Глава 12

Не то чтобы я особенно избегал Роберта, но и на встречу с ним не слишком спешил, вразвалочку следуя по коридору и предаваясь по дороге воспоминаниям о роскошествах прошедшего вечера. Изысканная еда, темный ром, общество… все идеально, по-другому и не скажешь. И ведь меня ожидал еще один подобный вечер, поэтому предстоящий день с его утомительными заботами не казался таким уж беспросветным. Конечно, я немного сомневался в том, что подобное блаженство достается мне по справедливости, но эти сомнения не слишком мешали наслаждаться.

Я задержался выпить чашку кофе и честно попытался получить от него удовольствие, но это оказалось мне не по силам. Пойло отдавало карандашными очистками, смешанными со сгоревшим тостом, – то есть ничего общего не имело с тем нектаром-амброзией, что я пил всего час назад. Но все же каким-то нижним критериям кофе оно соответствовало, а жизнь, как известно, далека от совершенства – по крайней мере, в рабочее время. Я наполнил еще чашку и поплелся дальше исполнять свой трудовой долг.

Роберт снова ждал меня, усевшись на мое рабочее место, но к чести своей принес пончики, в том числе пару с бостонским кремом, а стоит Декстеру получить один такой, и он готов простить многое, очень многое. Мы ели пончики, запивая их кошмарным кофе, и я слушал длинный и без всякого сомнения захватывающий рассказ Роберта о сумасшедшем каскадере-англичанине, с которым они работали много лет назад. Суть рассказа ускользнула от нас обоих, но, возможно, заключалась в том, что Роберт испытывал к этому человеку некое, пусть и своеобразное уважение. Как бы то ни было, Роберт рассказывал эту историю с увлечением, причем таким, что мне удалось стянуть из коробки второй пончик с бостонским кремом и сунуть его в рот прежде, чем он это заметил.

Покончив с пончиками, мы несколько часов забавлялись с микроскопом, упражняясь в правильном приготовлении проб. Странное дело, несмотря на выказанное Робертом отвращение к крови, в микроскопических количествах она вызывала у него интерес.

– Ух ты, – сказал он. – Правда, круто. – Он с улыбкой оглянулся на меня. – Нет, когда она сухая и на стекле, мне даже нравится.

Я мог бы ответить, что отношусь к ней точно так же – более того, я настолько люблю ее в сухом состоянии, что у меня дома хранится шкатулка красного дерева, а в ней пятьдесят семь образцов крови на память о дорогих сердцу друзьях, куда-то пропавших из города. Однако я не привык поддаваться соблазну делиться своими сокровенными мыслями и чувствами, поэтому просто улыбнулся и дал ему еще несколько образцов поиграться. Роберт набросился на них с энтузиазмом юного натуралиста, и время потекло быстро и достаточно приятно.

Как раз когда я начал подумывать, не порыться ли в коробке из-под пончиков – вдруг там еще что-то завалялось, зазвонил телефон, и я снял трубку.

– Морган слушает.

– Мы опознали извращенца Джекки, – сообщила сестра. – Давай поднимайся.

Я оглянулся на Роберта, увлеченно крутившего колесико фокусировки микроскопа. Вряд ли мне стоило брать его с собой, тем более что ему вообще не стоило знать о грозившей Джекки опасности.

– А что мой напарник? – поинтересовался я.

– Придумай что-нибудь, – бросила сестра и повесила трубку.

Я положил на рычаг свою и посмотрел на Роберта. При всей своей надоедливости он был далеко не глуп, так что требовалось выдумать предлог поубедительнее. К счастью, как раз вовремя у меня забурчало в животе. Вот вам и предлог, можно сказать, идеальный.

– Черт, кофе в животе никак не уляжется, – сообщил я.

– Угу, кофе сегодня так себе, – согласился он, не отрываясь от окуляров.

– Пойду пробегусь до удобств, – сказал я, и Чейз жестом показал, что мои проблемы с пищеварением его не касаются и он готов подождать сколько нужно. Я выскользнул из лаборатории и поспешил на зов сестры.

– Патрик Бергман, – произнесла она, стоило мне войти в ее кабинет. Немного странное приветствие, но я все же предположил, что Дебз имела в виду имя нашего преследователя.

– Быстро это вы, – заметил я. – Как тебе удалось?

Дебора сморщила нос и тряхнула головой:

– Письма. Он их подписал. Даже обратный адрес на конверте есть.

– Ну это даже как-то слишком просто, – возмутился я. – Тогда вопрос нужно ставить по-другому: чего вы так долго копались?

– Он живет в какой-то богом забытой дыре в Теннесси, – объяснила Дебора. – Я не могу дозвониться никому из местных, чтобы проверили, на месте ли он.

Джекки одарила меня улыбкой.

– Поэтому я проверила по «Фейсбуку», – сказала она и гордо взглянула на Дебору. – Ваша сестра, похоже, даже не знала, что это такое.

– Я о нем слышала, – парировала Дебора. – Дерьмо дерьмовое этот ваш «Фейсбук». Все туда суют чего ни попадя.

Джекки кивнула.

– Я показала ей, как он действует, и мы его нашли. Патрик Бергман, Ларами, Теннесси. С картинками и сообщениями о местонахождении… – Улыбка медленно сползла с ее лица. – Гм… – Неохотно продолжила она. – Он здесь. В Майами.

– Ну, – кивнул я. – Это мы и так знали.

Джекки пожала плечами и как-то съежилась, от чего стала похожа на маленькую потерявшуюся девочку.

– Я понимаю, – согласилась она. – Наверно, это звучит глупо, но… Когда я увидела это в «Фейсбуке»… Теперь все как-то реальнее, что ли.

Не сомневаюсь, что в словах Джекки имелась своя логика – просто не для меня. «Фейсбук» делает вещи реальнее? Реальнее изувеченного тела девушки в мусорном контейнере? Разумеется, я никогда не был – и не стану – фанатом «Фейсбука». Возможно, эта штука может здорово облегчить выслеживание людей, с которыми мне хотелось бы потолковать в связи с моим хобби, однако мысль о страничке Декстера представляется немного странной. Образование: Университет Майами. Друзья: настоящих нет. Интересы: расчленение людей. Не сомневаюсь, я получил бы кучу запросов на дружбу, особенно от местных, но…

Все же в том, что для Джекки все обстояло теперь более реально, имелась и положительная сторона. Трудно охранять кого-то от устремленного психа-убийцы, но еще труднее делать это, если охраняемый не верит в серьезность угрозы.

Поэтому хотя бы с этой точки зрения «Фейсбук» оказался вполне полезен. Что еще лучше, он подарил фотографию нашего нового друга Патрика. Как я уже сказал, просто даже неловко, до чего просто.

– Покажете портрет? – попросил я.

Дебора скривила губы в намеке на улыбку и протянула мне листок, лежавший перед ней на столе. Это была распечатка фото из «Фейсбука», и на ней красовался парень лет двадцати пяти, присевший на корточки рядом с убитым оленем. Олень выглядел очень мертвым, а парень – очень довольным этим обстоятельством. Я повидал достаточно охотничьих фотографий, и все они смотрелись более-менее одинаково: Благородный Зверь упокоился с миром, а рядом с ним стоит Охотник-Победитель с ружьем в руках, чрезвычайно гордый своей победой.

Так вот, эта фотография отличалась от всех. Начнем с того, что олень на ней был не просто мертв: его выпотрошили, вскрыв брюшную полость, поэтому руки Охотника-Победителя оказались в крови не то что по локоть – по самые плечи. Он держал в руках здоровенный нож-тесак и ухмылялся в объектив, а у его ног валялась груда кишок и прочих потрохов.

Я вгляделся в его лицо, и Попутчик в глубине меня шевельнулся, выказав некоторый одобрительный интерес. Внешность Патрик Бергман имел вовсе не отталкивающую: подтянутый, атлетического сложения, светлые, чуть неряшливо подстриженные волосы, правильные черты лица. И все же что-то в нем казалось не совсем правильным. Помимо наслаждения, которое он, судя по всему, получал от этого кровавого месива, глаза он открыл чуть шире, чем нормальный человек в подобной ситуации, да и ухмылка его оставляла такое впечатление, будто он в первый раз позировал нагишом, и ему это нравилось. Лицо его говорило – без слов, но достаточно ясно: вот портрет настоящего МЕНЯ. Тайного МЕНЯ. Вот для чего он жил: ощутить, как стекает с ножа кровь, покопаться в груде внутренностей у ног. Мне не нужен был возбужденный шепот Попутчика, чтобы понять: это один из нас.

Я повернулся к Деборе, и она вздохнула.

– Значит, – сказала она, – нам придется сказать об этом и Андерсену. То есть мы теперь знаем личность убийцы, и еще чертово фото… – Она развела руками. Ни дать ни взять олицетворение беспомощного детектива. – Не могу же я сидеть на этом как собака на сене.

Джекки, похоже, все это здорово испугало. А потом она начала заламывать руки. Мне всегда казалось, что «заламывать руки» – это такое выражение, преувеличение… ну, еще в старых фильмах актеры изредка заламывали руки. Но Джекки делала это по-настоящему. Она подняла обе руки на уровень груди и покрутила кистями, так что я едва не охнул вслух.

– А это не будет… ну, понимаете… – пробормотала Джекки, – испытанием судьбы?

– Ты уже передала Андерсену материалы? – спросил я у Деборы. Она кивнула.

– Первым же делом с утра.

– И что?

– Все как ты говорил, – поморщившись, ответила сестра ворчливым тоном. – Он сунул их в стол. Даже не дождавшись, пока я выйду.

– Что ж, если так, – сказал я, – с этим проблем не ожидается.

– Да… но я хотела сказать, – продолжала беспокоиться Джекки, – здесь же имя, и фотографии, и вообще все! Такое проигнорировать даже Андерсен не сможет.

Дебора презрительно фыркнула:

– Он даже и задницы своей не найдет.

– Но это ведь ненадолго: сегодня и завтра прилетает остаток съемочной группы, а потом мы начнем съемки… я хочу сказать, от этого зависит моя карьера.

Дебора нерешительно нахмурилась.

– От этого зависит еще и жизнь, – возразила она, – что немаловажно.

– Моя жизнь – это моя карьера, – заявила Джекки. – Я всем пожертвовала ради нее, и если я вылечу из сериала… – Она прерывисто вздохнула и сцепила пальцы в замок. – Наверное, я просто слишком переживаю.

– У меня нет выбора, – настаивала Дебора. – Я должна передать ему информацию.

– А он все проигнорирует, – кивнул я. – А мы тем временем найдем этого Патрика, так что вам нечего будет опасаться.

Джекки благодарно улыбнулась мне, от чего я словно подрос на несколько дюймов.

– Спасибо, – сказала она. – И, Декстер…

Она подняла руку, шагнула в мою сторону, и я решил было, что она сейчас скажет мне что-нибудь особенно приятное, но услышать этого так и не довелось. Кто-то прокашлялся, и я вдруг понял, что это не Джекки, не Дебз и не я сам. Я оглянулся и увидел стоявшего в дверях мужчину. Лет сорока пяти, не слишком высокого, но в пристойной физической форме, если не считать слегка выпирающего за ремень живота. Темные волосы, темные глаза, и одежда, которая почти наверняка считалась костюмом, только пошитым из покрывала с банкетки давно закрытой дискотеки. Я видел его впервые в жизни, но внешность безошибочно выдавала в нем копа.

– Детектив Морган? – повернулся он к Деборе.

Сестра смерила его в точности таким же взглядом.

– Да?

Мужчина помахал в воздухе жетоном, убрал его обратно в карман, шагнул вперед и протянул руку:

– Детектив Эчеверриа, нью-йоркская полиция. – Произношение его в точности соответствовало тому, каким мы представляем себе нью-йоркский акцент.

Дебора всмотрелась в его лицо и ответила на рукопожатие.

– Угу, – кивнула она. – Я получила ваше электронное письмо.

Эчеверриа отступил от нее на шаг и повернулся к Джекки.

– Ого, – сказал он. – Джекки Форрест. Надо же!

Она улыбнулась ему – вполнакала:

– Добрый день, детектив.

Он смотрел на нее чуть дольше, чем полагалось бы, так что Дебора тактично кашлянула. Эчеверриа вздрогнул и снова повернул голову в ее сторону.

– Чем могу вам помочь? – поинтересовалась Дебз с легкой иронией, намекающей на то, что его умение пялить глаза не осталось незамеченным.

– Ах да, – спохватился он. – Помочь мне? Вы можете показать, что нарыли на этого психа, дело которого ведете?

Дебора улыбнулась ему профессионально-вежливо:

– Этого я как раз не могу.

Эчеверриа нахмурился и даже моргнул пару раз.

– Это почему?

– Дело веду не я, – призналась Дебора.

– Какого хрена? – удивился он, тряхнув головой.

– Понимаю ваше недоумение, – кивнула Дебора. – Но я же писала, чтобы вы сюда не прилетали.

Эчеверриа снова тряхнул головой, и уголок его рта чуть дернулся.

– Знали бы вы, сколько костюмов от Брукса протер я на жопе, занимаясь этим делом!

– Угу, – Дебора оставалась неколебимой. – У нас такого тоже хватает.

– С той только разницей, – вмешался я, – что у нас тут костюмы из хорошей, тонкой ткани.

Эчеверриа посмотрел на меня. Странное дело, его взгляд ничуть не отображал тепла и дружеского восхищения моими познаниями в области портновского искусства. Скорее так смотрят на того, кто подкрадывается с целью сделать мелкую пакость. Потом нью-йоркский коп повернулся обратно к Деборе.

– Ну ладно. Так какого хрена? – Он нахмурился и покосился на Джекки. – Извините, мисс Форрест.

Она одарила его легкой улыбкой, и коп снова посмотрел на мою сестру.

– Что за хрень здесь у вас, Морган? – спросил он. Судя по всему, перед ней за всякие «хрены» и «хрени» извиняться не стоило.

С другой стороны, Дебора работает не в отделе сквернословия, так что и себя сдерживать в выражениях не собиралась.

– Самая обычная гребаная хрень, все как всегда, блин, – отвечала она.

– Какая именно? – поинтересовался Эчеверриа.

Лицо Деборы сложилось в очень и очень недобрую улыбку.

– У вас в Нью-Йорке никогда не бывало так, чтобы шеф поручал серьезное дело безмозглой жопе, которая не заметит кучи говна, даже если наденет ее себе вместо шляпы? А всем остальным приходится только стоять и смотреть, как он проваливает очередное дело?

– Ни разу, – ответил Эчеверриа с точно такой же ухмылкой: он даже не притворялся, будто верит в то, что говорит.

– Разумеется, нет, – кивнула Дебора. – Здесь у нас тоже не бывало. В нашем управлении работают исключительно высококвалифицированные профессионалы.

Эчеверриа кивнул:

– Еще бы. Так кто тут безмозглая жопа?

– Если вы хотели узнать, кто из наших детективов ведет дело, – ухмыльнулась Дебз, – то это детектив Андерсен.

– Билли Андерсен? – удивленно переспросил Эчеверриа. Дебз кивнула. – Мне посоветовали поискать его, чтобы выпить. Сказали, он ничего парень.

Дебора сумела удержаться от громкого хохота, но ее губы несколько раз дернулись, что для нее означало то же самое.

– И кто это вам сказал? – поинтересовалась она. – Тот, кому вы доверили бы прикрывать вас со спины?

– Э… – Эчеверриа нахмурился, размышляя. – Возможно, нет.

– Да нет, как раз выпить он, возможно, найдет, – предположил я. – Но не более того.

Эчеверриа посмотрел на меня, подумал и решил, что лучше ему взглянуть на Джекки. Он попробовал, еще больше нахмурился и повернулся обратно к Дебз.

– Ладно, уговорили, – буркнул он. – Но блин… вы-то тут при чем? Зачем занимаетесь делом, которое поручено не вам?

Лицо Деборы застыло в маске, с которой она обычно разговаривает с начальством.

– Я выполняю особое задание в качестве консультанта телесети «Биг Тикет», которая сейчас снимает пилотную серию нового сериала. Главную роль в нем исполняет мисс Форрест.

Эчеверриа снова посмотрел на Джекки.

– Поэтому, – продолжала Дебз, и Эчеверриа с усилием оторвал взгляд от Джекки, – мы с мисс Форрест проводим как бы параллельное расследование, чтобы она лучше ознакомилась с нашими методами и правилами.

Эчеверриа посмотрел на Дебору с нескрываемым уважением:

– Охренеть как гениально!

Дебора только кивнула.

– Значит, – вздохнул коп, – мне что? Сходить, потолковать с этим Андерсеном, попросить глянуть материалы дела?

– Боюсь, что так, – подтвердила Дебз.

– И он действительно головожопый придурок?

– Хуже, – сказала она. – Но я вам этого не говорила.

– Ну и хрень, – покачал головой Эчеверрия.

– Не то слово, – согласилась моя сестра.