7

– Наконец-то, – облегченно вздохнула я, когда, добравшись до крайних свай, Сергей перескочил на твердую землю. – Поехали, нас давно уже ждут.

– Да? Кто? – с ходу не включившись в игру, простодушно поинтересовался он.

– По дороге объясню, – с досадой проговорила я, чуть не за руку таща его за собой.

– Погоди-ка, – упирался он. – Тут еще не все. Эй ты, храбрец, – с явной издевкой обратился он к притихшему Вадику. – Давай теперь сам. Ты же говорил, что тебе как два пальца.

– Вот еще, была охота по сорок раз гонять, – с явной неохотой и даже как-то слегка пятясь от края ямы, ответил тот. – Я пробовал уже. Теперь вот и ты попробовал. Получилось, молодец.

– Я-то попробовал, – с нажимом проговори Сергей. – А вот ты – не знаю.

Он презрительно сплюнул и, развернувшись, пошел следом за мной к лесопосадке.

– Слышь, Химик, ты гонять-то сегодня поедешь? – донеслось вслед нам из толпы.

– Не знаю, – неопределенно сказал Сергей, кажется, уже вернувшись к суровой реальности и припомнив утренние события на реке. – Посмотрим.

Мы дошли до полянки, на которой, почти полностью скрытый кронами деревьев, отдыхал «Фольксваген». Кажется, совершенно не заметив разницы, Сергей расслабленно плюхнулся на пассажирское сиденье.

Впрочем, я и сама сейчас была занята своим и не имела ни малейшего желания разворачивать какую-либо дискуссию.

Чтобы расколоть Вадика, мне необходимо было под каким-то предлогом вернуться обратно к Дакоте, и предлог этот нужно было еще изобрести. К тому же я никак не могла определиться, рассказывать ли Сергею о снайпере или до поры до времени умолчать.

С одной стороны, стрелок – единица мобильная, и если уж Дворжецкий не останавливается перед подобными средствами, то ничто не помешает ему посадить какого-нибудь меткого парня в заросли у коттеджа так же, как посадил он его у котлована. А с другой – неизвестно, как отреагирует Сергей и не станет ли он в каждом прохожем видеть потенциального убийцу, что, как известно, тоже чревато. Вполне может случиться, что, заподозрив, что кто-то хочет напасть, Сергей как-нибудь некстати начнет защищаться и этим вызовет на свою голову уже совершенно реальные неприятности.

Раздираемая противоречиями, я едва следила за дорогой, благо плотный транспортный поток не позволял слишком сильно отклоняться от маршрута.

– Вадька, сволочь, подстроил все, – как бы мысля вслух, проговорил вдруг Сергей.

– В смысле? – сразу насторожилась я.

– Да спор этот. Понятно, что сам он в жизни не рискнет на эти сваи влезть. Полные штаны наложит. А туда же: «Я пробовал, я пробовал». Манной каши иди попробуй.

– Думаешь, специально? – осторожно спросила я, уже прикидывая в уме, как можно использовать проницательность Сергея для моих целей.

– Да конечно! И с балконом с этим тоже. Мне уже говорили пацаны, да я и сам знаю. В кишках у него свербит, все успокоиться не может. А мне плевать, пусть знают. Я и на балконе там прогулялся бы. Легко. Жаль, что Лерка отвлекла.

«Это еще как сказать, – про себя подумала я, но ничего не произнесла вслух, чтобы не обидеть героя сомнением. – Возможно, тогда Лера как раз подоспела очень кстати. Приблизительно так же, как я сегодня в этот лесок».

Но поскольку нерешенные проблемы еще оставались, мысли мои вскоре потекли по другому руслу.

Раз уж Сергей сам завел об этом речь и согласился, что сегодняшние упражнения на высоте подстроены, не помешало бы воспользоваться этим, в кои-то веки заставив и его самого поучаствовать в деле собственного спасения.

– Послушай, – медленно проговорила я, – это ведь можно выяснить.

– В смысле? – удивленно взглянул Сергей.

– Насчет этого Вадика твоего. Прижать его где-нибудь в теплом месте да и побеседовать по душам. Кто знает, вдруг он не сам от себя действует. Может, они сговорились с этим Дворжецким и он ему помогать вызвался. А ты ведешься как лох.

– Эх, – озаренный новой неожиданной догадкой, воскликнул мой клиент. – А ведь и правда. Мне как-то даже в голову не пришло. Сроду он пристает. А ведь сейчас и впрямь, может, не сам, а по указке. Они ж с Стаськой прям дружбаны закадычные были. Как это я сам не догадался! Давай разворачивайся, сейчас я с ним разберусь. В этот раз уже по полной.

Но я поспешила остановить порыв бравого вояки. Объяснив, что такие дела надо делать по-тихому, я сориентировала его мысли в несколько ином направлении. Сказала, что разобраться вполне смогу и сама, но для этого нужна какая-то уважительная причина, чтобы вернуться к Дакоте.

– Да скажи, что про Лерку хотела расспросить, – морща лоб от перенапряжения, выдал наконец Сергей. – Вы же с ней конкурентки. Вот и разузнаешь, пока я не вижу. Скажи, что меня отец зачем-то вызвал, а ты, пользуясь случаем, и решила подробности выяснить. Интимные.

Идея не слишком выдающаяся, но на безрыбье она показалась мне вполне приемлемой. За неимением лучшего пришлось использовать вариант, подсказанный Сергеем.

Между тем мы уже подъезжали к «Речному», и на повестке дня встал вопрос, как возвращаться в коттедж. Бежали мы тайно и, чтобы не выдать своего временного отсутствия, вернуться должны тоже незаметно. Однако воспоминания о симпатичном соседском псе заставляли сомневаться, что незаметно вернуться у нас получится.

Впрочем, пока все шло по плану.

Остановившись неподалеку от въезда на перешеек, я уложила Сергея на пол под задними сиденьями, прикрыла какими-то ковриками и подушечками, набросанными там и сям в машине Лики, и без особых приключений миновала контрольный пункт со шлагбаумом.

Мои личные передвижения никто не ограничивал, но Сергею строго-настрого было наказано не выезжать из поселка. Во избежание недоразумений я посчитала нужным подстраховаться.

Убравшись из поля зрения бдительного стража в будочке, я медленно поехала по красивым улицам, отыскивая подходящее место для парковки. Что-то подсказывало мне, что на сей раз не удастся поставить машину во дворе.

Благословенный полуостров изобиловал всевозможной растительностью, так что я очень надеялась, что среди деревьев найдется какое-нибудь укромное местечко, где я смогу поставить машину. К счастью, предчувствия меня не обманули.

Одна из крайних улиц поселка шла по границе прибрежных зарослей, и среди деревьев имелось достаточно места, чтобы спрятать автомобиль.

Заехав в заросли настолько глубоко, насколько это можно было сделать, я заглушила движок и велела Сергею вылезать.

– А что, домой не поедем? – поинтересовался он, с неподдельным удивлением наблюдая за моими маневрами.

– Заходить будем так же, как и вышли, – отрезала я. – Никто ведь не знает, что сейчас нас нет дома. Надеюсь.

– А-а, это да, – согласился Сергей. – Только отсюда идти целый час. Что, поближе нельзя было место найти?

– Уж извини, как получилось, – раздраженно ответила я, не понимая, как в подобной ситуации можно обращать внимание на такие пустяки.

Но идти было действительно далековато и довольно некомфортно. Подходя к знакомому забору, мы оба изнывали от жажды, и перспектива заняться физическими упражнениями удручала. А именно это нам и предстояло в самое ближайшее время.

Не говоря друг другу ни слова, но думая, кажется, об одном и том же, мы синхронно перемахнули через невысокую ограду и что есть духу рванули вдоль смежной изгороди, стремясь добежать до места, которое не видели камеры, раньше, чем наше присутствие обнаружит жизнерадостный пес.

Но на этот раз собаки в саду не было. Благополучно домчавшись до контрольной точки, я остановилась в недоумении. Ограда в доме Сергея была гораздо выше, чем у соседей, а палки, на которую, прыгая, можно было бы опереться, здесь явно не было.

Но, как выяснилось, для подобного маневра у Сергея тоже имелись некоторые заготовки.

Поскольку оставлять на виду посторонние предметы на чужой территории было неудобно, он решил воспользоваться подручным материалом, который предоставляла сама эта территория.

– Вот сюда, сюда ногой становись, – проговорил он, подтаскивая поближе к забору здоровенный полусгнивший пень, служивший чем-то вроде декоративного элемента в садовом дизайне. – Отсюда оттолкнешься – и нормально. Хватит высоты.

Высоты действительно хватило. Встав на пенек, я с легкостью перепрыгнула высокую стену. Следом за мной перепрыгнул в свой сад и Сергей. С легким сердцем на полусогнутых я поползла обратно к дому. Хотя я и вынуждена была сейчас из соображений конспирации передвигаться таким оригинальным способом, радости моей не было предела – прямо по курсу находился защищенный от несанкционированных вторжений коттедж.

– Пи-и-ить! – картинно тараща глаза и хрипя, произнес Сергей, лишь только ему удалось переступить порог, точнее, подоконник родного дома. – Я сейчас просто на месте скончаюсь от обезвоживания.

Мне тоже очень хотелось пить, но гораздо больше меня волновало сейчас другое.

– Слушай, а эти охранники, – медленно проговорила я, глядя, как Сергей какими-то верблюжьими глотками опустошает бутылку с минеральной водой, – как думаешь, пока нас не было, они не заходили сюда?

– Им не разрешается, – оторвавшись от бутылки и тяжело дыша, ответил парень. – Они охраняют только по периметру. А в доме даже камер нет. Правда, у отца в кабинете сейф и всякое прочее, там есть наблюдение, и картинка выводится на пульт к Игорю. Но нам ведь в кабинете делать нечего, правильно? Так что и искать нас там никто не будет. А в других местах полная свобода, – на оптимистической ноте завершил речь Сергей и снова приложился к бутылке.

Убедившись, что явная опасность разоблачения нам не грозит, я тоже достала из холодильника «Боржоми» и прилежно занялась пополнением запасов жидкости в организме.

Намерения мои не выпускать Сергея в ближайшие два дня за пределы двора, а еще лучше за пределы коттеджа, были тверды. Я решила добиться этого, даже если действительно придется его приковать, привязать или еще каким-то образом ограничить его подвижность.

Сергей мог спокойно отдыхать, но мой день еще не закончился. Отпивая глоток за глотком, я строила в уме новый план действий.

Согласно ему сейчас я должна была вернуться к Дакоте, чтобы порасспросить у нее, кто такая эта Лера, о которой я столько слышу, а заодно проверить свои подозрения насчет Вадика.

Поскольку неизвестно было, как повернутся события и что покажет мой доверительный разговор с подозреваемым, я намеревалась оставаться в обществе друзей до последнего и вернуться в город на обещанном Дакотой автобусе. К вечеру, насколько я помнила, должен был подвалить некто Жлоб, с которым я имела удовольствие познакомиться в клубе. «Фольксваген» Лики я планировала припарковать где-нибудь в районе набережной, а к Даше подъехать на такси.

Действия мои после того, как автобус довезет меня до городской черты, напрямую зависели от того, что покажет разговор с Вадиком. Если окажется, что он и впрямь действует по указке Дворжецкого, думаю, самым правильным будет прямехонько к Дворжецкому и отправиться. Представить ему живого свидетеля и доходчиво объяснить, что, если он не откажется от планов мести, следующий разговор будет происходить уже в полиции.

Если же выяснится, что Вадик действует исключительно по собственной инициативе, то я спокойно сяду в машину и снова поеду к клубу «Буратино», чтобы под покровом ночи предпринять еще одну попытку забрать револьвер.

Впрочем, револьвер добыть необходимо в любом случае. И в первом он может оказаться гораздо нужнее, чем во втором. Ехать безоружной на разговор к такому серьезному парню, как Дворжецкий, было бы просто верхом легкомыслия.

Пока я, занятая этими размышлениями, хлебала воду, Сергей уже вовсю уплетал бутерброд. Я вдруг вспомнила, что тоже ничего не ела с самого завтрака.

Подкрепив силы и чувствуя себя уже полностью готовой к новому старту, для верности и в качестве дополнительной гарантии я решила все-таки рассказать Сергею о снайпере и как можно доходчивее донести до него мысль, что окружающий мир скрывает множество неявных угроз.

Дав ему прожевать последний кусок, я мягко начала рассказ. Но уже через несколько минут, кажется, осознавший, что могло произойти, Сергей рвал и метал.

– Так это я как дурак прямо у них под прицелом скакал! И этот Вадька подлец! Да я на сто процентов уверен, что он знал. Вот клянусь!

– Это мы скоро выясним, – стараясь сохранять спокойствие, проговорила я.

– Да нечего и выяснять! – клокотал Сергей. – Бритому ежу понятно, что они заодно. К бабке не ходи.

Вполне довольная произведенным эффектом, я видела, что необходимо слегка скорректировать его. Моей настоящей целью был, собственно, не взрыв эмоций, а правильный вывод, который Сергей должен был сделать из этой новой информации.

– Теперь, я надеюсь, ты и сам понимаешь, что одному тебе высовываться отсюда не следует? – пытливо глядя ему в глаза, спросила я.

– Да это понятно, – возмущенно фыркнул юноша.

– Тогда сиди здесь тише воды ниже травы и жди, когда я приеду, – постаралась внушить я. – Лучше даже во двор не высовывайся. Слышал, что тебе сказали – осталось два дня. Если этот Дворжецкий задумал мстить всерьез, а похоже, он как раз это самое и задумал, он не остановится ни перед чем. Не подоспей я вовремя в тот лесок, ты сейчас бы уже на дне ямы отдыхал.

Завершив речь этим весьма убедительным доводом, я поднялась с места.

Сергей, в течение нескольких минут стоявший как оглушенный, по-видимому силясь осознать услышанное, встрепенулся. Провожая меня до окна в дальней комнате, он клялся и божился, что без меня теперь не ступит ни шагу.

– Жень! Да ты даже не думай! Не волнуйся. Я же теперь тебе, считай, жизнью обязан. И там, на яхте. Да и в клубе. Да и вообще. Ты же меня, считай, только и делаешь, что вытаскиваешь. Из всякого дерьма.

Дав понять, что очень рада, что он наконец осознал это, я еще раз напомнила о данном обещании и снова спрыгнула в сад.

Благополучно избежав свидания с соседским псом, я отправилась к машине и уже в самом начале пути пожалела, что не прихватила с собой воды. День выдался на удивление жарким, и сейчас, вспоминая об утренней прогулке на катере, я тосковала по речной прохладе.

«Эх, хорошо бы сейчас на лодочке покататься», – мечтательно думала я, садясь в раскаленный не хуже финской сауны автомобиль.

Доехав до набережной и припарковав машину недалеко от стеклянной многоэтажки, из которой не так давно мы с Сергеем спасались бегством, я, как и планировала, вызвала такси и отправилась на новую встречу со старыми друзьями.

Вторичное явление мое, да к тому же без Сергея, как я и предполагала, вызвало некоторое удивление у присутствующих. Но уже скоро новость перестала быть актуальной, и я растворилась в толпе, где каждый был гораздо больше занят самим собой, чем общением с другими.

Сказав, что мне нужно кое о чем переговорить, я уединилась с Дакотой в маленькой комнатке и некоторое время расспрашивала ее о Лере и ее взаимоотношениях с Сергеем. Как таковые эти сведения не слишком меня интересовали, но в качестве дополнительной информации было весьма приятно узнать, что отношения у них серьезные и явно ориентированы на долгосрочную перспективу.

– Так что ты тут не больно рассчитывай, – окинув меня пристальным взглядом, проговорила Дакота. – Лерка с островов приедет, Химик о тебе и думать забудет. Каратистка ты там или дзюдоистка по фигу.

– А почему она уехала-то? – моментально уцепившись за возможность развить интересную тему, с самым простодушным видом спросила я.

– Скучно стало, вот и уехала, – неопределенно ответила Дакота, давая понять, что не собирается вдаваться в подробности, и этим только убеждая меня, что и она в курсе происшедшего.

Впрочем, как, наверное, и вся тусовка, гоняющая по ночам на дорогих спорткарах. Если уж романтичная Лика в курсе тех трагических событий, как не знать о них тем, кто непосредственно во всем этом участвовал, пусть и в качестве наблюдателей.

Переговорив с Дакотой и снова вернув ее соскучившимся подругам, я некоторое время бесцельно слонялась из угла в угол, то и дело поглядывая в сторону Вадика. Увидев, что он направляется к стоявшему в глубине сада деревянному «скворешнику», я незаметно проследовала в том же направлении.

Укромный уголок, густо заросший давно не стриженным кустарником, как нельзя лучше подходил для доверительного разговора.

Дождавшись, когда он благополучно закончит все свои дела и выйдет из сортира, я неожиданно возникла перед ним и дружески поинтересовалась:

– Полегчало?

– Чего? – слегка опешив, спросил он.

– Да так, ничего. Брожу вот, скучаю, даже поговорить не с кем. Может, хоть ты обрадуешь, расскажешь что-нибудь интересное?

Наверное, в моем тоне и выражении лица было маловато игривости, поскольку Вадик, поначалу состроивший было сальную мину и, вероятно, возомнивший, что я пришла сюда его домогаться, очень быстро изменился в лице и настороженно поинтересовался:

– Ты это о чем?

– Да так, о том о сем. О провокациях разных, специально подстроенных, о том, как кое-кто кое-кого в разные опасные места заманивает, заставляет по столбам прыгать. С риском для жизни. О том, по чьей наводке все это делается. Вот о чем интересно мне было бы послушать.

По мере перечисления пунктов Вадик все больше мрачнел. К концу моей речи в глазах его уже совершенно явственно читался страх.

– По какой такой наводке? Ты о чем это? Я ничего не знаю.

Нервно оглядываясь, он бегал глазами по сторонам. Казалось, еще секунда, и он, как девчонка, завизжит от страха.

Чтобы избежать этого, я решила ненадолго отвлечь его от неправильных мыслей, заняв чем-то более важным. Короткий удар в солнечное сплетение, полностью сосредотачивающий внимание человека на восстановлении дыхания, на мой взгляд, был именно тем, что сейчас требовалось.

– Ой, смотри-ка, – ткнула я пальцем в небо, заставив собеседника повернуть голову и отвлечься от моей правой руки, в этот момент совершавшей небольшой замах.

В следующий момент Вадик не только позабыл о планах позвать на помощь, но и вряд ли вспомнил бы, как его зовут, если бы кому-то пришла охота этим поинтересоваться.

Согнувшись в три погибели, он судорожно глотал воздух, как рыба, выброшенная из воды. Его вытаращенные глаза смотрели дико и бессмысленно.

– Ты сдурела, что ли? Я в полицию! Я пацанам скажу! Они тебе такое устроят!

– Зачем же в полицию, – ласково приобняв его, проговорила я. – Полиция, она ведь знаешь какая. Она ведь дотошная. Начнут выяснять, расспрашивать. Да и выяснят совсем не то что-нибудь. Ты им начнешь обо мне рассказывать, а я возьму и расскажу им, как ты по тайному сговору с неизвестным лицом человека со свету сжить стараешься и всячески его провоцируешь. Вот хотя бы о сегодняшнем поведую.

– А что сегодня? Что сегодня? – снова собираясь впасть в истерику, патетически вопросил Вадик.

– Как что? Кто Сергея на эти сваи заманил, а?

– Никого я не заманивал.

– Кто дразнил, кто заставлял скакать чуть ли не в самый центр ямы? Для чего это тебе было нужно? Посмотреть, какой он храбрый?

– Мы поспорили.

– А, вы поспорили. И он, кажется, выиграл. Хотя ты, по-видимому, надеялся, что проиграет, да? В этом была твоя тайная цель?

– Никакой у меня тайной цели не было. Мы просто общались.

– Послушай, Вадик, давай не будем терять время. Мне от тебя, собственно, не так много нужно. Просто дай мне координаты заказчика, телефон или адрес, где вы с ним встречаетесь, и я тебя не побеспокою больше никогда в жизни.

– Какого заказчика?

– Нет, ты меня все-таки не понял.

Ни на минуту не забывая, что общение с таким типом, как Вадик, ни в коем случае не должно оставлять видимых следов на теле, я снова слегка размахнулась и двинула по тому же месту.

Едва пришедший в себя после первого удара, Вадик снова разинул рот, как пойманная рыба. Но на сей раз ему не удалось так легко справиться с последствиями. От чрезмерных усилий он даже слегка посинел.

– Кстати, тебе известно, что при трагическом стечении обстоятельств такой удар может вызвать остановку дыхания, чреватую летальным исходом? Причем, что самое обидное, все подумают, что смерь произошла от естественных причин, а вовсе не от удара.

Бедный Вадик, и без того уже находившийся на грани нервного срыва, окончательно пал духом и, как мне показалось, даже перестал бороться с дыхательными спазмами.

– Ладно, ладно, – слегка похлопала я его по спине, пытаясь приободрить и вернуть к жизни. – Не стоит отчаиваться. Дело-то выеденного яйца не стоит. Просто нужно сказать правду. Я понимаю, что это для тебя непривычно, но один-то раз можно. Тебя ведь кто-то попросил выманить Сергея на эти сваи, правильно? Кто?

– Да никто меня не просил.

– Нет, так не пойдет. Так мы с тобой не договоримся. Ну-ка, встань вот так. Чтобы мне удобнее было.

Слегка приподнимая согнувшееся пополам безвольное тело Вадика, я сделала вид, что замахиваюсь для третьего удара, но на сей раз внушение подействовало, и он меня опередил.

– Нет! Нет, не надо. Я скажу.

– Вот и чудненько. Давно бы так. А то сам себя задерживаешь, как говорится. Так кто же заказчик?

– Да не знаю я.

– Опять? – сердито сдвинула я брови.

– Да правда, не знаю. Со мной две какие-то гориллы общались. Наверное, охранники или кто там. Говорили, что их хозяин заинтересован в том, чтобы Химик как-нибудь нечаянно исчез. В результате несчастного случая как бы. Говорили, что шеф готов заплатить в пределах разумного. Я его и бесплатно сделаю. Так и передай ему, – неожиданно злобно, с откровенной ненавистью сверкнул глазами Вадик.

– Ладно, я передам. Так значит, обещал заплатить?

– Да он и платил пару раз. Хотя каких-то особых результатов не было. Но гориллы говорили, что хозяин видит, как я стараюсь, хочет поощрить. А мне что? Я и без этого готов, а тут еще и бабла подкидывают. Зачем отказываться? И на этот раз тоже. Позвонили, сказали, что нужно как-то выманить его к яме и ждать, пока упадет. Я вообще-то не очень-то понял. Как это ждать? А если он до вечера не упадет? В общем, подразнил его, сказал, что на сваи лезть кишка у него тонка. Он и полез, разумеется. Всегда на одно и то же ведется. А потом ты пришла, испортила все.

– Да уж.

Судя по тому, что говорил сейчас Вадик, о снайпере он не знал. Похоже, даже не подозревал, до какой степени я действительно все испортила.

– За этот раз тебе тоже обещали заплатить?

– Обещали. Да они и звонили уже. Только говорили как-то странно, я даже не понял.

– В чем странность?

– Не знаю. Спрашивали, не слышал ли, не видел ли чего подозрительного. А чего там подозрительного? Кроме тебя, никого и не было.

Даже не подозревая, что он угадал, Вадик недоуменно пялился в пространство, видимо снова прокручивая в памяти странный разговор и пытаясь понять, чем эта странность вызвана.

– Так когда?

– Что когда?

– Когда заплатят?

– А, сказали, что сегодня вечером. Заплатят и новые инструкции дадут.

– Инструкции, значит. Что ж, инструкции – это хорошо. А вы как, встречаетесь, что ли, с ними или на карту скидывают?

– Они лично приезжали, в смысле гориллы. Хозяина-то их я не видел.

– А кто хозяин, не догадываешься?

– Понятия не имею, – после небольшой паузы угрюмо произнес Вадик, вызвав большие сомнения в правдивости этих слов.

Впрочем, если о снайперах и прочих подробностях он не знал и использовали его, как говорится, вслепую, то даже если бы он и догадывался, что за всем этим стоит именно Анатолий Дворжецкий, в этом немного было бы проку. Гораздо интереснее сейчас было другое.

– Говоришь, лично приезжали?

– Мы в парке встречались, рядом с моим домом, – безо всяких дополнительных стимулов кололся словоохотливый Вадик. – Там и народа всегда полно, и деревья. Всякие укромные места есть. Туда они подъезжают.

– На чем?

– На развалюхе какой-то. «Тойота» у них столетняя.

– «Мокрый асфальт»?

– Нет, серая, «металлик». Тебе-то зачем?

– Да так, ради интереса.

Уже поняв, что планы на сегодняшний вечер определились, я сначала хотела так прямо и пойти за инструкциями под ручку с Вадиком. Но по ходу нашего разговора намерения мои переменились.

Появление посторонних лиц могло спугнуть «горилл», заставить насторожиться или вообще уехать. Кроме того, что-то подсказывало мне, что странности, о которых упоминал Вадик, были вызваны не чем иным, как двумя трупами в близлежащем леске, несомненно уже обнаруженными нашими недоброжелателями. С учетом этого обстоятельства, думаю, «гориллы» на сей раз будут особенно бдительны.

Поэтому я решила действовать более тонко. В оставшееся до прибытия Жлоба с автобусом время тщательно отслеживать все действия и передвижения Вадика, а потом незаметно последовать за ним на встречу.

Уже поняв, где именно обычно происходит встреча, и зная, на чем приезжают «гориллы», я приготовилась терпеливо ждать, когда могу использовать эту информацию в деле.

Собственно, ждать пришлось недолго.

Едва лишь я закончила доверительный разговор с Вадиком, на прощанье настоятельно порекомендовав ему не спешить всем рассказывать, что между нами было, как округу огласил призывный клич Дакоты, возвещавшей, что такси подано.

Обещанный автобус оказался действительно настоящим автобусом, а вовсе никаким не минивэном и не маршрутным такси, которое я ожидала увидеть. Жлоб, здоровенный и неплохо подкачанный парень, гордо восседал за рулем и доверчиво улыбался миру, зная наперед, что появление его здесь принесет только радость.

Крича, вопя, улюлюкая, каждый как мог выражал свою радость, и, когда шумная толпа ввалилась в салон и стала рассаживаться по креслам, сразу сделалось понятно, что о маршрутном такси здесь не могло быть и речи. Одно мокрое место осталось бы от этого такси.

От района, обещающего стать в отдаленном будущем очень престижным, до районов, действительно элитных, путь был не таким уж дальним. Однако часть его проходила по весьма пустынной местности, что и сыграло в этот вечер со всеми нами, а в особенности со мной, плохую шутку, в корне изменившую мои планы.

В современном, хорошо оборудованном автобусе имелся вполне приличный телеэкран и соответствующая стереосистема. Под песни и пляски продвигаясь в направлении центра, Жлоб гораздо чаще оглядывал на то, что происходит в салоне, чем следил за дорогой. И уж конечно, он не подозревал, какой его ожидает сюрприз.

В очередной раз ненадолго обернувшись к лобовому стеклу, чтобы узнать, все ли в порядке, он вдруг обнаружил прямо по ходу своего движения стоящую поперек дороги темно-синюю «Газель». Чтобы не врезаться в нее, Жлоб затормозил так резко, что развеселые танцоры, резвившиеся в проходе между креслами, попадали друг на друга, как кости домино.

Но оказалось, что это только присказка. Не дав прийти в себя от неожиданности, из «Газели» выскочили бравые ребята в масках и, грозя автоматами, заставили открыть дверь.

– Бабки и цацки! Выкладываем! Живо! – во всю глотку заорал один из автоматчиков.

Чуть ли не за шиворот вытащив здоровенного Жлоба с водительского сиденья, он сунул ему в руки пластиковый пакет и коротко добавил:

– Собирай!

Мальчики, чуя неладное, притихли, но девочки, будучи не в силах сдержать эмоции, тут же подняли оглушительный визг, что, по-видимому, очень рассердило наших гостей.

Лицо ближайшего к пассажирам автоматчика приняло настолько зверское выражение, что оно читалось даже сквозь плотную маску. Голосом, дрожащим от ярости, он бешено заорал:

– Молчать!

Разумеется, истеричный визг только усилился.

Тогда окончательно выведенный из себя бандит дал несколько очередей над головами присутствующих и пригрозил, что, если через секунду не восстановится тишина, следующая автоматная очередь кое-кому вышибет мозги.

Внушение, подтвержденное столь наглядно, возымело действие. Девушки, шмыгая носами и утирая слезы, заметно снизили громкость, и Жлоб, медленно продвигаясь с пакетом вдоль кресел, стал собирать у кого что было, чтобы заглянувшие к нам на огонек ребята не подумали, что зря старались.

Наблюдая за происходящим, я ловила себя на мысли, что все это выглядит немного странно. Практически посреди города на дороге, где хотя и нечасто, но все-таки появляются проезжающие, рискуя засветиться перед массой свидетелей, устраивать вот такой вот чуть ли не террористический акт? И для чего? Чтобы собрать карманные деньги у богатеньких, но все же вряд ли именно сейчас увешанных драгоценностями и чековыми книжками девочек и мальчиков?

Нет, было здесь явно что-то не то. Какой-то нюанс, который я пока не улавливала, хотя он явственно читался и в быстрых взглядах, которыми обменивались между собой замаскированные автоматчики, и во взглядах медленных, которыми один из них время от времени окидывал салон автобуса. И даже в том абсолютном невнимании к действиям Жлоба, весьма неаккуратно исполнявшего поручение и то и дело подмигивавшего друзьям, когда они слишком уж честно выворачивали карманы.

Подозрения мои, увы, подтвердились очень скоро и весьма плачевным образом.

Еще раз оббежав взглядом салон и, кажется, так и не обнаружив искомого, один из автоматчиков кивнул другому, указывая на меня. Пройдя к месту, на котором я сидела, тот схватил меня за плечо и потащил к выходу.

– Э-э-э, ты чего это? Куда?! – возмущенно вскрикивала я, цепляясь за спинки кресел и лихорадочно соображая, стоит ли начинать решительные действия прямо сейчас или подождать, когда вооруженные до зубов бандиты выволокут меня на улицу, тем самым снизив риск непредумышленного убийства кого-нибудь в автобусе.

Склонившись ко второму варианту, я позволила вытащить себя из салона и даже затолкнуть в непроницаемую, без единого окна в кузове «Газель».

Уже догадавшись, что эти нечаянные гости – из той же серии, что и все остальные, и Дворжецкий не знает, где сейчас Сергей, я могла только похвалить себя за ум и сообразительность, которые и в этот раз не подвели.

Не было никаких сомнений, что последней информацией, которую враг получил о нашем местопребывании, была информация от снайперов, доложивших, что Сергей находится в районе котлована. Благодаря моей осторожности и бдительности, а особенно той старательности, с которой я всякий раз прятала машину, о том, что за короткое время я успела отвезти клиента в коттедж, никто не знал.

После того как снайперов обнаружили бездыханными, а котлован пустым, Дворжецкий наверняка решил, что, закончив игру, все мы вернулись обратно в дом.

По-видимому, поэтому следующим шагом стало нападение на автобус. И истинной целью бравых автоматчиков, конечно же, были вовсе не «бабки и цацки» пассажиров. Они искали Сергея и, не найдя его, в качестве трофея взяли меня.

Однако все это, кроме положительного момента, заключающегося в том, что враги не так уж и бдительны, имело и отрицательный. Если нападавшие посчитали, что я вполне адекватная замена заказанному им Сергею, то недавние догадки мои верны, и Дворжецкий уже навел все нужные справки. Он знает, кто я такая и для чего постоянно нахожусь рядом с Сергеем, и теперь игра идет в открытую.

А если так, то церемониться нечего.

Закончив на этой оптимистической ноте свои размышления и по маневрам, которые совершала «Газель», догадавшись, что она отъезжает в сторону, пропуская автобус, я внимательно осмотрелась вокруг.

В этот раз задача моя была на удивление несложной. То ли ребята, столь решительно размахивающие автоматами, в действительности не совсем соответствовали высокому званию профессионалов, то ли им неправильно объяснили задачу. Затолкнув меня в кузов, они на этом и успокоились, даже сторожа не приставили.

Правда, руки мои были скованы за спиной наручниками, но если информация, которую получил обо мне Дворжецкий, была достоверной, он должен был понимать, что такой пустяк не сможет помешать мне добиться цели, которую я перед собой поставлю. А ближайшей моей целью было вырваться на свободу.

В кузов не проникал свет, но вскоре глаза привыкли к темноте, и я начала различать силуэты предметов, находившихся здесь вместе со мной.

Какие-то ящики, ведра и лежащие на полу автопокрышки – увы, это невозможно было использовать в качестве отмычки.

Однако зная, что в подобных местах, где десятилетиями не проводилась уборка, всегда отыщется что-нибудь подходящее, я не теряла надежды. Присев на корточки, я внимательно осматривала пол, и вскоре усилия мои были вознаграждены.

Тоненький гвоздик, как-то странно сплющенный, был как нельзя более подходящим орудием для отмыкания засовов.

Ногой отодвинув его в сторонку, чтобы не перепутать с прочим мусором, я повернулась спиной, снова присела и нащупала спасительный инструмент. Взяв его пальцами правой руки и на ощупь потыкав в замок браслет на левой, я совсем скоро услышала характерный щелчок, свидетельствующий, что желанная свобода близко.

Дальнейшее и вовсе не представляло никакого труда. Действуя свободными руками и уже имея возможность видеть, что делаю, я вмиг освободилась от второго наручника и обратила все внимание на дверь.

Незатейливый замок, едва скреплявший ходившие туда-сюда, будто на шарнирах, дверцы, никак не мог стать препятствием.

Но едва лишь я, замахнувшись, занесла ногу, чтобы выбить дверь, как сила инерции неожиданно затормозившего автомобиля толкнула меня в обратную сторону, и я, не удержав равновесия, упала на пол.

Поняв, что приехали и что через несколько секунд дверцы раскроются и без моей помощи, я беспомощно обегала глазами содержимое кузова, в безумной надежде отыскать местечко, куда бы можно было спрятаться. Местечка такого, как и следовало ожидать, не находилось. Но, подняв глаза вверх, я обнаружила несколько выступов, которые, пожалуй, смогли бы помочь в решении моей маленькой проблемы.

Уже через секунду, когда двери распахнулись и кузов залил мягкий вечерний свет, взору замаскированного автоматчика предстали лишь ведра, ящики и прочий ненужный хлам на полу.

– Что за хрень, – озадаченно проговорил он, слегка пригибаясь и просовывая голову в дверцы, как будто таким образом мог увидеть здесь что-то такое, чего, стоя во весь рост, не разглядеть.

Разумеется, я не преминула воспользоваться его оплошностью. Через секунду, даже не пикнув, автоматчик уже лежал, уткнувшись маской в замусоренный пол, а из его шеи торчала рукоятка моего ножа, вошедшего аккурат в то место, где последние мягкие и нежные позвонки соединяют скелет с черепом. Перерезав многочисленные нервные каналы, проходящие в этом месте и отсоединив таким образом спинной мозг от головного, я прекратила жизнедеятельность этого агрессивного организма и занялась остальными.

Они уже шли сюда, по-видимому услышав звук падения. Быстро выдернув нож, который мог еще пригодиться, я схватила уже не нужный моему почившему другу автомат и, не дожидаясь, когда его товарищи предстанут передо мной воочию, дала очередь по их ногам, появившимся в просвете между открытой дверцей кузова и поверхностью земли.

Услышав болезненные вскрики и отборный мат, я поняла, что начало положено, и, выскочив из укрытия, довершила дело. Одного из бандитов, по-видимому исполнявшего обязанности водителя, я пристрелила, а второго, корчившегося сейчас на земле и хватавшегося за простреленные щиколотки, обезоружила.

С ноги врезав ему по подбородку, чтобы обратить собеседника к себе лицом, я пристроила дуло автомата в удобную ложбинку между горлом и нижней челюстью и, слегка нагнувшись, ласково спросила:

– Кто послал?