Глава 8. Королевское Крыло
Легко забыть, что монархия – это не только монарх. Успешное правление – сложный механизм, в котором слаженно работает множество бесчисленных деталей. Внимательно изучая правление Королевы Глинн, мы найдем немало тому примеров, но нельзя переоценить значение Лазаря по прозвищу Булава, капитана Королевской стражи и Главного убийцы. Не будь его, вся структура рухнула бы в одночасье.
Мученик Кэллоу, «Тирлинг как военная держава»
Проснувшись, Келси с радостью обнаружила, что все декоративные подушки исчезли с кровати ее матери. То есть с ее кровати: ведь все это теперь принадлежало ей. Эта мысль была уже менее приятной. Спину ее сплошь покрывали бинты. Проведя рукой по волосам, она обнаружила в них какую-то маслянистую субстанцию. Должно быть, она проспала немало времени. Булавы на этот раз не оказалось в кресле, и никого другого в комнате тоже не было.
У Келси ушло несколько минут на то, чтобы принять сидячее положение. Рана на плече не кровоточила, но и не начала как следует заживать, причиняя ей боль при каждом движении. Кто-то, наверняка Андали, оставил на прикроватном столике кувшин с водой и пустой стакан. Келси напилась и плеснула водой на лицо. Андали, похоже, смыла с нее кровь, за что Келси была ей безмерно благодарна. Опустив глаза, она увидела, что Андали отмыла и сапфир: на нем не осталось и следа крови. Девушка подумала о человеке, которого убила, и с облегчением поняла, что ничего не чувствует по этому поводу.
Она с трудом поднялась на ноги и прошлась по комнате, проверяя, как поведет себя рана. На ходу она заметила, что с дальнего края кровати теперь свисает длинная веревка, поднимающаяся к потолку, продетая через несколько крюков и уходящая в маленькое отверстие, проделанное в стене передней. Келси улыбнулась, легонько дернула за нее и услышала приглушенный звон колокольчика.
Дверь открыл Булава, который, увидев, что она стоит у кровати, кивнул с одобрением:
– Хорошо. Врач сказал, что вы должны оставаться в постели хотя бы еще день, но я знал, что он просто миндальничает с вами.
– Какой еще врач? – удивилась Келси, полагавшая, что ее раны залатал Булава.
– Которого я позвал для больного ребенка. Не люблю врачей, но этот оказался достаточно толковым, и, вероятно, именно благодаря ему у вас не началось заражение. По его словам, рана будет заживать медленно, но чисто.
– Еще один шрам. – Девушка осторожно потерла шею. – Скоро на мне места живого не останется. Как малышка?
– Ей уже лучше. Врач оставил ее матери какое-то лекарство, которое, похоже, успокоило боль в животе, хотя оно и обошлось нам в целое состояние. Судя по всему, вскоре ей потребуется еще.
– Надеюсь, вы хорошо ему заплатили?
– Весьма неплохо, госпожа. Но мы не сможем пользоваться его услугами постоянно, равно как и приглашать второго известного мне врача. Они не устоят перед по-настоящему щедрым подкупом.
– Тогда что нам делать?
– Пока не знаю. – Булава потер лоб большим пальцем. – Я думаю над этим.
– Как себя чувствуют раненые стражники?
– С ними все нормально. Хотя кое-кому придется на время ограничить свои обязанности.
– Я хочу навестить их.
– Я бы не стал этого делать, госпожа.
– Почему?
– Королевский стражник – невероятно гордая порода. Они предпочли бы, чтобы на их раны никто не обращал внимания, особенно вы.
– Я? – озадаченно спросила Келси. – Да я ведь даже меч держать не умею.
– Мы устроены по-другому, госпожа. Мы лишь хотим хорошо выполнять свою работу.
– И что мне делать? Притвориться, что с ними ничего не случилось?
– Да.
Келси покачала головой.
– Барти всегда говорил, что есть три вещи, из-за которых мужчины могут вести себя как идиоты: пиво, их причиндалы и гордость.
– Это похоже на Барти.
– Я думала, насчет гордости он ошибался.
– Нет, не ошибался.
За стеной раздался какой-то стук. Рано или поздно ей придется выйти из комнаты. Ее принесли в спальню окровавленной и без сознания, и нужно будет показаться им, особенно женщинам. Воспоминания о коронации породили новые вопросы.
– Кто бросил в меня нож?
– Прошу прощения, госпожа. Я недостаточно хорошо обеспечил вашу безопасность и беру на себя всю ответственность за это. Я считал, что мы надежно вас защитили.
Булава сосредоточенно смотрел в пол, скривив свое морщинистое лицо, будто ждал, что на его плечи вот-вот обрушится удар кнута. Келси понимала, как ему невыносима мысль, что он допустил ошибку, что его застали врасплох. Даже если бы она вздумала наказать его, она не могла не видеть, что он сам уже сотню раз вынес себе суровый выговор. Интересно, каким было его детство? Каким воспитанием можно было породить такое отношение к самому себе? Впрочем, она решила оставить эту тему.
– Но вы ищете этого человека?
– Да.
– И что теперь?
Стражник с видимым облегчением поднял глаза.
– Обычно первым делом новый правитель проводит аудиенцию, но я бы порекомендовал вам отложить ее на пару недель. Вы сейчас не в лучшей форме, а еще столько всего предстоит сделать.
Келси взяла свою тиару с безвкусного туалетного столика и принялась в задумчивости ее рассматривать. Она была красивой, хотя слишком хлипкой и женственной на ее вкус.
– Нужно найти настоящую корону.
– Это будет непросто. Ваша мать поручила Кэрроллу ее спрятать, и поверьте мне, он с такими задачами справлялся на славу.
– Что ж, в таком случае позаботьтесь, чтобы той вертихвостке сполна заплатили за ее украшение.
– С чего вы взяли, что она вертихвостка?
– А разве я неправа?
– Совершенно неправы. – Булава инстинктивно прикрыл тело руками. – Любой, кто попробует подкатить к леди Эндрюс, в мгновение ока лишится своего мужского достоинства.
Келси сдержала улыбку.
– Зачем же она тогда столько внимания уделяет своей внешности?
– Отношения между женщиной и зеркалом – извечная загадка, госпожа. – Булава прочистил горло. – У нас сегодня много дел. Я позову Андали, чтобы она привела вас в порядок.
– Как грубо.
– Прошу прощения, госпожа, но сегодня вид у вас не самый лучший.
Из-за стены послышался еще один глухой удар, настолько сильный, что балдахин над кроватью Келси содрогнулся.
– Что там происходит?
– Мы готовимся к осаде.
– К осаде? Она нам грозит?
– Госпожа, я полагаю, вы не вполне сознаете последствия собственных действий.
– А я не уверена, что ты вполне понимаешь меня, Лазарь. Не стоит считать, будто я не сознаю, какие силы привела в действие. Кто командует моей армией?
– Генерал Бермонд, госпожа.
– Что ж, приведите его сюда.
– Я уже послал за ним. Ему потребуется несколько дней, чтобы вернуться с южной границы, где он проверяет гарнизоны. Он не очень хорошо ездит верхом.
– Командующий моей армией плохо ездит верхом?
– Он хромой. Был ранен, защищая Цитадель при попытке государственного переворота десять лет назад.
– Ах вот как, – смущенно пробормотала Келси.
– Предупреждаю вас, госпожа, с Бермондом придется непросто. Ваша мать позволяла ему действовать по собственному усмотрению, а Регент уже много лет вообще не имел с ним дел. Он привык все делать по-своему. А еще ему претит обсуждать военную стратегию с женщиной, пусть даже и с Королевой.
– Вот незадача. Где Мортийское соглашение?
– Ждет вас, можете с ним ознакомиться. Но, думаю, вам придется смириться.
– С чем?
– С войной, – прямо ответил Булава. – Вы фактически объявили войну Мортмину, госпожа, и поверьте мне: Красная Королева придет по вашу душу.
– Это был рискованный шаг, Лазарь, я знаю. Но я считаю его необходимым.
– Просто помните, что риску подвергаетесь не только вы. Вы ставите на карту все королевство. Ставки высоки, и вам лучше приготовиться к проигрышу.
Он ушел за Андали, а Келси с тяжелым сердцем уселась на кровать. Булава, очевидно, начинал понимать ее, и его веские доводы разили в самые уязвимые места. Закрыв глаза, она увидела Мортмин – чудище, пробудившееся от долгого сна и нависшее, словно тень, надо всем, что она хотела построить.
«Карлин, что мне делать?»
Но голос Карлин больше не звучал в ее голове, и ответа не было.
Мортийское соглашение был разложено на большом обеденном столе, стоявшем в конце приемной залы. Его объем был явно маловат для документа такой важности: всего несколько плотных листов пергамента, слегка пожелтевших от времени. Келси зачарованно прикасалась к этим страницам, на каждой из которых в левом нижнем углу виделись небрежно начертанные черными чернилами инициалы ее матери: Э. Р. Справа были другие инициалы, выведенные темно-красным: К. М. На последней странице документа стояли две подписи: на одной строчке было неразборчиво накорябано «Элисса Рэйли», а на другой теми же кроваво-красными чернилами каллиграфически выведено – «Королева Мортмина».
«Она действительно не хочет, чтобы кто-то узнал ее настоящее имя, – подсказала Келси интуиция. – Для нее важно, чтобы никто не знал, кто она такая на самом деле. Но почему?»
Девушка с разочарованием поняла, что положения договора были сформулированы весьма четко, как и говорил Булава. Тирлинг обязался ежегодно поставлять в Мортмин три тысячи рабов, двенадцатью равными партиями. Возраст невольников не должен был превышать пятидесяти лет, и среди них должно быть не менее пятисот детей, как минимум по две сотни каждого пола. «Почему так много детей?» – удивилась Келси. Мортмин также получал небольшое количество малолетних рабов из Калле и Кадара. От детей было мало проку на заводах и шахтах, где преобладал тяжелый труд, а сельское хозяйстве в Мортмине было не развито. Даже если рынок был наводнен растлителями, на детей не должно было быть такого высокого спроса. «Почему же так много?»
Сухой, сугубо официальный текст договора не давал ответов на ее вопросы. Если очередная партия груза не прибывала в Демин к восьмому дню каждого месяца, Мортмин имел право на незамедлительное вторжение и насильственный захват необходимого количества рабов. Келси отметила, что в документе не была указана продолжительность такого вторжения, равно как и сроки вывода войск. Булава был прав: предотвратив отправку, она дала Красной Королеве все основания для вторжения. Что было в голове у ее матери, когда она подписывала столь однобокое соглашение?
«Будь объективна, – напомнила она себе. – Что бы ты сделала на ее месте, когда враг стоял у ворот?»
И ответа у Келси снова не нашлось. Она сложила страницы договора в аккуратную стопку и с гадким чувством отнесла на письменный стол в покоях своей матери.
Остаток дня Келси провела, осматривая Королевское Крыло и знакомясь с его обитателями. Новая повариха, Милла, была светловолосой и такой крошечной, что Келси отказывалась думать о том, как четыре года назад она умудрилась родить сына. Девушка догадалась, что Милле раньше приходилось заниматься чем-то весьма неприятным, чтобы сводить концы с концами. Услышав, что ее единственной обязанностью будет приготовление пищи, пусть и на двадцать с лишним человек в Королевском Крыле, она пришла в такой неописуемый восторг, что Келси поспешила зарыть руки в складки платья, испугавшись, что Милла кинется их целовать.
Женщину постарше, круглолицую и румяную, звали Карлотта. Она казалась напуганной, но после долгих расспросов призналась, что умеет сносно шить. Келси попросила ее изготовить еще несколько черных платьев взамен того, что было испорчено на коронации, и та согласилась взяться за работу.
– Но было бы лучше, если бы я сняла с вас мерки, Ваше Величество, – робко вымолвила она с таким видом, будто сама мысль об этом внушала ей ужас. Келси эта идея пугала не меньше, но она кивнула и улыбнулась в попытке успокоить женщину.
Она также познакомилась с несколькими стражниками, которых не было с ними в пути: похожим на разбойника Кэйланом, которого все звали просто Кэй, а также с лучниками Томом и Веллмером. Последний казался слишком юным для королевского стражника. Он изо всех сил старался выглядеть столь же мужественно, как и его старшие товарищи, но все же заметно нервничал, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
– Сколько лет этому мальчику? – шепотом спросила Келси у Булавы.
– Веллмеру? Двадцать.
– Где вы его нашли? В яслях?
– Многие из нас поступили на службу, едва достигнув подросткового возраста. Не волнуйтесь насчет Веллмера. Он может попасть из лука точно вам в левый глаз с такого расстояния даже при свете факела.
Она попыталась примерить эту характеристику на стоящего перед ней бледного от волнения парнишку, но у нее ничего не получилось. Затем Келси последовала за Булавой по коридору в одну из комнат, где наспех обустроили детскую. Комната неплохо для этого подходила: это была одна из немногих спален с окном, и от дневного света обстановка казалась ярче и веселее, чем была на самом деле. Вся мебель была сдвинута к стенам, а по полу были разбросаны самодельные игрушки: тряпичные куклы, набитые соломой, торчащей из-под многочисленных заплаток, игрушечные мечи и даже крошечная копия деревянного торгового лотка.
Заглянув в комнату, Келси увидела детей, сидящих полукругом в центре детской и не сводящих глаз с красивой незнакомки с золотисто-каштановыми волосами. Красавица рассказывала им историю о девушке с невероятно длинными волосами, которую заточили в башне, и Келси, стараясь оставаться незамеченной, прислонилась к двери, чтобы послушать. Женщина говорила с отчетливым мортийским акцентом, но обладала хорошо поставленным голосом и рассказывала очень увлекательно. Когда принц пострадал от рук вероломной ведьмы, уголки рта рассказчицы опустились, на лице отобразилась печаль. В этот момент Келси узнала ее и с изумлением повернулась к Булаве.
Он жестом поманил девушку прочь от двери и тихо сказал:
– Она потрясающе ладит с малышами. Женщины, даже Андали, спокойно оставляют с ней своих ребятишек, пока работают. Это неожиданный подарок судьбы: иначе дети постоянно бы путались у нас под ногами.
Келси снова заглянула в комнату. Рыжеволосая красавица теперь показывала пантомиму, изображая чудесное исцеление принца. В свете свечей она, казалось, лучилась и была совсем не похожа на то забитое создание, которое Келси видела съежившимся в изножье регентского трона.
– Что с ней произошло?
– Я не расспрашивал ее о жизни с Регентом, госпожа, поскольку счел, что это нас не касается. Я бы рискнул предположить… – он понизил голос, – что она была его любимой игрушкой. Он не позволял ей зачать, поскольку это испортило бы ему всю малину.
– Что?
Булава развел руками.
– Она не скрывала, что хочет ребенка, пусть даже от Регента. Остальные женщины вашего дяди охотно принимали противозачаточные, но не она. Говорят, ему приходилось подмешивать их ей в пищу. К тому же он пообещал убить каждое дитя, что она выносит. Эту угрозу я слышал своими ушами.
– Ясно, – кивнула Келси, в последний раз глянув на окруженную детьми женщину. – Как ее зовут?
– Маргарита.
– Еще одна мортийка.
– Это мне тоже было известно, госпожа. В Мортмине рыжеволосые считаются еще большей редкостью, чем в Тирлинге. Красная Королева подарила Маргариту вашему дяде несколько лет назад в знак своей благосклонности.
– Людей дарят как вещи. – Келси качнула головой в сторону дверного проема. Плечо начинало побаливать. – Лазарь, это место похоже на гноящуюся язву.
– Госпожа, тут требовался сильный лидер. Не все обладают вашей отвагой и нравственностью.
– И даже ты?
– Конечно, нет. – Булава указал на открытую дверь. – Я бы не стал отбирать у вашего дяди его любимую игрушку, не удостоверившись наперед, чем она может быть мне полезна. И я бы постарался договориться с Красной Королевой, прежде чем останавливать отправку.
– Я уже поняла твою точку зрения.
– Знаю, госпожа. – Булава снова развел руками. – Я не говорю, что ваш выбор верен или неверен. Я лишь говорю, что нужны были вы, чтобы совершить все это, но вас здесь не было.
В его голосе не было упрека. Раздражение Келси прошло, но ее плечо снова пронзила боль, куда сильнее на этот раз, и она подивилась, как ее состояние могло ухудшиться только от стояния на месте.
– Мне нужно присесть.
Не прошло и пяти минут, как стражники притащили из ее покоев большое удобное кресло в зал для аудиенций и приставили его к стене.
– Мой трон, – сухо заметила девушка.
– Мы пока не можем обеспечить вам безопасность в тронном зале, – ответил Булава. – В нем слишком много выходов, а чтобы перекрыть эту треклятую галерею, нужно больше людей. Но пока мы могли бы перенести трон сюда.
– Мне кажется, в этом нет никакого смысла.
– Может, и нет, а может, и есть. В короне тоже нет смысла, но я вижу, что вы признаете ее ценность. Возможно, трон играет такую же роль.
Келси склонила голову в раздумье.
– Ты сказал, что мне нужно провести аудиенцию.
– Верно.
– Полагаю, это нельзя делать, сидя в кресле.
– Думаю, можно, – ответил Булава, в уголке его рта мелькнула улыбка. – Это стало бы необычным поворотом в истории династии Рэйли. Но, на чем бы вы ни сидели, в этой комнате намного проще обеспечить вашу безопасность. В Королевское Крыло ведет лишь один коридор без окон и дверей.
– Я совсем не помню его.
– Еще бы, вы были почти без сознания оба раза, когда мы несли вас по нему. В этом крыле много тайных ходов, но они хорошо охраняются, и только я знаю каждый из них. Этот коридор позволит нам контролировать движение людей.
– Ладно. – Келси осторожно опустилась в кресло. – У меня что, снова пошла кровь? – Она наклонилась вперед, чтобы Булава заглянул под бинты, закрывавшие ее лопатку.
– Крови нет.
– Кажется, мне скоро снова надо будет поспать.
– Не сейчас, госпожа. Нужно познакомиться со всеми сразу, чтобы никто не был обижен. – Он поманил пальцем Мерна, стоявшего у входа в коридор. – Приведи Веннера и Фелла.
Мерн ушел, и Келси откинулась на спинку кресла. Андали встала у стены, очевидно, намереваясь остаться. Келси решила, что Булава будет возражать, но он не обращал на ее камеристку никакого внимания, и она поняла, что должна вести себя так же. После всех этих лет в обществе Карлин и Барти вокруг нее оказалось столько людей, что некоторые из них порой должны были казаться ей невидимками.
– Когда мы сможем привезти сюда Барти и Карлин?
Булава пожал плечами.
– Может, через несколько недель. Потребуется время, чтобы отыскать их.
– Они в деревне Петалума, рядом с кадарской границей.
– Что ж, это упрощает дело.
– Они нужны мне, – сказала Келси.
Так оно и было, хотя до сих пор она не сознавала, как сильно нуждалась в их присутствии. Она вдруг сильно затосковала по Барти, по запаху чистых кож, исходившему от него, и по тому, как поднимались его брови, когда он улыбался. А Карлин… что ж, не то чтобы Келси скучала по ней. На самом деле она страшилась того момента, когда ей придется держать ответ за свои действия перед наставницей. Но Барти и Карлин шли в комплекте.
– Привезите их как можно скорее.
– Это работенка для Дайера. Мы все устроим, как только он вернется.
– Откуда?
– Я отправил его кое с каким поручением.
– С каким?
Булава со вздохом прикрыл глаза.
– Ваше Величество, сделайте одолжение: предоставьте мне спокойно делать свою работу.
Келси прикусила губу, едва удержавшись от очередного вопроса. Она полагала, что будет полностью контролировать свою стражу, но, очевидно, заблуждалась. Может быть, дело было в самом Булаве: он предпочитал действовать тайно, хотя Келси и понимала, что он не пытался отгородиться от нее. Он хотел делать несколько дел одновременно и при этом оставаться единственным, кто был в курсе всего. Что же будет, если один из ее приказов пойдет вразрез с его тайными планами?
Келси обратила взгляд на четырех стражников, стоявших у стен. Одним из них был Гален, которого она раньше никогда не видела без шлема. У него оказалась копна седых волос, а морщины на его лице при свете факелов странным образом проступали еще сильнее, чем при свете солнца в лесу. Ему было никак не меньше сорока пяти. Он наверняка много лет состоял в страже матери Келси. Она на секунду задумалась над этим фактом, прежде чем переключить свое внимание.
В зале были также Элстон, Кибб и Корин. Все четверо старательно избегали смотреть на нее, и она сочла это стандартной, хотя и несколько оскорбительной манерой поведения. Спустя минуту девушке настолько это надоело, что она через весь зал спросила:
– Кибб, как твоя рука?
Он повернул к ней лицо, не поднимая глаз и отказываясь встретиться с ней взглядом.
– Все в порядке, госпожа.
– Отстаньте от него, – пробормотал Булава.
В коридоре послышались шаги, и появились двое мужчин, одетых в серые плащи королевской стражи. Один был высоким и худощавым, другой – коренастым, но оба двигались с непринужденной грацией, которая, по мнению Келси, была присуща опытным воинами, и в первую очередь самому Булаве. По тому, как держались эти двое, Келси поняла, что они привыкли работать в паре, редко разлучаясь. Их поклон выглядел как хорошо отрепетированное танцевальное движение. Они показались ей чуть ли не близнецами, но высокий был по меньшей мере лет на десять старше своего товарища. Мерн появился вслед за ними из коридора и снова встал у входа. Уже больше недели прошло с тех пор, как они вернулись в Цитадель, но Келси с некоторым беспокойством заметила, что Мерн выглядел ничуть не лучше, чем во время похода. Лицо его по-прежнему было бледно, вокруг глаз залегли темные круги. Почему же он не спал?
– Веннер и Фелл, госпожа, – объявил Булава, заставив ее переключить внимание на стоящих перед ней мужчин. – Ваши оружейных дел мастера.
Келси протянула им руку, они несколько удивились, но пожали ее. У Фелла – того, что пониже, – скула была рассечена уродливым шрамом: очевидно, рану плохо зашили или не зашивали вовсе. Келси внезапно вспомнился рассказ Лира про Белый корабль, про достижения медицины, канувшие в глубокие океанские воды. Она тряхнула головой, отгоняя непрошеную мысль. Ее плечо теперь непрерывно пульсировало, словно напоминая ей, что пора бы снова поспать.
«Булава рассчитывает, что я буду держаться, – упрямо подумала она. – И я буду».
– Итак, господа оружейники, чем именно вы занимаетесь?
Они переглянулись, но первым ответил Фелл.
– Я отвечаю за оружие и снабжение стражи Вашего Величества.
– А я за обучение и тренировки, – добавил Веннер.
– А могли бы вы достать мне меч?
– У нас есть несколько мечей, из которых вы можете выбрать подходящий, Ваше Величество, – ответил Фелл.
– Нет, не парадный меч, хотя такой мне тоже понадобится. Мне нужен подходящий меч, чтобы я могла сражаться.
Оружейные мастера обескураженно взглянули на нее и перевели свои взоры на Булаву. Это так сильно ее разозлило, что она впилась ногтями в мягкую обивку кресла. Но Булава лишь пожал плечами.
– Сражаться, Ваше Величество?
Келси вспомнила глубочайшее разочарование на лице Карлин, появлявшееся каждый раз, когда воспитанница теряла самообладание, и с силой прикусила внутреннюю сторону щеки.
– Мне нужны оружие и доспехи. А еще я хочу, чтобы меня научили искусству владения мечом.
– Вы хотите драться на мечах, Ваше Величество? – с нескрываемым ужасом спросил Веннер.
– Да, Веннер, на мечах. Меня учили обороняться с помощью ножа, а вот управляться с мечом я не умею.
Келси глянула на Булаву, чтобы проверить, как он воспринял ее идею, и заметила кивок и полуулыбку. Его одобрение усмирило ее гнев лучше, чем если бы она сжевала всю щеку изнутри.
– Я не собираюсь сидеть без дела, отправляя других на смерть. Почему бы мне не научиться сражаться?
Оба мужчины открыли было рты, но тут же захлопнули их. Келси жестом попросила их продолжать, и, собравшись с духом, Фелл ответил:
– Госпожа, для королевы важную роль играет внешность. Сражаться на мечах… как-то это не по-королевски.
– А если меч в руках короля, это по-королевски?
Веннер и Фелл беспомощно переглянулись.
– Если я погибну, то тоже буду выглядеть не по-королевски. А в последнее время мне часто приходилось защищаться, довольствуясь лишь ножом.
Веннер и Фелл снова украдкой переглянулись. Похоже, после их соображений о том, что выглядит по-королевски, ей еще долго дожидаться от них откровенности.
– Так вы займетесь мечом и доспехами для меня?
– Прежде всего нужно будет снять мерки, госпожа, – неохотно уступил Фелл. – И потребуется время, чтобы найти кузнеца, который бы сделал броню для женщины.
– В таком случае поторопитесь с поисками. Вы свободны.
Когда оружейники, кивнув и откланявшись, пошли прочь по коридору, Веннер бормотал что-то на ухо Феллу. Как только они скрылись за углом, Булава фыркнул.
– Чего он сказал?
– Сказал, что вы полная противоположность вашей матери.
Келси позволила себе на это коротко улыбнуться.
– Ну, поживем – увидим. Кто еще остался?
– Арлисс, ваш казначей. И Регент также настаивал на встрече с вами. Досадная помеха, но лучше поскорее отделаться от него.
Девушка вздохнула, мечтая о своей мягкой кровати и кружке горячего чая со сливками. Ах, как это вкусно! В коттедже она всегда читала с кружкой чая. Она вдруг встрепенулась, осознав, что начала задремывать в кресле; Андали куда-то пропала, но Булава все еще терпеливо стоял рядом с ней. Выпрямившись, она потерла глаза.
– Начнем с Регента, а после займемся казначеем.
Булава дал знак Корину:
– Приведи Регента.
Корин кивнул и юркнул на кухню.
– Кстати, о вашем дяде. Должен сообщить, что в последнее время он обнаружил себя в весьма стесненных обстоятельствах.
– Сердце кровью обливается.
Рядом с Келси вновь возникла Андали, молча вручившая ей кружку дымящейся жидкости молочного цвета. Осторожно понюхав, девушка уловила запах черного чая, сдобренного сливками. Она с удивлением взглянула на Андали, которая снова встала у стены, устремив безмятежный взгляд куда-то вдаль.
– Я имею в виду, – продолжил Булава, – что Регент чувствует себя сильно оскорбленным моими действиями. Я конфисковал большую часть его имущества.
– Что за имущество?
– Драгоценности, кое-какое спиртное и безвкусные скульптуры. Несколько впечатляюще плохих картин.
– Лазарь, в этом вопросе предоставляю тебе полное право действовать по своему усмотрению, как ты и просил. Тебе бы следовало поблагодарить меня за это.
Булава поклонился.
– Покорнейше благодарю, ваше светлейшее…
– Да заткнись ты.
Булава усмехнулся, после чего снова замер в безмолвном ожидании, пока от западной стены по залу не прокатилось эхо глухого стука. Массивные двери футов двадцати в высоту были не просто заперты, но закрыты на тяжелые дубовые засовы на уровне колен и головы. Кибб открыл небольшой глазок в правой двери, а Элстон дважды постучал по левой. С обратной стороны двери донеслись три ответных стука, эхом отразившихся от восточной стены, и Элстон ответил еще тремя.
Келси эта система показалась интересной. Элстон, с удовлетворенным видом что-то пробормотал, и они вместе с Киббом ухватились за засовы и принялись их вытаскивать. Даже со своего места Келси видела, как на мощных руках Элстона от напряжения выпирают вены.
– Отличная система, – сказала она Булаве. – Твоя задумка, я полагаю?
– Детали продумал я, но сама идея принадлежит Кэрроллу. Мы меняем условленный стук каждый день.
– Кажется, многовато суеты ради всего одного посетителя. Почему нельзя было провести его сюда тем же путем, каким ушел Корин?
Булава одарил ее одним из своих красноречивых взглядов.
– Ох.
– Немногим известно об этих проходах, госпожа, но я был бы потрясен, если бы Регент выполз из своей постели достаточно надолго, чтобы выведать хоть четверть того, что знаю я.
– Понимаю. Он не заслуживает того, чтобы знать твои секреты.
Булава улыбнулся с искренне довольным видом.
– Верно, госпожа. Именно так.
– Пусть кто-нибудь закроет дверь в детскую. Не хочу, чтобы Маргарита слышала все это.
Булава щелкнул пальцами только что вошедшему Мерну. Эта идея отдавать команды с помощью щелчков казалась Келси унизительной, но стражники, похоже, воспринимали ее совершенно по-другому – на самом деле они даже гордились тем, что Булава отдает им распоряжения без слов. В их мире царили другие, военные порядки. И оказавшись в нем, Келси обнаружила, что в нем весьма спокойно.
Элстон и Кибб налегли на двери, распахнули их, и перед Келси открылся вид, который она, казалось, забыла. Широкий тоннель, освещенный множеством факелов, тянулся на несколько сотен футов вниз по пологому склону, исчезая за поворотом. Она помнила этот тоннель, но ведь она по нему не ходила? И правда, Булаве пришлось тащить ее вверх по склону. Зачем кому-то понадобилось создавать искусственный холм внутри здания?
«В целях обороны, разумеется, – раздался в ее голове голос Карлин. – Сама подумай, Келси. На случай, если в Цитадель явится разъяренный народ, чтобы насадить твою голову на вилы».
– Веселенькая картинка, – прошептала Келси. – Спасибо.
– Вы что-то сказали, госпожа?
– Нет, ничего.
В дверях появился Регент в сопровождении Корина. По расслабленной осанке Корина Келси поняла: он был уверен, что Регент не доставит никаких неприятностей. Он даже не держал руку на мече.
Лицо Регента было напряженным и перекошенным. Он был одет в рубашку и брюки все того же отвратительного оранжевого цвета. По мере его приближения Келси все больше уверялась в том, что одежда его была давно не стирана: к рубашке, обтягивавшей пухлый живот ее дяди, присохли остатки еды, а на груди красовались пятна – похоже, от вина. Зато Регент, очевидно, с большим вниманием отнесся к своей бороде, ибо она все так же была уложена неестественными завитками, добиться которых можно было лишь с помощью горячих щипцов.
Когда до кресла Келси осталось футов пятнадцать, Корин протянул руку и схватил Регента за плечо:
– Ни шагом ближе, ясно?
Регент кивнул. Келси вдруг вспомнилось, что при крещении он получил имя Томас. Но она никак не могла связать это имя с человеком, стоящим перед ней. Это было библейское имя, наводившее на мысли о хоре ангелов. Но оно совсем не подходило ее дядюшке с его крысиным блеском в глазах. Ясно, он пришел сюда не просто так.
Когда Келси было четырнадцать, Карлин безо всякого предупреждения или объяснения на время освободила ее от уроков и прочих домашних дел, велев прочесть Библию. Ее это удивило: Карлин никогда не скрывала своего презрения к Церкви, и в их доме не было никаких религиозных символов. Но поскольку это было учебным заданием, девочка послушно прочла толстую пыльную Библию короля Якова, хранившуюся в дальнем углу на самой верхней полке. У нее ушло на это четыре дня, и после прочтения она отправила книгу на место с противоречивым чувством. В Библии оказалось немало увлекательных сюжетов, но там было полно и бессмыслицы. У нее всегда была та же проблема с Диккенсом: если бы его романы можно было сократить вдвое, получилось бы неплохое чтиво.
Келси полагала, что с тяжеленной книжищей покончено, но не тут-то было. Всю оставшуюся неделю (которая навсегда запомнилась Келси как Библейская неделя) Карлин засыпала ее различными вопросами, касающимися Священного Писания, его персонажей, событий и морали, и Келси приходилось снова и снова доставать ее с полки. Так строго Карлин не экзаменовала ее даже по Шекспиру, а уж Шекспир в глазах Карлин был истинным богом. Наконец, спустя три или четыре дня усердной работы, они закончили, и Карлин разрешила воспитаннице убрать книгу насовсем.
– Зачем тебе Библия в таком дорогом издании? – спросила Келси.
– Библия – это книга, которая влияла на судьбу человечества на протяжении нескольких тысяч лет. Она заслуживает того, чтобы иметь ее в коллекции и бережно хранить, как и любую другую важную книгу.
– Ты веришь в то, что в ней написано?
– Нет.
– Тогда зачем мне было ее читать? – с негодованием спросила Келси. Книга оказалась не особенно интересной, но при этом ужасно тяжелой, и она замучилась таскать ее из комнаты в комнату все эти дни. К тому же ей пришлось на время отложить «Билли Батгейта» – книгу настолько же захватывающую, насколько Библия была скучной. – Какой был в этом смысл?
– Врага нужно знать в лицо, Келси. Даже книга может быть опасна в плохих руках, и когда такое случается, винить следует руки, но книгу нужно читать.
Келси тогда не поняла, что имела в виду Карлин, но, когда она увидела золотой крест на Арвате, у нее в голове начало кое-что проясняться. Вряд ли ее дядя вообще когда-нибудь читал Библию, но, глядя на него и пытаясь увязать между собой библейского персонажа по имени Фома (иначе говоря, Томас) и этого человека с завитой бородкой и крысиными глазками, она вспомнила, что к имени апостола Фомы прилагался еще и эпитет «неверующий». Должно быть, Королева Арла, держа на руках новорожденного сына, увидела то же самое, что и Келси сейчас: слабость в опасном сочетании с раздутым самомнением. Он совершенно ничего собой не представлял, но считал, что весь мир чем-то ему обязан.
«Откуда я все это знаю?» – подивилась Келси. Будто отвечая на этот вопрос, сапфир на ее шее слегка дрогнул, и от него по телу пробежала волна тепла, заставив девушку сосредоточенно выпрямиться в кресле. Она могла поклясться, что кулон напоминал ей, чтобы она не отвлекалась от дела.
– Что вам нужно, дядя?
– Я пришел просить у Вашего Величества позволения остаться в Цитадели, – ответил Регент, и его гнусавый голос эхом разнесся по комнате. Очевидно, речь была заготовлена заранее. Четверо стражников, по-прежнему стоявшие на своих местах у стен, больше не смотрели в пол: Мерн уставился на Регента пристальным и выжидающим взглядом голодного пса.
– Я считаю, что решение о моем изгнании несправедливо и опрометчиво. Кроме того, конфискация моего имущества была проведена нелегально, я не имел возможности представить вам свое дело.
Келси удивленно подняла брови и наклонилась к Булаве.
– Что мне с ним делать?
– Как пожелаете, госпожа. Видит бог, мне не помешало бы немного развлечься.
Она снова посмотрела на дядю.
– И в чем же суть вашего дела?
– Что?
– Вы сказали, у вас не было возможности представить мне на рассмотрение свое дело. Так в чем же его суть?
– Многие вещи из тех, что ваши стражники унесли из моих покоев, были подарками. Личными подарками.
– И что из этого?
– Они не являлись собственностью Короны. Корона не имела на них никакого права.
– Корона имеет право конфисковать все, что попадает в Цитадель, дядя, в том числе и ваши безделушки из Мортмина.
– Там были не только безделушки, племянница. Вы забрали и мою лучшую женщину.
– Маргарита теперь принадлежит мне.
– Это был подарок, и весьма ценный.
– Согласна, – ответила Келси, улыбнувшись еще шире. – Она очень ценна.
По шее Регента начала расползаться краснота, постепенно подбираясь к подбородку.
– На мой вкус, у тебя она слегка располнела, но я уже начала над этим работать. Уверена, она хорошо мне послужит.
Регент уставился на свои ноги, сжав кулаки. Келси поражалась, до чего легко было вывести его из себя. Карлин говорила, что большинство мужчин – паршивые псы, но Келси никогда не воспринимала эти слова всерьез: слишком много было хороших книг, написанных мужчинами. Но теперь она поняла, что Карлин была не так уж и неправа. Только представьте – так ревновать женщину, которую приходилось таскать за собой на веревке!
– Быть может, когда Маргарита мне наскучит, я подарю ей свободу. Но сейчас она счастлива здесь.
– Чушь собачья!
– Уверяю вас, она вполне довольна жизнью, – беззаботно ответила Келси. – Мне даже не приходится связывать ее!
Элстон и Кибб, стоявшие у смежных стен, фыркнули.
– Эта стерва нигде не может быть счастлива! – рявкнул Регент, брызгая слюной.
– Следи за своим языком, когда говоришь с Королевой, – прорычал Булава. – А не то я обвяжу тебя большим красным бантом и вышвырну из Цитадели прямо сейчас. Ловкач сможет пустить твои кости на столовые приборы.
Келси щелкнула пальцами, требуя тишины.
– Полагаю, ты пришел обсудить только Маргариту? Никому не захочется тратить время на споры из-за той груды неимоверно безвкусного хлама, который ты называешь произведениями искусства.
Регент раскрыл рот от возмущения.
– Мои картины написаны самим Пауэллом!
– Кто такой этот Пауэлл? – спросила девушка, обращаясь ко всем находившимся в зале.
Ответа не последовало.
– В Дженнере этот художник пользуется большой славой, – настаивал Регент. – Я должен был собрать его картины.
– Думаю, мы позволим тебе предложить свою цену за те, что не сможем продать.
– А как же мои скульптуры?
Тут заговорил Корин.
– Скульптуры можно продать, Ваше Величество. Большинство из них весьма паршивого качества, но материалы дорогие. Полагаю, их можно пустить на переплавку.
Регент выглядел глубоко оскорбленным.
– Меня заверили, что эти скульптуры со временем лишь повысятся в цене.
– Кто заверил? – спросила Келси. – Продавец?
Регент открыл было рот, но не издал ни звука. Келси нетерпеливо заерзала: в этом не было никакого азарта. Травить дядюшку было все равно что гонять по полу раненую ящерицу. И все же это хоть немного развлекло ее стражников, уже неплохо. Элстон и Кибб широко ухмылялись, Корин пытался подавить усмешку, и даже Мерн впервые не выглядел сонным.
– Ваше барахло я оставлю себе, дядя. Не представляю, какие у вас могут быть еще вопросы, но если они есть, то я слушаю.
– Я могу быть полезен тебе, племянница, – ответил Регент, так быстро переключившись, что она подумала, что он все это время подбирался к главному.
– Чем полезен?
– Я знаю много такого, что тебе неизвестно.
– Это становится скучным, Ваше Величество, – вмешался Булава. – Позвольте мне вышвырнуть его из Цитадели.
– Погоди. – Келси подняла руку. – Что тебе известно, дядя?
– Я знаю, кто твой отец.
– Да ничего он не знает, госпожа.
– Ну разумеется, знаю, племянница. К тому же я знаю о твоей матери много такого, что тебя заинтересует. Твои люди ничего тебе не расскажут, они дали клятву. Но я не королевский стражник. Мне известно о Королеве Элиссе все, что ты когда-либо хотела узнать, и я могу все тебе рассказать.
Будь у ее стражников мечи вместо глаз, на Регенте не осталось бы живого места. Повернувшись к Булаве, Келси увидела оцепенение на его лице. Это было страшное зрелище.
«Но ведь я правда хочу знать», – с тоской подумала она. Ей хотелось узнать, кто из бесконечного количества любовников ее матери стал ее отцом. Хотелось узнать, какой на самом деле была ее мать. Карлин таки добилась желаемого: Келси обожала историю, почти столь же сильно, как и художественную литературу. И ничто не манило ее так сильно, как история, которую держали в тайне.
– Чего тебе надобно, Шахерезада? Пристанища в Цитадели?
– Нет, я хочу принимать участие в управлении государством. Я хочу, чтобы ты поделилась со мной властью. У меня есть немало сведений о Красной Королеве.
– Мы правда будем играть в эту игру? Дядя, ты пытался убить меня. У тебя не получилось, так что я прощаю тебя, но это отнюдь не вызывает у меня к тебе приязни.
– Где доказательства?
Булава шагнул вперед.
– Двое твоих стражников уже во всем сознались и сдали тебя, осел.
Глаза Регента расширились, но Булава еще не закончил:
– И мы еще даже не начали разговор о наемниках Кейдена, которым ты поручил выследить Королеву три месяца назад.
– Люди Кейдена никогда не выдадут имен своих нанимателей!
– Еще как выдают, паршивое ты отродье. Надо лишь застать нужного человека в нужном настроении и как следует его напоить. У меня есть все необходимые доказательства. Считай, что тебе повезло, раз ты все еще стоишь здесь.
– Тогда почему же я все еще стою здесь?
Булава собрался было ответить, но Келси знаком попросила его замолчать. Она не могла принять предложение дяди, как бы ей ни хотелось получить информацию. Он никогда не оставит попыток вернуть то, чего лишился, это было очевидно по тому, как он бросал вороватые взгляды вокруг, силясь увидать хоть какую-нибудь слабость, ухватиться за какой-нибудь рычаг влияния. Она совсем не знала этого человека, но отлично знала подобных персонажей из книг. Он никогда не перестанет плести свои интриги.
– Правда в том, дядя, что я не считаю тебя достаточно важной персоной, чтобы сажать тебя за решетку. Возьмем, к примеру, Корина.
Регент с удивлением повернулся к стражнику, словно забыв, что тот стоял рядом с ним. Корин и сам выглядел озадаченным.
– Я бы могла забрать у него все: одежду, деньги, оружие, женщин, которые у него где-нибудь имеются…
– А их немало, – весело отметил тот, и Элстон с Киббом в голос заржали.
Келси снисходительно улыбнулась, прежде чем продолжить.
– И все же он останется самим собой, чрезвычайно ценным и полезным человеком. – Она сделала паузу, достаточно длинную, чтобы Регент мог понять, к чему она ведет. – А теперь посмотри на себя, дядя. Лишенный своей одежды, женщин и стражи, ты просто пустое место. Заточить тебя в подземелье означало бы впустую занять одну из камер.
Регент вдруг отвернулся так внезапно и резко, что Булава вскочил с места и заслонил Королеву, схватившись за меч. Но Регент лишь стоял к ним спиной, плечи его горестно вздымались.
– Мое решение остается в силе, дядя. Теперь у тебя есть двадцать пять дней, чтобы покинуть Цитадель. Корин, проводи его обратно.
– Обойдусь без сопровождающих! – рявкнул Регент, поворачиваясь к ней лицом. Его глаза расширились от ярости, но, к удивлению Келси, к ней подмешивалась боль – даже более глубокая, чем она хотела ему причинить. Она внезапно почувствовала абсурдное желание принести извинения, однако оно исчезло, как только он продолжил.
– Ты заплыла в глубокие воды, девчонка. Не думаю, что даже твой верный Булава понимает, насколько они глубоки. Красная Королева знает, что ты сделала: я сам отправил к ней гонца. Ты встала на пути мортийской работорговли, и поверь мне, она придет и выпотрошит эту страну, как свинью на бойне.
Он бросил взгляд куда-то за ее спину и внезапно умолк. В его расширенных глазах – Келси была готова поклясться – застыл ужас.
Девушка обернулась и увидела, что позади нее стоит Маргарита. Ее шея еще не до конца зажила: следы от петли превратились в темно-красные пятна, ясно различимые даже в свете факелов. На ней было бесформенное коричневое платье, вероятно, позаимствованное у кого-то, но ее вид служил неоспоримым доказательством того, что женщину красит не одежда: высокая и величественная, Маргарита была похожа на Елену Троянскую. Ее волосы в свете факелов сияли как пламя. От ее взгляда, направленного на Регента, у Келси мурашки побежали по коже.
– Маргарита? – промолвил Регент. Вся его прежняя заносчивость куда-то исчезла, и теперь он взирал на женщину с тоской осиротевшего теленка. – Маргарита, я скучал по тебе!
– Не понимаю, как ты смеешь к ней обращаться, – резко бросила Келси, – но без моего разрешения ты этого делать больше не будешь.
Лицо ее дяди потемнело, но он смолчал, не сводя глаз с Маргариты, которая еще на мгновение задержала на нем взгляд, а затем метнулась вперед, заставив Булаву и Корина схватиться за мечи. Но женщина, не обратив на них ни малейшего внимания, подошла прямо к креслу Келси и села у ее ног.
Регент секунду смотрел на них в изумлении, но затем его лицо скривилось от откровенной ненависти.
– Как ты ее приручила?
– Для начала я не держу ее на привязи.
– Ну и радуйся. Эта стерва способна сегодня улыбаться тебе, а завтра – перерезать тебе горло. – Он в ярости посмотрел на Маргариту. – Будь ты проклята, мортийская тварь!
– Ça ne fait rien, – ответила она на мортийском. – Tu t’es damné.
Регент озадаченно уставился на Маргариту, и Келси с отвращением покачала головой: он даже не знал мортийского.
– Нам больше не о чем говорить, дядя. Убирайся прочь, и да пребудет с тобой удача на пути к границе.
Бросив на свою бывшую рабыню взгляд, полный муки, Регент отвернулся и стремительно рванул прочь. Корин следовал за ним по пятам. Элстон и Кибб открыли двери ровно настолько, чтобы Регент мог сквозь них протиснуться. Маргарита дождалась, пока они их закроют, после чего поднялась на ноги и быстро сказала по-мортийски:
– Я должна вернуться к детям, Ваше Величество. Мне лишь хотелось разок взглянуть ему в глаза.
Келси кивнула. У нее имелось множество вопросов к Маргарите, но сейчас время было неподходящим. Она проследила, как женщина уходит по коридору, а затем откинулась на спинку кресла.
– Прошу, скажите мне, что мы закончили.
– Ваш казначей, госпожа, – напомнил Булава. – Вы обещали принять его.
– Да ты просто погонщик рабов, Лазарь.
– Приведите Арлисса! – крикнул он. – Это займет лишь несколько минут, Ваше Величество. Это важно. Личные связи укрепляют преданность, знаете ли.
– Сегодня я не чувствую никакой личной связи с тобой.
– Это ранит меня, Ваше Величество.
Келси посмотрела на него, сузив глаза.
– Разве мы можем доверять казначею моего дяди?
– Я вас умоляю. У вашего дяди никогда не было казначея, только кучка сторожей, которые обычно пили, заступая в дозор.
– Тогда кто такой этот Арлисс?
– Я сам выбрал его на эту должность.
– Чем он занимается?
Булава отвел глаза.
– Он местный делец, очень ловко умеет обращаться с деньгами.
– Какого рода делец? – Перед глазами Келси встал кошмарный проулок, где женщины выставляли себя на продажу. Если Булава нанял в казначеи сутенера, на этом между ними все кончено, решила она.
Булава скрестил руки на груди несвойственным ему чопорным жестом.
– Если вам так уж необходимо знать, он букмекер.
– Букмекер? – Растерянность Келси тут же уступила место радостному возбуждению. – Но ты говорил, что в стране нет печатных станков. Как же он делает книги? Вручную?
Булава некоторое время смотрел на нее молча, а затем разразился смехом. Тут Келси поняла, почему он так редко смеется: его смех походил на гогот гиены, на визг животного. Булава прикрыл рот ладонью, но дело было сделано: Келси почувствовала, как ее щеки залило румянцем.
«Я не привыкла к тому, чтобы надо мной смеялись», – вдруг осознала она и выдавила из себя некое подобие улыбки.
– Что смешного я сказала?
– Он не книгоиздатель, госпожа, а букмекер. Ставки принимает.
– Букмекер? – переспросила Келси, забыв о своем смущении. – Вы хотите, чтобы я отдала ключи от казны профессиональному шулеру?
– А у вас есть идеи получше?
– Наверняка можно подобрать кого-нибудь другого.
– Нет никого, кто бы лучше него управлялся с деньгами. Вообще-то, мне пришлось долго уговаривать Арлисса прийти сюда, так что будьте с ним полюбезнее. У него в голове счетная машинка вроде тех, что были в ходу до Переселения, и он однозначно ненавидит вашего дядю. Мне показалось, это неплохое начало.
– Но откуда тебе знать, что он будет честен с нами?
– А я и не буду, – раздался хриплый голос, и из-за угла появился сморщенный сгорбленный старик.
Похоже, он был хром, поскольку сперва выставлял вперед правую ногу, а затем подтягивал левую. Но даже таким манером он передвигался столь быстро, что Киббу пришлось ускорить шаг, чтобы поспевать за ним. Левая рука Арлисса тоже оказалась увечной: несмотря на зажатую под мышкой стопку бумаг, он придерживал предплечье у груди, как ребенка. Остатки седых волос пучками торчали из-за ушей (и, как заметила Келси, когда он подошел поближе, в ушах тоже). Глаза его пожелтели от возраста, а нижние веки отвисли, обнажили слизистую, которая с годами утратила красный цвет и стала бледно-розовой. Он был самым уродливым созданием, которое Келси доводилось видеть за всю свою жизнь.
«Ну наконец-то, – подумала она, тут же устыдившись этой мысли, – хоть кто-то, на чьем фоне я выгляжу красавицей».
Арлисс протянул Келси руку, и она осторожно пожала ее, опасаясь, что своим обычным твердым рукопожатием сломает ему запястье. На ощупь его ладонь напоминала бумагу: гладкую, прохладную и безжизненную. От него исходил противный густой едкий запах – должно быть, так пахла старость.
– Честностью я не отличаюсь, – прохрипел старик. Он говорил по-тирски с сильным гнусавым акцентом, который Келси был незнаком. – Но мне можно доверять.
– Парадоксальное заявление, – заметила Келси, тут же пожалев о своих словах. Откуда бы этому человеку знать, что такое парадокс?
Но Арлисс смотрел на нее, посверкивая глазами, будто точно знал, что у нее на уме.
– И все же я здесь.
– Арлиссу можно доверять, госпожа, – вставил Булава. – И я думаю…
– Сперва о главном, – прервал его старик. – Кто ваш отец, Королевишна?
– Я не знаю.
– Вот засада! Булава отказывается мне рассказать, а я намерен сорвать большой куш, когда это выяснится.
Арлисс вытащил из-под мышки стопку бумаг и провернул ловкий трюк: зажав бумаги в зубах, он принялся листать их, пока не нашел нужную, после чего выдернул ее из стопки.
– Я провел опись имущества вашего дяди, госпожа. Я знаю подходящие места, где можно продать дорогие вещи, и подходящих дураков, которым можно заложить всякий хлам. Вы можете заработать по меньшей мере пятьдесят тысяч на барахле, которое ваш дядя считал искусством, а драгоценности его потаскух будут стоить в два раза дороже, чем на открытом рынке…
– Следи за языком, Арлисс.
– Простите-извините. – Старик отмахнулся от этого замечания, словно считал его несущественным, и Келси обнаружила, что разделяет его мнение. Ругательство совсем ее не покоробило. Оно ему даже шло.
– Я пока не бывал в самой казне. Верите или нет, но мне так и не удалось найти кого-нибудь, у кого есть ключ. Но я и так неплохо представляю, что там. Один из регентовских сторожей мне здорово задолжал. Кстати, вам нужны новые сторожа.
– Похоже на то, – согласилась Келси. Ее плечо раздирала боль, но она не обращала на нее внимания, попав под обаяние бешеной энергии Арлисса.
– После того как Бюро переписи уводит свою часть прибыли, Тирлинг получает около пятидесяти тысяч в виде налогов. Ваш дядюшка потратил свыше миллиона фунтов с тех пор, как умерла ваша мать. Я бы предположил, а я редко ошибаюсь в подобных вещах, что в вашей казне сейчас около ста тысяч, не больше. Вы на мели.
– Чудненько, – заметила Келси. Впрочем, она и не ожидала ничего другого, Ловкач говорил ей то же самое.
– Ну что ж, – продолжил Арлисс, сверкнув глазами. – У меня есть несколько неплохих идей насчет увеличения ваших доходов.
– Что за идеи?
– А это, Ваше Величество, будет зависеть от того, нанят ли я. Я ничего не делаю бесплатно.
Келси обратилась с безмолвным вопросом к Булаве, но тот лишь выразительно поднял брови, отчего ее так и подмывало ответить «нет».
– Вы человек не честный, но вам можно доверять?
– Верно.
– Думаю, вы зарабатываете не только на ставках.
Арлисс ухмыльнулся. Его тонкие волосы стояли дыбом, будто от удара молнии.
– Может, и так.
– Почему вы хотите работать на меня? Полагаю, сколько бы мы вам ни предложили, это все равно будет меньше, чем выручка от вашей подпольной работенки.
Арлисс хмыкнул, с присвистом выпустив воздух, будто продырявленный аккордеон.
– Вообще говоря, Королевишна, я, пожалуй, буду побогаче вас.
– Тогда зачем вам эта работа?
Лицо старика посерьезнело, и он окинул Келси оценивающим взглядом.
– Вы знаете, что про вас поют песни на улицах? Весь город в ужасе перед надвигающимся вторжением, но все равно слагает песни про вас. Народ называет вас Истинной Королевой.
Она вопросительно посмотрела на Булаву, и тот кивнул.
– Не знаю, правда ли это, но я всегда стараюсь подстраховаться, делая ставки, – продолжил Арлисс. – А если вы окажетесь тем, кем вас считают, я намерен оказаться в вашей свите во время победного шествия.
– А что, если я не та, кем меня считают?
– У меня достаточно денег, чтобы откупиться от неприятностей.
– Сколько вы хотите получать?
– Мы с Булавой уже все обговорили. Вы можете себе это позволить, Королевишна. Вам лишь остается сказать «да».
– Вы рассчитываете, что я буду закрывать глаза на прочие ваши делишки?
– Пока не знаю. Посмотрим по ситуации.
«Скользкий тип», – подумала Келси.
– Лазарь?
– Лучшего специалиста по денежным вопросам в Тирлинге не найти, госпожа, и это далеко не последнее из его умений. Придется хорошенько потрудиться, чтобы восполнить убытки, причиненные вашим дядей. И я бы поручил все именно этому человеку. Хотя, – прорычал он, наградив Арлисса тяжелым взглядом, – ему придется научиться обращаться к вам с должным почтением.
Старик усмехнулся, обнажив кривые пожелтевшие зубы.
Келси вздохнула, чувствуя себя во власти неизбежного и понимая, что это лишь первый из предстоящих ей компромиссов. Это было неприятное ощущение: будто садишься в лодку, намереваясь плыть по бурной реке, которую не перейти вброд.
– Хорошо, вы наняты. Будьте любезны подготовить для меня какую-нибудь отчетность.
Старик поклонился и задом наперед поковылял к выходу.
– Мы еще побеседуем, Королевишна, когда у вас выдастся минутка. А пока могу ли я получить ваше разрешение на осмотр казны?
Келси улыбнулась, чувствуя, как у нее на лбу выступает испарина.
– Сомневаюсь, что вам нужно для этого мое позволение, Арлисс. Но да, разрешаю.
Она откинулась на спинку кресла, но плечо протестующее заныло, заставив ее снова податься вперед. Она слишком устала, чтобы переживать о том, что подумает Булава.
– Лазарь, мне нужно отдохнуть.
Тот кивнул и знаком попросил старика выйти. Казначей по-крабьи попятился в сторону коридора, после чего Булава с Андали подхватили Келси под руки, буквально стащили ее с кресла и поволокли в ее покои.
– Арлисс будет жить здесь вместе с нами? – спросила Келси.
– Не знаю, – ответил стражник. – Полагаю, он будет приходить и уходить, когда ему удобно. Он уже пару дней провел в Цитадели, но лишь для проверки имущества вашего дяди.
Булава отвернулся, предоставив Андали помочь Келси раздеться, и прошелся по комнате, туша факелы.
– Как вам Веннер и Фелл?
«Кто?» – подумала девушка, но потом вспомнила двух оружейных мастеров.
– Им придется научить меня сражаться, или я заставлю их об этом пожалеть.
– Они хорошие ребята. Проявите к ним терпение. Вашей матери даже смотреть на оружие было противно.
Келси поморщилась, снова вспомнив лицо Карлин в тот день, когда она надела платье. Неприятно было признавать правоту Карлин в чем-либо за пределами книг, но, когда Келси открыла рот, в голову ей пришли именно слова Карлин, казавшиеся сейчас наиболее уместными.
– Моя мать была тщеславной дурой.
– И все же ее наследие окружает вас со всех сторон, – неожиданно промолвила Андали, вытаскивая шпильки из волос своей госпожи.
Булава кивнул, соглашаясь.
– Мир ждет, что вы будете такой же, как она, госпожа, и пока вы не докажете ему обратное, придется запастись терпением.
– Королева не обязана делать ничего, что ей неугодно.
– Вот это заявление вполне в духе вашей матери.
Когда Андали наконец разделалась с непростой задачей выпутать Келси из платья, не потревожив рану, девушка забралась в постель, уставшая настолько, что едва отметила про себя прохладу и мягкость свежих простыней.
«Когда они успели сменить белье?» – сонно подумалось ей. Почему-то это показалось ей еще более невероятным, чем все происходящее. Повернув голову к Булаве и Андали, чтобы пожелать им доброй ночи, она увидела, что они уже ушли, закрыв за собой дверь.
Келси не могла лежать на спине и крутилась с боку на бок, пытаясь найти удобное положение. Наконец, она улеглась на бок, лицом к пустым книжным полкам. Постель была очень удобной, но ей казалось, что она долго не сможет заснуть. Ей столько всего предстояло сделать.
«Ты уже сделала немало», – прошептал голос Барти. В голове Келси закружился целый вихрь образов. Горящие клетки. Маргарита, сидящая на привязи у трона ее дяди. Старуха из толпы, рыдающая на земле. Андали и ее пронзительный крик. Дети в детской. Девушка ворочалась под простынями, пытаясь успокоиться, но не могла. Она ощущала все свое королевство вокруг себя и под собой. Оно простиралось на тысячи миль во всех направлениях, и над его жителями нависла опасная и страшная мортийская туча.
«Этого недостаточно, – уныло подумала она. – Совершенно не достаточно».