19

– Всегда пытается доказать, что он отличный работник. Мог бы, по крайней мере, приехать вовремя, – сказал Кроу, недовольно посмотрев на часы. – Он должен был появиться двадцать минут назад.

– Я уверена, что детектив Там опаздывает по уважительной причине, – сказала Маура.

Она переложила правую бедренную кость неизвестной в надлежащее анатомическое положение, и стол из нержавеющей стали издал при этом зловещий звон. Под холодным больничным сиянием ламп в прозекторской кости казались пластмассовыми и ненастоящими. Лиши молодую женщину кожи и плоти – и вот что от нее останется: костная основа, которая держала на себе плоть. Прибывающие в морг скелеты нередко неполны – утрачены малые кости рук и ног, которые легко могут унести хищники. Но эта неизвестная была завернута в пластиковую ткань и зарыта достаточно глубоко, что защитило ее от когтей, зубов и клювов. Ее плоть и внутренности стали пищей для насекомых и бактерий, очистивших кости. Маура расположила скелет на столе с точностью высококлассного стратега, который готовится к игре в анатомические шахматы.

– Все считают, что он голова. Но это только потому, что он азиат, – сказал Кроу. – А на самом деле он вовсе не такой умник, как ему кажется.

У Мауры не было желания ввязываться в этот разговор и вообще в какой-либо разговор с детективом Кроу. Когда он пускался в рассуждения о некомпетентности других, обычно речь шла об адвокатах и судьях – им доставалось на орехи. Но сегодня Маура чувствовала себя особенно неловко, потому что Кроу напустился на своего напарника Тама.

– И еще он такой скользкий тип. Никогда не замечали? Что-то затевает у меня за спиной, – сказал Кроу. – Я тут вчера увидел документ на его ноутбуке, спросил у него, что это такое. Так вот, он в ответ нажимает «Искейп» и закрывает файл. Говорит, это его собственные изыскания. Вот так.

Маура совместила левую малоберцовую кость с соответствующей большеберцовой и положила их друг подле друга, словно две костяные рельсы.

– Я увидел, что у него на компьютере был файл ВиКАПа. Я его не просил там ничего искать. Что это еще за ерунда? Что он скрывает от меня? В какую игру играет?

Маура, не отрываясь от костей, сказала:

– Вряд ли можно считать преступлением поиск в ВиКАПе.

– И при этом ни словом не обмолвиться напарнику? Я вам говорю – он скользкий тип. И это отвлекает его от нашего дела.

– Может, он как раз и искал что-то по вашему делу.

– Тогда зачем делать это втайне от меня? Чтобы вытащить эту информацию, как кролика из шляпы, и произвести на всех хорошее впечатление? Сюрприз: гениальный детектив Там раскрывает дело! Да, он был бы рад утереть мне нос.

– Это на него не похоже.

– Вы его еще не раскусили, док.

«Но тебя-то я раскусила», – подумала Маура. Брюзжание Кроу было классическим примером проецирования собственных недостатков на других. Если кто и жаждал быть в центре внимания, так это сам Кроу, которого коллеги называли Коп Голливуд. Если где поблизости появлялась телекамера, он был тут как тут, загорелый, в сшитом на заказ костюме. Маура выложила на стол последнюю кость, а Кроу снова отправил в голосовую почту Тама злобное сообщение. Насколько проще было иметь дело с молчанием мертвецов. Пока кости неизвестной терпеливо ждали на столе, Кроу расхаживал по комнате, излучая токсичные лучи ненависти.

– Вы хотите узнать об останках этой неизвестной, детектив? Или будете ждать моего письменного доклада? – спросила она, надеясь, что Кроу выберет последнее и оставит ее в покое.

Он сунул мобильник в карман:

– Да-да. Давайте. Что у нас есть?

– К счастью, у нас есть цельный скелет, а потому можно обойтись без экстраполяций. Это скелет женщины в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет. Ее рост, по моей оценке, сделанной на основании длины бедра, пять футов три или четыре дюйма. Восстановление лица по костям черепа даст нам представление о ее внешности, но если вы посмотрите на череп… – Маура подняла его, вгляделась в носовые кости, перевернула, чтобы посмотреть на верхние зубы. – Высокая носовая полость, высокая переносица. Ровные верхнечелюстные резцы. Все это говорит о принадлежности к европейской расе.

– Белая девушка.

– Да. С хорошими зубами. Все четыре зуба мудрости удалены, кариеса нет. Зубы идеально ровные.

– Богатая белая девушка. Не из Англии.

– Можете мне поверить: профилактическую ортодонтию изобрели англичане.

Пытаясь не обращать внимания на его назойливые замечания, Маура занялась грудной клеткой. И опять ее внимание привлекла царапина на мечевидном отростке. Она пыталась представить себе, каким еще способом там могла появиться эта отметина, но ничего, кроме воздействия лезвием ножа, ей в голову не приходило. Делаешь разрез брюшины снизу вверх, и твой нож упирается в это место – в кость, которая защищает сердце и легкие.

– Может, это следствие ножевого ранения, – сказал Кроу. – Может быть, убийца целился в сердце.

– Это возможно.

– И все же вы полагаете, что ее выпотрошили. Как Леона Готта.

– Я думаю, что ни одной гипотезы исключать пока не следует.

– Вы не можете назвать мне лучшее время смерти?

– Лучшего времени смерти не бывает. Бывает более точное.

– Как вам угодно.

– Я уже говорила на месте захоронения, что полное скелетирование может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, в зависимости от глубины залегания трупа. Любая оценка будет неточна, но тот факт, что здесь мы имеем дело с далеко зашедшей сегментацией…

Она замолчала, разглядывая торакальные ребра. На месте захоронения она этого не увидела, и даже сейчас, в ярком свете ламп, эти отметины были едва заметны. Три царапины на равном расстоянии друг от друга на задней стороне ребра. Такие же отметины, как и на черепе женщины. Это было сделано тем же инструментом.

Дверь открылась, и вошел детектив Там.

– Опоздание на сорок пять минут, – резко проговорил Кроу. – Может, лучше было вообще не приходить?

Там даже не взглянул на напарника – он смотрел на Мауру.

– Я получил ответ на ваш вопрос, доктор Айлз, – сказал он, протягивая ей папку.

– Ты что, работаешь не на меня? – возвысил голос Кроу.

– Доктор Айлз попросила меня об услуге.

– Забавно, что ты забыл мне об этом доложить.

Маура открыла папку, просмотрела первую страницу. Перелистнула ее, потом еще одну.

– Я не люблю тайн, Там, – сказал Кроу. – И я очень не люблю напарников, которые что-то от меня скрывают.

– Вы уже сообщили об этом детективу Риццоли? – неожиданно заговорила Маура, глядя на Тама.

– Нет еще.

– Пожалуй, нужно ей позвонить.

– Зачем втягивать в это дело Риццоли? – спросил Кроу.

Маура обвела взглядом кости на столе.

– Затем, что вы и детектив Риццоли будете работать над этим делом совместно.

Для полицейского, появившегося в отделе по расследованию убийств всего месяц назад, Джонни Там здорово навострился работать с онлайновой Программой предотвращения насильственных преступлений, иначе известной как ВиКАП. Несколько ударов по клавишам, и Там вышел на портал правоохранительных органов, откуда получил доступ к базе данных ФБР по более чем ста пятидесяти тысячам насильственных преступлений по всей стране.

– Заносить в базу данные по анализу преступлений – настоящий геморрой, – сказал Там. – Никто не хочет отвечать на двести вопросов и писать резюме, чтобы добавить ваше дело в базу данных. Поэтому тут наверняка неполный список. Но то, что мы все же находим в ВиКАПе, наводит на размышления. – Он развернул свой ноутбук, чтобы остальные сидевшие за конференц-столом могли видеть монитор. – Вот результаты моих предварительных поисков, полученные по первоначальному запросу. Все эти преступления имели место в течение последнего десятилетия. Резюме – в той папке, что я вам дал.

Маура, сидевшая в конце стола, смотрела на Джейн, Фроста и Кроу, которые листали стопки бумаг, врученных им Тамом. Через закрытую дверь она слышала смех в коридоре и позванивание лифта, но в этой комнате только шуршали переворачиваемые листы бумаги да раздавалось скептическое мычание. Маура редко присоединялась к совещаниям детективов, но в это утро Там попросил ее поприсутствовать в качестве консультанта. Ее место было в морге, где покойники с ней не спорили, и она чувствовала себя не в своей тарелке среди полицейских, у которых с языка всегда было готово сорваться возражение.

Кроу швырнул лист на стопку бумаг.

– Ты думаешь, что это все один преступник – носится по стране и совершает эти преступления. И ты собираешься его найти, сидя за компьютером и играя в лотерею с ВиКАПом?

– Первый список – это только начало, – сказал Там. – Теперь я имею предварительную базу данных, с которой можно работать.

– У тебя убийства в восьми штатах! Три женщины, восемь мужчин. Девять белых, один латиноамериканец, один черный. Возраст самый разный – от двадцати до шестидесяти четырех. Что это за сумасшедший шаблон действий для убийцы?

– Вы знаете, как я не люблю соглашаться с Кроу, – сказала Джейн. – Но в его словах есть резон. Я не вижу тут никакой системы. Если эти убийства совершил один человек, то почему он выбрал конкретно эти жертвы? У них нет ничего общего, насколько я могу судить.

– Потому исходное общее состояло в наблюдении доктора Айлз при виде неизвестного трупа: оранжевая веревка, которой были связаны щиколотки. Такая же, как на Готте.

– Мы с ней уже обсуждали этот факт, – сказала Джейн. – Я не считаю его достаточным свидетельством взаимосвязи преступлений.

Маура отметила, что, говоря это, Джейн не смотрела на нее. «Потому что она злится на меня? – спросила себя Маура. – Считает, что я не должна изображать из себя копа и мое место в морге, со скальпелем в руке?»

– И оранжевая веревка – это все, что связывает данные преступления? – спросил Кроу.

– На обеих жертвах оранжевая, плотного плетения нейлоновая веревка диаметром три шестнадцатых дюйма, – сказал Там.

– Такая продается во всех магазинах, – фыркнул Кроу. – Черт побери, да у меня в гараже, может, такая есть.

– В моем запросе присутствовала не только нейлоновая веревка, – возразил Там. – Эти двенадцать убитых все были подвешены вверх ногами. Одни на деревьях, другие на потолочных балках.

– И все же это не говорит о почерке убийцы, – сказал Кроу.

– Дайте ему закончить, детектив Кроу, – вмешалась Маура. До этого момента она едва произнесла несколько слов, но больше молчать не могла. – Тогда вы поймете, к чему мы ведем. Между нашими двумя делами и преступлениями, совершенными в иных частях страны, может существовать довольно убедительная связь.

– И вы с Тамом вот-вот вытащите кролика из шляпы. – Кроу взял несколько страниц из стопки и разложил на столе. – Ну хорошо, посмотрим, что у вас есть. Первая жертва: пятидесятилетний адвокат из Сакраменто, белый. Шесть лет назад найден в гараже подвешенным головой вниз, руки и щиколотки связаны, горло перерезано. Жертва номер два: двадцатидвухлетний латиноамериканец, водитель грузовика, найден подвешенным головой вниз в Фениксе, штат Аризона. Руки и ноги связаны, по всему телу ожоги и порезы, гениталии отрезаны. Хм. Очень мило. Позволю себе высказать предположение: наркокартель. Жертва номер три: тридцатидвухлетний белый мужчина, привлекался за мелкие кражи, найден подвешенным головой вниз на дереве в Мэне. Брюшина вскрыта, внутренние органы удалены. Опа, а в этом случае убийца нам известен. Был выдан ордер на арест его бывшего дружка. Так что этого можно вычеркнуть из списка. – Кроу поднял глаза. – Мне продолжать дальше, доктор Айлз?

– Тут есть кое-что более важное, чем связанные щиколотки и веревка.

– Да, я знаю. Три царапины, нанесенные то ли ножом, то ли нет. Это лишь отвлекает внимание. Может, Там и будет выполнять вашу команду «апорт», но я должен заняться делом. И вы так еще и не сказали мне, когда умерла эта неизвестная.

– Я назвала вам приблизительное время смерти.

– Ну да, между двумя и двадцатью годами назад. Вот уж где конкретика-то.

– Детектив Кроу, ваш напарник несколько часов посвятил этому анализу. Хотя бы выслушать-то его вы можете?

– О’кей. – Кроу швырнул на стол авторучку. – Валяй, Там. Расскажи нам, каким образом убитые из твоего списка связаны с нашей неизвестной.

– Не все они связаны, – сказал Там. Температура в комнате, может, и повышалась, но он оставался невозмутимым, как всегда. – Первый список, что вы видели, был первоначальным рядом сходных убийств, у которых общим были только веревка и подвешенный за ноги труп. После этого я изменил поиск, сделав запрос «эвисцерация», поскольку мы знаем, что именно это и произошло с Готтом. Доктор Айлз на основании царапин на грудине подозревает, что то же самое было сделано и с нашей неизвестной. ВиКАП дал нам несколько дополнительных имен – жертвы, которые всего лишь подверглись эвисцерации, но не были подвешены на веревке.

Джейн посмотрела на Фроста:

– Не каждый день услышишь такую фразочку – «всего лишь подверглись эвисцерации».

– Я просматривал эти дела по эвисцерации, и одно из них в особенности привлекло мое внимание. Это дело четырехлетней давности. Жертва – тридцатипятилетняя женщина, туристка из Невады, они стояли лагерем с друзьями. В группе были две женщины и трое мужчин, но отыскали только ее. Остальные так и не найдены. Судя по воздействию насекомых на труп, женщина к моменту обнаружения была мертва уже три-четыре дня. Но тело сохранилось в достаточной степени, чтобы коронер мог установить факт эвисцерации.

– Три-четыре дня на дикой природе, и труп сохранился настолько, что коронер сумел это определить? – спросил Кроу.

– Да. Потому что ее оставили не на земле. Тело было подвешено на ветке дерева. Эвисцерация и подвешивание на высоте. Я подумал, может, это сочетание и является ключом. Так поступает с добычей охотник. Подвешивает и потрошит. А это навело меня на мысль о Леоне Готте и его связи с охотой и охотниками. Я вернулся в базу данных ВиКАПа и начал все сначала. На этот раз я искал нераскрытые убийства, совершенные на дикой природе. У жертвы должны быть отметины на грудинной кости или что-то еще, связанное с эвисцерацией. И вот тут-то я и нашел кое-что интересное. Не одну жертву, а целую группу вроде тех туристов в Неваде. Три года назад в Монтане исчезли три охотника на лосей. Все трое были мужчинами. Один был впоследствии найден частично скелетированным, он был заклинен между веток дерева. Челюстная кость второго – всего только челюстная кость – нашлась несколько месяцев спустя близ логова пумы. Коронер предположил, что охотники пали жертвой пумы или медведя, но медведь не смог бы затащить тело на дерево. А потому коронер остановился на пуме. Хотя я и не могу сказать, затаскивают ли и они своих жертв на деревья.

– Ты говоришь, что они были охотниками, а значит, они были вооружены, – заметил Фрост. – Как может убийца уложить трех вооруженных человек?

– Хороший вопрос. Одно ружье так и не было найдено. Два других оставались в палатках. Видимо, убийца застал их врасплох.

До этого времени Джейн слушала со скептическим выражением. Теперь она подалась вперед, впилась взглядом в Тама:

– Расскажи-ка мне еще про эту туристку из Невады. Каким было заключение коронера о причине смерти?

– В том случае тоже рассматривалась вероятность нападения пумы. Но речь идет о четырех туристах, и двое из них были мужчины. Причина смерти осталась неустановленной.

– Могла пума убить четырех человек?

– Не знаю, – сказал Там. – Тут нужна консультация специалиста по крупным кошкам. Даже если пума и убила всех четырех туристов, то осталась одна деталь, которая беспокоила коронера. По этой причине убитая женщина и была добавлена в базу данных ВиКАПа.

– Отметина на грудине?

– Да. И три гильзы. Их нашли поблизости на земле. У туристов оружия не было, но у кого-то находившегося поблизости оно было. – Там оглядел трех детективов за столом. – Я начал с поисков по нейлоновой веревке, а закончил совсем иным общим знаменателем. Эвисцерация. Подъем трупа на высоту. И районы, где бывают охотники.

– А что насчет того мелкого воришки из Мэна, которого нашли подвешенным на дереве и выпотрошенным? – спросил Фрост. – Ты говоришь, что в этом деле был подозреваемый.

Там кивнул:

– Имя подозреваемого – Ник Тибодо, так называемый приятель жертвы. Белый мужчина, рост шесть футов два дюйма, вес двести фунтов. У него до этого были отсидки за кражу со взломом, воровство, разбойное нападение и всякое такое.

– То есть история насилия.

– Несомненно. И вот еще что: Тибодо – страстный охотник на оленей.

Там повернул свой ноутбук и показал им фотографию молодого человека с коротко стриженными волосами и прямым взглядом. Он стоял рядом со своей добычей – частично освежеванным оленем, который висел на дереве, подвешенный за задние ноги. Даже в просторной охотничьей одежде было видно, что Ник Тибодо – человек сильный, мускулистый, с толстой шеей и мощными руками.

– Эта фотография была сделана около шести лет назад, так что теперь он немного старше, – сказал Там. – Он вырос в Мэне, знает глухие места и умеет обращаться с оружием. Судя по этой фотографии, он знает, как освежевать оленя.

– А может быть, и другую крупную дичь, – сказала Маура. – Вот наша общая нить – охота. Может быть, Тибодо наскучило охотиться на оленей. Может быть, убийство человека доставляло ему такое удовольствие, что он стал охотиться на эту, более заманчивую добычу. Вспомните и время этих убийств. Пять лет назад был убит, повешен и выпотрошен приятель Тибодо. После этого Тибодо исчезает. Год спустя происходит нападение на четырех невооруженных туристов в Неваде. Год спустя – три вооруженных охотника в Монтане. Этот убийца все время поднимает ставки, отчего охота становится более волнующей. И наверное, более рискованной.

– Леон Готт тоже непростая добыча, – согласился Фрост. – Он был вооружен до зубов и хорошо известен в кругах охотников. Убийца наверняка знал об этом.

– Но зачем тогда ему понадобилась наша неизвестная? – спросил Кроу. – Женщина? Какой тут был для него вызов?

Джейн фыркнула:

– Ну да, мы же такие слабые, беззащитные существа. Откуда ты знаешь, может, она тоже была охотницей.

– Не будем забывать про Джоди Андервуд, – напомнил Фрост. – Она была женщиной. А ее убийство, похоже, связано с Готтом.

– Я думаю, мы должны плотнее заняться нашей неизвестной, – сказал Там. – Если ее убили более шести лет назад, то, возможно, она была одной из самых первых жертв. Ее идентификация – ключ к решению этого дела.

Джейн закрыла папку и посмотрела на Тама:

– Вы с Маурой, кажется, неплохая команда. Когда это случилось?

– Когда она попросила меня поискать в ВиКАПе похожие дела, – сказал Там. – Я числю это с того времени.

Джейн перевела взгляд на Мауру:

– Могла бы позвонить мне.

– Могла, – признала Маура. – Но у меня не было ничего, кроме наития. И я не хотела тратить твое время. – Она встала, собираясь уходить. – Спасибо, детектив Там. Вы ничего не упустили, и мне нечего добавить. Так что я возвращаюсь в морг.

«Там, где мое место, – среди послушных покойников», – подумала она, выходя из конференц-зала.

Маура вошла в кабину лифта, но Джейн успела проскочить следом.

– Давай поговорим, – сказала Джейн, когда закрылась дверь и от разговора было уже не уйти. – Почему ты обратилась к Таму?

Маура смотрела на указатель этажей.

– Он был готов мне помочь.

– А я – нет?

– Ты не соглашалась со мной, не видела сходства.

– А ты просила меня конкретно провести для тебя поиск по базе данных?

– Так или иначе, Там заполнял бланк ВиКАПа на неопознанный труп. Он новичок в отделе по расследованию убийств и горит желанием проявить себя. Он не возражал против моей теории.

– А я – завзятый циник.

– Ты скептик, Джейн. Мне пришлось бы уговаривать тебя сделать это, а это отнимает слишком много сил.

– Слишком много сил? Даже между друзьями?

– Даже между друзьями, – сказала Маура, выходя из кабины.

Но от Джейн так просто не отделаешься – она зашагала за Маурой на крытую автостоянку.

– Ты все еще злишься, что я не согласилась с тобой.

– Нет.

– Злишься-злишься, иначе ты попросила бы меня, а не Тама.

– Ты не хотела видеть сходства между делом Готта и этой неизвестной, но оно есть. Я это чувствую.

– Чувствуешь? С каких пор ты слушаешь внутренний голос, а не факты?

– Это ты всегда говоришь о внутреннем голосе.

– А ты – никогда. Только о фактах и логике. Что же изменилось?

Маура остановилась у своей машины, но пока не стала ее отпирать. Просто стояла у двери, глядя на собственное отражение в зеркале.

– Она написала мне еще одно письмо, – сказала она. – Моя мать.

Последовала долгая пауза.

– И ты не выбросила его в мусорную корзину?

– Я не могла, Джейн. Есть вещи, которые я должна узнать, прежде чем она умрет. Почему она отказалась от меня. Кто я такая на самом деле.

– Ты знаешь, кто ты такая, и это не имеет к ней никакого отношения.

– Откуда ты знаешь? – Маура сделала шаг к Джейн. – Может, ты видишь только то, что я тебе показываю. Может, я прячу от тебя правду.

– Которая состоит в том, что ты такой же монстр, как она? – Маура подошла так близко к Джейн, что теперь они стояли глаза в глаза, но Джейн только рассмеялась. – Ты самый нестрашный человек из всех, кого я знаю. Если не считать Фроста. Амальтея – настоящий мутант, но тебе она это по наследству не передала.

– Одно я от нее унаследовала. Мы обе видим темноту. Там, где все остальные видят солнечный свет, мы замечаем то, что в тени. Ребенка с синяками. Жену, которая боится раскрыть рот. Дом, в котором всегда задернуты занавески. Амальтея называла это даром распознавать зло.

Маура вытащила из сумочки конверт и протянула его Джейн.

– Это что?

– Вырезки из газет. Она сохраняет все заметки, где есть упоминания обо мне, следит за всеми делами, в которых я участвую.

– Включая Готта и этот скелет неизвестной.

– Конечно.

– Ну теперь я знаю, откуда у этой истории ноги растут. Амальтея Лэнк сообщает тебе, что тут есть связь, а ты ей веришь. – Джейн покачала головой. – Я ведь предупреждала тебя относительно нее. Она тобой манипулирует.

– Она видит то, чего не видят другие. Замечает улики, скрытые под ворохом никчемных подробностей.

– И как ей это удается? Она и подробностей-то никаких не знает.

– Даже в тюрьму просачиваются слухи. Ей рассказывают что-то, пишут или посылают новые вырезки. Она видит связи. И в этом случае она оказалась права.

– Ну да. Не будь она осужденным преступником, из нее вышел бы великий криминалист.

– Может, и вышел бы. Ведь она в конечном счете моя мать.

Джейн подняла обе руки, показывая, что сдается:

– Хорошо, ты хочешь наделить ее этими способностями – пожалуйста, я не могу тебе препятствовать. Но я сразу замечаю ошибку, когда она попадается мне на глаза.

– И ты с удовольствием тыкаешь меня в нее носом.

– А кто еще скажет тебе? В этом и заключается дружба, Маура. Друг остановит тебя, прежде чем ты опять испортишь себе жизнь.

«Опять». У Мауры не было ответа, и она молча смотрела на Джейн, сраженная правотой ее слов. «Опять». Она вспомнила все случаи, когда Джейн пыталась остановить ее, не дать совершить ошибку, которая и много месяцев спустя все еще не давала ей покоя. Когда она и отец Даниэль Брофи сходились все ближе и ближе в любовных отношениях, обреченных на несчастливый конец, Джейн говорила голосом разума, предупреждала о неизбежном жестоком разочаровании. Но Маура проигнорировала этот голос.

– Прошу тебя, – тихо произнесла Джейн. – Тебе будет потом больно, а я не хочу этого. – Она крепко, по-дружески сжала руку Мауры. – Во всех остальных отношениях ты такая умная.

– Кроме отношений с людьми.

Джейн рассмеялась:

– С людьми всегда проблема, верно?

– Может, мне стоит держаться котов, – сказала Маура, открывая дверь машины и садясь на водительское сиденье. – С ними, по крайней мере, ты точно знаешь свое место.