16 апреля 1841 года

В 1837 году сын императора Николая I, девятнадцатилетний цесаревич Александр, предпринял путешествие по Европе: по настоянию отца, желавшего, чтобы сын повидал мир. Чтобы скорее попасть в Лондон, цесаревич хотел было вычеркнуть из своего маршрута наименее значительные столицы Германской конфедерации, однако правитель курфюршества Гессенского, эрцгерцог Людвиг II настоял на том, чтобы Александр появился у него во дворце хотя бы на несколько часов. Не желая ссориться с настырным эрцгерцогом, цесаревич согласился и 12 марта 1838 года приехал в Дармштадт. Где увидел пятнадцатилетнюю дочь эрцгерцога, принцессу Максимилиану-Вильгельмину-Августу-Софью-Марию и влюбился в нее с первого взгляда. Во всяком случае, уже этим же вечером он заявил своим адъютантам Орлову и Кавелину, что «всю жизнь мечтал только о ней» и что «не женится ни на ком, кроме нее».

Цесаревич сразу же писал в Петербург отцу с просьбой разрешить ему просить руки принцессы Марии Гессен-Дармштадттской… И получил решительный отказ. Николай I приказал сыну продолжать путешествие. Цесаревич послушно уехал в Лондон, но не мог забыть Марию — и вернулся в Дармштадтт, где гостил, сколько позволяли приличия. Своим адъютантам он заявил, что скорее откажется от трона, чем от Марии. Видимо, они донесли это до государя, потому что вскоре после возвращения Александра в Петербур, Николай I серьезно поговорил с сыном и объяснил ему причины, по которым он считал брак цесаревича с принцессой Гессен-Дармштадтской невозможным.

Александр узнал, что мать его обожаемой Марии, принцесса Вильгельмина Баденская, после рождения второго сына порвала с мужем отношения, жила отдельно, меняла любовников… И третьего сына, и последовавшую за ним дочь она родила не от Людвига Дармштадтского: в этом был уверен весь дармштадтский двор и вся Европа! Просто эрцгерцог, не желая скандала, признал ее младших детей, ибо наличие двоих сыновей, в чьем происхождении он не сомневался, делало практически невозможной ситуацию, при которой сын Вильгельмины от ее неизвестного любовника мог бы претендовать на трон.

Однако даже правда о сомнительном происхождении принцессы Гессен-Дармштадтской не смутила цесаревича. Он был слишком влюблен и слишком серьезно настроен. И в конце концов государю пришлось согласиться с выбором сына. А когда Мария прибыла к русскому двору, она очаровала всех своей прелестной внешностью и безупречным воспитанием. Она перешла в православие под именем Марии Александровны и 16 апреля 1841 года сочеталась браком с цесаревичем Александром.

Фрейлина А. И. Утермарк оставила подробные воспоминания об этом торжестве:

«Шестнадцатого апреля 1841 г., в 8 часов утра, пятью пушечными выстрелами столице возвестили, что высочайшее бракосочетание имеет быть сегодня.

Все мы, как дежурные, так и свободные, явились на службу рано утром. Мы были в белых платьях и надели только что полученные от цесаревича в подарок бриллиантовые фермуары.

При одевании невестой венчального туалета присутствовали статс-дамы и фрейлины.

Белый сарафан ее был богато вышит серебром и разукрашен бриллиантами. Через плечо лежала красная лента; пунцовая бархатная мантия, подбитая белым атласом и обшитая горностаем, была прикреплена на плечах. На голове бриллиантовая диадема, серьги, ожерелье, браслеты — бриллиантовые.

В сопровождении своего штата великая княжна пришла в комнаты императрицы, где ей надели бриллиантовую корону.

Императрица сознавала, что не драгоценные алмазы должны в этот день украшать невинное и чистое чело молодой принцессы: она не удержалась от желания украсить голову невесты цветком, служащим эмблемой чистоты и невинности. Императрица приказала принести несколько веток живых померанцевых цветов и сама воткнула их между бриллиантов в корону; маленькую ветку приколола на груди. Бледный цветок не был заметен среди регалий и драгоценных бриллиантов, но символический блеск его умилял многих.

В назначенный час вся царская фамилия вышла в зал, где ее ожидал весь придворный штат. Пo мере того как шествие продвигалось вперед по залам, придворные попарно примыкали к нему. В церкви уже заняли свои места приглашенные иностранные гости, посланники и представители иностранных дворов, в блестящих придворных костюмах, дамы в богатых придворных платьях своих дворов.

На хорах тех залов, по которым должно было пройти шествие, толпилась масса публики. Сюда стеклось все, что только имело возможность получить билет, все хотели иметь честь и счастье присутствовать при священном бракосочетании наследника российского престола.

На хорах публика была в самых богатых туалетах. Случилось, однако, что у одной дамы была надета черная кружевная накидка. Тотчас является скороход, отыскивает даму и просит от имени гофмаршала Олсуфьева снять черную накидку. Дама, конечно, моментально исполняет желание гофмаршала, сбрасывает накидку и держит ее на руках. Вторично появляется скороход, прося унести или так спрятать, чтобы вовсе не было видно ничего черного.

После венца великая княгиня вернулась в покои императрицы, куда мы поспешили, чтобы поздравить императрицу и цесаревну. Приняв поздравления своих приближенных, она сняла мантию и, полулежа на кушетке, отдыхала в ожидании часа, назначенного для парадного обеда.

Когда государю донесли, что все приглашенные к торжественному обеденному столу заняли свои места, царская фамилия двинулась в зал и заняла свои места.

На парадных обедах за стульями членов царской фамилии стоят по рангу придворные чины, которые подносят блюда, врученные метрдотелями. Провозглашение тостов за здоровье государя, государыни и новобрачных сопровождалось звуками труб, литавр и пушечными выстрелами, на хорах играла музыка и раздавалось пение. Звон колоколов не умолкал весь день.

Когда стемнело, весь город был залит огнями великолепной иллюминации. Вечером был бал, к которому были допущены только первые три класса чинов, первые две гильдии купцов и иностранные купцы.

Для порядка и избежание толкотни и недоразумений всем был назначен не только зал, где должно было ожидать появления царской фамилии, но и подъезд, с которого надо было войти во дворец.

Толпа стояла стеной, двигаться во многих местах было почти невозможно. Музыка раздавалась во всех залах, по которым царская фамилия проходила несколько раз.

Пepeд концом бала великий князь Михаил Павлович и великая княгиня Елена Павловна удалились на половину цесаревича; после чего государь и государыня в сопровождении свиты проводили новобрачных на их половину».

Увы, как это часто бывает, сказочное начало истории не получило столь же прекрасного продолжения. Цесаревич, вначале окружившей юную супругу заботой и нежностью, вскоре в ней разочаровался, а потом и вовсе разлюбил. Нежная и таинственная принцесса оказалась женщиной замкнутой и чопорной. Правда, внешняя надменность на самом деле объяснялась застенчивостью молодой женщины, но цесаревич не понимал этого: он мечтал о страстной любви, а получил супругу, с которой у него так и не сложились доверительные душевные взаимоотношения.

Близко знавшая Марию Александровну фрейлина двора А. Ф. Тютчева писала о ней: «Выросшая в уединении и даже некотором небрежении в маленьком замке Югедгейм, где ей даже редко приходилось видеть отца, она была более испугана, чем ослеплена, когда внезапно была перенесена ко двору, самому пышному, самому блестящему и самому светскому из всех европейских дворов. Она мне говорила, что много раз после долгих усилий преодолеть застенчивость и смущение она ночью в уединении своей спальни предавалась слезам и долго сдерживаемым рыданиям… Она была осторожна до крайности, и эта осторожность делала ее слабой в жизни… Она обладала в исключительной степени престижем Государыни и обаянием женщины и умела владеть этими средствами с большим умом и искусством… Ее многие судили и много осуждали, часто не без основания, за отсутствие инициативы, интереса и активности во всех областях, куда она могла внести жизнь и движение».

Мария Александровна родила восьмерых детей: сыновей Николая, Александра, Владимира, Сергея, Алексея, Павла, дочерей Александру и Марию. Частые роды истощили ее организм, а петербургский климат скверно сказался на легких.

Цесаревич Александр взошел на престол в день кончины своего отца 18 февраля 1855 года — как император Александр II и вошел в историю под прозвищем Освободитель, поскольку отменил крепостное право. Жена всегда держалась в его тени. По настоянию медиков Мария Александровна вела малоактивный образ жизни, а рядом с мужем оказывалась только на официальных мероприятиях.

Приближенные к Марии Александровне дамы знали, что императрица страдала из-за охлаждения мужа и его любовных увлечений, которых было немало, но не умела и не желала показать супругу ни своих переживаний, ни даже своей к нему любви. Она скончалась от туберкулеза 8 июня 1880 года. Для супруга ее смерть стала освобождением и возможностью жениться на его молодой возлюбленной княжне Екатерине Долгоруковой.