Глава 13

Эчеверриа ушел искать Андерсена, бросив на прощание еще один долгий взгляд на Джекки, и я не слишком расстроился из-за его ухода. Конечно, он имел право пялиться на кого угодно, и уж Джекки наверняка стоила того, чтобы на нее глазеть. Но мне это почему-то не нравилось. Возможно, я просто начинал ее ревновать – из-за своей роли телохранителя. А может, и из-за чего-то другого.

Так или иначе, я обрадовался тому, что Эчеверриа ушел; к тому же теперь можно было спокойно поразмышлять о Патрике Бергмане. Знать, как он выглядит, конечно, хорошо, но мне важнее знать, как выглядят его мысли. Собирается ли он преследовать Джекки, как охотник преследует оленя, хоронясь в тени, чтобы выпрыгнуть в момент, когда она меньше всего этого ожидает? Или он из тех уродов, что время от времени нарочно показываются своей жертве, чтобы та жила в напряжении? И как он нападет? Как-нибудь совсем необычно, немыслимо? Или просто набросит лассо?

То, что ему нравится делать после того, как захватит жертву, я знал – уже видел, даже трижды. Но я не знал, как он собирается выслеживать свою жертву, и наверняка было бы полезно это выяснить. К тому же, помимо всего прочего, я испытывал изрядное любопытство к человеку, разделявшему мои интересы.

– Можно почитать письма? – спросил я у Деборы. Она ответила непонимающим взглядом. – Те письма, что Патрик писал Джекки, – как мог терпеливее объяснил я.

Дебора склонила голову набок:

– Патрик? Он для тебя уже «Патрик»?

– Его так зовут, – пояснил я, изо всех сил стараясь скрыть недовольство.

– Его зовут псих, – возразила сестра. – Или гребаный шизик. Или подозреваемый маньяк. Но для тебя он Патрик?

– О господи, он снова делает это! – воскликнула Джекки, взглянув на меня так, словно на моем месте появился вдруг инопланетянин. – Ну, залезает в голову этому типу.

– Не хотите – не надо, – буркнул я со всем возможным в данных обстоятельствах достоинством. – Я вполне могу вернуться к Роберту допивать бурду, которую здесь называют кофе.

– Такого я никому не пожелаю, – фыркнула Дебора и взяла со стола стопку бумажных листков. – На, читай эти гребаные письма. Постарайся нарыть в них хоть что-нибудь, чем я могла бы воспользоваться.

– Спасибо, – кивнул я с гордым, хотя и немного обиженным видом. Джекки с Деборой хихикнули в унисон. Однако я, воздержавшись от комментариев, взял письма и, усевшись на складной стул для посетителей, принялся читать. Все письма оказались напечатаны на компьютере.

Дорогая мисс Форрест, – начиналось первое.

Я просмотрел несколько следующих писем, и во всех содержалось примерно то же, что и в первом: с нарастающим раздражением в них сообщалось, что Джекки судьба быть с ним, что это всем будет понятно и что она это сама поймет, как только увидит его своими глазами. В общем, ничего интересного вплоть до пятого письма.

Меня тошнит от этой тупой сучки что на вас работает, – начиналось оно, а дальше становилось еще лучше:

Следующее письмо оказалось еще более злобным. Оно начиналось с последовательности замысловатых ругательств, наличие которых заставило меня усомниться в качестве системы школьного образования нашей некогда великой страны, а продолжилось перечнем почти не завуалированных угроз:

С учетом предшествующих писем последнее показалось мне довольно стандартным, до обидного предсказуемым переходом к холодному бешенству, угрозам насилия и прочим признакам душевного расстройства. Я перечитал его дважды, время от времени делая паузы, чтобы мысленно порадоваться образованию, полученному мною от Гарри, – и, как бы невероятно это ни звучало, от средней школы района Майами-Дейд, которая по сравнению с той, где учился у себя в Теннесси Патрик, сразу показалась более чем пристойной. Но, конечно же, не стоило клеймить позором все школы штата Теннесси: я знаю нескольких интеллигентных уроженцев этого штата, и, не сомневаюсь, их в принципе немало.

Я еще раз перечитал последнее письмо.

Последнее письмо осталось без подписи «преданный друг»; любовь – штука хрупкая, не так ли? Опять-таки, открывшийся мне грубый и невежественный ум разочаровывал. Нет, я не требую, чтобы каждый съехавший с катушек убийца выказывал яркий, недюжинный интеллект, но, право же… Что-то в этой деревенщине, согласитесь, определенно унижало наш славный цех.

Так или иначе, мне стало ясно, что мы имеем дело не с изощренным рассудком, ищущим поэзию в расчленении. Письма писал простой как мычание, прямолинейный, пусть и больной на всю голову убийца. Псих, да, способный на практически любое извращенное насилие, но тонкость и изящество в нем отсутствовали начисто, не говоря уж о творческой жилке, а это в нашем ремесле далеко не последняя штука.

Это разочаровывало; с другой стороны, это означало, что его будет не так трудно уж найти. Достаточно только включить мой могучий мозг и выследить его в берлоге, а тогда…

…а тогда ничего, поскольку даже выслеживать его я пока не мог. Мой могучий мозг оставался наглухо заперт в черепе, а череп покорно следовал за телом, а тело исполняло обязанности телохранителя Джекки. Я не мог красться по лунным тропам в поисках Патрика, наверняка хоронившегося в каком-нибудь примитивном убежище, не мог вытащить его из норы, обмотать изолентой и покончить с ним как положено – просто потому, что эти драгоценные часы я должен был охранять покой Джекки, занимаясь болтовней и ничегонеделанием… ну, возможно, еще темным ромом.

Тут до меня дошло, что в кабинете как-то слишком тихо. Я оторвался от писем и увидел, что и Дебора, и Джекки смотрят на меня, словно ожидая чего-то.

– Что? – осведомился я.

Джекки ободряюще улыбнулась.

– Мы ждем, когда же вы наконец закроете глаза и… ну… – Она помахала рукой. – Проделаете эту свою штуку, залезете к нему в голову.

– Боюсь, не получится, – сообщил я, стараясь не выглядеть слишком уж самодовольным. – Не влезу. Ум у него мелкий и очень заурядный.

Дебора фыркнула, а Джекки нахмурилась.

– Заурядный? – переспросила она. – Господи, и после того что он натворил, вы называете его заурядным?!

– Именно так, – подтвердил я. – Заурядный, сермяжный, безмозглый псих-убийца. – Я пожал плечами. – Совершенно предсказуемый.

– Так предскажи его, – буркнула Дебора.

– Легко. Он собирается напасть на Джекки. – Я ободряюще ей улыбнулся.

Однако почему-то моя улыбка не слишком ее утешила.

– Вот черт, приятно слышать, – заметила она с некоторым сарказмом и покачала головой. – В смысле, то, что он собирается напасть на меня, это круто… но разве мы не знали этого и так?

Дебора, однако, такого сарказма не выказала. Что ж, в конце концов Патрик не за ней охотился.

– Каким образом он это сделает? – поинтересовалась она.

– Прямо и откровенно, – ответил я. – Ничего замысловатого, ничего хитроумного. Он молоток, а не скальпель.

– Черт подери! – возмутилась Джекки. – Молотком можно размозжить мне голову ничуть не менее эффективно.

– Но не в моем присутствии, – возразил я, и хотя это прозвучало немного хвастливо, что на меня в общем не похоже, сам я искренне верил в свои слова. – Поверьте, Джекки, этот парень не способен на какие-нибудь особые сюрпризы.

– Тем трем девушкам сюрпризы он, черт его подери, очень даже преподнес, – мрачно заметила актриса.

– Они не знали, кто он и что он. Ну и, – добавил я, изо всех сил стараясь выглядеть уверенным, – у них не было меня.

Джекки смотрела на меня долго и пристально, явно пытаясь отыскать на моем лице следы какой-то тайной сверхсилы. Не уверен, что она разглядела нечто подобное, но, похоже, немного успокоилась.

– Ладно, – обратилась она к Деборе, – и что теперь?

– Ничего не изменилось, – ответила Дебз. – Я охраняю тебя в дневное время, Декстер прикрывает с вечера до утра.

– Ах, прикрывает… – пробормотала Джекки. Она хотела сказать что-то еще, но передумала, перевела взгляд на меня и почему-то покраснела. – Ну, раз так, ладно… – Она кивнула и прокашлялась. – Хорошо, раз вы оба так уверены…

Поскольку сложно было понять, о чем именно она думала, я просто старался производить впечатление невозмутимого и предельно уверенного в себе телохранителя, предоставив остальное сестре.

– Угу, думаю, так, – заявила Дебора. – Декстер редко ошибается в таких делах. – Она склонила голову набок и внимательно посмотрела на Джекки. – Или, может, ты хочешь нанять кого-то еще?

– Ох нет, – поспешно выпалила актриса. – Правда, нет. Декстер такой… Я вам доверяю. Вам обоим.

– Ну, блин, кто бы мог подумать, – негромко произнесла Дебз, но – прежде, чем успела развить свою несомненно интересную мысль, на ее столе заверещал телефон, и она сорвала трубку. – Морган, – буркнула она в микрофон. Взгляд ее переместился на меня. – Да, видела недавно. Если увижу, передам, чтобы он спускался. – Сестра положила трубку и, ехидно мне улыбнувшись, сообщила: – Роберт. Ему там скучно одному. – Она мотнула головой в сторону двери. – Валяй.

Казалось несправедливым, что я обязан нянчиться с капризным актером, в то время как по городу разгуливал убийца, чьи вульгарные и дилетантские манеры бросали тень на все наше ремесло, – но жизнь солдата на переднем крае редко подчиняется логике, а та дурацкая логика, которая все же имела место, требовала от меня находиться рядом с Чейзом. Я послушно свалил.

Роберт был там, где я его оставил, – в лаборатории. Но не один. Рядом с ним стоял пухлый афроамериканец лет тридцати пяти с бритой головой и большими очками в роговой оправе. В левом ухе красовались шесть золотых с бриллиантами сережек, на хорошо поношенной черной футболке еще читалась надпись «МЕТАЛЛИКА» вычурными буквами, линялые, мешковатые шорты свисали почти до колен. Я посмотрел на него, и он равнодушно встретил мой взгляд. От неловкой ситуации нас спас Роберт.

– Эй! – завопил он. – Иисусе, да вы, наверно, бегали в ад и обратно, да?

Вообще-то я славен своим умением поддерживать светскую болтовню, но тут как-то не очень понял, что он имел в виду. А в сочетании с присутствием в моем кабинете совершенно незнакомого человека это совершенно сбило меня с толку.

– Ну, сами понимаете, – пробормотал я, тупо глядя на Роберта, и только тут вспомнил, что бросил его, сославшись на сложности с пищеварением. – Ну да, – поправился я. – Пришлось по дороге забежать еще кое-куда.

– Ага, я так и понял, – кивнул Чейз. – Это я просто шучу. Эй, смотрите-ка, кто у нас тут! – И он подтолкнул незнакомца в мою сторону.

– О, – выдавил я из себя. – И кто это?

Афроамериканец закатил глаза.

– Да он просто так шутит, Ренни, – вставил Роберт. – Декстер Морган, а это Ренни Бодро!

Чейз произнес фамилию с ударением на последнем слоге, а поскольку я гражданин мира, то вполне умею распознавать французские имена.

– Аншанте, месье, – произнес я, кивнув незнакомцу.

Бодро удивленно уставился на меня.

– Это что, по-французски?! Блин, ну ты и шпрехаешь, круто. Мне нравится французский, когда… а скажи, Декстер, тебе приходилось трахаться с чернокожим мужчиной?

Я хотел бы думать, что мне это послышалось, но он произнес это так громко и четко, что ошибки быть не могло. Поэтому я лишь покачал головой:

– Нет, пока нет. Впрочем, еще не вечер.

Роберт расхохотался, а Ренни лишь кивнул, словно мы с ним вели полноценную беседу.

– Угу. Тогда не пытайся начинать с меня, мазафака. И свой гребаный французский можешь засунуть к себе в задницу, где ему и место! – Он качнул головой, не спуская с меня настороженного взгляда. – Французский, – добавил он. – Говно, а не французский.

Я считаю, для нормальной беседы желательно, чтобы все участвующие стороны имели хотя бы общее представление о теме разговора. В данном же случае я был явно не в теме. Мне начинало казаться, что я попал в сцену какой-то сюрреалистической пьесы – одной из тех, что пытаются вызвать у зрителей экстремальную реакцию. Впрочем, Роберт, похоже, получал от этого удовольствие. Он снова расхохотался (смех его прозвучал, правда, немножко безумно) и подтолкнул Ренни еще ближе ко мне.

– Ренни играет Аарона Крафта, моего другана-медэксперта, – объяснил Чейз. – Ну, в сериале. – Он подмигнул. – Вроде как вы и Винс, так?

Я никогда не размышлял на тему, друган мне Винс или нет. Не уверен, что у меня вообще могут быть друганы; в любом случае, Винс под это определение никак не подходил. Впрочем, Роберт не дал мне об этом подумать, потому что продолжил свой треп:

– Ренни прилетел сегодня утром, и я сказал ему рулить прямиком сюда: вы ведь можете наскоро посвятить его в суть медицинской экспертизы, верно? – Должно быть, у меня от неожиданности отвисла челюсть, потому что Роберт вдруг смутился. – Вы ведь не против, Декстер? Потому что… мне показалось, это очень важно. Раз уж мы, так сказать, на одной странице. А раз так, давайте начнем. – Он понизил голос и добавил почти умоляюще: – Ну, всего пару часов?..

– Ну, пожалуй… – согласился я. В конце концов, я обязался душой и телом служить «Биг Тикету» в целом и Роберту в частности, так что от нескольких часов инструктажа для Ренни от меня не убудет, так ведь?

– Спасибо. Это круто – правда, Ренни? – Чейз снова подмигнул. – Вы ведь, наверное, видели Ренни в «Лино»?

– Я не смотрел «Лино», – признался я.

– Ну что ж, никто вас в этом не винит, – заверил Роберт. – А еще Ренни занимается стенд-апом, когда не участвует в съемках.

– Что ты мелешь, мазафака? – возмутился Ренни, испепеляя Роберта взглядом. Я так и не понял, всерьез он это или дурака валяет. – Дважды я тебе говорил, ДВАЖДЫ! Я не стенд-апом занимаюсь, а исполняю Социальную Функцию! – Он покачал головой, посмотрел на меня и сообщил: – Господь создал этого типа красавчиком, чтобы компенсировать его непроходимую тупость.

– Правда? А я-то думал, мне одному так показалось, – сказал я, и Роберт снова загоготал во все горло.

– Что показалось? – переспросил Ренни. – Что он тупой или красавчик?.. Кстати, Декстер, он к тебе еще не подъезжал?

– Нет еще, – ответил я. – А что, он может?

– Я этого не говорил, – хмыкнул Ренни. – Но если он попросит тебя потереть ему спинку в душе…

– Проверить, не текут ли трубы?

– Нет, балда. Постараться не ронять мыло.

– Ха! – вскричал Роберт. – Круто! Я так и знал, что вы найдете общий язык.

Теперь, осознав, что мы с Ренни нашли общий язык, я понял, что делать дальше. Я шагнул вперед и протянул ему руку.

– Очень приятно познакомиться, Ренни.

Секунду-другую Ренни тупо смотрел на мою руку, потом пожал ее. И заглянул мне в глаза…

…И время вдруг замедлило свой бег. На мгновение мне что-то почудилось в его взгляде – нечто темное, зловещее, и оно смотрело на меня, хищно оскалив клыки. Не могу сказать наверняка: все промелькнуло короткой вспышкой, но и этого хватило, чтобы Темный Попутчик зашипел и пошевелился. Я выпустил руку Ренни и отступил на шаг, вглядываясь в его лицо, но больше ничего необычного не заметил. Он продолжал спокойно смотреть на меня, а потом повернулся к Роберту:

– Вашу мать, разве не пора идти на ленч? Твой, – Ренни ткнул толстым пальцем в Роберта, – дружок Декстер знает здесь место, где подают человеческую пищу? Или тут одно сплошное кубинское говно? – Он покосился на меня. – Надеюсь, вы, педики, не потащите меня в какое-нибудь французское заведение?

– Ну, – рассудительно произнес я, надеясь на скорое завершение этой затянувшейся и не самой приятной сцены и одаряя его лучшей из своих фальшивых улыбок, – если вы не перевариваете кубинское говно и недолюбливаете французских педиков, остаются еще китайские рестораны.

Ренни посмотрел на меня и медленно кивнул:

– Первая умная мысль за утро.