Глава 6. Скользкое баронство

Лес этого берега, разительно отличался от леса на противоположенном. Огромные хвойные исполины стояли на приличном расстоянии от друг друга. Величественность леса, казалось, подчеркивала нашу незначительность в этом огромном мире. Шелест крон деревьев, одновременно с полным отсутствием щебета птиц, навевали какую-то тоску. Вскоре, отец перевел отряд на «рысь». Ехали молча, боялись выдать месторасположение, эхо в лесу было глухим, но разлеталось далеко, да и тряска на лошади не способствует разговорам. В четвертой четверти дня, устроили короткий привал, во время которого определили, что на лошади с продуктами, был и бурдюк с водой, поэтому наши запасы воды, составляло то, что есть в трех, насобиравшихся у всех, флягах воды. То есть ехали без воды и еды. После десятимерного отдыха, снова «рысь», само слово уже вызывало раздражение, однако являлось, самой оптимальной манерой передвижения.

На ночь остановились уже в сумерках, поужинали сыром, оказавшимся в одной из гномьих сумок, хлеб бывший там же размок, и к принятию в пищу не казался возможным. Ситуацию с водой, спас ручей, протекавший у нас на пути примерно часть назад, там же и напоили коней. Ломтик сыра, доставшийся каждому не скрасил голода, а только подстегнул его. Лошади тоже фыркали, изобилья корма для них в хвойном лесу не наблюдалось. Костер не разводили, не зачем было, да и боялись преследователей. Храм, скупыми словами, распределил смены ночного дежурства. Спали все одетыми, под открытым небом, благо одежда, в отличии от шатра гномов, подсохла, а сапоги сняли, по примеру орка, еще отъезжая от реки. Моя смена выпала на предрассветное время, после Шивака, который молча растолкал меня, и улегся на мое место спать, видимо считая, что оно теплее.

Не скажу, что смена была неспокойной, но всю часть, что я стоял на страже, у меня не проходило ощущение, что за мной кто-то наблюдает, я даже вынул меч, и разбудил орка, но спустя десять мер, Храм сказал:

— Показалось. Я ничего не слышу.

Утро было пасмурным, как по настроению, так и по погоде. Завтракать было нечем, поэтому мы довольно быстро собрались в путь. Лес казался нескончаемым, и однообразным, как и мелодия шума ветра в кронах хвойных исполинов. К полудню местность начала меняться, появился кустарник, что хоть как-то разнообразило дорогу.

— Как думаете где мы? — орк, явно выглядел бодрее остальных.

— Где-то в Скользком баронстве, — Кальд поравнялся с ним.

— Что это за баронство? — мне стало интересно, да и длительное молчание изрядно поднадоело.

Кальду, видимо тоже надоела тишина, поскольку он оживленно начал рассказывать.

— Кругов за двадцать до начала темной войны, на этих землях жил барон, имени самого барона не помню, но родовое имя он носил эр Скользкий, вот и баронство называли Скользким. В одно время у него заболела жена, серьезно заболела, лекари и маги только руками разводили, стала очень быстро худеть, держалась практически на амулетах жизни. Круга за три, он на лекарей, магов и амулеты, выкинул почти все состояние, что у него было. Остаток средств потратил на темных магов, хорошо хоть до некромантов не дошел. В общем, однажды, к нему пришел какой то маг, и сказал что поможет, в обмен на баронство. Скользкий согласился, и маг вылечил ее оригинальным способом, сделал ее вампиром. А вампиры при перерождении не помнят прошлой жизни. Жена переродившись, не вспомнила мужа, и он стал ее первой жертвой. Ну а дальше она перебила весь замок, кое-кого, сделав вампирами своего гнезда, даже маг не смог уйти. Ну и после этого отсюда народ стал бежать, а кто не убежал пропадать. Земли стали считаться проклятыми.

Гном на некоторое время замолчал.

— Но это легенда, я думаю, что все банальней, разорился барон, а земли здесь не богатые, вот и не селится народ. А кому нужна земля, без людей.

— Как же, не земли богатые, такой лес не может вырасти на плохой почве?

— Лес магией напитан, что-то эльфийское наверно, хотя они не очень к хвойным деревьям. Пробовали вырубить этот лес, он снова вырастет.

— Была и другая легенда про Скользкого, — вступил в разговор орк, — мол, скряга он был, и не стал жену лечить. А она влюбилась в некроманта, и сама захотела стать вампиршей, ну а сокровища Скользкого так и лежат где-то в замке, а она наказывает тех, кто за ними приходит. До появления темных земель сюда искатели приключений толпами шли. И вправду возвращалось их мало. Я и сам, было дело, хотел сюда наведаться. А потом тёмные земли появились, а там этих замков штук двадцать наверно, и все кладоискатели туда стали направляться.

Отец подал «рысью». Весь отряд стал привычно переходить вслед за отцом на более быструю манеру езды. Местность постепенно менялась на лиственный лес, нет-нет попадались кустарники, появился редкий щебет птиц. Обзор из-за листвы уменьшился, и отец послал орка вперёд на разведку. Ехать «рысью» уже не получалось, боялись за ноги лошадей, так как изредка в траве, попадались поваленные деревья. Примерно через часть, встали на привал у родника, весело журчащего из-под камней.

Храм с Риком, отправились на охоту, а Шивак с Ранком, ножами выковыривали корни невзрачной травки, оказалось они съедобны. Лошади, напившись из выкопанной отцом ямки, ниже по течению ручья, размеренно пощипывали траву. Через двадцать мер вернулся сияющий орк, в руках свисала тушка глухана, довольно большой и не очень поворотливой птицы. Ещё через пять мер, появился, чуть ли не бегом, Рик:

— Там на опушке воинов двадцать на лошадях, на привал встали.

На вопросы, наши это преследователи, или нет, он ответить не мог:

— Я как увидел, сразу обратно.

Лекам и Храм отправились на разведку, гномы взвели арбалеты и присели на предполагаемом направлении появления неприятеля, остальные приготовили лошадей, собрав их вместе, к бегству, или отступлению, как сказал Лекам.

Через пятнадцать мер, вернулись соглядатаи:

— Это не за нами, — вынес вердикт Лекам, — их всего восемнадцать, вернее двадцать, но двоих можно не считать, они связаны. Оружие и латы, одинаковые, герба не видно, но он есть, но издалека не понятно, вернее всего, воинство какого-нибудь барона или графа. А наши преследователи были вооружены, чем попало. Тем не менее, думаю, встречаться с ними не стоит, здесь приграничье, народ своенравный, поэтому, предлагаю отъехать от «соседей», пока нас не заметили.

С молчаливого кивка отца, все начали рассаживаться по лошадям, орка по традиции отправили в дозор, всё-таки слух и зрение у него получше, чем у людей, да и опыта в таких делах побольше. К вечеру, выехали из леса. Перед нами раскрылись развалины небольшой крепости.

— А вот и гнездо Скользкого, — орк внимательно рассматривал руины.

Вообще каменное строение, внешне не очень пострадало от времени, одна из башен правда обрушилась наполовину, но стены стояли, за ними виднелась крыша замка.

— Предлагаю переночевать здесь, если хозяева пустят. Тут и костёр в ночи не видно, и какая — никакая защита, — Храм обращался явно к отцу.

— За сокровищами хочешь сходить, вампиров не боишься.

— Да сказки всё это, и про клады и про вампиров.

— Ну, поехали.

Въезд внутрь, обнаружился за следующим углом крепости, ворота отсутствовали, вернее, лежали полусгнившим мостом через ров, на дне которого виднелись заросли камыша. Храм спешился, прошёлся по мосту и вернулся.

— Держитесь правой стороны, и лучше лошадей, в поводу провести, — показал он всем пример, ведя своего жеребца.

Внутри крепость, представляла собой более удручающее впечатление. Решётка на воротах, была полуопущена и явно, судя по ее косине, заклинена. Дверей в зданиях не было, за исключением одного одноэтажного сарая, ранее бывшего домом прислуги или казармой. На втором этаже основного здания, замком, язык не поворачивался назвать, на одном из окон виднелось стекло, остальные зияли пустотой. Казалось, что оттуда, за нами кто-то наблюдает.

Расположились мы прямо на улице около стены, так как в домах с сохранившейся крышей, оная составляла лишь видимость, и угрожала вот-вот обрушиться. К воротам сразу выставили пост, первым заступил Рик. На месте отдыха, из обломков камней, коих было вокруг множество, выложили глубокое, что бы огонь не освещал стены зданий, костровище. Топливом, послужили деревянные останки двери конюшни. Дрова из них, были так себе, но когда враг у ворот, и палка — меч. Глухана, ощипали и выпотрошили. Корни накопанные гномами, сжевали еще по дороге, двое суток без еды сказывались.

Спустя часть все захлебывались слюнями, так как запах от глухана, был неимоверным. Даже для меня, попавшего после Рика на пост, и поэтому находившегося в отдалении от его источника. Храм залез на одну из башен, осмотреться. С его слов, вдали, от листвы деревьев, отражалось пламя костра. Особо гадать мы не стали, преследователи это, или нет, будем держаться подальше. Сменил меня Лекам. Я присел ужинать у импровизированной печки. Кроме меня, не легли еще спать отец, Храм и Кальд. Глухан, хотя и без соли, казался сказочно вкусным, правда порция была мала, так как оставили еще на утро.

— Кальд, как тебя угораздило попасть в рабство? — спросил орк, развешивая одновременно мою кошму, служившую кстати матрасом и подушкой, на просушку. Его уже висела рядом.

— У меня младший сын достиг тридцати кругов, и решил жениться. Поскольку на свадьбу, по нашим обычаям гном должен сам заработать, а он у меня тоже кузнец, то наковал товара: мечи, латы, сплёл несколько кольчуг. Но последний круг солнца, купцы стали неохотно водить обозы к нам, если ехать можно под набег орков попасть. Как оказалось у старкской границы тоже не спокойно. Нет, чтобы подождать круг, уперся — дело то молодое. Решил сам, в старкском приграничье все продать. Поскольку официально мы не воюем, там бывают ярмарки, на которых старки дают приличную цену, бывает в три раза можно дороже все продать. Ну вот, собрал он еще пару ребят с изделиями, что на безденежье, нанял охрану, ну и я с ним поехал. Мне ведь уже за сотню, и за свой круговорот я много где был, думал, помогу сыну. Сторговались мы хорошо, никто в накладе не остался. Деньги в банк положили и отправились домой. Охрану решили не нанимать, товаров нет, денег оставили чуть, только на дорогу. Да и сами горазды, мечем помахать.

На день отъехали от ярмарки, как на нас напали, бились хорошо, я топором троих снял. Их около двадцати было, куда нам тягаться, но почти половину положили. Сына и еще одного паренька убили. Я, как увидел, словно в зверя превратился, бросился на убийцу, тут и не заметил, как меня по голове приложили. Очнулся, наверно части через две, а эти душегубы, парнишку пытают, мол, где деньги, что везли. Он им говорит, нет денег, в банке они, а они его железом каленым. Потом за меня взялись, я бы им рассказал, да только что рассказывать, если денег нет, в банке лежат. В общем, со злобы они парня убили, и меня хотели, только один из них говорит, давайте, мол его старкам продадим, кузнец он очень знатный, хоть что-то заработаем. Через два дня опоили меня сонным зельем, а очнулся я уже за границей.

Первый хозяин обрадовался приобретению, поставил мне магическую метку, чтоб не сбежал, отходишь на тысячу локтей от амулета, к которому привязан, голова начинает со страшной силой болеть, дальше идёшь, падаешь без сознания. Вроде как, только метка ему обошлась, дороже, чем я. Долго пытался заставить работать, кузню поставил, а заставить меня не мог. Плетями порол, не кормил, что только не придумывал, потом нашёл способ. Отказываюсь, он слугу с амулетом, к которому я привязан, отправляет, на такое расстояние, чтоб голова болела. Я посопротивлялся, дня три, но сломался, стал ковать. Но что не делаю, получается вроде правильно, но не так как у мастера. Вроде и гномьей работы меч, а удар другого меча не держит, мнётся. Я вроде и стараюсь, а не получается. Снова меня стал амулетом травить, так десятины четыре промаялся со мной. А потом ему оружейник один объяснил, чтобы изделие хорошим получилось, надо душу вложить, все потоки силы расправить, а через силу ни один гном, не сможет, что-то хорошее сделать, не раз уже пробовали гномов заставлять. Было бы так просто, наловили бы мастеров и пусть куют.

Хозяин подумал, и продал меня другому, вместе с кузней. Со вторым произошло всё также. Следом еще двое было. Последний уже не мог продать меня, потому как слухи о кузнеце — неумехе, расползлись по королевству, и никто не хотел меня брать. Ох, и злился же он. Потом договорился с работорговцем, чтобы он меня на ярмарке в Исварию продал, так меня другому работорговцу, исварскому, перепродали. Ну а дальше вы знаете.

Мы молча сидели, дослушав историю гнома, вдруг Храм чуть ли не вскрикнул:

— Свет!

В том самом единственном застеклённом окне, виден был свет свечи.

На разведку источника огня, шли втроём, я, Храм, с обнаженными мечами и Ранк, прикрывающий нас арбалетом. Бесшумно идти не получалось, лестница скрипела и стучала отпавшими досками, но за ней явно следили, потому, как это было единственное, целое деревянное сооружение в замке.

Когда мы вышли на этаж, дверь одной из комнат открылась, и оттуда вышел седой, как снег, старик, держа подсвечник в руке:

— Кто там? Линзи, это ты?

— Нет, это не Линзи, отец. Ты один? — голос Храма прозвучал довольно страшно в тишине.

— Да кому ж тут кроме меня быть? Один я.

Орк, обошел щурящегося старика и заглянул в комнату. Небольшая комнатушка была скупо меблирована: стол, стул, кровать и шкаф. Все было выполнено из простого дерева. На столе лежал кинжал, который старик даже не взял с собой, открывая дверь.

— Не составишь нам компанию, отец, мы тут во дворе у тебя расположились, ты уж не сердись, не знали мы, что хозяин у замка есть.

— Ну почему не составить, я уж давно с живыми не разговаривал.

Тогда, почему-то, никто на эту фразу внимания не обратил. Спустились мы не намного быстрее, чем поднялись, скорость у старца была так себе. Я пока шёл всё время оглядывался.

— Ты чего? — видя моё беспокойство, спросил замыкающий процессию орк, который шёл полуоборотом, чтобы видеть, что происходит сзади.

— Да чувство, как будто ещё кто-то есть тут.

— Смотри вперёд, я пригляжу сзади.

Храм практически задом шёл за нами. Придя на стоянку, Ранк с арбалетом присел к крепостной стене, так чтобы видно было всех нас, и дверь в замок, правда в темноте ночи, из света костра, она была не различима.

— Присаживайся отец, — Храм указал свободное место на деревянной полурассыпавшейся балке, притащенной нами с конюшни и игравшей роль скамьи. Старец присел.

— Давай хозяин знакомиться. Меня зовут Храм, это Рамос, его сын Норман, Кальд, Ранк и Рик. Тябя, как нам называть?

— Звать меня Милофий, только я не хозяин замка, когда-то служил здесь управляющим, у Элама эр Скользкого, с тех пор как замок все покинули, живу здесь.

Я в уме пересчитал, сколько ему должно быть кругов, получалось не меньше девяноста, по внешнему виду он был даже постарше.

— А вы люди никак за сокровищами? — ожил старик.

— Нет отец, мы переночевать заехали, отведаешь нашего ужина, — отец достал кусок Глухана: — правда без хлеба и соли, чего нет, того нет.

— Не откажусь, пока вы его жарили, запах на всю крепость разошёлся. А хлеба я уж давно не ел.

— Так ты нас видел? А чего не спустился?

— Кто ж знает, кто вы такие? Обычно сюда за сокровищами приходят, и не всегда эти люди добрыми бывают. Раз помню, даже пытать меня собирались.

— А потом?

— Потом пришла Линзи с ребятами, и перебила их всех.

— А кто такая, Линзи?

— Владелица замка.

У меня, и судя по оглянувшимся вокруг отцу и Храму, не только у меня, начало закрадываться смутное подозрение. Озвучил его орк:

— Вампир?

— Ну, да.

— А тебя они что, не трогают?

— Не-е-ет. Первое время на запас держали, если есть некого будет, кругов двадцать наверно взаперти просидел. А потом отпустили. Уж не знаю, пожалели может. Ну а мне некуда идти, к тому времени, мне, более ста кругов исполнилось, не видел ничего после темницы, остался умирать. А они мне продуктов принесли, амулетов магических, здоровье поддержать, так и живу здесь, уж не знаю как боров на черный день, или интересно им.

— И что, часто приходят?

— Раза четыре в десятину, когда чаще, когда десятин пять их не встречаю, по-разному.

— А сегодня не должны прийти?

— Они мне не докладываются. Боитесь?

— Конечно, кто ж желает с ними встречаться.

— Встретились уже, — бархатный женский голос заставил всех вздрогнуть.

К этому времени уже не только Ранк, но и Рик с Шиваком сидели около стены с взведёнными арбалетами, поэтому в сторону появившейся тени, тут же вылетел один из болтов. Тень легко ушла от болта.

— Не нервничайте, хотели бы вас убить, давно бы уже все лежали.

Что-то подсказывало, что это не просто угроза. Тень подошла ближе, тусклый огонь осветил женскую фигуру, с слегка более широкими плечами, на миловидном личике выпирали клыки иголки, портя всё впечатление, за плечами виднелась рукоять меча.

— Ваше счастье, что мы сытые, в эту десятину, у нас прямо паломничество. Я бы на вашем месте надолго не задерживалась в гостях. Мы бы ещё прошлой ночью вами подзакусили, но ваш одарённый, нас почувствовал, рисковать не стали, перебить бы мы вас перебили, но могли быть потери. А я не люблю рисковать. Завтра с утра чтоб вас здесь не было. И помните если захотите вернуться, вы для нас — пища.

Она развернулась и важно ушла в темноту ночи, следом лёгкий шелест раздался почти со всех сторон, видимо её воины покидали позиции.

— Серьёзная дама, — из темноты вышел Лекам, с обнажённым мечём, — она за вами уже мер тридцать наблюдала. Думаю, что стражу лучше нести здесь, вдруг кто-нибудь из них не до конца наелся.

Лекам вопросительно кивнул отцу на старца.

— Потом объясню, — отец помолчал с меру, — И часто она так живых отпускает Милофий?

— Нет, из тех, кто в замок приходит вы третьи. Легенду необходимо поддерживать, так что иногда отсюда уходят живые, что бы было, кому рассказывать. Ну и обозы, если большие идут, тоже всех не убивают.

До утра уже никто спать не лёг, Милефий, вскорости ушел, сославшись на старость, разговоры как-то не клеились, все были настороже. Чуть выглянуло солнце, мы спешно оседлали и навьючили лошадей. Отец предложил оставить трофейные мечи, чтобы облегчить поклажу, но орк категорически отказался. Переведя в поводу лошадей, через хлипкий мост, мы с облегчением отправились в путь. Гномы только через двадцать мер времени, сняли болты и ослабили тетиву.

— Вампиры сильные воины? — решил я прояснить у Лекама, ночную встречу.

— Хорошие. Ускорятся не хуже опытного мага. Но главное их преимущество — ночное зрение. Вернее видение силы. Любой предмет пронизывают потоки силы, неживые — послабже, живые, сами вырабатывают силу. Гномы вон к стати, тоже силу видят, правда только не живых предметов, поэтому и мастера по камню и металлу из них хорошие, знают где ударить между потоками сил, чтоб камень раскололся, и куют наблюдая за изменением силы. Некоторые из них даже немного сдвигать силу могут, но одаренных при этом у них совсем нет. А вампиры просто видят силу, любую, собственно они ей, а не кровью и питаются, а кровь пьют по причине более быстрой передачи силы с ней. У обычного человека душа сама силу создает, а у вампиров души нет, поэтому приходится чужой пользоваться, выпьют человека, и десятины четыре, сытые. Ну а поскольку ночью неожиданность и ночное зрение, были на их стороне, то шансов в битве у нас не было. Но думаю двоих, или троих мы бы с собой к богам забрали. Поэтому и нападать на нас не стали, не стоит война добычи. А вот днем, я бы еще посмотрел кто кого, конечно без потерь не обошлось бы, но эту пятерку мы бы осилили.

— Почему ты решил, что их пятеро?

— По шорохам посчитал, пока вы болтали, может, на одного и ошибся.

— Может их в доме еще десяток?

— Чтобы столько вампиров прокормить кучу народа надо погубить, а это привлечет внимание светлого братства и властей, поэтому вряд ли. Вернее всего, гнездо у них маленькое. Вот в темных землях их стаи и по двадцать голов бегают.

— А их серебром убивать надо или кол в сердце?

Лекам рассмеялся,

— Нет, с чего так решил?

— Не знаю, как-то в голову пришло.

— Так же как и человека, они же бывшие люди, единственное что живучие, при тяжелом ранении в строю остаются, и если вовремя человека выпьют, заживает на них все быстро.

— Значит, света они не боятся?

Лекам чуть с лошади не упал, от хохота, орк впереди и отец сзади его бурно поддержали.

— С чего это? Ты где такого наслушался?

— А живут они сколько?

— Не живые они, магически измененные, как личи. Тело вроде как живое, сердце бьется, а души нет, силы своей нет. Пока пьют кровь, бесконечно могут тело поддерживать.

— Откуда они берутся?

— Это — как зараза. У них в клыках, железы есть, выпрыснут яд, когда кусают, и человек умирает, а когда душа перестает сопротивляться, вступает в работу магия, которая оживляет человека и начинает изменять в вампира, так и размножаются. Бывает даже, если не полностью человека выпьют, и их гадость в кровь еще живого попадает, он потом встает. Изначально их вроде как маги создали. Задолго до темной войны, когда темная магия была разрешена. Вампиров использовали в захватах городов. Пороются в его голове менталисты, внушат: прийти в город и начать на всех кидаться, яд пускать. Все разбегаются, а кого укусили, по домам обычно прячутся, так как если узнают, голову сразу снимут. А через десятину, десяток-два новых вампиров появляются. Они когда только обращены, ничего почти из прошлой жизни не помнят, некоторые только ползать могут, как дети. Единственное чего они хотят, наполнить себя силой, так как, их вся, на изменение ушла. И они повторяют то, что первый делал, ну а поскольку думать еще не могут, яд во всех подряд пускают. Пока их всех переловят, половины населения города нет. А потом войска подходят и полу пустой город, почти без боя берут. Потом отказались от них, а после тёмной войны почти всех уничтожили.

— А почему отказались от них?

— Не всегда жители успевали их перебить, иногда получалось так, подходят войска к городу, а в нём одни вампиры. Причём это только первую десятину они тупы, дальше начинают умнеть, то ли память появляется, то ли обучаются быстро. И войска разворачиваются и уходят, потому как, проще людей из города выбить, чем вампиров. А бывало так, что возьмут город, а через полкруга ситуация с вампирами повторяется. Они когда уже в ум входят, не только ускоряться, но и замедляться могут, как бы в спячку впадать. Почувствуют угрозу, спрячутся в укромное место, и в спячку, а через полкруга просыпаются, и жрать хотят, вновь вампирская эпидемия, только уже у завоевателей.

Отец обогнал нас и подал в «рысь», весь отряд ускорился. Разговор сам собой прекратился, так как при такой манере езды, можно и язык прикусить. Храм через меру уехал в головной дозор. В начале второй четверти, пришлось сделать привал, бессонная ночь давала о себе знать. Перекусив остатками глухана, все легли на траву. В дозоре по жребию монетками, (сначала кинули все, у кого решка, кидали еще раз, и так пока не останется один с решкой) остался Лекам, Храм пошел на охоту. Я растянулся на траве, рядом присел Кальд.

— Я так понимаю одаренный, это ты, или вампир ошиблась?

— Почему так решил? — я решил потянуть время, судорожно думая, что ответить.

— По эльфийски отвечаешь, вопросом на вопрос.

— И все-таки?

— Среди нас, гномов, одарённых не бывает, среди орков одарённый — это повод для гордости, духи пометили, Храма бы от важности распирало — шаман. Остаетесь вы трое, люди.

— Можно подумать у людей, одаренных не распирает.

— Согласен, но не так как орков.

— Умозаключения твои в целом верны Кальд, но не моя это тайна.

— Наверно не в свой склеп лезу, извини.

— Да ничего.

— Меч у тебя интересный, можно посмотреть?

— Конечно, — я вынул меч и протянул его гному.

Он мер пять рассматривал его, потом произнёс: «Хороший меч, очень хороший. Я не встречал такого. Обычно меч для мага, куёт кузнец, потом маги накладывают плетенья, которые укрепляют меч, делают легче ну и разное другое, но все плетения разрушают часть природных каналов силы. В твоём, все природные каналы целы, плетения мага словно вплетены в меч». Посмотрел на меня, видя мой непонимающий взгляд, разъяснил: «Когда в меч вкладывают плетения, сначала маг, выжигает канавки в лезвии, они и рушат природные каналы, потом маг на дно канавок прокладывает каналы для плетения, очень, очень, кропотливая работа, и только после этого магией заваривает металл в канавки, ну и ставят накопитель. В твоём случае, плетения обволакивают каналы. Этот меч явно делали как минимум трое: гном, великий мастер, потому как смок подгонять металл под магов, Человеческий маг, очень сильный, уложить каналы такой толщины, да ещё в разогретый металл, где природные каналы не каждый кузнец знает, как изменятся, нужно быть очень мудрым и сильным магом, и сильный эльф».

— Это ты по накопителю понял?

— Нет, в меч кроме человеческих, ещё и эльфийские плетения вложены. Где ты его взял?

— Первый трофей.

— Достался свято, — гном задумался, — будешь рядом с Чёрными горами, обязательно зайди в гости, спроси Кальдоррама Звонкого, любой проводит. С этими словами он отошёл от меня и прилёг под деревом.

Странный народ гномы.

Храм с охоты, вернулся «пустой», как и наши желудки. Собрались за меру, и тронулись дальше, скоро отец дал вновь в свое любимое животное — «рысь». Через две части на пути попалась речушка, вновь встали на привал. Гномы достали рыболовные снасти, как оказалось, боязнь реки у гномов, обратно пропорциональна страсти рыболовства. Храм, ухмыльнулся, и из трех веток и своей рубахи соорудил рыболовную ловушку, но поняв, что приманки нет, с хмурым видом разобрал обратно, и пошел с Лекамом, одолжившим у Рика, его арбалет, пошел на охоту. Через часть, у нас было три здоровенных рыбины, с пол локтя, точно, и олень, вернее олененок, но довольно большой. Решили остановиться здесь на обед, желудок уже, казалось прилипал к позвоночнику. Кресало Шивака, казалось, зажгло довольно сырую древесину, с одного удара, он не меньше других был голоден.

Через пол части мы ели полусырую рыбу, нежным вкусом разливавшуюся по языку, от костра начинал дурманить запах жареного мяса. Таким счастливым, я наверно не был последний круг солнца. С учетом того, что я не помню, что было за пределами последнего круга, это очень высокая оценка моего состояния. Так как три четверти дня, к тому времени как мы наелись, прошли, решили остаться здесь на ночлег. Мгновенно, при этом решении, расседлали лошадей. Храм, вновь соорудил свою ловушку, закинув туда рыбьи кости и немного требухи оленя. Поскольку вечер выдался, свободным, а ночь бессонной, я вознамерился спать, но, Лекам, появился в самый сладкий миг прикосновения головы к седлу, послужившему подушкой:

— Пойдем.

— Куда?

— Узнаешь.

Я молча встал, понимая по тону Лекама, спор бесполезен.

Отойдя локтей на триста от стоянки, маг остановился,

— Вот здесь подойдет. Садись.

Ожидая, что объяснение последует, я послушно сел на колени.

— Садись так, чтобы смог просидеть долго. На коленях, через полчасти взвоешь.

Я пересел спиной к дереву, вытянув ноги перед собой.

— Закрой глаза, расслабь все тело, по каждой косточке. Проверь, чтобы тело было расслаблено, все части тела должны приобрести тяжесть, и руки, и ноги, и голова, при этом, тебе нельзя засыпать, нельзя закрывать глаза. Я сейчас начну петь, ты не удивляйся. Твоя задача увидеть как стекло вот это дерево. Когда будешь полностью готов, легонько кивни.

Песню Лекама, нельзя было назвать песней, это была музыка. Без слов, еле слышна, но музыка, гармония в ней не просто была, она царила. Я уснул.

Проснулся от толчка.

— Вставай, продолжим потом, сейчас ты будешь только засыпать.

— А что я должен видеть?

— Не знаю, ты сам для себя решишь.

В лагере стояла идиллия, спали все кроме Рика и Храма, стоящих на страже, после визита вампиров, было решено стражу нести вдвоем. Удивительно, но я спать не хотел, отправив Рика спать, я заступил на пост. Рассёдланные и спутанные лошади, мерно жевали траву, изредка переступая спутанными копытами. Амулет гномов, не давал мелким родственникам вампиров, «вгрызаться в наши тела». Я замер, по урокам орка, в ближайшем кусте. Через две части, когда мгла полностью проглотила лес, меня сменил отец.

Проснулся я только утром, причем в состоянии: жизнь это песня, надо каждый миг впитать. Пока все просыпались, я успел выкупать Аравина и Барса, по отношению к остальным лошадям это было нечестно, но и всех выкупать я бы не успел. Лекам, видя моё состояние, спросил:

— Ну, как когда силой наполнен под завязку, хорошо?

— А как ты определил, что я наполнен?

— Думаешь, мне незнакомо состояние эйфории от силы? Да и началось это всё после вчерашней медитации, верно?

— Да. И на первый твой вопрос тоже да, хорошо то как!

Позавтракали, остатками оленя. Храм проверил свою ловушку, в ней трепыхались три здоровые рыбины, с явно хищным оскалом. Гномы завернули их в листья с крапивой, сказали, до вечера сохранятся. Оседлав и навьючив лошадей, мы тронулись в путь.

Буквально через часть, кавалькаду, тянувшуюся цепочкой, остановил отец, резко вскинув руку вверх, в двухстах локтях впереди Храм стоял в такой же позе. Храм поднял указательный палец вверх, потом показал им на землю. Лекам спешился и пригнувшись с оголённым мечём, двинулся к Храму, тот уже стоял на земле. Через меру они исчезли в кустарнике, вскоре раздался вскрик, отец выхватил меч, и отвязав одним движением навьюченную лошадь, от седла своей, с места взял галоп, мы дружно последовали его примеру. Выскочив на поляну, застали орка связывающего какого то типа, лежащего лицом в землю, и Лекама прижавшего к шее лежащего остриё меча.

— А теперь уходим обратно, только по-тихому, он может быть не один, — орк, как мешок взвалил лежащего, на плечо, взял валявшийся неподалеку свой меч и направился в обратном направлении.

Лекам, дождался, пока мы последуем за Храмом, и замыкающим пошёл вслед за лошадьми. Отъехав пару верст, орк остановился: «Кажется, очнулся», кивнул он в сторону вьючной лошади, через спину которой, был перекинут пленник. Отец тут же послал в дозор Шивака, в сторону, откуда мы вернулись. Как оказалось, пленный был одним из преследователей, Храм узнал его по характерной шапке смешной расцветки, которая, с учётом тёплого сезона, сама по себе смотрелась нелепо.

— Ну, рассказывай! — присел орк, перед стянутым с лошади мужиком, средних лет.

Пленный смотрел исподлобья: «Воды дайте». Лекам молча отстегнул флягу и напоил мужика.

— Ну! У нас много времени нет, не будешь говорить, к богам пойдёшь, будешь — посмотрим.

— Что говорить? Спрашивайте.

— Я так понимаю, ты по наши души тут бродишь?

Звали мужика — Солд. Оказалось, как и в первый раз, наняли их через предводителя, он обещал всем по золотому за день преследования, в случае нашей смерти, по серебряному, если не догонят. Изначально их было тридцать два человека, после того как мы сократили их количество при переправе на троих, четверо отказались участвовать в охоте на нас, и развернулись обратно. Остальные нашли брод, ниже по течению и пошли по нашим следам, иногда следы терялись, но находились снова, то по лошадиным отходам жизнедеятельности, то по нашим лёжкам во время отдыха.

В последний раз, ночь назад они встали на ночёвку, когда темнота стала скрывать наши следы. Перекусили и легли спать, оставив дозорного возле костра. Ночью на них внезапно напали какие-то темные твари, быстрые как волки, они хватали по одному только что проснувшихся бандитов, и утаскивали в темноту, где крик бедняг обрывался. Солд, быстро поняв, что дни их сочтены, бросился от стоянки подальше в лес. Бежал практически до утра, когда рассвело, он понял что остался жив, и вот уже сутки бродит по лесу, так как не знает куда идти.

— То-то вампиры были сытые, спасибо им. Сколько ваших погибло, пока не убежал, помнишь?

— Около костра дозорный лежал, вряд ли живой и четверых я видел что утащили.

— То есть осталось ваших не больше двадцати?

— Думаю меньше, я пока бежал, еще двоих убегающих видел. Но не уверен наши ли это, поэтому, от них тоже сиганул. Потом, уже утром, понял что наши, но возвращаться побоялся.

Пленного тщательно обыскали и развязали, посадив напротив него Ракса, с взведённым арбалетом. В сумке, наподобие гномьей, нашли соль, чему были очень рады, немного серебра, небольшой нож и зажигательный амулет.

— Не самая дешёвая вещь? — вертя в руках амулет, покосился Лекам на пленного.

— Дочь сделала, она у меня в академии учится, на артефактора, через круг, выпустится. Из-за неё и пошёл.

— На обучение не хватает?

— Нет, таких денег никогда не было, отрабатывать обучение будет. Надо взятку в десять золотых дать, чтоб в хорошее место на отрабатывание направили, — прожевав кусок мяса, выделенный отцом, ответил Солд.

Мы отошли в сторонку от пленного.

— Что думаете? — начал Лекам.

— Не врёт точно, вампиров не придумаешь, — высказался орк.

— Думаю, дальше ехать надо, вдруг всех не перебили, и они продолжают охоту, — отец стоял, опершись на дерево плечом.

— Согласен. А с этим что, к богам?

— Кровожадный ты Храм, кому он нужен, один за нами не пойдёт, пусть сам выбирается, волки сожрут, или вампиры, наша совесть чиста.

— Только если встретится со своими, на нас наведёт.

— Да-а-а. Задача.

— Пойдёмте у него спросим, — вступил в разговор Кальд, — придумает до следующей стоянки, как его без вреда нам отпустить, пусть идёт, нет — значит, нет.

— Разумно.

Вернувшись к пленному, изложили свои мысли.

— Вы уж лучше убейте меня, но от себя не гоните, не хочу стать ужином, уж не важно кто там, вампиры или нет, шансов выйти одному, у меня нет, не эти так волки, мы пока ехали две стаи видели, здоровых таких. Ну а коли возьмёте с собой, до деревни какой, чем хотите поклянусь, что про вас, никому не расскажу.

— Ловко хочешь выкрутиться, — высказал свои мысли Кальд.

— Ладно, поехали, — отец пошёл к лошади, — на следующей стоянке решим, что с ним делать, как бы его дружки не пожаловали. Храм руки ему сзади свяжи.

Поехали не сразу, пришлось немного задержаться, переложить поклажу с одной из вьючных лошадей, для пленного. Ехали с редкими остановками, боялись, нагонят преследователи. На ночь, когда начало смеркаться, остановились вновь у реки, вернее всего той же самой, видимо ехали вдоль неё. Кальд, взялся готовить рыбу. Дрова принёс Солд, которого развязали, так как бежать ему действительно не с руки. Пока окончательно не стемнело, он умудрился вымыть всех лошадей, и натёр их какой-то травой, чтобы меньше запах был, волков приманивать. Храм снова поставил ловушку, или как он называл её кувшинку, на рыб. Спать легли уже в кромешной тьме. Солда, уложили поодаль, так, чтобы стоящему на страже он был виден.