– А Жерому об этом известно?

– Нет.

В седьмом часу утра Локк с Дракешей, уединившись у гакаборта, подальше от остальных, вели негромкую беседу. Солнце медленно поднималось по синему безоблачному небу; ветер дул с востока, с правого траверза; волнение на море усиливалось.

– По-вашему…

– Да, я говорю от имени нас обоих, – сказал Локк. – Другого выхода нет. Страгос не станет с нами встречаться до тех пор, пока мы… то есть пока вы не выполните его приказание. А после этого, честно говоря, мы ему будем не нужны. У нас осталась одна-единственная возможность увидеться с ним лично. Пора показать этому подонку, как такие дела в Каморре делаются.

– Вы же обманывать мастера, а не…

– Ну, кинжал к горлу приставлять я тоже умею, – сказал Локк.

– Что ж, допустим, потопим мы пару кораблей… Если после этого вы попросите встречи, он наверняка заподозрит неладное. Вдобавок вокруг архонта всегда гвардейцы…

– Главное – к нему поближе подобраться, – вздохнул Локк. – С его гвардейцами я не справлюсь, но на расстоянии шести дюймов мой стилет разит без промаха, не хуже десницы Азы Гийи.

– Значит, вы намерены взять его в заложники?

– Это просто, честно и, надеюсь, действенно. Если противоядия обманом не выманить или алхимика не подкупить, то, может, я архонта напугаю до полусмерти.

– По-вашему, это хорошо продуманный замысел?

– Капитан Дракеша, я уже несколько ночей не сплю, все обдумываю. Поэтому и с вами поговорить решил.

– Что ж…

– Капитан! – крикнул дозорный с марсовой площадки грот-мачты. – Корабль! К нам идет!

– Что?

– Парус на горизонте, в трех румбах по носу с левого борта. Внезапно появился. Сначала шел на запад, а потом повернул прямо к нам.

– Молодец, остроглазый! – сказала Дракеша. – Утгар!

– Здесь, капитан!

– Отправьте дозорных на марсовые площадки. Эй, на палубе! К смене курса готовьсь! Паруса ставить!

– Аврал, капитан?

– Вряд ли, – ответила Дракеша. – Даже если Страгос вдруг решил за нами погоню отправить, военному кораблю в той стороне делать нечего.

– Хочется верить.

– Вот мы сейчас и проверим. Поменяем курс, посмотрим, что они делать будут. Надеюсь, просто пройдут мимо, – объяснила Дракеша и выкрикнула: – Рулевой, курс норд-вест-тень-норд, живо! Утгар, перебрасопить реи на правый галс.

– Есть, капитан.

«Ядовитая орхидея» медленно увалилась на левый борт, пока не встала на курс норд-вест. Ветер теперь дул через ют, Локку в лицо. На южном горизонте еле заметно белело пятнышко парусов – с верхней палубы корпуса корабля еще не было видно.

Немного погодя раздался крик дозорного:

– Капитан, корабль на горизонте повернул пять или шесть румбов на левый борт. Идет за нами!

– Мы у них на правом траверзе, – сказала Дракеша. – Похоже, они за нами гонятся. Ничего не понимаю. Хотя… – Она прищелкнула пальцами. – Может, корсары? Награду за мою голову решили получить?

– А откуда им знать, что мы – это мы?

– Наверное, моряки с кеча «Орхидею» запомнили. Я, конечно, предполагала, что рано или поздно наш маскарад разгадают: ведьмино дерево слишком приметное, его не спрячешь.

– И что теперь?

– Поиграем в догонялки. В бой с корсарами ввязываться бессмысленно: ни груза, ни ценностей на их корабле нет, зато головорезов хоть отбавляй. Так что повернемся к ним задом и сбежим.

– А если сбежать не получится?

– Тогда ввяжемся в бессмысленный бой.

– Капитан! – донеслось с мачты. – Корабль трехмачтовый!

– Дело принимает любопытный оборот, – вздохнула Дракеша. – Разбудите Эзри и Жерома, пожалуйста.

– Не повезло… – вздохнула Дельмастро. – Чертовски не повезло.

– Им, а не нам, – уточнила Замира.

Они стояли у гакаборта, глядя на бледный прямоугольник парусов на горизонте. Локк с Жаном замерли чуть поодаль, у поручней правого борта. Дракеша повернула корабль на пару румбов к югу, и теперь «Ядовитая орхидея» шла курсом вест-норд-вест, полным бакштагом, что, в общем-то, было довольно рискованно: если неизвестный корабль быстроходнее, то он ляжет на перехватывающий курс, а не продолжит преследование в кильватере. Беда заключалась еще и в том, что гонка на север не могла длиться вечно, – открытое море простиралось только к западу.

– Капитан, похоже, уйти не удается, – немного погодя, сказала Дельмастро.

– Да. И, как назло, волнение усиливается. У трехмачтового корабля остойчивость больше, ему по бурному морю идти легче.

– Капитан! – раздался встревоженный крик дозорного. – Капитан! Нас нагоняют! Это… Нет, лучше вы сами взгляните!

– На что?

– Мнится мне, что корабль знакомый! – донеслось с мачты. – Пусть еще кто-нибудь глянет!

– Сейчас я поднимусь, – вызвалась Дельмастро. – Капитан, можно я вашу подзорную трубу возьму?

– Только не урони, а то я твою каюту Паоло с Козеттой отдам.

Вооружившись любимой подзорной трубой Замиры – искусным творением веррарских мастеров-оптиков, обтянутым алхимически обработанной кожей, – Дельмастро взобралась на грот-мачту и через несколько минут крикнула:

– Капитан, это «Грозный властелин»!

– Не может быть!

– Я не ошиблась, капитан!

– Не поверю, пока своими глазами не увижу!

Локк с Жаном переглянулись. Замира ловко взобралась по вантам на грот-мачту, а матросы на палубе, встревоженно перешептываясь, оставили свои занятия и ринулись на корму, высматривая далекий парус на горизонте.

Дракеша с Дельмастро, помрачнев, вернулись на ют.

– Роданов? – спросил Локк.

– Он самый, – кивнула Дракеша. – Похоже, из Порт-Транжира сразу после нас вышел.

– Может быть, у него для вас какая-то важная новость?

– Нет… – Дракеша со вздохом сняла с головы четырехуголку, взъерошила мелкие косички. – На совете капитанов он больше всех моему предложению противился. Нет, он за нами не для этого гонится… Увы, Равейль, наш с вами разговор придется отложить до тех пор, пока не выяснится, уцелеет ли «Ядовитая орхидея»…

«Грозный властелин» мчался по бурному морю, рассекая белопенные волны и неумолимо приближаясь к цели, словно игла к магниту. К десяти часам утра сомнений не осталось: Роданов нагонял «Ядовитую орхидею».

Замира, сложив подзорную трубу, отошла от гакаборта.

– Капитан, что делать? – спросила Дельмастро. – Нам бы как-то до темноты протянуть, а там…

– Хорошо бы, но Роданов за нами в кильватере гнаться не станет, да и если прямо на север идти, того и гляди в берег упремся. Вдобавок «Грозному властелину» днище недавно чистили, а мы полипами обросли. Нет, сбежать не выйдет.

Помолчав, Дельмастро сказала:

– Что ж, начнем готовить людей…

– Самое время. Дай Красному отряду выспаться хорошенько… хотя вряд ли сейчас кого-то в сон клонит.

Дельмастро кивнула, схватила Жана за рукав и увлекла за собой к трюмовому люку на палубе.

– Хотите принять бой? – спросил Локк.

– Не хочу, но другого выхода у меня нет. Да и у вас тоже, если до ужина дожить собираетесь. У Роданова вдвое больше людей. Надеюсь, вы понимаете, что нам предстоит.

– О боги, и все это из-за меня… Простите, капитан!

– Прекратите, Равейль! Я обещала вам помочь и нарушать своего обещания не намерена. И никому не позволю мне помешать. Во всем Страгос виноват, а не вы. Он рано или поздно втянул бы нас в свои гнусные замыслы.

– Капитан Дракеша, я вам очень благодарен. Помнится, мы с вами обсуждали мою храбрость в сражении… По-моему, все вокруг до сих пор уверены, что я – бесстрашный убийца, а потому…

– Вы рветесь в драку?

– Да.

– Я так и предполагала, – вздохнула Дракеша. – Что ж, место вам найдется. Только потом не пожалейте. Утгар! – окликнула она.

– Здесь, капитан!

– Замерьте глубину и доложите!

Локк вопросительно поднял бровь.

– Чтобы знать, на какую длину якорную цепь вытравить, – объяснила Дракеша.

– А зачем нам здесь на якорь становиться?

– Хочу Роданову сюрприз преподнести… Конечно, надежды мало, но все-таки.

– Капитан, девяносто фатомов под килем! – крикнул Утгар.

– Что ж, Равейль, – сказала Дракеша. – Знаю, вы только что с вахты сменились, но, раз уж сдуру попались мне на глаза, вот вам и работа: возьмите людей из Синего отряда, поднимите из трюма на палубу пару бочек пива. Только тихо, Красный отряд не перебудите. Через час аврал объявим. Сами понимаете, моряков с пересохшим горлом негоже в битву отправлять.

– Есть, капитан! Значит, через час? А когда…

– Ближе к полудню. Если за тобой гонится кто-то большой и страшный, лучше всего повернуть навстречу противнику, дать ему в зубы и молить всех богов, чтобы повезло.

– Свистать всех наверх! – выкрикнула Эзри. – Живо! Аврал! Пошевеливайтесь, лодыри! Чтоб на нижней палубе никого не осталось, хоть волоком вытаскивайте!

Жан и остальные моряки собрались на шкафуте. Дракеша стояла у поручней на капитанском мостике, за ней выстроились Эзри, Назрина, Утгар, Молчун, Гийом и магистра Треганна, недовольно морщась, – предстоящее сражение нарушало ее привычный распорядок дел.

– Нас преследует «Грозный властелин»! – объявила Дракеша. – Наши развлечения капитану Роданову не по нраву пришлись, вот он и решил нас приструнить.

– У него людей слишком много, нам с ними не совладать! – воскликнул кто-то из моряков.

– Другого выхода у нас нет. Они все равно собираются взять нас на абордаж, – ответила Дракеша.

– Так ведь мы ему не нужны! Он на капитана зуб точит, – дерзко выкрикнул какой-то матрос, впрочем не прячась, стоя у всех на виду. – Отдадим ему капитана, и дело с концом! Чего зря в драку ввязываться? Это ж не военный корабль, а пиратский, нам всем жизнь дорога.

Джебриль, подойдя к говорившему, ударил его по почкам, и бедняга повалился на палубу.

– Еще неизвестно, что Роданову нужно! – сказал Джебриль. – Я, например, не собираюсь со спущенными портками ждать, пока меня ублажат. Сами знаете, если капитан против капитана идет, всей команде несдобровать. Свидетелей не оставляют.

– Погоди, Джебриль! – Дракеша подошла к лежавшему на палубе матросу, помогла ему подняться и обратилась к остальным: – Базрин прав: у нас не военный корабль и жизнь каждому дорога. Я над вами не владыка. Ну, кто хочет меня Роданову выдать? Вот она я, хватайте!

Желающих не нашлось. Дракеша обернулась к Базрину и взглянула ему в глаза:

– А ты бери самую маленькую шлюпку и отправляйся восвояси. Да, прихвати и тех, кто пожелает тебе компанию составить. Или оставайся, дело твое.

– Капитан, как по мне, так лучше живым трусом, чем мертвым дураком, – прохрипел Базрин.

– Оскарль, как закончим разговор, спустите шлюпку за борт, – велела Дракеша. – Насильно я удерживать никого не стану. Кто хочет с Базрином – скатертью дорога. Если Роданов победит, может, вам и повезет. А если… В общем, предупреждаю – до берега миль пятьдесят, а назад, на борт «Ядовитой орхидеи», вам пути нет.

Базрин кивнул и, держась за бока, под презрительными взглядами товарищей заковылял сквозь толпу.

– Сегодня даже море против нас, – сказала Дракеша. – «Грозный властелин» тяжелее, ему с волнами бороться легче. Сбежать от него не выйдет, он нас рано или поздно настигнет. А раз уж он вознамерился нас облобызать, придется ему объяснить, как красавицу положено обхаживать. Сами знаете, у Роданова численное преимущество, каждому из нас достанется по два противника, а то и больше. Единственный выход – прижаться бортом к носу «Грозного властелина», чтобы его людям пришлось к нам на борт через узкий проход перебираться, а там мы всем скопом на них и набросимся, перебьем одного за другим. Выстроимся шеренгами, как имперские легионеры Теринского престола, – впереди бойцы с саблями и щитами, позади копейщики с алебардами. И времени не теряйте, делайте все, что угодно, лишь бы ряды противника проредить: режьте, калечьте, сбрасывайте за борт. Дельмастро отберет десяток лучников, по пять на каждую мачту, чтобы, понятное дело, противника обстреливать. Я бы рада отправить и больше, но мне люди на палубе нужны. Равейль и Валора, соберете летучий отряд, займетесь шлюпками «Грозного властелина». Роданов наверняка нас окружит, его люди со всех сторон попытаются к нам на борт забраться. Как только на шкафуте бой начнется, вы за шлюпками следите – один расторопный защитник у борта справится с пятью бойцами в шлюпке. Назрина, возьми троих, отправляйтесь к правому становому якорю, чтобы шлюпки к носу не подпускать, а Равейль с остальными разберется. Утгар, ты со мной, арбалеты заряжать. Так, у грот-мачты стоит бочка эля – пейте вволю. А потом надевайте доспехи и кольчуги – все, что есть. Сегодня все сгодится. И не жалуйтесь, если жарко придется! – заключила Дракеша и вернулась на капитанский мостик.

На шкафуте началась суматоха, матросы разбежались по всему кораблю – кто в кубрик за доспехами, кто к бочке эля за пивом. Эзри, соскочив с юта на палубу, закричала:

– Пожарная вахта, ставить бочки с песком! Установить бритвенные сети на левый борт! Жером, на ют, живо! Собирай летучий отряд!

Жан помахал ей рукой и отправился на ют следом за Дракешей, где ее уже ждал встревоженный Утгар. Треганна спустилась по шканцевому трапу в сходный тамбур, недовольно бормоча что-то про «оптовые расценки».

Внезапно из сходного тамбура навстречу Дракеше метнулась крошечная фигурка Паоло. Мальчик, потянув мать за полу камзола, невинно спросил:

– Мам, а почему такой шум?

Дракеша с улыбкой подхватила его на руки, прижала к груди и повернулась навстречу ветру. Вдалеке, на фоне безоблачного неба, чернела громада «Грозного властелина», уверенно рассекавшего волны. Расстояние между кораблями неумолимо сокращалось.

– Паоло, солнышко, помоги маме спрятать вас с Козеттой в тросовой кладовой на нижней палубе, – попросила Дракеша.

Малыш важно кивнул. Замира поцеловала его в лоб и, закрыв глаза, уткнулась в темные кудри сына.

– Умница, – сказала она чуть погодя. – А теперь маме пора надеть кольчугу, взять сабли и пустить на дно гадкий корабль, который за нами увязался.

Эфрим Роданов, стоя на носу «Грозного властелина», разглядывал в подзорную трубу «Ядовитую орхидею», которая внезапно повернула на левый борт и стрелой устремилась на преследователя. На мачтах «Орхидеи» торопливо сворачивали паруса, готовясь к бою.

– Давно бы так, Замира! – пробормотал Роданов. – Единственное разумное решение.

Перед сражением капитан облачился в свой излюбленный наряд – старый кожаный дублет, обшитый на спине и на груди кольчужным полотном, носившим многочисленные следы прошлых схваток. Руки капитана защищали тяжелые латные рукавицы вороненой стали – в ближнем бою они служили великолепным оружием, отражая удары клинков и круша черепа противников; для того чтобы пробиться на борт «Ядовитой орхидеи», капитан полагался на огромную дубину, усеянную железными шипами. Роданов сложил подзорную трубу и спрятал в карман, главное – на этот раз не забыть вернуть ее в нактоуз.

– Жду ваших распоряжений, капитан! – сказала Идрена, стоя у шканцевого трапа.

Над плечом у нее виднелся эфес джерештийского скимитара, вложенного в ножны за спиной. Команда «Грозного властелина» собралась на шкафуте.

– Дракеша решила дать нам бой! – объявил Роданов. – Нарушив уговор, она отправилась грабить корабли у веррарского побережья и тем самым поставила нас всех под угрозу. Мы должны ее остановить! Вы знаете, что делать. Всем выстроиться у правого борта, прикрыться щитами и дружно выстрелить из арбалетов – помните, один выстрел. Потом бросайте арбалеты – и сабли наголо! Как только сойдемся с «Орхидеей», шлюпки на воду! Приготовить абордажные крючья на шкафуте и на баке! Рулевой, держи курс, не отклоняйся или моли всех богов, чтобы тебя в схватке прикончили. Сегодня мы предателей кровью умоем! Да, Дракеша – сильный противник. А мы что, хуже? Кто повелевает волнами и ветрами в Медном море?

– «Грозный властелин»! – завопили моряки.

– Кто не знает поражений?

– «Грозный властелин»!

– Кто нагоняет на противника священный страх? Кто вершит справедливый суд богов?

– «Грозный властелин»!

– Вот именно, мы – грозный властелин морей! – выкрикнул Роданов, размахивая дубинкой. – Дракеше перед нами не устоять. Мы кое-что для нее приготовили! Давайте сюда клетки!

Три накрытые брезентом клетки – шесть футов в длину и по три фута в ширину и высоту – вытащили на палубу. Каждую клетку несли по шесть матросов, вцепившись в деревянные рукоятки подальше от стенок, затянутых стальной сеткой.

– Со вчерашнего дня не кормили?

– Так точно, капитан, – ответила Идрена.

– Отлично! – Роданов подошел к поручням правого борта, еще раз проверил десятифутовый участок ограждения, заранее ослабленный плотником, вздохнул с мимолетным сожалением: «Властелина» подпортить пришлось, но это поправимо. – Поставьте их вот здесь, постучите по стенкам, чтобы наши помощницы хорошенько разозлились.

Два корабля неслись навстречу друг другу. Локку Ламоре второй раз в жизни предстояло принять участие в морском сражении.

– Так держать, Молчун! – сказала Дракеша, глядя за корму у поручней левого борта.

Локк с Жаном, вооруженные топориками и саблями, ждали неподалеку; Жан по случаю обзавелся кожаными наручами – наследством Базрина, который давно остался где-то позади, один в своей крохотной шлюпке. «В моей шлюпке», – с затаенной обидой подумал Локк.

В летучий отряд Локка и Жана входили Малакаста, Джебриль, Стрев и Гийом. У всех, кроме баталера, были щиты и копья; Гийом, с виду безобидный, облачился в кожаный фартук с огромным количеством карманов, набитых увесистыми пращными пулями из свинца.

Остальные моряки, собравшись на шкафуте, выстроились в шеренги: бойцы с высокими щитами и саблями впереди, копейщики с алебардами позади. Паруса зарифили, на палубе расставили бочки с песком, левый борт затянули бритвенной сетью (Дельмастро называла ее «скорняжным инструментом»), и «Ядовитая орхидея» нетерпеливо, будто мечтая вернуться в объятия возлюбленного, ринулась навстречу «Грозному властелину».

Дельмастро, в кожаных доспехах и с туго стянутыми в хвост волосами, вернулась со шкафута на ют, подбежала к Жану и, не обращая внимания на перевязь с тяжелыми саблями, прильнула ему к груди. Он подхватил Эзри на руки и поцеловал. Локк невольно хохотнул – таких приготовлений к битве видеть ему еще не доводилось.

– Победа будет за нами! – наконец сказала Эзри.

– Ты, главное, всех сразу не убивай, оставь и на мою долю, – усмехнулся Жан.

Эзри протянула ему крохотный шелковый мешочек.

– Что это? – удивился Жан.

– Прядь моих волос, – сказала она. – Я тебе давно ее собиралась подарить, да все времени не было. Ну, сам знаешь – пиратская жизнь, бесчинства, набеги и все такое.

– Спасибо, любовь моя.

– Ну а если к тебе кто пристанет, ты им этот мешочек покажи и предупреди, мол, вот этот подарок возлюбленной тебя от любой беды защитит.

– А это врага остановит?

– Нет, конечно. Но пока противники, вытаращив глаза, будут размышлять, не повредился ли ты умом, ты их сразу же и прикончишь.

Они снова обнялись.

– Дельмастро, – кашлянув, сказала Дракеша, – мы тут в бой собираемся, поэтому, как свободная минутка появится, присоединяйтесь.

– А, ну да, битва не на жизнь, а на смерть. Так и быть, капитан, раз уж вам без моей помощи не обойтись… – ухмыльнулась Дельмастро.

– Удачи, Эзри.

– Удачи, Замира.

– Капитан, – окликнул Молчун, – все готово…

– Назрина! – во все горло крикнула Дракеша. – Отдать становой якорь!

– Идем на столкновение! – объявила Дельмастро. – Держитесь! Эй, на мачтах, хватайтесь покрепче.

На фок-мачте отчаянно зазвонил судовой колокол. Корабли сходились с невероятной быстротой. Локк с Жаном, присев на корточки у шканцевого трапа близ левого борта, вцепились в поручень ограждения. Локк покосился на Дракешу – та что-то отсчитывала, безмолвно шевеля губами; вглядевшись, он сообразил, что считает она не по-терински.

– Капитан, – невозмутимо начал Молчун, как будто собираясь попросить кофе, – корабль противника…

– Руль на левый борт, живо! – скомандовала Дракеша.

Молчун с помощником налегли на спицы штурвала, поворачивая рулевое колесо влево. С бака донесся треск и резкий хлопок оборванного каната; корабль вздрогнул всем корпусом и сильно накренился на правый борт, будто под порывом шквалистого ветра. У Локка мерзко засосало под ложечкой; он изо всех сил держался за поручень.

– Эй, на якоре! Руби канат!

Расстояние между «Грозным властелином» и «Ядовитой орхидеей» сократилось до сотни ярдов. Локк с ужасом ожидал, что через миг бушприт тяжелого трехмачтового корабля острым копьем вонзится в корабль Дракеши, однако же «Грозный властелин» внезапно увалился на левый борт и начал поворот.

Роданов намеренно избежал столкновения, сообразив, что Дракеша готова пожертвовать своим кораблем: «Грозный властелин», врезавшись в корпус «Ядовитой орхидеи», прочно застрял бы как раз в том месте, где Замире было удобнее всего отражать нападение противника, хотя, скорее всего, в сражении погибли бы оба корабля.

Между кораблями с громким шипением забурлили и вспенились волны, будто вода, выплеснутая на раскаленные угли. Противники, не в силах замедлить или остановить свой бег, прошли бок о бок друг с другом, разделенные лишь узким бушующим протоком. Весь мир содрогнулся; скрипели и трещали брусья, что-то скрежетало, раскачивались мачты. С марсовой площадки «Орхидеи» сорвалась дозорная и с отчаянным криком упала на палубу «Грозного властелина» – первая жертва еще не начавшейся битвы.

– Грота-гаф-трисель ставить! – выкрикнула Замира.

Марсовые на грот-мачте с неловкой поспешностью, словно забыв о выучке, разобрали снасти, вывалили с рея косой парус и лихорадочно стали закреплять шкоты. Обычно косой парус никогда не ставили против ветра, чтобы не обстенить, но, как только восточный бриз с силой ударил в парус, корма «Ядовитой орхидеи» вильнула в сторону, уходя от удара о борт «Грозного властелина». Молчун заложил штурвал на правый борт, еще больше увеличив расстояние между кораблями.

С бака донеслись крики и треск рвущихся канатов – бушприт «Грозного властелина» зацепил снасти на носу, – но в целом замысел Дракеши удался: корпус ее корабля не пострадал, а корабль Роданова касался левого борта «Орхидеи» лишь правой скулой. «Ну вот, корабли скрестили бушприты, как пьяные фехтовальщики – шпаги, и теперь пляшут по кругу, богам на забаву», – рассеянно подумал Локк.

Что-то невидимое со змеиным шипением рассекло воздух; в палубу у ног Локка вонзилась арбалетная стрела.

Бой начался.

– Вот же стерва сиринийская! – Роданов, сбитый с ног резким поворотом корабля, с трудом поднялся. – Выкрутилась-таки…

Поставленный Дракешей грота-гаф-трисель уберег «Ядовитую орхидею» от столкновения борт о борт с «Грозным властелином». Что ж, Роданову хитрости тоже не занимать.

– Выпускай! – гаркнул он.

Матрос, стоявший позади трех клеток, – его на всякий случай прикрывали еще и щитами – дернул линь, и дверцы клеток распахнулись в нескольких дюймах от дыры в ограждении, проломленной при сближении кораблей.

Из клеток вырвались три голодные и донельзя обозленные вальконы и с жутким клекотом, будто злобные духи, накинулись на тех, кто первым попался на глаза, то есть на обомлевших от неожиданности матросов «Орхидеи», которые готовились отражать нападение людей, а не остервеневших бойцовых птиц.

Вальконы перепрыгнули на борт «Ядовитой орхидеи», и перепуганные матросы бросились наутек, уворачиваясь от тяжелых клювов и острых когтей. Роданов злорадно ухмыльнулся: пусть и ненадолго, но ему удалось нагнать на противника страх. Да, вальконы – отличное орудие устрашения, хоть в Порт-Транжире за них пришлось заплатить целое состояние и весь трюм они провоняли.

– Шлюпки на воду! – крикнул Роданов. – За мной!

С бака доносились дикие, нечеловеческие вопли, и Локк подполз к верхней ступеньке шканцевого трапа посмотреть, что происходит. Стройные шеренги «имперских легионеров» Замиры смешались у левого борта, где бесновались какие-то бурые твари. Что это? Дракеша, выхватив сабли, помчалась на бак.

С борта родановского корабля бросили абордажные крюки, но к ним тут же метнулись люди Дракеши. Один из матросов «Орхидеи» упал, пронзенный стрелой в горло, а остальные стали перерубать канаты топориками.

Еще одна арбалетная стрела вжикнула рядом с Локком; Жан схватил приятеля за шиворот и волоком протащил по юту туда, где за щитами сгрудился летучий отряд. Малакаста прикрывала своим щитом Молчуна, который не отходил от штурвала. Кто-то, с воплем сорвавшись с вантов, разбился о палубу «Грозного властелина»; чуть погодя вскрикнул Джебриль – стрела, вонзившись в гакаборт, осыпала его острой щепой.

Гийом невозмутимо поднялся из-за щита, раскрутил над головой пращу – и лучник на корме «Грозного властелина» упал бездыханным. Жан рывком дернул Гийома под прикрытие щита, и вадранец снова начал заряжать пращу увесистой свинцовой пулей.

– Шлюпки! Шлюпки приближаются! – крикнул Стрев.

От «Грозного властелина» к корме «Ядовитой орхидеи» шли две шлюпки, по двадцать матросов в каждой. «Вот бы их сейчас стрелами достать», – подумал Локк, но лучники на мачтах получили приказ заниматься своим делом, а со шлюпками должен был разобраться Оррин Равейль, повелитель карающих пивных бочек. На этот раз у него было иное, не менее страшное оружие – Жан Таннен.

На отполированной до блеска палубе ведьмина дерева лежала груда валунов, еще недавно бывших частью балласта «Ядовитой орхидеи».

– Жером, пора! – крикнул Локк.

Первая шлюпка приблизилась к корме. Два моряка вскинули арбалеты, пытаясь защитить женщину, занесшую над головой абордажный крюк, но свинцовая пуля, метко выпущенная из Гийомовой пращи, пробила одному арбалетчику череп, а Жан, подступив к гакаборту, взвыл от напряжения и метнул в шлюпку девяностофунтовый камень, который не только переломал ноги гребцам, но и пробил дыру в днище. В шлюпке поднялась суматоха.

Арбалетная стрела, выпущенная со второй шлюпки, вонзилась Стреву под ребра, и он повалился на Локка, едва не сбив того с ног. Локк отпихнул несчастного, зная, что помочь ему не сможет. По черной палубе растекались алые лужи крови. Рядом застонала Малакаста – стрела, прилетевшая с рея «Грозного властелина», вонзилась ей в спину. Щит Малакасты упал за борт, а сама она бессильно осела на палубу.

Джебриль, оттолкнув выпавшее из рук Малакасты копье, подтащил ее к борту. Стрела пробила ей легкое; Малакаста хрипела, задыхаясь, а Джебриль отчаянно пытался прикрыть ее своим телом, хотя ясно было, что жить ей осталось недолго.

– Эй! Не отвлекаться! Противник наступает! – прикрикнул на него Локк и с колотящимся от страха сердцем подумал: «О боги, какой же я трус…»

Один из матросов на тонущей шлюпке попытался забросить абордажный крюк на борт «Ядовитой орхидеи», но свинцовая пуля из Гийомовой пращи сломала ему руку. Второй валун, метко брошенный Жаном, потопил проломленную шлюпку вместе с трупами; уцелевшие матросы барахтались в воде – сейчас им было не до боя.

В летучем отряде Локка осталось две трети бойцов, а вторая шлюпка неумолимо приближалась, – впрочем, опасаясь валунов, к корме она приближаться не стала, а по-акульи скользнула к правому борту.

Замира, выдернув клинок из бока последней вальконы, крикнула матросам у левого борта:

– Перестроиться, живо! Дыру в обороне заткните!

Роданов, сволочь хитрозадая! Надо же, додумался валькон выпустить! Гнусные твари пятерых убили, невесть скольких изувечили и перепугали. Похоже, мерзавец сообразил, что «Ядовитая орхидея» развернется бортом к скуле «Грозного властелина», и заранее поставил там клетки с вальконами.

Роданов высился на палубе «Грозного властелина» – великан в темном дублете и латных рукавицах, с двадцатифунтовой дубиной в руках, – а его люди с радостными криками ринулись в пролом ограждения на правом борту корабля. Завязалась суматошная схватка: мелькали копья и щиты, разили мечи, бойцы стояли плечом к плечу, сражаясь до последнего вздоха, оскальзывались в лужах крови, падали в провал между кораблями, тонули или превращались в кровавое месиво, когда корабли сталкивались бортами.

– Арбалеты! – приказала Дракеша.

Из-за спин копейщиков поднялись матросы с заряженными арбалетами, осыпали противника градом стрел. Человек десять из окружения Роданова повалились на палубу, однако сам он остался невредим. Чуть погодя ответный град арбалетных стрел с «Грозного властелина» проредил шеренги защитников «Орхидеи». Палубу вокруг Дракеши устилали тела бойцов, пронзенных оперенными стрелами.

Несколько матросов «Грозного властелина» пытались перепрыгнуть на борт «Орхидеи» через широкий проем чуть правее, цеплялись за поручни, переваливались на палубу, но там их встречали сверкающие клинки Дракеши. Она рубила саблями наотмашь, разбивала эфесами головы – третий, а следом четвертый противник упал к ее ногам. «Силы уже не те», – подумала она, с трудом переводя дух. Вокруг свистели стрелы, все новые и новые бойцы Роданова забирались на борт, как будто на «Грозном властелине» собрались все пираты Медного моря, чтобы уничтожить «Ядовитую орхидею».

Летучий отряд Локка сражался на юте у правого борта. Молчун с помощником рулевого копьями протыкали тех пиратов из первой шлюпки «Грозного властелина», кто еще держался на плаву, а Локк, Жан, Джебриль и Гийом пытались справиться со второй шлюпкой, которая оказалась прочнее первой, – в нее попали два валуна, искалечившие пятерых, но не пробившие ни бортов, ни днища.

Люди Роданова размахивали абордажными крюками, товарищи Локка неловко отбивались копьями. Джебриль заорал, когда крюк впился ему в ногу, и в ответ ткнул противника копьем в горло. Гийом метко выпустил из пращи очередную свинцовую пулю и только наклонился за другой, как в спину ему вонзилась арбалетная стрела, и он обмяк у самого борта; свинцовые шарики раскатились по всей палубе.

– А булыжники еще есть? – спросил Локк.

– Кончились, – ответил Жан.

На планширь вскочила женщина с кинжалом в зубах; Жан ловко двинул щитом ей в лицо, и она сорвалась за борт.

– Эх, Злобные сестрицы сейчас бы пригодились! – вздохнул Жан.

Джебриль торопливо замахал копьем, пытаясь отпихнуть четверых противников, ухитрившихся взобраться на борт; двое сорвались в воду, но еще двое, соскочив на палубу, выхватили сабли. Джебриль, повалившись навзничь, пронзил одного копьем в живот, а Жан обмотал Гийомову пращу вокруг шеи второго пирата и удавил, как когда-то в Каморре. Какой-то тип навел на Жана арбалет, просунутый сквозь поручни, но Локк, неустрашимый повелитель карающей пивной бочки, с наслаждением пнул мерзавца в лицо.

В волнах раздавались истошные вопли. Локк глянул за борт: в воде рядом со шлюпкой покачивалась полупрозрачная студенистая тварь, светясь изнутри, будто призрачное мерцающее покрывало; в зыбкие колышущиеся складки затягивало вопящего от ужаса пловца. Через несколько мгновений липкая слизь обволокла ему ноги и подернулась алым; несчастный забился в судорогах – чудовищная тварь высасывала из него кровь, будто сок из спелого фрукта.

Жуткое создание, прозванное могильным фонарем, поднялось из морских глубин на запах крови; наверняка за ним вскоре последуют и другие, так что пловцов ожидала незавидная участь в сравнении с быстрой смертью от клинка или от стрелы. Никто из пиратов больше не пытался вскарабкаться на борт «Ядовитой орхидеи», а те, что еще оставались в шлюпке, лихорадочно гребли, пытаясь уйти подальше от чудовища. Локк, отшвырнув копье, глубоко вздохнул. Внезапно в планширь над его головой вонзилась стрела, следом просвистела вторая, а третья застряла между спицами штурвала.

– В укрытие! – заорал Локк, оглядываясь в поисках щита.

Жан схватил приятеля и поволок куда-то вправо, где они оба спрятались за трупом Гийома. Джебриль скорчился за нактоузом, а Молчун с помощником рулевого притаились за телом Стрева. Когда в бездыханного баталера вонзилась очередная стрела, Жан вздохнул:

– Негоже так с погибшими обращаться, да только ничего не поделаешь: трупов кругом много, а щитов нет.

Идрена Корос, перебравшись на борт «Ядовитой орхидеи», первым же взмахом скимитара едва не прикончила Дракешу, – к счастью, клинок отскочил от кольчуги Древнего стекла, но Замира корила себя за то, что по глупости пропустила удар. Она парировала обеими саблями; Идрена стремительно отпрыгнула – ей, гибкой и юркой, хватало места для маневра. Замира раздраженно скрипнула зубами: два ее клинка не поспевали за смертоносным скимитаром, что сверкающей молнией рассекал воздух. Четырехуголка Замиры слетела на палубу, да и с головой капитан едва не рассталась, чудом успев отбить очередной выпад. Еще один удар скользнул по стеклянным бляшкам кольчуги, второй задел наручи. Замира, отшатнувшись, налетела на своего же матроса и выругалась – отступать было некуда.

Идрена, сделав ложный выпад широким кривым кинжалом, зажатым в левом кулаке, полоснула скимитаром по ногам Замиры, но та, внезапно отбросив сабли, подступила вплотную к сопернице, схватила ее за руки и с силой прижала к бокам. Идрене Корос, проворной худышке, было не совладать с крепко сложенной и сильной Замирой, которая к тому же хорошо сознавала, что в бою побеждает не тот, кто дерется красиво, а тот, кто не гнушается подлых приемов.

Левым коленом Замира пнула Идрену в живот; та согнулась пополам, а Замира, схватив ее за волосы, саданула в челюсть. Зубы Идрены стукнули, как бильярдные шары. Замира подняла ее на ноги и отшвырнула прямо на обнаженный клинок одного из матросов «Грозного властелина». На залитом кровью лице Идрены мелькнуло удивленное выражение, тут же сменившееся предсмертным оскалом.

Замира перевела дух – торжествовать времени не было – и подобрала с палубы сабли. Матрос «Грозного властелина» изумленно выдернул свой клинок из спины Идрены и тут же упал, сраженный ударом Дракеши.

Битва продолжалась.

Замира отрешенно отбивалась от нападающих, которые все прибывали и прибывали с корабля Роданова; смерти шли сплошной чередой, сливались в кровавую, гудящую пелену. Дождем сыпались стрелы, залитая кровью палуба скользила под ногами, а сильная качка придавала всему происходящему жуткое ощущение кошмарного сна.

Спустя вечность – или через несколько минут – Эзри оттащила Замиру от борта. Люди Роданова отступили; на палубе «Ядовитой орхидеи», усеянной телами убитых и раненых, уцелевшие защитники, шатаясь от изнеможения, спотыкались о трупы и сами падали в лужи крови.

– Ты ранена? – спросила Замира.

– Нет, – ответила Эзри, тряхнув встрепанной гривой волос; окровавленные кожаные доспехи были иссечены клинками.

– А как летучий отряд?

– Не знаю, капитан.

– Назрина? Утгар?

– Назрину убили. А Утгара с самого начала боя не видать.

– Дракеша! – зычный голос Роданова перекрыл стоны и вопли раненых. – Дракеша! Остановись! Все остановитесь! Дракеша, послушай…

Роданов покосился на стрелу, торчавшую из правого плеча, – больно, но терпимо, значит кость не задета. Поморщившись, он левой рукой придержал наконечник, а правой обломил древко стрелы. «Рана не смертельная, подождет», – рассеянно подумал он, стряхивая с дубины кровь.

Идрена погибла… Черт, она у него пять лет лейтенантом служила! Он рванулся на помощь, замахал дубиной, круша щиты и ломая копья, в одиночку уложил шестерых матросов «Орхидеи», сбросил Дантьера за борт – но опоздал. Места не хватало, предательски раскачивавшаяся палуба то и дело уходила из-под ног, своих людей рядом не оказалось… Да, Замире худо пришлось, но и самому Роданову не сладко. С кормы «Орхидеи» не доносилось звуков боя, – похоже, отрядам в шлюпках не удалось взобраться на борт. Проклятье! Он потерял уже половину команды. Пора выкладывать последний козырь, подать условленный знак – приказ прекратить сражение. Все, игра окончена, время раскрыть карты.

– Замира! Сопротивление бесполезно! Сдавайся, или я твой корабль уничтожу.

– Я сама тебя отправлю в преисподнюю, сволочь! Клятвопреступник! Мало мы твоих людей убили? Есть еще те, кому жить надоело? Ну, иди сюда, подонок!

Джебриль, Молчун и помощник рулевого остались охранять корму – впрочем, могильный фонарь за бортом служил не менее надежной охраной, – а Локк с Жаном бросились на бак по палубе, усеянной трупами. Воздух казался странно неподвижным – в нем больше не свистели стрелы. Магистра Треганна ковыляла по палубе, волоча за собой Раска. На шкафуте Утгар, опустив на палубу кожаную котомку, возился с крюком, зачем-то пытаясь открыть решетку трюмового люка. «Наверное, по приказу капитана», – решил Локк на бегу, не останавливаясь.

Дракеша, Дельмастро и еще двадцать бойцов стояли на баке, глядя на вдвое превосходящие силы противника на «Грозном властелине». Эзри, с головы до ног забрызганная чужой кровью, кинулась к Жану в объятья. Палубу «Ядовитой орхидеи» устилали трупы, ручьи крови стекали за борт.

– Нет, мне это ни к чему, – ответил Роданов.

– Эй, Дракеша! – крикнул Утгар со шкафута.

Локк обернулся.

Утгар, склонившись над трюмом, держал в левой руке восьмидюймовый серый шар со странно лоснящейся поверхностью, а правой сжимал торчащий из шара шнур.

– Утгар, ты что… – начала Дракеша.

– Стоять! – завопил Утгар. – А не то сама знаешь, что будет!

– О боги… – прошептала Эзри. – Не может быть…

– Что это? – спросил Локк.

– Беда, – ответила Эзри. – Хуже не бывает. Это корабельная погибель.

– Творение черных алхимиков, – торопливо зашептала Эзри Локку и Жану. – Немереных денег стоит. Только безумец его на корабль с собой возьмет – эта дрянь хуже бочки горючего масла. Если фитиль поджечь, шар добела раскаляется, к нему не притронешься и близко не подойдешь. Проклятая штуковина корабль насквозь прожигает, от палубы до самого дна, ничем не затушить. Наверное, она и воду может поджечь…

– Утгар! Предатель! – крикнула Дракеша. – Как ты…

– Никакой я не предатель, – ответил Утгар. – Мы с капитаном Родановым с самого начала заодно, еще до того, как я на «Ядовитой орхидее» появился. Я ему всегда верой и правдой служил.

– Пристрелите его! – сказал Жан.

– Нельзя… – вздохнула Эзри. – У него в правой руке алхимический фитиль, от одного движения шар вспыхнет. Если Утгар его в трюм сбросит, нам всем несдобровать. Эту дрянь для того и придумали, чтобы один боец мог с сотней противников управиться.

– Утгар, так ведь мы же победили… – сказала Дракеша.

– Ага, потому я и вмешался.

– Послушай, здесь же раненые… Дети!

– Знаю. Поэтому сдавайтесь, пока не поздно. Ну, марш все к правому борту, и лучников с мачт снимите. Не дергайтесь, и ничего с вами не случится – ну, со всеми, кроме Дракеши.

– Да уж, ничего не случится, – воскликнула Треганна, с арбалетом в руках появившись на шканцевом трапе. – Только горло перережут и за борт отправят. Верно, Утгар? – Тяжело ступая, она проковыляла к поручням и навела арбалет на вадранца. – Здесь же раненые, сволочь! Я за них отвечаю!

– Треганна, не смей! – крикнула Дракеша, но было уже поздно.

Тяжелая арбалетная стрела вонзилась Утгару в поясницу. Он вздрогнул, дернул длинный белый шнур и повалился на палубу.

Шар, вылетев из рук Утгара, исчез в трюме.

Жан чертыхнулся.

– О боги… – выдохнула Эзри.

– Дети… – сказал Жан. – Я за ними сбе…

Эзри ошеломленно посмотрела на отверстие трюма, перевела взгляд на Жана:

– Корабль пропал…

– Я сейчас… – шепнул Жан.

Она порывисто прильнула к его груди, обняла, сжала так, что он не смог вздохнуть, и прошептала на ухо:

– Ох, Жан Таннен, будь ты проклят! Вечно ты все… усложняешь.

Внезапный удар в живот повалил его на палубу. Жан, скорчившись, запоздало сообразил, что задумала Эзри, и с отчаянным воплем потянулся к ней.

Эзри Дельмастро спрыгнула в трюм.

Локк увидел, как Эзри сжимает кулак, и сразу же понял, что к чему, но Жан, ослепленный любовью и усталостью, ничего не заметил. Кулак врезался ему в живот. Жан как подкошенный повалился на палубу, ненароком сбив Локка с ног, а Эзри стремительно прыгнула в темный трюм, где уже разгоралось мертвенно-багровое сияние.

– О Многохитрый Страж, будь оно все проклято! – прошептал Локк.

Время сгустилось тягучей патокой.

Треганна стояла на юте, не понимая, что происходит.

Дракеша, как во сне, сделала шаг вперед с саблями наголо, но к Эзри не успела.

Жан, корчась от боли, полз к трюму, вслед за той, кого уже не было на палубе.

Матросы на обоих кораблях, разинув рты, забыли о схватке.

Утгар со стоном тянулся к древку стрелы, торчащей из спины.

Прошло пять секунд.

Из трюма раздался жуткий вой.

Эзри появилась на палубе, держа в руках пылающий шар. «Нет, не в руках, – с ужасом сообразил Локк. – Она его к груди прижимает, от пальцев и ладоней уже ничего не осталось…»

Шар сиял, будто крошечное солнце, переливался расплавленным золотом и серебром. Локк отшатнулся от невыносимого жара; ослепительное сияние резало глаза. В воздухе повис запах раскаленного металла и…

Эзри, окутанная пламенем, с отчаянным воплем бежала по палубе к левому борту – сначала стремглав, потом все медленнее, ковыляя из последних сил, но не останавливаясь.

У поручней она, изогнувшись всем телом, неимоверным усилием приподняла остатки сожженных, обугленных рук и швырнула за борт пылающий шар, в полете вспыхнувший яркой кометой. Люди Роданова бросились врассыпную.

Вопреки утверждению Эзри, оказалось, что к проклятому шару притронуться можно – вот только выжить после этого нельзя. В живот Эзри вонзилась стрела, выпущенная лучником Роданова, но шар уже катился по палубе «Грозного властелина». Эзри, окутанная клубами черного дыма, осела у поручней. На кораблях поднялась суматоха.

– Роданов! Подлец! – завопила Дракеша.

На шкафуте «Грозного властелина» что-то сверкнуло, пламя взметнулось к небесам – пылающий шар взорвался. Потоки раскаленного добела алхимического состава забрызгали паруса, разлились по палубе, стекая в трюмы; пламя охватило весь корабль, превратив людей на борту в живые факелы.

– «Властелин» горит! Всем на абордаж «Орхидеи»! – выкрикнул Роданов.

– Отбиваться до последнего! – приказала Дракеша. – Молчун, руль на левый борт! Круто на левый борт!

Порыв жаркого ветра обжег правую щеку Локка. Если «Ядовитая орхидея» не высвободится из паутины спутанных вантов и снастей, соединявшей оба корабля, то пламя пожара не пощадит никого. Жан из последних сил полз к телу Эзри.

С бака донеслись звуки новой битвы, но Локку было не до того; если он оставит друга, то никогда себе этого не простит и ничем не искупит свою вину.

– О боги… – ошеломленно прошептал он, увидев Эзри.

Жан со стоном протянул к ней руки и застыл, оцепенев, не смея коснуться жуткого, обугленного, оплавившегося тела, – огонь превратил кожу, одежду и волосы в кошмарную черную корку. К ужасу Локка, Эзри еще шевелилась, из последних сил пыталась вздохнуть.

– Валора… – прошептала Треганна, подходя к ним. – Не трогай…

Жан стукнул кулаками о палубу и завыл – горько, протяжно.

Треганна, опустившись на колени, вытащила кинжал из ножен у пояса. По морщинистым щекам катились слезы.

– Валора… – вздохнула она. – Ради всех богов, избавь ее от страданий.

– Не-е-е-ет! – отчаянно взвыл Жан.

– Валора, ей уже ничем не помочь… Для нее сейчас каждая секунда – вечность. Не обрекай ее на адские мучения… Она молит тебя об избавлении…

Жан схватил кинжал, утер рукавом глаза, полной грудью вдохнул страшную гарь и, всхлипывая, занес над телом Эзри дрожащую руку. Треганна накрыла его ладонь своей, направляя клинок, и Локк зажмурился.

Все было кончено.

– Прости меня, Валора, – пробормотала Треганна. – Я не знала… Я не знала, что Утгар задумал… Прости.

Жан молчал. Локк открыл глаза.

Жан, как зачарованный, поднялся с колен, не выпуская из рук кинжала, и побрел на шкафут, к Утгару.

В схватке погибли еще десять защитников «Ядовитой орхидеи». Замира и остальные лихорадочно отталкивали корабль от бушприта «Грозного властелина» копьями, крючьями и алебардами, а люди Роданова, спасаясь от пожара, отчаянно пытались взобраться на борт «Орхидеи». Молчуну каким-то чудом удалось повернуть корабль, и расстояние между противниками стало увеличиваться.

– Аврал! Всем наверх, паруса ставить! Поворот по ветру, курс вест! Пожарная вахта, в трюм! Всех раненых – к Треганне! – выкрикивала Замира, борясь с неожиданно навалившейся усталостью.

Оплакивать погибших было некогда; сейчас главное – уцелеть, а потом…

Последняя схватка на «Орхидее» прошла без Роданова – Замира успела только заметить, как он бросился на корму, к штурвалу, сквозь стену пламени на шкафуте «Грозного властелина». Впрочем, ему не удалось ни уничтожить Дракешу, ни спасти свой корабль.

– Помогите… – простонал Утгар. – Вытащите стрелу… мне не достать…

Он еле шевелился, глаза остекленели.

Жан, опустившись на колени, с размаху всадил кинжал в спину вадранца. Утгар с хрипом втянул в себя воздух, содрогнулся и замер. Жан безостановочно, отрешенно, раз за разом вонзал клинок в неподвижное тело – до тех пор, пока Локк не остановил его руку.

– Жан…

– Не помогает… – прошептал Жан. – О боги, ничего не помогает…

– Знаю, – вздохнул Локк.

– Почему ты ее не удержал?! – вскричал Жан, схватив приятеля за горло.

Локк попытался высвободиться – как и следовало ожидать, напрасно.

– Почему ты ее не удержал?! – повторил Жан.

– Я хотел… а она тебя нарочно на меня толкнула, чтобы с ног сбить… Она знала, что мы… Жан, умоляю…

Жан отшатнулся, с отвращением разглядывая свои руки:

– О боги, прости меня! Прости, Локк.

– Ты ни в чем не виноват… Ох, Жан, я… Я бы ни за что на свете этого не допустил, если бы мог… Понимаешь? Ни за что на свете…

Жан вздохнул и закрыл лицо ладонями.

На юго-западе громадным багряным костром полыхал «Грозный властелин»; пламя с ревом пожирало мачты и паруса, хлопья пепла дождем сыпались в море, алые отблески плясали на волнах. Наконец огонь угас, над водой взметнулся огромный столб дыма, и обугленный корпус затонул.

– Равейль, – сказала Дракеша, коснувшись плеча Локка, – если вы в силах…

– Да-да, конечно… – Локк вскочил. – Только… Жерома не трогайте пока…

– Разумеется. Слушайте, Равейль, надо…

– Ох, Замира, надоели мне все эти игры – Равейль то, Коста се… Ну, на людях оно, может, и лучше. Но друзья зовут меня Локк.

– Локк? – переспросила она.

– Локк Ламора. Только никому… Впрочем, кому вы это скажете?

Он коснулся ее руки, и на краткий миг они обнялись.

– Я никого не уберег, – прошептал он. – Эзри, Назрина, Малакаста, Гийом…

– Гийом?

– Да… Родановские лучники…

– О боги, – вздохнула Замира. – Он со мной с самого начала был, с тех самых пор, как мы «Ядовитую орхидею» захватили… Равейль… Локк, нам пока ничего не грозит. Молчун у штурвала, а мне… мне надо к детям. А вы… позаботьтесь об Эзри. Не хочу, чтобы дети это видели…

– Не беспокойтесь, я все сделаю. Ступайте. Ранеными Треганна займется, а трупы мы…

– Хорошо, – негромко ответила Замира. – Корабль ваш, господин Ламора, командуйте. Я скоро вернусь.

«Корабль мой…»

Локк окинул взглядом корабль: оборванные снасти, поврежденные ванты и разбитые борта, утыканные стрелами. Изувеченные тела устилали шкафут и бак; между трупами, как призраки, бродили уцелевшие моряки, прихрамывая, устало опираясь на копья.

«О боги, вот оно как – командовать… – устало размышлял Локк. – Значит, что бы ни случилось, притворись, что жизнь идет своим чередом…»

– Жан… – шепнул он, склонившись к приятелю. – Жан, ты здесь пока посиди, а я сейчас кое-что улажу и сразу вернусь.

Жан едва заметно кивнул.

– Значит, так… – Локк снова оглядел палубу, на этот раз высматривая тех, кто не пострадал в схватке. – Эй, Конар! Громила Конар! Тащи на палубу помпу, любую, какую найдешь, лишь бы качала! Трюм окатите водой хорошенько, чтобы там ничего не тлело! Оскарль, сбегай за холстиной и ножи не забудь. Надо… погибших надо в последний путь готовить.

Локк еще раз взглянул на трупы, устилавшие палубу.

«Вот сначала здесь порядок наведем, – подумал он, – а потом и Тал-Верраром займемся. Давно пора там порядок навести… Раз и навсегда».