34
Предводитель Войска Праведных, налетчики и захватчики
Вылазка Предводителя Войска Праведных в Восточную Империю оказалась для всех полной неожиданностью. Сначала, заслышав новость, повсюду сочли, что жители приграничных земель просто ошиблись и понапрасну бьют тревогу.
Хаган Брокк и Клэй Седлако во главе отряда конной пехоты, действуя быстро и стремительно, отрезали фабрику Крулика и Снейгона. Карава де Бос и Ривадемар Вирконделет воспользовались возможностью и продемонстрировали, что Титус Консент не зря в них верил: они объехали заброшенные земли вокруг оружейных заводов, переманивая на свою сторону местных, а затем и защищавших «Мануфактуру» наемников.
Через пять дней после начала кампании Предводитель Войска Праведных и сам добрался до «Мануфактуры». На обширной территории лежали штабелями бревна, стояли печи для древесного угля, громоздились плавильни и литейные цеха. Сопротивления никто не оказывал.
Карава де Бос привел заправлявших всем дэвов. С некоторыми из них Хект беседовал как раз после взрыва на бротской «Мануфактуре», и тогда они клялись, что будут продавать свой товар только патриаршему войску.
На их мольбы и стенания Хект внимания не обратил.
– Де Бос, опись раздобыли?
– Рук не хватает, мой господин.
– Что?
– Прошу прощения, неудачно пошутил. Опись неполная. Тут огненного порошка столько, что нам, может, весь вывезти и не удастся. С орудиями та же история – обнаружили почти шестьдесят готовых пушек. Они только-только начали отправлять товар.
– Значит, вовремя мы.
– Вот именно, мой господин. Прикрыть тут все?
– Да. И не теряйте времени даром. Рано или поздно в Восточной Империи все же решат что-нибудь предпринять.
Несколько часов Хект осматривал «Мануфактуру» и поражался: Крулик и Снейгон творили здесь настоящие чудеса.
Разбирать цеха помогали местные. Хект позволил им забрать все, что приглянется, за исключением оружия, огненного порошка и имущества тех охранников, которые помогли имперским налетчикам; остальные после ухода Войска Праведных остались голыми и босыми, зато живыми.
Консент решил во время кампании не показываться на глаза: ни к чему наживать еще больше врагов среди дэвов. Главный шпион отправился вниз по течению в Льюм – нанимать корабли. Хект хотел как можно быстрее переправить добычу в земли, находящиеся под влиянием империи, а ближайшая страна-союзник располагалась за Верским морем.
На второй день к Хекту подошел Клэй Седлако:
– Командир, что будем делать со всеми этими дэвами?
– Не хотите бросать их тут на произвол судьбы?
Седлако покачал головой.
– Почему нет?
– Они сразу же начнут все сначала. Может, здесь, а может, в другом месте. Но прямо сейчас они думают, что вы их всех убьете.
– И вы так думаете?
– Только меня не просите. Мне жестокосердия не хватит.
– Много знаний и таланта пропадет зазря. Возьмем их с собой. Можно запереть их в Хоквассере. Пусть ремесло послужит на благо империи.
– Хотите сделать из них рабов?
– Подневольная рабочая сила. Отцу бы это очень понравилось.
– Что-что, мой господин? – не понял Седлако.
– Да ничего. Определите самых ценных работников. Пусть Вирконделет их заберет как можно скорее.
– Да, мой господин, – с явным облегчением отозвался Седлако.
Почему же он не поверил, что дэвов просто оберут и бросят голодать?
Хект вспомнил о наследстве Редферна Бехтера. Может, там скрыто и еще что-то, не только дневник Грейда Дрокера? Но что – он так и не мог понять. А Дрокер не особенно любил загадки и головоломки.
Седлако ушел разбираться с пленными, и тут в сопровождении свиты и телохранителей – меньше сотни человек – явилась императрица. Она плохо себя чувствовала. Хект подумал, что Катрин больна, хотя и пытается храбриться. Он поспешил приветствовать свою владычицу, решив не высказывать ей упреков и опасений, которые она наверняка уже слышала тысячу раз. Катрин уже здесь – придется притвориться, что он этому рад.
Императрица и не думала делать из своего визита тайну.
– Желаю, чтобы Монестахиус Делину знал: это моя кампания, а не выходка непослушного военачальника. Нельзя допустить, чтобы враги господа нашего заполучили такое страшное оружие.
Хект заметил, как на ее лице проступила алчность. Катрин уже прикидывала, сколько сэкономит имперская казна.
Из-за присутствия императрицы неразбериха только усилилась.
Предводителя Войска Праведных вызвали на вечернюю аудиенцию к императрице на следующий день после ее приезда. Гвардеец, доставивший послание, сказал, что Катрин желает отужинать с Хектом, а значит тот должен явиться в подобающем случаю наряде.
Пришлось срочно принимать ванну и менять одежду. В походах Хект путешествовал налегке и зачастую одевался как обыкновенный солдат.
Неожиданное приглашение императрицы раздосадовало его – теперь, видимо, придется отложить отъезд, а ведь он уже закончил здесь все дела и был готов тронуться в путь.
Катрин заняла покои, в которых раньше жили хозяева «Мануфактуры». Жили они по-спартански, но императрица отнеслась к лишениям спокойно. В походе ей прислуживали только две стеснительные юные дамы да гвардейцы. Хект заметил, что последние выполняют свои обязанности с весьма унылым видом.
Вполне вероятно, защищать вспыльчивую императрицу труднее, чем бротского главнокомандующего. Хотя у Катрин и не было особой нужды соваться в опасные места и причинять неудобства телохранителям, она твердо намеревалась оставаться дочерью Йоханнеса Черные Сапоги.
Императрица встретила его хмуро:
– Лучшего наряда у вас не нашлось? Точь-в-точь заурядный пехотинец.
– Боюсь, не нашлось, ваша светлость. Не предвидел подобного случая.
– Тут все прошло удачно, – сменила тему Катрин. – Что дальше?
– Возвращаемся в Хоквассер и Альтен-Вайнберг – муштровать солдат и строить планы на следующий год. Нужно отправить передовой отряд в Святые Земли. Ведь пока нам известны одни лишь слухи.
Катрин устроилась за огромным, грубо сколоченным столом. Сидела она неподвижно, лицо ее время от времени искажалось. Императрице явно нездоровилось.
Один из телохранителей принес стул. Катрин взмахнула рукой, повелевая Хекту сесть, и начала обсуждать дела империи и священный поход. Казалось, ее внимание что-то отвлекает.
Подали первую перемену – какое-то местное блюдо. Хект такого не пробовал, и еда ему не понравилась: комок из теста, а внутри мясной фарш и странные овощи, сдобренные неведомыми приправами.
– Тут не роскошествовали, – заметила императрица. – Особенно в том, что касается еды.
Почувствовав вдруг аромат кофе, Хект распрямился и оглянулся на дверь, за которой как раз исчез прислуживавший им гвардеец.
– Кое с чем расставаться не хочется, – вымученно улыбнулась Катрин, – хотя я и не против спартанских условий.
Подали кофе, а вместе с ним главную (и последнюю) перемену – зажаренный кусок какой-то неизвестной зверюги, который тут же был разделен, исходя скорее из статуса трапезничающих, а не их физических данных.
Хект, медленно жуя, обсуждал с императрицей военные планы и надеялся, что внезапное исчезновение охранников и придворных дам не предвещает очередную неловкую ситуацию.
Катрин перешла на личные вопросы и одновременно сделалась гораздо более приятным собеседником. Немного вина и еды сотворили чудо с ее настроением.
Она расспрашивала Пайпера о прошлом, о планах на будущее, об Анне Мозилле, о детях, поинтересовалась, как он относится к Элспет и что чувствует к ней. Катрин знала о Пайпере Хекте довольно много, и от этого ему стало не по себе. Как обычно, в конце концов императрица перешла к теме, которая, по всей видимости, немало ее волновала: успели ли Предводитель с Элспет «заняться делом»?
– Ваша светлость, это непростой вопрос. Нет, отвечу я, этого не было и никогда не будет. Хотя, если принцесса проявит настойчивость, мне трудно будет помнить о своем положении.
Возможно, когда-нибудь потом удастся скормить ей одну опасную ложь.
– Элспет настойчивости не проявит. Она послушно выполняет обязательства перед империей. Но если подтолкнуть в удачный момент, сестрица полетит кувырком.
Катрин мучила его, пыталась спровоцировать, ревновала к Элспет. Снова и снова.
– Ваша светлость, мне неловко все это обсуждать. Моя задача – помочь вам освободить Святые Земли.
– Наше императорское величество может толковать ваши обязанности так, как мы того пожелаем, Предводитель Войска Праведных.
Этим императорским «мы» она воспользовалась впервые на памяти Хекта. Голос у Катрин дрожал.
Теперь Пайпер испугался. Он понимал, куда она клонит, никакого желания клониться в эту сторону не испытывал, но иного выхода не видел.
– Предводитель, вы слышали сплетни о моих приближенных? – спросила Катрин с еще большей дрожью в голосе.
Отпираться было бессмысленно.
– Слышал, ваша светлость. Несомненно, эти грязные лживые слухи распускают ваши недруги. Таков удел всех владык.
– Но вы опасаетесь, что в слухах этих есть и доля истины?
– Это не моего ума дело. Моя задача…
– Предводитель, в этих слухах, возможно, есть доля истины. Меня зачаровывает зрелище соития. Я приказывала некоторым придворным дамам совокупляться с любовниками у меня на глазах. Кое-кому это нравится.
Хекту подумалось, что почти для всех участников это было скорее унизительно. Именно их унижением Катрин и подпитывала тьму у себя внутри.
– Вы дурно обо мне думаете из-за всего этого. Я и сама дурно о себе думаю. На самом деле я больше не наблюдаю за теми, кто этого не желает. Мне просто хотелось удовлетворить любопытство.
Эти слова Пайпера озадачили. Он не особенно поверил Катрин.
– Разумеется, я ведь не девственница. Почему же тогда любопытство? Да потому, что знала я лишь Джейма. Джейм никогда не был таким возлюбленным, о которых с хихиканьем шепчутся мои дамы, когда думают, что я не слышу. Джейм вел себя как животное: впрыскивал свое семя и не делал при этом ничего, чтобы было приятно мне. Мои шпионы разыскали других женщин, с которыми он развлекался в Альтен-Вайнберге. По-скотски он обращался не только с ненавидимой супругой.
– Ваша светлость, умоляю, мне не пристало это выслушивать.
– Но вы выслушаете. Джейм Касторигский играет, вернее, сыграл решающую роль в жизни вашей императрицы. Именно Джейм Касторигский создал ту женщину, которую вы видите перед собой, – женщину недужную душой и телом, женщину, которая не может выполнить свой самый главный долг перед империей. Я не могу родить наследника.
Хект попытался ее разуверить, но безуспешно.
– Предводитель, я знаю, что дипломаты пытаются улестить его, заставить вернуться. Ради меня. Ради престолонаследия. Ради своих собственных амбиций. Все это не важно. Он не вернется. Противоречие между тем Джеймом, которого я себе выдумала, и тем Джеймом, который существует на самом деле, будет определять весь остаток моей жизни. А сейчас я испытываю ужас, оттого что остаток этот весьма невелик, это моя главная беда.
И снова Хекту сделалось не по себе, но уже по другой причине.
Быть может, он все неправильно понял? И Катрин лишь хочет облегчить душу, поведав ему о своих тайных мучениях? Ведь никому другому рассказать она не может: любой другой тут же воспользуется ее откровениями в политических интересах.
– Предводитель, я умираю. Медленно, но неотвратимо.
– Э-э-э…
– Дело не только в яде, хотя от того покушения я никогда не оправлюсь до конца.
– Но…
– Во время второй беременности со мной что-то произошло. Временами я чувствую себя смертельно больной, лекари и братья-целители не могут понять, в чем дело, не могут ничего поделать. Я мочусь кровью, синею. Иногда меня настигают приступы безумия. Я их не осознаю, но потом мне о них рассказывают. Зачастую бывает уже поздно исправлять причиненное зло.
Несмотря на всю неловкость ситуации, Хекту стало чуть спокойнее: значит, Катрин действительно решила просто-напросто поведать о том аде, который творится у нее внутри.
– Я никоим образом не хотел бы вас оскорбить, но не думали ли целители прибегнуть к обряду экзорцизма?
– Уверена, такую возможность они обсуждали, но им не хватило смелости предложить. Следует ли мне первой заговорить об этом?
– Быть может, так они избавятся от некоторых страхов.
– Тогда я сделаю это по возвращении в Альтен-Вайнберг. А пока у меня для вас новое поручение.
С этими словами Катрин встала с кресла, отошла в темный угол комнаты и принялась возиться с гобеленом на стене. Руки у нее тряслись.
– Помогите, пожалуйста.
– Конечно же.
Отодвинув свой стул, Хект встал и подошел к ней.
Одеяние Катрин упало на пол. Под ним она была совершенно голой – бледная исхудавшая женщина. Императрица шагнула вперед, разложила свой наряд на полу, опустилась на него на четвереньки и склонила голову на сложенные руки.
– Ваша светлость!
– Вы знаете, что делать.
– Я не могу! Это не…
– Тогда назавтра я найду себе нового Предводителя Войска Праведных.
Ее тон не оставлял сомнений: она именно так и поступит.
Но, даже понимая это, Хект долго уговаривал себя, прежде чем неохотно расстегнул ремень.
Ничего хорошего из этого не выйдет. Совершенно точно. Возможно, эта ночь обойдется ему весьма дорого и последствия навсегда все изменят. Но он не может отказаться и тем самым потерять титул Предводителя Войска Праведных.
Хотя его сознательное решение мало что будет значить, если плоть откажется повиноваться.
– Ваша светлость, это не лучший способ.
– Это тот способ, который мне известен. Так научил меня Джейм. Другие способы он не признавал. Иногда попадал не в то отверстие. Но его это мало заботило.
Несмотря ни на что, Катрин все еще была одержима своим мужем.
Хект не видел иного выхода – оставалось подчиниться или подать в отставку.
Тело согласилось гораздо охотнее, чем разум. Слишком долго Пайпер провел вдали от Анны.
Хект выполнил приказ императрицы и, к собственному удивлению, обнаружил, что она вполне готова. Что еще удивительнее: поняв, что он не будет вести себя жестоко, Катрин отвечала ему.
Внутри она была устроена иначе, чем Анна. У Хекта было слишком мало опыта с женщинами, и потому он не понял, в чем тут дело. И имеет ли это вообще какое-нибудь значение.
Во время соития он испытывал презрение к самому себе, ужас при мысли о возможных последствиях и даже волнение – а не разочарует ли он императрицу. Из-за всего этого продержался Хект гораздо дольше, чем ему когда-либо удавалось с Анной.
Когда все завершилось, Катрин охватил глубокий стыд. Хекту подумалось, что стыд этот скорее вызван тем, как она сама вела себя во время соития. Он не находил слов, разве что предусмотрительно заметил:
– Что будет, если вы понесете?
– Это, Предводитель, еще один подарок от моего мужа. Я уже говорила вам: после второй беременности я осталась бесплодной.
– Я не знал.
Ничего себе новости!
– Никто не должен об этом знать. Мне и вам не следовало рассказывать. Эти сведения могут навредить империи – как внутри, так и за ее пределами. Никому не говорите. Особенно тем недоумкам, которые вечно плетут заговоры «ради» моей сестренки.
– Разумеется.
Своим признанием Катрин еще глубже втянула его во все это. Он от нее сильно зависел: Хекту нужно, чтобы она оставалась на престоле. Те «недоумки, которые вечно плели заговоры ради Элспет» его недолюбливали. Пайпер вслух повторил то, что только что продемонстрировала его плоть:
– Мое положение слишком важно для меня, я не стану сплетничать.
Возможно, не самые уместные слова, хотя свидание их вообще сложно было назвать романтическим. Катрин, как и ему, недоставало опыта.
– Благодарю вас, Предводитель, – кивнула она, с трудом одеваясь. – За все. С вами все в порядке? Вы побледнели.
– Рана. Давно уже ее не чувствовал… Напоминает, что не следует предаваться изнурительным занятиям. Все еще.
На губах Катрин промелькнула улыбка. Поздравляет себя?
– Тогда лучше возвращайтесь к менее изнурительным делам. Пока кто-нибудь не пустил новую грязную сплетню.
– Все будет так, как вы прикажете, ваша светлость.
– Конечно же, – сказала Катрин и добавила, обращаясь не к нему, а скорее к самой себе: – Жаль, я не Элспет. Предводитель, ничего этого не было. Я собиралась по пути домой напасть на Ховакол и отослала свиту, потому что уверена: кто-то из моих телохранителей шпионит для короля Стейна. Я одержима этой идеей. Мне и правда всюду мерещатся шпионы. Вы отговаривали меня. – После небольшого раздумья Катрин добавила: – Я действительно подумывала насчет Ховакола и беседовала об этом с приближенными.
– Умно, ваша светлость. Но не стоит на них нападать, это несущественный вопрос.
Насколько умно? Неужели Катрин всеми манипулирует? Неужели последние полчаса – результат давно придуманного плана? А если так, насколько часто ее приступы безумия и слабости объясняются соображениями тактики?
Подумав, Хект все же решил, что подобное поведение не в духе Иджей. Обе дочери Йоханнеса хотели казаться более свирепыми, прямолинейными и упрямыми, чем их отец.
Когда Хект вернулся во временную штаб-квартиру, которую устроили в бараках для рабочих, его поджидал Вирконделет.
– Ого! Неважно выглядите. Что стряслось?
– Рана снова беспокоит. Слишком разошелся и что-то там надорвал. Что вы здесь делаете в столь поздний час?
– Они выдвинутся на рассвете. Если не возражаете, возглавит отряд де Бос. У него в городе какие-то дела, а у меня нет. Как вы умудрились разбередить рану?
– Терпение потерял. Мне начинает казаться, что я сам себя облапошил, нанявшись к этой безумице.
– Мой господин! Подобные разговоры…
– Буду более осмотрителен, обещаю. – Хект с осторожностью уселся в ветхое кресло.
Пока следует воздержаться от резких движений.
Подтянулись остальные офицеры, дежурившие на своих постах.
– Что же стряслось? – повторил свой вопрос Вирконделет.
– Снова вздумала взяться за Ховакол и короля Стейна. Решила напасть на них по пути домой. Я сказал ей: у нас людей не хватит, нам надо транспортировать огненный порошок и фальконеты, а еще ни в коем случае не столкнуться с войсками Восточной Империи. Но она и слушать не хотела. Нам сейчас не до авантюры, в которую Катрин собралась пуститься лишь потому, что какой-то недоделанный местечковый тиранишка не разделяет ее религиозных заблуждений.
Кто-то из офицеров тяжело вздохнул.
– Неужели нам придется? – спросил Вирконделет. – Тогда нужно начинать планировать прямо сейчас.
– Не придется. Я ее отговорил. Временно. Но она не забудет о своей идее. Нужно сделать так, чтобы все ее внимание было сосредоточено на Святых Землях. Кстати говоря, не упоминайте об этом при ее приближенных. Императрица уверена, что среди них есть шпионы короля Стейна.
Вроде бы подчиненные не заподозрили его ни в чем непристойном.
– Что же с ней такое? – спросил какой-то писарь. – Вся эта священная война…
– Ей нездоровится. Мнит себя еще более больной, чем есть на самом деле. Не хочет кончить как Лотарь.
– Желает наделать шуму и купить себе пропуск в царствие небесное?
– Похоже на то, господин Тареп. Хитростью удалось ее отговорить – удача улыбнулась, да еще пришлось проявить настойчивость и вопить во все горло. Итак, если нам завтра выдвигаться, я лучше пойду лягу, пусть рана затянется.
Приближенных Хекта охватило некоторое волнение. Кое-кто все еще не мог свыкнуться с мыслью о том, что их командир восстал из мертвых. И спорить бесполезно: они твердо верили, что тут не обошлось без вмешательства Ночи. Хотя удостоиться благосклонности Ночи – не всегда так уж плохо.
Офицеры Хекта не знали, что для Ночи он – Убийца Богов.
Хект улегся в койку. Сон не шел. Он никак не мог выкинуть из головы Катрин. Только когда он вспоминал подробности, императрица неизменно превращалась в его воображении в наследную принцессу.
Снова и снова обдумывал он то, что произошло. События никак не совпадали с его ожиданиями. Особенно удивило Пайпера то, что Катрин Идж получила такое удовольствие. Может, абсолютная власть ее возбуждает?
Плоть откликнулась на воспоминания…
– Ну и ну! Вот тебе лишнее подтверждение – лучше сначала стучать.
Пристыженный Хект в панике дернулся и натянул на себя одеяло.
– Герис? Проклятие! Что ты здесь делаешь?
– Тепло же ты меня встречаешь. Я сюда не подглядывать пришла. Передам Анне, что ты по ней соскучился.
– Герис, я… я…
– Забудь. Мне тоже неловко. Иногда я забываю, что ты мой брат.
От этих слов Хект еще больше смутился.
– Ты зачем пришла? Что случилось? Ты как-то иначе выглядишь.
– Я изменилась. Говори тише, а то прибегут твои наседки. Сейчас расскажу.
И она поведала Хекту обо всем, что приключилось со времени их последней встречи. Он не перебивал. Герис умела четко излагать суть.
– Так вы собрались освободить этих демонов?
– Хотим попытаться, но не уверены на все сто, что сумеем это провернуть. Поэтому я и заглянула. Мне нужно оружие.
И Герис все объяснила.
– Проклятие! Сдать бы тебя Руку и Прозеку. Им бы пригодился человек, который так превосходно разбирается в огненном порошке, как ты.
– Даже если я женщина?
– Тут может выйти неувязка. Драго – жуткий бабник. Но ты явилась как раз вовремя. Сейчас у нас в руках все мыслимые и немыслимые пушки и фальконеты. Скажи, что именно тебе нужно, и я оставлю их тут.
– Побольше огненного порошка, несколько легких фальконетов и еще те ручные орудия, которыми ты теперь запретил пользоваться своим солдатам. Почему, кстати?
– Я не запрещал. Не всем, во всяком случае. Но всем их раздавать – мало того что дорого, так еще и нецелесообразно. Вначале я хотел, чтобы каждый был вооружен против созданий Ночи, но эти недотепы палят чуть что. Если на улице темно, а им страшно – мигом поднимается трах-тарарах, и в конечном счете они ранят друг друга.
– Боже мой, Пайпер, ты сейчас точь-в-точь как дедушка, когда он читает лекции о Модели.
– Прости. Есть новости из дома? Ты там была?
– Давно уже. В последний мой визит Анна очень расстраивалась, что девочки проводят столько времени с дедушкой. Он их учит пользоваться Моделью. Да и с Пеллой полно забот: Анне приходится снова и снова ему напоминать о тех демонах. Ему бы в поход отправиться с тобой.
– Ему бы как-нибудь получше свою жизнь устроить.
– Тут Анна спорить бы не стала. Но как? Подумай о его прошлом. Лучшее, что он может сделать, – воспользоваться отблеском твоей славы. Все, возвращайся к своим забавам. А я – домой, в особняк, хоть ночь посплю в нормальной постели. Не забудь оставить мне пушки.
– Не забуду. Как ты их перетащишь?
– Гномов подряжу. У меня в распоряжении целая толпа гномов. Разумеется, все сплошь мифические и вымышленные. Я ведь как-никак благочестивая епископальная чалдарянка.
Тут Герис повернулась и исчезла, и больше вопросов Хект задать не успел.
Как обычно и бывает, отъезд занял гораздо больше времени и усилий, чем предполагалось. Все спрашивали, почему вдруг Хект решил бросить в рабочих бараках кучу огненного порошка и несколько фальконетов. Он не стал ничего объяснять.
Пока его терзали вопросами, прибыл гонец верхом на загнанном гнедом мерине. Гонец выглядел так же скверно, как и его скакун. Он служил в отряде, который отправился в Льюм. Хект и Вирконделет помогли бедняге спешиться, и тому едва-едва хватило сил передать военачальнику сложенный листок бумаги. Вирконделет уложил посланца на землю, а это как раз ему и было нужно.
– Вирконделет, у меня появилось неотложное дело. Пока не вернусь – командуете вы. Пусть пошевеливаются. Готовьтесь к неприятностям.
– Но местные сказали…
– Повторяю: готовьтесь к неприятностям, господин Вирконделет. Они идут за нами по пятам. Нельзя, чтобы им удалось застать нас врасплох.
– Слушаюсь, мой господин, – отозвался озадаченный Вирконделет.
Через руины бывшей оружейной мануфактуры Хект понес свою тяжкую ношу прямо к телохранителям Катрин. Те были чем-то страшно заняты. Их никуда не звали, да они и не желали сотрудничать с Хектовыми людьми. Правда, оставаться здесь после ухода Праведных тоже не собирались.
– Мне необходимо ее увидеть, – потребовал Хект, приперев к стенке капитана Эфриана. – Немедленно. Очень-очень дурные вести.
Чтобы избежать ненужных препирательств, он протянул капитану полученное от гонца письмо.
– Бог ты мой! Ну и дела! Думаете, правда? – бесцветным голосом спросил пораженный Эфриан.
– Сомневаюсь, что мои люди стали бы доставлять мне новости таким способом, если бы это были всего лишь слухи.
– Я проведу вас к ней, понравится ей это или нет. Сам такое известие сообщать не хочу.
– Трус.
– В точку.
– Она вряд ли хорошо это воспримет.
– У нее и так уже мозги набекрень, – прорычал Эфриан. – Готов поспорить, будет гораздо хуже.
Хект согласился, хотя и воздержался от грубых выражений. Катрин точно выкинет что-нибудь эдакое.
При виде его императрица не обрадовалась. Она не желала говорить со своим Предводителем.
– Ваша светлость, только что доставили ужасное известие от главы моих шпионов. Вам следует узнать об этом. И немедленно.
– Говорите, Предводитель. В ваших же интересах, чтобы вести были действительно занимательные.
– Под Кауреном в Коннеке произошло сражение. Коннектенцы и дирецийцы бились с королем Регардом Арнгендским, который вторгся в Коннек, подчиняясь призывам патриарха, – начал пересказывать общеизвестные факты Хект.
Имперское величие и надменность Катрин как ветром сдуло. Она побледнела, склонила голову:
– Продолжайте.
– Король Питер Навайский и король Джейм Касторигский пали в сражении.
Хект не пытался смягчить удар: он хотел поскорее доставить страшное известие и убраться подальше, и пусть Катрин демонстрирует стальной характер Иджей.
– Предводитель, не играйте со мной! – рявкнула Катрин. – Я вас вознесла, я же могу в мгновение ока вас низвергнуть.
– Можете, ваша светлость. Я всего лишь принес весть. Что предпринять – решать вам. Но факт остается фактом: в Коннеке произошла катастрофа.
Императрица обожгла его гневным взглядом. Она молчала. Приближенные взволнованно перешептывались и переминались с ноги на ногу. Хект спокойно выдержал ее взгляд. То, что он видел перед собой, ему не нравилось: внутри у Катрин столкнулись две могучие сущности, и каждая стремилась завладеть ее голосом и лицом.
– Вы наняли корабли, чтобы перевезти захваченные трофеи? – спросила сущность, которой на время удалось взять верх.
– Да. Пока не очень понятно, насколько хорошо удалась операция. Об этом знает гонец, доставивший известие, но он без чувств рухнул на землю и не успел сообщить.
– Значит, у нас будут корабли. Переправимся через Верское море.
– Что, ваша светлость?!
– По вине Безмятежного и его безумной жажды наживы я осталась вдовой. Я убью его. Но сначала он еще с сожалением вспомнит о тихом и ласковом характере моего отца.
Хект судорожно вздохнул и что-то промямлил. Его трясло. Это же… Он не мог подыскать достойной метафоры. Пайпер поднял взгляд к небесам. Ждал ли он знака? Молил ли о божественном вмешательстве? Как бы то ни было, небеса безмолвствовали, их скрывали тучи. Собирался дождь.
– Предводитель, забудьте о Святых Землях. Мы не двинемся туда, покуда мои бароны не получат того, чего так жаждали с самого моего восшествия на престол, – сказала Катрин и добавила уже чуть тише, словно бы самой себе: – Не могу поверить, что он предал меня.
Хект почувствовал душевный подъем, но постарался это скрыть. Не придется воевать против своих единоверцев! Пока не придется.
А потом он вспомнил о Пинкусе Горте и остальных друзьях, которые все еще служили в патриарших войсках.
– Таково ваше решение, ваша светлость?
– Да. Окончательное и бесповоротное. Безмятежного надлежит покарать.
– Тогда я вынужден откланяться. Предстоит много работы.
На глазах у Предводителя Войска Праведных приунывшие солдаты грузились на корабли, а вернее, на небольшие суденышки. Лошади приуныли еще больше, чем люди.
– Это правда, что я слышал? – спросил запыхавшийся Титус Консент, который только что подъехал.
– Да. Как гром среди ясного неба. Ты здорово потрудился, добывая нам средства передвижения.
– Не совсем так. Достаточно было просто объявить, что императрица желает нанять корабли. Нынче для моряков мало работы. Перед вами сейчас все суда, способные держаться на плаву.
– Всеми и воспользуемся. Я возьму четыре сотни человек и захваченные фальконеты. В Глимпц отправлены гонцы с приказом выдвигаться к побережью, тамошние силы переправят следующей ходкой.
– Собрались вторгнуться в Фиральдию с четырьмя сотнями воинов?
– Нас не ждут. И Катрин призовет гарнизоны из имперских городов.
– Поверить не могу, – пробурчал Консент.
– Задачка непростая.
– Больше похоже на самоубийство.
– В первой праманской армии, которая вторглась в Дирецию, было семь сотен.
– Дело не столько в количестве. Меня вот что занимает: нас снова отвлекли от нашей основной цели.
– Объясни-ка, – нахмурился Хект.
– Когда-то давно нас наняли для вторжения в Коннек. Ну, то есть не нас, а вас. Я вас тогда еще не знал. А в конце концов вы вместо этого отправились завоевывать Кальзир. Потом вас снова посылают в Коннек. Справились вы там отлично, с моей помощью, и восточная часть уже была у вас в руках. И тут вдруг избирают нового патриарха, а нас отправляют на Артесипею отколошматить тамошних язычников. Ну и вот. Теперь мы вроде как готовимся к самому большому священному походу в Святые Земли за последние сто лет, и получается у нас весьма недурно, но внезапно снова-здорово – у нас опять другая цель.
– Возможно, ты в чем-то прав. Наводит на мысли о божественном вмешательстве?
– Может, без божественного вмешательства тут и не обошлось, – согласился Титус, пересчитывая корабли. – Вздумай я беспокоиться – спросил бы себя: почему Господь вдруг обозлился на Безмятежного?
– Возможно, правы мейсаляне и вмешался их добрый Господь.
На лице у Титуса промелькнуло смятение. Консент воспринимал свою веру весьма серьезно, хотя и относился к догматам без особого фанатизма.
Владельцам кораблей и матросам не сообщали, куда направляется войско, пока не закончилась погрузка. Сами солдаты тоже не знали, куда едут. Им рассказали только тогда, когда новости о захватчиках уже не могли обогнать их самих по волнам Верского моря. С тихим вечерним отливом из гавани вышли тридцать два судна.
Родное море со всех сторон окружала суша. Течения в нем были несильные и влияли на судоходство разве что в очень узких проливах.
Во время перехода воцарилась сильная неразбериха, ведь моряки не привыкли ходить караваном. Но, несмотря на все это, столкновений почти не было, а если и были, вреда особого не принесли. Затонуло лишь одно небольшое суденышко – натолкнулось на скалу рядом с фиральдийским побережьем. Пассажиры и команда спаслись. Погода стояла хорошая. Попутного ветра как раз хватило, чтобы быстро переправить флотилию и пристать к берегу еще до заката. Плавание заняло сорок два часа.
Высадились на песчаном берегу в Вис-Корчуле, одном из самых маленьких патриарших государств, хотя и со своим принципатом. Сильным оно не было. А герцог Онофрио никогда не был особо предан патриаршим идеям, и ждать от него чего-то особенного не следовало.
Уже на берегу Хект расспросил своих солдат, выискивая кого-нибудь, кто знал бы здешние края.
В конце концов помогли им двое крестьян – муж и жена. Любопытство выманило их слишком близко к кораблям, а алчность пересилила любовь к родине.
Незадолго до полудня имперская штаб-квартира разместилась в уютной вилле с видом на море. К полудню туда прибыла и императрица. Ей не особенно обрадовались, но поведение Катрин не вызывало никаких нареканий. Она ни во что не вмешивалась – объявила, чего следует добиться, и предоставила своему Предводителю свободу действий. Пока предоставила.
Вместе с двумя сотнями солдат и четырнадцатью фальконетами Пайпер Хект отправился к Фуэрце. Его лейтенанты с небольшими отрядами поспешили поднять флаги империи в деревеньках Вис-Корчулы.
Нападения имперцев никто не ожидал. Им почти не сопротивлялись. Одного пушечного выстрела под стенами Фуэрцы хватило, чтобы разубедить самых стойких.
Герцог Онофрио Таглио ди Фуэрца преклонил колени перед Граальской императрицей на вилле Фертелли через тридцать два часа после ее прибытия в Вис-Корчулу.
Катрин не выказала особой суровости. Хект убедил ее помягче обращаться с теми, кто готов оказывать войску содействие. В Коннеке он заработал себе определенную репутацию, и непокорные дважды подумают, прежде чем связываться с ним. Онофрио поставили условие: обеспечить подводы для транспортировки, продовольствие и пятьдесят вооруженных солдат, которых не станут заставлять сражаться против патриарха. Онофрио согласился безо всяких сомнений. В свою очередь, армия Хекта обязалась не учинять в его владениях убийств и грабежей, если герцог и жители Вис-Корчулы не будут мешать или вредить имперцам.
Наступила вторая ночь в Фиральдии. Хект уже собирался ложиться, когда откуда ни возьмись снова появилась Герис. Вилла, где он разместился, находилась близ западной границы Вис-Корчулы, рядом с трактом, который проходил через горы Монте-Сисмонда и пересекал древнеимперскую дорогую, ведущую прямиком в Брот.
Возникни в том нужда, до вечного города можно добраться за три дня, если никто не помешает.
У Хекта хватало воинов, чтобы поднять панику, но их недостаточно было, чтобы напасть на крупный город, даже если бы удалось застать жителей врасплох. Да и Бронт Донето не позволит взять себя в плен. А ведь только так можно быстро покончить с этой войной.
– Пайпер, и как у тебя еще хватает сил подпрыгивать от неожиданности, ты же так устал, – удивилась Герис.
– Устал – не то слово, устал от…
– Время зря не трать. Мне совсем скоро предстоит вести своих гномов в земли обетованные. Вот что тебе следует знать. Новости о гневе, охватившем Катрин, и ее желании удушить Безмятежного достигли Брота часа два назад. А час назад там узнали, что ты в Вис-Корчуле, пребываешь в дурном расположении духа и намерен двинуться вперед.
– Дурные вести доходят быстро.
– Ты и половины не знаешь. Город охватила паника. И членов коллегии – больше остальных. Ты на этих стариков словно порчу навел. В толк не возьму как.
– Заслуга принципата Делари.
– Дедушки?
– Он не авантюрист, конечно, но умеет соврать к месту и выдать вранье за чистую монету. Держу пари, Делари распустил какие-то слухи.
– Возможно.
– И Бронта Донето он недолюбливает.
– Безмятежный пытался ему свинью подложить с того самого дня, как ты нанялся служить империи.
– Жизнь – странная штука, – вздохнул Хект. – И становится все более странной день ото дня.
– Не говори, братец. Десять лет назад я была рабыней, таскала воду и покорно ублажала одного урода… Нет! Все это в прошлом. Хотя я произвела на свет парочку детишек и иногда подумываю, что с ними стало.
Хект хмыкнул. Вот это новости!
– Старики знают?
– Никогда про это не говорила. Тебе почему рассказала – сама не знаю.
– А Дрокер знал?
– Если и знал, внуки его не особенно занимали.
– Со мной та же история. Хотя я и не знал, кто он на самом деле, пока вы с Делари не рассказали.
– Так у тебя тоже есть дети?
– Две дочери. Последний раз видел их в Аль-Кварне. Быть может, они уже умерли с голоду, или их скосила оспа, или погубил местный владыка. Мне обещали, что о них позаботятся. А узнать, что с ними сталось, никак не могу. Теперь я создал новую семью: Анна, Пелла, Лила и Вэли. И лучше Безмятежному оставить их в покое!
– Успокойся, Пайпер. Дедушка за ними присмотрит. Безмятежный знает, что они под защитой.
– Я спокоен. У тебя сейчас много дел?
– Зависит от того, что тебе надо.
– Неплохо бы узнать, как обстоят дела у остальных Праведных и когда их ждать. Как патриарх собирается меня остановить и не дать выполнить волю императрицы? И как ко всему этому отнеслись в Альтен-Вайнберге и Хоквассере?
– Тебе палец в рот не клади.
– Если желать, так уж по полной. К хорошей разведке быстро привыкаешь.
– Ясное дело. Сделаю что смогу. Но, как я уже говорила, мне надо выпасти стадо гномов и приструнить кучку богов.
– Все…
Кто-то заколотил в дверь Хектовых покоев – перед сном он запер ее на засов.
Герис отошла в темный угол и повернулась, но совсем из комнаты не исчезла. При необходимости она могла пропадать с глаз. Хект открыл. Дверь уже начала к тому времени скрипеть – в нее ломилось несколько человек. В коридоре обнаружился Ривадемар Вирконделет в компании нескольких самозваных телохранителей. Они как раз собирались использовать вместо тарана скамейку.
– Господи, что вы творите?
– Кинцер услышал голоса, и мы подумали, что с вами стряслась беда.
– Я что, звал на помощь?
– Нет, мой господин, но…
– Уходите, и чтобы впредь такого не было.
Столпившиеся позади Вирконделета солдаты пытались заглянуть через его плечо в комнату к Хекту. Вид у них при этом был совсем не такой глупый, как следовало бы.
Хект запер дверь.
– Волнуются за тебя.
– Больше за себя, чем за меня. Они так неотступно за мной следят, потому что думают, будто я воскрес из мертвых.
– Так и было. Но Ночь тобою не овладела. Мы ее удержали.
– Я умер? Умер?!
– Я думала, ты все понял.
– Я… нет. Я думал…
– Только не глупи из-за этого. Ты не изменился. Случалось, что люди пребывали там гораздо дольше и возвращались нетронутыми. Будешь здесь завтра вечером?
– Вероятно, буду. Людей не хватит, чтобы продвинуться дальше. Хотя нежданная дипломатическая победа может все изменить.
– Тогда увидимся завтра.
Нежданная дипломатическая победа действительно была одержана. По дорогам Фиральдии туда-сюда сновали гонцы – патриаршие и имперские. Последние принесли добрые вести: ближайшие признававшие императрицу города подтвердили свои клятвы. Несколько располагавшихся поблизости патриарших вассалов обещали сохранять нейтралитет.
– Пустые слова, – заметил Титус Консент. – Улыбнись Безмятежному удача – мигом кинутся на нас.
– Разумеется. Так устроена фиральдийская политика, они никогда не изменятся.
– Если только какой-нибудь сильный правитель не положит этому конец.
– Сильный и притом долгожитель. У Йоханнеса вполне могло бы получиться, не погибни он в Аль-Хазене.
– В таком случае, – пожал плечами Консент, – мы бы сейчас сражались на другой стороне.
– Несомненно.
– Думаю, отпрыскам Йоханнеса хватило бы запала. Если бы им это было интересно.
– В каком смысле?
– И Катрин, и Элспет способны принимать непростые решения, а их подданные, похоже, привыкли к женщине на троне. Но императрице не хватает целеустремленности.
– Хм?
– Командир, она слишком непостоянна. Вполне могу представить себе такую картину: вот мы уже стучимся в ворота Брота – и вдруг Катрин отвлекается на какое-нибудь пустяковое дело в иных краях.
– Она не станет отвлекаться, пока не припрет Безмятежного к стенке и не заставит его ответить, почему ее любимый королек откинул копыта.
– Да вы, я смотрю, наслаждаетесь вовсю.
– Что такое, Титус?
– С тех пор как императрица изменила отношение к Безмятежному и церкви, вы тоже изменились. Вам это в радость, хотя нам, возможно, предстоит схлестнуться с друзьями, с которыми мы раньше воевали плечом к плечу.
– Титус, надеюсь, до этого не дойдет и мы сумеем выполнить волю Катрин до того, как Пинкус выберется из Коннека.
Из Коннека доходили слухи, будто бы у главнокомандующего серьезные затруднения. У Безмятежного в восточном Коннеке почти не было друзей. Граф Реймон Гарит с супругой наконец пожинали плоды своих усилий.
Хекту казалось, что Безмятежный, узнав, что ему грозит, раскиснет и расплачется, как испуганная девчонка. Таким уж сделало его прошлое.
В плену в Племенце он почти не пострадал, разве что потерял время, но вот мучения, пережитые в Коннеке, оставили несмываемый след в его душе. Никогда больше не отдаст Бронт Донето себя на милость другого человека.
Поражение, плен – все это не для него. Разве что господь совсем его оставит.
Хект отчаянно надеялся снова увидеться с Герис. Чем больше появлялось шансов на успех, тем сильнее он волновался за Анну и детей.
Была такая древняя поговорка: «Дети – заложники судьбы». А еще, к несчастью, заложники любого мерзавца, который сумеет до них дотянуться.
Уже через несколько мгновений после ухода Кейта Рука и Драго Прозека в комнате Хекта возникла Герис. Она едва не падала с ног от усталости.
– Знаю-знаю, – проворчала она, – в гробу отосплюсь.
– Надеюсь, ты видишь, есть ли кто тут, когда появляешься?
– Иногда. Но чаще не вижу. Если я отдохнувшая и выспавшаяся, могу появиться не до конца и оставаться невидимой.
– Ты буквально секунд на пять разминулась с Руком и Прозеком.
– Вышло бы неловко.
– Думаешь?
– Волнуешься, что они узнают?
– Именно. Волнуюсь, что вообще кто-нибудь узнает. Пока у нас огромное преимущество, но стоит кому-нибудь узнать – этому конец.
– Раздобудь себе ширму и таскай с собой. Как устроишься на новом месте – ставь ее в углу, тогда я смогу появляться за ней и исчезать незаметно, если в комнате кто-то есть.
– Может, так и сделаю. Какие новости?
– Тебе бы с людьми побольше времени проводить.
– Чего?
– Я-то уж знаю. Сплошные дела – так что можно обо всем остальном и не думать. У меня та же история.
Хект растерялся: раньше Герис так себя с ним не вела.
– Слишком ты часто бываешь с Девятым Неизвестным. Становишься на него похожа.
– Я, братик, плохая девочка.
И Герис приступила к долгому отчету, местами не слишком интересному. С момента их последней встречи она шпионила в десятке разных мест, включая бротский Кройс, лагерь Пинкуса Горта в дюжине миль от Антье, Зимнюю Усадьбу в Альтен-Вайнберге, Хоквассер. Даже ненадолго заглянула в Салпено, где Анна Менандская до сих пор пребывала в восторженном исступлении из-за вестей о павших под Кауреном королях. В Кройсе воцарилась паника, в Альтен-Вайнберге радовались, что Катрин наконец-то снова следует политике своего отца, в лагере Горта все застопорилось. Сам Пинкус готов был выполнить приказ, но его со всех сторон окружали посланники, эмиссары, члены Конгрегации и прочие несносные типы, каждый из которых объяснял, что именно ему следует делать.
Хотя вести от императрицы дошли только недавно, в Хоквассер уже несколько недель стягивали рекрутов – это происходило каждый год. Теперь эти солдаты выступили в соответствии с планом, который был составлен еще при Йоханнесе II. План этот ни для кого не был тайной: сначала основные силы имперцев перейдут Джагские горы, потом двинутся по Западному тракту на Брот и встретят сопротивление лишь на месте речных переправ.
Так в здешних местах наступали и оборонялись вот уже две тысячи лет. Так было, и так будет. Все определял характер местности.
– Ничего необычного, – заметил Хект. – Шума поднимут много, но наступать будут без особого рвения. Удалось подобраться к Безмятежному? Что он задумал?
– Подобралась так близко, что могла бы при желании к нему на коленки сесть. Дышала ему в затылок. Он решил, будто в его любимом крыле в Кройсе бесчинствует Остарега Злокозненный. И этот самый Остарега сильно невзлюбил нового патриарха.
– Какой такой Остарега Злокозненный?
– Один из первых «дурных» патриархов. Взял себе имя Милосердный Второй. Жуткий был тип, с благословения Господа члены коллегии проткнули его раскаленным добела прутом над винной бочкой. Чтобы крови не пролить.
– Могли бы просто удавить или утопить.
– Получилось бы не так наглядно. Личные счеты.
– Уж догадываюсь. И какой у Безмятежного план?
– Именно поэтому я его так и запугала: в том крыле, где бесчинствует призрак Остареги, располагаются хорошие тихие комнаты.
Хект сдержал нетерпение. Начнешь огрызаться – Герис обидится и исчезнет.
– Прекрасная идея, – сказал он.
Сестра пустилась в пляс – довольно нелепое зрелище, когда речь идет о женщине средних лет.
– Какая же я умная! – ухмыляясь, по-детски восторгалась она. – Ладно, не буду тебя больше изводить. Он хочет собрать всех, кого сможет, и выступить тебе навстречу – через Сумрачные горы.
Сумрачными горами прозвали ближайшие отроги Монте-Сисмонды, горной цепи, которая формировала хребет центрального Фиральдийского полуострова. Почему именно Сумрачными – никто уже и не помнил, так они назывались еще до Древней Империи.
Как-то это название было связано с Ночью.
– Не слишком умно. Если я не выступлю ему навстречу.
– Хочет навалиться на тебя, пока ты не собрал все Войско Праведных и имперцев и не превратился в настоящую угрозу.
Новость не произвела на Хекта того впечатления, которого она ожидала. Он казался спокойным.
– Пайпер, он шутить не намерен, – сказала Герис. – Собирается опустошить все тюрьмы. Призвал ополченцев. К концу недели Безупречный, вполне возможно, явится сюда с двадцатью тысячами человек.
– С двадцатью тысячами?!
– Он так рассчитывает. В Броте многие голодают, а патриарх посулил хорошие деньги.
– Двадцать тысяч!
Эта цифра обрушилась на Хекта словно удар под дых. Даже если Безмятежный наберет лишь половину…
– Сплошной сброд?
– Конечно.
Но среди сброда будут и те, кого обучал сам Хект, они-то и составят костяк армии.
– Пайпер, ты как?
– Просто ошеломлен. Конечно, я не рассчитывал, что Бронт Донето поведет себя как Тормонд Четвертый, но думал, патриарх запаникует.
– Пайпер, он успел обо всем поразмыслить. Знал же, что когда-нибудь вам придется схлестнуться. Донето понимает, что времени ты ему не оставишь, вот и делает, что должно.
Хект принялся расхаживать по комнате.
– Двадцать тысяч, – бормотал он.
– Думай не о Безмятежном, а об остальных.
– О каких остальных?
– О тех, кто примет во всем этом участие. О тех, на кого придется полагаться Безмятежному. Рвутся ли они в бой? Станут ли мешкать в надежде, что ты отступишь? Они боятся тебя. Выступив сюда, они оставят Брот без защиты и в руках врагов.
– Двадцать тысяч человек, – все бормотал Хект.
– Перевари ты наконец эту новость.
Хект сделал над собой усилие и начал мыслить как военачальник. Военачальник, которому предстоит безнадежная кампания.
Перво-наперво, нужно защитить императрицу.
Спасти Праведных. И пушки с огненным порошком. Они так насолили владыке Восточной Империи, нельзя дать пропасть ценной добыче.
А еще необходимо обеспечить безопасность тем фиральдийским союзникам, которых удалось собрать. Сделать, что должно.
– Как бы я хотел обговорить это со стариками.
– От прапра помощи не жди: он сейчас в Обители Богов. А вот с дедушкой можно.
– Не понимаю, как…
– Я могу туда прыгнуть и тебя с собой прихватить.
– Что ты можешь?
– Иди-ка сюда.
Хект, которого все еще целиком занимала мысль о предстоящей битве с таким количеством врагов, шагнул к сестре.
Герис крепко ухватила его и повернулась на месте.
Их окутала тьма.
Тьма кишела снами – по большей части кошмарными. На Хекта обрушился ужас. Он был уверен, что попал в ловушку и останется здесь навсегда.
– Как же все-таки хорошо, что ты занимался с Моделью, – сказал принципат Делари. – Это помогло Герис дотащить тебя сюда.
Герис, бледную и изможденную, все еще трясло. С перемещением явно возникли какие-то неожиданные трудности.
Хекта тоже трясло.
– Чýдно, – проворчал он. – Прекрасно. Что, так его и растак, это было?
– Успокойся. Не знаю. Я не использую Модель таким образом, а у Герис раньше затруднений не возникало.
– Пайпер, расскажи, что ты видел, – велела сестра. – Может, найдем подсказку.
– Хаос. Призраков. Какую-то бессмыслицу. Кошмары и игрища чудовищ. А что я должен был увидеть?
– Мы с прапра видим мир, лишенный всех цветов, кроме красного. И все движется в тысячу раз медленнее обычного.
Герис объяснила, что во время перемещений перед ней мелькают тысячи оттенков красного, по большей части светлые, а не темные. Чтобы попасть куда нужно, ей достаточно лишь вызвать в памяти это место. А теперь, набравшись опыта, она может переместиться даже туда, где прежде никогда не бывала.
Хект испытывал одновременно страх и удивление. Как такое возможно? Всего несколько минут назад они с Герис были за сотню миль отсюда, а теперь сидят в особняке Муньеро Делари.
Анна и дети довольно быстро прознали о прибытии Хекта. По настоянию принципата Делари они переехали в его особняк, чтобы защититься от злобных происков Бронта Донето.
Хект с жаром поблагодарил Делари за то, что тот приютил его семью, а потом Анну – за то, что та поступилась своей гордостью и укрылась в особняке.
– Любимая, Донето – очень дурной человек, – сказал Пайпер и покосился на Делари, гадая, как сейчас обстоят дела с враждой между принципатом и патриархом.
– Ты меня не хвали, пока не услышал всю историю целиком, – отозвалась Анна.
– Все-таки заупрямилась?
– Именно. Решила, что никому не позволю угрожать мне и моим детям, даже непогрешимому гласу Господню.
– Но? – продолжил за нее Хект.
Ему было трудно не распускать руки, хотя он и вел себя прилично в присутствии остальных.
– Ко мне в дом пришел тот новый тип из Кастеллы, как его – Аддам Хоф? Сказал – Безмятежный хочет взять нас в заложники. Это было еще до того, как стало известно о твоей высадке в Вис-Корчуле.
– Братство Войны не питает особой любви к Безмятежному, – вставил Делари. – Они одержимы Святыми Землями, а Безмятежного интересует только его вендетта в Коннеке.
Хект фыркнул.
– И этот его личный священный поход продвигается ни шатко ни валко, – продолжал Делари.
Потом Хект впервые услышал о смерти короля Регарда.
– Значит, Пинкус Горт теперь там один орудует?
– Нет. Еще есть несколько небольших арнгендских отрядов, возглавляемых священниками из Конгрегации. Сплошные неумехи. Как бы ни ярилась Анна Менандская, с вторжением в Коннек ей в одиночку не справиться. Регард погиб, и ей, вероятно, придется бросить Горта и Безмятежного. Будет цепляться за власть, пока вести не дойдут до Анселина и тот не вернется. А может ведь и не вернуться. Анну сынок не любит. Возможно, она еще сильно пожалеет. Анселин – человек независимый и вряд ли будет терпеть то, что приходилось терпеть Регарду.
Пока Делари говорил, Анна и дети все больше злились. Им не было дела до всей этой политики, их интересовал только Хект.
А Хекта в данный момент интересовали они.
Он сам себе удивился: сколько же чувств всколыхнул в нем их вид и каким виноватым он себя сейчас ощущал, вспоминая невольную интрижку с императрицей.
Хотя вряд ли Анна верит, что Пайпер блюдет себя в походе. Он же мужчина, тут следует проявить снисхождение.
Делари махнул рукой.
– Теперь мы пока вас оставим, радуйтесь встрече, – смилостивилась Герис. – Запомни, Пайпер, мне нужно тебя доставить назад, чтобы ты успел на утреннее совещание.
Эта новость не подняла Хекту настроения.
– Может, пораньше, чтобы хватило сил очухаться?
– Хорошая мысль.
Герис и Делари заспорили о чем-то тихими голосами, но Хект уже не обращал внимания. Его окружили родные. Внезапно Пайпер испугался: не последний ли раз им вот так удалось собраться вместе?
Анна хотела уединиться.
Но дети твердо вознамерились урвать и себе кусочек. Хекта весьма тронуло, что Лила теперь тоже вела себя как член семьи.
Он отвел всех в комнату для отдыха, заставленную низенькими диванами и заваленную подушками. Делари называл ее «комнатой для оргий», хотя никаких оргий тут не приключалось вот уже несколько сотен лет.
Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, Хект расспросил всех о том, как у них дела, жадно впитывая подробности. То, что им казалось скучным и обыденным, издалека представлялось драгоценным и важным.
Пелла заявил, что сходит с ума. Ему просто необходимо вырваться на волю. И не просто на какие-то там глупые уроки у Серых Братьев или под дворцом Чиаро. Да, проклятие, да! Он знает, что можно угодить в лапы к какому-нибудь злодею, который воспользуется им, чтобы манипулировать Предводителем Войска Праведных. Но это нечестно! Он никогда ничего подобного не просил!
– Мальчик мой, такова жизнь. Повезет, так будешь еще сотню лет мучиться.
Лила все еще слишком стеснялась и не особенно рассказывала о себе. А вот Вэли напрочь позабыла о своей молчаливости. Трудно было поверить, что именно эта тихая маленькая девочка когда-то прицепилась к ним с Пинкусом в Сонсе.
– Пелла прав, – сказала она. – У Серых Братьев очень-очень скучно. Особенно девочкам. Но потом мы учимся у дедушки Делари. Это гораздо веселее.
– А чему учитесь?
– Обращаться с Моделью. У меня не очень хорошо получается, Пелла все пропускает мимо ушей, а вот Лила – просто гений. Она уже знает, как…
Тут Хект наконец-то ее прервал. Хотя ему и не удалось уединиться с Анной, он был рад провести эти драгоценные несколько часов со своей неожиданной семьей.
– Братик, пора в путь, – сказала Герис и потрясла Хекта за плечо.
Пайпер заснул в окружении Анны и детей. Когда он выпутывался из их объятий, зашевелились лишь Анна и Вэли.
– Через час светает, надо идти, – прошептала Герис.
– Не уверен, что выдержу все это снова, – прошептал в ответ Хект.
– Пайпер, выбора нет.
– Знаю, – отозвался он, потирая левое запястье.
Проснулась Анна. Она поднялась на ноги и сонно прижалась к Хекту.
– Как жаль, что тебе надо идти.
– Мне тоже жаль.
– Столько всего нужно обсудить.
– Знаю. Если все пойдет хорошо, я, может, и вернусь через несколько дней.
Хект снова потер запястье, потом вдруг вздрогнул и уставился на свою руку.
Анна обняла его, к ней присоединилась Вэли. Лила и Пелла мирно посапывали.
– Буду молиться, чтобы все прошло хорошо, – пообещала Анна. – Но надежды мало.
Пайпер мысленно с ней согласился.
– Пайпер! Давай уже. Время на исходе.
– Герис, сначала мне нужно поговорить с дедушкой.
– Он еще спит. Не время, идем.
– Тогда ты должна его предупредить, когда вернешься. Что-то приближается, что-то темное. Несколько минут назад проснулся мой амулет. Он так давно молчал, я уже решил, что он больше не действует.
– Будем надеяться, что никто не знает о твоем визите. Туркин и Фельска мне нравятся.
Герис имела в виду, что только через этих двоих сведения могли просочиться наружу. В этом случае им предстояло дорого заплатить за предательство.
Внутри этой суровой женщины обитала суровая душа. Очень суровая.
Хект не стал напоминать ей, что у врагов имеются и более проворные тайные шпионы. Хотя он и подозревал, что для слежки за домом Муньеро Делари все же требуются люди.
– Отправлюсь к нему, как только тебя переправлю, – пообещала суровая Герис. – Если что-то и близится, дед с этим справится.
– Только обязательно!
– Пайпер, хватит уже! Вперед.
Это путешествие получилось таким же жутким, как и предыдущее. Могло бы выйти еще хуже, если бы Пайпера не отвлекали тревожные мысли об Анне, детях и принципате Делари.
С каждым днем ситуация становилась все опаснее.
С постели его поднял Титус Консент. Хект похвалил себя за то, что успел отпереть дверь, прежде чем рухнуть в кровать. Он провалился в сон сразу – так вымотало его перемещение, тут уж не до мыслей об увиденных кошмарах.
– Командир, пора вставать, – заявил Консент. – Работа ждет. Боже, да вы на вид – как разогретое дерьмо. Что стряслось?
– Кошмары, Титус, жуткие кошмары. Думаю, тут шныряют создания Ночи, ищут меня.
– Их кто-то послал? Или просто местные страшилы?
– Первое или второе, – пожал плечами Хект. – Или и то и другое сразу. Какая разница?
– Я займусь, – пообещал Консент, но в голосе его звучало недоверие. – Никто ни о чем таком не сообщал. А вилла охраняется вдвое, а то и втрое тщательнее обычного.
– Перед нашим приходом тут проводили обряд экзорцизма?
Хект уже переигрывал, но ничего поделать с собой не мог.
– Может, дело и в этом, – согласился Консент. – Переселим вас в другую комнату – подальше.
– Да ничего, мне эта нравится.
– А как же кошмары? Командир, вы что-то меня пугаете. Прекращайте!
Хект все прекрасно понимал. В последнее время он делал много такого, что беспокоило Титуса.
– Титус, я не нарочно.
Консент вроде бы понял, что имеет в виду Хект.
– В последнее время все вы обо мне волновались, – обратился Хект к подчиненным. – Хочу напомнить вам, что я по-прежнему делаю свою работу. И императрица, и я рассчитываем, что вы будете по-прежнему делать свою. А работа наша – выполнять ее приказы. Понимаю, вы от этого не в восторге. Я вот, например, точно не в восторге. Но теперь я уже не буду пользоваться полной свободой действий, потому что императрица здесь с нами. Я могу с ней поспорить, это она еще терпит. Иногда удается ее переубедить, но только если вокруг нет свидетелей. Если за нами кто-то наблюдает, она умрет, но от своего не отступится.
– К чему вы клоните? – поинтересовался Клэй Седлако.
– К тому, что дальше у нас уже не будет той свободы, к которой мы привыкли. Придется действовать, исходя из настроения императрицы, потому что она собирается остаться с нами.
Поднялся недовольный ропот.
– От такого дерьмового подарочка ребята наши не обрадуются, – проворчал кто-то.
Хект кивнул. У него слипались глаза.
Седлако довольно быстро удалось всех перекричать.
– Командир, нам нужно нарастить сил побольше, прежде чем пускаться в чисто поле. Готов поспорить, к завтрашнему дню они пригонят сюда войско в десять раз больше нашего. Если всерьез разозлятся.
– Все зависит только от одного человека, – заметил Консент. – От Безмятежного.
– Клэй, вы предлагаете уйти в глухую оборону? – спросил Хект.
Он не собирался рассказывать им об отчете Герис и о том, что Безмятежный хочет собрать толпу в двадцать тысяч человек.
– Признаю, мы славимся совершенно другим подходом.
– Но рекомендуете оборону. Согласен. Очень хотелось с гиканьем помчаться по полям и холмам к Броту, поджигая по пути патриаршие виноградники. Именно поэтому я разослал столько разведчиков: они ищут подходящее место, где мы могли бы устроить представление, если нас вынудят. Именно поэтому велел вам тщательно обдумать, как защититься, пока не подоспела подмога.
Двадцать тысяч. Хект никак не мог выкинуть эту цифру из головы.
– Она проявит терпение?
– Она импульсивна, но не глупа и прислушается к нам.
– Можно ли рассчитывать на эрцгерцога? Выполнит ли он ее приказ? – спросил Драго Прозек.
Вполне возможно, это ключевой вопрос.
– Думаю, можно. В силу его характера, а не обязательств перед Граальскими императорами.
– Так мы тянем время? – поинтересовался Консент.
– Вовсю. Настолько, насколько осмелимся. Нужно приковать внимание Безмятежного к нашим незначительным силам, пока у него за спиной собирается настоящая гроза.
Двадцать тысяч…
– Это легко, – протянул Прозек. – Нужно поступить так же, как они тогда поступили с Безупречным, – уничтожать его семейные владения. Те, откуда он денежки выжимает.
Седлако недовольно нахмурился. Ему не нравился Безмятежный, но он чувствовал себя не в своей тарелке, когда при нем патриарха обвиняли в продажности, пусть и косвенно.
– Ну же, Клэй! Даже вам придется признать…
– Проехали, – отрезал Хект.
Рядом с ним уселся Кейт Рук, который только что вернулся в штаб-квартиру.
– Нашел место. То, что надо. Уже направил туда людей. Эй! Командир, вы в порядке? Что-то вид у вас не очень.
Хект пробормотал что-то про разболевшуюся рану. А потом заснул. Прямо посреди собрания.
И сны ему снились неприятные.
