Упражнения
5. Можно многое увидеть, если просто наблюдать
Это сказал Йоги Берра, и сказал очень верно. Выйдите на улицу и понаблюдайте за происходящим. Выберите из толпы мужчину и женщину и записывайте все, что видите, пока не наберется 20 пунктов. Вот мужчина взял женщину за руку – запишите это. Она пригладила рукой волосы – запишите. Вот она тряхнула головой. Вот он прижался к ней. Вот она отстранилась или тоже прижалась к нему. Вот она засунула руку в карман или вытащила кошелек и ищет там что-то. Вот он оглядывается на проходящую мимо женщину. Все записывайте. Двадцать пунктов наберутся быстро.
Когда вы начнете изучать список, то, включив воображение, сможете придумать историю об этой паре. Кто они: друзья, влюбленные, брат и сестра, коллеги, любовники, случайно столкнувшиеся соседи? Они спорят или ругаются, влюблены друг в друга или планируют выходные, а может, просто обсуждают, на какой фильм пойти? Подробности, собранные в вашем списке, дадут богатый материал для создания небольшого рассказа. Но это не цель нашего упражнения.
Повторим еще раз. Выберите другую пару. Теперь вас должно интересовать не происходящее между ними, а лишь то, что кажется вам интересным с эстетической или эмоциональной точки зрения. Я гарантирую, эти 20 пунктов займут у вас гораздо больше времени. Возможно, понадобится целый день. Так происходит, когда к наблюдению добавляется оценка. Вы начинаете выбирать, редактировать, фильтровать лишнее.
Теперь изучите оба списка. Что привлекло вас во втором, селективном списке? Эпизоды, когда между партнерами возникали трения или когда пробегала волна нежности? Когда они жестикулировали или отводили глаза друг от друга? Изменяющаяся дистанция между ними? Как они переминались с ноги на ногу или прислонялись к стене, как снимали очки или чесали подбородки?
Не столь важно, что именно привлекло ваше внимание, важно различие между двумя списками. То, что вы включили в список и что оставили за его пределами, дает важное представление о том, как вы смотрите на мир. Если вы проделаете это упражнение несколько раз, постепенно сложится некий шаблон, отражающий особенности вашего восприятия. Не мир раскроется перед вами – раскроетесь вы.
6. Выберите новое имя
Представьте себе, что имя можно поменять. Какое вы выберете? Что-нибудь звучное или имя человека, которым восхищаетесь? Покажет ли оно, во что вы верите или чего ожидаете от окружающих? Возможно, вы мечтаете, чтобы мир заговорил о вас?
Это упражнение не игра во «что, если…», оно призвано определить вашу индивидуальность, помочь понять, кто вы есть и кем хотите стать. Я всегда считала, что моя творческая жизнь началась с того момента, когда мать назвала меня Твайлой. Это не совсем обычное имя, особенно в сочетании с фамилией Тарп (Твайла Смит звучит по-другому, не правда ли?). Мать вычитала имя Твила в газетной вырезке о победительнице конкурса на лучшую имитацию поросячьего хрюканья, проходившего в Индиане. Она объясняет, что «поменяла “и” на “ай”, потому что так будет лучше смотреться на афишах». Она верила в мои возможности. Она хотела видеть меня исключительной личностью и подчеркнула эту исключительность именем.
Заставить ребенка почувствовать себя особенным – это задача родителей, и в этом смысле моя мать проделала хорошую работу. Для меня это имя сильное, независимое и неприступное. Его невозможно сократить до Тва или Ла, и ему трудно придать уменьшительную форму. У меня есть хороший друг, который всегда добавляет уменьшительный суффикс -ле (из идиша) ко всем именам, но даже он никогда не пытался звать меня Твайлале. Это хорошее имя для того, кто решил оставить след в истории.
Но самое главное все-таки то, что имя оригинальное. Оно и меня заставляет стремиться к оригинальности – хотя бы для того, чтобы ему соответствовать.
Я не преувеличиваю магическую силу, кроющуюся в нашем имени. Имена зачастую становятся своего рода хранилищем генетической памяти. Родители, властители наших имен, конечно же, чувствуют их силу. Поэтому они называют детей именами своих родичей (или своими). Так они чествуют тех, кто был до них, и соединяют ребенка с прошлым отца или матери. Они надеются, что вместе с именем детям передадутся смелость, талант, энергия и удача предков. Мы назвали своего сына Джесси Александр – в честь моего дедушки Александра Тарпа и дедушки моего мужа Александра Хуота, потому что восхищались их работоспособностью и мастерством в создании различных вещей. Я подумала, что если их гены перейдут к моему сыну, то он должен получить и их имя. Интересно, что больше всего Джесси нравится что-нибудь делать своими руками.
Эссеист Джозеф Эпштейн отмечал: «Смена имени в большинстве случаев выглядит как предательство права, данного нам по рождению, среды, идентичности». Я с ним не согласна. Смена имени – это в какой-то степени стремление к более высокому призванию. И практика эта нередка среди творческой публики.
В древности японским мастерам искусства разрешалось раз в жизни сменить имя. С большой тщательностью они выбирали, в какой период своей творческой карьеры сделать это. Старое имя оставалось с ними, пока не приходило осознание, что они достигли уровня мастерства, к которому стремились. Смена имени была знаком их творческой зрелости. Всю оставшуюся жизнь, находясь на пике раскрытия творческих способностей, они звались новым именем.
Моцарт играл со своим именем большую часть жизни. При крещении он был наречен Иоганном Хризостомом Вольфгангом Теофилом Моцартом. Но уже вскоре Леопольд Моцарт, отец композитора, сокращает имя сына до Иоганн Хризостом Вольфганг Готтлиб. Впоследствии юный Готтлиб предпочел среднее имя Амадей (Готтлиб, Теофил и Амадей – это соответственно немецкий, греческий и латинский вариант имени, означающего «любимец Бога»). В период женитьбы на Констанции Вебер с Моцаром произошла значительная перемена: во всех документах, связанных с браком (за исключением самого брачного контракта), проставлено Вольфганг Адам Моцарт. Назвавшись именем первого человека, Моцарт, возможно, объявил тем самым о своем перерождении, об освобождении от прошлого. «Постоянно меняя имена, он тем самым экспериментировал с различными субличностями, пытаясь сонастроить их в соответствии с внутренним звучанием», – пишет биограф Моцарта Мэйнард Соломон.
Смена боксером Кассиусом Клеем имени на Мохаммед Али – один из ярчайших актов символического перерождения XX столетия. Будучи уже чемпионом мира в тяжелом весе, Кассиус Клей принял ислам и назвался Али, отбросив путы имени, несшего на себе отпечаток рабства. С новым именем он приобрел новую идентичность, которая таила в себе больший потенциал и помогла ему стать одним из известнейших людей на земле.
Разумная смена имени может стать самосбывающимся пророчеством. Эпштейн пишет: «Эрик Блэр, Сесиль Фэйрфилд и Юзеф Теодор Конрад Коженёвский стали Джорджем Оруэллом, Ребеккой Уэст и Джозефом Конрадом соответственно. Первый очистился, таким образом, от шелухи социального класса, к которому принадлежал по рождению, вторая взяла имя феминистки – героини романа Ибсена, последний просто упростил имя для англоязычной аудитории. Но как же правильно эти имена звучат сейчас, какое слияние!»
Моя творческая биография
1. Каким было первое проявление ваших творческих способностей? – Когда сидела за клавиатурой пианино на руках у мамы и слушала ноты.
2. Присутствовал ли кто-то при этом и смог ли его оценить? – Я получала оценку неоднократно в детстве, как и большинство детей, когда их учат чему-то сложному и хотят, чтобы они делали это все лучше и лучше. Моя учительница по фортепиано всегда ставила «печать одобрения» в тетрадку, в которой было все, начиная с золотых и черных звезд и кончая наклейками с различными домашними животными. Но по-настоящему запомнилась… губка, которую учительница смачивала, чтобы приклеивать с ее помощью наклейки. Она хранила губку в небольшой банке сбоку от рояля, и когда я играла, мои глаза всегда были направлены на эту банку. Эта губка стала не только символом вознаграждения моих усилий, но и способом его передачи. Я ощущала какую-то особую связь с ней. Я ее полюбила. И полюбила все свои голубые тетрадки, в которых были приклеены звездочки. Я до сих пор их храню. Так что да, всегда находился кто-то, кто наблюдал за моей творческой активностью.
3. Ваша лучшая идея. – Следовать по своему жизненному пути и стать балериной, потому что это я делаю лучше всего. В другом я не так успешна.
4. Что заставляет вас считать ее таковой? – Я слушала свою интуицию, а не голову. Жизнь танцора сложна, а зарабатывать танцами на жизнь еще сложнее. Хореография же и вовсе сурова, потому что у нее нет истории, которую можно было бы развивать, – создаваемое нами исчезает вместе с окончанием представления. Трудно оставить после себя наследие, создать историю – для себя и других. Но я старалась этого не замечать и продолжала следовать своему инстинкту. Я взбунтовалась против самой себя. Когда идешь за головой, приходится принимать решения и можно ошибиться. Если следуешь инстинкту, то выбора нет. Это было неизбежно, и поэтому у меня нет никаких сожалений.
5. Ваша самая дурацкая идея. – Думать, что я могу получить все, что захочу.
6. Что делает ее глупой? – Присущая моей работе тщетность. Творческая жизнь требует жертв. «Жертвовать» и «добиться всего, что захочу» как-то не согласуются между собой. Я одновременно пыталась сохранить семью, строить карьеру, танцевать и саму себя обеспечивать… и это было неподъемно. Мне пришлось понять на горьком опыте, что я не смогу иметь все, что захочу, что придется пойти на какие-то жертвы, что невозможно исполнить все роли, о которых я когда-то мечтала. Мы, женщины 60-х и 70-х годов, надеялись, что сможем все изменить и жить по новым правилам. Что-то действительно удалось изменить, а что-то вернулось назад. Глупость была в том, что я создала такой механизм работы, который прямо противоречил моим личным амбициям. С чем-то было необходимо расстаться.
7. Можете ли вы отследить, как пришли к этому? – Я старшекурсница, сижу в раздевалке при танцевальной студии. Веду молчаливую дискуссию с собой, которая длится уже четыре года – с той поры, когда я ушла со второго курса колледжа Помона и поступила в Барнард-колледж в Нью-Йорке – сердце танцевального мира. Я смотрела в зеркало на отражение своего тела и видела в нем потенциал танцора. Переодеваясь, я чувствовала, будто надеваю униформу, и подумала тогда: «Да, я хочу записаться в эту команду». Так в тот момент я сделала выбор всей своей жизни.
8. Ваши творческие амбиции. – Продолжать совершенствоваться, чтобы мне никогда не пришлось подумать: «Наверно, мое время уже прошло».
9. Что мешает их осуществить? – Ничтожность человеческой натуры. Как моей собственной, так и других.
10. Что необходимо для осуществления этих амбиций? – Я часто представляю себя водным потоком, на пути которого стоит скала и мешает пробиться на другую сторону. Вода в конце концов находит свой путь, но до этого ей приходится выискивать мельчайшие отверстия и щели в скале. Вода продолжает прибывать, набирать силу, пока не прорвется на другую сторону бурным потоком. Так и с моей карьерой. Нет в ней места ступеням и лестницам. Я, как вода, встречающая скалу, – набираю силу, а затем… взрываюсь.
11. С чего начинается ваш день? – Я просыпаюсь в 5:30 утра, еду через весь город в тренажерный зал и тренируюсь. Вот уже 14 лет у одного и того же тренера Шона Келлехера.
12. Каковы ваши привычки, что в них повторяется? – Ранний подъем, занятия в тренажерке, душ по-быстрому, завтрак из трех крутых яиц и чашки кофе, час на утренние звонки и разбор почты, два часа на растяжку и продумывание идей в студии, репетиция с моей танцевальной труппой, возвращение домой во второй половине дня для решения некоторых деловых вопросов, ранний ужин и несколько часов чтения. Это все мое расписание, и так каждый день. День танцора состоит из повторений.
13. Опишите свой первый успешный акт творчества. – Когда мне было восемь лет, я жила в Сан-Бернардино в Калифорнии, и меня приучали оставаться одной в комнате. Но мне хотелось человеческого общения, хотелось участия и оценки того, что я делаю. Тогда я собрала соседских детей и убедила их пойти со мной к ущелью, возле которого мы жили. Там я проводила для детишек сеансы приобщения к театру. Это было первым творческим актом, моим первым пребыванием на сцене в роли главного – того, кто передвигает людей с места на место. Моей первой постановкой.
14. Опишите свой второй успешный акт творчества. – Через 16 лет, мой первый поставленный танец.
15. Сравните их. – Они похожи. В обоих случаях я организовала людей в пространстве и времени с намерением совершить некий ритуал.
16. Как вы относитесь к деньгам, власти, похвале, соперникам, работе, игре?
К деньгам? Ненавижу испытывать в них потребность.
К власти? Бросай ей вызов, если ею не обладаешь. Не злоупотребляй, если ее имеешь.
К похвале? Не верю в нее.
К соперникам? Благословляю их.
К работе? Живу ею.
К игре? Это моя работа.
17. Кто из творческих людей восхищает вас больше всего? – Моцарт, Бах, Бетховен, Баланчин и Рембрандт.
18. Почему они стали для вас образцом для подражания? – За их устремленность к цели, за ее достижение, за взросление на этом пути. Им не единожды приходилось начинать что-то новое. Между их первыми и завершающими работами расстояние во много световых лет.
19. Что между вами общего? – Самозабвенный труд. Я стараюсь следовать их примеру. Стараюсь перенять их выдержку и стремление постоянно расти. А отличаюсь от них тем, что я женщина. Существует большая разница между тем, как добивается чего-то в жизни мужчина, и тем, как мир воспринимает успехи женщины, неважно, в творчестве или в чем-то другом.
20. Кто в жизни постоянно вдохновляет вас? – Морис Сендак. Мы общаемся с ним каждую неделю, и нам всегда есть, над чем посмеяться. Это единственный человек, при котором можно что-нибудь сболтнуть, не думая о приличиях. Он и сам так делает. Мы похожи на двух шаловливых детей. Это доставляет столько удовольствия! Дик Аведон меня безумно вдохновляет своей дисциплинированностью, амбициозностью, постоянным стремлением к самообразованию и бесконечным благородством. Он настоящий мастер. Даже используя старые решения, он умудряется проявить изобретательность.
21. Кто ваша муза? – Мои танцоры.
22. Что или кого вы зовете музой? – Это то, ради чего я готова много работать.
23. Когда вы сталкиваетесь с человеком более умным и талантливым, чем вы, как вы реагируете? – С энтузиазмом. Я могу тоже стать такой.
24. Когда вы сталкиваетесь с глупостью, грубостью, непримиримостью, ленью и безразличием в людях, как вы реагируете? – С глупостью – от нее убегаю, а не ухожу.
С грубостью – становлюсь вежливее.
С непримиримостью – даю отпор.
С ленью – см. выше про глупость.
С безразличием – прохожу мимо.
25. Как вы реагируете на приближающийся успех или угрозу провала
На успех – с облегчением.
На провал – работать нужно больше. И быстрее.
26. Что приносит больше удовольствия в работе: процесс или результат? – Мне нравится изучать основы основ. Первые шаги самые интересные, когда вы только начинаете подбираться к проблеме, художественной или философской, когда еще не знаете, что нужно решить и как. Для меня самым важным становится момент, когда что-то начинает получаться. В тот момент, когда что-то впервые получилось хорошо, я знаю, что лучше уже не будет. Я немного слукавила, отвечая на вопрос: мне нравится процесс. Результат мне нравится только в первый раз.
27. Когда у вас появляется чувство, что задуманное находится за пределами ваших возможностей? – Оно появляется всегда, всегда. Но каким-то образом удача сопутствует мне, и мне удается сделать то, что я задумываю. Поэтому я изучаю основы, чтобы совладать с этим страхом.
28. Ваше идеальное творческое занятие. – Хорошо танцевать.
29. Ваш самый большой страх. – Что я не смогу этим заниматься.
30. Какова вероятность того, что это произойдет (сразу к двум предыдущим вопросам)? – Возможность и неизбежность соответственно.
31. Какой из ответов вы хотели бы изменить? – Номер 6. В глубине души я мечтаю иметь все, что хочу.
32. В чем, по-вашему, заключается мастерство? – Это понимание, что ты хочешь сделать, видение, как ты хочешь это сделать, смелость, дающая силу работать с тем, что есть, профессионализм, позволяющий претворить в жизнь тот самый первый импульс.
33. Ваша главная мечта. – Плата за мой труд на уровне профессиональных спортсменов и поп-звезд. Это означало бы, что я живу в мире, где балет так же важен, как футбол или рок-н-ролл. Если самые счастливые люди на свете – это те, кому платят за то, что они готовы делать бесплатно, то мне и так очень повезло. Но я оптимист, и моя мечта – стать еще более везучей.
