Глава 12
Но о бикини пришлось забыть.
Природа взяла свое, напомнив о том, что я все-таки женщина.
Живот ныл так, словно в нем накручивал круги по бездорожью внутренних органов военный танк. Иногда этот танк застревал в каком-нибудь одном месте, и пока экипаж пытался сдвинуть машину, танкист-оператор активно стрелял из всех оружий.
Тем не менее я не захотела оставаться дома одна и пошла вместе со всеми.
Мы бродили по набережной, немного позагорали, пока Арон с Марком покоряли водные горки, а затем все вместе пообедали в небольшом ресторанчике на берегу.
– Сильно животы не нагружайте, – предупредила всех мама. – Сегодня всех ждет восхитительный ужин от хромого шеф-повара.
Мы дружно посмеялись.
Насладившись заботой семьи и вволю накатавшись в коляске весь первый день, всю оставшуюся неделю мама активно пользовалась костылями и просила обращаться к себе не иначе как «Джон Сильвер».
Весь день я брожу немного потерянная, запоздало реагировала на шуточки маминых подруг, невпопад отвечала на вопросы. Прилет мистера Дамира удивил меня, но еще больше удивили его слова.
Что означало это его: «ты – особенная»?
Я боюсь думать об этом всерьез. Боюсь начать мечтать о том, чего в принципе не может быть.
Вернувшись домой, все разбредаются по своим делам.
Мама с Азой отправляются рубить салатики и запекать утку. Арон и Марк, прихватив гвозди, молоток и картину, идут вешать натюрморт с земляникой в гостиную над столом, а я поднимаюсь к себе.
Приняв еще одну таблетку обезболивающего, замечаю футляр. Еще раз открываю крышку, провожу пальцами по холодному металлу, отстраненно любуюсь завораживающе-холодным блеском брильянтов и решительно беру в руки свой «блекберри».
Я – особенная, он сам сказал!
Связываюсь с ювелиром, виртуозно скармливаю ему байку о передумавшем лаэрде и возвращаю подарок.
– Я отправлю посылку с курьером, застрахованную на всю сумму, – предупреждаю ювелира.
– Может, просто прибережешь для другой? – пожилой мужчина явно недоволен. – Потом сможешь подарить одной серьги, а другой – браслет.
Я вздрагиваю и еще раз смотрю на комплект.
– А кулон?
– Кулон? – переспрашивает ювелир. – Что вы, мисс Бенар! Никакого кулона лаэрд Дамир не заказывал.
Я прикусываю губу, комкано прощаюсь и жму отбой.
Взяв в руки кулон, провожу пальцами по буквам, встаю, иду к зеркалу.
Кручу в пальцах крохотную застежку, надеваю кулон на шею, любуюсь отражением.
Красиво…
Плюнув на все, быстро снимаю ее и откидываю на тумбочку. Подхватив свою сумочку, еду на почту, заполняю бумаги, страхую посылку.
Увы, но с цепочкой так не получится. Ее явно делали на заказ, а значит, придется отдать ее мистеру Дамиру лично в руки.
Словно почувствовав, что о нем подумали, звонит шеф, но я отправляю его звонок в голосовую почту и возвращаюсь домой.
Быстро заскочив к себе, переодеваюсь в домашние, давно протертые джинсы и спускаюсь на помощь к двум самым родным женщинам.
Мне тут же протягивают нож и миску с перцами, которые надо измельчить для рагу. Из гостиной доносятся стук и жужжание игрушечной машинки.
В девять вечера приходят друзья мамы, и мы все дружно садимся за стол. В десять раздается неожиданный звонок в дверь.
– Кто это может быть? – удивляется мама, подхватывая костыли.
– Ой, это, наверное, страховой бланк принесли! Сиди, мамуль, сиди! – я подскакиваю со своего места и бегу открывать.
Но на пороге не представитель отделения переводов.
– Надо поговорить, – сердито смотрит мистер Дамир.
Я оглядываюсь назад, вспоминаю, что оставила кулон наверху.
– Аврора, кто там? – кричит из гостиной мама.
– Курьер! – нагло вру я в ответ и прикладываю указательный палец к губам.
Глаза мистера Дамира расширяются от удивления, а я хватаю его за руку и втаскиваю в дом. Жестом показав в сторону лестницы, я, ничего не объясняя, возвращаюсь обратно к гостям.
За то, что лаэрд заблудится и не найдет мою комнату, я не переживаю. В конце концов, демон он или кто?
Среди шумной компании гостей время летит быстрее, чем хотелось бы, и только после третьего тоста я понимаю, что шеф ожидает меня уже около получаса.
Шепнув мамулику, что хочу немного полежать, я торопливо взбираюсь по лестнице и дергаю дверь.
– Извиняюсь, что так долго… Ой! – я резко отворачиваюсь и краснею.
Просто как-то не ожидала увидеть абсолютно голого мистера Дамира у себя на кровати.
– И что же тебя смутило, Аврора? – его моя реакция смешит.
– Оденьтесь! – громко говорю я, стараясь справиться с шоком. – Я не за этим… О, боже, как вы могли подумать такое!
За спиной раздаются шорох матраца, бряцанье бляшки ремня и недовольное сопение.
– А что я еще мог подумать? – раздраженно ворчит он. – Особенно с учетом предложенного вами третьего варианта?
Я краснею еще больше, но полыхающая от смущения кожа никак не помогает исправить двусмысленность ситуации.
А ведь мистер Дамир прав! После того как я предложила третий вариант, что еще можно подумать о моем моральном облике?
– И что же вы хотели от меня в таком случае, мисс Бенар? – холодно интересуется мужчина.
Опасливо оглянувшись и убедившись, что штаны на лаэрде, я оборачиваюсь и иду к тумбочке.
– Вот, – протягиваю кулон. – Возьмите его обратно.
Мистер Дамир даже не смотрит в сторону своего подарка. Все его внимание сконцентрировано только на мне.
– Не понравился? – напряженно уточняет он, скрещивая руки на голой груди.
Майка и шлепки сиротливо валяются на полу.
Мой взгляд скользит по его накачанной груди, замысловатой татуировке. Искушение коснуться его настолько велико, что я на всякий случай прячу руки в карманы.
– Я вернула ваш подарок ювелиру, – с долей злорадства признаюсь я.
На миг в его глазах полностью блекнет демоническая синева, оставляя радужку почти полностью зеленой.
– Почему? – холодно интересуется лаэрд.
– Потому что я – особенная, – смотрю на него с вызовом, ощущая себя неожиданно храброй девочкой, готовой постоять за себя и свое спокойствие.
Мужчина наклоняет голову набок, внимательно смотрит и делает шаг вперед.
Всего миг, и «храбрая девочка» летит на кровать, а мистер Дамир вдавливает меня своим телом в мягкий матрац.
Испуганно взвизгнув, я упираюсь в грудь навалившегося на меня мужчины.
– Да, Аврора, ты особенная! – рычит он мне на ухо. – Слышишь? Особенная!
Я пытаюсь взбрыкнуть, но лаэрд словно обезумел. Схватив мои запястья, он одним движением заводит мои руки за голову и прижимает к кровати.
– Моя сладкая девочка, – хрипло шепчет он, жадно целуя мое лицо. – Моя холодная королева, что же ты со мной делаешь? – вырывается из горла болезненный стон.
Одной рукой он все еще держит мои запястья, а вторая скользит под майку, ласкает живот и медленно ползет вверх.
– Мистер Дамир… – выдыхаю я, вяло брыкаясь ногами в качестве протеста.
Он останавливается, поднимает голову и опять смотрит мне в глаза.
– Я хочу тебя… – теперь настал его черед использовать запрещенный прием.
Медленно-медленно его потемневшие от желания глаза приближаются, кончики наших носов касаются друг друга.
– Я очень хочу тебя… – шепчет он.
Его губы теперь заманчиво близко, и, поддавшись внезапному порыву, я немного приподнимаюсь и осторожно прикусываю его нижнюю губу, оттягиваю вниз и с неохотой отпускаю. Тянусь, чтобы поцеловать по-настоящему, но лаэрд внезапно отстраняется.
– Нельзя, – большим пальцем он обводит контур моих губ. Резко выдыхает, опускается и начинает покрывать жадными, нетерпеливыми поцелуями все, до чего может добраться.
Оказавшиеся на свободе руки тут же сжимают его крепкие плечи, а с полуприкрытых губ, которые он так старательно игнорирует, слетает полный желания стон.
– Сладкая моя, – довольно улыбается мужчина, его рука ныряет к пуговице на джинсах, и я вздрагиваю.
– Нет! – хватаю его пальцы, уже расстегивающие маленькую ширинку одной рукой, а второй вновь упираюсь в накачанную грудь.
– Что значит нет?! – сердится мужчина. – Я голову сломал, придумывая, что вам всем подарить. Я летел к тебе почти через половину материка. Я признал, что ты особенная женщина в моей жизни, и ты все равно отталкиваешь меня! Чего тебе еще надо? – в его взгляде мелькает угроза. – Чтобы я стелился перед тобой как Зверь?
Я прикусываю губу, зажмуриваюсь и отчаянно машу головой.
Мистер Дамир приподнимается на руках. Смотрит на меня зло, раздраженно, а потом откатывается в бок и садится на край кровати.
– Я, кажется, понял… Я тебе не нравлюсь, да? – хрипло спрашивает он, разворачиваясь, чтобы видеть меня.
Сейчас он так не похож ни на секс-инструктора, ни на расчетливого бизнесмена. Он растерян, он уязвлен отказом от подарка, отказом от секса. И он ждет моего приговора.
– Просто скажи, – тихо просит он, и я вдруг понимаю, что означает Особенная.
Он никого не пускает в свою жизнь. Самые близкие люди – Шарлиз, Сабир и… я! Мы единственные, кто дорог ему, о ком он заботится, кого контролирует с такой маниакальностью.
Он не лукавил, отвечая на вопрос журналистки. У него действительно все есть – мы его аналог семьи.
– Просто скажи, что спала со мной только из-за этого гребаного контракта, – рычит лаэрд.
– Что? – Я резко сажусь напротив, поджимаю ноги. – Нет, вы не так все поняли. Я просто… Ну-у-у…
Краска заливает щеки и шею, выдавая смущение, и я отвожу глаза в сторону.
Ну, а как сказать мужчине, что у тебя по календарю не тот день, когда можно быть с кем-то?
Он ловит мое покрасневшее личико ладонями, поднимает голову, заставляя встретиться с ним взглядом.
– Ну-у-у? – осторожно подбадривает мужчина, почему-то с опаской заглядывая в мои глаза.
Зажмуриваюсь, набираю в грудь воздуха.
– У меня месячные, – еле слышно выдавливаю я и краснею в четыре раза интенсивнее.
Ответом становится негромкий смех мужчины, и шумный выдох, полный облегчения, а затем его губы наконец касаются моих.
Он целует легко, нежно, удерживая за затылок одной рукой, а второй прижимая к себе за талию.
Сначала я завороженно принимаю его поцелуй, но с каждым прикосновением, с каждым хриплым вдохом движения наших губ и языков становятся жадными и ненасытными.
Он углубляет поцелуй, наши языки встречаются, узнают вкус друг друга, и я не могу сдержаться от гортанного стона счастья.
– Хм… – хрипло смеется мужчина, на миг отрываясь, чтобы дать мне возможность немного отдышаться. – Кажется, я только что распробовал новый деликатес, – доверительно шепчет он, игриво прикусывая мою нижнюю губу.
– А как же запрет? – вспоминаю я. – Не хотелось бы остаться без губ или языка.
Он негромко смеется и сверкает глазами.
– Демон укусит кого угодно, но только не тебя, – с загадочной улыбкой говорит он, наклоняется и снова целует.
Не прекращая чувственной игры губ, языка и зубов, мистер Дамир осторожно укладывает меня обратно на постель, устраивается сверху.
– Ты знала, что леопарды-альбиносы чрезвычайно редки, – шепчет он, одной рукой умело расстегивая лифчик. – Мне выпал редкий шанс встретить белую пантеру.
Ловкие пальцы стягивают с меня майку, откидывают в сторону белый лифчик и круговым движением ласкают невероятно чувствительные в этот период соски.
– А-а-м… – выдыхаю я, как только пальцы сменяют губы.
– Мне так нравятся твои стоны, – тихо признается он и сжимает зубы.
– А-а-а! – я выгибаюсь навстречу его ласкам, забыв про всякие приличия, прижимаю его голову к своей груди. – Еще! – тихо, но настойчиво молят мои губы. – Еще!
Мой личный секс-инструктор негромко смеется, втягивает сосок в рот, сосет, кусает, в то время как его рука ласково сжимает второй.
По телу пробегают волны удовольствия, одна за одной, концентрируясь внизу, где все уже болит от желания.
– Да, – шепчу, забыв обо всем.
– Хочешь меня? – провокационно спрашивает лаэрд, ловя мои губы своими.
– Да…
Просунув руки под спину, одним мощным рывком лаэрд сажает меня к себе на бедра, крепко сжимает.
Не готовое к физкультуре и гимнастике тело реагирует весьма предсказуемо – живот крутит от очередного спазма, но на этот раз никакого удовольствия нет.
Я против воли морщусь, сжимаюсь, и это, конечно же, не укрывается от бдительного лаэрда.
– Что такое?
– Живот болит, – признаюсь я, утыкаюсь носом к нему в плечо, пытаюсь восстановить сбитое дыхание и снова морщусь.
Сильные руки медленно укладывают меня обратно на постель так, словно я стеклянная ваза.
– Сильно? – с беспокойством смотрит он, поглаживая немного вздувшийся животик.
– Терпимо, – вру я и вновь тянусь к его губам, но секс-инструктор уже куда-то испарился, неуловимым образом перевоплотившись в самоуверенного шефа с гиперзаботой.
– Залезай в постельку, – командует он, поднимаясь на ноги.
Внутри разбегается возмущение и разочарование.
– А как же…
– В постель! – строго смотрит мужчина, одним движением натягивает майку, влезает в шлепки и идет к дверям. – Я сейчас…
Разочарованно вздохнув, я покорно переодеваюсь в пижамные шортики, маечку на тонких бретельках, выпиваю еще одну таблетку обезболивающего и ложусь.
Мистер Дамир отсутствует где-то двадцать минут, первые десять из которых я посвящаю тому, что глупо улыбаюсь, уставившись в потолок.
Он прилетел ко мне! Потому что я – Особенная, я нужна ему, потому что он скучал без меня. И он меня поцеловал!
Я касаюсь губ, все еще хранящих его след, глупо смеюсь и качаю головой.
Ой, Аврорка, ведешь себя как влюбленная дурочка!
А потом я неожиданно понимаю другое – ну прилетел, ну сказал, ну поцеловал… И что?
Пройдут выходные, мы улетим обратно и…
Что дальше? Что станет делать лаэрд, когда вдоволь наиграется со своей игрушкой?
Я закрываю лицо руками и издаю громкий жалобный стон.
Как же он так скучал, если, по рассказам Сабира, в его постели побывало все видовое разнообразие женского пола?
Так, может, это и не я такая вся особенная, а просто задетое «разочаровывающим сексом» самолюбие кобеля? Сейчас он пару разочков самоутвердится и с независимым видом отправиться шпилить брюнеток дальше.
Черт! Какая же я дура!
Еще один стон, полный душевной боли, вырывается из груди. И вместе с этим хлопает дверь, а затем прогибается матрац, принимая вес мужчины.
– Все хорошо, – легкий невесомый поцелуй в ладони, все еще прикрывающие мое лицо. – Я рядом, Аврора.
Пока не встречу сногсшибательную брюнетку… – зло добавляю я про себя и всхлипываю.
– Ну ты чего? – укоризненно шепчет лаэрд, убирая мои руки от лица. – Тише, моя пантера, – стирая дорожки слез легкими поцелуями, успокаивающе шепчет мистер Дамир. – Тише, моя сладкая.
И от его прикосновений, и от этого пресловутого «моя», и от неожиданной заботы реветь хочется еще больше.
Развернувшись, я утыкаюсь носом в грудь лежащего рядом мужчины и устраиваю маленькое наводнение.
– Аврора, что ж такое…
Он растерянно заключает меня в объятия, успокоительно поглаживает по спинке и шепчет на ушко всякие глупости, а я реву в голос и все никак не могу остановиться, потому что с ужасом понимаю очевидное – я не хочу быть для него Особенной!
Я хочу быть для него Единственной…
* * *
Я просыпаюсь резко, словно от внезапного толчка, и понимаю, что разбудил меня странный звук.
Рокочущее мурлыканье, громкое и басовитое, чем-то очень отдаленно напоминающее урчание кошки, только в миллион раз страшнее.
Запоздало понимаю, что мужчина, крепко обнимающий меня сзади, «доутешался» до глубокого сна.
Молниеносно повернувшись, сталкиваюсь взглядом с абсолютно синими глазами лаэрда, вскрикиваю от неожиданности и инстинктивно отстраняюсь назад.
– Зверь не обидит! Зверь не обидит! – демон моментально скатывается с кровати, поднимает руки и, видя, что я не собираюсь орать и в панике выбрасываться в окно, поясняет: – Кристоф не думал, что уснет и оставит Зверя с Авророй.
Я сглатываю, тянусь рукой к ночнику, стоящему на тумбочке.
– Пожалуйста, не надо, – просит демон, и моя рука возвращается обратно.
Мужчина осторожно опускает руки и замирает.
Каждый из нас боится пошевелиться – он, чтобы не напугать меня, я – чтобы не спровоцировать лаэрда на атаку.
– Если Авроре страшно, то Зверь может побыть в ванной, пока Кристоф не проснется, – предлагает он.
Сейчас в привычном голосе мистера Дамира слышатся более хриплые, рычащие интонации, но я почему-то не испытываю страха.
Я смотрю на выжидательно замершего посреди комнаты демона и не могу сдержать улыбки.
«Большой босс» испарился без следа, оставив себе на замену смущенного, немного неуверенного в себе юношу с взлохмаченными волосами и растерянными глазами цвета королевской сини.
На ум приходит фраза Королевы Кед про голодного мистера Дамира. Да, вот этому Кристофу определенно нужны нежность и забота.
– Хочешь немного побыть со мной? – осторожно спрашиваю я и в ответ получаю робкую улыбку.
На миг на лице лаэрда мелькает то самое выражение, что у кудрявого мальчишки с фотографии, виденной мной на благотворительном вечере.
– Зверь очень хочет побыть с Авророй, – улыбается он более смело. – Можно Зверю сесть рядом?
Я киваю, сажусь и облокачиваюсь спиной на подушку. Лаэрд устраивается на противоположном уголке кровати, по-турецки скрестив накачанные ноги.
Я с интересом оглядываю его.
Рик рассказывал, что демону очень сложно оставаться даже частично трансформированным, не говоря уже о том, чтобы полностью держать под контролем все тело. Сам Рик не мог контролировать промежуточные состояния. Он был либо человеком, либо демоном.
– Как долго ты можешь удерживать человеческое тело? – с любопытством спрашиваю я сидящего неподвижно демона в теле человека.
– Два-три часа, – опять эта робкая улыбка, от которой хочется заключить демона в объятия. – Кристоф занимается со мной каждую свободную минуту, – говорит он и очень искренне добавляет: – Достал…
Мы обмениваемся понимающими взглядами, улыбаемся.
– Ты сказал, что я помогла тебе… – вспоминаю нашу единственную встречу с демоном на белом ковролине гостиной пентхауса. – Но я не помню…
Я развожу руками, отчего одеяло сползает немного вниз.
Демон с жадностью смотрит на мои голые плечи, грудь, прикрытую коротенькой маечкой, облизывает губы и вздыхает.
Торопливо натянув одеяло по самую шею, я вновь настораживаюсь и с подозрением смотрю на сидящего рядом со мной демона.
– Аврора заступилась за Зверя, как за своего, – через какое-то время отвечает он. – Другим людям это не понравилось, и они сделали Авроре очень больно. Кристоф тоже наказывает Зверя, когда Зверь делает что-то плохое, но люди были очень жестоки.
Внезапно по моему телу проходит дрожь. Внутри возникает ощущение, будто я ушла с головой под воду и резко всплыла.
– Расскажи, что случилось? Кто эти люди? – прошу я, мысленно пытаясь ухватиться за смутные обрывки воспоминаний.
Демон секунду думает, а потом качает головой:
– Зверь не хочет, чтобы Аврора вспоминала. Авроре будет тяжело, она будет плакать…
Я очень хочу знать, тем более что в голове крутится что-то такое знакомое, но я никак не могу ухватить воспоминание. Я помню лабораторию, помню навязчивый звуковой сигнал, от которого ломит виски, помню синеглазого демона, помню…
Мужчина приподнимается, тянет руку, и я настороженно замираю.
Чего он хочет?
– Теперь Аврора своя, – его пальцы осторожно касаются моей щеки. – Родная…
От легкого прикосновения бегут мурашки, но еще большая волна непонятного теплого жара пробегает по телу от слова «родная».
Демон садится на место, наклоняет голову набок, пристально смотрит неповторимой синью глаз.
– Зверю очень нравится Аврора.
Еще одна теплая волна.
– А Кристофу? – в лоб спрашиваю я, потому что уверена – демон мне не соврет.
Пару минут он сидит абсолютно неподвижно, и я уже начинаю жалеть, что спросила.
Сейчас он скажет нет или просто отрицательно покачает головой, и сказка закончится…
– Кристоф упрямый дурак, – озорно улыбается демон, наклоняясь вперед. – Он никогда не сознается, но его потянуло к Авроре еще на собеседовании.
Мне дико приятно.
Я опускаю глаза, закусываю губу, чтобы скрыть довольную улыбку. Внутри весело поет на все голоса счастье, но гормоны тут же все портят.
– Но если я нравлюсь вам обоим, – обиженно смотрю на мужчину, – то зачем все эти брюнетки?
Демон пожимает плечами.
– Зверь выбрал Аврору, когда унюхал в аэропорту, – улыбаясь, признает он, и тут же улыбка лаэрда меркнет. – Кристоф не сможет остановиться на Авроре.
– Почему? – в возмущении подпрыгиваю на кровати.
– Потому что в нем помимо Зверя живет еще кое-кто.
Я округляю глаза от удивления.
Вот это да! В лаэрдах есть третья сущность? Об этом же никто не знает!
– Кто? – спрашиваю пересохшими губами.
– Кобель! – фыркает демон.
Мы обмениваемся понимающими взглядами и негромко смеемся.
Посидев немного в молчании, я украдкой зеваю, прикрывая ладошкой рот.
– Кристоф просыпается, – расстроенно вздыхает демон. – Аврора может не рассказывать, что Зверь приходил?
– Не буду, – улыбаюсь я, глядя на симпатяжку-лаэрда, и подмигиваю: – Это наш с тобой секрет.
Демон улыбается, делает вдох и укладывается рядом со мной.
– У Зверя только три секрета от Кристофа. И все они связаны с Авророй, – горячие руки прижимают меня к мужчине, немного сильнее, чем хотелось бы, но я не возражаю.
– Сладкая… – зарывшись носом в мои волосы, шепчет лаэрд и вздрагивает. – Аврора?
– Ммм? – неохотно мычу я, притворяясь сонной.
Руки мистера Дамира нагло забираются под маечку, игриво задевают сосок.
– Нуу… – недовольно ворочаюсь я, ловя его руку, хотя внутри уже все настроено на игривый манер. – Спать… – тем не менее шепчу я, зачем-то прижимаясь посильнее своими бедрами к его.
– Да, ты права, – вздыхает он. – Мне пора…
Я ожидала чего угодно, но только не того, что мужчина разожмет объятия, встанет и, подхватив одежду, начнет быстро одеваться.
– Вы уходите? – как же я сейчас расстроена, как сильно не хочу отпускать его от себя.
– Так надо. Ты же знаешь правила, – уже полностью одетый, он присаживается рядом, нежно гладит меня по щеке.
– Но ведь вчера мы правила нарушили, – хмуро бурчу я, чувствуя почему-то обиду из-за оказываемого Зверю недоверия.
Он наклоняется, ловит своими губами мою нижнюю губу, осторожно прикусывает.
Ой, нет! Мы же не почистили зубы!
Но запах изо рта абсолютно не волнует лаэрда.
Не дав опомниться, проникает внутрь юрким языком. Его рука властно держит меня за собранные на затылке волосы, контролируя мои движения.
Он целует, и в каждом движении его восхитительных губ просьба, в каждом даже легком прикосновении языка неутоленная страсть. У меня начинает кружиться голова, а кровь в висках стучит словно церковный набат.
«Кристоф не сможет остановиться на Авроре», – звучат в голове слова Зверя, и я не могу сдержать стона.
– Я так тебя хочу… – стонет в ответ мистер Дамир и резко отстраняется, прерывая свой жадный поцелуй на прощание. – Завтра наш вылет, – напоминает он уже от дверей. – Ничего не планируй…
Он уходит, а я тяжело вздыхаю.
Мне так хочется быть с ним вместе, наслаждаться его чувственной лаской, целовать.
Я провожу пальцами по горящим после поцелуя губам. Он поцеловал меня – разве это уже не достижение?
«Кристоф не сможет остановиться на Авроре…»
Я поворачиваюсь, двигаюсь на то место, где еще недавно лежал мужчина, и зарываюсь в подушку носом. Наволочка еще хранит его запах. Его неповторимый запах, который волнует и будит во мне страсть.
«Кристоф не сможет остановиться на Авроре», – напоследок предупреждает меня подсознание, и я проваливаюсь в сон.
* * *
Просыпаюсь рано, что неудивительно из-за разницы во времени. Но, спустившись вниз, с удивлением узнаю, что я не одна такая. На кухне мама печет пирожки на дорожку, Марк и Арон убежали на море, чтобы вволю накупаться перед отлетом.
Азалия со счастливой улыбкой крутит подаренный вчера сертификат и в глубине ее голубых глаз зреет какая-то идея.
– Доброе утро! – улыбаюсь я, присаживаясь рядом.
Мы завтракаем, обсуждаем с мамой дела.
– Пойдешь за сувениркой? – интересуется в конце завтрака сестренка, и я соглашаюсь.
Полчаса хватает нам, для того чтобы пробежаться по рынку на набережной, прикупить кучу ненужного барахла.
В конце улицы Азалия останавливается и тянет меня в сторону небольшого погребка.
– Зайдем, – просит она. – Здесь продают такое потрясающее вино!
Я пожимаю плечами и следую за ней.
Вино меня не очень интересует – я редко пью. В голове сразу же вспыхивают воспоминания о нашем совместном ужине с мистером Дамиром, о моем неожиданном предложении.
Пью редко, но как метко! – внутренне улыбаюсь я.
Магазинчик маленький и очень уютный. Здесь царит прохлада, а в воздухе витает едва уловимый сладковатый запах винограда и специй.
– Добрый день, – к нам подходит улыбчивая женщина лет пятидесяти. – Признаюсь, не часто ко мне заходят такие очаровательные покупательницы.
Мы с Азалией кидаем друг на друга довольные взгляды и улыбаемся. Подхватив женщину под ручку, сестра отходит в сторону полок, где выставлены вина.
Я отхожу в сторону, полностью доверив Азе выбор, и сажусь за столик, предназначенный, по всей видимости, для дегустации вин. Руки как-то сами тянутся к телефону, проверяют, не пришло ли сообщение от мистера Дамира.
Ни эсэмэс, ни пропущенных нет, и я ощущаю нотку разочарования, потому что надеялась, что этот день он проведет со мной.
Он же сказал – «ничего не планируй»… Или как по-другому? Может, послышалось?
Я накручиваю светлый локон на пальце и мечтаю.
Здесь недалеко есть прекрасный сад, можно было бы погулять, держась за руки, посидеть в тени деревьев, тесно прижавшись друг к другу.
Можно предложить сходить в кино.
Да, точно! На последний ряд, для поцелуев…
Я глупо улыбаюсь, но тут же беру себя в руки.
Вот бы еще разок с ним потанцевать. Он великолепно ведет, словно прирожденный танцор. А еще он великолепно целуется и…
Боже, да нет такой вещи, которая мне в нем не нравится!
«Кристоф не сможет остановиться на Авроре…»
Черт! Опять вспомнила об этом.
В магазинчике работает радио, поэтому, наблюдая за сестрой и хозяйкой магазина, я растерянно прислушиваюсь к словам до боли знакомой мелодии.
Я знаю, что «стою в очереди»,
Пока ты не решишь,
Что у тебя есть время
Провести вечер со мной.
А если мы и пойдем куда-нибудь
потанцевать,
Я знаю, что есть шанс,
Что ты уйдешь не со мной.
Николь и Робби продолжают лирично-игриво напевать, а я сижу сама не своя. Перепетый сингл Фрэнка и Нэнси Синатра так созвучен с моей жизнью.
Сколько мистер Дамир игнорировал меня? Два года я была ему не интересна как женщина, а вот теперь наконец выпал мой билетик в этой бесконечной очереди в постель богатого, красивого мужчины.
«Я хочу тебя…» – кобель выбрал себе очередную самку, особенную из-за полного несоответствия всем его бывшим.
– «Я люблю тебя», – на все лады повторяют Николь и Робби, а у меня начинает жечь в глазах.
Вот она разница – «хотеть» и «любить» – слишком далеки друг от друга.
Я любила Рика, любила так сильно, что все вокруг замирало, когда он был далеко, и приходило в движение только тогда, когда он касался моих губ и ласково шептал «Лисенок».
И пусть эта любовь сделала меня слепой, слишком покорной, но я по крайней мере уверена – я умею и хочу любить. А способен ли на чувства мистер Дамир?
«Кристоф не сможет остановиться на Авроре…»
Черт! Я ведь все прекрасно понимаю сама.
Телефон радостно пищит, вибрация отдается в ладони и заставляет меня очнуться от тяжелых мыслей.
– Да? – отзываюсь я, даже не посмотрев на экран.
– Доброе утро, сладкая, – заспанным голосом произносит мужчина, в очередной раз словно почувствовавший, что я думаю о нем.
Я смотрю на часы, висящие над входом в магазинчик.
– Сейчас почти полдень, – информирую мужчину. – Как ваш личный консультант могу отметить, что курортный город весьма плохо влияет на ваш режим дня.
Судя по звуку, мистер Дамир где-то в ванной.
– Просто мой организм решил отоспаться, – на заднем фоне отчетливо различим шум воды. – Я так плохо спал всю эту неделю… – жалуется он тихим, доверчивым шепотом.
В первую секунду внутри возникает острое желание пожалеть его, сказать что-то мягкое, но потом я вспоминаю о причинах недосыпа и слова как-то сами собой застревают в горле.
Конечно, он не выспался! Всю неделю активно кувыркался с Очередными вместо того, чтобы отдыхать, а теперь еще и жалуется!
– Я снял яхту и придумал массу способов получить удовольствие даже в ЭТИ дни, – игриво шепчет лаэрд, а затем в его голосе опять звучат повелительные интонации Большого Босса. – Заеду за тобой через час.
Закрыв глаза, качаю головой.
«Кристоф не сможет остановиться на Авроре…»
– Нет! – говорю спокойно.
Неожиданно спокойно.
Я уже знаю, что будет, если мы продолжим. Знаю, чего хочу от него, и теперь простые встречи ради секса меня не устроят.
Пару секунд в трубке висит напряженная тишина, а потом на меня обрушивается шквал раздражения.
– Что значит нет? – рычит мистер Дамир.
И вот что странно – я никогда не отказывала Рику, а мистеру Дамиру отказала с несвойственной для себя легкостью.
– Я не поеду, – спокойно отвечаю, пряча под стол трясущиеся от страха руки.
Ну да! По телефону же ведь намного легче быть сильной и уверенной.
– Аврора! – недовольно шипит лаэрд. – Я прилетел сюда только ради тебя…
– Спасибо, мне приятно, – перебиваю мужчину. – А я прилетела сюда ради семьи, – делаю паузу и нарочно подчеркиваю: – Ради своей семьи!
Слышится грозный рык взбешенного моим отказом мужчины, а затем он бросает трубку.
После разговора я чувствую себя так, словно побывала в шторме, торнадо и на извержении вулкана разом.
Сердце гулко колотится, внутри активно набирает обороты паника. Только теперь я замечаю, что, несмотря на прохладный воздух магазинчика, умудрилась вспотеть так, что легкое платье прилипло к телу.
Руки неуверенно крутят телефон, но я резко обрубаю все мысли о том, чтобы позвонить и извиниться.
Остаток дня проходит в нервотрепке и сборах.
Тело бьет легкий мандраж, а душу грызет раскаянье. Периодически в эту компанию вмешиваются гормоны, отчего мой и так нестабильный эмоциональный фон скачет, заставляя меня реагировать на окружающих немного резче, чем хотелось бы.
– Вы точно все взяли? – девятый раз интересуется мама, сидя с нами на чемоданах в прихожей. – Билеты, паспорта, пирожки…
– Мамусь, не накаляй! – фыркает Аза.
От входа сигналит заказанное такси, и мы шумной толпой пытаемся уместиться в одной машине. Пожилой нерусский водитель философски наблюдает за нашими попытками разместить на коленках неугомонного Марка, впихнуть в багажник четыре чемодана и каким-то чудом затолкать костыли в салон.
– С Богом, – тихонько шепчет он в сторону, перед тем как тронуться с места.
Несмотря на подозрения таксиста, до аэропорта мы добираемся без приключений и опозданий.
В зале ожидания для бизнес-класса совсем немного народу – оно и понятно, мистер Дамир в очередной раз скупил все места. Сам он, как и положено большим людям, задерживается.
– Может, позвонишь ему? – предлагает мама, но я только поджимаю губы и делаю вид, что не расслышала просьбу.
– Мамусь, не волнуйся! Самолет без мистера Дамира в воздух не поднимется, – фыркает Аза, наблюдая за тем, как Марк активно таранит новой машинкой ее ногу. – Все сто сорок человек плюс экипаж будут сидеть и покорно ждать, пока лаэрд соизволит посмотреть на свой золотой «ролекс».
– Вы даже не представляете, насколько сейчас правы, – холодный голос мужчины действует на всех одинаково – мы разом вздрагиваем и смотрим в сторону только что подошедшего мистера Дамира с двумя телохранителями за спиной.
Мой взгляд встречается с его сине-зелеными глазами, и я понимаю, что пропала.
Одно дело – быть смелой по телефону и совершенно другое, когда он рядом, когда он смотрит на меня потемневшими от желания глазами.
Сердце на миг замирает, а затем стучит так сильно, словно хочет выпрыгнуть из груди прямо ему в руки.
– Мадам Бенар, – мужчина резко переводит свой взгляд на мамулика. – Я прошу вашего разрешения, чтобы встречаться с Авророй.
И пока я лихорадочно пытаюсь не умереть от шока, мамочка воинственно встает на свои костыли, выставляет гипс в качестве контраргумента и, важно подбоченившись, спрашивает:
– А это правда, что вы лаэрду Матиазу глаз подбили и руку сломали? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, интересуется она.
– Правда, – по лицу мистера Дамира отчетливо видно, что он ни капли не раскаивается в содеянном.
– Неужели вы не жалеете? – лицо мамы словно предгрозовая туча.
– Жалею, – покаянно опускает голову лаэрд. – Надо было сломать ему обе руки. Возможно, тогда он бы уяснил, что слать всякую гадость по почте плохо.
Лицо мамочки расплывается в довольной улыбке.
– Тогда ладно, – кивает она и предупреждает: – Но если обидишь мою малышку, я тебе…
– Буду иметь в виду, – улыбается «напуганный» лаэрд.
