Короб с застекленной стенкой, проскочив сквозь водопад Мон-Магистерия, чуть качнулся и замер на своем месте в дворцовом ангаре. В железных трубах зашипела вода, подъездные ворота захлопнулись, и служители распахнули дверцы короба перед Локком, Жаном и Мерреной.

В зале приемов их дожидались Очи архонта. Гвардейцы тут же окружили Локка и Жана плотным кольцом и устремились вслед за Мерреной.

Похоже, на этот раз их вели в другой кабинет. Локк, с любопытством оглядываясь, шел по тускло освещенным переходам и винтовым лестницам. Мон-Магистерий был не дворцом, а настоящей крепостью – от грубо обтесанных камней тянуло сыростью, пахло по́том и оружейной смазкой, в невидимых трубах журчала вода. Дворцовые слуги при виде гвардейцев поспешно склоняли голову и отступали к стене.

По неприметному проходу Меррена подвела своих спутников к обитой железом двери. Сквозь арку окна струился серебристый лунный свет, покрывая пол странной рябью. Локк, сощурившись, присмотрелся и сообразил, что по стеклу стекает вода из дворцового акведука.

Меррена трижды стукнула в дверь. Лязгнул замок, дверь приоткрылась, из-за щелки вырвался желтый луч света. Меррена небрежным взмахом руки велела гвардейцам удалиться, а потом, дождавшись, пока они не свернут за угол, легонько отворила дверь и знаком пригласила Локка и Жана войти.

– Ну наконец-то. Я уж заждался. Где это вас носило? Меррена, наверное, с ног сбилась, все злачные места обыскала, – произнес Страгос, отрываясь от изучения каких-то бумаг.

В комнате стоял стол и два стула: на одном сидел архонт, на другом – плешивый коротышка-лакей, деловито перекладывая папки с документами.

– Они в переделку попали на внутреннем причале у Большого пассажа, – объяснила Меррена, закрывая дверь. – Связались с парой весьма прытких убийц.

– Этого еще не хватало! – раздраженно вздохнул архонт. – За что к вам убийц подослали?

– Мы как раз намеревались сорвать покров неизвестности с этой тайны, – ответил Локк, – но Меррена лишила нас подобного удовольствия, весьма некстати пронзив убийцу арбалетной стрелой.

– Между прочим, одного из моих подопечных хотели отравленным ножом оцарапать, – пояснила Меррена. – Я решила, что лучше доставить их к вам в целости и сохранности.

– Хм, два наемных убийцы… Вы сегодня в «Венце порока» были?

– Да, – сказал Жан.

– Значит, не Реквин – он бы вас из заведения не выпустил. Похоже, вы еще кому-то досадили. Господин Коста, вы, случаем, ничего от меня не скрываете?

– Прошу прощения, архонт, я полагал, что от вас ничего не скроешь, у вас осведомителей предостаточно: и ваши любимчики – картенские маги, и соглядатаи, которые за нами постоянно таскаются.

– Не паясничайте, Коста, тут дело непростое. Вам предстоит выполнить особо важное поручение, и никаких помех я не потерплю. Подумайте хорошенько, кто к вам убийц мог подослать.

– Понятия не имею.

– А трупы убийц где? На причале?

– Констебли их наверняка уже обнаружили, – сказала Меррена.

– Трупы сначала в мертвецкую доставят, а потом на Курганную свалку отволокут, – сказал Страгос. – Отправьте людей в мертвецкую, пусть поглядят, может, у убийц особые приметы есть, татуировки или еще что.

– Будет исполнено, – кивнула Меррена.

– Прикажите начальнику караула заняться этим немедленно, а потом доложитесь мне. Вам известно, где меня найти.

– Слушаюсь, архонт… – Меррена замялась, будто желая что-то добавить, но, передумав, направилась к выходу.

– Вы назвали меня Костой, – сказал Локк, когда за Мерреной захлопнулась дверь. – Вообще-то, странно, что наши настоящие имена ей неизвестны… Или вы своим людям не доверяете? А казалось бы, их преданностью так же легко заручиться, как и нашей…

– Да уж куда легче! – ухмыльнулся Жан. – Вот, к примеру, наш плешивый друг ни за что на свете не согласится с архонтом по-приятельски кружечку пивка пропустить. Верно, недомерок?

Лысый коротышка поморщился, но промолчал.

– Не стесняйтесь, господа, продолжайте… Мой мастер-алхимик шутки любит, – с любезной улыбкой заметил Страгос. – Он не только помог мне заручиться вашей преданностью, но и противоядие приготовил.

Коротышка криво улыбнулся. Локк с Жаном, смущенно кашлянув, всем своим видом выразили полное и совершеннейшее раскаяние – этой уловкой они с большим успехом пользовались сыздетства.

– Человека дельного сразу видно, – сказал Локк. – Вот я всегда полагал обнаженное чело признаком благородства и большого ума, а к тому же весьма удобным при любой погоде…

– Не паясничайте, Ламора, – оборвал его Страгос, передавая алхимику стопку бумаг. – Люди готовы?

– Да, архонт. Сорок четыре человека. Завтра к вечеру будут на месте, я лично прослежу.

– Прекрасно. Что ж, вы свободны. Фиалы мне оставьте.

Коротышка кивнул, собрал папки со стола, вручил архонту два крошечных стеклянных флакона и удалился, почтительно прикрыв за собой дверь.

– И что мне с вами делать? – вздохнул архонт. – Вы без приключений не можете. Признавайтесь, вам известно, кто еще желает вашей смерти? Кому успели насолить? Или с вами старые, еще каморрские счеты хотят свести?

– Ох, старых счетов у нас много, – сказал Локк.

– Еще бы. Мои люди постараются вас хоть как-то обезопасить, но вам и самим следует быть… осмотрительнее.

– Советы подобного рода нам уже давали, – улыбнулся Локк.

– На время ограничьте ваши прогулки Золотой Лестницей и Савролой. К внутренним причалам я еще людей пришлю. Если потребуется куда-то съездить, нанимайте лодку там.

– Нет, это нас не устраивает! Допустим, пару дней еще можно вытерпеть, но без свободы передвижения нам в Тал-Верраре делать нечего.

– Совершенно верно, Локк. Просто золотые слова. Повторяю, вам предстоит выполнить особо важное поручение, и никаких помех я не потерплю. Так что извольте себя ограничивать, или я вас сам ограничу.

– Вы же обещали не спутать наших планов, касающихся Реквина.

– Ничего подобного. Я сказал, что яд ваших планов не спутает.

– Вы так уверены в нашем полном повиновении, что не боитесь оставаться с нами наедине в крохотной комнатенке? – спросил Жан, подступив к столу. – Ни алхимик, ни Меррена сюда не вернутся…

– А чего мне бояться? Моя смерть ничего вам не даст…

– Кроме чувства глубокого удовлетворения, – заметил Локк. – Вы полагаете, что мы, люди здравомыслящие, жаждем заполучить ваше драгоценное противоядие и хоть и готовы разорвать вас в клочья, но пальцем не тронем, памятуя о последствиях. Так вот, позвольте вас разочаровать…

– Вы еще долго говорить будете? – невозмутимо осведомился Страгос, не двигаясь с места. – Я так и предполагал, что из врожденного упрямства вы решите взбунтоваться, а потому принял соответствующие меры. Итак, если вы покинете эту комнату без меня, гвардейцам приказано вас немедленно убить. А если вздумаете меня покалечить, то, повторяю, одному из вас отплатят тем же, но сторицею, а второго заставят смотреть.

– Знаете, архонт, а вы дерьмо. Вонючее, заразное и… и козломордое, – заявил Локк.

– Очень может быть, – сказал Страгос. – Но в таком случае что можно сказать о вас, коль скоро вы целиком и полностью в моей власти?

– Что мы – в жопе, – пробормотал Локк.

– Совершенно верно. А теперь, когда вы оба удостоверились в тщетности своих ребяческих желаний отомстить за якобы попранное чувство собственного достоинства, скажите, готовы ли вы выполнить мое поручение? И сможете ли вы выслушать, что от вас требуется, не прерывая меня неподобающими замечаниями?

– Да… – Локк со вздохом закрыл глаза. – Похоже, ничего иного нам не остается. Что скажешь, Жан?

– Как ни прискорбно, но придется согласиться. Хотя очень не хочется.

– Что ж, раз вы согласны… – Страгос встал и, распахнув дверь, подал Локку и Жану знак следовать за ним. – Мои гвардейцы препроводят вас в сад. Там я вам кое-что покажу, заодно и обсудим предстоящее вам поручение.

– А что за поручение-то?

– Если вкратце, то все очень просто: приоры ведают снабжением и выплатой жалованья морякам моего флота, который уже давно прохлаждается в Сабельном заливе. Без веской причины я не могу отправить корабли в плавание, а потому… – Страгос улыбнулся. – В плавание я отправлю вас. Подыщите мне причину.

– В плавание? Нас? – переспросил Локк. – Вы совсем сбрен…

– Отведите их в сад, – отвернувшись, бросил Страгос.

Сад, раскинувшийся на северной стороне Мон-Магистерия, больше походил на лес. Живые изгороди, густо оплетенные тускло светящимися побегами серебряного вьюнка, отделяли тропки от колышущейся мглы невидимой чащи; слабое, словно бы лунное, сияние лоз объяснялось наличием каких-то природных алхимических веществ в листьях вьюнка, и этого света вполне хватало, чтобы во тьме не сбиться с садовой дорожки, усыпанной гравием. Две луны прятались за громадой пятнадцатиэтажного замка; из сада их было не видно.

Влажный, напоенный цветочными ароматами воздух пропитывало предчувствие дождя – на восточный край небес накатывалась тяжелая гряда туч. В темноте шелестели невидимые крылья, а кое-где меж деревьев шаловливыми лесными духами кружили мерцающие золотистые и алые огоньки.

– Лантерны! – восторженно ахнул Жан.

– Это ж сколько сюда грунта надо было натащить и каким толстым слоем Древнее стекло засыпать, чтобы тут деревья росли? – ошеломленно прошептал Локк.

– Хорошо быть герцогом… – сказал Жан. – Или архонтом.

Посреди сада стояла невысокая постройка, похожая на лодочный сарай, освещенная сумеречно-синими – геральдического цвета Тал-Веррара – алхимическими фонарями. Откуда-то слышался тихий плеск воды о камни – неподалеку поблескивала темная извилина канала, футов двадцати в ширину, убегавшего в глубину леса-сада, будто настоящая река. Локк запоздало сообразил, что постройка и есть лодочный сарай.

Из темноты вышли четверо Очей архонта, с трудом удерживая на толстых поводках двух огромных черных псов – массивных, широкогрудых, в холке достававших взрослому мужчине до пояса. Собаки зловеще оскалились и, презрительно обнюхав приятелей, с рычанием поволокли гвардейцев дальше в сад.

Чуть погодя появился Страгос.

– Прекрасно, – сказал он. – Все готово. Вы, господа, пожалуйте за мной. Префект, вы и ваши люди свободны.

Гвардейцы дружно повернулись и направились ко дворцу; под тяжелыми чеканными шагами негромко похрустывал гравий. Страгос подвел Локка и Жана к берегу. В тихой воде канала у лодочного сарая покачивалась четырехместная лодка с мягкими кожаными сиденьями на корме и на носу. Архонт знаком велел своим спутникам забраться в лодку.

Локк поудобнее устроился на мягких подушках сиденья и с наслаждением вытянул руку вдоль крепкого деревянного борта. Страгос шагнул в лодку, отвязал ее от столбика на берегу, уселся на корме и вставил весло в уключину слева.

– Таннен, будьте любезны, зажгите носовой фонарь.

Жан, оглянувшись, заметил у борта фонарь граненого стекла с алхимическим шаром размером с кулак и покрутил круглую медную ручку настройки; алхимические пары внутри смешались, и фонарь вспыхнул небесно-голубым сиянием, отбрасывая на воду призрачные блики.

– Когда герцоги Теринского престола, решив построить здесь дворец, обнаружили в толще стекла этот канал – восемь ярдов глубиной, почти как настоящая река, – то насадили вокруг него сады; а потом все это унаследовали архонты. Моего предшественника стоячая вода устраивала, а вот я внес кое-какие изменения.

Плеск воды о берег канала становился громче, неравномернее. Что-то забулькало, и Локк сообразил, что по каналу, звонко журча, устремляется быстрый поток; отраженный свет фонаря скользил по колышущемуся черному шелку рукотворной реки.

– Колдовство? – спросил Локк.

– Нет, работа искусников, Ламора.

Лодку начало относить к берегу, и Страгос, умело орудуя веслом, вывел ее на середину канала.

– Сегодня ветер восточный, крепкий, так что воду в канале гонят водяные колеса, приводимые в движение ветряками в дальнем конце сада, – объяснил архонт. – Если ветра нет, то механизмами управляют вручную, у меня к ним человек сорок приставлено. Скорость течения я устанавливаю по желанию.

– Ну да, а если распердеться, то можно заявить, что повелеваешь ветрами, – сказал Локк. – Впрочем, должен признать, что такой красоты в ваших владениях я не ожидал.

– Я счастлив, что вы по достоинству оценили мою способность к восприятию прекрасного, – ответил Страгос и направил лодку вперед, по широкой излучине, вдоль берега, поросшего густыми кустами серебристого вьюнка.

Ветви деревьев склонялись над быстрыми струями, тихо шелестела листва. От канала тянуло речной свежестью – зеленью и стоячей водой, – но самую малость неестественно, не так, как пахнут настоящие реки и озера.

– Ваша река кольцом смыкается? – спросил Жан.

– Не совсем кольцом, но да, смыкается.

– Тогда зачем нас куда-то везти?

– Погодите, сами все увидите.

– Кстати, о цели нашего очаровательного путешествия, – сказал Локк. – Не желаете ли вернуться к предыдущей теме разговора? По-моему, один из ваших гвардейцев меня ненароком по башке саданул. Мне послышалось, что вы хотите отправить нас в плавание…

– Не только хочу, но и отправлю.

– А зачем это вам?

– Известно ли вам о Вольной армаде с архипелага Призрачных ветров?

– Что-то смутно припоминаю, – сказал Локк.

– А, в Медном море было какое-то восстание пиратов, – задумчиво протянул Жан. – Лет шесть или семь назад. Его жестоко подавили.

– Я его подавил, – уточнил архонт. – Семь лет назад эти недоумки, снедаемые жаждой власти, объявили воды Медного моря своими владениями и стали взимать дань с торговых судов – то есть брать на абордаж и грабить все корабли подряд. Пиратская эскадра насчитывала двенадцать быстроходных кораблей с неплохими моряками.

– Бонаэра… – вспомнил Жан. – Лаурелла Бонаэра пиратской эскадрой командовала.

– Верно, – кивнул Страгос. – Лаурелла Бонаэра, капитан корабля «Василиск». Между прочим, мой корабль. Она у меня служила, пока не переметнулась на сторону пиратов.

– С чего бы ей это в голову взбрело? – пробормотал Локк. – Вам служить – сплошное удовольствие.

– Пиратская эскадра грабила Вел-Вираццо, Никору и все прибрежные поселения, нападала на корабли чуть ли не под окнами дворца и скрывалась за горизонтом прежде, чем я успевал отправить галеры в погоню. Подобного унижения Тал-Веррар не испытывал со времен войны с Каморром.

– И долго это продолжалось? – спросил Жан.

– С полгода. Их главная ошибка заключалась в том, что они объявили себя владыками Медного моря. Пока пираты наудачу по морям шастают, их воспринимают как неизбежное зло, а вот заявления о владычестве следует отстаивать и силой подкреплять. Сами понимаете, перед настоящим военным флотом ни одна пиратская эскадра не устоит. В общем, в сражении у Никоры мы их разгромили наголову, половину пиратских кораблей потопили, а остальные бунтовщики, обоссавшись от страха, бежали к архипелагу Призрачных ветров. Бонаэру посадили в клетку, подвесили над Курганной свалкой и заставили смотреть, как ее соратников одного за другим сталкивают в провал; а потом я сам перерезал канат и отправил ее туда же.

Локк с Жаном промолчали. Тихонько скрипнула уключина – Страгос выправил лодку, устремившуюся к очередной излучине рукотворной реки.

– Так вот, после этого весьма наглядного урока пиратство в Медном море утратило свою привлекательность и честным мореплавателям жить стало легче. Нет, конечно, обитатели архипелага Призрачных ветров до сих пиратством промышляют, но ближе чем на триста миль к нашим берегам не подходят – ни к Тал-Веррару, ни к Никоре. С тех пор вот уже года четыре, как моим морякам заняться нечем – разве что контрабандистов гонять или с каким чумным кораблем разобраться. Спокойные времена настали, тишь да благодать.

– Так вы ж для того и архонт, чтоб веррарцы жили в мире и покое, – сказал Жан.

– Вот вы, Таннен, человек начитанный, – заметил Страгос. – Из книг вам должно быть известно, что за мирную жизнь храбрецы на полях сражений кровь проливают, вот только те, кому этот мир во благо, о пролитой крови не помнят.

– Приоры… – сообразил Локк. – Ваша победа приоров напугала. Народ победителей любит и почестями осыпает – и полководцев, и… и диктаторов.

– Верно подмечено, Ламора. Пока Тал-Веррару пираты грозили, приоры меня спасителем считали, а как только я пиратов разогнал, так моему флоту содержание и урезали. Такие вот преимущества мирной жизни… Половину военных кораблей перевели в торговый флот, сотни прекрасно обученных моряков на берег списали, ну их тут же на торговые суда переманили… обучали-то их за счет городской казны, вот приоры этим и воспользовались. Теперь в Медном море все спокойно, в королевстве Семи Сущностей, как обычно, междоусобная грызня, у лашенцев флота нет, а Картену флот и вовсе без надобности. Так что в наших краях тишь да благодать, – повторил архонт.

– А если приоры вас так невзлюбили, что им мешает вас вообще содержания лишить? – Локк откинулся на мягкие подушки, опустил левую руку за борт, в прохладную воду.

– Они бы и рады, – вздохнул Страгос, – но по существующему договору мне причитается определенная часть городских доходов. Правда, крючкотворы на службе у приоров так ловко счета составляют, что от моей доли мало что остается, а мои люди, как ни бьются, доказать ничего не могут. Существует еще особый запас на случай чрезвычайного положения: при возникновении малейшей угрозы все эти деньги сразу перейдут в мое распоряжение, но без необходимости мне и медного центира не выдадут. Увы, приоры позабыли, для чего архонат учрежден…

– Помнится, когда ваш предшественник заключил с Каморром перемирие, архонат собирались распустить…

– Понимаете, Ламора, единственное надежное средство защиты – это постоянно действующая армия. Вооруженные силы должны сохранять и поддерживать преемственность традиций и опыта; ополчением сильный флот и армию не наберешь, хороших бойцов годами готовить надо. Если возникнет угроза нападения, то времени на подготовку может не оказаться. При малейшей опасности приоры, те самые, что сейчас вопят во все горло, требуя свержения военной диктатуры и установления гражданских свобод, на защиту Тал-Веррара не встанут, а сбегут, как крысы, и все свое добро с собой уволокут. Так что у меня с приорами не личные, а принципиальные разногласия.

– Что ж, будучи хорошо знаком со многими преуспевающими негоциантами, опровергать ваше мнение о них я не намерен, – кивнул Локк. – Однако же меня неожиданно осенило, к чему вы клоните.

– Гм, и меня тоже, – сказал Жан. – Для укрепления вашей пошатнувшейся власти будет весьма кстати, если где-нибудь в Медном море снова возникнет угроза веррарским торговым кораблям.

– Совершенно верно, – заявил Страгос. – Семь лет назад веррарцы были счастливы, что флот под моим командованием защитил их от мятежных пиратов. По-моему, пиратам самое время опять взбунтоваться и напасть на город, а я бы их снова разгромил.

– Значит, вы отправляете нас в плавание, чтобы мы вам причину подыскали… Так, кажется, вы изволили выразиться? – сказал Локк. – Нас… В плавание… У вас мозги опухли и расплавились, того и гляди из ушей вытекут. Как, по-вашему, мы с Жаном это провернем? Как прикажете собрать проклятую армаду в совершенно незнакомом месте? Вы считаете, что пиратов легко уговорить на бунт против вашего флота, который до сих пор внушает им страх? Как поднять людей на мятеж, заведомо обреченный на поражение?

– Вы же уговаривали каморрских донов вкладывать целые состояния в безумные прожекты, – невозмутимо ответил Страгос. – С самых алчных и прижимистых богачей деньги стрясали, как яблоки с дерева. Вы картенского мага вокруг пальца обвели, у капы Барсави под самым носом аферы проворачивали, да так, что он и не догадывался, а как он со своими приспешниками в западню попал, вы из нее благополучно ускользнули.

– Ускользнули, да не все, – прошептал Локк. – Не все.

– Мне нужны не лазутчики и не соглядатаи, а подстрекатели и зачинщики. Вы мне очень кстати в руки попали. Так вот, ваша задача – стать возмутителями спокойствия в Медном море. Как только пираты начнут бесчинствовать по всему побережью, отсюда до Никоры, так приоры ко мне на поклон и потянутся, станут пороги обивать, все что угодно пообещают, лишь бы торговлю обезопасить. Мне надо, чтобы все торговые суда к югу от Тал-Веррара из портов носа не высовывали, чтобы все менялы, банкиры и торговые агенты от ужаса обделались… Конечно, всех запугать не удастся, но для начала и этого хватит. В общем, вы должны расстараться, страху на всех нагнать…

– Вы с ума сошли, – вздохнул Жан.

– Послушайте, мы умеем обворовывать знатных господ и богачей, а еще – в окна забираться, по дымоходам лазать, замки отмыкать, путников на дорогах грабить, сокровищницы взламывать и в карты мошенничать, – сказал Локк. – Я б у вас из мошонки яйца стянул и куриными подменил бы, да так, что вы б целую неделю ничего не заметили… Но, к стыду своему, вынужден признаться, что с проклятыми пиратами мы никогда в жизни не сталкивались.

– И не имеем ни малейшего представления, где и как их искать, – добавил Жан.

– А вот об этом, как и о многом другом, я уже позаботился, – сказал Страгос. – Завязать близкое знакомство с пиратами для вас не составит ни малейшего труда, потому что этими пиратами будете вы сами. Так что знакомьтесь, капитан и первый помощник пиратского шлюпа. Прошу любить и жаловать.

– Нет, это не просто сумасшествие… – ошеломленно произнес Локк. – По сравнению с вами любой буйнопомешанный – образец рассудительности и спокойствия, вам до таких высот в жизни не добраться. Даже юродивые, что в выгребных ямах дерьмо хлебают, с вами якшаться побрезгают. Вы совсем взбесились…

– Странно слышать такие речи от человека, который искренне надеется получить противоядие.

– Ага, от такого великолепия глаза разбегаются, не знаешь, что и выбрать – мучительную смерть от яда или верную гибель в безумной затее, заранее обреченной на провал.

– Да ладно вам, – сказал Страгос. – Опять же, странно слышать такие речи от человека, способного выкарабкаться из самой изощренной западни.

– Знаете, меня начинает раздражать ваша уверенность в том, что мы, наслушавшись похвалы из ваших уст, согласимся впутаться в совершенно безнадежное и бессмысленное предприятие, – заявил Локк. – Раз уж вам так не терпится нас чем-то занять, поручите нам дело, соответствующее нашим умениям и навыкам, – благо круг наших способностей достаточно широк. Да поймите же, нам ничегошеньки не известно ни о ветрах, ни о погоде, ни о кораблях, ни о пиратах, ни о Медном море, ни о проклятом архипелаге Призрачных ветров, ни о парусах, ни о канатах, ни о… ни о погоде, ни о кораблях…

– Наше знакомство с кораблями ограничивается посадкой, морской болезнью и высадкой на берег, – добавил Жан.

– Я так и предполагал, – сказал Страгос. – Видите ли, капитан пиратского судна должен обладать своеобразным ореолом власти, умением повелевать людьми и способностью принимать решения. Всякому сборищу отъявленных мерзавцев нужен главарь, потому что сброд следует держать в узде. По-моему, Ламора, вы с этим справитесь – а не выйдет, так притворитесь, что справляетесь. Вы как нельзя лучше подходите для этой роли, потому что способны убедительно изобразить уверенность в тех случаях, когда честный человек попросту растеряется. А ваш приятель Таннен поможет вам у власти удержаться – моряки силу уважают.

– Ха, значит, роли мы уже распределили, – фыркнул Локк. – Я буду пиратов очаровывать, а Жан – кулаками убеждать. А что до всего остального…

– Овладеть наукой мореплавания вам поможет мореходных дел мастер, я с ним уже договорился. Он вас в самом необходимом поднатаскает, а как в море выйдете, будет нужные команды подсказывать. Все очень просто – он вам слова нашепчет, а вы роль сыграете. Убедительно.

– О двоеликая Венапорта! – воскликнул Локк. – Вы и впрямь собираетесь отправить нас в плавание… И искренне желаете нам удачи.

– Совершенно верно, – ответил Страгос.

– А противоядие? – спросил Жан. – Надеюсь, вы нам с собой запас дадите, чтоб надолго хватило.

– Еще чего! Каждые два месяца будете возвращаться в Тал-Веррар. Мой алхимик утверждает, что противоядие успешно действует ровно шестьдесят два дня. В случае чего – шестьдесят пять дней протянете, но не дольше.

– Погодите-ка! – взвился Локк. – Мало того что мы будем притворяться отважными мореходами и бесшабашными пиратами, во всем полагаясь на совершенно незнакомого нам человека; мало того что пока нас будет носить по неведомым морям, о сокровищах Реквина придется забыть, так нам еще и раз в два месяца придется к мамкиному подолу возвращаться?

– До архипелага Призрачных ветров недели две или три ходу. На обратный путь положим столько же. А в оставшееся время извольте пиратствовать, к мятежу подстрекать и беспорядки учинять. Мне все равно, сколько месяцев у вас это займет. Сами решайте, когда за противоядием приезжать. Надеюсь, вы понимаете, почему иначе нельзя.

– Нет, – хохотнул Локк. – Я вот не понимаю.

– Потому что вы обязаны докладывать мне о своих успехах, сообщать полезные сведения и получать новые приказы. Кроме того, у вас могут возникнуть какие-то просьбы или предложения. Так что поддерживать связь нам необходимо.

– А если мы попадем в… ну, в этот, как он там называется, а? Ну, когда ветра нет…

– В полный штиль, – подсказал Жан.

– Вот-вот, в полный штиль! – воскликнул Локк. – Даже мы знаем, что на ветер и паруса полагаться нельзя. В море на все воля богов – что пошлют, тем и довольствуйся. А вдруг на шестьдесят третий день плавания мы попадем в этот самый полный штиль в пятидесяти милях от Тал-Веррара? И что тогда – подыхать ни за что ни про что?!

– Такая возможность существует, но она пренебрежимо мала. Я вполне представляю себе, насколько опасно мое поручение, однако же ставки настолько высоки, что ради них имеет смысл поступиться многим. Все, разговор окончен. Я не за этим вас сюда привез. Лучше взгляните…

Впереди по черной воде пробегала золотистая рябь, а в воздухе колыхались едва заметные золотые полосы. Лодка подплыла поближе, и Локк сообразил, что от берега к берегу рукотворную реку перекрывал полог, за которым смутно темнели очертания какого-то строения, а колышущиеся золотистые полосы – щелки в пологе, сквозь которые проникал свет.

Лодка приблизилась к пологу. Локк отвел от лица тяжелые влажные складки парусины и зажмурился от неожиданно яркого полуденного света.

За пологом раскинулся лес, окруженный стеной под куполом, вздымающимся в высоту футов на сорок. Здесь росли плакучие ивы и ведьмины деревья, оливы и лимоны, апельсины и янтернии; кроны, покрытые густой листвой, смыкались над водами рукотворной реки; черные, серые и бурые стволы, увитые плетьми плюща и вьюнка, тянулись ввысь, к куполу.

Под куполом, сверкавшим полдневной голубизной небес, проплывали белые облака, полускрытые ветвями, а по правую сторону от Локка ярко сияло солнце, заливая листья и стволы золотыми лучами… но ведь сейчас ночь?

– Или алхимия, или колдовство, или и то и другое, – сказал Жан.

– Ну, без алхимии не обошлось, – объяснил Страгос с непонятным волнением в голосе. – Купол стеклянный, облака – дым, солнце – зеркала и сосуд с горючим алхимическим составом.

– Деревья под алхимическим светом растут? – изумленно пробормотал Локк. – Ну и дела…

– Да, света хватает, – сказал архонт, – но если присмотреться, то станет ясно, что под этим куполом ничего не растет. Тут, кроме нас с вами, ничего живого нет.

Локк с Жаном ошеломленно огляделись. Канал, сузившийся всего до десяти футов в ширину, вился меж берегов, густо поросших деревьями, кустами и плющом. Страгос направил лодку к берегу, коснулся ближайшего ствола и взмахнул рукой:

– Вот вам заводной лес на берегах заводной реки. Здесь нет ничего живого – ни кустика, ни травинки. Только дерево и глина, проволока и шелк, краски и алхимические зелья. На воплощение моего замысла в жизнь ушло шесть лет. Искусники создали для меня заводную дубраву.

Локк, превозмогая удивление, заставил себя поверить словам архонта. Все вокруг словно бы застыло, оцепенев в странной неподвижности, будто зачарованное; только высоко под куполом неспешно проплывали дымные клочья облаков. Там, где должны были витать ароматы цветов, смолы и прелой листвы, пахло стоячей водой и мокрой парусиной.

– Ну что, Ламора, похож я на того, кто расперделся? Я всем здесь повелеваю, и ветром… – воскликнул Страгос, воздев правую руку над головой.

Лес наполнился шелестом листвы. Легкое дуновение воздуха пошевелило волосы Локка и, постепенно усиливаясь, превратилось в ветер, под напором которого закачались ветви.

– …и дождем!

Голос архонта разнесся над водой и затерялся в шуме листвы. Чуть погодя все вокруг заволокло тонкой влажной пеленой тумана, который сгустился в теплую изморось, что призрачными пальцами щекотала искусственную листву и невесомым полотном окутывала лодку; все увеличивавшиеся капли воды с мягким плеском падали в рукотворную реку, где расплывались и множились круги. Локк и Жан зябко поежились.

– Я даже бурю вызвать могу! – захохотал Страгос.

Сильный порыв ветра спутал клочья тумана и взвихрил дождевые струи; вода в реке закружила водоворотами и вздыбилась у борта лодки белопенными бурунами, будто закипела. Лодка закачалась, и Страгос обеими руками обхватил ствол дерева. Ливень хлынул с удвоенной силой, так что Локку пришлось прикрыть лицо ладонями; дымные облачка в небе, потемнев, превратились в тяжелые тучи, застившие алхимическое солнце. Заводной лес внезапно ожил: деревья раскачивались, угрожающе размахивали ветвями и зловеще шелестели фальшивой листвой, словно отбивались от невидимых призраков.

– Но не настоящую, – прокричал Страгос.

Дождь немедленно прекратился. Шелест листвы постепенно умолк, и немного погодя деревья застыли; усмиренные воды возобновили неспешный размеренный бег, и в заводном лесу воцарилось привычное оцепенение. Прозрачные клочья тумана истаивали меж ветвей, тяжелые тучи снова стали облаками, из-за которых выглянуло яркое солнце, а по лесу разнесся мелодичный звон капель, срывающихся в воду с листьев, веток и стволов.

Локк отряхнул с камзола капли воды, откинул со лба промокшую прядь волос:

– Ну и чудеса! Должен признаться, архонт, я такого и представить не мог.

– Закупоренный лес с закупоренной погодой, – задумчиво сказал Жан.

– Зачем он вам? – Локк задал вопрос, донимавший обоих приятелей.

– Он служит напоминанием… – Страгос оттолкнулся от дерева, и течение медленно вынесло лодку на середину заводной реки. – Напоминанием о том, что способны сотворить руки и разум человека. Напоминанием о том, что способен сотворить Тал-Веррар, единственный из всех теринских городов. Я вам уже говорил, что Мон-Магистерий – своего рода кунсткамера, где хранятся затейливые поделки, созданные нашими искусниками. Считайте их плодами порядка… Именно этот порядок я обязан поддерживать и защищать.

– И как нанесение ущерба веррарскому торговому флоту связано с поддержанием и защитой порядка?

– Малая жертва впоследствии окупится сторицей. В нашем городе дремлет зерно силы, которое, упав на плодородную возделанную почву, расцветет пышным цветом. Ламора, представляете, каких высот достигла бы Теринская империя за долгие века мирной жизни, если бы ее не раздирали междоусобные склоки между вечно враждующими городами? Но сейчас, после бесконечной череды тягот, бед и невзгод, в городе зарождается нечто изумительное. Алхимики и искусники Тал-Веррара не знают себе равных, да и ученые из Теринского коллегия всегда помогут… Да, все случится именно здесь!

– О-о, милый Максилан! – воскликнул Локк, игриво повел бровью и призывно улыбнулся. – Оказывается, вы мужчина не только настойчивый, но и пылкий. Ах, наши судьбы связаны навеки! Вы не против, если я отдамся вам здесь и сейчас?! Нет-нет, не волнуйтесь, Жан не станет возражать! Он, как подобает учтивому господину, скромно отведет глаза.

– Не паясничайте, Ламора. Лучше выслушайте, что вам говорят. Выслушайте – и уясните досконально, – с нажимом сказал Страгос. – Все это зрелище потребовало усилий шестидесяти человек – наблюдателей, ожидавших моего сигнала, алхимиков, создававших из дыма облака и тучи, слуг, раздувавших мехи, дабы вызвать бурю… А еще несколько десятков просто дергали за веревочки – к ветвям, как к марионеткам, привязаны тончайшие проволочки, чтобы деревья можно было раскачивать с большей убедительностью. Целая армия хорошо обученных работников трудилась ради того, чтобы сотворить пятиминутное представление для троих в лодке… Таких высот не достигли даже искусные творения умельцев прошлых веков. А мы достигли! И со временем достигнем большего. Может быть, вскоре для такого представления потребуется не шестьдесят, а тридцать человек. Или десять. Или один-единственный. Может быть, когда-нибудь изобретут устройства, способные с большей убедительностью изображать ветер, дождь и бурлящий поток. А вдруг удастся создать такие изощренные и мощные механизмы, с помощью которых можно будет изменять все вокруг и управлять всем, даже самими людьми – и телами, и душами? Мы обитаем на руинах мира Древних, осененные зловещей тенью картенских магов. И все же простые смертные способны обрести такое же могущество, а с течением времени, если будет на то благоволение богов, может быть, и превзойти и своих предков, и соперников.

– И для свершения всех этих грандиозных замыслов, – сказал Жан, – вам просто необходимо, чтобы мы с Локком, прикинувшись пиратами, отправились в неведомые моря?

– Тал-Веррару не обрести величия, пока его судьбой распоряжаются те, кто, выдоив из города золото, как молоко из коровьего вымени, при первом же признаке надвигающейся опасности бежит куда глаза глядят. Иными словами, нужную мне власть я либо силой отберу у своих противников, либо выманю обманом. Народ меня поддержит. Если вы успешно исполните мое поручение, то повернете ключ в замке двери, преграждающей путь к великим свершениям! – воскликнул Страгос, призывно разведя руки. – Вы – воры. Я предоставляю вам возможность украсть саму историю.

– Ну это не самое заманчивое предложение, – сказал Локк, – в сравнении с возможностью обзавестись надежным кровом и кубышкой в счетном банке.

– Вы ненавидите картенских магов, – заметил Страгос.

– Допустим, – ответил Локк.

– Последний император Теринского престола пытался истребить их магией – колдовством против колдовства – и умер мученической смертью. С картенскими магами невозможно совладать их же искусством. Их колдовство непревзойденно, а их стараниями ни один город в мире не обзаведется магической мощью, способной с ними справиться. Нет, с ними надо бороться вот этим… – Выпустив весло, он обвел рукой заводной лес. – Механизмами. Поделками искусников. Алхимией и заводными устройствами – плодами человеческого разума.

– Значит, все это, – сказал Локк, – все это смехотворное предприятие… все эти бредни о величии и могуществе Тал-Веррара… все это ради того, чтобы картенских магов побороть? Весьма любопытная задумка… Но почему? Чем они вам так досадили?

– Некоторые исторические труды упоминают о древнем, забытом искусстве – иллюзионизме, – сказал Страгос. – Вы о таком знаете?

– Кое-что слыхали, – ответил Локк. – Совсем немного.

– Некогда исполнители иллюзий – не настоящего колдовства, а магии-обманки, для отвода глаз – встречались повсеместно. Они давали представления и для простого люда на улицах и площадях, и в особняках знатных господ, и даже при императорском дворе. Но это искусство исчезло почти бесследно, о нем напоминают лишь уловки шулеров в карточных играх. Картенские маги, как волки, рыщут по нашим городам, вынюхивают и немедленно уничтожают любые проявления способности к колдовству. Ни один глупец на свете не объявит во всеуслышание, что обладает даром творить чудеса. Много столетий назад страх искоренил это искусство. А картенские маги наш мир искажают самим своим существованием. Именно они, а не политические соображения управляют миром, и не имеет никакого значения то, что мы нанимаем их для своих целей. Гильдия картенских магов влияет на все наши замыслы, извращает все наши мечты. Страх перед магами отравляет духовные устремления человечества, не позволяет даже представить себе иную судьбу, лишает нас надежды возродить великую империю. Я прекрасно понимаю, что мой поступок вам кажется непростительным, однако же, хотите верьте, хотите нет, я восхищен тем, что вы посмели воспротивиться картенским магам. Они полагали, что, вверив вас мне, измыслили вам подобающую кару, но, сами того не подозревая, вручили мне прекрасное орудие для расправы с ними.

– Ну да, прекраснодушные порывы, благие намерения… – вздохнул Жан. – Можно подумать, вы оказываете нам великую честь, насильно заставляя их выполнять.

– Мне для ненависти к картенским магам особых поводов выдумывать не нужно, – сказал Локк. – Ни для ненависти, ни для того, чтобы с этими мерзавцами бороться. Мы с Жаном не таясь им вызов бросили, не исподтишка, а в открытую над ними глумились. Но только безумец способен вообразить, что картенские маги беспрепятственно позволят кому-либо создать нечто, представляющее угрозу для их могущества.

– Нет, до этого я не доживу, – вздохнул Страгос. – Но семя зароню. Присмотритесь к миру повнимательнее, Ламора, заметите много любопытного. Отчего повсюду так почитают алхимию? Она освещает наши жилища, исцеляет наши раны, предохраняет от порчи съестное, улучшает вкус сидра… – самодовольно ухмыльнувшись, заявил архонт. – Алхимия – низкопробная разновидность колдовства, но картенские маги никогда не пытались ее запретить или ограничить ее использование.

– Потому что им на алхимию наплевать, – сказал Локк.

– Нет, не потому, – возразил Страгос. – А потому, что без алхимии не прожить. Запретить алхимию – все равно что запретить воду или огонь. Такой запрет вызовет всеобщее негодование, и народ, презрев страхи, восстанет на борьбу, чтобы любой ценой добиться победы. Картенские маги хорошо понимают, что сила их не безгранична, и в один прекрасный день мы их превзойдем…

– Мастер вы сказки сказывать, архонт, – улыбнулся Локк. – Написали бы книгу, я б сразу десяток копий переписчикам заказал. Все это великолепно и увлекательно, но вы сейчас нашими жизнями играете, мешаете нам завершить дело, к которому мы долго и старательно готовились.

– В таком случае считайте, что я пересмотрел условия нашего предыдущего соглашения, – сказал Страгос. – За успешное выполнение поставленной перед вами задачи вас ждет награда.

– Сколько? – в один голос воскликнули Локк с Жаном.

– Ну, точной цифры я вам сейчас назвать не могу, но обещаю вознаградить вас сообразно размеру вашего успеха. Скажем так: сколько радости вы мне доставите, столько же и получите, ясно?

Локк, уставившись на архонта, задумчиво почесал в затылке. Страгос обратился к излюбленной уловке мошенников: сначала взывал к высоким идеалам, а потом сулил несметные богатства. Вдобавок имела место типичная попытка обольщения дураков: обещания архонт давал с легкостью, свидетельствовавшей о том, что даже после успешного исполнения задания он не собирался ни сдерживать свои обещания, ни оставлять приятелей в живых. Локк, взглянув на Жана, рассеянно тронул подбородок – условный знак «вранье».

Жан вздохнул и забарабанил пальцами по борту лодки. Приятели сознавали, что в присутствии архонта сложных тайных знаков лучше не применять, а потому ответ Жана был прост: «понятно».

– Вот это уже лучше, – с напускным удовлетворением заявил Локк (осознание того, что они с Жаном мыслят в одном ключе, всегда придавало ему сил для лицедейства). – Груда соларов после успешного выполнения задания наверняка поможет нам смириться с прискорбными обстоятельствами нашего знакомства.

– Прекрасно, однако меня по-прежнему тревожит то, что вы не проявляете большего воодушевления.

– Если честно, то для исполнения вашего приказа нам потребуется помощь, и немалая.

– А вот об этом не волнуйтесь. Лучше оглянитесь – мы подплываем к оконечности моего заводного леса.

Лодка приближалась к холщовому пологу на дальней стороне. Судя по всему, протяженность рукотворного чуда составляла около восьмидесяти ярдов.

– Попрощайтесь с солнышком, – сказал архонт.

Нос лодки раздвинул полог, и они снова оказались во влажных объятиях черно-серебристой ночи, среди трепетных огоньков лантерн и ароматов настоящего леса. Где-то неподалеку раздался собачий лай, потом рычание и приглушенный приказ молчать. Локк потер глаза, понемногу привыкавшие к темноте.

– К обучению приступите на этой неделе, – сказал Страгос.

– К какому еще обучению? – возмутился Локк. – Вы нам сначала на вопросы ответьте. Где наш корабль? А команда? Как объяснить, что мы пираты? Прежде чем к обучению приступать, нам еще надо проработать…

– Всему свое время, – ответил Страгос, весьма довольный тем, что Локк перестал упираться. – Мне сообщили, что вы часто ужинаете в «Золотой галерее». Для начала советую изменить ваши привычки и научиться вставать с восходом солнца, а в Престольный день приходите в «Золотую галерею» завтракать. Там вас встретит Меррена, с обычными предосторожностями проведет куда надо, после чего вы приступите к занятиям. Предупреждаю, на ваши проделки времени не останется.

– Тьфу ты! – чертыхнулся Жан. – Неужели нельзя пару недель подождать? Мы б нашу задумку с Реквином провернули, а потом были бы в вашем полном распоряжении.

– Нет, меня это не устраивает, – ответил Страгос. – Реквин подождет, а у вас будет еще одна причина побыстрее выполнить мое поручение. Вдобавок времени у нас нет: в плавание вы отправитесь через месяц, в худшем случае – через шесть недель.

– Вы намерены за месяц превратить сухопутных крыс в опытных моряков? – ошеломленно спросил Жан. – О боги!

– За месяц напряженных трудов, – сказал Страгос.

Локк застонал.

– Ну что, беретесь исполнить мое поручение? Что вам больше нравится – противоядие или каземат? Заодно и проверим, как яд действует…

– Вы, главное, озаботьтесь к нашему возвращению противоядие приготовить, – сказал Локк. – И подумайте хорошенько, какая сумма денег нас устроит в качестве вознаграждения. У меня складывается впечатление, что вы человек прижимистый, поэтому заранее советую пересмотреть свои взгляды.

– Награда будет соразмерна вашим успехам, Ламора. И помните, от этого зависят ваши жизни. А мысли о вознаграждении придется отложить до тех пор, пока приоры, завидев в гавани пиратский корабль под красным флагом, не прибегут молить меня о спасении. Понятно?

«Вранье», – снова подал знак Локк, не по необходимости, а из чистого упрямства: наглеть так наглеть.

– Как вам будет угодно, – сказал он. – Если боги соблаговолят, то мы разворошим остатки осиного гнезда на архипелаге Призрачных ветров. В конце концов, ничего другого нам не остается.

– Чего и следовало ожидать, – ухмыльнулся Страгос.

– Знаешь, Локк, вот я иногда думаю, – небрежно заметил Жан, – наверное, где-то есть воры, которые живут себе и живут в свое удовольствие, ни в какие приключения не ввязываются. Вот если мы таких воров когда-нибудь повстречаем, надо бы у них спросить, как им это удается.

– И очень просто, – буркнул Локк, кивая в сторону архонта. – Они с такими типами не водятся.

Лодка, завершив круг по заводной реке, подплыла к лодочному домику, где ее встретили Очи архонта.

Страгос отдал весло гвардейцу, достал из кармана два стеклянных фиала и вручил их Локку и Жану:

– Вот, держите. Ваша первая отсрочка. Яд уже успел хорошенько закрепиться, но теперь вам пару недель волноваться не о чем.

Приятели, давясь, опустошили фиалы.

– Тьфу, хуже толченого мела, – сказал Локк, утерев губы.

– Увы, в данном случае хуже не значит дешевле, – заметил архонт. – Давайте сюда фиалы. И пробки тоже.

– Эх, а я так надеялся, что вы о них забудете, – вздохнул Локк.

Гвардейцы повели каморрских воров в Мон-Магистерий, а Страгос остался на берегу.

Он привязал лодку к столбику, выпрямился и осторожно потянулся, прислушиваясь к знакомому хрусту в ноющих суставах. Ревматизм замучил! Хотя на здоровье грех было жаловаться, оно не подводило, даром что Страгосу уже минуло шестьдесят. Впрочем, он сознавал, что, как ни беги, от смерти не убежишь; рано или поздно Максилана Страгоса призовет Повелительница Долгого безмолвия – и тут уж не важно, успеет ли он завершить свои труды.

Из тени лодочного домика неслышно, как паучиха на охоте, выступила Меррена. Страгос невероятным усилием подавил невольную дрожь.

– Благодарю вас, Меррена, за то, что вы этой парочке жизнь спасли. Вы уже не в первый раз оказываете мне неоценимую помощь.

– Как мне и было велено, – кивнула она. – Значит, по-вашему, от этих двоих будет толк?

– В городе им оставаться не с руки, – сказал Страгос, вглядываясь в темноту, где на тропе виднелись расплывчатые силуэты Локка, Жана и гвардейцев. – Картенские маги нам хорошую службу сослужили, и теперь мне наперед известен каждый шаг этих плутов. Они по принуждению работать не привыкли, но, предоставленные сами себе, исполнят все, что от них требуется.

– Ваша уверенность основывается исключительно на сообщениях осведомителей?

– Не только, – возразил архонт. – Ведь Реквин их до сих пор не убил.

– Ваша правда.

– Я твердо верю, что они все исполнят как полагается, – сказал Страгос. – Вот увидите, со временем новизна впечатлений сгладит их обиду и они с удовольствием примутся за дело. А то, что они проделывают с удовольствием… Знаете, я совершенно уверен, что они добьются успеха. Если выживут, конечно. Как бы то ни было, а выбирать мне не из кого.

– Значит, я могу доложить своим работодателям, что ваш замысел начали приводить в исполнение?

– Да, пожалуй. От своего слова я не отступлюсь. – Страгос окинул взглядом хрупкую женскую фигуру, полускрытую тенями, и вздохнул. – Сообщите им, что через месяц мы всерьез приступим к делу. Надеюсь, они хорошо представляют себе, чем это грозит.

– Этого никто не представляет, – сказала Меррена. – Начнется такая резня, какой вот уж двести лет не было. Нам остается только надеяться, что основной удар примут на себя другие. А теперь, архонт, позвольте с вами расстаться – мне нужно срочные донесения составлять.

– Да-да, конечно, – сказал Страгос. – Передайте вашим господам мои наилучшие пожелания. Я молю всех богов о нашем общем… благоденствии.