– О Многохитрый Страж, Безымянный Тринадцатый, к тебе взывает твой слуга. Обрати милостивый взгляд на усопшую Эзри Дельмастро, верную прислужницу Ионо и твою, о Великий Благодетель, возлюбленную того, кого ты не обделил своей милостью… – Голос Локка дрогнул. – Возлюбленную брата моего… За смерть эту мы на тебя в великой обиде, о Хранитель воров, и скрывать этого не намерены.

На «Ядовитой орхидее» осталось тридцать восемь человек. Локк с Замирой отслужили похоронные обряды над пятьюдесятью, а остальные сгинули в морской пучине во время битвы. Локк, раз за разом произнося прощальное напутствие, погрузился в глубокое уныние и сейчас, отправляя в последний путь Эзри, горько проклинал тот день, когда стал служителем Многохитрого Стража. Тогда, в свой якобы тринадцатый день рождения, под Сиротской луной, он преисполнился неимоверной гордости, решив, что право совершать похоронные обряды облекает его непререкаемой властью, наделяет способностью творить чудеса… Поморщившись, он отогнал непрошеные воспоминания и продолжил:

– Прими же ту, что нас всех спасла… ту, что победила Эфрима Роданова… Мы возвращаем ее бренное тело и бессмертную душу во владения брата твоего, Ионо, могущественного повелителя морей… Даруй ей свою помощь и препроводи к Той, на весы которой мы все попадем. Внемли нашей сердечной мольбе, о Хранитель!

Жан опустился на колени у тела, обернутого в холстину, и бережно положил на него прядь темных волос:

– Плотью своей…

Потом уколол палец острием кинжала и уронил на холстину каплю крови:

– Кровью своей…

Коснувшись губами холщового савана, он прошептал:

– Дыханием своим… и любовью своей клянусь…

– И да будет клятва твоя нерушима, – провозгласил Локк.

– Клянусь, что совершу посмертное приношение, Эзри, – сказал Жан, поднимаясь с колен. – И да помогут мне боги. Чего бы мне это ни стоило…

Замира взялась за край широкой доски, на которой покоилось тело Эзри, Локк приподнял другой край. Жан, не выдержав, отвернулся. Локк с Замирой наклонили доску, и завернутое в парусину тело скользнуло за борт, в темные волны.

Наконец, час спустя после того, как угасли последние отблески заката, израненные и усталые моряки, в молчании проводившие товарищей в последний путь, начали расходиться по своим делам. Раск, теперь исполнявший обязанности Эзри, Назрины и Утгара одновременно, поправил окровавленную повязку на голове и торопливо начал отдавать приказы вахтенным.

– И что теперь? – спросил Локк.

– А теперь вернемся в Тал-Веррар. Только быстро не получится, – устало вздохнула Замира. – Ветер встречный, а людей у меня горстка осталась. – Посмотрев Локку в глаза, она добавила: – Что касается нашего уговора… Боюсь, сейчас мы даже с рыбацкой лодкой не справимся – сил не хватит. Так что решайте сами, как быть дальше…

– Мы обещали со Страгосом разделаться, – сказал Локк. – Теперь лишь бы до Тал-Веррара добраться, а там я что-нибудь придумаю.

– Да что там придумывать! – возразил Жан. – Высадите меня на берег… – Он отвел глаза. – А сами уходите.

– Нет, я тебя не оставлю… – начал Локк.

– Я и без тебя справлюсь.

– Ты же посмертное приношение обещал…

– И клятву сдержу. Себя в жертву принесу.

– По-твоему, если Страгос тебя одного увидит, то ничего не заподозрит?

– А я ему скажу, что ты убит. В бою. Все честь по чести.

– Нет, я тебя одного никуда не пущу.

– А я тебе со мной идти не позволю. Или ты со мной драться собрался?

– Эй, заткнитесь оба! – вмешалась Замира. – О боги! Жером, не далее как сегодня утром ваш приятель меня о том же самом просил…

– Что?! – Жан, скрипнув зубами, возмущенно уставился на Локка. – Ах ты, шельмец хитрожопый! Да как ты посмел…

– Что? Как я посмел задумать то же самое, на что ты сам только что вызвался? Самодовольный осел! Силой похваляешься, а ума ни капли. Да я…

– Что? Что ты со мной сделаешь?! – завопил Жан.

– Я на тебя наброшусь, ты меня отлупишь, а потом раскаиваться станешь, вот что!

– Я уже раскаиваюсь, – вздохнул Жан. – Ну почему ты всему противишься, а? Отпусти меня к Страгосу одного, сделай милость. Тебе что, не все равно? А так хоть ты уцелеешь, найдешь какого-нибудь алхимика… Ну, ведь есть же надежда…

– Нет уж, по-твоему не выйдет. Помнишь, о чем я тебя в Каморре просил? Нет, не просил, а настаивал, да только ты меня все равно не бросил.

– Ну, сейчас ведь не…

– А, раз дело тебя касается, то все должно быть иначе, да?

– Я…

– Господа, прекратите препираться, – сказала Замира. – Дело вовсе не в этом. Не забывайте, что сегодня утром самая маленькая шлюпка Базрину досталась, а на остальных вы в одиночку до Тал-Веррара не доберетесь. Нет, не спорьте, Жером, даже у вас силенок не хватит. А я корабль к побережью не поведу и к кольцу рифов близко подходить не стану. Так что покуда вы крыльев не отрастили…

– Надо будет, я вплавь доберусь!

– Не горячитесь, Жером! – Дракеша тряхнула его за плечи. – Вам сейчас нужно холодно, трезво все обдумать, иначе ни за моих людей, ни за моего лейтенанта отомстить не получится.

Жан чертыхнулся.

– Пойдем вдвоем, – сказал Локк. – Ты меня не бросил – ни в Каморре, ни в Вел-Вираццо. Вот и я тебя ни за что не брошу.

Жан, насупившись, вцепился в поручень и уставился на волны.

– Эх, жаль, деньги из «Венца порока» мы так и не забрали… – наконец сказал он. – И все остальное барахло…

Локк едва заметно усмехнулся: Жан сменил тему разговора, потому что смирился с неизбежным, но признаться в этом ему гордость не позволяла.

– Деньги из «Венца порока»? – удивленно переспросила Замира.

– Ох, простите, мы от вас кое-что утаили, не о всех наших хитроумных делишках рассказали. В «Венце порока» у нас есть счет, на котором несколько тысяч соларов. Мы бы с вами поделились, если бы придумали, как их оттуда забрать.

– И ведь даже попросить некого… – вздохнул Жан.

– Чего уж теперь горевать, – сказал Локк. – За два года в Тал-Верраре мы друзьями так и не обзавелись, все больше осведомителями. А подкупленным лакеям веры нет. Да, надежный знакомец нам сейчас ох как пригодился бы…

Он встал рядом с Жаном у борта, уставился на волны, но в воображении по-прежнему мелькали холщовые саваны и трупы, сбрасываемые в воду.

Вот так же и они с Жаном собирались из окна выброситься, только подстраховавшись веревками…

– Погодите-ка… – воскликнул Локк. – Знакомец… Нам нужен знакомец. С кем мы не общались, пока Реквину и Страгосу головы морочили? Ну, вспоминай же!

– С храмовыми служителями?

– Нет, хотя они тоже сгодятся… Нет, кто еще к этому причастен? Из-за кого Страгос всю эту дурь затеял?

– Из-за приоров…

– Вот именно, из-за приоров! Из-за этих отъевшихся скрытных мошенников! – Локк забарабанил пальцами по борту, отгоняя унылые мысли и пытаясь собрать воедино обрывочные сведения, вихрем завертевшиеся в его голове. – С кем из приоров мы в «Венце порока» за игорный стол садились?

– С Уленой Паскалис…

– Ну, она там только появилась…

– Еще был де Морейя.

– Нет, его никто всерьез не воспринимает. Кто из известных нам приоров обладает достаточной властью, чтобы повлиять на остальных? Нужен кто-то из верховных советников, от прочих все равно никакого толку.

Разобраться в тайной иерархии приоров было не проще, чем предсказать будущее по птичьим внутренностям. Торговыми гильдиями управляли три совета, каждый из семи человек. О двух низших советах все было досконально известно, а вот деятельность Верховного совета держали в глубокой тайне; веррарцы знали только имена входящих в него советников.

– Кордо, – вспомнил Жан.

– Который из них? Мариус или Лионис?

– Оба. И тот и другой подойдет. Мариус в Верховном совете заседает, да и Лионис тоже немалую власть приобрел… Кстати, Мариус – дряхлый старец, сморщенный, как Переландровы муди. Если кто приорами и заправляет, так это он… У тебя что, очередной безумный замысел созрел?

– Ну, не совсем безумный…

– Не отпирайся, я по глазам вижу! Говорю же, для этого любой Кордо сгодится – папаша или сынок, без разницы. Жаль, мы с ними не встречались… – Жан снова поглядел на Локка. – Да ты и впрямь что-то задумал! Ну, рассказывай!

– А если… а если у нас все сразу получится? Почему бы нам хотя бы не попробовать, прежде чем в жертву себя приносить? Провернем дельце с Реквином, доберемся до Страгоса, добудем противоядие, а потом разделаемся с этим подонком… – Локк выразительно изобразил, как втыкает кинжал в архонта, а потом, для пущей убедительности, не без удовольствия повторил пантомиму еще раз.

– И как же мы это все провернем?

– Вот, отличный вопрос! – сказал Локк. – Молодец, соображаешь. Для начала нам кое-что нужно… Во-первых, в последнее время на улицах Тал-Веррара убийцы нам проходу не дают, а значит, следует получше замаскироваться. У кого из Двенадцати богов самые убогие служители?

– У Кайо Андроно, – ответил Жан.

– Верно, да простит меня его нищебродие…

Кайо Андроно – Хранитель путников, Око перекрестков, бог дороги, наречий, легенд и изустных преданий. Его бродячие служители отвергали роскошь и выставляли свою нищету напоказ.

– Замира, кто из матросов иголку с ниткой умеет в руках держать? – спросил Локк. – Нам нужны две рясы… Любые лохмотья сойдут, обноски, чем старее, тем лучше. Как ни печально об этом упоминать, но наверняка ведь много всякого добра осталось…

– Осталось, – вздохнула Замира. – Его в кости разыграют. Но я из своей доли вам что-нибудь подыщу.

– Хорошо бы еще что-нибудь синее… Служители Кайо Андроно на лоб синюю ленту повязывают, так сразу будет ясно, что мы не попрошайки, а святые люди.

– У Эзри… – Жан осекся, но продолжил: – У Эзри в каюте синяя рубаха есть. Выцветшая, но…

– Отлично! – сказал Локк. – Замира, когда мы из Тал-Веррара вернулись, я вам письмо на хранение дал, помните? С Реквиновой печатью? Жером, печать надо переставить… Ну, как отец Цеппи учил. У тебя всегда лучше получалось.

– Я попробую… Не знаю, что у меня сейчас выйдет, но попробую.

– У тебя все получится, я знаю. Ради меня. Ради Эзри.

– А куда печать переставить?

– На чистый лист бумаги или пергамента, все равно. Замира, у вас листок найдется?

– Чистый? Ох, не знаю. Паоло с Козеттой все наши запасы извели. А половина листа вас устроит?

– Вполне. Жером, воровской инструмент в моем сундуке, у Замиры в каюте. Капитан, можно он у вас поработает? Только света побольше надо…

– Паоло с Козеттой так перепугались, что из кладовой выходить отказываются. Так что капитанская каюта пока в вашем распоряжении.

– Карты не забудь, – напомнил Жан.

– Да, конечно, карты нам очень пригодятся. Ну и все остальное снаряжение – кинжалы, веревки, желательно полушелковые. Замира, нам бы еще пару кошельков потуже набить, соларов эдак шестьдесят, мало ли, вдруг от кого откупаться придется. А кистеней у вас нет? Ну, на всякий случай… Если нет, мы холщовые мешочки песком набьем – сойдет.

– И хорошо бы пару топориков, – сказал Жан.

– У меня в каюте возьмите, – предложила Замира. – Я их в вашем сундуке нашла.

– Правда? – обрадованно воскликнул Жан.

– Да. Если б я знала, что они вам так дороги, то сразу бы после помойной вахты вернула.

– Они ему как родные, – заметил Локк.

– Так, и что мы со всем этим делать будем? – спросил Жан.

– Говорю же, отличный вопрос… Вот на досуге я над ним поразмыслю…

– До Тал-Веррара еще сутки пути, если ветер не переменится, – сказала Дракеша. – Времени на размышления у вас будет предостаточно – на марсовой площадке. Побудете пока дозорным. Сами понимаете, людей не хватает.

– Есть, капитан! – откликнулся Локк. – А можно к Тал-Веррару с севера подойти? Нам первым делом на остров Негоциантов надо попасть.

– Значит, Кордо? – спросил Жан.

– Кордо, – кивнул Локк. – Старший или младший, без разницы. Встречи с нами им не избежать, даже если для этого к ним в окно влезть придется.

– Ой, а что это вы… – изумленно выдохнул дородный слуга в ливрее, который, на свою беду, проходил мимо окна в четвертом этаже, куда только что забрались Локк с Жаном.

– О, мои поздравления! Мы – добрые волшебники, принесли вам пятьдесят золотых! – объявил Локк, швырнув слуге кошель с деньгами.

Вместо того чтобы поднять тревогу, толстяк ошеломленно подкинул кошель на ладони, а Жан тем временем легонько пристукнул ротозея самодельным кистенем.

В фамильный особняк Кордо друзья попали с северо-запада, через окно последнего этажа, сочтя не особо привлекательным зубчатый карниз крыши, утыканный острыми железными шипами. Ночь выдалась ясной и тихой, как обычно на исходе аурима; часам к десяти Локк с Жаном уже пробрались за колючую живую изгородь, ловко увильнули от стражников и садовников и за двадцать минут вскарабкались по скользкой отсыревшей стене на четвертый этаж.

От всевозможных напастей на улицах Тал-Веррара приятелей уберегли одеяния служителей Кайо Андроно, теперь упрятанные в заплечные мешки, наспех сшитые Джебрилем. «Впрочем, вся ночь еще впереди», – подумал Локк.

Жан пристроил обмякшее тело толстяка в нишу под окном и зорко огляделся, а Локк осторожно закрыл оконные створки матового стекла и задвинул защелку; отпереть ее помогла тонкая изогнутая полоска металла – это приспособление Путные люди Каморра называли «кормильцем»: если заберешься в дом, владельцы которого могут позволить себе защелки и окна матового стекла, то без ужина наверняка не останешься.

Локк с Жаном не раз проникали в подобные, хоть и меньших размеров, особняки, а потому хорошо представляли себе, где именно искать владельца: хозяйские опочивальни обычно располагались в непосредственной близости от курительных салонов, кабинетов, гостиных и прочих уютных мест…

– А вот и библиотека, – шепнул Жан.

Приятели бесшумно скользнули в правый коридор, освещенный тусклым золотистым сиянием алхимических светильников под изящными абажурами. За приоткрытой дверью посредине коридора виднелись полки, уставленные книгами и свитками. Никаких слуг поблизости не было.

Библиотека поражала воображение – в ней было не меньше тысячи томов и сотни свитков, бережно сложенных в шкафах и на полках, а стены украшали искусные изображения созвездий на алхимически отбеленных веленевых листах. В библиотеке виднелись еще две закрытые двери – одна прямо напротив, а другая слева.

Локк прижал ухо к двери слева, услышал за ней негромкие голоса и посмотрел на Жана, который торопливо запихивал в заплечный мешок тонкий томик ин-октаво, размером в ладонь.

Губы Локка невольно сложились в улыбку, но тут распахнувшаяся дверь пребольно стукнула его по затылку. Обернувшись, он увидел перед собой молоденькую служанку с серебряным подносом в руках. Ничего другого не оставалось: Локк мгновенно зажал ей рот, втолкнул обратно в комнату и, выхватив кинжал из ножен, ступил на мягкий ворсистый ковер.

Жан, войдя следом, захлопнул за собой дверь. Поднос выпал из рук служанки, и Локк отпихнул его ногой, а девушка, удивленно ахнув, попала в крепкие объятья Жана.

Локк обнаружил, что стоит в изножье огромной квадратной кровати, футов десяти в поперечнике, задрапированной шелковыми полотнищами, которых с лихвой хватило бы на паруса роскошной яхты. В дальнем конце кровати, едва различимый среди горы подушек, сидел крохотный морщинистый старичок с длинными волосами цвета морской пены, ниспадавшими на зеленый шелковый халат. Разбросанные по кровати бумаги освещал алхимический фонарь.

– Мариус Кордо? – учтиво осведомился Локк. – Добрый вечер. Вам не мешало бы приобрести у искусников надежные запоры на окна.

Старик, выронив из рук страницу, испуганно взглянул на него и пролепетал:

– Да спасут меня боги! Это вы?!

– Конечно я, – ответил Локк. – Вот только мы с вами еще не познакомились.

– Господин Коста, я вам все объясню… Вам наверняка известно, что я человек рассудительный и очень богатый…

– Ах, так вы знаете, кто я такой! – недоуменно протянул Локк. – Ваши деньги мне не нужны. Я к вам пришел, чтобы…

– На моем месте вы бы точно так же поступили, – перебил его Кордо. – В конце концов, это обычные меры предосторожности. Прошу вас, сохраните мне жизнь, и мы с вами договоримся. Что вас интересует? Золото? Драгоценности? Алхимические зелья?

– Господин Кордо, я… – начал Локк и обернулся к служанке. – А он, случаем, не спятил?

– Он в здравом уме, – возмущенно ответила девушка.

– В здравом уме и твердой памяти! – негодующе воскликнул Кордо, которому гнев придал силы. – Не хватало еще, чтобы меня, в моей собственной опочивальне, отрывали от дел презренные убийцы. Так что, господа, либо убейте меня немедленно, либо давайте договоримся о цене моей жизни.

– Господин Кордо, – сказал Локк, – объясните-ка мне, да побыстрее, во-первых, откуда вы меня знаете, а во-вторых, с чего вы взяли, что я хочу вас убить?

– Ваши лица я увидел в чаше воды… – начал Кордо.

У Локка екнуло сердце.

– В чаше воды? Значит…

– Мне показал ваше обличье картенский маг, который приехал в Тал-Веррар по поручению своей гильдии. Надеюсь, вы понимаете, что…

– Так это ваших рук дело?! – воскликнул Локк. – Ну конечно, вы сами только что сказали, что на моем месте поступили бы точно так же… Вы подослали к нам убийц, верно? И тех, что на причале, и отравителя в таверне, и арбалетчиков в день Феста-Ионо…

– Совершенно верно, – сказал Кордо. – К сожалению, вам удалось избежать смерти – насколько мне известно, не без помощи Максилана Страгоса.

– К сожалению? К сожалению?! – возмутился Локк. – Да вы не представляете, как вам повезло, что нас не убили! Что вам картенские маги наплели?

– Вы же прекрасно осведомлены о своих собственных замыслах…

– Если хотите остаться в живых, немедленно признавайтесь, что именно они вам сказали и в каких выражениях!

– Ну… Мне объяснили, что вы представляете смертельную угрозу для приоров. Видите ли, картенские маги, памятуя о щедром вознаграждении, которым оплачивались их услуги, сочли возможным предупредить нас о вашем присутствии в городе.

– Вас – это Верховный совет приоров, так?

– Да.

– Болваны! Недоумки! Простофили! – вздохнул Локк. – Кордо, вас вокруг пальца обвели, да еще и по-крупному подставили! Не забудьте об этом в следующий раз, как соберетесь услуги картенских магов оплачивать. Проклятые маги считают, что меня и господина де Ферра следует примерно наказать, а потому, смеха ради, и вас, и Страгоса на нас обоих натравили. Мы в Тал-Веррар приехали вовсе не затем, чтобы с приорами воевать!

– Мало ли, что вы мне тут нарассказываете! Почему я должен вам верить?

– А почему вы до сих пор живы?

– Знаете, меня этот вопрос и радует, и волнует одновременно, – недоуменно произнес Кордо, прикусив губу.

– Дело в том, что в силу ряда причин, объяснять которые я вам не намерен, потому как объяснения все равно не помогут… Короче, я забрался к вам в особняк исключительно ради того, чтобы преподнести вам голову Максилана Страгоса. На золотом блюде.

– Что?! – изумился старик.

– Не пугайтесь, я выразился фигурально. Мне самому его голова нужна. А вот вас, несомненно, обрадует возможность уничтожить архонат, растоптать его, как муравейник. Слушайте меня внимательно, повторять я ничего не собираюсь. Итак, сегодня я намерен лишить Максилана Страгоса власти – раз и навсегда. Но для этого мне нужна ваша помощь.

– Но вы же… вы же на службе у архонта!

– Поневоле, – признался Локк. – Страгосов алхимик опоил нас ядом замедленного действия, а Страгос выдает нам противоядие лишь в том случае, если мы исполняем его приказания. Но теперь наше терпение исчерпано.

– А вдруг… А вдруг вас Страгос ко мне нарочно подослал?!

– Зачем? Убедиться, верны ли вы ему? А вы ему на верность присягали? Где? Когда? По какому закону? Позвольте мне повторить все тот же вопрос, на этот раз в связи с нелепым предположением, будто я действую по указке Страгоса. Итак, почему вы до сих пор живы?

– Гм… Весомый довод.

Локк обошел кровать, присел на край, поближе к старику, швырнул на покрывало кинжал:

– Вот, возьмите.

Внезапно в дверь застучали.

– Отец! Отец! В доме грабители! Слугу избили! Отец?! Что с вами?!

В дверях щелкнул замок.

– У сына есть ключ от моей опочивальни, – пояснил Кордо.

– В таком случае верните-ка сюда… – Схватив кинжал, Локк с притворной угрозой направил его на старика. – И не дергайтесь. Через минуту все будет в порядке.

В опочивальню, размахивая богато изукрашенной шпагой, ворвался коренастый мужчина лет тридцати – Лионис Кордо, советник второго уровня, единственный наследник. Несколько лет назад он овдовел, что сделало его одним из самых завидных веррарских женихов; вдобавок, не питая пристрастия к чертогам удачи, «Венец порока» он посещал крайне редко.

– Отец! Алесена! – встревоженно воскликнул Лионис и рванулся к Локку. – Отпустите его, мерзавцы! Я стражу позову, вам отсюда живыми не уйти!

– Ох, ради Переландро, мне даже притворяться лень, – сказал Локк, церемонно вручая кинжал старшему Кордо, который взял клинок двумя пальцами, будто пойманную бабочку за крылья. – Вот видите? По-вашему, настоящие убийцы так поступают? Ну-ка, уберите шпагу, закройте дверь и слушайте внимательно. Нам есть о чем поговорить.

– Но… я…

– Лионис, – вмешался Кордо-старший, – может, эти молодые люди и не в себе, но убивать они никого не собираются. Спрячь оружие и вели страже… – Он покосился на Локка. – А вы моих людей сильно изувечили, Коста?

– Одному шишку посадили, – признался Локк. – Ничего страшного, жить будет – я по себе знаю.

– Что ж… – Мариус Кордо со вздохом вернул кинжал Локку, который тут же вложил его в ножны. – Лионис, отпусти стражников, запри дверь и садись поближе, разговор есть.

– Послушайте, если никто никого убивать не собирается, может, я пойду? – спросила Алесена.

– Нет, вы уже и без того много лишнего услышали, так что устраивайтесь поудобнее. – Локк обернулся к старику. – Вы же понимаете, что, пока мы дело не завершим, вашей служанке не следует уходить из дома.

– Это еще почему?! – возмутилась Алесена.

– Ш-ш-ш, успокойся, он прав, – сказал Мариус. – От исхода сегодняшнего дела зависит слишком многое. Если ты верная служанка, то и сама это понимаешь, а если, прости, веры тебе нет, то тем более отпускать тебя нельзя. Посидишь в кабинете, под замком, а за причиненное неудобство я тебя щедро вознагражу.

Алесена, усевшись в уголке, недовольно сложила руки на груди. Лионис неохотно велел стражникам удалиться, вложил шпагу в ножны и, заперев опочивальню, прислонился к двери.

– Как я уже сказал, сегодня нам предстоит свидание с архонтом, – продолжил Локк. – Любыми способами, даже если ради этого нам предстоит пройти через адское пламя или через огонь Древних, мы намерены лишить его власти, а то и жизни – если другого выхода не окажется. Однако без вашей помощи нам не обойтись. Поймите, все это очень серьезно, так что, если вы и сами собирались устранить Страгоса, начинайте приводить ваши замыслы в исполнение. Да, и как угодно, но удержите в узде военных, напомните им, из чьих рук они жалованье получают.

– Вы намерены устранить Страгоса? – с неподдельным изумлением переспросил Лионис. – Отец, но это же безумие!

– Ш-ш-ш! Успокойся! – Старик предостерегающе воздел ладонь. – Наши незваные гости утверждают, что им представилась возможность добиться желаемого. Вдобавок они великодушно простили мне некоторые… гм, неосмотрительные поступки. Так что слушай и не перебивай.

– Итак, через несколько часов у входа в «Венец порока» меня и господина де Ферра арестуют гвардейцы архонта, – заявил Локк.

– Вас арестуют? – удивился Лионис. – Но откуда вы…

– Потому что я сам об этом Страгоса попрошу и точное время назначу, – объявил Локк.

– Ни защитник и благодетель, ни легат вас не примут. Вас приказано не пускать.

Презрение, сквозившее во взгляде гвардейского офицера, угадывалось даже за непроницаемой маской. Локк с Жаном подошли к архонтовой пристани в небольшой шлюпке, позаимствованной у Мариуса Кордо.

– Еще как примут, – возразил Локк. – Доложите архонту, что его поручение выполнено и теперь нам срочно требуется аудиенция.

Офицер, поразмыслив, направился к сигнальной цепи. Локк с Жаном сложили вещи и оружие в заплечные мешки и оставили их на дне лодки. Немного погодя на причал вышла Меррена и кивнула приятелям. Как обычно, Локка и Жана тщательно обыскали, а потом провели в кабинет архонта.

При виде Страгоса Жан вздрогнул и невольно сжал кулаки, так что Локку пришлось украдкой ткнуть приятеля в бок.

– Вы явились с хорошими вестями? – осведомился архонт.

– Вам не докладывали о пожаре в море? К западу от города, около полудня? – спросил Локк.

– Два капитана торговых судов сообщили о столбе дыма на западе, – ответил Страгос, – но жалоб от владельцев пока не поступало.

– Скоро поступят, – уверенно заявил Локк. – Мы подожгли и потопили торговый корабль, доверху набитый товарами. В живых никого не оставили. Так что рано или поздно владельцы его хватятся.

– Рано или поздно… – поморщился Страгос. – И чего вы сейчас хотите? Чтобы я вас в обе щеки расцеловал и сластями угостил? Вам было велено по пустякам меня не беспокоить!

– Наш первый уничтоженный корабль – прекрасное подтверждение того, что деньги мы честно отработали. А теперь мы хотим не только на бутылку любоваться, но и вино попробовать.

– О чем это вы?

– Пришла пора в «Венце порока» урожай собрать. Мы два года на это дело потратили, ждать надоело. Так что сегодня мы все и провернем.

– Сегодня? Боюсь, сегодня ничего не выйдет. Или вы хотите, чтобы я Реквину письмо отправил с вежливой просьбой удовлетворить ваши требования?

– Нет, это лишнее, – сказал Локк. – Но до тех пор, пока мы с Реквином не разберемся, больше никаких кораблей в прибрежных водах грабить не станем.

– Вы слишком много о себе возомнили. Не забывайте, здесь приказываю я!

– А вот и нет! Да, мы надеемся, что вы сдержите свое обещание и за верную службу сохраните нам жизнь. Однако же ваша неминуемая победа над приорами угрожает нашему дельцу в «Венце порока». Сами знаете, в городе начнутся кровопролитие, резня, аресты… Реквину, тесно связанному с приорами, вряд ли удастся уберечь свое богатство. А нам это ни к чему. Мы намерены ограбить Реквинову сокровищницу прежде, чем вы с ним разделаетесь. Так что сначала мы с добычей из города уйдем, а потом вашими поручениями займемся.

– Ах ты наглец!

– Да! – вскричал Локк. – Я наглец. Неимоверный наглец. Где наше противоядие? Я требую, чтобы вы выдали нам очередную дозу. Сегодня же. Не забудьте пригласить вашего алхимика. Мы через пару часов сюда вернемся и твердо намерены с ним повидаться.

– Что?! С какой стати вам сюда возвращаться?

– А как иначе нам с добычей уйти? Реквин, узнав об ограблении, живыми нас не выпустит. Поэтому я предлагаю, чтобы ваши гвардейцы нас арестовали. И не где-нибудь, а в «Венце порока».

– О боги, а это еще зачем?

– Как только нас в целости и сохранности доставят в Мон-Магистерий, мы украдкой ускользнем, вернемся на «Ядовитую орхидею» и сразу же нападем на Серебряный залив. У Дракеши сто пятьдесят моряков на борту. Сегодня днем мы захватили две рыбацкие лодки, загрузили их бочками горючего масла. Вы же сами хотели, чтобы в прибрежных водах пиратский флаг реял? Вот мы его в гавани и развернем. Устроим бесчинства, поджоги и ограбления. А наутро приоры к вам на поклон придут, мешки золота притащат, будут вас умолять город спасти, иначе горожане взбунтуются. Надеюсь, вас это устроит? Сделаем все, что пожелаете, и не далее как сегодня ночью. Так что пакуйте сундук, защитник и благодетель, готовьтесь эскадру к архипелагу Призрачных ветров вести.

– А что вы у Реквина украсть хотите? – поразмыслив, спросил архонт.

– Да так, небольшие, но весьма ценные вещички.

– В сокровищницу Реквина проникнуть невозможно.

– Знаю, – кивнул Локк. – Нам туда и не нужно.

– А вдруг вас убьют? Мне ваша бесполезная смерть ни к чему.

– Уверяю вас, мы останемся в живых – еще и потому, что будем находиться под надежной охраной Очей архонта, которые прилюдно арестуют нас по вашему приказу. За преступления против Тал-Веррара. Вам же это тоже на руку, защитник и благодетель? Великолепный замысел, не правда ли?

– Хорошо. Только свою добычу вы оставите здесь, у меня, – проворчал Страгос. – До тех пор, пока я вас от действия яда не избавлю.

– Но это…

– Послужит залогом вашего примерного поведения, – с угрозой в голосе произнес архонт. – Те, кого ждет неминуемая смерть, неожиданно разбогатев, могут не устоять перед соблазном все бросить и уйти в загул, а там будь что будет.

– Может, и так… – с притворной досадой ответил Локк. – Ладно, добычу мы у вас оставим, только…

– Не волнуйтесь, я за ней присмотрю. Плоды ваших двухлетних трудов будут в целости и сохранности.

– Ну, раз так… Ладно, договорились.

– Я немедленно составлю приказ об аресте Леоканто Косты и Жерома де Ферра, – сказал Страгос. – И просьбу вашу удовлетворю. Но смотрите у меня, чтобы вы с этой стервой сиринийской мое приказание в точности исполнили, иначе вам несдобровать!

– Исполним, о защитник и благодетель, всенепременно исполним. С должным старанием и рвением. Мы клятву дали.

– Я солдат за вами пошлю…

– Нет, лучше пошлите гвардейцев. В армии у приоров соглядатаев хватает, а вот Очи архонта – люди надежные. Вдобавок их все боятся до смерти. Заодно внушите страх обывателям.

– Весьма разумное предложение, – хмыкнул Страгос.

– В таком случае… – начал Локк.

Срывать маски, обнажая свою истинную сущность, было очень приятно.

«Из-под этих проклятых личин выбираешься, как утопающий из воды, – думал Локк. – Каждому вздоху радуешься».

Приятели в последний раз взбирались по ступеням Золотой Лестницы, с каждым шагом избавляясь от тяжелого груза фальшивых обличий и притворных манер. Теперь, когда Локку с Жаном больше не грозили таинственные убийцы, отпала необходимость притворяться бродячими священниками и прятаться в темных закоулках; появилась возможность ощутить себя дерзкими ворами, за которыми гонятся городские власти.

Впрочем, так оно и было.

Однако, вместо того, чтобы с наслаждением обсуждать свою ловкость и хитроумие, вместо того, чтобы радоваться своей дерзости – «Мы всех богаче! Мы всех умнее!», – сегодня говорил только Локк, а Жан молчал, изо всех сил сдерживая бушующую в нем горькую ярость; тому, на кого она выплеснется, не помогут даже боги.

«Кало, Галдо и Клоп… – вспоминал Локк. – Эзри…»

Они с Жаном всего-навсего хотели украсть побольше и, смеясь, унести ноги. А вместо этого – столько бессмысленных смертей, столько напрасных утрат! Почему всегда отыщется какой-нибудь стервец, который возомнит, что над каморрцами можно безнаказанно издеваться?

«Нет, каморрцы обид не прощают! – возмущенно думал Локк на бегу, скрипя зубами от злости. – Никому спуску не дают! Один раз мы это уже доказали и сегодня снова докажем, боги мне свидетели!»

– Куда лезешь, сволочь?! Это вход для прислуги… О боги, это снова вы?! – охнул тот самый вышибала, которому Жан недавно намял бока, – из-под его рубахи проступали очертания жесткой повязки.

– Да не тронем мы тебя! – сказал Локк, переводя дух. – Позови Селендри. Быстрее!

– Вы в таком виде, что она встречаться с вами не станет…

– Зови – или снова ребра переломаем! – пригрозил Локк.

Во двор высыпали охранники, но к Локку с Жаном приближаться побоялись. Вышибала скрылся в дверях, и чуть погодя во двор вышла Селендри:

– Вы же в плавание собирались…

– Ох, долго объяснять… Селендри, архонт велел нас арестовать, отряд гвардейцев послал… Они вот-вот сюда явятся.

– Что?

– Страгос обо всем разузнал, – вздохнул Локк. – Не знаю уж, как ему это удалось. В общем, ему известно о нашем заговоре и…

– Заткнитесь! – прошипела Селендри.

– Умоляю, спасите нас! Спрячьте!

На лице Селендри, точнее, на его неизувеченной половине отразилась буря чувств: замешательство, досада, недовольство… Если приятели попадут в руки архонта, то под пытками во всем сознаются; здесь, во дворе, при свидетелях, убивать их нельзя – за это придется отвечать. Значит, придется впустить их в «Венец порока»…

– Ладно, – вздохнула Селендри и велела охранникам: – Обыщите их!

Два охранника отняли у Локка с Жаном кинжалы и кошельки, вручили их Селендри.

– А этот с собой еще и колоду карт принес! – удивился охранник.

– С него станется, – хмыкнула Селендри. – Ничего страшного. Так, идем на девятый этаж.

Приятели в последний раз вошли в роскошный чертог удачи, в это святилище пресыщенной алчности, где над толпами разнаряженных гостей витали, будто неупокоенные души, густые клубы дыма; широкие пролеты мраморных лестниц вели к вожделенным этажам, где посетители кичились своим могуществом, а ставки все возрастали.

Локк украдкой оглядел игорные залы, – похоже, сегодня здесь нет приоров: счастливая случайность или предусмотрительный умысел?

На пятом этаже приятели едва не столкнулись с Маракозой Дюренной, которая проводила их ошеломленным взглядом. Впрочем, ее ошеломление очень быстро сменилось злобным торжеством: Локк с Жаном – в обносках, загорелые до черноты, исхудавшие, потные и растрепанные, да еще и в окружении охранников – являли собой весьма прискорбное зрелище.

«Она наверняка решила, что у нас крупные неприятности», – подумал Локк и, поднимаясь на следующий этаж, весело помахал Дюренне.

На последних, самых роскошных этажах Реквинова чертога удачи приоров тоже не оказалось – опять же, случайность или доброе предзнаменование?

Наконец Селендри ввела их в кабинет владельца «Венца порока», который, стоя перед зеркалом, облачался в черный камзол, отороченный серебряной парчой. При виде Локка и Жана Реквин оскалился и гневно сверкнул глазами из-за алхимических стекол очков.

– Очи архонта собираются арестовать Косту и де Ферра, – объявила Селендри.

Реквин с глухим рычанием метнулся к Локку и наотмашь хлестнул его по лицу. Локк, сбитый с ног неожиданным ударом, шлепнулся на задницу и, скользнув по паркетному полу, въехал в письменный стол, откуда со звоном свалилось блюдо.

Жан рванулся на помощь другу, но два охранника схватили его за руки, а Селендри, щелкнув бронзовым протезом, угрожающе выставила клинки.

– Что вы натворили, Коста? – взревел Реквин и пнул Локка в живот.

Хрустальный бокал упал со стола и разлетелся вдребезги.

– Я не виноват! – простонал Локк. – Он сам обо всем догадался! Ему известно, что мы против него замыслили! Он за нами гвардейцев в погоню отправил!

– Очи архонта в «Венце порока»? – прорычал Реквин. – Немыслимо! Это нарушение священных традиций Золотой Лестницы. Вы ставите меня в безвыходное положение, Коста. Вы все провалили!

– Простите! – взмолился Локк, поднимаясь на четвереньки. – Простите! Нам больше некуда было деваться! Если он нас схватит, то…

– Вот именно, – вздохнул Реквин. – С вашими преследователями я сам разберусь. А вы меня тут подождите. Нам есть о чем поговорить.

«Как же, есть о чем поговорить, – подумал Локк. – Приведешь охранников, и мы с Жаном ненароком выпадем из окна…»

Пришло время действовать.

Как только на лестнице смолк стук Реквиновых каблуков, два охранника отпустили Жана. Селендри, угрожающе выставив клинки, оперлась о край письменного стола и холодно взглянула на Локка:

– Вы больше ничего не хотите сказать, господин Коста?

– Селендри, я…

– Господин де Ферра, а вам известно, что ваш приятель собирался вас убить? Вы живы лишь потому, что мы ему этого не позволили…

– Селендри, послушайте…

– Я сразу поняла, что с вами связываться не стоит, – сказала она. – Вот только не ожидала, что развязка наступит так быстро.

– Вы совершенно правы, – сказал Локк. – Со мной связываться не стоит. Наверняка после этого Реквин станет внимательнее прислушиваться к вашим советам. Дело в том, что Жерома де Ферра я убивать не собирался. Видите ли, Жером де Ферра – вымышленная личность. И Кало Каллас тоже. – Локк усмехнулся. – А с вашей помощью мы сейчас сделаем то, к чему готовились два долгих года, – ограбим ваше проклятое заведение.

Один из охранников с грохотом отлетел к стене – на скуле его заалел отпечаток Жанова кулака.

От стремительного выпада Селендри Локк увильнул без особого труда; ввязываться с ней в драку он не собирался, главное – не напороться на смертоносные клинки. Он легко перескочил через письменный стол – бумаги разлетелись во все стороны – и захохотал, глядя, как Селендри пытается до него дотянуться.

– Вам жизнь надоела, Коста?

– Так вы же все равно меня убили бы! Между прочим, Леоканто Коста тоже вымышленная личность. А вы и не знали… Вы много чего еще не знаете, верно?

Тем временем Жан обезвредил второго охранника: саданул его головой в лицо, раскровенив бедняге нос. Охранник упал на колени и, получив локтем по шее, гулко впечатался лбом в пол.

Локк сочувственно поморщился, а Жан уже зловеще навис над Селендри. Она замахнулась сверкающими клинками, но долго сдерживаемая ярость придала Жану не только сил, но и проворства. Он ударил Селендри в живот, а когда та согнулась от боли, перехватил бронзовый протез и, выкрутив руку, завел за спину. Селендри, тяжело дыша, безуспешно пыталась вырваться.

– Как здесь у вас красиво, – учтиво произнес Жан, всем своим видом показывая, что безмерно рад новому знакомству.

Локк недоуменно сдвинул брови, но времени на раздумья не оставалось.

– Селендри, смотрите внимательно, потому что этот трюк у меня больше одного раза не выйдет, – заявил он, картинно перетасовывая колоду алхимических карт. – У вас подают крепкие напитки? Из тех, что глотку обжигают? Ах, так вот же! – Он с притворным изумлением снял с полки бутылку, потом небрежно швырнул на пол цветы из серебряной чаши на столе, а саму чашу на три пальца наполнил бренди. – У меня в руках обычная, ничем не примечательная колода самых обычных, ничем не примечательных карт, верно? А давайте-ка проверим… – Он еще раз перетасовал колоду и уронил ее в чашу.

Алхимические карты взбухли, бренди вспенился, рисунок на картах расплылся радужными потеками, и в чаше оказалась маслянистая тягучая серая масса. Локк отыскал на столе серебряный ножичек, тщательно размешал им содержимое чаши. От карт не осталось и следа.

– Что это? – спросила Селендри.

– Алхимический цемент, – с улыбкой объяснил Локк. – Тонкие пластинки смолы, разрисованные под игральные карты. Растворяются при соприкосновении с крепкими напитками. О боги, вы и не представляете, сколько мне пришлось за эту колоду заплатить! И все ради того, чтобы ваше чудесное заведение ограбить.

– Зачем он вам?

– Мне очень хорошо известно, что, застыв, эта дрянь становится прочнее стали. – Он подбежал к двери подъемной клети, скрытой в нише, и обмазал едва заметные трещины. – Вот сейчас мы все это хорошенько законопатим, а еще в дверной замок зальем – и без тарана Реквин к себе в кабинет ни за что не попадет.

Селендри попыталась позвать на помощь, но сожженное горло издавало лишь жуткие хрипы.

Спустившись по чугунной лесенке, Локк запер двери главного входа, залепил замок комком цемента, вернулся в кабинет и весело объявил:

– А теперь – еще один фокус. На этот раз мы проделаем его с моим подарком вашему гостеприимному хозяину – вот с этими самыми прелестными креслами. Талатрово барокко – мне о нем кое-что все-таки известно, представляете?.. В частности, почему эту великолепную мебель смастерили из серпенного дерева – материала, как вы знаете, весьма непрочного.

Локк подошел к креслу, сорвал обивку с сиденья и откинул деревянную панель, под которой обнаружилось потайное отделение со спрятанными в нем инструментами и приспособлениями – ножами, кожаными поясами верхолазов, всевозможными кольцами и защелками. Все это он вытряхнул на пол, а потом приподнял кресло над головой.

– А все потому, что так их легче сломать!

Он с силой швырнул кресло на пол. Деревянный каркас с треском разломился, но не разлетелся на части, потому что тонкие веревки из полушелка скрепляли полые ножки, подлокотники, шпонки и планки обводов сиденья и спинки. Локк вытащил веревку и вручил ее Жану.

Жан толкнул Селендри в кресло у письменного стола. Она отбивалась изо всех сил, царапалась и даже кусалась, но в конце концов приятелям удалось ее связать.

Пока Жан доламывал три оставшихся кресла, извлекая спрятанное в них добро, Локк отыскал в груде инструментов нож и направился к Селендри.

– Ничего полезного вы от меня не добьетесь, – презрительно сказала она. – Сокровищница в подземелье, а вы заперлись на самой вершине «Венца порока». Не знаю, что вы еще задумали, но сказать мне вам нечего.

– Вы решили, что я вас пытать начну? – улыбнулся Локк. – Ах, Селендри, а я-то надеялся, что вы обо мне лучшего мнения. Мне ваша сокровищница вовсе не нужна.

– Но вы же сами говорили…

– А вы и поверили? Так я же лгун и обманщик. По-вашему, я только тем и занимался, что запоры и замки разбирал? Для Максилана Страгоса? Глупости какие! Я мило проводил время у вас на первом и на втором этаже, пил отличный бренди, восстанавливал силы после тяжелого ранения. Насколько мне известно, ваша сокровищница непроницаема. И взламывать ее у меня и в мыслях не было… – Локк с притворным изумлением огляделся. – О, да у вас тут и правда красиво! Реквин – настоящий ценитель искусства. Картины дорогие, наверное…

С широкой улыбкой Локк подошел к стене и осторожно начал вырезать холст из рамы.

Через десять минут Локк с Жаном спускались с Реквинова балкона на полушелковых веревках, пропущенных в кольца кожаных поясов и надежно прикрепленных якорными узлами к перилам. Места для страховочных веревок в креслах не хватило, но в жизни иногда приходится рисковать.

Локк с восторженным криком устремился к земле, пролетая этаж за этажом, мимо игорных залов, заполненных скучающими, пресыщенными, тщеславными посетителями. Преисполненный радостного возбуждения, он ненадолго забыл о скорби. Они с Жаном секунд двадцать скользили по туго натянутым веревкам, регулируя скорость спуска железными восьмерками, – и в эти двадцать безмятежных секунд все в мире было великолепно, хвала Многохитрому Стражу. У Локка за спиной болтались брезентовые чехлы – в них покоились десять картин из собрания Реквина, бережно вырезанные из рам и свернутые трубочкой. Увы, из-за недостатка места две картины пришлось оставить в кабинете.

Решив ограбить Реквина, Локк осторожно навел справки у антикваров и скупщиков, и примерная оценка Реквинова собрания картин его больше чем удовлетворила.

Наконец приятели спустились во двор «Венца порока» – концы веревок висели в трех дюймах над булыжниками, – потревожив при этом несколько подвыпивших гостей, прогуливавшихся под стеной. Едва Локк с Жаном сбросили пояса и веревки, как на соседней улице послышался топот тяжелых сапог и звон оружия; во двор вбежали восемь Очей архонта.

– Стоять! – приказал командир. – Именем архонта и Совета Семи, вы арестованы за преступления против Тал-Веррара. Руки вверх! Сопротивление бесполезно!

Длинная узкая лодка причалила к пристани. Сердце Локка взволнованно забилось – пришло время выполнить самое сложное.

Пленников со связанными руками вывели на пристань, а следом один из гвардейцев осторожно вынес чехлы с картинами. Офицер подошел к префекту, охранявшему пристань, и объявил:

– Нам поручено тотчас доставить пленников к защитнику и благодетелю!

– Знаю, – благосклонно кивнул префект. – Отличная работа, сержант.

– Куда их теперь? В сад?

– Да.

По пустынным коридорам Мон-Магистерия, мимо гулких залов и пыльных закоулков, Локка и Жана вывели в сад. Под ногами негромко хрустел гравий, в ночном воздухе витали пьянящие ароматы, в темноте тускло светились побеги серебряного вьюнка и мерцали трепетные золотистые и алые огоньки лантерн.

Максилан Страгос сидел в кресле у лодочного домика. Рядом стояли Меррена и – к вящему восторгу Локка – плешивый алхимик. Чуть поодаль замерли два гвардейца.

Сержант подошел к архонту и отдал честь. Гвардейцы подвели пленников к Страгосу.

– На колени, – небрежно приказал архонт.

Локка и Жана заставили опуститься на колени. Локк, морщась от боли – гравий впивался в кожу, – украдкой огляделся. Сегодня Меррена была одета в темную рубаху с длинным рукавом и темную длинную юбку, из-под которой выглядывали черные солдатские сапоги – тяжелые, в самый раз для дальних походов и сражений. Любопытно, чего это она так вырядилась? Плешивый алхимик неловко переминался, прижимая к груди большую серую сумку. «Что у него там?» – взволнованно подумал Локк.

– Страгос, вы еще один прием решили устроить? – спросил он, словно бы не догадываясь, что у архонта на уме. – Велите вашим безликим истуканам нас развязать – вряд ли здесь в кустах соглядатаи приоров прячутся.

– Знаете, я часто задумывался, как вас приструнить, – произнес Страгос и поманил к себе гвардейца. – И с глубоким сожалением пришел к выводу, что это невозможно.

Гвардеец пнул Локка в грудь, опрокинув его на спину. Локк, извиваясь на гравии, попытался отползти подальше, но гвардеец схватил его за шиворот и снова поставил на колени.

– Ну что, алхимика видите? Я его по вашей просьбе пригласил, – сказал Страгос.

– Да, вижу, – буркнул Локк.

– Отлично! Значит, этим и ограничимся. Слово я свое сдержал: вы просили повидаться с алхимиком – вот и повидались. Больше вы ничего не получите. Так что любуйтесь сколько угодно.

– Подлец! Мы же еще должны…

– Нет, больше вы мне ничего не должны, – сказал архонт. – Точнее, мне от вас больше ничего не требуется. Вдобавок я наконец-то понял, чем вы так досадили картенским магам и почему они сочли нужным передать вас мне на попечение.

– Страгос, если мы не вернемся на «Ядовитую орхидею», то…

– Мои люди сообщили, что корабль, по описанию схожий с «Ядовитой орхидеей», стоит на якоре в водах у северного побережья. Я намерен отправить туда половину своей эскадры, захватить корабль, заковать команду в кандалы, провести по улицам города под свист и улюлюканье ликующей толпы, а потом сбросить по одному в провал Курганной свалки. Всеобщее восхищение мне обеспечено.

– Но мы…

– Вы сделали все, что от вас требовалось, – хотя и не совсем так, как вы себе это представляли. Сержант, при аресте у вас затруднений не возникло?

– Реквин не впустил нас в чертог удачи, о защитник и благодетель.

– Реквин не впустил вас в чертог удачи… – повторил Страгос, с наслаждением смакуя каждое слово. – То есть он полагает, что неписаные традиции дают ему право нарушать установления закона. Попирать мою власть! Что ж, его поступок позволит мне отправить в «Венец порока» отряд гвардейцев, которые наконец-то исполнят то, на что не осмеливается городская стража, – схватить мерзавца и бросить его в застенок. А потом мы с удовольствием выслушаем его рассказы о замыслах приоров. Значит, отпадает надобность бесчинствовать в прибрежных водах.

– Сволочь!

– Вы мне больше не нужны.

– Но мы же с вами договаривались… Вы же обещали…

– И свое обещание я бы сдержал, если бы вы не нарушили данный вам приказ! – Страгос, трясясь от гнева, вскочил с кресла. – Я вас предупреждал, что ни одного стражника Наветренного Утеса погубить не позволю.

– Но мы ведь… – недоуменно начал Локк. – Мы их только оцарапали, ну, чтобы стужеумом отравить…

– А потом перерезали им горло! – выкрикнул Страгос. – Только два караульных на башне уцелели, и то лишь потому, что вам лень было туда подниматься.

– Мы не…

– А кто еще там был, кроме вас? Наветренный Утес все стороной обходят, туда никто не сунется. А если это не ваших рук дело, значит вы за узниками недоглядели. Так или иначе, в смерти моих гвардейцев вы и виноваты.

– Страгос, я вообще не понимаю, о чем вы!

– И что теперь? Моих гвардейцев уже не воскресить! – Страгос заложил руки за спину. – Все, хватит. Мне мерзко слышать ваш голос, ваш наглый тон, все эти дерзости, ежесекундно слетающие с вашего языка… Тьфу, уж лучше акульей шкурой по ушам! Вы, господин Коста, обвиняетесь в убийстве веррарских солдат, а потому подохнете как собака. Не будет вам ни священника, ни прощального напутствия, ни могилы. Сержант, дайте мне меч!

Сержант гвардейцев, вытащив клинок из ножен, подал его архонту эфесом вперед.

– Страгос, – с кривой улыбкой сказал Жан, – тут вот еще что…

Локк обернулся к приятелю.

– Это я запомню на всю оставшуюся жизнь, – продолжил Жан.

– Я… – начал архонт.

Сержант ткнул эфесом меча в лицо Страгоса.

Все устроилось легко и просто.

Очи архонта вывели Локка и Жана со двора «Венца порока» и втолкнули их в карету с зарешеченными окнами. Три гвардейца забрались в карету вместе с пленниками, двое сели на облучок вместо кучера, а еще трое вскочили на подножки сзади и с боков.

В конце улицы на самом верхнем ярусе Золотой Лестницы, там, где карете следовало повернуть налево, к съезду на следующий ярус, дорогу перегородила еще одна карета. Гвардейцы попытались ее объехать. Кучер смиренно бормотал извинения, объясняя, что лошади заупрямились.

Внезапно со всех сторон защелкали арбалеты; гвардейцы, сраженные стрелами, упали с подножек и с облучка. Вооруженные констебли, размахивая щитами и дубинками, окружили карету.

– Проходите, проходите! – разгоняли они прохожих. – Именем архонта! Именем Совета Семи! Не задерживайтесь!

Трое гвардейцев выскочили из кареты на подмогу поверженным товарищам, но их усмирили еще два отряда констеблей и какие-то ловкие типы в цивильной одежде, якобы случайно оказавшиеся поблизости. Один из гвардейцев так отчаянно сопротивлялся, что его ненароком убили, а двоих оставшихся окружили, связали и отобрали бронзовые маски.

К карете подошел Лионис Кордо, в мундире гвардейца. К нему присоединились еще семь человек, в таких же мундирах.

Какая-то девушка склонилась к связанным гвардейцам, взглянула на одного и сказала:

– С тобой я незнакома.

Гвардеец недоуменно уставился на нее, но один из констеблей быстрым движением перерезал ему горло и отпихнул тело в сторону.

Трупы поспешно оттащили в укромное место.

– А тебя я знаю, – сказала девушка второму гвардейцу. – Люций Кавл.

– Можешь сразу меня убить. Я вам ничего не скажу.

– Разумеется, – кивнула девушка. – Но у тебя есть мать и сестра на полуострове Землеробов, два племянника и названый брат – рыбак.

– Вы не посмеете…

– Еще как посмеем. И тебя смотреть заставим, как им всем по очереди горло перережут. А ведь их так просто спасти…

– Прошу вас, – всхлипнул Кавл. – Не надо…

– Архонт не вечен, Люций Кавл. А вот Тал-Веррар века простоит. Мне с тобой пререкаться некогда. Если не ответишь на наши вопросы, распрощаешься с семьей – и с жизнью.

– Да простят меня боги! – зарыдал Кавл.

– Есть какие-нибудь условные знаки для входа в Мон-Магистерий?

– Нет.

– Какой приказ получил твой сержант?

После короткого допроса Кавлу пригрозили страшными карами, если он солгал или о чем-то умолчал, а потом констебли его увели. Лионис и его приятели, нацепив бронзовые маски гвардейцев и вооружившись, заняли места в карете, которая помчалась к внутреннему причалу, где ждала лодка, – в Мон-Магистерий надо было успеть прежде, чем соглядатаи уведомят Страгоса о происшедшем.

– Все прошло отлично, – сказал Лионис.

– Трудно было мундиры раздобыть? – полюбопытствовал Локк.

– Мундиры сшить легче легкого, – ухмыльнулся Лионис. – Труднее всего масками обзавестись – у каждого гвардейца она своя, запасных нет, а потому их берегут, как фамильные драгоценности, и каждую царапинку знают, так что не подделаешь. – Кордо посмотрел на маску и усмехнулся. – Ну, недолго осталось на них любоваться. А что у вас в чехлах?

– Реквинов подарок, – уклончиво ответил Локк. – Это личное.

– Вы с Реквином хорошо знакомы?

– Мы оба – ценители искусства эпохи поздней Теринской империи, – улыбнулся Локк. – Вот, подарками обменялись.

Как только Лионис сбил архонта с ног, остальные заговорщики, сорвав маски гвардейцев, ринулись в бой, а Локк с Жаном мгновенно избавились от пут – руки им связали лишь для виду.

Один из заговорщиков, недооценив выучку Очей архонта, упал наземь с глубокой раной в левом боку. Переодетые приоры взяли гвардейца в кольцо, повалили и закололи. Второй гвардеец попытался сбежать, чтобы привести подмогу, но не успел сделать и пяти шагов, как его сразил удар меча.

Невозмутимая Меррена и перепуганный алхимик стояли, не двигаясь с места, под охраной двоих заговорщиков.

– Ну что, Страгос… – Лионис, схватив архонта за шиворот, поставил его на колени. – Семейство Кордо шлет вам горячий привет. – Он улыбнулся и приставил клинок к архонтовой шее.

Жан, набросившись на Лиониса, повалил его на землю:

– Кордо, мы же уговаривались!

– Эх, тут дело такое, – все с той же улыбкой сказал Лионис, даже не пытаясь подняться. – Вы сослужили нам добрую службу, но… Лишние свидетели нам ни к чему, сами понимаете. Вас двое, нас семеро…

– Ох, когда за дело берутся бестолковые любители, настоящие мошенники со смеху животы надрывают. Вы умником себя возомнили, Кордо? Да я ваш замысел углядел, еще когда он вам в голову не пришел, а потому заручился поддержкой нашего общего друга.

Сунув руку за голенище сапога, Локк извлек оттуда измятый лист пергамента, сложенный вчетверо, и с ухмылкой передал его Лионису.

Разумеется, строки эти были скреплены личной печатью Реквина.

– Насколько мне известно, в «Венце порока» вы – редкий гость, – сказал Локк. – Однако многие приоры в сокровищнице Реквина свои состояния хранят, да и в игорные залы любят захаживать…

– Да понял я, понял… – Кордо встал и раздраженно вернул письмо Локку. – Чего вы хотите?

– Нам много не надо, – ответил Локк. – Отдайте нам архонта и вот этого алхимика. А ваш проклятый город себе забирайте.

– Но архонт…

– Послушайте, вы же сами только что хотели ему брюхо вспороть… У нас с ним свои счеты. Уверяю вас, вам он больше не помешает.

Из глубины сада… нет, с дальней оконечности крепости донеслись крики и шум.

– Что происходит? – спросил Локк.

– У ворот Мон-Магистерия наши соратники собрались, – объяснил Кордо. – Никого из крепости не выпускают.

– Вы что, приступом решили крепость взять?

– Нет, зачем же. Просто запрем ворота, а как войска сообразят, что к чему, то перейдут на сторону Совета.

– Что ж, будем надеяться на хваленую веррарскую сообразительность, – ухмыльнулся Локк. – Ладно, это ваше дело. Эй, Страгос, пойдемте-ка побеседуем с вашим приятелем.

Жан бесцеремонно ухватил ошеломленного архонта за шиворот и волоком подтащил к Меррене и алхимику.

– Извольте объясниться, – заявил Локк, ткнув дрожащего алхимика пальцем в грудь. – И поподробнее, ничего не упускайте.

– Я…

– Слушайте меня внимательно, – оборвал его Локк. – Архоната больше не существует. Считайте, что его останки покоятся на дне веррарской гавани. С завтрашнего дня Максилану Страгосу за все золото на свете никто и плошки дерьма не продаст. А вам придется провести остаток ваших дней в обществе тех людей, которых вы так удачно отравили. Итак, у вас есть верное противоядие?

– Я… Да, у меня всегда есть с собой по одной дозе противоядия для каждого яда, который употребляли по приказу архонта.

– Ксандрин, не смей… – начал Страгос.

Жан пнул его в живот.

– Не слушайте его, Ксандрин. Продолжайте, – велел Локк.

Плешивый алхимик вытащил из сумки стеклянный фиал, наполненный прозрачной жидкостью.

– Одна-единственная доза, – сказал он. – Рассчитана строго на одного, делить ее нельзя. Противоядие очистит от яда все телесные протоки и гуморы.

Локк дрожащей рукой схватил фиал:

– А если другой алхимик попробует это противоядие воспроизвести, как дорого это обойдется?

– Этого не сможет никто, кроме меня, – с гордостью ответил алхимик. – Состав противоядия не поддается изучению, воспроизвести его невозможно. Образцы, взятые для изучения, будут испорчены. Видите ли, и яд, и противоядие – мое личное изобретение, поэтому я храню его в секрете…

– В таком случае передайте нам ваши записи, заметки… Эти, как вы их называете… рецепты!

– Бумаге секреты доверять нельзя, – сказал алхимик. – Все сведения хранятся в моей памяти.

– Что ж, придется вам составить нам компанию – до тех пор, пока еще одну дозу не изготовите, – сказал Локк. – Вам нравятся морские прогулки?

Не медля, Меррена приняла решение.

Если противоядие невозможно воспроизвести, а фиал разобьется, то назойливых господ Косту и де Ферра ждет верная смерть, и, таким образом, одна досадная помеха будет устранена.

Оставались Страгос и Ксандрин.

Если и с ними разобраться, то не останется никого, кто знал бы, что Меррена служит не Тал-Веррару, а совсем иному властелину.

Меррена, вздохнув, чуть шевельнула рукой, и в ладонь послушно легла рукоять отравленного кинжала.

Клинок вонзился в шею заговорщика в мундире гвардейца, но бедняга не заметил стремительного движения, потому что своих намерений Меррена не выдала даже взглядом. Впрочем, горло юноши она перерезала поглубже – на всякий случай, если яд подействует не моментально, а через несколько секунд.

Юноша с распоротым горлом захрипел, а Меррена уже полоснула кинжалом по загривку Ксандрина. Локк ошеломленно вздрогнул – сам он при необходимости проявлял чудеса проворства, но от невероятно быстрого удара Меррены уклониться не смог бы.

Ксандрин, охнув, качнулся вперед, а Меррена пнула Локка ногой, толкнула его под локоть, и драгоценный фиал вылетел у него из рук. Чертыхаясь, Локк метнулся за ним, распластался на гравии, нещадно ободравшем кожу, и подхватил уцелевший фиал у самой земли. Жан, отпихнув приятеля в сторону, бросился к Меррене.

Локк, прижимая фиал к груди, перекатился на спину. Меррена, обернувшись, метнула кинжал, но Жан с разбегу врезался в нее, и клинок, вместо того чтобы поразить Страгоса в шею или в грудь, упал к его ногам. Архонт испуганно отпрыгнул.

Меррена каким-то чудом высвободила руку из захвата Жана, саданула локтем ему под ребра, а потом, изогнувшись змеей, изо всех сил ударила его сапогом по щиколотке, вырвалась и отскочила. Жан вцепился ей в рукав, но она отшатнулась; шов у плеча треснул, рукав оторвался, а Жан, не удержавшись, повалился наземь.

Локк мельком заметил замысловатый рисунок, вытатуированный на плече Меррены, – клинок, увитый побегами виноградных лоз, – но она уже бросилась наутек и скрылась в темноте, как стрела, выпущенная из арбалета. Жан и заговорщики кинулись следом, но быстро потеряли ее из виду и вернулись.

– Ну надо же… – начал Локк и охнул, заметив, что обе жертвы Меррены, пуская пену изо рта, корчатся в судорогах на земле.

Он подбежал к алхимику, беспомощно склонился над умирающим, но судороги уже стихли. У Локка защемило в груди.

– О боги, – вздохнул Жан, подходя к приятелю. – Зачем она это…

– Не знаю, – ответил Локк, бережно сжимая фиал с противоядием.

– И что теперь делать?

– Тоже не знаю.

– Ты должен…

– Так, пока никто ничего не должен, – сказал Локк. – Противоядие я сохраню. Вот как все закончится, сядем, спокойно поужинаем и обсудим, что к чему. Что-нибудь придумаем.

– Ну, ты…

– Все, нам пора, – решительно заявил Локк. – Собираемся и уносим ноги, пока тут еще чего не случилось.

«Пока верные Очи архонта не сообразили, что с защитником и покровителем что-то неладно… – подумал он. – Пока Лионис не узнал, что Реквин нас разыскивает. Пока нас за жопу не взяли…»

– Эй, Кордо! – крикнул он. – Вы нам куль обещали!

Один из спутников Лиониса вручил Локку грубый рогожный куль, длинный и широкий.

– Ну что, Максилан, – сказал Локк. – Я же вам предлагал отпустить нас по-хорошему, а вы заупрямились, старый осел.

– Коста… – пролепетал Страгос. – Все, что угодно… Я готов… Для вас я могу…

– Да ничего вы уже не можете, – отмахнулся Локк и, заметив, как Страгос покосился на кинжал Меррены, ногой отпихнул клинок подальше. – Знаете, у служителей Многохитрого Стража есть обычай, которому мы свято следуем, когда теряем близких и родных… Вот, например, как сейчас, когда из-за вашей безумной затеи погиб очень дорогой нам человек.

– Коста, я вам еще пригожусь…

– Обычай этот называют посмертным приношением, – невозмутимо продолжил Локк. – Мы должны добыть что-нибудь ценное, хоть сколько-нибудь сравнимое с утратой… Правда, в этот раз нам пришлось расстараться, потому что наша утрата невосполнима.

Жан подошел к другу, хрустнул костяшками пальцев и негромко произнес:

– Эзри Дельмастро, прими наше посмертное приношение – архонта Тал-Веррара.

Он мощным ударом сбил архонта с ног, запихнул его в рогожный куль, перевязал веревкой и взвалил на плечо, как мешок картошки.

– Лионис, удачного вам переворота, или что вы там задумали, – сказал Локк. – А мы пойдем, тут и без нас веселья хватает.

– А Страгос…

– Его вы больше не увидите, – заявил Локк.

– Меня это вполне устраивает. Вы из Тал-Веррара уходите?

– Бегом бежим.

Жан вытряхнул Страгоса из куля на палубу, к ногам Замиры. Вся команда «Ядовитой орхидеи» собралась на шкафуте.

Возвращение приятелей было долгим и утомительным – сначала надо было забрать заплечные мешки из лодки Кордо, потом отыскать шлюпку Замиры, вывести ее в открытое море… И все же оно того стоило… Локк решил, что готов еще раз пережить ночные приключения, лишь бы снова увидеть выражение лица Страгоса, когда тот сообразил, куда его привезли.

– Дракеша… – пролепетал он, выплевывая на палубу выбитый зуб; из уголка рта поползла струйка крови.

– Максилан Страгос, бывший архонт Тал-Веррара, – сказала она. – Последний архонт Тал-Веррара. Помнится, в прошлый раз мы встречались в иных обстоятельствах…

Вздохнув, Страгос спросил:

– И что теперь?

– Все ваши долги одной смертью не искупишь, – сказала Замира. – Мы тут подумали и решили вам жизнь сохранить. Надолго.

Она щелкнула пальцами. Джебриль вынес на палубу прочную, покрытую пятнами ржавчины цепь и кандалы, швырнул их рядом со Страгосом. Тот испуганно отшатнулся. Люди Дракеши схватили его, сковали по рукам и ногам, и старик разрыдался от отчаяния.

– Посидите в трюме, в темноте. Мы вам особую честь окажем, будем за собой по морям возить – и в жару и в холод, и в качку и в штиль. Вас и ваши кандалы. Они прочные, с ними ничего не случится – одежда ваша истлеет, а оковы останутся.

– Дракеша, умоляю…

– В трюм его, на самое дно, – велела Дракеша. – Приковать его к переборке, пусть там устраивается поудобнее.

– Дракеша! – завопил Страгос. – Дракеша! Не надо… Я с ума сойду!

– Знаю, – кивнула она. – И с ума сойдете, и вопить будете… Вопли из трюма хорошо слышно, но мы потерпим. В конце концов, в море без музыки скучно.

Матросы поволокли Страгоса в трюм, где ему предстояло провести остаток жизни.

– Подумать только, – сказала Дракеша, обернувшись к Жану и Локку. – Вы свое обещание сдержали. Раздобыли что хотели.

– Нет, капитан, – возразил Жан. – Мы только обещанное привезли, а чего хотели, того так и не раздобыли.

– Ох, Жером, – вздохнула она.

– И не называйте меня Жеромом, – попросил он. – Меня зовут Жан.

– Значит, Жан и Локк… – задумчиво сказала Дракеша. – Что ж, и куда вас теперь доставить?

– Если можно, в Вел-Вираццо, – сказал Локк. – Нам там одно дело надо завершить.

– А, вы же богачами станете!

– Ну да, поживем в свое удовольствие. Кстати, может, с вами поделиться?

– Нет, спасибо, – ответила она. – То, чем вы разжились в Тал-Верраре, – ваша законная добыча. Мы в Салон-Корбо много добра награбили, так что каждому порядочная доля достанется – людей-то немного. А потом вы что делать собираетесь?

– Была у нас задумка… – вздохнул Локк. – Помните, вы как-то сказали, что, если корабль хотят в воображаемых границах удержать, надо поднять все паруса, тогда ускользнуть легче легкого.

Дракеша кивнула.

– Вот и мы так попробуем, – заявил Локк.

– Что ж… Может быть, вам все-таки что-то еще нужно?

– Ну, есть одна просьба… Так, на всякий случай. Для нашей же безопасности. Сделайте нам маленький, но очень важный подарок – котомку с…

На следующий день, по приглашению Реквина, все собрались в разгромленном кабинете на девятом этаже «Венца порока». Сорванные двери болтались на петлях, обломки кресел все еще устилали пол, а на стенах висели пустые рамы. Посреди всего этого беспорядка Реквин велел расставить семь роскошных кресел и усадил в них приоров – отчего-то это доставило ему огромное удовольствие. За спинами гостей Селендри размеренно вышагивала по кабинету.

– Что ж, дамы и господа, надеюсь, ваше вчерашнее приключение успешно завершилось, – сказал Реквин.

– Бой в Сабельном заливе окончен, – объявила Иаканта Тига, самая младшая в Верховном совете Семи. – Флот перешел на нашу сторону.

– Мон-Магистерий захвачен, – добавил Лионис Кордо, выступавший от имени отца. – Все капитаны Страгоса арестованы, кроме двоих – тех, что сыскную службу возглавляли.

– Не хватало нам еще одного Равейля… – заворчал пожилой приор.

– Их мои люди ищут, – успокоил его Реквин. – В городе им нигде не скрыться.

– Посланники Талишема, Эспары и королевства Семи Сущностей во всеуслышание объявили, что власть Совета Семи законна и справедлива, – сказала Тига.

– Знаю, – улыбнулся Реквин. – Мы вчера с ними полюбовно договорились: я простил им долги, а они любезно согласились поддержать новую власть в городе. А что с Очами архонта?

– Половину гвардейцев арестовали, – сказал Кордо. – Остальные убиты. Нескольким удалось сбежать, они наверняка попытаются склонить на свою сторону недовольных…

– Ничего у них не выйдет, – уверенно возразила Тига. – На одной преданности архонту долго не протянешь. Рано или поздно наши люди их по одному перебьют.

– А от пленников мы в скором времени потихоньку избавимся, – добавил Кордо.

– Гм, разумно ли это? – спросил Реквин. – Очи архонта – прекрасно обученные и преданные бойцы. Вряд ли их стоит раньше времени в могилу отправлять, им наверняка найдется применение.

– Они всецело преданы Страгосу…

– Страгосу? Или все-таки Тал-Веррару? Может быть, их стоит об этом спросить? – осведомился Реквин, картинным жестом приложив руку к сердцу. – Из любви к отчизне…

– Очи архонта – телохранители, палачи и убийцы, – презрительно фыркнул Кордо. – Даже если бунтовать не станут, нам они все равно ни к чему.

– Наш бывший архонт, хоть и хвастал своими успехами в воинском искусстве, весьма бестолково использовал людей, – заметил Реквин. – Одни безликие маски чего стоят! Вместо того чтобы устрашать горожан, гвардейцев следовало превратить в лазутчиков и соглядатаев. От этого было бы больше толку.

– Возможно… – сказала Тига. – Будь у него больше осведомителей в городе, он бы наверняка прознал о нашем замысле. Так что нам повезло.

– И все же… Избавившись от владыки, главное – удержать власть.

– Да-да, Кордо, почаще напоминайте нам о своей доблести, а то мы ненароком забудем, – отозвалась Тига.

– Во всяком случае, я…

– А еще труднее удержать власть, если добровольно отказаться от вполне действенных орудий, оставшихся от прежнего владыки.

– Простите наше недоумение, – вмешалась дряхлая Саравелла Фиоран, ровесница старшего Кордо. – К чему вы клоните, Реквин?

– Видите ли, Очи архонта, должным образом проверенные и подготовленные, еще послужат Тал-Веррару. Их следует использовать не для устрашения обывателей, а для сбора сведений и… Иными словами, необходимо учредить тайный сыск.

– И это предлагаете вы, Реквин? – удивился Кордо. – Вы же стоите во главе тех самых людей, за которыми тайный сыск будет охотиться!

– Ах, господин Кордо, – улыбнулся Реквин. – К вашему сведению, только моя власть удерживает тех самых людей от вмешательства в дела вашего почтенного семейства. Именно с помощью тех самых людей вы вчера одержали победу над архонтом – они передавали вам сведения, собирали на улицах толпы, всеми способами задерживали слуг архонта и создавали бесчисленные помехи передвижению войск. И все это ради того, чтобы дать возможность горстке напыщенных бездельников совершить государственный переворот. А вы отнеслись к этому как к ярмарочному развлечению.

– Я не… – возмутился Кордо.

– Знаю, знаю… Вы храбро сражались. Но я своего двуличия скрывать не намерен и заявляю о нем с гордостью. А вам, Лионис, здесь, среди своих, негоже притворяться, будто ваше презрение каким-то образом извиняет вашу связь со мной – и с такими, как я. Вы не представляете, что станет с городом, если не будет таких, как я, – тех, кто способен удержать преступников в узде. Кстати, я не спрашиваю, что делать с Очами архонта, я объясняю вам, что с ними будет. Разумеется, среди них есть ярые приверженцы Страгоса, но с ними легко разобраться – неловко оскользнутся, упадут на подставленный меч, и дело с концом. А остальным применение найдется.

– Позвольте, а с чего это вдруг вы нам приказываете? – возмущенно спросила Тига.

– А с того, что шестеро из вас хранят свои деньги и ценности в моей сокровищнице. И если у меня возникнут сомнения в искренности наших с вами отношений, то вернуть эти ценности вряд ли удастся. Видите ли, в судьбу Тал-Веррара я, как и вы, вложил немало средств и труда. Мне, как и вам, не по нраву любое постороннее вмешательство в дела города. Следует признать, что, в отсутствие Страгоса, военная мощь Тал-Веррара вряд ли устрашит наших врагов… Ну, вы сами помните, чем закончилась война, когда у власти стояли приоры. Так что ставки в этой игре следует делать осмотрительно.

– Послушайте, все это можно обсудить позднее, – сказал Лионис.

– Вряд ли, – возразил Реквин. – Дел сейчас у всех много, повсюду неразбериха. Вот так отложим обсуждение, а тем временем, глядишь, приказ неправильно передадут, не поймут или исказят, с гвардейцами расправятся, всем промахам найдутся убедительные объяснения… Нет уж, давайте все сразу решим.

– И чего же вы хотите? – спросила Саравелла Фиоран.

– Полагаю, новое правительство обоснуется в Мон-Магистерии, – сказал Реквин. – В таком случае я настаиваю, чтобы мне отвели там кабинет – из тех, что получше. Удобно расположенный, роскошно обставленный. Разумеется, следует выделить средства на жалованье чиновников и прислуги – мои крючкотворы все примерно рассчитают, я вам к концу недели сообщу. Да, кстати, в новом правительстве три-четыре поста займут назначенные мной люди, с жалованьем десять-пятнадцать тысяч соларов в год.

– А, так вы хотите пристроить своих воров на доходные места, – недовольно проворчал Лионис.

– Нет, я хочу помочь бывшим ворам стать достопочтенными горожанами, на благо Тал-Веррара, – поправил его Реквин.

– И сами превратитесь в достопочтенного горожанина? – спросила Тига.

– Гм, я уже давно считаю себя достопочтенным горожанином, – сказал Реквин. – Нет, мне вполне достаточно моей нынешней власти, и отказываться от нее я не собираюсь. Однако у меня на примете есть особа, идеально подходящая для того, чтобы возглавить учреждаемый нами тайный сыск. И особа эта не только разделяет мое мнение о том, как лучше всего использовать Очи архонта, но и сама в прошлом была одним из них.

Селендри улыбнулась. Приоры ошеломленно уставились на нее.

– Погодите, Реквин… – начал Кордо.

– Это почему еще? – с притворным удивлением спросил Реквин. – Неужели вы откажете мне в этой скромной просьбе? На благо Тал-Веррара?

Кордо встревоженно огляделся, понимая, что возражения напрасны: отцовским влиянием он не обладал, а излишнее упрямство не пошло бы на пользу его репутации.

– Для начала главе тайного сыска полагается щедрое жалованье, – удовлетворенно продолжил Реквин. – Разумеется, в ее распоряжение будут переданы кареты и барки, а также особняк – у Страгоса немало свободных. Да, и кабинет в Мон-Магистерии – опять же из тех, что получше.

Приоры, смятенные и донельзя сконфуженные, наконец-то покинули Реквинов кабинет.

Реквин и Селендри слились в долгом поцелуе. Реквин, сняв перчатки, погладил дочерна обожженными пальцами изувеченную левую руку Селендри, ласково провел по гладкой коже правой.

– Ну вот, любимая, – вздохнул он. – Знаю, тебе здесь давно прискучило. Хватит уже по игорным залам сновать, причуды богатых бездельников терпеть.

– Прости, что я сразу не…

– Коста и де Ферра нас обоих вокруг пальца обвели, – сказал Реквин. – Кстати, сам я больше тебя на их выдумки повелся. А все твои подозрения оправдались. Не будь меня, ты бы давно этих плутишек из окна выбросила, и ничего бы не случилось.

Она улыбнулась.

– А бестолковые приоры решили, что я тебя на доходное место пристроил, – с усмешкой продолжил Реквин. – О боги, вот удивятся-то, когда ты дело развернешь! Твой тайный сыск моих фелантоцци затмит.

Селендри обвела взглядом кабинет.

– Должен признать, что я восхищен дерзостью этих мошенников! – рассмеялся Реквин. – Подумать только, два года потратили, чтобы свое дельце провернуть… Кресла, опять же… А печать?! Лионис долго в себя прийти не мог…

– А ты сам не разозлился?

– Есть немного. Мне кресла очень нравились…

– А картины? Ты же их так долго собирал!

– Картины? – с лукавой улыбкой переспросил Реквин. – Ах да, картины! Как-то пусто на стенах стало. Не желаешь спуститься в сокровищницу? Поможешь мне подлинники наверх перенести…

– Подлинники?!