1853 год

Ей было двадцать шесть лет, и она была безумно хороша собой — статная фигура, точёные черты лица; неудивительно, что он захотел сделать её своей женой. Удивительно, что перспектива этого брака вызвала у французов поначалу протесты и возмущение. Он, Наполеон III, император Франции, а она, испанка Евгения, всего лишь графиня! Однако Евгения, список титулов отца которой занимает две строчки, принадлежала к древнему аристократическому роду, а Наполеон… он был всего лишь Третьим, и если скромность происхождения у Первого искупалась его гением, то о племяннике этого сказать нельзя. Не один европейский правитель успел отказать в руке своей дочери французскому императору, которого считали выскочкой; так что, будем считать, повезло именно ему, а не прекрасной Евгении.

Молодой Бонапарт обожал женщин, император, которым он стал, любил их не меньше. Кто знает, стал бы он рассматривать красавицу испанку как спутницу жизни, если бы она, как многие другие, сразу одарила его своей благосклонностью. Он пылко ухаживал, а она давала понять, что это бессмысленно и в расчёт могут приниматься только те намерения, которые обычно называют «серьёзными». Сохранился исторический анекдот, что якобы, когда однажды Наполеон спросил, где же путь к её сердцу (в другой, более приземлённой версии — в её комнату), Евгения строго ответила: «Через церковь». И если ухаживание можно сравнить с игрой в кошки-мышки, то, несмотря на то что это за ней охотились, Евгения мышкой вовсе не была.

2 декабря 1852 года президент Франции Шарль Луи Наполеон Бонапарт был провозглашён императором, а 22 января 1853 года публично объявил, что намерен жениться на Евгении.

«Я уступаю желанию, которое так часто высказывает мой народ, и объявляю вам о своём браке. Союз, который я намереваюсь заключить, не отвечает старым политическим традициям, и в этом его преимущество. Французские революции разъединили Францию с остальной Европой. Мудрое правительство должно управлять страною так, чтобы вернуть её в число старинных монархий. Однако этого результата можно достичь скорее с помощью честной, прямолинейной политики, искренних отношений, чем с помощью монархических союзов, которые зачастую порождают ложное ощущение безопасности и починяют национальные интересы семейным. Более того, примеры из прошлого породили суеверия. Люди не забыли, как шестьдесят лет иностранные принцессы поднимались по ступеням трона только для того, чтобы быть изгнанными или уничтоженными в результате войн или революций. Лишь одна женщина принесла с собою удачу, и именно она, в отличие от остальных, живёт в памяти людей; и эта женщина, жена генерала Бонапарта, была не королевской крови. Мы должны признаться себе в этом. Брак Наполеона I с Марией-Луизой в 1810 году был важным событием. Это была надежда на будущее, и это тешило национальную гордость… Чтобы добиться признания, надо не выдумывать древнее происхождение и пытаться любой ценой стать членом королевской семьи, особенно когда всё это происходит на глазах у старой Европы и ты на основе новых принципов пытаешься достичь уровня старинных династий. Скорее, нужно помнить о своём происхождении. Скорее, этого можно добиться, сохраняя свою собственную природу, и честно обращаясь к Европе как “парвеню”, выскочка — и это славный титул, если за тебя отдают свой голос великие люди. По этим причинам, желая не следовать примерам прошлого, мой брак будет моим личным делом. Я оставляю за собой право избрать себе супругу. Та, на кого пал мой выбор, высокого происхождения; а её характер, образование и память о крови, пролитой её отцом за Империю, делают её француженкой. Будучи испанкой, она — и в этом ей преимущество — не имеет во Франции семьи, которой нужно было бы оказывать почести и жаловать титулы. Одарённая всем, она станет украшением трона, а в час опасности будет одним из самых мужественных его защитников. Благочестивая католичка, она будет вместе со мной возносить молитву небесам о счастье Франции. Доброжелательная и отзывчивая, она, я твёрдо уверен, проявит те же добродетели, что и императрица Жозефина».

«Я предпочёл женщину, которую я люблю и уважаю, неизвестной мне женщине, союз с которой не просто давал бы преимущества, а требовал бы при этом жертв», — скажет он. Что ж, реакция была бурной. Высшие чиновники империи были возмущены, а кузина Наполеона, Матильда, которая сама в своё время ему, заметим, отказала, валялась у императора в ногах и умоляла отказаться «от этой испанки». Но тут уже император был непреклонен — он решил жениться на Евгении, и он это сделает.

И сделал. Причём от торжественной коронации Наполеон III отказался, так что свадьба в какой-то мере была призвана заменить эту не менее торжественную церемонию. Вскоре после объявление о помолвке, в канун нового, 1853 года, император дал бал в Тюильри. Супруга одного из министров повела себя с Евгенией грубо и вызывающе, и когда император увидел расстроенную невесту и та призналась ему, в чём дело, ответил: «Ничего. Вскоре никто не посмеет тебя обидеть». Вскоре невесту вместе с её матерью перевезли в Елисейский дворец, где они начали готовиться к торжеству.

29 января 1853 года состоялась гражданская церемония бракосочетания. В полвосьмого утра невеста в сопровождении матери, посла Испании и нескольких сановников отправилась в Тюильри. Несмотря на ранний час, улицы были полны народу — даже те, кто не приветствовал этот брак, хотели взглянуть на ту женщину, по слухам красавицу, ради которой император пошёл против воли семьи и правительства. Евгения ехала в роскошном экипаже времён ещё Первой империи.

В Тюильри её ожидал жених-император, окруженный высшими лицами империи. В их числе были его дядя Жером Бонапарт, бывший король Вестфалии, его сын и дочь (вышеупомянутая Матильда), генералы, адмиралы, епископы — словом, самые главные люди Франции. А главнейшим из них был Наполеон III и, встретив невесту в дверях зала, торжественно провёл к приготовленному для неё месту.

На Евгении было платье из розового атласа, отделанное драгоценными алансонскими кружевами, а на голове — диадема, некогда принадлежавшая императрице Марии-Луизе, второй супруге Наполеона I. На Наполеоне III тоже была своеобразная памятка о великом предшественнике — цепь ордена Почётного легиона, которую тот когда-то носил.

Далее последовала гражданская церемония. «Сир, берёт ли ваше величество в супруги её Превосходительство, мадемуазель Евгению де Монтихо, графиню Теба, здесь присутствующую?» Обмен официальными репликами, и вот их объявили мужем и женой. Далее были подписаны все соответствующие бумаги, причём император и императрица делали это сидя, а свидетели — стоя.

После церемонии почти супруги и те, кто присутствовал при заключении брака, отправились в театр, где была исполнена кантата в честь свадьбы. А после этого новую императрицу препроводили… обратно в Елисейский дворец. Ведь назавтра предстояло венчание, и только после него брак был бы признан окончательно.

30 января город был в ещё большем напряжении. Утром император приехал в Елисейский дворец, вместе они отправились в часовню на мессу, исповедовались и причастились и теперь были готовы сделать свой самый важный шаг. Кроме жителей Парижа, туда ради этого дня приехало ещё около двухсот тысяч человек, так что улицы, ведущие к собору Нотр-Дам, были заполнены зрителями. И не только сами улицы — люди высовывались из окон, поднимались на крыши, и всё это для того, чтобы не пропустить зрелище, которого город не видел уже много лет, — свадьбу монарха.

Древний собор украсили — флаги, золотая парча, зелёный бархат у входов, десять тысяч восковых свечей, задрапированные в пунцовый бархат колонны, каждая украшена позолоченным щитом и позолоченным же орлом. Выше щитов были драпировки из имитации меха горностая, а ещё выше — две огромные буквы N и E, увитые цветами. С полотка свисали восемьдесят семь разноцветных флагов французских департаментов. В десять часов в собор начали пускать гостей.

И вот, наконец, показалась свадебная процессия в сопровождении драгунов. Император с императрицей ехали вдвоём в карете с большими стеклянными окнами, так что все могли их видеть. На Евгении было белое бархатное платье — пышная юбка, бархата которой не было видно за кружевными воланами, и плотно облегающий талию жакет с длинными рукавами и баской. Рукава были отделаны тремя рядами расширяющихся кружевных воланов, передняя часть жакета тоже была отделана кружевом, и баска тоже оканчивалась кружевной каймой, спускавшейся на юбку и образующей на ней как бы первый волан из пяти. Застёжки на рукавах и на полах жакета были из сапфиров, окружённых бриллиантами, на груди сверкал знаменитая жемчужина «Регент». На голове Евгении были кружевная фата и тиара из бриллиантов и сапфиров, тиара Марии-Луизы. Кроме того, причёску украшал флёрдоранж. Невеста, по словам современников, была само совершенство.

Император с императрицей вышли из кареты и вступили в собор, у входа их приветствовал архиепископ Парижский. Они медленно прошли к алтарю, и началось венчание.

В воспоминаниях Каролины Мюрат, внучки Каролины, самой младшей сестры в семье Бонапартов, есть такой эпизод. Когда император с императрицей уже приближались к своим тронам, стоящим на возвышении, епископ Нанси внезапно обнаружил, что человек, ответственный за обручальное кольцо, просто забыл его… Тогда Каролина, не растерявшись, сняла собственное обручальное кольцо и протянула его епископу; к счастью, оно оказалось подходящего, маленького размера. Стоя неподалёку, она наблюдала, как её кольцо сыграло свою важную роль!

После венчания новобрачные и гости отправились в Тюильри. Первой же просьбой императрицы стала просьба о помиловании политических заключённых — тех самых, кто попал в тюрьму в результате протеста против переворота, который привёл Наполеона III к самой вершине власти. Супруги отправились в Сен-Клу, а парижане остались праздновать свадьбу императора — город был иллюминирован, а ряд министров в этот вечер устроили приёмы.

Ещё до свадьбы Наполеон III заказал ювелирным домам множество драгоценностей для будущей императрицы. Парижский городской совет согласился выделить шестьсот тысяч франков на роскошное колье с бриллиантом в двадцать три карата, огранённым в форме сердца. Ко всеобщему удивлению (и разочарованию ювелиров), Евгения поблагодарила, но вежливо отклонила этот подарок; по всей видимости, не желая «тратить народные деньги» — во всяком случае, сразу и в таких количествах. От Наполеона III подарки она принимала куда более благосклонно. Так, он преподнёс ей прославленную драгоценность, огромную жемчужину «Регент», которую извлекли из тиары, сделанной при Наполеоне I, и сделали украшение для корсажа (многие драгоценности французской сокровищницы были переделаны в соответствии с её вкусами). Получила Евгения и парюру в стиле Людовика XVI, которая включала тиару, колье и прочие украшения. Что ж, наилучшим образом продемонстрировать драгоценности можно именно на голове, шее, груди и руках красивой женщины, и императрица Евгения была в них великолепна.

Великолепной была её свадьба, долгой и в какие-то моменты очень яркой была её жизнь. Не так уж и мало для одного человека, согласитесь.