армейские коммутаторы своего супруга, к ней в гости - чисто по-родственному, - зашел Иван Кениг.
- Я, видите ли, проходил мимо...
"Ну, разумеется! Чисто случайно!"
Случайно или нет, но про "Золотые ворота" Полина уже знала, и значит, название постоялого двора не так давно - то есть, незадолго до визита Кенига, - прозвучало по телефону.
"Интересно только, кого они слушают? - задумалась Лиза. - Ну, не Полину же, в самом деле! Она-то им на кой ляд сдалась?"
Вот так и вышло, что и капитан 2-го ранга Кениг - будто у него других дел нет, - нежданно-негаданно тоже присоединился к делегации друзей и близких капитана Браге, отправившихся из Шлиссельбурга в недавно освобожденный Владимир, чтобы поддержать Лизу морально или еще как.
"Ох, Иван, чует мое сердце, что ты здесь неспроста! Ох, чует! Вопрос только, зачем? Зачем, а?"
Ну, не приехал же он, в самом деле, только для того, чтобы посочувствовать "Лизиному горю" и водки выпить в хорошей компании. Или все-таки да?
Между тем, первый рассказ подошел к концу, и "Шахерезада продолжила дозволенные речи"...
Капитан Корсакова как раз находилась в Адмиралтействе, когда за высокими дверями решалась судьба другого капитана.
"Ну, прямо Каверин! Два капитана! Кто бы мог подумать..."
- Я отчитывалась перед военно-технической комиссией Адмиралтейства об испытаниях кое-каких... э... ну, скажем, об испытании в боевой обстановке новых приборов и приспособлений...
Кто шепнул капитану Корсаковой о деле капитана Браге, никто из присутствующих за столом так и не узнал. Кто-то. Причем, учитывая обстоятельства, этот кто-то мог оказаться кем угодно: стенографисткой или пишбарышней, старшим офицером или даже адмиралом. Одно ясно, этому анониму дело капитана Браге сильно не понравилось. Настолько сильно, что он - или она, - осуществили классический слив. И не кому-нибудь, а лицу заинтересованному, если не сказать больше. Ведь и кроме женской солидарности, у капитана Корсаковой мог быть - и, наверняка, был, - в этом деле свой особый интерес. Карьера одной женщины открывала перспективы и перед другой. И наоборот. Прецеденты важны не только в судебной практике.
В общем, Анну Корсакову полученные известия равнодушной не оставили. А на борту ее корабля - Корсакова командовала легким крейсером "Слава" - находилось еще одно сильно заинтересованное в этой истории лицо. Дело в том, что, не успев на "Архангельск" к началу наступления, американский волонтер Анфиса Варзугина попала как раз на корабль Корсаковой, и успела в перерывах между боями наплести командиру такое, что капитан-лейтенант, и без того уже безмерно уважавшая Елизавету фон дер Браге, зауважала ту еще больше. В общем, сначала Корсакова решила отпустить на поиски Елизаветы одну Анфису, все-таки близкие подруги, как ни как. Однако, выяснив через свои источники в штабе флота, что капитан Браге вселилась в гостиницу "Золотые ворота" - офицер, приписанный к штабу, обязан сообщать о месте своего пребывания, - решила "проветриться" и сама. Лёту из Иваново во Владимир - даже если не насиловать винтокрыл, - каких-то жалких полчаса. Предполагалось, имея в виду саму Корсакову, слетать по-быстрому во Владимир, познакомиться с капитаном Браге, выпить с ней за боевое братство всех носящих офицерские погоны женщин, и ночью вернуться на крейсер. Однако в фойе постоялого двора флотских офицеров женского пола окликнул полковник-пластун, заподозривший, - и, по-видимому, неспроста, - что их появление здесь и сейчас неслучайно. Окликнул. Задал простой вопрос, получил ответ, и вскоре обе стороны пришли к выводу, что таких совпадений не бывает, и что это знак свыше или еще откуда, и что раз так, им следует объединить усилия. Вот, собственно, и все.
- Да, - согласилась Лиза, дослушав рассказ Корсаковой, - замысловато! Ну, - подняла она перед собой стаканчик с водкой, - за случай!
Тост поддержали немедленно, и "дело пошло", как говорят в Себерии. Вскоре уже все говорили одновременно, со всеми и обо всем. Зазвучал смех, - "ну, надо же!" - посыпались анекдоты и шутки. И полились - куда ж без них, - рассказы о пережитом в стиле "бойцы вспоминают минувшие дни".
"И битвы, где вместе рубились они..." - вздохнула про себя Лиза, припомнив классика русской литературы, так и не появившегося, к слову, в Себерии, но экстремально любимого в СССР.
"Хорошо сидим!" - отметила она мысленно какое-то время спустя.
"А может, ну его! - подумала чуть позже, встретив влюбленный взгляд раздухарившегося под водочку Паганеля. - Послать всех на хер, выйти замуж за Якова, родить детей... Если получится..."
По поводу возможности завести детей у Лизы имелись серьезные сомнения. И не без основания. Мало того, что вся побита, так ведь и опытным путем доказано - как ни "старалась", дуря во всю Ивановскую, так ни разу и не залетела. А ведь по всем расчетам должна была забеременеть. Не от одного, так от другого. Предохранялись-то, что называется, через раз, а до гормональных контрацептивов здешние фармакологи еще не доросли.
- Добрый вечер, господа! - отвлек Лизу от неприятных мыслей мужской голос, прозвучавший откуда-то из-за ее спины. - Здравствуй, Иван Гаврилович! Душевно рад тебя видеть! За что пьем? Полагаю, за победу?
Лиза обернулась и посмотрела на говорившего. Высокий, сутулый, средних лет. Бледный, сивый, веснушчатый. Одним словом, чухонь. Одет в повседневную флотскую форму, но, судя по знакам различия, не строевой офицер, а военный юрист.
- Постойте-ка! - воскликнул мужчина, встретившись с Лизой взглядом. - Вы же капитан фон дер Браге!
- Так точно! - кивнула Лиза. - А вы кто?
- Лукомский, - склонил голову в приветствии военюрист. - Павел Андреевич! Военюрист 1-го ранга Лукомский. Рад познакомиться, и примите, баронесса, мои самые искренние сожаления. Сурмин сволочь известная, нам ли не знать, к тому же англоман...
- А при чем здесь вице-канцлер? - "удивился" Кениг.
"Так вот, значит, как! Лихо!"
- Ну, как причем! - "принял подачу" Лукомский. - Это же он интригует против Елизаветы Аркадиевны. Он и его, прости господи, партия. "Прогрессисты", твою ж мать!
"Да, Иван, удивил, так удивил!" - Лиза предполагала, что "родственничек" нарисовался здесь неспроста, но не до такой же степени!
- А ну-ка садитесь за стол, Павел Андреевич, - предложил сразу же ставший серьезным полковник Рощин. - Выпейте с нами и рассказывайте!
Лукомский не стал отказываться. А чего ему, собственно, изображать из себя целку: сам пришел. И уж, верно, не затем, чтобы поздороваться с Кенигом и уйти. Неторопливо сел к столу, кивнул половому, принимая стаканчик с водкой, выпил со всеми без тоста, крякнул и закурил.
- Рассказывать, по сути, нечего, - сказал, выдохнув дым. - Не знаю уж, Елизавета Аркадиевна, чем вы насолили англичанам, но только ветер дует с Британских островов. Государственный секретарь сэр Кингстон-Лейси лично просил Сурмина о том, чтобы вас убрали с Флота. Это достоверное известие, поверьте! Подробностей я не знаю, но все началось с Сурмина, это точно. В Адмиралтействе были против, но Василий Федорович принял сторону вице-канцлера, и вы, баронесса, угодили в жернова. Сочувствую, но такова жизнь!
"Ох, ты ж и паскуда, Иван! За мой счет решил в политику сыграть?!"
Сейчас - после слов Лукомского все, наконец, встало на свои места. И столь удивившее Лизу участие Ивана Кенига в делегации "друзей и близких", и неожиданное, но весьма своевременное появление военюриста, и его как бы случайный рассказ о предыстории истории. Вполне возможно, Лукомский не соврал, и все так и обстояло, как он рассказал. Но по факту, сейчас, за этим столом был произведен классический слив компромата. Метили в князя Ижорского, вот уже два срока подряд избиравшегося Великим князем Новгородским, - то есть, президентом Себерии, - и в лидера партии прогрессистов Игнатия Сурмина. Обидеть национального героя в угоду англичанам... Да, это могло сильно ослабить позиции обоих на предстоящих выборах. Особенно, если все это правда.
- Извините, Павел Андреевич, но я не поняла, - вступила в разговор Анна Корсакова, - англичанам-то какое дело до Елизаветы Аркадиевны? Где она и где они!
- Не знаю, - пожал плечами Лукомский, - но ходят слухи о каком-то инциденте в районе Могилева... - и он заинтересованно посмотрел на Лизу. - Будто бы вы, Елизавета Аркадиевна, унизили великобританцев "в ближке". Что скажете?
"Ну, спасибо, Иван! Век не забуду!"
- Что за история? - поинтересовался Рощин, он тоже смотрел сейчас на Лизу, ждал ответа.
Следует отметить, что, хотя инцидент с английской эскадрой и не был засекречен, историю эту, послужившую толчком к началу мирных переговоров, предпочитали не афишировать. Никаких официальных сообщений о несостоявшемся бое в небе над Могилевом, и настоятельная просьба к участникам конфликта, едва не переросшего в мировую войну, не трепаться почем зря. Со временем, разумеется, все это всплывет, но острота момента пройдет, и реакция общества будет не такой однозначной.
"Но я-то теперь командованию ничем не обязана, не так ли?"
- Что ж, - Лиза взяла папиросу, прикурила от зажигалки Рощина и, прикинув границы возможного, никогда, увы, не совпадающие с границами желаемого, начала неспешный рассказ.
- Случилось это двенадцатого мая утром. Мы шли курсом зюйд-тень-вест на высоте в три версты...
Рассказывала Лиза по видимости спокойно, но, на самом деле, воспоминания о том дне снова зажгли в ее душе черное пламя гнева.
- Пятнадцать вымпелов - не кот насрал, - Лиза ухватила бутылку и одним резким движением наполнила свою стопку, - и полное превосходство в броне, калибрах и дальности боя...
Выпила, выдохнула, закурила следующую папиросу. Перед глазами стоял подернутый кровавым туманом "вид на английскую эскадру через командирский перископ".
- ... и тогда я приказала торпедоносцам взлет...
- Мать частная! - выдохнула капитан Корсакова. - Это же практически точка невозврата.
- Да, нет, - возразила Лиза, - у нас был небольшой зазор по времени...
И начала описывать ситуацию в доступных всем присутствующим терминах.
- И вдруг они посылают запрос - "кто такие?" Я чуть матом не выругалась! Надо же быть такими скотами! Ну, то есть, выругалась, конечно. А потом приказала, напомнить этим выблядкам про параграф Девятый пункт Третий МКС.
- МКС - международный кодекс связи, - объяснила тем, кто не в теме, навигатор Варзугина.
Лиза хотела, было, продолжить, но ее прервал Паганель.
- Лиза, - сказал он мягко, - не унижай себя, пожалуйста, оскорбляя людей, которые всего лишь выполняли свой долг.
- Ты серьезно? - прищурилась Лиза.
- Вполне, - кивнул Джейкоб. - Вы же даже не воюете с Англией, так что...
- Помолчи! - остановила его Лиза. - Ты штатский, Яша, тебе не понять! Впрочем, слушай дальше. Сейчас поймешь, какой долг выполняли твои соотечественники.
Ее замечание Джейкобу явно не понравилось, но на этот раз он промолчал, только покачал головой.
"Ну, чисто дите малое, а не взрослый мужик!" - она тоже покачала головой, но только мысленно.
- И вот висим мы друг напротив друга, время уходит, и дело идет к развязке, а они Ваньку валяют. То делают вид, что мы нарушители границы, то нос задирают, мол, мы британцы, а вы кто? Голь подзаборная!
- Лиза, - снова вмешался Паганель, - никто в Англии так не думает. Бывают, конечно, спесивые люди, как и везде, но нельзя же по ним судить о целой стране!
- Как скажешь, Яша, - Лизу несло, и остановиться она уже не могла, хотя и понимала, что говорит лишнее. - Как скажешь, но только я так разозлилась, что попросила их общаться со мной исключительно на человеческом языке, по-франкски там, или по-немецки, раз уж языка страны пребывания выучить не удосужились...
- Ну, и как? Перешли? - поинтересовался Иван.
- А как же! - зло усмехнулась Лиза. - Потребовали по-франкски, чтобы я, значит, представилась!
- Козлы! - покачала головой Варза. - Какие же они все-таки козлы! И ничему не учатся, вот что интересно!
- А зачем им учиться? Они выше этого, - холодно прокомментировал Рощин.
Паганель ему не возразил, но по его лицу снова прошла судорога.
- Бог с ними! - отмахнулась Лиза. - Я представилась с полным титулованием... Ну, там кавалерственная дама, баронесса... И потребовала взаимной вежливости. Но только у их командира при упоминании моего имени, похоже, речь на хрен отбило.
- Не знала, что у тебя такая жуткая репутация, - улыбнулась Анна Корсакова.
- Дело не в репутации, - покачал головой Кениг. - Я прав?
- Прав, - пожала плечами Лиза и снова потянулась к бутылке.
То пламя, которое бушевало у нее в душе, ни водой, ни песком, ни противопожарной химией не погасить. Только водкой или ее аналогами.
- Давай, Лиза, я за тобой поухаживаю, раз мужики не в деле! - Варза перехватила бутылку и начала разливать. Лизе, Анне Корсаковой, себе. Потом передала бутылку Паганелю и повернулась к Лизе.
- Итак, кэп, кто это был?
- Виконт Уинчестер.
- Постой, он же, вроде бы, граф.
- Он граф, а его сын виконт. Я права, Яков? Таковы правила наследования?
- Да, - кивнул Паганель. - Все верно. Я с ним, кстати, знаком лично. Ты встретилась с Дэвидом Уинчестером, не правда ли?
- Вот как? - подняла бровь Лиза. - Знаком? Серьезно? Каков он?
- Молодой адмирал, - ничуть не смутившись, стал рассказывать Паганель. - Храбрый, умный, образованный. Вероятно, талантливый, раз сделал такую успешную карьеру. Хороший охотник, приятный собеседник, спортсмен...
- Но ты, кажется, имела в виду что-то другое, - опомнился Джейкоб, сообразив, что рассказ Лизы не предполагал такого ответа, какой дал он. - Что ты имела в виду?
- Скажи, Яша, а папеньку адмиральского ты тоже знаешь?
Вообще-то, Паганеля должен был насторожить тон, которым Лиза задала свой вопрос. Но, судя по всему, Джейкоб никакого подвоха в вопросе Лизы не уловил.
- Ты имеешь в виду лорда Диспенсера графа Уинчестера?
- Именно! - кивнула Лиза.
- Сэр Эдвард член палаты лордов...
- Это достоинство или недостаток?
- Я думаю, все-таки достоинство... - Похоже, Паганель начал понимать, что говорит что-то не то, но все еще был дезориентирован, поскольку не знал предыстории истории.
- Ладно! - пыхнула папироской Лиза. - Скажи, он приличный человек?
- Лиза! - попробовала образумить ее Анфиса, но было поздно, Джейкоб начал отвечать, и лавина сошла с гор.
- Он джентльмен!
- По приказу этого джентльмена в нейтральной зоне Яруба мой крейсер был атакован двумя английскими боевыми кораблями... - Лиза остановилась, потому что почувствовала, как кровь бьет в виски. - И то уведомление колониальным властям, о котором ты рассказал мне во время привала у Белой стены, разослал тоже он, хотя и первое, и второе совершенно противозаконно, как и захват моего корабля. Мне ведь не просто так пришлось идти одной через джунгли...
- О, Господи! Лиза! - ее слова не на шутку взволновали Паганеля, у него даже краска сошла с лица. - Я... Я даже не знаю, что тебе сказать! Это какое-то ужасное недоразумение! Но, в любом случае, я должен сначала спросить лорда Диспенсера и получить от него все необходимые разъяснения.
- То есть, моего слова тебе недостаточно?!
Разумеется, Джейкоб этого не хотел, но сумел ее разозлить. И хуже того, дремавшая глубоко в душе Лизы ненависть ожила от его слов, подняла голову и приготовилась ужалить любого, кто попадется на пути. Попался Паганель, психология которого очень сильно отличалась от всего того, что знала и понимала Лиза.
- Лиза, я тебе верю, - воскликнул Джейкоб. - Но ты не можешь знать этого наверняка. Возможно, тебя ввели в заблуждение. Сэра Эдварда могли оговорить...
- Я с ним говорила по телефону... - сказала Лиза, вытирая испарину со лба. - Налейте кто-нибудь водки!
Продолжать она не могла. Она боролась с собой, давя на корню пьяную истерику. За Лизу продолжила Анфиса.
- Лиза пробралась в Томбут и позвонила с почты в дом губернатора, - объяснила Варза, одновременно наливая водку в стаканчик Лизы. - Лорд Диспенсер говорил с ней лично. О содержании беседы ничего не скажу, меня там не было. Но на следующий день на нас устроили форменную охоту. Понизу, прочесывая джунгли, шли томми, а сверху нас обстреливали из пушек два английских корабля. К слову, те же, с которыми у нас прежде был бой. И вот что, Джейкоб, давайте закроем эту тему. Апропо. Осколок снаряда я сама доставала из Лизиного плеча. Ножом. А рану прижгла. Джунгли, знаете ли... Всякое может случиться.
После этого Анфисиного интермеццо все долго молчали. Молча выпили, но к горячему даже не притронулись. Всех обуревали непростые мысли.
- На чем разошлись? - наконец, сломала паузу капитан Корсакова.
- Я сказала ему, или пусть официально объявляет войну, или сматывается, потому что через четверть часа я атакую...
