38
Вис-Корчула, Сумрачные горы
В Сумрачных горах забрезжил великолепный летний рассвет. Всю ночь дождь то прекращался, то начинался снова. Было холодно, но, когда солнце поднимется повыше, станет теплее. Прямо перед Пайпером Хектом раскинулся заросший полевыми цветами луг, скрытый туманом. За лугом, в нескольких милях ниже по склону, разбила лагерь армия, которую послали очистить Вис-Корчулу от страшной чумы – от Войска Праведных.
Хект, Титус Консент и Ривадемар Вирконделет пробрались к лугу ночью под прикрытием тьмы и дождя. Из-за непогоды им не удалось как следует разглядеть стоянку неприятеля, но в одном Хект убедился: его войску противостоят весьма многочисленные, хотя и совершенно неорганизованные, силы. Герис была права: Безмятежному действительно удалось собрать огромную толпу.
Близко к биваку разведчики подобраться не осмелились, опасаясь наткнуться на караульных. Из-за шума дождя Праведные могли не услышать, как часовые ворчат и жалуются на дурную погоду.
Лагерь разбили посреди большого скотоводческого хозяйства, принадлежащего клану Бенедокто. На огороженном низкой изгородью овечьем выгоне и вокруг него горели костры.
Наутро, куда бы Хект ни пошел, а он нарочно ходил повсюду без сопровождения, за ним с беспокойством наблюдали солдаты из имперской армии. Им так хотелось поверить, что их военачальник сотворит чудо, что они лучшие из лучших и неуязвимы, но всех пугали размеры неприятельского войска. А войско это меж тем все росло, к лагерю подтягивались новые силы. Предложенный Хектом план казался таким странным, что никто в него не верил. Все решили, что военачальник просто хочет ввести в заблуждение патриарших шпионов.
Так и было. Хект надеялся, что враг поверит еще меньше, чем его собственные люди, которые все же понимали суть столь необычной стратегии.
Среди холмов, которые напоминали остатки доисторических могильных курганов, к Хекту присоединился Клэй Седлако.
– Командир, люди волнуются. Вы до сих пор никого не посвятили в настоящий план.
– Пускаю всем пыль в глаза, Клэй. Так и должно быть. Пока наши не знают, там внизу тоже не проведают. Скажите, пусть выполняют мои приказы, когда я их отдам. Что там с лугом?
– Вода все прибывает.
На этом лугу обычно бывало топко. Хект видел несколько луж. Вода не закрывала цветы и траву, но совершенно точно зальется к нему в сапоги, когда он будет возвращаться из разведки.
– Прекрасно, им будет сложнее идти, – кивнул Пайпер, облизал палец и поднял его над головой, чтобы проверить направление ветра. – А вот тут не знаю…. Никак не пойму, куда бы ему лучше дуть.
– Куда бы ни подул, кое-кому не видно будет ни зги.
– Ага. Пришлите ко мне Рука и Прозека.
– Опять? Мало вы их донимали? Они знают, что делают, а дел у них навалом. Не дергайте их.
– Ладно. Вы правы. С мелочами сами разберутся. – Раньше он всегда так и делал – давал поручение и позволял подчиненному самому его выполнить. – Если хотите поспеть вовремя, вам лучше выдвигаться.
– А если сегодня они не явятся? Захотят уговорить вас сдаться?
– Не сегодня, так завтра. Наверняка припасов они с собой прихватили недостаточно, а времени, чтоб все тщательно подготовить, у них не было. Захотят поговорить – поговорю. И буду, конечно, тянуть время, пока не подтянется подкрепление.
– Так вы хотите, чтобы они атаковали?
– Нет. Хочу, чтобы они думали, что я так хочу. Пусть поломают голову. И быть может, поступят наперекор. Вот проклятие! Идите и вежливо скажите императрице, что негоже ей разгуливать там, где в любую минуту может начаться бойня.
Облаченная в доспехи Катрин бродила по холмам, пытаясь подбодрить солдат. Хект подумал, что поступает она весьма цинично.
– Сделаем. – Седлако не стал говорить Хекту, что наверняка все это уже сказал императрице капитан Эфриан. – Солдаты в ее присутствии скорее не приободряются, а пугаются.
Рыцарь отправился выполнять поручение, насвистывая на ходу любимую песенку Мадука. Если он и сделал замечание Катрин, то Хект этого не заметил.
– Ты и правда собираешься отразить здесь атаку? – едва слышно прошептал кто-то на ухо Пайперу.
– Ну, здравствуйте, – отозвался Пайпер, тщетно пытаясь скрыть удивление. – Я-то думал, вы отправились в другие миры.
– Отправился, – с ухмылкой отозвался старик в коричневом плаще. – Пока твоя капризуля-сестрица занимается приготовлениями, у меня небольшие каникулы. Наша Герис весьма скрупулезна, когда дело касается деталей. Двенадцатый Неизвестный из нее получится что надо. Если все мы уцелеем.
– Мы? Собираетесь к нам присоединиться?
– Это я к слову. А что до нынешних событий, то собираюсь. Хорошо время рассчитал?
– Не доверяете.
– Не так, чтобы очень. Когда Герис рассказала последние новости, мы с Отродьем решили вернуться и еще больше все запутать. Я тут уже несколько дней ошиваюсь.
– Неужели? – удивился Хект и огляделся по сторонам, проверяя, не заметил ли кто Девятого Неизвестного.
Вроде на старика никто не обращал внимания.
– Два дня, если быть точным. Сначала пришлось проверить, как там фальконеты Герис поживают – не попали ли в чужие руки, пока элен-коферы до них добирались. Потом повидался с Муно и пошнырял по темным закоулкам Брота. Не слишком-то там сейчас приятно. Безмятежный вознамерился прибрать город к рукам. Муно со своими приспешниками вставляют ему палки в колеса.
– А здесь что собираетесь делать?
– Бедокурить, милый мой, злостно и вволю.
– В смысле?
– Ну, знаешь ли, невидимка может устроить порядочную неразбериху. Приказы могут заблудиться. Или генерал скажет одно, а капитан расслышит что-то совсем другое. Призраки, создания Ночи, кто знает? Есть где разгуляться. – Фебруарен развернулся на месте и исчез, но потом снова появился. – Да, забыл тебе сказать: они атакуют сегодня. Первые отряды уже выступили. Переговоров вести не будут. Им приказано отыскать тебя и сокрушить любой ценой, навалиться всеми силами.
– Не очень-то благородно.
– Пайпер, Безмятежный мыслит так же, как и ты. Тут дело серьезное. Мне пора, а то кое-кто заволновался.
Тут же подскочили Теренс Эрнест и несколько самоназначенных телохранителей.
– Это кто такой был? – грозно вопросил Эрнест. – И куда он делся?
Теренс Эрнест был опасным типом: держался поблизости, но почти всегда незаметно. Неизвестно, что ему удалось услышать и увидеть.
Под гневным взглядом Предводителя Войска Праведных Эрнест чуть сник. У него не было таких прав, как у Мадука.
– Мой шпион. Забудьте, что вы его видели. Я вас звал? Хоть кого-нибудь звал? Вы же не покинули свои посты просто так?
Пристыженные вояки отшутились: мол, Хект один с незнакомцем, поблизости никого, а ведь совсем недавно он схлопотал стрелу и значит вполне уязвим.
Хект сдержал гнев. Злиться глупо. Не следует наказывать этих людей за то, что поступают по совести, как бы ни раздражало его их беспокойство.
– Тогда все в порядке. Возвращайтесь на посты. Враг приближается. Теренс, передайте господам Руку и Прозеку, пусть как можно скорее меня разыщут.
На этот раз ему было что сообщить этим двоим.
– Молчите и не перебивайте. Времени мало.
Прозек и Рук лучше других понимали и принимали Хектову манеру. Рук что-то проворчал.
– Они идут, – продолжал Пайпер. – Им точно не известно, где мы. Рассчитывают, что мы стоим не здесь, а подальше, но в общем-то им плевать. Преподнесем неприятный сюрприз. Всем ждать, пока я не зажгу свечу. Всем и каждому. Поняли?
– А командир-то страшно важное что-то нам втолковать удумал, – сказал Рук Прозеку.
– Ага.
– Кончайте умничать. Переговоров они вести не будут. Им приказано уничтожить нас. Всех до единого, без исключения. Уцелеем, только если никто не запаникует и каждый сделает, что должен. Передайте остальным и напоминайте им почаще.
– Слушаемся.
– Благодарю. Ступайте. Слышу, как они идут.
Наступающие не били в барабан, не трубили в рога и трубы – только звякало и бряцало оружие, да мололи языком пьяные солдаты.
Неужели?
Некоторые полководцы перед битвой действительно поили своих солдат (и боевых слонов – в те далекие времена, когда их еще использовали в сражениях).
Хект бегом поднялся на пару сотню ярдов вверх по склону – туда, откуда намеревался обозревать поле брани. Он надеялся, что нападающие его заметят и примут за караульного.
Несколько мгновений спустя рядом материализовался Девятый Неизвестный.
– Они идут.
– Я слышу их. Они пьяны?
– Кое-кто. Прошлой ночью я там немного пошалил. Те, кто пил, теперь будут вялы и нерасторопны.
– Сколько их?
– Пальцев на руках и ногах не хватит посчитать, даже если все твое войско собрать. Но у тебя преимущество: твоим-то не пришлось три мили лезть вверх по холму, да еще и с похмелья.
К тому моменту почти весь туман рассеялся. Со своего наблюдательного поста Хект отчетливо видел разлившуюся по лугу воду. Ее оказалось даже больше, чем он рассчитывал, но она потихоньку стекала вниз по склонам.
За лугом среди остатков тумана начали появляться тени. Вскоре стало понятно, что воины Безмятежного не соблюдают даже подобия дисциплины. Зато собралось их немало.
Вдруг позади Хекта откуда ни возьмись, почти так же неожиданно, как и Кловен Фебруарен, появилась императрица. Удивленный Хект оглянулся по сторонам. Девятый Неизвестный по-прежнему стоял поблизости, приняв глуповатый вид. Вместе с Катрин пришли капитан Эфриан и четверо телохранителей.
– Что вы здесь делаете? – не сдержавшись, рявкнул Хект.
– То же, что и вы, военачальник, – являю себя тем, кто мне служит.
– Ваша светлость, я здесь совсем не для этого. Я притворяюсь караульным, чтобы нападающие решили, что им до нашего войска еще идти и идти.
– Тогда прошу прощения, что помешала вашему замыслу. И тем не менее настаиваю на более уважительном отношении.
Хект готов был взорваться. Не хватало еще стервятника на плече, который будет нашептывать ему в ухо. Но капитан Эфриан – так, чтобы не видела Катрин, – в отчаянии покачал головой: мол, только не устраивайте сцен. Хект глубоко вздохнул:
– Как пожелаете, ваша светлость.
– Да. Так и будет. Не забывайтесь. Кто этот человек в коричневом? Что-то не припомню, чтобы мы раньше встречались.
– Шпион. Я его уже несколько лет знаю. Надежный человек.
Фебруарен усмехнулся и, конечно же, не смог смолчать:
– Шпион Ночи. Пайпер, обрати внимание: пора.
Верно. Солдаты, наверное, заволновались.
– Подайте мне тот фитиль.
Фебруарен дал ему фитиль и отступил на шаг. Потом еще на шаг. И еще. И в этот миг Хект поджег подготовленный Кейтом Руком фейерверк.
В небо футов на пятьдесят взмыла дюжина огненных шаров. Они перелетели через луг прямо к барахтавшимся в грязи патриаршим воинам, которые кляли болото на чем свет стоит.
В следующие десять секунд разом вступили сто сорок шесть запрятанных орудий – все до одной пушки, в том числе и те, которые захватили на «Мануфактуре Крулика и Снейгона». Каждая изрыгнула шесть или даже больше фунтов камней и песка.
Впереди все затянуло дымом. Непонятно было, возымел ли залп какой-либо эффект. Но эффект, несомненно, был: из дымовой завесы не выбежала толпа вражеских солдат.
Сначала дым был таким густым, что едва позволял дышать. Но вскоре ветер понес его на запад – прочь с луга, вниз по склону Сумрачных гор.
Теперь Хект надеялся только на то, что его люди выполнят приказы, не совершив ни единой ошибки. Пока враг в замешательстве, солдатам необходимо собраться в артиллеристские расчеты возле каждого заранее назначенного орудия, перезарядить фальконеты и выстрелить в самое крупное скопление противника, какое только попадется на глаза. Никаких других оборонительных приспособлений, кроме пушек, у них нет.
Помощники из числа жителей Вис-Корчулы должны были оттаскивать назад любое бездействующее орудие.
Дым еще больше развеялся, открывая ближайшую часть луга.
Хекта охватил ужас.
Снизу не доносилось ни звука… Но это громовые выстрелы его оглушили. Наверняка там поднялся страшный крик.
Дым сносило все дальше.
Люди Безмятежного не двигались.
Хект услышал далекий отзвук пушечного залпа. Кому-то из артиллеристов примерещилось, и он открыл огонь.
– Вот когда дым может сильно помешать, – пробормотал Хект.
Ему никто не ответил. Кловен Фебруарен исчез. Как же Пайперу хотелось, чтобы и Катрин тоже куда-нибудь испарилась.
Враг снова перешел в наступление.
Грянула пушка. За ней другая. И еще одна. А потом взорвался фальконет. Хект различил вопли своих солдат.
Ветер чуть усилился и слегка поменял направление, насколько позволяла местность, – на пару градусов к северу. Дым стало уносить немного быстрее.
Вскоре неприятель внизу перестал безучастно идти в зону обстрела.
Дым рассеялся совсем, открывая все новые ужасы. Хект отправил телохранителей Катрин передать приказ своим офицерам: переставить, перезарядить и снова навести фальконеты – столько, сколько успеют.
Императрица смолчала и не стала возражать. Капитан Эфриан хоть и был недоволен, но тоже не воспротивился.
Заговорила Катрин лишь тогда, когда к ней полностью вернулся слух. Но сказала не много, да и Хект, насколько осмеливался, не обращал на нее внимания. Он надеялся, что враги не узнали императрицу, а у имперских солдат от ее присутствия прибавится выдержки.
Фальконеты собрали жуткий урожай, но победы не принесли. Если нападающих не удастся напугать сразу же, они очень скоро поймут, что почти все орудия после выстрела приходится подолгу перезаряжать.
Хотя, чуть поразмыслив, Хект решил, что враг должен так же хорошо разбираться в фальконетах и огненном порошке, как и сам Пайпер, чтобы понять, насколько в действительности уязвимо положение имперцев.
Снова наступила тишина. Остатки дыма снесло далеко вниз по склону, почти к самой равнине. Хект поглядел туда, надеясь увидеть Седлако и его людей, но тщетно.
– Сколько людей погибло? – спросила Катрин. – Тысяча?
– Или больше.
И многие еще не умерли. Те, кому меньше всего досталось, пытались помочь остальным. Стоячая вода на лугу окрасилась красным. Хект решил, что многие из погибших просто-напросто утонули.
Сигналы артиллеристов возвестили о том, что орудия снова готовы вступить в бой.
Внизу, вне досягаемости пушечных выстрелов, патриаршие солдаты помогали раненым, во что-то всматривались, показывали пальцем, спорили. Военачальники Безмятежного решали, что делать, не понимая, что с каждой минутой промедления у Войска Праведных все больше шансов нанести еще более сокрушительный удар.
Хект осмотрел высокие холмы по обеим сторонам от поля битвы. Не самый сложный подъем. Враг может решиться на обходной маневр.
Там разместились небольшие отряды недавно подтянувшихся имперцев. Если патриаршие офицеры действительно воспользуются этим непростым путем, Хекта предупредят.
Пока же неприятельские командиры там внизу, как и их солдаты, не особенно рвались в бой. Лишь через час ринулись они в следующую атаку – напрямик и всем скопом.
В этот раз народу было еще больше – так много, что все постоянно наталкивались друг на друга, да еще и спотыкались о мертвых и раненых.
Какой-то дерганый болван не смог дождаться нужного момента и приложил фитиль.
За первым преждевременным выстрелом тут же последовало еще десять, а потом вразнобой залаяли все пушки. Внизу враги падали как подкошенные.
Снова сгустился дым. На этот раз еще более непроницаемый. Ветра почти не было.
Хект увидел, как в дыму что-то движется – что-то большое. Не люди. Но что тогда? Иллюзии? Он не понимал, издают ли они какие-нибудь звуки, потому что его снова оглушило.
Давно уже следовало что-то придумать: артиллеристам нужно как-то защищать уши.
Хект чуть поднялся и перешел к наблюдательному посту, откуда, как он надеялся, сможет лучше разглядеть, что происходит за стеной дыма. Он заметил, что артиллеристам на самом-то деле есть чем прикрыть уши, – значит, только он остался без защиты.
За ним следовала императрица. Она уже давно что-то лепетала, но Пайпер ни слова не слышал.
Катрин и ее телохранители тоже заткнули уши – кусочками ткани.
Фальконеты, которые должны были продолжать стрелять и после первоначального залпа, действительно стреляли – вслепую, но вряд ли мимо цели. Их расставили в соответствии со схемой, разработанной Кейтом Руком и Драго Прозеком. Каменная картечь равномерно прочесывала луг – дым не играл здесь никакой роли.
Из дымовой завесы, ковыляя, все-таки выскочило по инерции несколько человек – ошалелых, со слезящимися глазами.
– Я думала, их больше прорвется, – услышал наконец Хект императрицу.
– Я тоже. И они все еще могут прорваться. Их, может быть, тысячи в этом дыму.
Силуэты великанов куда-то пропали.
Возможно, в дыму и остались тысячи врагов, но выбралось из-за завесы лишь несколько десятков. Отупевшие и растерянные, они почти не наносили урона – разве что кое-где из-за них приостанавливал работу пушечный расчет, вынужденный защищаться.
Именно этого и опасался Хект – с того самого момента, как решился отразить нападение патриарха. Каждый раз, как замолкает орудие, все больше людей Безмятежного может прорваться вверх по склону. Так и происходило. Вскоре многие из Войска Праведных уже не успевали перезаряжать фальконеты. Хотя некоторые пушки стреляли не переставая, а другие быстро присоединялись к общему хору, когда артиллеристам удавалось отбить нападение.
Снова поднялся ветер. Дым стал рассеиваться, и пушкари смогли нацелиться на самые большие скопления противника.
Бойня во много раз превзошла ожидания Хекта, ожидания Прозека и Рука и даже ожидания тех, кто всегда предсказывал самое страшное. Травы на лугу не видно было из-за трупов. Атакующим приходилось перелезать через мертвых и умирающих, чьи тела рвала на куски картечь.
Ветер задул так сильно, что расчистился почти весь дым. Патриаршие солдаты теперь шли не сотнями, а десятками.
– Почему их так мало? – удивилась Катрин. – Им почти удалось нас опрокинуть.
– Не знаю, ваша светлость. – Хекта больше интересовало, что это за великаны орудовали в дыму, а потом исчезли. – Быть может, это заслуга Седлако.
– Седлако?
– Однорукий офицер. Возглавляет мою кавалерию.
– Я знаю, кто это. Но как он может повлиять на исход сражения?
– Как раз сейчас он должен напасть на лагерь противника.
– С пятьюдесятью всадниками?
– Если представится шанс нанести серьезный урон, – развел руками Хект.
Быть может, и Девятый Неизвестный помог.
Хект ни за что бы не признался, но он поставил на кон все – в расчете, что после первого смертельного залпа враг запаникует.
Этого не произошло. Потери неприятеля были огромны, но он продолжал наступать. Появлялись все новые и новые бойцы.
Сражение чуть стихло, но все еще продолжалось. Люди герцога Онофрио, которым приказано было оттаскивать назад бездействующие орудия, не особенно усердствовали. Кто-то даже попал в окружение, причем вместе с орудиями.
– Предводитель Войска Праведных, происходит что-то странное.
– Прикидываются. Нарочно сдаются в плен. С моими фальконетами. Ваша светлость, дела идут не очень хорошо. Уходите, пока снова не началось.
– Да я не о людях герцога говорю, а о солдатах Безмятежного, – отрезала императрица. – Сами взгляните: с ними что-то сотворили. Иначе бы они не наступали.
Катрин была права. Патриаршие солдаты шли и шли, несмотря на то что после каждого залпа падало человек по двадцать.
– Капитан Эфриан, можно позаимствовать нескольких ваших людей? Нужны гонцы.
Пайпер не предвидел, что после начала сражения ему придется рассылать приказы.
Эфриан оглянулся на Катрин, и та едва заметно кивнула.
– Капитан, боюсь, следующую атаку уже не удастся так искусно отразить, – продолжал Хект. – Отведите, пожалуйста, ее величество в безопасное место. – Он посмотрел Катрин прямо в глаза. – Быть может, ей это не по нраву, но зато она останется в живых и сможет потом меня покарать.
Эфриан нервно улыбнулся, а лицо Катрин исказилось от гнева. Хект подозвал двоих телохранителей, которых Эфриан отрядил ему в помощь.
– Отправляйтесь туда, где размещены силы прикрытия. Один в одну сторону, другой – в другую.
– Те имперцы?
– Именно. Вы знаете, где они ждут. А это еще что за шутки?
Где-то над далеким лагерем противника заклубилось облако дыма.
– Что, мой господин?
– Прямо там! А, вижу. Итак, ступайте. Один – к Консенту, второй – к Вирконделету. Передайте: пусть атакуют эту толпу с флангов. Внизу, на склоне, вне досягаемости фальконетов. И пусть не пытаются в одной схватке выиграть битву – надо просто ударить, смутить противника, по возможности заставить его запаниковать, а потом сразу уносить ноги. Устроим опыт – проверим гипотезу ее светлости: вдруг они и правда зачарованы. А еще мне нужно их отвлечь. Потом возвращайтесь к капитану Эфриану и императрице.
– Слушаюсь.
– Слушаюсь.
– И следуйте за ней повсюду. Если понадобится – обратно до самого побережья. Здесь исход может быть скверный.
Хект подозревал, что готовится еще и третье наступление, в котором врагов прибавится. А им и без того хватало тех немногих, кто так упорно лез вперед.
– Да, мой господин.
Гонцы отправились каждый со своим заданием. Катрин удалилась в сопровождении Эфриана, хоть и без особой радости.
Хект задумался: а как бы поступила в подобной ситуации Элспет? Наверное, чувство долга не позволило бы ей прийти сюда. Наследная принцесса, в отличие от своей сестры, не столь потакала своим прихотям и минутным порывам.
Зачарованные или пьяные, но солдаты продолжали напирать, несмотря на все вдохновенные усилия Рука и Прозека. По подсчетам Хекта, на лугу было уже около пяти тысяч убитых и смертельно раненных. Многие лежали справа от его собственной позиции и позади. В ближайшей куче оказалась половина вероломных рекрутов герцога Онофрио.
Нападающие обошлись с ними точно так же, как и с имперцами, и не слушали, когда люди Онофрио кричали о своих дружеских намерениях. Хект решил, что патриаршие воины, скорее всего, не слышали вообще ничего.
Как и приказал Пайпер, Вирконделет и Консент ринулись в атаку – не слаженно, будто комары, бросающиеся на слона.
Они ударили по прибывающей толпе, как и хотел Хект, и нанесли гораздо больше урона, чем можно было предположить с таким численным неравенством. Патриаршие воины реагировали медленно. Все их внимание было сконцентрировано на цели впереди.
Сначала с севера налетел Титус Консент, а прямо в разгар его атаки с юга подоспел Ривадемар Вирконделет.
Этот маневр задержал третью волну нападающих как раз тогда, когда в рукопашную схватку над самим лугом втянули почти всех солдат из Войска Праведных.
Хект самолично отбился от двоих врагов. Одного из них он вроде бы видел еще в сражении против кальзирских пиратов. А вот неприятельский воин его не узнал. Как и его товарищ, да и остальные солдаты патриарха, он двигался медленно и напоминал ожившего мертвеца.
С такими Хект уже встречался лицом к лицу в битве под Аль-Хазеном. Эти тоже несли на себе отпечаток Ночи, хоть и отличались немного.
Но сейчас было не до сравнений.
Постоянно стреляло лишь с десяток орудий – две быстрые канонады, на третьей начали взрываться фальконеты, а потом раздались крики артиллеристов. Донесся запах горелой плоти. Пайпер усомнился в хитроумии Крулика и Снейгона.
Пушки стреляли все реже, но и нападавших стало меньше. Атака наконец-то достигла наивысшей точки и вскоре схлынула.
Прибыл Титус Консент. Он так запыхался, что целую минуту не мог ничего выговорить – только хватал ртом воздух.
Когда он наконец отдышался, его вывернуло на траву. Покончив и с этим, он выпалил:
– Командир, они пытаются обойти нас с флангов. Похожи на неупокоенных мертвецов или другую подобную дрянь. Не могу их остановить.
Всего в каких-то двадцати ярдах взорвался фальконет. Железный осколок картечи сорвал перо со шлема Консента.
– Господь только что разжаловал меня в рядовые.
– Нет. Он только что промахнулся, показав тем самым, что любит тебя. Ну вот, опять.
Над неприятельским лагерем, в самой низине, снова поднялось облако дыма.
– Думаете, это Клэй?
– Самое время.
Но это не мог быть Седлако. Его всадников было слишком мало, чтобы устроить налет, да и огненный порошок Седлако с собой не брал.
Спустя полминуты что-то изменилось.
Прямо на глазах у Хекта через патриаршее войско словно бы прокатилась волна. Он и сам что-то почувствовал, но едва-едва, лично его это не коснулось.
А вот атакующих – еще как коснулось.
Наступление тут же прекратилось.
Люди Безмятежного просто стояли как бараны и пытались понять, что происходит. А фальконеты меж тем не умолкали.
Патриаршие солдаты обратились в бегство.
– Возвращайся к своим, – велел Хект Консенту. – Посмотри, помогло ли.
– Хорошо, – настороженно отозвался Титус, наверняка решив, что Хект только что обратил противника в бегство силой мысли.
Все стихло. Дым рассеялся. Солдаты Хекта наслаждались долгожданным отдыхом, а заодно неспешно переставляли оставшиеся фальконеты так, чтобы отразить следующую атаку. Поврежденные и ненадежные пушки оттаскивали в сторону.
Шло время, но никакой атаки так и не последовало. Враг, похоже, хотел лишь подобрать раненых. Хект решил не мешать. Его офицеры настолько успокоились, что даже стали покидать посты и являться с докладами. Предводителя Войска Праведных успех ошеломил.
Но только пока.
Пайпер был уверен, что вскоре последует еще одно наступление, которое уж точно закончится победой патриарха, но старался своей уверенности не показывать.
Доклады поступали хорошие. И плохие.
Добрые вести заключались в том, что потери Войска Праведных были невероятно малы. Вначале Хекту доложили о сорока трех убитых и раненых, бо́льшая часть которых пострадала из-за взорвавшихся фальконетов. Рук и Прозек утверждали, что взрывы эти не на совести Крулика и Снейгона: орудия не выдержали, когда артиллеристы запаниковали и стали слишком торопиться – либо перезарядили, не очистив должным образом ствол от искр, либо зарядили несколько раз и только потом вспомнили, что надо поднести фитиль, либо неправильно отмерили огненный порошок, либо решили положить в два раза больше. Подобное происходило тем чаще, чем больше пушкари уставали и чем сильнее страх разъедал в них здравый смысл.
– Кейт, следует принять это к сведению. Драго, займитесь, когда будет время. Пусть отмеря´ют огненный порошок заранее. Нужна какая-нибудь песня, чтоб пели за работой – так, чтобы ритм напоминал о правильном порядке действий. Или что-нибудь в этом духе. Ах да, подумайте, как защитить уши. Я сам чуть не оглох, а ведь не на пушке сидел.
Рук и Прозек с недоумением уставились на него.
– Командир, мы этим всем уже два года занимаемся.
– А… Так. Наверное, мне нужно быть более внимательным…
– Снова идут! – послышались крики с разных сторон.
Через мгновение Хект уже стоял на холме один, его люди поспешили на свои посты. Но уже скоро его одиночество нарушил забавного вида старичок в коричневом.
– Ну и… Пайпер? Что думаешь?
– Вроде ложная тревога.
– Я не про это.
– А про что?
– Ты тут вляпался серьезно, потому что вражеские солдаты, не испытывая и тени сомнения, перли и перли прямо на твои первоклассные машины для убийства. Верно говорю? Вон там? Стройными рядами. Шли и шли, так?
– Да, но потом побежали.
– Вот и скажи спасибо своему почтенному предку.
– За что это?
– Позаимствовал идею у твоей сестрицы: подложил бочку с огненным порошком туда, где она пользу принесла.
– И куда же?
– Со второй попытки, но я достал пакостника из коллегии, который творил волшебство. Звали его Портанте, принципат Катио Портанте.
– Такого не знаю. Похоже, тревога-то не ложная.
Вражеские солдаты снова приближались, хоть и было их немного.
– Прощупывают.
– Я на него тоже раньше внимания не обращал. Жалкий такой, тихонький, из какого-то городишки северного, связан с кланом Бенедокто через чье-то замужество – Бронту Донето родня, но дальняя.
– Полагаю, у Безмятежного имеется множество друзей, о которых нам ничего не известно.
– Муно известно. Тебе бы со мной отправиться – повидаться с ним.
Хект вздрогнул:
– Ну конечно же.
Рявкнул один из фальконетов, приветствуя подобравшегося слишком близко патриаршего солдата.
– Вот так возьму и исчезну прямо посреди сражения. И никто-то меня не хватится.
– Вот видишь, именно поэтому я никогда не взваливаю на себя серьезные обязательства – сжирают тебя заживо, не дают делать, что захочется. Точно как сейчас. Вон бегут очередные недоумки, которым приспичило, чтоб ты подумал за них. А я и исчезнуть не могу, потому что меня уже видели.
Вернулись Рук с Прозеком. Пробная вражеская атака не переросла в настоящее наступление.
– Держите свое мнение при себе, пока мы разговариваем, – велел Хект.
Фебруарен фыркнул. Когда взваливаешь на себя серьезные обязательства, еще и рот приходится держать на замке.
Прозека, казалось, страшно заинтересовал старик в коричневом, он так и пялился на Фебруарена, а докладывал тем временем Рук:
– Командир, возможно, после этого затишья неплохо бы отступить.
– Почему?
– Наши измотаны, и орудия не в лучшем виде.
– Кейт, погодите, а то сейчас от злости лопну. Ладно, выкладывайте. У нас взорвалось шесть пушек, это я знаю. И знаю почему.
– Верно. Но погибших и раненых оказалось гораздо больше, чем мы докладывали вам раньше.
– Хорошо, доложите снова.
– Простите, мой господин, с моей стороны двадцать три погибших и раненых, – побледнев, ответил Рук.
– А с моей сорок два, – вставил Прозек. – Врагу удалось добраться до нескольких моих расчетов еще до того, как битва достигла пика.
– Прибавьте еще потери в отрядах Вирконделета, Консента и Седлако, – прорычал Хект. – Если только вы их уже не включили в свои расчеты.
Артиллеристы покачали головой.
– Беда не в том, что народу мало, – сказал Прозек, все еще глядя на Кловена Фебруарена так, словно перед ним был сам ворог. – Боеприпасы кончаются. Особенно заряды.
Грянул фальконет. Хект посмотрел на луг. Пробная атака почти завершилась. Оставшиеся в живых пытались собрать раненых и оттащить их к братьям-целителям.
– Наши люди еще более измотаны, чем они?
– Сомневаюсь, – пожал плечами Прозек.
– Установите орудия, зарядите, наведите. Скоро вернутся Вирконделет и Консент. Возьмите у них людей на замену павших – по одному неопытному на каждый расчет. Мне нужно точное число, сколько у нас осталось боеприпасов. Не могли же мы израсходовать весь огненный порошок. У нас его было семь кораблей.
– Нет, мой господин, огненного порошка у нас еще тонны, только не здесь. Транспорта не хватило, чтобы перевезти сколько-нибудь значительную часть. Да мы бы и не стали все перевозить, даже если б могли, – слишком велик риск все потерять.
– Командир, огненного порошка мало осталось, но зарядов еще меньше, – признался Рук. – Начинали-то мы с двадцати – двадцати пяти на каждую пушку.
Почти невообразимое количество, подумал Хект. Тонны, фургоны.
– Но расходуется быстро. Ни один расчет еще не потратил все до конца, но у многих осталось на два-три раза. А вокруг ничего, что можно было бы приспособить. Перераспределяем что осталось. Но если будет большое наступление, надолго не хватит. Ах да, у каждого расчета еще припасен один особый заряд – против богов. На всякий случай. Но мы же не хотим их тратить.
Хект сдержал гнев. Это не их вина, а его. Подчиненные просто сделали то, что он велел. И даже больше.
Он не рассчитывал, что сражение продлится так долго, – надеялся, что слаженный огонь фальконетов обратит противника в панику, а следовало предвидеть и такое развитие событий. Какой-то чокнутый колдун манипулировал своими же людьми, желая положить всех до последнего человека.
– Все вышло не так, как я рассчитывал. Но ситуация сильно изменилась. Как мне сказали. – Хект едва заметно кивнул на старика в коричневом. – Так что пока держимся. Зарядите все орудия, но не разбрасывайтесь картечью – отнесите все боеприпасы к тем пушкам, которые выдержат первый залп.
Хект оглянулся на Кловена Фебруарена. Он так надеялся услышать от старика, что следующего наступления не последует.
Волшебник понял невысказанный вопрос, но обещать ничего не стал.
– Не убивайте тех, кто там внизу растаскивает раненых.
– У нас, видимо, воры объявились, – сообщил Прозек. – У меня несколько бочек с огненным порошком пропало.
На губах Девятого Неизвестного промелькнула едва заметная улыбка.
Хект все понял:
– Драго, эти бочки не пропали даром.
Передышка затянулась на несколько часов. Враг собирал павших и раненых. Налетели стервятники и мухи. Солдаты Войска Праведных занялись своими убитыми и ранеными.
Кловен Фебруарен умудрился исчезнуть так, что никто и не заметил.
До самого вечера войско патриарха ничего не предпринимало. Хект уже начал было подумывать: может, подождать до ужина, а потом отступить?
Где-то неподалеку крупный за́мок, там можно отсидеться, пока остальные имперские силы не дадут о себе знать.
Но Пайпер не хотел бросать свои фальконеты.
А если сбежать – придется их бросить.
Так что оставалось только держаться.
Предводитель волновался, как там Клэй Седлако. От рыцаря не было вестей.
Не отпускали мысли о сегодняшних потерях.
Погибли некоторые опытные и весьма важные для армии воины – те, кто воевал с Хектом еще во времена городского полка.
Титуса впервые серьезно ранили.
– Идут! – пронеслось по склону.
Это была уже не ложная тревога. Неприятель вступил на луг и подобрался к холмам с флангов.
– Титус, я не продумал все как следует, когда решился на эту битву, – признался Хект. – Если все пойдет не так…
– Ничего, командир. Я сам сюда ввязался. Все в порядке.
Храбрые слова, но все совсем не в порядке.
Хорошо бы как следует покопаться в себе, если повезет уцелеть. Что ему больше всего мешает – высокомерие, самонадеянность? Или и то и другое сразу?
Он не смог удержаться от улыбки, вспоминая, что чувствовал то же самое в каждой передряге, когда противник давал время для передышки. Снова мысли разные в голову лезут. В общем, все как обычно.
Следовало усерднее заниматься с Моделью – смог бы сейчас ускользнуть. Хотя немедленная смерть ему, видимо, не угрожает, в отличие от его людей. Безмятежный захочет взять его в плен, чтобы развлечься на досуге. Такой уж он человек.
Артиллеристы сохраняли дисциплину и ждали.
Наступающие замедлили шаг, подойдя к зоне обстрела. Многие видели, что случилось с теми, кто шел в атаку перед ними.
Офицеры, стоявшие позади, на безопасном расстоянии, грозились и бранились.
Наступление прекратилось.
Где-то на дороге (где именно, Хект не видел) прогремел оглушительный взрыв. В вечернее небо поднялся столп серого дыма. Послышались вопли. Солдаты в авангарде подпрыгнули от неожиданности, по толпе прошла волна.
– Огонь из всех орудий! – скомандовал Хект.
Загремели фальконеты. Красное солнце окрасило дым ярко-оранжевым.
Сначала дым поднялся вверх по склону, подгоняемый чуть более теплым воздухом с низины. Но вскоре воздух остыл, и дым снова заскользил вниз. Из него уже никто не выбежал.
В дыму не видно было, почему поднялся шум. Что-то там творилось. Хекту показалось, будто каждый вражеский солдат обратился против своих же товарищей. Отчасти так оно и было: все до последнего патриаршие вояки жаждали убраться подальше. Колдовство, еще недавно дурманившее их разум, только добавляло отчаяния.
Хект приказал не стрелять, если только не возобновится наступление.
Стемнело. Дым рассеялся. На небе высыпали равнодушные звезды. Ривадемар Вирконделет доложил, что патриаршие силы отступили с луга под защиту горы. Луг усеяли тела павших. Неприятель уносил раненых. Уже собирались ночные падальщики.
Неизвестно, когда снова вернулся Кловен Фебруарен, но Предводитель Войска Праведных не заметил волшебника, пока тот не заговорил. Хектовы люди будто бы не обращали на старика внимания – обходили стороной, но не заговаривали с ним и не спрашивали о нем.
– Пайпер, это конец, они сдались. Но тебя еще могут посетить создания Ночи. Не помешает установить парочку этих твоих игрушек, заряженных картечью против богов, – просто на всякий случай. Займись, а потом нам с тобой надо пройтись.
– Зачем? Куда?
– Туда вниз – побеседовать с противником.
– Стоит ли вас расспрашивать?
– Если хочешь, изволь. Но желанных ответов можешь и не услышать.
– Так я и думал. Титус!
– Что, мой господин?
– Как себя чувствуешь? Как рука?
– Сказали, жить буду. Всего четырнадцать швов, а как болит, зараза!
– Рад слышать. А то что бы я без тебя делал.
– Не хочу портить вам романтический вечер, но… – проворчал Фебруарен.
– Просто проверяю, сможет ли Титус отправиться с нами. Титус, унесешь флаг парламентера?
– Если вы настаиваете.
– Прекрасно. Там совершенно точно будут люди, которых мы знаем. Так или иначе. – Хект погрозил Девятому Неизвестному пальцем. – Старик, сделаем по-моему.
Фебруарен нахмурился, но спорить не стал.
– Мы надолго? – поинтересовался Хект. – Весь день ни крошки во рту.
– Надо лучше за собой следить. Хватай хлеб, сыр и колбасу – и вперед. На ходу пожуешь. Торопиться не будем.
– Ладно уж, подожду.
От таких видов ведь и аппетит пропадет.
Старик хихикнул.
Хекту подумалось, что Девятый Неизвестный, должно быть, превращается из человека во что-то совсем иное. Бывают ли вознесшиеся-подмастерья? Или случайные вознесшиеся? Которые даже не знают, кем стали?
Примером мог бы послужить Асгриммур Гриммсон.
Хмурый Титус отправился собирать телохранителей и фонари.
– Наше новое оружие творит ужасные вещи, – сказал Титус.
– Не страшнее меча или боевого топора, – возразил Теренс Эрнест, раздувшийся от гордости из-за того, что его пригласили сопровождать Предводителя. – Слава Господу, они не верхом явились. Я б не перенес, если бы пришлось убить две тысячи коней.
Кловен Фебруарен фыркнул, но промолчал.
– Настоящий ужас – это то, как быстро и беспристрастно мы теперь убиваем, – вмешался Хект. – Кое-кто из пушкарей даже не видел врагов. Ребята вроде Прозека с Руком найдут способ стрелять еще быстрее, точнее и дальше. Им нравятся трудные задачки, о людях они при этом не задумываются.
Это была самая кровавая битва из тех, в которых доводилось участвовать Хекту. Случались в его времена и более кровопролитные сражения, взять хотя бы битвы у Лос-Навас-Де-Лос-Фантас и под стенами Каурена. Но нынешнее побоище проходило так механически, что Пайперу стало не по себе.
– Что предпримет Безмятежный, услышав обо всем этом? – спросил Титус.
– Начнет предавать анафеме, отлучать от церкви направо и налево, разбушуется, будет рассылать всевозможные буллы и винить в происшедшем всех, кроме себя. Он постепенно превращается в своего покойного родственничка.
– И больше никто не воспримет его всерьез, ведь он творит все новые глупости, совсем как Безупречный. – Девятый Неизвестный не утерпел и тоже влез в разговор. – Не настолько слеп и бесчестен, но у нас же была парочка добропорядочных патриархов для сравнения. На их фоне Безмятежный выглядит как пережиток прошлого. После нынешних событий бротская чернь, возможно, с ним расправится.
Хект в это не верил: слишком уж хитроумен Бронт Донето.
– Давайте-ка думать о делах насущных.
Пайпер волновался. Темнота казалась неестественно густой, даже свет фонарей не мог разбавить ее. Над полем брани витал запах развороченных кишок, запекшейся крови, разлагающейся плоти. Хект то и дело спотыкался о трупы. В сапоги залилась паршивая вода. Желудок сводило от голода, болела голова. На такой высоте воздух быстро остыл, и все равно насекомые жужжали так громко, что невольно вспоминались напевы древних богов смерти – вроде тех, что он сам прикончил в Коннеке.
Если верить амулету на запястье, в темноте сновали лишь мелкие Орудия.
Хект волновался, ожидая неминуемого предательства. У Титуса почти не действует правая рука, Девятый Неизвестный старше окрестных холмов, а Теренс Эрнест – темная лошадка. Ривадемар Вирконделет сам себя считал героем-любовником, а не забиякой.
Всех троих он взял с собой по одной причине: они чувствовали, что им не доверяют, не посвящают их в серьезные дела. Ну вот, теперь зато подставляются под удар.
Кловена Фебруарена он никому представлять не стал.
Все, кроме Титуса, у которого руки были заняты парламентерским флагом, несли по фонарю. Еще Хект, Эрнест и Вирконделет прихватили копья и обычное холодное оружие. Копья весьма пригодились, когда пришлось пробираться по болотистой почве.
Девятый Неизвестный не прихватил ничего, вооружившись лишь своей дурацкой ухмылкой.
Эти пятеро вряд ли могли назвать себя великими героями, слава о которых отзовется в веках.
Перейдя луг, они приметили огни факелов и небольшие костры. Там, за косогором, в двухстах ярдах, их ждали около двадцати человек.
Вдоль ведущей на равнину дороги горели на одинаковых расстояниях еще несколько костров. По дороге кто-то двигался.
– Нужно было сделать так, чтобы они ко мне пришли, а не я к ним, – пробормотал Хект.
– Пайпер, у тебя паранойя, – одернул его Кловен Фебруарен. – Научись уже верить в себя.
Многих из тех, кто его ожидал, Хект знал лично. Мало кто из них приходился другом Бронту Донето. Представители четырех из пяти кланов Брота, и среди прочих Палудан Бруглиони из могучего клана Бруглиони. В последний раз, когда Хект видел Палудана, тот болтался между жизнью и смертью. Принципат Джервес Салюда, закадычный друг Палудана, тоже был там. Оба сидели в деревянных портшезах, в которых их и принесли на гору. Семейство Арньена представлял Рогоз Саяг, с которым Пайпер сошелся, когда служил Арньене, и потом в кальзирском священном походе.
Представителей Колоньи и Мадисетти Пайпер не знал. Единственный клан, который никого не прислал, был клан Бронта Донето.
Но им доложат. Самую суть бротской политики составляли предательство и интриги, а бротская политика, в свою очередь, формировала политику церкви.
Люди эти вряд ли могли вступить в прочный союз: они веками при любой удобной возможности вонзали друг другу в спину нож.
Это собрание лишний раз подчеркивало, сколь сильно подорвано доверие к нынешнему патриарху.
Как умудрился Донето так быстро растерять влияние?
Еще больше Хекта заинтересовало, как Палудан и Джервес, эти два калеки, сумели так быстро сюда добраться?
Вперед выступил человек, Хекту незнакомый.
– Я Актон Буччи из Брисеи, – представился он, – капитан тех, кто уцелел после вашего колдовства.
Актона Буччи одолевали гнев и печаль, но он крепко держал чувства в узде.
– Можно подбросить дров в огонь? – попросил Буччи. – Хочется побольше света и тепла. От такого количества призраков в ночи холодно и темно.
Хект оглянулся на Фебруарена, и старик кивнул:
– Подбросьте. Я и сам повстречал кое-кого из этих призраков по дороге сюда.
Костры разгорелись быстро. Патриаршие воины казались замерзшими и испуганными. Хект коснулся амулета, но тот напоминал о себе лишь изредка, да и то слегка.
Из-за ярких огней ночное зрение у Хекта притупилось, зато стали видны сложенные рядком вдоль края дороги тела.
– Актон Буччи, вы желали поговорить?
– Двенадцать часов назад я командовал полком Вольных Мечников. Временные наемники из беднейших кварталов Брота. Двадцать две сотни человек, в основном опытные вояки, рекруты на тридцать дней, пятнадцать из которых им оплатили вперед. А теперь у меня тринадцать сотен, и они едва-едва стоят на ногах. У нас столько убитых, что мы не сможем всех взять с собой. Придется хоронить тех, от кого хоть что-то осталось, и помечать могилы, чтобы родные смогли потом забрать, если захотят.
Буччи замолчал, словно ждал ответных слов, но Хект ничего не сказал.
– Всего патриарх послал около семнадцати тысяч человек, – продолжал Буччи. – На рассвете я был восьмым по счету претендентом на пост командующего, а теперь я – единственный высокопоставленный офицер, оставшийся в живых. Эти вельможи подбивают меня сделать то, что я и сам желал бы сделать, – спасти тех, кто еще жив. Мы собираем всех, кого можем, но ведь еще и трупы надо собрать. Уже нашлось более четырех тысяч. Раненых еще больше. Многие погибнут от заражения крови, потому что целители не смогут всем помочь.
– Скольких из них призвали? – спросил Хект, когда Буччи снова умолк.
– Что вы имеете в виду?
– Каждый, кто служил в вашей армии, сам решил отправиться сюда. Каждый из них был наемником и собирался расправиться со мной и моими людьми.
– Это правда. Хотя можно и возразить: многих погнала в армию нищета.
– Возможно. Но они все же сами решили выступить против меня и убить моих солдат. Судя по моим подсчетам и тем цифрам, которые вы назвали, еще один такой денек – и мои люди сотрут патриаршую блажь в порошок.
– Патриаршей блажи и так уже пришел конец. Завтра я похороню умерших. Когда полки отдадут дань павшим, распущу уцелевших. Если только вы не навяжете нам новый бой. Тогда я буду сражаться.
– У меня с самого начала не было желания драться.
Буччи поджал губы: видимо, он считал иначе.
– Пока Безмятежный не освободит меня от обязанностей, я тут командую, и я не намерен больше губить понапрасну жизни солдат. Не желаю, чтобы их смерть осталась на моей совести.
– Он говорит искренне, – прошептал Фебруарен, едва слышно, не размыкая губ, чтобы слышал лишь Хект. – Только не сказал, что почти все его люди дезертировали.
Хект сумел скрыть удивление.
– Капитан, с какой целью вы устроили эту встречу? Зачем здесь все эти люди?
– Явились вместе с войском. Чтобы наблюдать, так мне сказали. Думаю, они с самого начала надеялись, что с нами случится подобная беда. Патриарха более не жалуют те, кто приходится ему ровней.
– Политику я более-менее понимаю, но вы не сказали, зачем хотели со мной встретиться.
– Сказал! Хочу прекратить смертоубийство. И потом, они настояли.
Хект оглянулся на Титуса Консента: может, он что-нибудь знает про этого Буччи?
– Если я все правильно понимаю, – продолжал Буччи, – все эти люди хотят, чтобы вы беспрепятственно дошли до Брота и схватились с Безмятежным.
– Полагаю, вы изменили свое мнение после прошлого голосования, – обратился Хект к собравшимся.
Никто не ответил. Все уставились на что-то позади него. Неужели Прозек заставил своих артиллеристов приволочь сюда парочку фальконетов, чтобы подкрепить доводы Предводителя?
Пайпер глянул на Кловена Фебруарена, но дело было не в нем.
– Что еще?
– Это все. Я все сказал, теперь говорите с ними, – ответил испуганный Буччи, который тоже смотрел куда-то в темноту. – Я не стану вмешиваться, если мне позволят похоронить погибших, собрать раненых и убраться восвояси.
Буччи повторялся – вернее, повторял свои слова для кого-то, кто стоял позади Хекта.
– Он говорит от имени наемников Безмятежного, – слабым, изможденным голосом сказал Палудан Бруглиони. – Как только разберетесь с ним, мы скажем за себя.
Хект вопросительно посмотрел на Бруглиони, а потом на Джервеса Салюду, будто бы тот мог объяснить, как именно удалось Палудану воскреснуть из мертвых.
Палудан не обратил на эти взгляды внимания, потому что не отрываясь смотрел за спину Пайперу.
– Императрица, – прошептал на ухо Хекту призрачный голос.
– Так я и думал. Ваша светлость не последовали совету Предводителя Войска Праведных, – вздохнул Хект, не оглядываясь.
– Командующий, это был лишь совет, не более. Я верю в вас больше, чем вы в себя верите.
Неподходящий момент для споров.
– Спасибо, что верите в меня, ваше величество. Вы услышали достаточно?
Катрин сделала шаг вперед и встала слева от него. Позади Хект заметил сконфуженного Эфриана.
– Эти люди решили, что поставили не на ту команду на скачках, и надеются спасти свои шкуры и, быть может, ухватить кусок добычи, если вовремя сменят цвет.
Даже проведя столько лет в Фиральдии, Хект до сих пор плохо понимал эти их цвета, которые были связаны и со знаменами прославленных наездников на ипподромах, и с местной политикой, и, в более широком смысле, с позицией, которую тот или иной житель Фиральдии занимал в нескончаемой борьбе между бротскими епископальными патриархами и Граальскими императорами.
Катрин сказала чистую правду.
Но патриаршие силы все еще могли сокрушить Войско Праведных, и не просто сокрушить – захватить саму Граальскую императрицу!
– Ты слишком себя недооцениваешь, – прошептал Девятый Неизвестный. – Сегодня ты изменил мир. Снова. Но не понимаешь этого, как не понимал и тогда, в лесу Эсфири.
Хект не понял и не поверил. Но слова старика стоило обдумать.
– Актон Буччи из Брисеи, предводитель Вольных Мечников, перед вами ее августейшее императорское величество. Что вы можете нам сказать?
– Ваше величество, мне кажется, я ясно выразился.
– Вы сказали, что не станете мешать мне, если Предводитель Войска Праведных вас не тронет. Здесь есть свой резон. С другой стороны, прекрасная возможность – истребить всех прямо сейчас, чтобы потом снова не пришлось иметь с вами дела. И, судя по тому, кто здесь собрался, кое у кого действительно имеются тайные намерения.
– Вы правы, – признал Палудан Бруглиони. – Мы явились сюда, рассчитывая на вашу победу, и надеемся выторговать безопасность для своих кланов.
– Чушь собачья, – пробормотал Кловен Фебруарен. – Но сейчас он верит в то, что говорит.
– Мы все клянемся ни в чем не содействовать Безмятежному, – подхватил Салюда. – И ни в чем не препятствовать Войску Праведных.
Императрица расхохоталась, смех ее напоминал рев ослицы.
– Так просто и так дешево не отделаетесь. Нельзя вечно болтаться посередине в надежде переметнуться к победителю. Выбирайте. И пусть весь мир узнает. Ваши жизни, ваше состояние, ваша честь – я желаю, чтобы все это вы посвятили мне.
– Тут у нас кое-кто слишком разошелся, – прошептал Фебруарен.
– Самую капельку, – согласился Хект.
Но оказалось, что Катрин не перегнула палку: никто не покинул переговоров.
Представители пяти кланов согласились обсудить условия союза, после того как патриаршие наемники похоронят павших, заберут раненых и отправятся в Брот.
– Что-то я не уверен, командир, – пожаловался Титус. – Не слишком ли легко мы решились их выпустить.
– После всего, что мы с ними сотворили?
– Императрица сама сказала: потом, возможно, снова придется иметь с ними дело.
На следующий день, пока патриаршие солдаты хоронили умерших, разведчики Войска Праведных спустились на равнину. Прибыло подкрепление – две сотни человек из Глимпца. Еще больше имперцев было в пути. В Аламеддине собиралась армия. Имперские гарнизоны давали о себе знать во всех городах северной Фиральдии, присягнувших на верность империи, а вот в патриарших государствах ничего подобного не наблюдалось.
Вести о бойне, учиненной в Сумрачных горах, расходились быстро и при этом обрастали всякими выдумками. Даже самые здравомыслящие верили дичайшим рассказам.
Сплетники из Кройса распускали грязные слухи об императрице и Предводителе Войска Праведных: будто бы они покорились воле Ночи и патриарх потерпел сокрушительное поражение лишь потому, что сама тьма откликнулась на призывы королевы-ведьмы и ее наемника.
Мастера наговоров из противоположного лагеря утверждали, что Безмятежный якобы сам в сговоре с Ночью и виновен в том, что страшное чудище снова и снова возвращается в катакомбы, хотя добрые принципаты раз за разом убивают страшилище. Этим слухам верили гораздо охотнее. Почти с самого крушения ипподрома ходили разговоры о Бронте Донето и его причастности к подземным событиям.
Именно эти вести приносил из Брота Кловен Фебруарен. Он шпионил там, но совсем не так искусно и незаметно, как Герис.
Слишком уж нравились старику проказы.
Через три дня объявился Клэй Седлако. Его сопровождало лишь восемнадцать кавалеристов, почти все были ранены. Они угодили в засаду, которую враг устроил, зная об их приближении. Седлако и этим восемнадцати всадникам единственным удалось уцелеть в долгом изнурительном бою.
Солдаты Войска Праведных хоронили мертвецов, проверяли фальконеты, подвозили боеприпасы и продовольствие и радостно встречали подкрепление.
Дважды Хекту удалось избежать довольно вялых домогательств императрицы. Самообладание Катрин, похоже, снова дало трещину.
И Хект не единственный это заметил.
В шатер, который он захватил в патриаршем лагере, просунулась голова Ривадемара Вирконделета. Вирконделет перенял кое-какие обязанности Титуса Консента, пока тот привыкал командовать солдатами.
– Командир, капитан Эфриан очень просит о встрече. Уделите ему минутку?
– Давайте его сюда.
Эфриан принес дурные вести.
– Садитесь, капитан, и рассказывайте, с кем беда.
– Конечно с императрицей. Не могу больше терпеть. Она отказывается идти нам навстречу. Делает что хочет и когда хочет.
– Работа у вас такая.
– Это я понимаю – помню еще, как бывало с Йоханнесом. Но так он никогда себя не вел. Что бы ни случилось – Катрин тут ни при чем… Смириться с этим?
– Приходится.
– Но беда вот в чем: она опять катится по наклонной. Так худо не было с того дня, как родился мертвый принц. Мы перепробовали все обычные уловки. Я себе задницу стер до дыр, разъезжая вместе с ней верхом. Это раньше лучше всего помогало: обожает носиться во весь опор. Но на этот раз не сработало. Я опасаюсь, что она учинит что-нибудь и навредит себе или опозорится.
– А я-то что могу поделать?
– Не знаю. Когда она не в своем уме, меня не слушает. А вот вас слушает. Иногда.
– Да неужели? Что-то я не заметил.
– Я же сказал – иногда.
– Странная птица эта наша императрица.
– Ведет себя будто напуганная девчонка – позволяет детским чувствам собою управлять. Эти приступы меланхолии… С каждым разом все хуже. Она может такое учинить, что потом не исправить. Тогда нападение на союзную империю или война, объявленная церкви, еще покажутся цветочками.
Занятно.
– Капитан, мы не с церковью воюем, а с Безмятежным. С виду похоже, но разница принципиальная.
– Безмятежный же верит, что он и есть церковь.
– Обычный для патриархов грех. Что вы хотите, чтоб я сделал с нашей разошедшейся госпожой? Я всего лишь у нее на службе, и так уже превысил полномочия.
– Не знаю. Я же сказал: вас она иногда слушает. Надеялся, вы что-нибудь придумаете.
– Капитан, у меня не такое богатое воображение, я не могу волшебным образом все исправить. Хотел бы, чтобы она еще чуть-чуть продержалась. Не очень-то здорово, когда твой господин вдруг теряет рассудок прямо посреди войны.
– Просто помните о моих словах. Она может странно себя повести.
– Обещаю над этим поразмышлять. А теперь меня и правда ждут дела – надо выступать.
Эфриан скривился, но ничего не сказал. Он знал, что Войско Праведных не сможет захватить Брот: слишком уж город огромен и даже у впавшего во всеобщую немилость патриарха имеются обширные средства.
Нашел же он семнадцать тысяч человек, готовых отправиться в Сумрачные горы.
На самом деле Хект просто хотел показаться врагу и продемонстрировать войско, с которым нельзя теперь не считаться. Меж тем подтянутся остальные силы имперцев. Пайпер задумал сделать свою армию символом для всех жителей Брота, недовольных нынешним патриархом. Призрачная надежда.
Всю тяжелую работу выполнят солдаты, явившиеся из-за Джагских гор.
Повсюду в Фиральдии происходили стычки. В городах, герцогствах и королевствах, присягнувших разным сюзеренам, находились простые жители или вельможи, которые придерживались противоположных взглядов и намеревались вернуть свою вотчину на путь истинный. Повсюду, даже в вечном городе, вспыхивали мятежи. Перепуганный бротский сенат проголосовал за то, чтобы выделить огромные средства городскому полку.
После многих лет скупости городской полк почти ни на что не годился.
Войско Праведных начало участвовать в стычках. У Безмятежного были свои сторонники, но после Сумрачных гор мало кто мог найти солдат, готовых выступить против Хекта.
Суеверные фиральдийцы убедили себя, что императрица Катрин и ее Предводитель прибегли к колдовству. В Сумрачных горах произошла бойня, какой не видели в Фиральдии с самого крушения Древней Империи. Те, кто знал, как было на самом деле, – воины, выжившие в той битве, – говорили всем, что не было никакого колдовства. И думающих людей, которые им верили, это пугало еще больше, чем сказки о волшебстве.
Особенно страшными казались машины для массового уничтожения людей. Из-за фальконетов в битве больше не требовалось проявлять умение, демонстрировать честь. Высокородные вельможи осознали, что теперь они подвергнутся в бою такому же риску, как и безродная невежественная чернь, вооруженная колотушками.
Пушкам плевать, кто твой отец. Пушки не берут высокородных заложников, чтобы получить выкуп. И что еще хуже, из пушки может стрелять любой безграмотный крестьянский сын, стоит ему поупражняться несколько часов.
Подобное оружие, несомненно, измыслил сам ворог.
Войско Праведных уже пустилось в путь, когда пришло известие о том, что патриарх при поддержке еще оставшихся у него в коллегии сторонников выпустил буллу, в которой пушки и огненный порошок объявлялись орудиями ворога. Ни один благочестивый чалдарянин не должен их использовать. Все фальконеты следует немедленно уничтожить.
Хект вместе с головным отрядом подъезжал к поместью Бруглиони на юго-востоке от Брота, и гонец его не застал. Когда Пайпер встретился со своими штабными, они как раз потешались над патриархом.
– Что тут у вас?
– Послушайте только. – И Ривадемар Вирконделет зачитал буллу.
– Прямо сейчас во всем чалдарянском мире люди, владеющие этими орудиями зла, вовсю плюют на Безмятежного, – сказал Титус Консент. – Прослышав о битве в Сумрачных горах, они, наоборот, постараются побыстрее отыскать свою мануфактуру – только уже не Крулика и Снейгона.
– Несомненно. Такова уж человеческая природа.
Другие патриархи тоже когда-то пытались запретить оружие. Но им по-прежнему все пользуются.
Предводителю Войска Праведных и нескольким его лейтенантам было здорово не по себе: вместе с ними увязалась императрица. Вилла Бруглиони, куда они приехали, располагалась на границе винного края, совсем рядом с Бротом, и представляла собой образец классического стиля – известняковые колонны и красная черепичная крыша. Грязное марево, витавшее над вечным городом, было отсюда хорошо видно. Некоторые части виллы относились еще к древнеимперским временам. Если верить Бруглиони, построил ее один из императорских кланов задолго до Аарона Чалдарянского. Строение упоминалось в связи с некоторыми значительными историческими событиями.
– Похоже, нашей старой хибарке снова предстоит войти в историю, – проворчал Палудан.
Он сидел в кресле на колесах: ходить Бруглиони уже не сможет до конца своих дней. Искусные целители ничего не могли поделать – разве что чуть унять боль. Джервес Салюда разместился в таком же кресле, но у него еще оставалась надежда встать на ноги, правда с протезом.
– Вот уж точно, ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – сказал Салюда. – Видимо, это наказание ниспослано нам за то, что мы тогда поддались на уговоры Арньены и взяли тебя на службу.
– Вы правы, но деньги свои я отработал. Просто Катрин желает поставить свою метку.
В имении Бруглиони собрались представители пяти кланов, которые накануне тайком пробрались в Сумрачные горы. Безмятежному обязательно обо всем доложат.
– В битву мы не рвемся, – заявил Хект. – Просто хотим подлить масла в огонь, ведь в городе разгораются беспорядки. Больше вреда им причиним, сидя здесь без дела. Лучше, чем ввязываться в проигрышное сражение.
Хект понял, что артиллеристские полки лучше всего подходят не для нападения или маневров, а как раз для того, чем они занимались в Сумрачных горах, – для обороны.
Даже с учетом подтянувшегося за последние несколько дней подкрепления, у Хекта в распоряжении было меньше тысячи солдат. Тысяча опытных воинов, участвовавших во многих фиральдийских схватках, – огромная сила, но только не в данной ситуации, не против такого неприятеля.
К ужасу Палудана и Салюды, Хект начал готовить поместье к обороне. Рук и Прозек расставили пушки так, чтобы заставить горько пожалеть потенциальных захватчиков. Седлако и Консент разъезжали по округе в поисках речных пляжей, где можно набрать круглой гальки подходящего размера и суглинка, – глину использовали, чтобы скрепить камни для пушечных зарядов.
Под предводительством Ривадемара Вирконделета к вечному городу отправились верховые разъезды – показаться с имперскими знаменами под стенами Брота.
Безмятежный велел запереть ближайшие ворота, но больше на их присутствие никак не отреагировал.
Посреди ночи Хекта разбудил Кловен Фебруарен. С ним пришла Лила. Девочка стеснялась, но была горда, что ей хватило умения переместиться с помощью Модели так далеко. Она почти не раскрывала рта. Наверняка это волшебник велел ей держать язык за зубами.
– Пайпер, Безмятежный проиграл, – прошептал Девятый Неизвестный. – По его приказу отряды прочесывают Брот и арестовывают всех, кого ему вздумается. В Кастелле заперли ворота. Пять кланов вовсю укрепляются, потому что вчера он напал на цитадель Бруглиони. Вернее, на то, что от нее осталось.
– Джервес с Палуданом не обрадуются.
Хотя их городской особняк и так лежал в руинах, защищать его было невозможно.
– Еще как! Особенно когда узнают, что погибло около десятка человек. Их люди оказали сопротивление.
Пайпер наблюдал, как Лила слоняется по комнате. Девочка походила на привидение.
– Анне бы ее откормить хорошенько.
– Анна с девочками сейчас недоедают.
– Что?
– Муно позволил Аддаму Хофу забрать их в Кастеллу. Все из-за Безмятежного.
– Вы и правда думаете, что он проиграл? Он искусный притворщик – умеет прикинуться, что занят одним, тогда как на самом деле затевает совсем другое.
– Быть может, он и пытается выкинуть хитроумный фортель, но, мне кажется, на подобные глупости ему времени не хватит. Скоро он накинется на Муно, и тогда взбунтуется коллегия и полетят клочки по закоулочкам. А меж тем в северную Фиральдию стягиваются имперские войска. Твой дружок слишком долго торчал в Коннеке, теперь ему, видимо, придется пробиваться сюда через занятые имперцами территории. Пока Безмятежный молит господа, чтобы появился Горт, имперские силы из Аламеддина и Кальзира сомкнутся и на юге.
– Анна с детьми точно в безопасности?
– Анна с девочками. Заметь, я ни словом не обмолвился о мальчишке, об этом упрямце!
– Лила?
– Да, отец. – Девочка будто бы подплыла к Хекту, едва касаясь пола.
– Что натворил Пелла?
– Ему стало скучно, и он сбежал. Еще когда мы жили в доме у дедушки Делари. Может, в Сонсу вернулся – разузнать о сестре.
Хект выругался.
– А чего ты ждал? – спросил Фебруарен. – Он и раньше жил сам по себе. А воспитывали его на историях о храбром герое из Дуарнены, который ушел из дома еще мальчишкой.
– Надеюсь, он не угодит в передрягу и его не убьют.
– Ты же из-за своего богатого воображения не погиб.
– Пока нет. Но многие из тех, кому повезло меньше, умирали из-за своей мечты.
– Довольно. Скоро в городе начнутся серьезные беспорядки. Будь наготове и воспользуйся этим.
– Я бы с удовольствием воспользовался вашими способностями.
– Моими способностями и так уже пользуются без меры. Я на пределе. Пайпер, я уже старик и, в отличие от некоторых, не бездельничаю на роскошных виллах. Ты знаешь, что у них тут собственные бани с горячей водой?
– Знаю. Но я туда не ходил. И люди мои тоже. Мы и так уже достаточно докучаем Бруглиони.
Девятый Неизвестный рассказал о разных проказах, которые он затевал, заявил, что по крайней мере два дня его не будет, а потом повернулся и исчез. А Лила осталась.
– Эй! Вы Лилу забыли!
– Ничего. Я и сама вернусь. – На мгновение девочка встретилась с ним взглядом; ей, по всей видимости, нелегко было смотреть Пайперу в глаза. – У меня хорошо получается. Старик хочет, чтобы я кое-какую работу выполняла, пока он будет на севере.
– Но ты мала еще.
– Мне уже почти пятнадцать. Ты сам чем занимался, когда тебе было пятнадцать?
Сам он был в походе с ша-луг. Далеко не в первом. Но это другая история. А вот что сказать Лиле, Хект так и не нашелся. Разве только то, что она девочка.
– Ты слишком за нас волнуешься. Может, за Анну и стоит, у нее жизнь была безопасная, и она не верит, что на свете есть по-настоящему гадкие люди.
На этом храбрость у Лилы иссякла, и больше она взгляд на Пайпера не поднимала. Хект снова поразился, какая девочка бледная – точно привидение.
– Лила, я не могу не волноваться. Я сделал тебя частью своей семьи, но самого меня никогда нет рядом.
– Когда ты волнуешься, мне стыдно. Я этого не заслуживаю. Очень стараюсь, но все время боюсь все потерять и вернуться к тому, чем я была.
Пайпер понял, зачем Фебруарен взял Лилу с собой: она отчаянно нуждалась в том, чтобы ее переубедили и ободрили.
– Не дай прошлому на себя влиять. Ты делала то, что пришлось. Но это закончилось. Теперь ты можешь стать такой, какой сама захочешь.
Он чувствовал, как она уязвима. Девочке необходимо было знать, что она кому-то нужна. Знать, что ей доверяют, что ее простили. И тогда, быть может, она сама себя простит за то, что побывала в аду и вернулась. Поверит, что достойна жить, что ее жизнь чего-то стоит, а душа не проклята.
После ободряющих слов Хекту захотелось обнять Лилу, но он побоялся. Обнять можно Вэли: вот она все истолковала бы правильно, ведь у нее не было страшного опыта Лилы.
Они проговорили дольше, чем говорили с того самого момента, как он отослал ее в Брот.
Пайпер передал девочке послание для Анны: быть может, вскоре им удастся увидеться.
Заныло левое запястье.
– Теперь иди. Вот-вот стрясется беда.
– Да, я чувствую. Спасибо, отец.
И тогда Хект все-таки ее обнял – буквально на мгновение, осторожно и одной рукой.
Лила крутанулась на месте и исчезла.
Хект почесал запястье. Судя по всему, по его душу явилось серьезное Орудие.
Виллу защищали обычные охранные амулеты, вдобавок свои амулеты установило еще и Войско Праведных и телохранители Катрин (эти были сильнее прочих), но внутрь ломилась могучая и злобная тварь. Она искала слабые места.
Ее сопровождали дюжины Орудий помельче.
Прорваться им не удалось, но и Хекту не удалось толком поспать.
После завтрака, выслушав утренние отчеты, он вызвал Кейта Рука и отправился на охоту.
Орудие (все-таки не совсем богон) впало в отчаяние от того, с какой легкостью Убийце Богов удалось разыскать лисью нору, в которой оно спряталось от солнца. Но отчаиваться ему оставалось недолго.
На следующую ночь явилось еще больше созданий – маленьких и напуганных. Опытные воины, которые обучились премудростям своего ремесла еще в Коннеке, ловили и изничтожали тварей помельче где могли и попутно при любой возможности учили менее опытных товарищей. Это знание потом, возможно, спасет кому-то жизнь.
Хект изо всех сил старался запутать врага. Он знал: несмотря на все его ловушки, вести дойдут до Безмятежного. Ночные твари подобны комарам: сколько ни прихлопнешь, обязательно прилетят еще.
Кловен Фебруарен не вернулся ни через два дня, ни позже. Зато вернулась Лила: на третий вечер после прибытия Войска Праведных в поместье Бруглиони она возникла за ширмой, которую Хект установил по совету Герис. Лила была сообразительной девочкой и подумала о ширме, но явилась прямо посреди совещания. На виллу только что приехал Хаган Брокк в сопровождении нескольких сотен Праведных и имперцев из-за Верского моря. На совещании присутствовали также Титус Консент и Ривадемар Вирконделет – делали заметки.
Лила вышла из-за ширмы и только потом осознала свою промашку.
Консент разинул рот. Вирконделет вскочил, он девочку не знал и поэтому сразу предположил самое дурное: Предводитель любит тощих малолетних девиц.
На лице Брокка отразилось удивление.
Лила в ужасе остановилась.
– Лила, мы тут делами заняты, – нашелся Хект. – Иди в другую комнату и подожди, пока не закончим.
Девчонка соображала быстро. В жизни смекалка не раз ее выручала.
– Да, отец.
Умная девочка. Выкрутилась. Да еще Титус ее знает и сможет засвидетельствовать, чтобы сплетники не слишком разошлись. Хотя бы некоторые.
– А дела у нас такие, – продолжил совещание Хект. – Надо решить, как лучше использовать наше новое преимущество. Боюсь, императрица потребует в очередной раз продемонстрировать силу. Она не понимает, что победу в Сумрачных горах нам не повторить.
– Сотвори им чудо один раз, так они решат, что тебе это пару пустяков, – стоит только приказать, – проворчал Брокк.
