Глава 25
Мир ночи
– Дельце? – удивился Алексей. – А ведь ты прав. Нам и впрямь стоит поговорить.
– Да, дельце. Впрочем, можешь выбрать иное слово. Мне всё равно.
– Чего же ты хочешь?
– Неправильный вопрос. Главное, чего хочешь ты.
– Вот тебе раз! Ты порядком меня запутал.
– Хтето наговорил тебе с три короба, но твои ожидания не оправдались. Да и с чего им оправдываться? Слава, богатство, сила, почти бессмертие…
– Прости, что-то разговоров о бессмертии не припомню.
– Не важно. Суть в другом. Ты часто обижался, дескать, не помогал тебе, не выручал из безнадёжных положений, не укладывал полчищ врагов штабелями… А разве я обязан? Был такой уговор? Нет. Но когда ты сильно попросил, я спас Кайдлтхэ. Ведь так? Так, отрицать не станешь. Более того, ничего не прошу взамен, хотя ты и опасаешься за свою душу. И к чему мне твоя душа? Ты для меня всего лишь временное пристанище, одно из сотен, что я сменил за последние тысячи лет. Да, я изменился, но, увы, человеком мне никогда не стать…
– Темнишь, Аакхабит, – с некоторой опаской отозвался Алексей.
Ему показалось, столь пространное вступление не к добру. Демон определённо что-то потребует.
– Встреча с Элидиргом пришлась кстати. Я, как и он, желаю свободы.
– Вот так новость! – опешил следопыт. – Но ведь ты прощён! Разве не так?
– Так. Да вот беда, проклятие оказалось слишком сильным. Хватка ослабла, но я не могу одолеть магические путы. Без тебя этого не сделать. Отпусти меня, Аль…
– Отпустить? – задумался Алексей. – Признаться, ты меня озадачил.
– Да, отпустить! Ты ведь когда-то хотел от меня избавиться. А я в долгу не останусь.
– Хочешь купить моё согласие? Не слишком ли мелко для демона?
Аакхабит издал странный рыкающий звук. Алексей терялся в догадках, выражал ли так демон неудовольствие или попросту насмехался над человеческой глупостью и ограниченностью.
– Не торопись с выводами. Впрочем, ты всегда куда-то спешил. Нет, конечно. Ты человек иного склада. Я могу тебе помочь.
– Вот это уже интересно, – оживился следопыт. – Чем и как?
– Я стану твоей второй душой в мире ночи.
– Погоди. Что-то я не понимаю, куда ты клонишь.
– Да куда проще? Мне непонятна самоуверенность Д’айгильтрада. С чего он решил, что я выполню за вас всю грязную работу? Конечно, кто-то должен уничтожить Айльтмэрда и поставить на место Хтето, но уж явно не он и не ты. И я готов это сделать в обмен на свободу. Но с одним условием: твоя воля должна быть искренней и идти, как у вас говорят, от сердца. Правда, есть нюанс, и я не вправе скрыть его от тебя. С моей помощью ты мог бы дожить лет до двухсот, обрести богатство, магическую силу… Но в случае твоего согласия ничего этого не случится. Никаких привилегий! Ты вновь станешь обычным человеком. Всё будет зависеть исключительно от тебя. Но если ты решишься, то победа над гильдией почти неизбежна. Опять же – почти. Мне подвластно далеко не всё. Итак, каково твоё слово?
Алексей задумался. Никто не отказался бы прожить двести лет. Но ведь век д’айдрэ намного длиннее. При любом раскладе он уйдёт раньше Кайдлтхэ. Если, конечно, она не умрёт от клинка, стрелы, яда или враждебной магии до намеченного срока. Так что, как ни крути, а два столетия не спасут. Жить следует сейчас, а не питать иллюзии относительно туманного будущего. Богатство? Да он и не бедствует. Магическая сила? Но ведь Аакхабит не так часто баловал его вниманием. Выходит, никаких выгод и нет. А Кайдлтхэ… Не изменит ли она своего отношения? Серокожая привыкла к незримому присутствию древнего демона. Вдруг разительная перемена придётся ей не по вкусу? Но ведь она любит именно его, Алексея! Вправе ли он сомневаться в чувствах Кай? Да и если отпустить Аакхабита на волю, то уж точно придётся забыть о возвращении в полузабытую девятиэтажку. Но ради чего возвращаться? Ради жены? Она давно его бросила. Ради престарелых родителей и детей, выросших без отца? Выбор, проклятый выбор! Всегда кто-то останется в проигрыше. Невозможно быть хорошим для всех. И беда в том, что приходится не только выбирать, но и кем-то жертвовать, а эти кто-то – твои близкие и любимые люди. С одной стороны, отец, мать и дети, а с другой – Кайдлтхэ, нерождённый ребёнок и целый мир, погружённый в хаос. На судьбу Земли двадцать первого века он повлиять не в силах, но на спасение Дэорума есть надежда. Требуется сущая безделица – дать волю Аакхабиту. Что ж, пусть так и будет…
– Я согласен, – выпалил Алексей.
Никакого облегчения он при этом не почувствовал. Наоборот, ощутил себя человеком обречённым, загнанным в угол.
Дети… Любой бездельник, сидя на диване в тепле, уюте и безопасности, мог запросто обвинить его в жестокосердии. Но кто подумает о младенцах, убитых по воле главарей купеческой гильдии? Или это всего лишь никчёмная попытка оправдать собственную слабость? Нет, он не слабак, не бесчувственный похотливый негодяй, бросивший семью ради грудастой длинноногой красотки. Если нет решительно никакой возможности спасти Землю, то следует постараться вытянуть из кровавого болота хотя бы Дэорум. Без лишнего пафоса следопыт мог сказать, что ради такой цели не задумываясь отдаст жизнь, оставит вдовой Кайдлтхэ и сиротой нерождённого сына. И пусть только какой-нибудь самовлюблённый тупица посмеет упрекнуть его в малодушии! С превеликим удовольствием Алексей познакомил бы такого мерзавца с Дыханием скорби.
– Похвально, – оскалился Аакхабит. – Но опять же есть одна тонкость. Айльтмэрд – ничтожный раб, преданный слуга Хтето. Не велика доблесть победить дух смертного, даже если его и наделили частью силы. Но вот мой бывший союзник… Наверняка он вмешается. Понадобится не только дар убеждения, но и серьёзный аргумент в споре. Я говорю о скипетре Усири…
– Я удивился бы, если бы ты о нём не вспомнил, – горько усмехнулся следопыт. – А как же твоё слово, обязательства перед Хтето?
– Видишь ли, не всё так просто. Ты ведь понял, мой подельник решил воспользоваться тобой, вовсе не собираясь ничего давать взамен. Наверняка хотел и меня надуть. Да и сам посуди, скипетр один, а нас двое. Как прикажешь делить? Мы хоть и не люди, но нравы у нас будь здоров. Междоусобицы неминуемы. Так лучше я получу скипетр из твоих рук, нежели он достанется Хтето, и тогда…
– Прости, чем лучше? И что тогда?
– Посуди сам. Хтето с моей помощью хотел свергнуть Сати и стать богом. За последние несколько тысяч лет я многое пережил и переосмыслил. Теперь не горю желанием кого-то свергать. Не нами придумано нынешнее мироустройство, не нам его менять. Я хочу вернуть скипетр истинному хозяину… Но прежде следует переговорить с Хтето и дать ему понять…
– Интересный расклад. А как же Сати? Он наверняка узнает о заговоре. Едва ли его обрадует такая новость.
– Это наши дела. Как-нибудь разберёмся.
– Понятно. Не хочешь говорить.
– Людям знать такие подробности не нужно.
– Ясно. Хорошо, предположим, дам тебе скипетр. Но какова гарантия, что ты не поступишь как Хтето и сдержишь слово?
– По большому счёту никакой. Тебе остаётся только довериться.
– Не густо.
– Согласен. Но ничего иного предложить не могу. Подумай, ежели я хотел бы обвести тебя вокруг пальца, то пел бы соловьём и говорил бы всё, чтобы тебя одурачить. А так я честен перед тобой.
– Возможно. И всё же есть сомнения. Не обижайся, ведь ставки слишком высоки. Речь не столько обо мне, сколько о множестве других людей.
– Никогда не думал, что придётся вот так доверительно, как со старым знакомым, беседовать со смертным. Я хоть и не часто тебе помогал, но ведь ни разу не подвёл. Мы в чём-то сроднились. Возможно, всё это задумал вовсе не Хтето, даже не Сати, а кто-то более могущественный. Иногда и мы, демоны, становимся орудиями чужой воли. Вспомни, твоя душа искала встречи с душой Кайдлтхэ не одну тысячу лет. Кто-то ведь вёл вас! Остался последний штрих. Неужели ты решишься противостоять божественному замыслу?
– Божественный или нет, не знаю. Но тебя и впрямь не имею права удерживать. А скипетр… Нет, не ради ваших древних разборок, а ради жизни тысяч детей Дэорума. Надеюсь, ты вернёшь скипетр самому Усири…
– Не сомневайся. Итак…
– Да. Аакхабит, ты свободен… Скипетр твой…
– Спасибо, Аль Эксей. Клянусь, ты не пожалеешь. Ты станешь моими глазами, а дух твой останется в подземелье. Приготовься к путешествию…
Не успел демон договорить, как Алексея охватило странное, ни с чем не сравнимое чувство. Ему стало казаться, что неведомая сила разрывает его надвое. И в то же время он совершенно не ощущал физической боли. Двойник плавно слился с демоном и впрямь стал его глазами, смотрел на себя со стороны, сохраняя при этом ясный ум и самосознание. В следующее мгновение яркий свет померк, следопыт провалился в чёрную бесконечность. В мрачной трясине увязали и гасли тысячи звёзд. Ничего не разобрать вокруг. Алексей не успел испугаться и сообразить, что случилось.
Через мгновение вспыхнула ослепительная молния, раскат грома заложил уши. Небеса разродились холодным ливнем. Всадник, промокший до нитки, стал всматриваться в темноту, к чему-то прислушиваться. Из ноздрей лошади вороной масти в тяжёлых доспехах с шумом вырывались горячие струйки пара. Животное жутко всхрапывало. Глаза в прорезях шанфрона люто блестели. Потоки воды плетьми хлестали по пластинам металла. Рыцарь наконец определился с целью и пришпорил скакуна. Чудовище рвануло с места. Земля вздрогнула. Грязь и вода тысячами брызг полетели из-под копыт.
Алексей не мог ни дышать, ни говорить, ни двинуть ногой или рукой. Он всего лишь часть сознания, взгляд Аакхабита. Он мог свободно мыслить, рассуждать об отвлечённых вещах, даже иметь желания, но повлиять на действия рыцаря-демона недоставало сил. Теперь он поменялся местами с Аакхабитом и ясно понял, каково тому жилось в чужих телах. Впрочем, понятие «жилось» слишком условно. В любом случае такое существование уместнее сравнить с пыткой. Ты всё видишь, понимаешь, но ничего сделать не можешь. Твой носитель поступает по собственному усмотрению, порой вопреки всякой логике и твоим представлениям. Прошло всего несколько секунд, а следопыт сполна оценил всю тяжесть положения. Что же говорить о демоне, который провёл в заточении несколько тысяч лет?
Алексей сразу сообразил: он оказался в одном из миров ночи. Наверняка здесь и находилось убежище Айльтмэрда. Дух попаданца не имел прямой связи с разумом Аакхабита, потому Алексей ничего не знал о замыслах демона. Человек попросту оказался невольным зрителем, связанным по рукам и ногам. И куда его занесёт в следующий миг, зависит от судьбы и от прихоти хозяина.
Новый мир оказался весьма неприветливым. Здесь и в самом деле царила холодная ночь. Следопыт пытался разглядеть неясные, размытые контуры далёких предметов. Ему казалось, что где-то рядом находится густой лес, населённый кровожадными хищниками.
Всадник шёл рысью вдоль опушки по высокой траве. Она выглядела такой же чёрной и пугающей, как и всё вокруг. Время от времени небеса исторгали молнии. От дикого треска и грохота едва не лопались барабанные перепонки. Разряды били в мокрую землю и на миг освещали пустынную равнину. Никаких признаков жилья или иных следов разумных существ Алексей не видел. Оставалось только гадать, куда несётся всадник и как выбирает направление. На сей счёт у следопыта имелись определённые соображения. Аакхабит принял облик чёрного рыцаря и, скорее всего, движется в сторону логова Айльтмэрда.
Близился хмурый рассвет. Дождь прекратился. Равнина сменилась пологим каменистым подъёмом, а густой лес – зарослями колючих деревьев с уродливыми стволами. Конь, как истинное дитя ада, не знал усталости и с удивительной лёгкостью нёсся вперёд. Из-под его копыт летели искры и мелкие камни. Твердь под тяжёлой поступью вздрагивала, как при землетрясении.
Следопыт слышал запахи и звуки, но чувства решительным образом изменились, перестали походить на привычные земные ощущения. Человек и впрямь сроднился с древним демоном, стал его частью и начал воспринимать мир так, как видел его Аакхабит. И только где-то глубоко, под спудом воспоминаний едва тлела искорка человеческого разума.
В нос ударило трупное зловоние. В иное время Алексея бы вывернуло наизнанку, но сейчас всё обстояло иначе. Чёрный рыцарь брезгливо поджал тонкие бескровные губы и пришпорил коня. Впереди лежала поляна мертвецов. Покойники висели на деревьях и жутко смердели. Следопыту в Дэоруме довелось стать свидетелем множества смертей, к виду изувеченных трупов он почти привык, но в этот раз что-то уж вовсе противоестественное заставило пристальнее всмотреться в безумное полотно, созданное по воле извращенной фантазии безымянного живодёра. С жертв содрали кожу! Позеленевшая плоть блестела отвратительной слизью и кишела белыми личинками. Множество насекомых роилось вокруг и омерзительно жужжало.
Аакхабит криво усмехнулся. Он на правильном пути. Демон уловил слабые следы чёрной магии. Там, за невысоким горным хребтом, где лежала широкая долина, он чувствовал скопление тёмной разрушительной энергии. Миллионы существ, рождённых потусторонним колдовством, генерировали ненависть и животную жестокость, укреплялись богопротивными ритуалами. Одиночки, шайки, банды, кланы и целые армии воевали друг с другом. Порождения ночи пожирали страх, и души, захваченные в мирах света, плодились с невероятной скоростью и с такой же быстротой истребляли друг друга, преумножали тьму и смерть, становились питательным перегноем для взращивания новых несметных орд изощрённых убийц.
Наступила ночь. Вновь заморосил дождь. Огненные плети молний хлестали тёмно-фиолетовые небеса. Раскаты грома многократно отражались от скальных уступов. Всадник ощутил близость чёрных магических сущностей и насторожился. Безмолвные стражи, порождения злых волшебников, оберегали границы страны краснорожих. Лишённые плоти, они напоминали тени, стремительные и неуловимые. Охранители нанесли удар первыми. Верные цепные псы с одинаковой яростью бросались на любого, кто посмел без приглашения заявиться в хозяйские владения.
Аакхабит даже не счёл нужным блокировать атаку, а в несколько мгновений изрубил уродливые сгустки тьмы. Вязь заклинаний беззвучно распалась, превратилась в сноп искр. Разноцветные огоньки исчезли в каменистой земле, сгинули, ушли в небытие. Вороной заржал, возвещая о первой победе. И от этого звука вздрогнула твердь, а камни сошли с своих мест.
Скачка продолжалась всю ночь. День, ночь… Такие понятия в извращённом мире смерти теряли всякий смысл, становились условными и относительными. Здешний день мало отличался от ночи, скорее напоминая вечерние сумерки. Тучи плотно скрывали небеса в любое время, почти постоянно шёл дождь и блистали молнии. К утру хватка тьмы ослабевала, дождь утихал, раскаты грома раздавались всё реже.
Рыцарь спустился в долину и перешёл на галоп. Всадник вновь почувствовал приближение врага. На этот раз путь преградил отряд монстров, закованных в неведомую броню. Алексей узнал краснорожих. Их лица походили на человеческие. Ничего более их не роднило с людьми. Доспехи здешних обитателей напоминали хитиновые панцири гигантских отвратительных насекомых. Да и ездовые животные походили вовсе не на лошадей, а на огромных рогатых жуков с вытянутой головой. Завидев пришельца, наездники всполошились, принялись размахивать кривыми мечами. Рогачи зашевелили лапами и, повинуясь воле наездников, развернулись в сторону чужака, плюнули тёмно-зелёной вязкой жидкостью. От субстанции, схожей со слизью, несло тухлятиной. При попадании на латы или камни она шипела и дымилась. Убийственный яд зачарованным доспехам Аакхабита не причинял никакого вреда, но в скальном грунте оставлял глубокие следы с оплавленными краями.
Неуязвимость чёрного всадника порядком озадачила краснорожих. Дети ночи засуетились, забегали. Из тьмы подгоняемое палками выползло тупомордое многоногое создание, покрытое блестящими хитиновыми пластинами. Чудище разинуло бездонную клыкастую пасть. Один из краснорожих ткнул раскалённым железным прутом в заднее отверстие твари. В следующий миг из глотки вырвался сноп пламени, повалил густой белый дым и раздался грохот орудийного залпа. Множество копий, пик и стрел, используемых вместо ядра, врезалось в броню Аакхабита, не нанеся демону и лошади даже незначительного урона. Неудача привела канониров в бешенство. Теперь они сообразили: перед ними вовсе не беззащитный смертный, а воплощение духа небытия.
Паника охватила чёрное воинство. Наездники развернули зверюг и подались прочь, но далеко не ушли. Не встречая сопротивления, Аакхабит изрубил бегущую толпу в капусту. Из тел брызнула зловонная жижа. Краснорожие дико орали, членистоногие создания стрекотали, издавали отвратительные звуки вроде поросячьего визга и падали замертво. Последнего, скорее всего командира отряда, демон рубить не стал, а попросту высосал из него душу. Алексей сразу же ощутил разительную перемену вокруг, липкое прикосновение чуждого разума. Сознание аборигена, как и его собственное, стало частью Аакхабита.
Планета, изувеченная смертью и злом, и вовсе превратилась в оживший кошмар, материализовавшуюся фантазию маньяка и психопата. Попаданец погрузился в вязкий океан безвременья, где балом правили уродство и боль, жестокость и тьма. Всюду мерещились флюоресцирующие пятна тошнотворной слизи. Земля кишела отвратительными блестящими насекомыми, пожиравшими друг дружку. Даже камни полнились неодолимой жаждой убийства.
Леса и рощи превратились в частокол мохнатых обрубков на манер паучьих лап. Реки стали клоаками, сточными каналами, заполненными вздувшимися трупами. Дороги краснорожие мостили черепами и костьми. На многих сохранились остатки гниющего мяса и сухожилий. Вдоль трактов на перевёрнутых крестах висели вниз головой распятые жертвы. Со многих палачи содрали кожу.
Часть мыслей убитого вожака открылась Алексею. Малопонятные, они напоминали какой-то вязкий туман и рождали безотчётный страх, смешанный с отвращением. Даже поверхностного знакомства с нравами и эстетикой аборигена хватило, чтобы отказать местному подобию разумной жизни называться цивилизацией или культурой, пусть и столь необычной. Существование здешних жителей наверняка поддерживалось внешней силой, ведь они не проявляли никаких способностей и тяги к созидательному труду, рождались с мыслью об убийстве, невероятно быстро вырастали до размеров взрослой особи и включались в круговорот плоти и праха, умирали либо от клинка соперника, либо от острых жвал хитиновых монстров. За короткую жизнь они успевали обучиться только искусству войны. Ремесло и землепашество во многом были им чужды. Мастеровыми становились те, кто не снискал славы на поле брани. Голод утоляли самым противоестественным образом – пожирая диких животных или себе подобных. Иногда армии краснорожих по воле невидимого хозяина проникали в иные миры, становились для них карой, проклятием и бесконечным кошмаром. Так отчасти случилось и с Дэорумом. Не закрой Алексей и Кайдлтхэ врата богов, участь планеты была бы незавидной. В такие времена тёмные орды захватывали богатые трофеи, объедались людскими трупами и душами. В особо торжественных случаях гурманы баловали себя человеческим эмоциями, прежде всего страхом смерти и непереносимой болью жертв.
В силу своего скудоумия, изначальной порочности и противоестественной природы, противной богам, краснорожие не могли освоить азы цивилизации, пусть даже дикой и варварской. И всё же им удалось создать некое подобие иерархического общества сродни разбойничьей шайке. Определённые связи между индивидуумами существовали исключительно за счёт воздействия извне. Алексей предположил, что один из семидесяти двух темных владык, слуг Сати, создал этот мир для Айльтмэрда, чтобы тот мог удовлетворить собственную тягу к социальному экспериментаторству.
Аакхабит исчез, обратился в ничто, в абсолютный дух. Казалось, он всюду, и в то же время нигде. Нет более ни рыцарских лат, ни верного коня, только уродливый мир вокруг. Алексей безучастно взирал на безумную возню избавителей. Мёртвую землю перепахивали многотысячные армии и оставляли после себя горы трупов. Толпы, закованные в хитиновые доспехи, сходились в схватке, распадались и расползались в разные стороны, словно крысы.
Следопыт стал свидетелем множества сражений с предсказуемым финалом. Молнии, исторгнутые тёмно-фиолетовыми небесами, озаряли поля, покрытые изувеченными мертвецами. Эти апокалипсические картины сменились видом некоего подобия города, совершенно не походившего на укреплённое земное поселение. Вместо крепостных стен, башен с бойницами, домов и замков перед Алексеем предстала огромная рукотворная куча породы сродни террикону. Каменистое тело пронзали тысячи ходов. Всюду что-то ползало, шевелилось, блестело злобными глазами, извергало огонь, дым и смрад, исторгало полуразложившиеся тела и прочий мусор. У колонии краснорожих сходилось несколько мощённых костями дорог. По ним двигались осёдланные гигантские насекомые, запряжённые в уродливые угловатые повозки. Местные, как истинные падальщики, тащили в норы освежёванные туши лесных животных, части людских тел и прочие атрибуты некромантии.
Симбиоз насекомых и людей родил нечеловеческую, инфернальную и отталкивающую социальную организацию со строгой иерархией. Среди одинаковых на первый взгляд особей имелись свои солдаты, обслуга и господа. Высшие ступени общественной лестницы занимались не по праву рождения, а исключительно благодаря силе и везению претендентов.
Краснорожие поклонялись жуку-прародителю. Его примитивное скульптурное изображение имелось в каждой норе. Да и вся эстетика, логика и верования были пронизаны культом членистоногих уродцев. Им приносились жертвы, по их подобию ковались доспехи, делались немногочисленные утилитарные вещи. Деньги в городе-муравейнике не использовались. Каждый получал за службу паёк либо охотился на свой страх и риск.
Алексей не пытался вникнуть в тайну жизни колонии. Здешние обычаи, нравы и предпочтения лежали за пределами человеческого понимания. На всё вокруг он старался взирать холодно и отстранённо, почти равнодушно. Поступи он иначе, то непременно лишился бы рассудка. Сцены драк, убийств, оргий с непременным публичным совокуплением и пожиранием трупов поверженных соперников или пленных врагов вызывали только неодолимое отвращение и ничего не объясняли. Следопыт оставил попытки найти какой-либо смысл в запредельном безумии, смирился с участью невольного наблюдателя и терпеливо ждал развязки.
В мире ночи всё было перевернуто с ног на голову. Изгои и низшие касты копошились на верхних уровнях колонии, а повелители обитали на нижних ярусах. Дух Аакхабита долго блуждал по зловонным лабиринтам в поисках властелина здешних мест. Айльтмэрд был где-то рядом.
Древний демон не ошибался. Маг-д’айдрэ, пусть и мёртвый, вызванный к призрачной жизни великим некромантом, прятался неподалеку. Широкий скользкий ход привёл в огромную нору или зал… Его стены были покрыты хитином и слизью. Роль факелов выполняли огромные жуки-светлячки. Всюду сновали краснорожие. У дальнего конца зала на троне, слепленном из конечностей насекомых, восседал беловолосый человек в длинном чёрном одеянии. Айльтмэрд…
Аакхабит вновь принял облик чёрного рыцаря. Не говоря ни слова, тяжёлой поступью двинулся к предводителю иеремитов.
– Как смеешь? Кто таков? Почему мой магический барьер не остановил тебя? – взвизгнул глава ордена.
– Кто я? Твоя смерть! – Демон разразился низким утробным смехом.
Айльтмэрд блеснул безумными глазами, вскочил с трона, спрятался за его спинку. И тут же, проломив хитиновую стену, в зал ввалилось шестилапое рогатое чудовище, покрытое плитами толстой брони. Оно стояло на задних лапах, опираясь на массивный хвост. Разинутая пасть белела сотней смертоносных резцов. Лужёная глотка исторгла воинственный громоподобный глас. Это Хтето, покровитель и хозяин Айльтмэрда, поспешно явился на зов.
– Не торопись, Аакхабит. В самом деле, зачем ты явился без приглашения? – заговорила тварь, обильно пуская ядовитую слюну.
– Старый приятель… Хтето. Давно не виделись, – без всякого пиетета произнёс демон.
– А ты изменился. Вижу, длительное заточение дурно на тебя повлияло.
– Я пришёл не к тебе в гости. Ты нарушил слово. Сказки о скипетре оказались дешёвой уловкой. А твой слуга… всего лишь разменная монета, ничтожная плата за освобождение.
– Да и ты, знаешь ли, позабыл клятвы. С каких пор ты стал верить людям и думать о них? Человеческое общество и впрямь дурно на нас влияет. Какое счастье, что Аннитис мертва. Иначе она извела бы меня своей глупой болтовней.
– Довольно! Твой раб исчезнет. А ты… уходи!
– Ты безумен! Остановись!
Аакхабит направил скипетр на бывшего компаньона.
Через мгновение зловонный зал озарился ослепительной вспышкой. Сила, заточённая в плоти бога, вырвалась наружу, разорвала, разметала, подняла на воздух убежище краснорожих и в то же время не причинила вреда демону, защищённому тончайшей магической оболочкой. В огне сгорали оторванные головы и конечности, доспехи и тела. Твари умирали миллионами, так и не успев понять, что возмездие их всё же настигло. Душа Айльтмэрда разложилась на элементарные частицы и рассеялась по мирам и измерениям. И только Хтето удалось спастись. Оскорблённый, он затаил обиду и решил жестоко отомстить бывшему подельнику и Алексею.
Аакхабит стоял на дне гигантского дымящегося кратера. Божественный огонь испепелил не только логово краснорожих избавителей, но и разогнал тёмно-фиолетовые тучи. Ласковые лучи здешнего светила коснулись поверхности былой обители смерти и возвестили о начале новой эры. Мир ночи пал.
