Глава 4 Конфуцианство
На то, что не соответствует ритуалу, нельзя смотреть,
то, что не соответствует ритуалу, нельзя слушать,
то, что не соответствует ритуалу, нельзя говорить,
то, что не соответствует ритуалу, нельзя делать.
Конфуций
Основоположник
В молодости я занимал низкое положение, поэтому научился многим занятиям простых людей.
Конфуций
Учитель Кун – Конфуций родился в 551 г. до н. э. на востоке Китая в царстве Лу в уезде Чанпин, в самой низкой административной единице «И». Отец Конфуция Шулянхэ был начальником этого «И». Его мать по фамилии Янь была отдана в жены Шулянхэ в весьма юном возрасте, так что даже современники посчитали этот брак не соответствующим правилам справедливости, поскольку ее муж к этому времени был в очень почтенном возрасте. В молодости Шулянхэ был солдатом и женился рано, но жена рожала ему одних дочерей. Повторно он женился, когда ему было более 70 лет, и только тогда от молоденькой жены у него родился первый сын. К моменту рождения Конфуция в семье уже было двое детей. (Как важный фактор в повышенной интеллектуальности сына отметим почтенный возраст отца и молодость матери.)
Родился Конфуций 22 сентября, то есть в день осеннего равноденствия. Как гласит легенда, были предвестники родов необыкновенного ребенка. Его мать незадолго до рождения второго сына увидела во сне единорога. При рождении на его теле были обнаружены особые знаки, главным из которых была впадина на темени. Поэтому ему дали имя Цю (Холмы). Он родился с продавленным теменем, и это всегда особо подчеркивалось, поскольку китайцы были уверены, что истинная мудрость обязательно связана с отметинами на теле мудрецов. Конфуций был крупным и сильным ребенком, рос быстрее сверстников.
Портрет. Конфуций отличался необычно высоким ростом (1 м 91 см) – его даже называли верзилой, тем более что в зрелые годы высокий рост подчеркивался грузным телом. Современники описывали его так: лицо его за счет крупных черт было весьма выразительным, у него был массивный лоб, большие навыкате глаза, мясистый нос с широкими ноздрями, необычно длинные уши, вздернутая верхняя губа, обнажающая два больших выступающих передних зуба, густые брови, а в дальнейшем и борода. Ученики почитали его и единодушно отмечали, что учитель был лишен четырех недостатков: склонности к домыслам, излишней категоричности, упрямства и себялюбия.
Отец Конфуция скончался, когда ему было 2 года и 3 месяца, поэтому помнил он его весьма смутно. После смерти отца мать замуж не выходила, и он рос лишенным отцовской заботы и внимания. И при жизни отца семья не процветала, так как он занимал один из самых низких административных постов. (Его официальные доходы составляли 100 юаней зерна в год, это около 3 тысяч кг.) После смерти отца семья оказалась в крайне бедственном положении. Тем не менее Конфуций рос веселым и жизнерадостным ребенком, любил играть со сверстниками и петь. Однако чаще он играл один, расставляя на игрушечном жертвенном столе деревянные сосуды для жертвоприношений, подражая церемониальным обрядам.
С юных лет у Конфуция проявляется глубокий интерес к древности, именно в ней он всегда искал эталоны для подражания. Позднее он писал (Изр. 7, 1; 144, с. 84):
...
Я продолжаю – не творю; я верю в древность и люблю ее чистосердечно.
Мать Конфуция скончалась в 528 г. до н. э., когда ему исполнилось 16 лет. Молодой Кофуций тяжело перенес ее смерть. Как того требовал обычай, он оставил службу на 27 месяцев. И хотя многие в то время уже не обращали внимания на это правило, он его строго соблюдал. Только после окончания траура по матери он смог играть на флейте, но все еще был не в состоянии петь. К этому моменту его жизненные перспективы были плохими, так как определялись низким происхождением. Конфуций даже не мог занять место отца, так как у него был старший брат. Однако он был силен и талантлив. Лишившись отца и матери, изыскивая средства к пропитанию, он усиленно занимался самообразованием, изучал прикладные искусства. Впоследствии он писал:
...
В пятнадцать лет я сосредоточил все свои помыслы на учебе. У меня не было перспектив использования на государственной службе, поэтому я занялся изучением искусств.
В те времена умения в искусствах означали понимание музыки и способность исполнять ритуалы, стрелять из лука, управлять колесницей, писать и считать. После окончания траура, накопив достаточный объем знаний, он занялся преподаванием. Одновременно Конфуций был первым, кто в Китае по собственной инициативе посвятил себя изучению истории и собиранию фольклора, особенно народных песен. (С позиции его современников история представляла второстепенный интерес.) В дальнейшем преданная любовь к истории стала основой успеха Конфуция. Он был архивистом и знатоком древностей, создав оригинальную социально-нравственную систему взглядов. Вместе с тем для большей убедительности своей системы он скрывал ее оригинальность и опирался на авторитет легендарных героев. Такая позиция была связана с тем, что, по древней китайской традиции, авторитет учения в значительной степени определялся древностью его происхождения, чем древнее – тем авторитетнее.
Когда Конфуцию впервые удалось поступить на службу, он занял должность мелкого чиновника – хранителя зерновых амбаров. В 19 лет, перейдя на должность сборщика податей, он женился, и у него родился сын, которого назвали Бо-Юй, а позднее и дочь. Однако семейная жизнь Конфуция не сложилась, и через некоторое время он разошелся с женой. Поскольку работа хранителя в хлебных амбарах и сборщика податей не давала достаточных средств для нормального существования, он нанялся на службу к аристократу и состоял у него смотрителем пастбищ. В 27 лет он поступил на службу в главную кумирню – помощником при совершении жертвоприношений. Здесь уже пригодились все его знания – не только умение считать и писать, но и знакомство с церемониалом и музыкой.
Хотя первые ученики стали появляться у Конфуция уже в 17 лет, только в 22 года он серьезно вступил на учительское поприще. С самого начала он организует занятия с учениками на иных условиях, чем остальные наставники. Например, соглашается обучать за любую плату, требуя от своих учеников только горячего желания учиться. Он принимал всех, стремившихся получить знания и имевших для этого способности.
...
Кто не проникнут горестным порывом (к знанию), тех не просвещаю, не потрясенных не учу, не повторяю тем, кто не способен отыскать по одному углу – три остальных.
Конфуций
В 30 лет Конфуций открыл собственную школу, в которой преподавал обычаи и традиции. Он считается первым в Китае учителем, имевшим школу, где ученики были отобраны им самим. Его первая школа работала около 10 лет. Когда ему исполнилось 35 лет, на его родине, в царстве Лу, вспыхнул мятеж, и Конфуций вынужден был бежать в царство Ци. Та м он завоевал уважение своими глубокими знаниями в политике, музыке, танцах. Через пять лет зрелым сорокалетним мужем, уже получившим известность как учитель и философ, он возвратился в родные края. Там его приняли с почетом, и князь, предполагая укрепить свое пошатнувшееся положение, назначил философа губернатором города Чжун-ду. В нем Конфуций впервые мог опробовать на практике свои окончательно созревшие к этому времени теоретические идеи управления государством.
В возрасте 51 года он снова перешел на административную службу, так как стремился сделать еще одну попытку проверить на практике разработанные им принципы организации государства. Правитель царства Лу пожаловал ему в управление территорию Чжун-ду, и за один год Конфуций навел там порядок. Поэтому его быстро повысили, и он получил один из высших чиновничьих постов – начальника судебного приказа. Тогда в его юрисдикции оказались все преступления уголовного и политического характера, что весьма способствовало тому, что он стал фактически ближайшим советником Дин-Гуна. Успех сопутствовал ему, и в 56 лет он стал первым советником. В это время в его руках сосредоточилась высшая политическая и юридическая власть, и он пользовался ею весьма эффективно. Современники отмечали, что в период, когда Конфуций был первым советником, его политику отличали безжалостное отношение к смутьянам, успешная борьба со спекуляцией и воровством, установление строжайших нравственных норм и щедрое гостеприимство. В эти годы полностью оформились его фундаментальные представления о надлежащем управлении государством. Приведем пример взглядов Конфуция на этот счет.
Как-то Конфуций встретил близ святой горы Тайшань убитую горем женщину; она плакала у могилы. На вопрос о ее горе она ответила: «Некогда мой свекор был здесь растерзан тигром, затем муж, а теперь вот и сын погиб [от того же]». Когда ее спросили, почему же они здесь жили и не ушли от этого страшного места, был дан лаконичный ответ: «Здесь нет деспотичного правления». И тогда учитель резюмировал, обращаясь к ученикам: «Запомните, дети мои! Деспотическое правление страшнее тигра!» (48, с. 94).
Участие Конфуция в управлении царством Лу быстро усилило влияние этого царства, притом настолько, что соседи стали беспокоиться, полагая, что если он по-прежнему будет править страной, то царство Лу станет гегемоном над ближайшими соседями и обратит взоры на их земли и те станут его жертвами. Правители этих царств решили победить соседа хитростью. Они отобрали 70 красавиц, обученных специальным танцам, облачили их в шелка и вместе с 30 породистыми конями направили в подарок Дин-Гуну. Тот принял такой щедрый подарок. С этого времени все свое время Дин-Гун посвящал юным танцовщицам, забросив государственные дела и запретив принимать кого-либо из сановников (в том числе и Конфуция). Конфуций был настолько оскорблен легкомысленным поведением правителя, что отказался от всех постов и покинул царство Лу. Позднее, вспоминая об этом времени, он говорил с грустью (Изр. 18; 4:144, с. 154):
...
Чрезмерное усердие на службе ведет к потере расположения государя, а чрезмерное радушие в дружбе приводит к потере расположения друзей.
Снова покинув родные места, он вместе со своими учениками начал скитаться, и эти скитания продолжались 13 лет. За это время Конфуций с учениками объездил 10 царств Китая, предлагая свои услуги многим правителям, но нигде не смог занять такие высокие посты, как в царстве Лу. Поэтому в конце концов он возвратился на родину. Здесь он вновь открыл частную школу, по-прежнему отказываясь от традиционных социальных градаций учеников. Когда Конфуций вернулся в родное царство Л у, ему было 66 лет. С этого времени он уже его не покидал и дожил в нем до конца своих дней.
Конфуций был глубоко предан ценностям общества своего времени и не подвергал сомнению общепринятые верования и культы. Однако он не считал их связанными со своим социально-философским учением и потому просто не говорил о них. Несмотря на то что Конфуций не любил говорить о богах и духах, в некоторых ситуациях он все же заявлял о своих особых способностях, например, о том, что фактически неуязвим, независим от внешнего мира, поскольку находится в нравственном родстве с Небом. Иногда он даже демонстрировал дар ясновидца. Так, однажды, находясь в другом царстве, он объявил, что в этот момент в чжоусской столице молния сожгла храм царя Ли-Вана, пояснив при этом, что пожар этот – кара Неба за то, что Ли-Ван погряз в роскоши. Вскоре пророчество подтвердилось. Прибыл вестник и сообщил, что храм сгорел во время грозы.
Важно отметить, что, выдвигая идеи этических норм поведения, Конфуций всю жизнь сам следовал провозглашенным принципам, то есть наставлял учеников всем образом своей жизни – был справедлив, и его поступки всегда соответствовали его убеждениям. В самых драматических обстоятельствах, даже сталкиваясь с реальной угрозой для жизни, он проявлял стойкость и невозмутимость, считая эти качества непременным атрибутом своего идеала – благородного мужа. Его ученики писали, что он не вдавался в пустые суждения, не проявлял неряшливости и не думал о себе лично. Его всегда отличала умеренность в пользовании жизненными благами, он считал, что человек не должен поступаться своими идеалами во имя личного благополучия.
Сохранились воспоминания современников о некоторых бытовых подробностях жизни Конфуция. Дома он всегда носил простую одежду черного и желтого цвета, халаты с обрезанным правым рукавом – так было удобнее для письма и домашних работ. Он бережно относился к живым существам – не ловил рыбу сетью, а только удочкой, и не стрелял птиц, устроившихся на ночлег, так как считал такую охоту чрезмерной, не соответствующей пути золотой середины. Превыше всего он заботился, чтобы о нем свидетельствовали его поступки. Например, когда умирал его друг, которого некому было похоронить, он говорил: «Я похороню» (Изр. 10; 22:144, с. 105). В кругу учеников он был сердечен и естественен, чужд надменности. Окружающие иногда подшучивали над ним, отмечая гордый вид, вкрадчивые манеры и упорство, однако ученики утверждали, что эти упреки несправедливы. Конфуций был прямодушен и безукоризненно честен, бесстрашен в суждениях, не угодлив. Учителю всегда была свойственна неподдельная скромность, неизменная учтивость, внимание и приветливое отношение к людям. Он никогда не выставлял напоказ свою образованность и умел прислушиваться к советам. Не раз он изменял свои решения по советам своих учеников, выслушивал их мнения и даже оправдывался перед ними. Беседуя, он любил пошутить и помечтать.
С психологической точки зрения любопытно, что незадолго перед смертью Конфуций стал предлагать ученикам новое занятие, которое получило название «отпускать на волю свои умы». Вместе они делились мечтами, пускались в полет фантазии, рассказывая друг другу то, что бы они сделали, если бы… Эти фантазии помогали им лучше понять себя и поверить в свои силы. Такое поведение с учениками было следствием того, что основой отношения между людьми Конфуций почитал человеколюбие. Однажды его спросили, что он под этим понимает? Он ответил:
...
Почтительность, обходительность, правдивость, сметливость, доброта! Если человек почтителен, то его не презирают. Если обходителен, то его поддерживают. Если он правдив, то ему доверяют. Если сметлив, то он добивается успеха. Если добр, то может использовать других.
В преклонные годы правитель время от времени призывал Конфуция для консультаций и присутствия на дворцовых приемах. В остальное время он преподавал и работал над подготовкой пяти классических книг, которые известны под названиями: «Древняя история» («Шу-Цзин»), «Книга песен» («Ши-Цзин»), «Книга Церемоний» («Ли-Цзи»), «Книга перемен» (И-Цзин») и «Анналы весны и осени» («Чун-Цю»).
Обсуждая проблемы образования, Конфуций неоднократно подчеркивал, что он сам не признает и другим не рекомендует при отборе учеников руководствоваться различиями в их происхождении. При этом он сформулировал принцип: «Образование без предвзятости». Неудивительно поэтому, что среди его учеников были представители различных социальных слоев – от провинциала до аристократа. Поражала его школа и разнообразием возраста учеников. Некоторые были старше учителя, иногда отцы учились вместе со своими сыновьями. Плата за учебу всегда была умеренной, ограничиваясь иногда связкой сушеного мяса. Понятно, что построенная на таких принципах школа больших доходов основателю не приносила. Однако слава Конфуция возрастала, и ученики съезжались к нему из отдаленных районов страны.
Учитель воспитал 72 известных ученика, из которых 12 находились при нем неотлучно. Он был доступным человеком, повторяя, что если бы он казался недосягаемым, у людей пропало бы желание ему подражать. Он неуклонно соблюдал ряд педагогических правил, например выговаривал ученикам только наедине, а перед другими всегда защищал. Когда ученики расспрашивали его, как ему удалось так много достичь в своей жизни, он отвечал (48, с. 264):
...
В пятнадцать лет я ощутил стремление учиться; в тридцать я утвердился; достигнув сорока, освободился от сомнений; в пятьдесят познал веление Неба; в шестьдесят мой слух обрел проникновенность; с семидесяти я следую желаниям сердца, не отступая от правды и не нарушая меры.
Единственный сын Конфуция умер на четыре года раньше него (в 482 г. до н. э.), и он горько его оплакивал. Сам Конфуций скончался в возрасте 73 лет в городе Цюйфу в 479 г. до н. э. Существует предание о том, как это произошло. Как-то рано утром он поднялся и, заложив руки за спину, вызвал своих слуг, пошел к двери, напевая про себя: «Великая гора должна искрошиться, сильное бревно сломается, и мудрый человек склонится, как былинка. Я происхожу из Инь, и сегодня ночью мне снилось, что я сидел, а передо мною были приношения между двумя колоннами. Не появляется разумный монарх. Нет никого в империи, кто пожелал бы сделать меня своим учителем. Приходит время мое умирать». Так и случилось. Он пошел на свою постель и через семь дней испустил дух. Перед самым концом он в тоске воскликнул: «Кто после моей смерти возьмет на себя труд продолжить мое учение?» (197, с. 44). Это были его последние слова. Затем он впал в беспамятство и скончался через семь дней, так и не приходя в сознание.
Похоронили Конфуция над рекой Сы, к северу от городских стен Лу. Все ученики остались жить вблизи его могилы и три года соблюдали траур, как по отцу. Вдоль могильного холма расположилось больше сотни домов его учеников, и возникла «деревня Конфуция». Таким образом, быстро выяснилось, что тревога Конфуция об отсутствии у него продолжателей оказалась напрасной, и его учение начало свое триумфальное шествие через время. Впоследствии на месте его дома был построен храм. В наши дни здравствуют прямые потомки Конфуция в 78-м поколении. После смерти Конфуций был обожествлен, сам император в его честь совершал религиозные обряды и богослужения. Принципы конфуцианства были канонизированы, в его честь строили храмы. Этот культ был отменен только в 1949 г. Успех деятельности Конфуция показал, что значение человека не исчерпывается тем местом, которое он занимает в официальной иерархии. По тем временам это было неслыханным новшеством.
Причиной триумфа этого учения оказалось то, что оно было созвучно идеалам китайцев. Их привлекала его гражданственность, рациональная этика, лишенная примата мистицизма. Оно покоряло духом гуманности и умеренности. Его призывы были конкретными, земными, понятными каждому. Конфуций учил, как жить, чтобы достичь мира и изобилия. Его учение определяла одна доминанта – стремление к установлению порядка и спокойствия в мире людей. Этому и служила его гуманистическая этика и ритуалы, предполагавшие искусство жить в обществе. Он был убежден, что ритуал находится в гармонии с великим космическим Дао.
Канон – Десять крыльев
На просьбу определить сущность человечности Конфуций ответил: «Человечность в том, чтобы любить людей».
Лунь-Юй 16; 8, 12, 22
Конфуций не оставил письменного изложения своего учения. Поэтому записали и обобщили его высказывания ученики и последователи. Основы учения Конфуция содержатся в книгах («Четверокнижии» – «Сы-Шу»), написанных его последователями:
• «Беседы и суждения» («Лунь-Юй») – книга изречений Конфуция и его учеников (V в. до н. э.);
• «Великое учение» («Да-Сюе») – книга о самоусовершенствовании по Конфуцию, изложенная одним из его учеников;
• «Доктрина золотой середины» («Чжун-Юн») – книга о необходимости соблюдать во всем гармонию и не вдаваться в крайности.
Философ Мэн-цзы – самый известный из учеников Конфуция. Его ставшее классическим изречение гласит: «Как вода в природе течет вниз, так и человек по природе добр».
Книга «Беседы и суждения» состоит, главным образом, из собранных учениками афоризмов Конфуция, которые начинаются словами: «Учитель сказал…» В этой книге преобладают диалоги, примеры и притчи как эффективные формы аргументации философских и этических положений учения. (Обратим внимание на форму изложения, роднящую данную книгу с канонами других религий мира.) Здесь собраны также разнообразные факты из биографии Конфуция, конкретные эпизоды, показывающие учителя в непринужденной обстановке беседы с учениками.
Канонический текст «Бесед и суждений» состоит из 20 глав, содержащих 497 отрывков, включающих разговоры между учителем и его учениками и современниками. Он написан через 70–80 лет после смерти Конфуция, однако рассматривается как произведение аутентичное, поскольку в составлении трактата принимали участие его ближайшие ученики. Многие столетия эта книга выполняла в Китае роль Библии, она была популярна настолько, что каждый образованный человек знал ее полностью. По этой причине трактат сыграл ведущую роль не только в формировании национальной культуры, но и в становлении национального характера.
В полное собрание конфуцианских канонов еще входят три сборника, посвященные Ли. (Где Ли трактуется как правила выполнения социальных обязательств, которые должны соблюдать все, так как они отличают человека от животных.) Два из них («Чжоу-Ли» и «И-Ли») описывают образцово-нормативную организацию государства и общества, реконструируя древние нормы общения аристократии. В третьем – («Ли-Цзи») собраны сведения о всех правилах индивидуального поведения (ритуалы и церемонии).
В настоящее время Канон состоит из 10 частей и называется «Десять крыльев». Он, в частности, включает:
1) «Гуань-Чжуань» – традиции суждений;
2) «Сян-Чжуань» – традиции образов;
3) «Сицы-Чжуань» – традиции афоризмов;
4) «Шочуа-Чжуань» – традиции объяснения триграмм;
5) «Сайчуа-Чжуань» – традиции последовательности гексограмм;
6) «Цзачуа-Чжуань» – традиции объяснения гексограмм;
7) «Вэньянь-Чжуань» – традиции о знаках и словах.
В Канон входит также четверокнижие «Сы-Шу», состоящее из:
1) «Книги перемен» («И-Цзин»), отражающей представления о движении мира во времени и работе Великого Дао;
2) «Книги установлений», включающей нормы поведения человека среди людей;
3) «Книги истории» («Шу-Цзин» – «Анналы весны и осени»). По преданию, эта книга составлена и обработана самим Конфуцием. Она представляет собой летопись княжества Лу, родины Конфуция, и охватывает период от 722 до 491 г. до н. э. Это сухое перечисление фактов, включая оценку некоторой части событий. При этом оценка реализуется путем называния события или человека «правильными именами» (то есть определения положенного для них места в ряду событий и людей.) Согласно учению об «исправлении имен», каждое имя – государь, отец, сын и т. д. – должно соответствовать своей сущности. Тем самым социальное положение человека должно определять характер его поведения. (Таким способом вводится учение о социальных ролях.)
5. «Книга песен» («Ши-Цзин» – «Книга музыки»). Она содержит пояснения к пониманию мира звуков, доступных человеческому уху, подобно отзвуку мировой гармонии. Считается, что сам Конфуций включил в нее 305 песен древних царств. Песни «Ши-Цзина» представляют собой четырехсложные стихи с постоянной рифмой. В них нередко ощущается тесная вязь с танцами и играми. Эта поэтическая книга состоит из четырех разделов: «Нравы царств», «Малые оды», «Великие оды», «Гимны».
Более двадцати пяти веков в «Десяти крыльях» многие миллионы китайцев находили источник мудрости и простых житейских советов: как относиться к отцу, к предкам, к другим лицам, к правителю. По ним они постигали способы обретения знаний, предвидения будущих событий и соблюдения ритуалов.
Основные постулаты учения
Держать себя с почтительностью дома,
Благоговейно относиться к делу,
Честно поступать с другими.
От этого нельзя отказываться,
Даже когда едешь к варварам.
Конфуций (Изр. 13; 19)
Главная тема учения – создание идеального общества. Предполагалось, что это станет возможно в результате огромной работы каждого достойного человека над собой. Учение акцентирует значение перевоспитания с опорой на правила долга, поэтому и получило название «Атака на сердце». В центре учения – идея самоусовершенствования личности через образование и достижение высокой духовной культуры. Тем самым была провозглашена новая система управления государством, опирающаяся на правила добродетели, реализуемые через нормативы поведения.
В центре системы представление о патриархальном государстве, которое представлялось Конфуцию большой семьей. В таком государстве добродетельный правитель подобен отцу, а подданные – послушным детям. В соответствии с такой позицией проповедовалось человеколюбие и детально прописывалось уместное для благородного человека поведение. Человеколюбие опиралось на позицию: «Чего не хотите, чтобы делали вам, того не делайте и вы другим» (48, с. 163). То, что теперь называют аль труизмом, Конфуций называл взаимностью. Она имела несколько уровней: личность – семья – государство. Для достижения взаимности предлагалось самообучение, трудолюбие и преданность семье. Конфуций исходил из того, что получаемое человеком от предков велико, а прибавляемое мало, бесконечно мало по сравнению с тем, что получено:
...
В древности тот, кто хотел бы прославить свои добродетели в Поднебесной, сначала должен был наладить надлежащее правление государством. Для этого считалось необходимым сначала привести в порядок семью. Тот, кто желал привести в порядок семью, должен начать с самоусовершенствования, а искусство самоусовершенствования заключается в том, чтобы быть в состоянии смотреть на других, как на самого себя, и не делать другим того, чего себе не желаешь.
Ради приближения идеального государства каждый должен неустанно трудиться над усовершенствованием. С этой целью он должен обуздывать свои страсти и порывы, живя в согласии с принципами порядка и середины. (Середина – это идеальное состояние общества и его членов.) Оба состояния достигаются умеренностью во всем, обдуманностью поступков, неторопливостью и педантичным исполнением правил этикета. Благодаря этикету китаец, защищая свою жизнь от внешних воздействий, регулирует свое поведение таким образом, что оно становится предсказуемым и невозмутимым. При этом неповторимые личностные особенности, психологические или биографические, приглушаются в пользу предписанной роли и ритуалов.
Мировосприятие
Устанавливается Единое – Дао и рождается тьма вещей.
Одно родило два, два родили три, три родили десять тысяч вещей.
Лао-цзы
Оригинальность конфуцианства – не в сфере мировосприятия, а в области морали и нравственности. В плане понимания строения мира Конфуций принял представления, изложенные в учении Лао-цзы. (Он был историком при дворе династии Чжоу.) По учению Лао-цзы, мир, окружающая действительность – это не столько множество вещей и предметов, сколько совокупность процессов. С этой позиции превращение и изменчивость – более значимые характеристики реальности, чем стабильность. Вечная первооснова мира Дао – это первопричина, отражающая идею единства мира. Субстанция Дао выступает как закономерность, которой подчиняются все процессы. Она определяет, что будет происходить, а категория Ци – энергетическая субстанция – берет на себя ответ на вопрос: за счет каких сил это будет происходить? В этой системе субстанция и закономерность переливаются друг в друга в процессе возникновения мира. Эти части взаимодействуют и порождают гармонию. Взаимодействие противоположностей обусловливает развитие (как в зороастризме ).
Космогенез. В этой системе нет представления о начале мира, как акте творческого процесса со стороны некоего Творца. Пустота, из которой все рождается, уже несет в себе всю программу раскрытия Вселенной, ибо Дао таит в себе незримые образы и в нем скрыта вся сумма еще не рожденных вещей, существ и явлений. Дао есть нечто подобное гигантскому информационному полю, пронизывающему беспредельную пустоту космоса и творящему все сущее из небытия. Тем самым это поле выступает в роли первопричины бытия. (Это похоже на идею «Субстанционального поля континуального сознания» В. В. Налимова (187).)
Возникновение мира описано так. Подобно тому как единицей открывается числовой ряд, так с Дао начинается «развертка» мира – его эволюция во времени и пространстве. В самом начале Дао породило пределы в пустоте. Пределы пустоты породили время и пространство, а они в свою очередь – изначальный эфир, который затем разделился на два мировых начала – мужское (ян) и женское (инь). Такое разделение необходимо для возникновения движения. Идея движения заложена в самом иероглифе «Дао», представляющем изображение длинной, извилистой дороги и головы бредущего по ней вола. Основной стержень метафоры дороги – течение времени. Мужское и женское начала нерасторжимо соединены в своем истоке, когда разделения еще нет. Разделение произойдет только тогда, когда будет произнесено слово, названо предвечное имя. Тогда начнется отсчет времени эволюции мира, начала инь и ян породят небо, землю и человека, а уже эта триада породит все сущее, всю тьму вещей, существ и явлений. Таким образом, вселенная построена на действии и противодействии, на принципе единства противоположностей.
В рамках подобного понимания развитие мира не нуждается во внешнем воздействии, в первотолчке, ибо обладая структурой инь-ян, имеет внутренний источник движения. Инь и ян трактуются как полярные космические силы, взаимодействие которых делает возможным вечное существование Вселенной, с бесконечным взаимопорождением и переходом одного в другое (однако без борьбы противоположных начал, как в зороастризме ). Инь и ян создают стабильность и энергетическое равновесие, на котором покоится неизменный строй мироздания (341, с. 35).
В системе Лао-цзы описаны последовательные этапы размножения мира форм, заложенных в информационную программу изначальной «пустоты». Вначале явился первичный импульс «Великого изменения», момент запуска программы, лежащий как бы «на грани небытия и форм». Второй этап «Великого начала» – возникновение еще не раздельного, вполне однородного облака мирового эфира. На этом этапе в «еще не разделенном хаосе мириады вещей и существ, слитые воедино, движутся вместе с Дао». В ходе дальнейших этапов вещи и явления, чьи незримые семена уже заложены в информационном поле Дао, постепенно материализуются, вычленяются из хаоса, обретают свои формы, место и функцию в космосе. А самое главное – мировой эфир начинает дифференцироваться.
Подобно процессам, происходящим во взбаламученном водоеме, где постепенно отстаиваются, разделяются перемешанные в однородную массу ил и вода, процессы космогенеза выносят в верхние сферы Вселенной все светлое, утонченное, чистое, осаждая вниз темное, тяжелое, грубое и грязное. Рождаются небо и земля, а с их появлением и весь мировой эфир делится надвое, обретая разный знак: положительный и отрицательный, свет и тьму, мужское и женское, мягкое и твердое и т. п. Посредством двух противоположных сил инь и ян хаотическая масса была приведена в движение, во время которого легкое поднялось наверх, а тяжелое погрузилось вниз. Благодаря этому движению хаотическая масса упорядочилась. Достигшая порядка материя и есть Вселенная, со всей ее сложностью и разнообразием.
Процесс космогенеза – периодический. Дао – гигантское информационное поле, внутри которого заложено все то, что уже свершилось и что еще свершится. Это бескрайний океан мысли, материализующейся в нашем мире. (Перед ним меркнет любой «Солярис».) Возникшее гармоничное Ци становится ядром жизни и порождает все вещи в мире. Таким образом, Ци – это и энергия, и материальные частицы, из которых складывается видимый мир. Соберется, уплотнится Ци – возникает жизнь; рассеется Ци, перейдет в полевое состояние – жизнь прекращается, а измененное Ци возвращается в мировое пространство. Тем самым осуществляется мировой круговорот Ци: оно то находится в состоянии единого Дао, то раздваивается и, раздвоившись, вновь порождает все формы. Исчерпав их в индивидуальном пути развития, Ци возвращается в изначальное состояние мирового пространства, и все снова повторяется. Дао – гигантская космическая бездна, все порождающая и все поглощающая, куда, как в гигантский плавильный котел, погружается все то, что закончило свой земной путь, и откуда возникает после переплавки в иных образах и обличьях. Вселенная пульсирует как кузнечный мех, без устали наполняясь и опустошаясь.
Существенно, что ключевое понятие Дао – это начало и неба и земли и одновременно верховный закон Вселенной. Дао уподобляется водному потоку, который неумолимо движется к своей цели. Для человека быть в Дао означает быть в потоке, а это соотносится с состоянием совершенства, целостностью, началом и целью, исполнением предназначения, то есть предполагает полное осуществление смысла земного бытия. В космической пульсации Вселенной человек являет собой как бы ничтожное ее подобие: снова и снова его вдох сменяется выдохом – и так до конца. И хотя тело человека умирает, сущность его никогда не уничтожается (155, с. 273). Два взаимодополняющих космических начала инь и ян, которые определяют всякое бытие в мире, важны и для жизни души. Ян воплощает индивидуальную душу (шень) а инь – видимую форму души, в смысле жизненной силы («куэй»). Тело его погибнет, умрет, когда настанет время, но дух его никогда не уничтожится.
Поскольку Дао – начало бестелесное, то человек не способен постичь его ни зрением, ни слухом, ни осязанием. Все видимое бытие бесконечно ниже его. В том смысле, как существуют деревья, горы и люди, Дао не существует. Поэтому Дао, которое может быть выражено словами, не есть настоящее Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя, так как только безымянное начало есть начало неба и земли. (Здесь невыразимость Дао соотносится с молчанием Будды.)
В конфуцианстве , в отличие от иудаизма и христианства , действующее в творении начало представлено «небесным законом». Высокое небо приводит к бытию все сущее, и народ тоже обязан этому закону своим существованием. Мировому порядку в целом соответствует нравственный порядок. Перед Небом и человек несет ответственность, и почитать Небо – значит следовать установленному порядку. Власть, данная правителю, – власть, данная Небом. Небо есть та инстанция, которая призывает властителя к власти и узаконивает эту власть. Смена династий в китайской истории представлена как утрата небесного мандата. Конфуций многократно ссылался на то, что законы, даже неведомые человеку, содержатся в небесном знании. Небо и вознаграждает, и карает. Как сказано в (Ши-Цзин IV. 4, 8; Цит. по: 56, с. 156):
...
Совершающим добро посылает Небо счастье стократ, а Совершающим зло стократ посылает несчастье.
Приняв представления Лао-цзы о структуре процессов мироздания, Конфуций привнес в него свои представления о социальном устройстве государства. Он подчеркивал, что человек – неотъемлемая часть мира, в котором явления природы и поступки людей тесно взаимосвязаны. Деятельность человека отражается на состоянии макрокосмоса за счет того, что тепло как внутри тела, так и в окружающем мире имеет один источник – энергию Ци. Тем самым человек является не обособленной, замкнутой монадой, а динамической системой, имеющей многочисленные связи с окружающим миром. Отсюда следует, что циркуляция Ци в мире имеет непосредственное отношение к человеку. Это единый континуум человек–мир.
С такой точки зрения самоутверждение человека предстает как преодоление индивидуальных отличий, позволяющее ему сливаться с миром в чувстве гуманности. У лучшая себя, человек гармонизирует мир. (Здесь просматривается сходство с учениями индуизма и буддизма .) Совершенствование себя как части мира – назначение человека в его эволюции. Вот почему «к высотам мир идет через человека». С этой позиции истинный человек (благородный муж), шагая своим путем, входит в космический поток, попадая в его пульсирующий ритм, и тем самым способен делать мир более гармоничным. Конфуций пояснял, что грубые люди, нарушая гармонию мира и ритм Ци, вызывают в мире диссонанс, а в теле – аритмию, и раздражают окружающих. Он утверждал: «Красота врачует мир».
Как философ Конфуций предстает приверженцем традиции. Он считал, что главное в социальном взаимодействии определено не при сотворении мира, а позднее, в эпоху мудрых царей и героев. Поэтому для общества главное должно быть связано с историей. Прогресс им понимался как возвращение к историческим временам. В этом понимании структура мира видится так. В центре мира находится Небо. В середине Неба – Земля, а в середине Земли – Срединное царство Китайская империя. Сын Неба, император господствует над царством живых и мертвых. (Из этой схемы видно, что здесь наметились элементы единобожия – Небо выступало как единое верховное начало (30, с. 7).) На земле верховным властителем является император. Небо вручало ему «небесный мандат», то есть усыновляло. Он становился «сыном неба» и правил в Поднебесной. Только он, как сын, состоял в непосредственной связи с Небом, приносил ему жертвы и возносил к нему молитвы. Поэтому он управлял людьми и природой через духов – шенов, каждый из которых заведовал одной стихией. Император мог сместить шена и приказом назначить на его место другого. (Обратите внимание, что духи могут сменяться и назначаться как чиновники!)
В связи с тем, что император является «держателем государственной судьбы», его воля отражается на судьбе государства. Если все идет как надо, правителю не нужно ничего делать. От того, как он живет, от его поведения зависит поддержание установившегося в государстве порядка, опосредованного небесной судьбой. Существенной особенностью представлений о связи Неба с обществом явилось убеждение, что Сын Неба император может править и способом «недеяния», поскольку его воздействие обусловлено совершенством внутренних потенций, влияющих на мир спонтанно и незаметно, подобно силам природы. Нравственность и этика правителя, его внутренние качества определены движением стихий. Поэтому бездеятельность правителя – нормальный результат установленного им естественного порядка. Главное назначение сына Неба сводилось к регуляции последствий стихийных проявлений, к тому, чтобы обеспечить хороший урожай, пресечь развитие эпидемий и тем самым поддержать условия для продолжения жизни человечества.
С позиций подобного мироощущения Небо регулирует нормы бытия и поступки людей, действуя через этические рычаги и решительно пресекая любые отклонения от нормы. Благополучие, как государства, так и отдельных граждан, зависит от неуклонного исполнения долга всеми. Для отдельного человека нормы определяют исполнение долга и нравственную жизнь. Соблюдение норм обеспечивалось ранней выработкой привычек обуздания чувств, дисциплиной поведения, осознанием иерархических отношений в обществе и умением оставаться на должной социальной дистанции. Тем самым понятие гармонии за счет процесса самоусовершенствования человека распространялось с космической сферы на социальную сферу.
Итак, управление Поднебесной осуществляется по мандату Неба, врученному императору. Однако, в отличие от других учений, право сына Неба не вечно, мандат может быть отменен. В качестве причины отмены мандата выступают этические претензии – мера обладания некой сакральной благодатью Дэ, которая может накапливаться и иссякать в течение определенного временного периода. Тем самым устанавливается власть мудрецов, обладающих Дэ, – лиц, способных и заслуженных. Таким способом узаконивалось давление на правителя, заставляющее его быть справедливым и заботиться о благе подданных, и конечной, наивысшей целью управления провозглашались интересы народа. Из трех важнейших основ, на которых зиждется общество, на первом месте стоит народ, на втором – духи земли и зерна и только на третьем – император.
В целом проблемам философии и отвлеченным представлениям в учении Конфуция уделяется мало внимания. «От Учителя можно было слышать о культуре и о делах гражданских, но о сущности вещей и Небесном пути от него нельзя было услышать» (Лунь-Юй, V, 12). В своих беседах Конфуций практически не касался таких вопросов, как создание мира, конец мира и т. п. Его не беспокоил вопрос о происхождении человека и его участь после смерти. Конечно, Конфуций не был атеистом, но о смерти говорить не любил и выражал эту свою позицию так:
...
Не зная, как служить живым, сумеешь ли служить их духам?
Не зная жизни, как познаешь смерть?
Изр. 11; 12
Конфуций скептически относился к примитивным верованиям, выражавшимся в почитании различных богов и духов. Он стремился превозмочь дологическое мышление. Поэтому из метафизических понятий он использовал всего два: Верховный владыка (Шань-Ди) и Небо (Тянь). В учении Конфуция только Небо – субстанция метафизическая, да и то, оно представлено не в виде божества, а как регулирующее и контролирующее начало. Вместо распространенных в то время представлений о том, что все варварские владения вокруг Поднебесной (Китая) располагались на одном большом плоском континенте, окруженном со всех сторон мировой пучиной, он говорил о шаровидности Земли. С помощью его учения общество выходило на более высокий уровень познания.
Мораль и нравственность
Найдется ли такое слово, которому можно было бы следовать всю жизнь? Учитель ответил: не таково ли сострадание?
Чего себе не пожелаешь, того не делай и другим.
Конфуций (Изр. 15; 24)
Конфуций считал милосердие наивысшим качеством благородного мужа, определяя его как «любовь к другим людям» и как стремление «не делать другим того, чего себе не желаешь». Любовь к постороннему, способность поставить себя на его место и сочувствовать, сопереживать ему есть непременное условие истинного счастья, свойственного лишь человеку на высших ступенях его нравственного развития. Аналогично и Лао-цзы считал, что милосердие есть величайший дар духовности, так как только оно способно оборвать бесконечную цепочку зла, которую ничто иное прервать не может (155, с. 142). Роль внутренней гармонии человека определяется не только влиянием на него Вселенной, но и его воздействием на нее через закон всеобщей зависимости. В свете влияния моральных норм на состояние Вселенной личные моральные принципы, провозглашенные Конфуцием, перестают восприниматься как прагматичные, преследующие якобы исключительно практические цели. Возможность следовать весьма строгим этическим правилам Конфуций подкреплял историческими идеалами, примерами из жизни давно умерших мудрецов. Тем самым одновременно обосновывалось существование решения, а предложенный образец моральных норм становился понятным и убедительным.
Рассматривая представления Конфуция о морали, важно не упускать из виду, что хотя у него мораль покоится на метафизических основах, в центре его интересов находится человек. В «Книге установлений» дано представление о счастье:
...
Первое проявление счастья – долголетие, второе – богатство, третье – здоровье тела и спокойствие духа, четвертое – любовь к целомудрию, пятое – спокойная кончина, завершающая жизнь.
Отличие принципиальных позиций Конфуция и Лао-цзы по отношению к личности хорошо поясняет следующая притча (155, с. 17).
Некий житель царства Цзин потерял свой лук, но не стал его искать, объясняя это так: «Человек из царства Цзин потерял, человек из царства Цзин нашел – какая разница?!» Конфуций услышал и сказал: «Слова: “из царства Цзин” можно опустить». Услышал этот вариант Лао-цзы и сказал: «Слово “человек” тоже можно опустить».
Конфуций сделал существенный шаг в направлении акцентирования роли личной духовности и индивидуальной морали (в отличие от существовавшей в Китае до него родовой морали). Личное усовершенствование предполагало развитие характера, который успешнее укрепляется не путем наказания, а с помощью воспитания. Он признавал, что в принципе все люди равны, и каждый с помощью воспитания, приложив свои усилия, может стать лучше. Однако чтобы стать добродетельным, человек должен поступать так же, как поступает стрелок из лука: если он промахнется, он ищет причину неудачи не в цели, а в себе.
Важнейшим качеством добродетельного и воспитанного человека Конфуций почитал искренность. (В соответствии с китайскими обычаями, критерием искренности служит традиция, то есть искренность касается не столько самовыражения человека, сколько его отношения к миру.) В этом понимании соблюдение церемониальных формул, верность принятым нормам и есть искренность. Вместе с тем, он многократно отмечал, что искренность, как и человечность, редко сочетается с искусными речами и умильным выражением лица (Изр. 1; 3:144, с. 55).
Учитель указывал способы, помогающие достигать необходимой нравственности. Для этого надо усовершенствовать себя, научиться управлять своим семейством и улучшить управление государством. При этом совершенствование себя зависит от трех главных составляющих. Прежде всего от той «основы», с которой приходится начинать (наследственности), от объема и качества обучения (труда, затраченного учителями для улучшения основы), наконец, от количества собственного труда, вложенного человеком в улучшение этой основы. Поэтому главной нравственной проблемой для него выступает не ответственность человека за поступки, совершаемые им по доброй воле (как в христианстве или в исламе), а вопрос, правильно ли он обучен и есть ли у него желание непрерывно и прилежно учиться.
Основополагающий принцип морали, по Конфуцию, – призыв в каждом видеть человека. Самой важной добродетелью он считал «жэнь» (человечность, доброту) (интересно, что начертание иероглифа «жэнь» – человечность состоит из иероглифа «человек» и знака «2», тем самым образуется понятие, говорящее об отношениях между людьми). Его «любовь к людям» значила, что надо относиться к ним бережно, как к тому, что представляет небесное начало на земле. («Не делают другим того, что не хотят себе».) Однако ему чужда идея «полюби врагов твоих» (Изр. 14; 34: 144, с. 133):
Кто-то спросил: «Что, если за зло платить добром?»
...
Учитель ответил: «А чем тогда за добро платить?»
Плати за зло по справедливости, а за добро плати добром.
При этом Конфуций протестует против односторонности развития личности. Он концентрирует внимание на гармоничности развития духовной и познавательной сферы человека. Многократно обращается он к проблеме соотношения и соразмерности знаний и чувств:
...
Если в человеке естественность побеждает культуру – он становится дикарем. Если культура побеждает естественность – он становится ученым-книжником. Равновесие – удел благородного мужа.
Конфуций различал типы поведения в зависимости от отношения человека к себе и другим людям. Низший тип – когда человек ведет себя так, чтобы люди считали его заботы своими (все для меня). Он считал, что подобное поведение не заслуживает похвалы, так как в нем проявляется эгоизм. Другой тип – когда человек заботится о других, как о самом себе. Это более высокий тип поведения, но самоотвергающий, так как законные проблемы самого человека остаются без должного внимания (я для всех). Самый высокий тип – глубоко продуманное поведение, когда любовь личности к себе включает и любовь к другим людям (я для них, но и они для меня).
На основе изложенных принципов Конфуций построил идеал гуманного человека – благородного мужа, сформулировав его основные отличия.
• Он не боится исправлять свои ошибки.
• Он требователен к себе, а низкий человек – к другим.
• Он не требует больше того, что люди могут (то есть того, что может сам).
• Он не стыдит людей за то, что они не могут больше.
• Он стремится быть медленным в словах и быстрым в делах.
• Для него видеть то, что требует долг, и не сделать – отсутствие мужества.
• Ему отвратительны те, кто плохо говорит о людях, кто, будучи внизу клевещет на вышестоящих, кто, обладая смелостью, не соблюдает ритуала, кто, будучи решителен, действует не думая.
При этом подчеркивалось, что благородный муж помогает людям увидеть то, что есть в них доброго, и не учит людей видеть то, что есть в них дурного. А низкий человек поступает наоборот. В отношениях с друзьями, по его мнению, надо советовать им, делать лишь то, что они способны сделать, но не пытаться действовать там, где нет надежды на успех. В отличие от многих других учителей человечества, Конфуций не только провозглашал желаемые качества личности, но показал конкретные пути их достижения, уточнив следующие пять нравственных правил, которые считал главными.
1. Доброе отношение отца к сыну и почтительное отношение сына к отцу.
2. Мягкое отношение старшего брата к младшим и уважительное отношение младших к старшим.
3. Праведное отношение мужа к жене и послушание жены мужу.
4. Человечное отношение старших к младшим и почтительное отношение младших к старшим.
5. Великодушное отношение правителей к министрам и гражданам и верность министров и граждан своим правителям.
Необходимо сделать акцент на советах Конфуция о важности профилактических усилий, предотвращении неблаговидных поступков. Можно выслушивать жалобы и производить суд, но более благоразумно употребить все силы на то, чтобы помешать возникновению самой тяжбы. С этой целью он предлагал либо удалять от себя льстецов и клеветников, либо не позволять злым и лукавым людям высказывать свои лживые обвинения, не вникая в их греховные намерения. Он считал, что такая стратегия приведет к тому, что дурные желания людей не получат возможности влиять ни на них самих, ни на окружающих. Отношение к законам у Конфуция самобытное. Он считал, что законы имеют меньшее значение для улучшения положения в обществе, чем хороший правитель, воспитывающий народ своим примером, который во всех взаимодействиях с людьми исходит из принципа справедливости. Правитель должен стать учителем народа, воздействовать добротой и личным примером, а не только буквой закона.
Приведем 16 основных классических положений конфуцианства, которые на протяжении тысячелетий были «библией» китайцев, формируя их личностные качества. Из этого списка видно, что долг – это главным образом моральные обязательства, которые в силу своих добродетелей и совершенств человек накладывает на себя. Именно долг противостоит низкой материальной выгоде. (Интересно отметить, что слова «долг» и «справедливость» в Древнем Китае обозначались одним иероглифом.)
1. Уважай сыновнюю почтительность и братскую покорность, дабы должным образом поднять общественные отношения.
2. Обращайся великодушно со своими родственниками, дабы держать их дух в гармонии и смирении.
3. Поддерживай мир и согласие с соседями, дабы предотвратить ссоры и тяжбы.
4. Признавай важность земледелия и шелководства, дабы обеспечить достаток пищи и одежды.
5. Цени умеренность и экономию, дабы не допустить расточительства, растраты своих средств.
6. Высоко ставь школу и учебу, дабы занятия ученых шли должным образом.
7. Порицай и изгоняй посторонние учения, дабы возвысить истинные знания.
8. Излагай и объясняй законы, дабы предостеречь невежд и упрямцев.
9. Проявляй благопристойность и учтивость, дабы упорядочить нравы и обычаи.
10. Усердно трудись на собственном поприще, дабы все люди стремились к своей цели.
11. Поучай сыновей и младших братьев, дабы удержать их от дурных дел.
12. Ставь преграду ложным обвинениям, дабы покровительствовать честным людям.
13. Предостерегай от укрывательства беглецов, дабы укрыватель не попал под наказание.
14. Вовремя и полностью плати подати, дабы с тебя не требовали недоимок.
15. Группируйся в десятки и сотни, дабы положить конец воровству и кражам.
16. Учись подавлять гнев и злобу, дабы придавать должное значение личности и жизни.
Одним из главных положений конфуцианства , квинтэссенцией этики, является принцип сяо – почтительность. Это почтительность к родителям, почитание старших и подчинение низшего высшему. Из приведенного перечня видно, что из 16 заповедей четыре говорят об отношении к родителям, родственникам и соседям. (Интересно, что сыновняя любовь (сяо) выражается иероглифом, состоящим из символа старого человека, поддерживаемого сыном.) Вместе с сыновней почтительностью подчеркивалась и братская любовь (Изр. 2; 7:144, с. 59):
...
Ныне сыновняя почтительность сводится лишь к содержанию родителей. Но ведь содержа т и животных. В чем отличие, если не проявлять почтительности?
Почтение к родителям, и вообще к старшим и мудрым, влекло за собой особо уважительное отношение к людям, стоящим выше на общественной лестнице, проявлявшееся как безусловное повиновение. Человеку, воспитанному в такой почтительности, трудно роптать на власть имущих. С этой точки зрения чем больше почтительности в семье, тем надежнее управление гражданами в государстве. Почтительность к старшим формировала не только безусловное повиновение, но в отношениях – определенный такт. Особая тактичность требовалась при общении с родителями. Сын всегда был человеком социально и юридически не принадлежащим самому себе. Уезжая куда-либо из дома, взрослый сын, сам отец семейства, должен был сообщить родителям цели и сроки вояжа и заручиться их согласием. Почтительный сын, разговаривая с ними, никогда не употреблял слово «старый» и не напоминал им об их возрасте и о возможности близкой кончины; кроме того, вне дома не следовало говорить о семейных делах. После смерти отца или матери сын должен был выйти в отставку и три года соблюдать траур, а также нести ответственность за долги родителей.
Тщательно были оговорены все детали помощи родителям в быту. Каждый шаг родителей должен был находиться под заботливым взглядом детей: если хотят сесть – дети приносят циновку, если прилечь – расстилают ее в нужном месте, принесут скамеечку для ног, матрас, одеяло. Ко всем вещам родителей, их посуде, пище дети относятся с подчеркнутым пиететом. Только после того как поели родители, могут приниматься за еду дети. Просьбы родителей должны предупреждаться и исполняться мгновенно, тщательно, без ужимок, зевков и почесываний. Каждые пять дней дети должны купать родителей в теплой воде, мыть им голову и стирать белье. Образцовый и почтительный сын зимой должен согревать постель своих родителей, а летом заботиться о ее свежести.
В заповеди конфуцианства были включены требования не только всю жизнь заботиться об отце и матери и постоянно угождать им, но и почитать их вне зависимости, заслужили ли они это почтение. Каким бы злодеем и убийцей ни был родитель, сын не только не имел права порочить его или мешать ему в злодеяниях, но не мог даже громко упрекнуть его за недостойное поведение. Доносы на родителей не встречали одобрения, а законодательство запрещало детям свидетельствовать в суде против родителей.
За отцеубийство и даже за намерение убить кого-либо из родителей виновных подвергали четвертованию, так как отцеубийство приравнивалось к убийству правителя. Убийца должен был быть казнен, его дом разрушен, все домашние уничтожены без жалости, место обитания стерто с лица земли и превращено в болото. Много веков спустя, при императоре Цзя-цине (1792–1821), в одной губернии муж, сговорившись с женой, убил свою мать. Приказ императора, в строгом согласии с позицией Конфуция, гласил:
...
Место, где это произошло, проклясть и отвести под дорогу, виновных казнить, мать жены наказать палками. Студентов округа в течение трех лет не допускать к экзаменам, чиновников округа лишить должностей и выслать. Дом, где совершено преступление, разрушить до основания.
Чувства семейной привязанности обычного человека Конфуций ставил выше чувства долга по отношению к государству. Младший член семьи не смеет поправить старшего, даже в том случае, если последний проявил некомпетентность. Люди, дожившие до почтенного возраста, пользовались всеобщим уважением и почетом. Конфуций всячески подчеркивал их мудрость, поддерживал куль т стариков. Живучесть этих традиций необыкновенна. Она проявляется в том, что и в современном Китае старость считается достойной лишь тогда, когда старики родители остаются с кем-либо из взрослых детей под общим семейным кровом. До сих пор детям в первую очередь прививают две главнейшие конфуцианские добродетели – послушание старшим и трудолюбие. Чрезвычайно высоко ценимые родственные связи формировали основу корпоративного духа.
Личность формировалась через корпоративные ценности, не допускавшие никаких отклонений от нормы, оригинальность ума или внешнего облика не поощрялась. С первых лет жизни человек привыкал соотносить малую ценность своего личного с несоизмеримо более важной и обязательной социальной нормой. При этом личные чувства не только вторичны и второстепенны по сравнению с долгом, они просто несоизмеримы с ним даже в любви и браке. Например, счастье понималось как богатство и престиж, большая и активно увеличивающаяся семья, правильное поведение и правильные отношения с людьми.
Примат долга над чувствами привел к тому, что с позиции конфуцианства личностные качества китайского чиновника существенно отличаются от качеств чиновника-европейца. Чиновник-конфуцианец может даже уйти со службы, если она не соответствует его представлениям о должном. Нарушение должного (Дао) страшнее, чем нарушение правил и интересов ведомства. Допустимо стать в оппозицию к ведомству и даже императору, но не к мировому порядку. Поскольку он служит не лицу, а идее, конфуцианец может многим пожертвовать ради исполнения идеального долга, сопротивляясь власти, если та, по его понятиям, нарушает святые предписания. Важно подчеркнуть, что в рамках конфуцианской этики и морали положение нижестоящего никогда не считалось и не воспринималось окружающими как унизительное: предполагалось, что при строго нормативном поведении он обретает уважение общества. Отмеченные нормы формировали человека экстравертного, ориентированного на отношения окружающих людей (Изр. 1; 16:144, с. 58):
...
Не печалься, что люди не знают тебя, а печалься, что ты не знаешь людей.
Личные качества и отношения нормировались не только для лиц, находящихся на государственной службе, но и для ученых. Истинный ученый должен быть бескорыстным, мужественным и справедливым. Даже в бедности он должен сохранять гордость. Ученый всегда должен поддерживать чувство собственного достоинства, учиться всю жизнь, тщательно соблюдая правила (Ли), уметь ценить заслуги людей и выбирать достойных друзей, не стараясь показывать свой ум или навязывать свое мнение. Полезно отметить, что здесь понятие о достойном поведении ассоциируется с ценностями, определяющими статус во внешнем мире, а не с внутренним ощущением личности. Поэтому если ученый согласится стать чиновником, администратором, то в соответствии с правилами (Ли) станет открыто указывать правителю на его ошибки.
Можно кратко резюмировать этику конфуцианства . Чувство долга, социальная активность, любовь к знаниям, налаживание социальной гармонии через управление, строгость церемониального ритуала и соблюдение порядка.
Социальные нормы (Вэнь) – это то, что возникает в человеческом обществе, направляемое не инстинктами человеческой природы, а законами самого общества. В соответствии с установками Конфуция на древность, «Вэнь» считалось лучшим словом, соединяющим людей с опытом предков и идеей правды. Отсюда берет начало традиция во всем опираться на исторические прецеденты. Тем более что сохранявшиеся исторические данные это позволяли. (Из летописного свода «Цзю-Чжуань» можно узнать все, что происходило каждый месяц за 7 веков до н. э.) Для достижения должного (Вэнь) необходимо исправление человека и обуздание его природы путем заключения в жесткие рамки внешних условий (Ли). Это трактуется не как преимущественно внутреннее моральное качество человека, а как налагаемое на него извне социальное обязательство. Правила (Ли) должны соблюдать все, так как именно они отличают человека от животных.
В основе правил (Ли) лежит умеренность, способность придерживаться середины в ненависти и в любви. Любовь должна быть сдержанной, разумной, чуждой крайностей. Конфуций осуждал как крайность и беззаветную самоотверженность. «Если ты видишь, что человека нельзя спасти, зачем рисковать?» Основой отношений должно быть спокойное уважение, дружелюбие, сочувствие. Никогда не следует выходить за рамки, предписанные Ли. В любой ситуации слова и поступки должны быть взвешены и соразмерны, то есть строго соответствовать принятой для данных случаев норме.
Отмечая множество достоинств этических норм, выдвинутых Конфуцием, не забудем, что относились они только к Срединному царству. Он провозгласил нравственное и культурное превосходство китайцев над соседями, дикость которых видел в обычаях многоженства, левирата и т. п. Нормы поведения, обязательные для людей, на варваров не распространялись, так как предполагалось, что те не способны их понять. Тем самым варвары признавались этически неполноценными. Отсюда вытекала и мессианская роль Китая – его обязанность просвещать соседей. Здесь истоки великоханьского шовинизма.
Ритуалы и обряды
Почтительность вне ритуала утомляет,
Осторожность вне его ведет к трусости;
При смелости вне ритуала поднимается смута,
От прямоты вне ритуала люди становятся нетерпимы.
Конфуций
Принцип Ли гласит: «Ритуал, благопристойность, церемониал». Конфуций понимал, что хорошо усвоенный обычай отличает человека от животного. Он видел, какая мощная сила присуща условным нормам поведения, они отвращают от насилия и угроз. При этом требовалось скрупулезное соблюдение всех внешних форм поведения, «дабы гладкость повседневной жизни охраняла покой души». Конфуций считал, что следует заставить народ идти должным путем, но не следует объяснять почему. Всякий, кто представляет себе, насколько тесно привычки связаны с телесным и даже душевным здоровьем, поймет, как это разумно. Эту мысль отчетливо выразил и Фома Аквинский, который отметил, что «человек не только ведет себя соответственно тому, что он представляет, но также становится тем, что он есть, в зависимости от того, как он себя ведет».
Отсутствие объяснения причин церемоний привело к тому, что многие исследователи подчеркивали «излишний» формализм этики конфуцианства , в котором настолько усилена роль церемоний, что как бы заслоняет другие стороны жизни. Такое понимание роли обрядов и ритуалов не учитывает их глубинного влияние на психику человека. Тем более что требовалось не бездумное исполнение ритуала, а проникновение в суть канонических форм. С этой позиции цель понимания и правильного исполнения ритуала – помочь человеку стать самим собой, даровать ему покой души, который ощущается тогда, когда нравственное самоограничение перерастает во внутреннюю свободу. Церемонии, ритуалы и обряды – все это регламентация, кодекс многих повседневных поступков. Большие и малые дела надлежало совершать в соответствии с этим кодексом, так как он – ограничитель поступков, средство удержания их в рамках определенных предписаний.
Поскольку ритуал – это связь с космосом, то для его выполнения следовало ждать не божеского откровения, а благоприятного момента, то есть нужного состояния космоса. Для правильного отправления ритуала необходимо было узнать подходящий момент, потому результаты гаданий о воле предков заменяли древним китайцам откровение. Важно подчеркнуть, что ритуал нумерует и обозначает выделенные временные интервалы и тем самым укореняет все скоротечное во «вневременном».
Для того чтобы ритуалы могли играть свою ключевую роль, Конфуций придавал большое значение их торжественности и пышности. Он относился к ним не как к чему-то таинственному и сверхъестественному, а как к событиям большого воспитательного значения, напоминающим о долге вежливости, памяти предков и о почтительности к миру потусторонних сил. Поэтому ритуалы всегда исполнялись с высоким эмоциональным накалом, приподнятой торжественностью и музыкой. Такое отношение к ритуалам способствовало достижению совершенства и гармонии, внешнего и внутреннего, путем соразмерного умственного, музыкального и физического развития. Особое внимание уделялось музыке, которая вошла в кодекс священных книг и регламентировалась государством. Согласно его программе, образование нужно начинать с поэзии, затем развивать молодого человека путем совершенствования в нормах поведения и ритуалах на основе серьезного постижения музыки, которая способна оказывать глубокое воздействие на чувства.
Музыке Конфуций придавал государственное значение, считая, что она может направлять человека как на хорошие мысли, так и на дурные. Поэтому на нее надо обращать особое внимание и пользоваться ею осторожно. Подчеркивалось, что каждый звук связан с определенным настроением, а комбинация звуков создает определенную атмосферу, влияя на состояние чувств. Считалось, что музыка не только создает настрой и ведет к гармонии, но учит добру и хорошим манерам.
Музыкой в сочетании с танцем и пантомимой выражали радость, полагая, что музыка совместно с Ли создает гармонию общества. (Ли рождает уважение, а музыка – любовь.) Музыка идет изнутри и успокаивает ум, а Ли воздействует извне и социально организует поведение. Их совместное воздействие противостоит распущенности и игре страстей.
Желаемое состояние участников ритуалов достигалось не столько проповедями и молитвами, сколько самой обстановкой, им сопутствующей. Особенно яркими были ритуалы в сезонные праздники. Любопытно отношение Конфуция к эмоциональному воздействию подобных торжеств. Однажды ученик посетил его после одного такого праздника. Учитель спросил о впечатлениях. Тот сказал, что бурное веселье людей смутило его и он не нашел в этом удовольствия. Конфуций обратил его внимание на то, что на сто дней труда приходится всего один день благоденствия. Другими словами, бурная разрядка законна и не следует быть излишне щепетильным. «Ведь и лук, если его постоянно держать согнутым, потеряет упругость». Так что безудержное веселье крестьян на празднике естественно.
Профессионального жречества в Китае не существовало, церемонии и обряды были гражданским, общенародным делом. Только император (ван), будучи потомком Неба, был одновременно и верховным жрецом. Император лично приносил жертвы Hебу, так как считался его сыном и поэтому находился под особым покровительством. Он приносил жертвы при особых обстоятельствах: во время похода или неурожая. В этом случае император просил своего отца – Небо – послать благоденствие народу. Церемония сопровождалась музыкой и пением. У алтаря складывались жертвы – нефрит, яшма и дорогие ткани. Перед жертвоприношением небу и земле император совершал обряд очищения в специальном дворце, при алтарях неба и земли. Если приносить жертву мог только император, то молиться Небу и воскурять ему фимиам имел право каждый. Перед совершением жертвоприношения соблюдались определенные правила, к ним относился пост (от трех до семи дней), омовение, смена одежды, исключение употребления вина, а также запрет на половые сношения. При этом запрещалось держать пост: имеющим раны, носящим траур, приглашенным на похороны, а после 60 лет держание поста предоставлялось на усмотрение человека. Значимость и ответственность церемонии подчеркивали строгие правила, выполнение которых было необходимо для допущения человека к жертвоприношению.
В установленное время в сопровождении огромной процессии царь появлялся перед главным национальным алтарем. Присутствие божества обычно символизировалось не его изображениями, а поминальными табличками, перед которыми ставили вино, рис и другие блюда. Здесь же закалывали жертвенных животных (корову, свинью, барана, собаку или курицу) и воскуряли ароматы. В Древнем Китае был широко распространен куль т гор. И император Сын Неба, и князья могли приносить жертвы «знаменитым горам».
Потомство и куль т предков. В конфуцианской морали «Я» выступало как осознание собственных ролей и взаимоотношений с другими. Характер этих отношений человека различен. На первом месте – отношение к родителям.
На втором – отношение к предкам. На третьем отношение к императору, на четвертом – к братьям и сестрам, а на пятом – отношение ко всем остальным. В соответствии с последовательностью этих значений определялся и вес ритуала. Первой обязанностью главы семьи считалось не допустить угасания рода и тем самым не навлечь на себя гнев покойных. К людям, не имеющим потомства, относились как к неполноценным. У мереть бесплодным, не оставив после себя сына, который продолжил бы куль т предков, – это самое ужасное несчастье не только для отдельного человека и его семьи, но и для остальных людей. Культ предков предстает как естественное развитие идеи культа стариков. В Китае забота о кладбище по своей социальной значимости всегда во много раз превосходила аналогичные традиции других народов. Конфуций часто повторял, что самое важное – это народ, пища, достойные похороны умерших и жертвоприношения небу и предкам. Поэтому одна из главных забот живых – забота об ублаготворении мертвых.
...
На вопрос: «Сознают ли умершие, что им приносят жертвы и поклоняются?» Конфуций ответил: «Если я скажу, что сознают, то можно опасаться, что те, которые исполнены сыновнего благочестия, пренебрегут всеми земными интересами, чтобы служить усопшим, так же как служили живым. Если я скажу, что не сознают, то можно опасаться, что дети будут оставлять умерших родителей без погребения. Для тебя не представляется необходимости в непременном решении этого вопроса, а придет время – сам все узнаешь».
Роль мужчины определялась ролью сына. Существовало поверье, что души предков, оставшихся без живых потомков, становятся беспокойными и могут принести вред не только родственникам, но и ни в чем не повинным людям. Многочисленные виды воздержания во время траура были призваны отвести зависть и гнев души умершего. Поэтому принять обет безбрачия и навсегда отказаться от продолжения рода представлялось совершенно недопустимым. Уход от людей, отшельничество и безбрачие не считались достоинствами и не поощрялись. Известна история о встрече Конфуция с двумя отшельниками, которые отказались от беседы, осудив его за то, что он не бежит от мира. Конфуций огорчился и возразил:
...
С кем же мне общаться, как не с этой человеческой толпой?
Человек не может жить с животными и птицами.
Изр. 18; 6
Храм предков был средоточием религиозной и семейной жизни. Смерть тела приводила к разъединению души с телом. Поэтому с глубокой древности огромное значение придавалось средствам продления физической жизни, а долголетие стало одной из важнейших ценностей китайской культуры. История воспринималась как воплощение бессмертия. Конфуцианцы считали, что доступной победой над смертью является сохранение в памяти потомков. Культ усопших предков представал как продолжение того почитания, какое еще при жизни оказывается родителям. Патриархальная жизнь семьи получала естественное продолжение в культовом общении с предками – во время жертвоприношений или молитв. Такое общение позволяло живым ощутить, что они составляют с предками единую общину, так называемый «большой род». Они верили, что душа усопшего в такие моменты возвращается и может находиться рядом с родными столько времени, сколько те сохраняют память о его имени. Тем самым бессмертие усопших связывалось с усилиями живых. Считали, что души предков наделены особой силой, и от них ожидали защиты, дарования благосостояния и деторождения. К их помощи прибегали в нужде и болезнях. Поэтому всякий важный акт в жизни, как отдельной семьи, так и всего государства, совершался не иначе как перед лицом предков. В их кумирнях совершались браки, назначались престолонаследники.
При жертвоприношении в честь взрослого умершего в церемонии должен был участвовать внук, воплощающий умершего. Если тот был мал, его несли на руках, а если его вовсе не было, то его заменял кто-нибудь из родственников того же поколения. В то время когда внук воплощал деда, его отец прислуживал ему. Когда в храме предков отец, на правах главы клана, уважительно прислуживал сыну (воплощавшему деда), он давал ему незабываемый наглядный урок сыновней почтительности. Поскольку взор конфуцианцев чаще был обращен в прошлое, чем в будущее, то слава прежде всего принадлежала предкам. Смерть воспринималась как трудное, но не лишенное приятности путешествие. В конце него умершему была гарантирована встреча с дорогими его сердцу людьми. Поэтому похоронный обряд был похож на пышный праздник. Согласно конфуцианским представлениям сын получает от отца, то есть потомки от предков, особого рода жизненную силу. Совершение ритуала почитания предков проводилось с предельной силой искренности, с чувством их реального присутствия, как бы питало эту жизненную силу и способствовало нравственному и физическому процветанию потомка.
Похороны проходили на родовом кладбище. Если человек умирал далеко от дома, то тело везли домой в гробу. Наглядным проявлением почтения к старшим и соблюдения отношений родства, а также укрепления клановых уз является ритуал траура. Максимальный срок траура полагался по родителям – несколько больше двух лет (27 месяцев). (Этот срок объясняли тем, что родители столько времени не спускали ребенка с рук.) Во время всего траура по родителю сын должен был, отрешившись от бытовых забот, всецело предаться скорби, спокойно «вглядеться» в пройденный родителем путь, чтобы извлечь для себя уроки. На время траура в доме менялся весь стиль и ритм жизни, особенно в первые дни после события. Семья одевалась в белые одежды из грубой ткани и три дня ничего не ела, а в дальнейшем несколько дней все родные употребляли только по горсти риса утром и вечером. Кроме того, все родственники усопшего ходили неприбранными и немытыми, спали в сарае – на соломе, без подушки. Говорили только о делах, связанных с трауром. Находящийся в доме труп тщательно оберегали, поскольку если в доме умершего родителя случится пожар и труп сгорит, нерадивый сын подлежал казни как за отцеубийство. Некоторое время после смерти надо было сократить пользование своим достоянием, чтобы не возбуждать зависти души умершего. Поскольку и отправление должностных функций входило в понятие достояния, то в период траура нельзя было ходить на службу. После похорон траур облегчался.
Инициация – обряд достижения совершеннолетия, проводился при достижении 20 лет. Он состоял в надевании шапочки для юноши и покупке шпильки для волос для девушки. После этого они могли вступать в брак и считались взрослыми. Юноши, достигшие двадцатилетнего возраста, собирали волосы в пучок и надевали головной убор в знак совершеннолетия. Связать волосы пучком означало также начало службы. После обряда инициации мальчику присваивается новое, взрослое имя.
Отношение к женщинам. Женщина должна повиноваться наставлениям мужчин и помогать им выполнять предначертания неба. Она подчинялась трем правилам: когда молода, она должна повиноваться отцу и старшему брату; замужем повиноваться супругу, а если супруг умер – его сыну. Замуж девицу выдавали по выбору семьи, независимо от ее желания. Ритуальное правило запрещало брать в жены девушек одной с будущим мужем фамилии. Имелся ряд обстоятельств, когда она имела право отказаться, если ее хотели породнить с членом неблагополучной семьи. Если член этой семьи был замешан в заговоре; если жених был из семьи с расстроенными делами и внутренними раздорами; или из семьи, где имелись члены, бывшие под судом; или из семьи, где замечены хронические болезни и физические недостатки, или если будущий супруг был обременен заботами о многочисленных родственниках.
Вдова не должна была думать о новом замужестве. В доме от нее не могли исходить никакие наставления и приказания. Ей не следовало знать ничего за пределами своего хозяйства. Она должна была сознавать, что при совершеннолетних детях любое вмешательство вдовы – напрасное их стеснение. Уважение женщине начинали оказывать только после того, как она становилась матерью и таким образом получала право на сыновнее почтение. Развод допускался только по инициативе мужа. В Каноне указываются 7 законных оснований для развода: отсутствие у жены детей, неверность, неспособность служить свекру и свекрови, болтливость, совершение кражи, ревность с ее стороны и ее тяжелое хроническое заболевание.
Отношение к труду и знанию
Учение без размышления бесполезно, а размышление без учения – опасно.
Учиться и время от времени реализовывать свои знания – разве это не приятно?
Конфуций
Демократизм в учении Конфуция воплощался в глубоком уважении к крестьянскому труду. Даже у сына Неба и всех высших чиновников существовали специальные жертвенные поля, которые они лично ежегодно вспахивали, а их жены ухаживали за шелковичными червями. Урожай с этих полей шел исключительно на нужды жертвоприношений. Такой ритуал основан на практике привлечения личного труда, который подтверждал искренность помыслов. Без этого жертва просто не будет принята. Полезно подчеркнуть отличие позиции Конфуция по вопросу влияния на человека труда от позиции Лао-цзы. (Не отрицая необходимости труда, Лао-цзы подчеркивал, что единственный путь добра в этом мире – недеяние или деяние без борьбы или стремления насильственно переломить ход событий и что-то навязать другому.) Он считал, что человек, находящийся под влиянием какой-либо страсти, видит лишь незначительные проявления Дао. Только тому, кто сумел смирить в себе борение страстей, отказался от самоутверждения в деяниях, доступно самое запредельное (155, с. 26, 127, 245).
Чрезвычайное уважение проявлялось к труду профессионалов – учителей и чиновников. От каждого из них требовалось непрерывно, в течение всей жизни, повышать свою квалификацию и периодически держать экзамены. Общее отношение Конфуция к науке прежде всего выражалось в его уважении к письменному слову, которое древние китайцы обозначали термином «вэнь». Постепенно этот иероглиф стал обозначать не только письменное слово, но наследие древних мудрецов и саму культуру. Конфуций считал, что интерес к науке растет из любви к обучению (Изр. 19, 8; 144, с. 131):
...
Любить человеколюбие и не любить учиться – порок.
Порок в том, что это ведет к тупости.
Любить мудрость и не любить учиться – порок.
Порок в том, что это ведет человека к разбросанности.
Любить правдивость и не любить учиться – порок.
Порок в том, что это ведет к нанесению ущерба самому себе.
Любить прямоту и не любить учиться – порок.
Порок в том, что это ведет к грубости.
Любить мужество и не любить учиться – порок.
Порок в том, что это ведет к смутьянству.
Любить твердость и не любить учиться – порок.
Порок в том, что это ведет к сумасбродству.
Противопоставление ума («чжи») и гуманности («жэнь») – одна из центральных идей конфуцианства . В нем подчеркивается, что человек должен совершенствоваться для семьи и общества, а не для себя лично, именно с этой целью надо повышать свою образованность.
Процесс познания, по Конфуцию, неотделим от практического действия. Знание ситуации включает в себя не только ее описание, но и предписание определенного действия. С такой точки зрения интеллектуальность личности пропорциональна не количеству и качеству знания, а моральности поступков на основе этого знания.
Стержневым для понимания знания было понятие о соответствующем действии. Например, он частично ввел, а частично улучшил существовавшую систему классификации почв по качеству и местоположению. Он разделил почвы на пять разрядов: нагорные и тощие, низменные и болотистые, песчаные, жирные и суглинистые, а также дающие хороший урожай при уходе и удобрении. Для каждой группы установил севообороты и переменное хлебопашество, определив время посева и жатвы. Благодаря его усилиям требования упорядоченности и систематизации стали высшими ценностями.
Важно, что Конфуций различал три пути, ведущих к знанию: путь размышления, самый благородный, путь подражания, самый легкий, и путь опыта, самый горький. Подобная позиция показывает его уважение к практическим усилиям личности с разным уровнем развития, собственного совершенствования. Обучение должно было учитывать исходный уровень знаний. Для повышения эффективности обучения Конфуций делил людей на группы. Люди, попадавшие в разные группы, делились на:
1) обладающих знанием (мудростью);
2) способных его приобрести;
3) вовсе неспособных к овладению знаниями.
К первой группе относились совершенно мудрые – те, кто несет в себе знания от рождения, ибо оно даровано им Небом. Люди второй группы могли приобретать знания посредством учения – это благородные мужи. Они активно учатся, несмотря на трудности. Последняя группа – это те, которые неспособны к приобретению знаний.
Рациональное мышление ограниченно. Познание, предполагающее правильное мышление, требует руководства со стороны небесного духа, так как только рациональное мышление не обеспечивает познание сущности вещей. Практическая направленность познания, с одной стороны, активизирует реальное воплощение идеалов, а с другой, за счет стремления к немедленной эффективности, тормозит систематическое развитие абстрактного мышления. Подобная амбивалентность определила сдвиг в мыслительной культуре Китая, когда во всех сферах иррациональное было отодвинуто, а на первое место вышла реальная практика – прежде всего ее социальные и этические аспекты.
Почему так случилось? Допускают, что специфика китайского направления развития мышления опосредована отсутствием в китайском языке грамматических частиц, флексий и суффиксов, что сводило к минимуму возможность формирования абстрактных понятий. Данное обстоятельство и породило склонность китайцев создавать представления об абстрактных понятиях при помощи исторических примеров. Действительно, в канонических текстах не ссылались на абстрактные этические эталоны, а обращались к наглядным примерам. Как известно, примеры резко усиливают образность и эмоциональную действенность содержания. В этом случае конкретное историческое лицо становилось воплощением фиксированного качества. (Обратите внимание на сходство с зороастризмом .) Вместо того чтобы сказать «деспот», называли имя деспота. Неудивительно, что отождествление качества с именем стало одной из особенностей китайского логического мышления. (Изр. 14; 12: 144, с. 128):
...
Цзылу спросил о том, каков совершенный человек. Учитель ответил: Совершенным можно считать человека с умом Цзана Воинственного Второго, бескорыстием Гунчо, храбростью Чжуанцзы из Бяня, умелостью Жань Цю, облагороженного обрядами и музыкой.
Существенно, что в китайском языке полностью отсутствует категория времени. В отличие от европейских языков, где форма глагола показывает, что нечто происходило в прошлом, в китайском языке для получения этой информации необходимо упоминание конкретных событий и имен. При такой структуре языка снижаются различия между настоящим, прошлым и будущим. В тесной связи с подобным отношением ко времени находится и традиционное восприятие мира как совокупности ритмов и замкнутых циклов. В силу указанных обстоятельств большинство мыслительных задач решалось не путем постепенного приближения к объекту замысла, через построение все более совершенных высказываний о нем, то есть не с помощью линейного мышления, а путем «охвата», созерцания предмета мысли в различных ракурсах, рассмотрения как можно большего числа аспектов данного объекта – концентрического мышления. В этом смысле мудрость выступала как умение свободно вливаться в поток, пассивно направляясь бесконечным течением событий, вместо того чтобы пытаться активно вмешиваться в спонтанное развитие реальности.
Знания по психологии усилиями Конфуция претерпели развитие и систематизацию. Каждое воздействие на человека требовалось сообразовать с его индивидуальными отличиями. Ведь если человек поступает так, а не иначе, значит, для него поступить иначе было невозможно. Ведь он действует согласно присущему ему Дао, поэтому не всегда сознательно управляет собой, порой поддается своей природе. (Своим врожденным возможностям.) Поэтому мудрец направляет людей сообразно их особенностям; и, как только они отстают от дурного, прекращает свое воздействие, не предлагая им совершенства, противного их природе.
Выбор должности, не подходящей человеку по характеру, рассматривался как источник многих ошибок. Кроме того, внимание обращалось на возрастные особенности поведения. Конфуций подчеркивал, что благородный муж должен избегать трех вещей: в юности, когда организм еще не окреп, избегать любовных утех, вожделения; в зрелости, когда у него появляются силы, избегать ссор и драк; в старости, когда организм ослабевает, избегать жадности и скряжничества.
Комплектность обучения. Призывая к развитию и обучению людей, Конфуций хотел не просто научить их чему-нибудь. В своей педагогической системе он стремился к гармоничности развития человека. Комплексность обучения состояла в том, что впервые было введено совместное интеллектуальное, эстетическое и этическое развитие. Письмо, счет, ритуалы, музыка, стрельба из лука и езда на боевой колеснице – вот те шесть искусств, которые преподавали в школе. Свою программу он обосновывал представлением о том, что ум человека формируется чтением од, его характер воспитывается правилами поведения, а музыка завершает его образование.
Многоступенчатая система образования была призвана обеспечить гармоничность развития личности. Когда мальчику исполнялось 9 лет, будь он царский сын или сын простого крестьянина, он приступал к первой ступени обучения в малом училище. Ребенка учили сажать, поливать, окучивать, чистить, учтиво отвечать, принимать гостей, ездить на лошади, стрелять из лука и, вместе с тем, писать и считать. Интересно, что программа обучения зависела от сезона: весной и летом обучали практическим навыкам, например верховой езде и стрельбе из лука, а осенью и зимой – изучали правила поведения, математику, тексты, церемониал, историю и музыку. Все обучение проводилось устно, хотя книги уже появились, однако они оставались привилегией знати. Когда ребенку исполнялось 14 лет, то детей знати и детей из народа, наделенных блестящими способностями, посылали в высшее училище для углубленного постижения начала вещей, очищения желаний и самосовершенствования с целью управления людьми. В этой системе науки разделялись на малые и великие. Этот способ обучения вследствие такого разделения был доступен всем, поскольку от народа не требовали платы за обучение детей (48, c. 133).
Поддержание авторитета учителя. В задачу учителя входило, кроме обучения, выдвижение способных и достойных учеников. Конфуций подчеркивал, что в учении успех зависит одновременно от ученика и учителя. Хороший ученик способен удвоить полученные знания за счет своих усилий. Плохой ученик может одолеть только половину полученного от учителя. Хороший учитель должен его вести, но не тянуть. Авторитет учителя был очень высок и поддерживался официально. Например, только учитель имел привилегию не стоять лицом к северу в присутствии правителя. Для поддержания знаний учителей их регулярно экзаменовали. Интересно обратить внимание, что экзамены назначались не только регулярно, но проводились централизованно – при столичном, императорском дворце, что придавало им высокий авторитет и поддерживало должный уровень образования.
Требования к чиновникам были весьма жесткими, так как каждые три года они тоже должны были экзаменоваться по шести «искусствам»: музыке, стрельбе из лука, верховой езде, умению писать, считать, знанию ритуалов и церемоний. Эти экзамены позволяли отбирать способных служащих для государственного аппарата и обеспечивали их грамотность. Таким образом, впервые были созданы условия, позволявшие поддерживать высокий профессиональный уровень чиновников и учителей. Полезно отметить, что возраст не служил препятствием к государственной службе. При прочих равных условиях отдавали предпочтение старшему и более образованному. Признать кого-нибудь старше своих лет значило сказать очень приятный комплимент. Те, кто, несмотря на возраст, продолжали учиться, пытались сдать государственный экзамен на должность, пользовались официальной поддержкой, нередко награждались поощрением и императорскими указами. Здесь видна ориентация на пожизненную систематическую работу по профессиональному совершенствованию. Так укреплялась общественная установка на необходимость получения образования, которое имело очень большое значение в Китае и резко повышало социальный статус человека.
Демократизм конфуцианства
Если народ в достатке, как может не доставать правителю?
Если же людям не хватает, то как может хватать правителю?
Конфуций
Представления о небесном мандате возникли еще до Конфуция, в начале I тысячелетия до н. э. В соответствии с ним право на владение Поднебесной Небо отбирало у порочного правителя и вручало его обладателю высшей на данный момент благодати или добродетели. Таким образом, господствовала мысль, что в праве на власть главное – не генетическая связь живущего правителя с его предками, а божественная близость Неба к земному правителю как к своему сыну. Правитель должен иметь благодать – Дэ, которая не дана «сверху», не наследуется, а накапливается добродетельными поступками правителя, соблюдением им этических норм. Основанием потери мандата выступает неподобающее поведение правителя, притесняющего свой народ. Если человек накопил много благодати, это может быть оценено Небом, и тогда ему вручался небесный мандат. Поскольку Небо не имеет родства, поэтому помогает лишь тем, кто обладает Дэ. Тем самым обладание политической властью было отделено от положения человека в системе кровнородственных отношений и обусловлено персональными качествами. Это утвердило принцип достижения положения собственными усилиями.
Одно из наиболее оригинальных положений конфуцианства – освящение права народа на революцию, на восстание против недобродетельного правителя. Это право опиралось на принцип небесного мандата, в соответствии с которым считалось допустимым свергать, изгонять и даже убивать закоснелых в своих пороках правителей. Предполагалось, что посредством восстания с подобной целью осуществляется предначертанная Небом смена мандата. Известный ученик Конфуция Мэн-цзы писал: «Небо наблюдает за положением дел на Земле, побуждая граждан восставать против злых правителей, чтобы освобождаться от зла и устанавливать добро». Конечно, это не призыв к революции в ее современном понимании, это не восстание против существующих социальных принципов. Напротив, это реализация защиты извечно священных установлений, кем-то попранных. Целью становится не разрушение старого, а восстановление разрушенного.
Однако сам факт обращения к массам в столь важном вопросе оказал существенное влияние на правителей, постоянно напоминая им, что, несмотря на их полубожественный статус, они – слуги народа. (Глас народа – глас Божий.) Известно, что история Китая богата народными восстаниями, которые нередко заканчивались победой крестьян. Тогда они возводили на императорский престол представителя своей среды, а последователи Конфуция освящали законные права нового императора. Помогали правителю отчетливо осознавать свой нравственный долг его советники из ученых. Такой ученый руководил его поступками, выступал как голос совести и наблюдал за соблюдением традиций. По представлениям Конфуция, ученые воплощали в себе духовную, а не экономическую или политическую элиту.
Большим шагом вперед явилось представление о социальной ответственности. Например, если в индуизме традиция высшей касты брахманов была обусловлена сакральными привилегиями, без всякой ответственности за социальное благополучие общины, то в конфуцианской традиции привилегии никогда не отделялись от социальной ответственности. Духовная власть была спаяна с руководством китайским обществом. Общественное мнение гораздо действеннее в Китае, чем в других странах, и повлиять на него гораздо легче. В Китае – это громадная нравственная сила. Например, одному китайцу за кражу в третий раз вместо телесного наказания присудили отправку на родину, где он должен был стоять по часу в течение трех дней, имея на спине надпись о своем преступлении. Он взмолился о телесном наказании или заключении в тюрьму, только бы его не опозорили навсегда перед родней и знакомыми. Больше всего он боялся общественного осуждения.
Конфуций провозгласил необходимость удерживать баланс между производителями и потреблением знати. Он требовал, чтобы ряды тех, кто производят богатства страны, были многочисленнее, а тех, кто только потребляет их – возможно малочисленнее. Пусть те, которые заставляют трудиться других для возрастания своих доходов, сами больше работают, а расходуют доходы возможно умереннее. Он считал, что если люди будут соблюдать указанное соотношение, доходов им всегда будет хватать (48, с. 153).
Посильность налогов. Конфуций считал, что в неурожайный год не следует увеличивать взимание налогов с народа. Налоги должны быть умеренными и точно фиксированными. С его точки зрения, правитель и народ – сердце и тело. Любая рана в сердце заставляет страдать тело и, напротив, когда сердцу спокойно, тело отдыхает. Отсюда – огромная ответственность правителя за все его дела и намерения. Поэтому особо бережное отношение требовалось проявлять к землепользованию. В связи с этим не разрешалось использовать для захоронений плодородные земли и садовые участки. Эти земли не должны были служить и местами гуляний, и потому их не следовало обсаживать деревьями или обносить стенами.
При преобладании в обществе отношений подчинения Конфуций и в них внес элементы демократизма. Среди выделяемых им пяти главных отношений только одно – между друзьями – предполагало равенство лиц, тогда как остальные вменяли в обязанность одного подчинение другому (подданного государю, сына отцу, младшего брата старшему и жены мужу). Однако требовалось выполнять правило, согласно которому нельзя делать по отношению к нижестоящим то, что вы не одобряете в поступках стоящих выше вас людей. Человек считался благородным не в силу естественного происхождения, а благодаря воспитанию. Как уже отмечалось, все события при жизни Конфуция разворачивались на фоне жесткой коллективной ответственности. Поэтому всякое сокращение сферы клановой зависимости было одновременно частичным освобождением личности. И принцип гуманности «жэнь», и концепция совершенного человека до некоторой степени способствовали подобному освобождению.
Провозглашение права каждого на обучение было новым для той эпохи. Его доступность разрушала представления об избранности. Теперь основным критерием разделения общества на верхи и низы должно было выступать не знатное происхождение, а образовательный ценз. Отсюда следовало, что место наверху заслуживает человек моральный, гуманный, стремящийся познать истину, знающий чувство долга. Человек любого происхождения мог обучиться и занять официальный пост. Не отрицая значимость родословной вообще, Конфуций поставил ее в зависимость от нравственного уровня и способностей человека.
Основной пафос его учения направлен на осуждение пороков современного ему общества, бедствий простого народа, продажности и алчности чиновников, распрей аристократов, их отказа от древних устоев. Такие моральные нормы, как добродетель, гуманность, справедливость, импонировали народу. Находил отклик и протест против лицемерия, алчности и жестокости, а также настоятельные призывы к активному вмешательству в ход событий. Принцип «жэнь» как основа гуманизма направлен против деспотизма и произвола, в защиту власти, опирающейся на просвещение и добродетель. При этом завоевывать доверие народа следовало, во-первых, неустанной заботой о людях, во-вторых, твердым следованием нормам и ритуалам. Сам Конфуций придерживался провозглашенных им правил поведения и, когда отбирал работников для несения трудовых повинностей, каждому давал посильное задание, а слабых вообще освобождал от работ.
...
Конфуция спросили: В чем состоит управление государством?
Учитель ответил: Это когда достаточно еды, оружия и доверия народа.
А что из названного можно исключить в случае необходимости? – Можно исключить оружие.
А что из остающегося можно первым исключить в случае необходимости? – Можно исключить еду. Смерти издревле никто не может избежать. Когда же народ не верит – не устоять.
Изр. 12; 7
Сравнение с другими религиями
Учитель сказал: «Кто утром услышит о Пути, тот может вечером умереть спокойно».
Конфуций
Мнения исследователей относительно того, является ли конфуцианство религией, амбивалентны. Предметом спора обычно служит наличие или отсутствие в учении трансцендентного начала. Некоторые исследователи настаивают на том, что это учение – форма просвещенного атеизма, а представления о Небе и верховном владыке и их куль т – лишь дань уважения предкам. Представления Конфуция о невыразимости Дао соотносили с тем, что он не говорил о духах; подчеркивали тот факт, что проблема первоначала и единства бытия не была основой его собственного философского мировоззрения. Тем не менее было очевидно, что отмеченная позиция Конфуция определила развитие культуры Китая, где во всех сферах жизни иррациональное было отодвинуто (но не исчезло) на второй план, а на первый вышла реальная практика – прежде всего ее социальные и этические аспекты.
Действительно, Конфуций не был пророком, провозглашавшим откровения. Несмотря на это большинство ученых пришли к заключению, что его можно рассматривать как основателя одной из религий мира, поскольку он трансформировал архаичную религию Древнего Китая в религиозную философию и нравственный закон, который до сих пор управляет китайским сознанием. Как религия мира, конфуцианство представляет собой синтез учения Лао-цзы и учения Конфуция. Относительно понимания строения мира и бессмертия души Конфуций принял взгляды Лао-цзы. (По представлениям последнего, когда настает время смерти, тело погибает, умирает, но его дух никогда не уничтожится.) Собственные открытия Конфуция касались способов создания идеального общества. Это общество возникало в результате работы человека над собой, то есть перевоспитания с опорой на правила долга и обуздания страстей согласно принципам порядка и середины. При этом трансцендентное, космическое начало и элементы сверхъестественного в конфуцианстве выражены в безличных, почти метафизических терминах. (Это отличает конфуцианство от индуизма и зороастризма , где законам приписывается божественное происхождение.)
1. Мировосприятие. Вечная первооснова мира – Дао, отражающее идею его единства. Мир – не столько множество вещей и предметов, сколько совокупность процессов. С этой позиции превращения и изменчивость – более значимые характеристики реальности, чем стабильность. Субстанция Дао выступает как закономерность, которой подчиняются процессы («что» будет происходить?), а категория Ци, энергия, показывает «за счет каких сил» это будет происходить. В этой системе субстанция и энергия переливаются друг в друга в процессе возникновения мира. (Тем не менее сходство с законами риты и аша в индуизме и зороастризме просматривается.) Как представляется развитие мира?
В самом начале Дао породило пределы в пустоте, а они породили время и пространство. (Если пределов нет, то как измерять пространство и время?) Время и пространство породили изначальный эфир, который затем разделился на два мировых начала – инь и ян. Такая раздвоенность противоположных начал нужна для движения, так как Вселенная построена на действии и противодействии, на единстве противоположностей. В рамках подобного понимания развитие мира не нуждается во внешнем воздействии, в первотолчке, ибо имеет внутренний источник движения. (Только взаимодействие противоположностей обуславливает развитие, как в зороастризме .) Однако здесь имеется существенное различие – взаимодействие инь-ян предполагает вечное сосуществование в гармоничном цикличном взаимодействии противоположностей.
Женское и мужское начала (инь и ян) нерасторжимо соединены в своем истоке, когда разделения еще нет. Оно произойдет, когда будет названо предвечное имя и начнется отсчет времени эволюции мира. Тогда эти начала породят Небо, землю и человека, а уже эта триада породит все сущее, всю тьму вещей, существ и явлений. Дальнейшие этапы представляют собой процесс, в ходе которого вещи и явления, чьи незримые семена уже заложены в информационном поле Дао, постепенно материализуются, вычленяются из хаоса, обретают свои формы, место и функцию в космосе. Таким образом, осуществляется мировой круговорот Ци: оно то находится в состоянии единого, то под воздействием Дао раздваивается и, раздвоившись, вновь порождает все формы. Исчерпав формы, в индивидуальном пути развития Ци возвращается в изначальное состояние мирового пространства, и все снова повторяется. Космогенез представлен как процесс периодический. Дао – гигантская космическая бездна, все порождающая и все поглощающая, куда, как в гигантский плавильный котел, погружается все то, что закончило свой земной путь и откуда возникает после переплавки, в иных образах и обличьях. Вселенная пульсирует. (Такой взгляд на динамику Вселенной сходен с представлениями индуизма , буддизма и зороастризма .)
Деятельность человека отражается на состоянии космоса за счет того, что тепло, как внутри тела, так и в окружающем мире, имеет один источник – энергию Ци. Тем самым человек оказывается не обособленной, замкнутой монадой, а включенным в динамическую систему, то есть у него есть многочисленные связи с окружающим миром. Циркуляция Ци в мире имеет непосредственное отношение к человеку, поскольку человек–мир – единый континуум. Тогда, улучшая себя, человек гармонизирует мир. (Здесь просматривается сходство с зороастризмом .)
2. Общество. При создании принципов идеального общества Конфуций исходил из представления, что во Вселенной принцип Дао воплощается силой, которая помогает людям придерживаться определенных правил во взаимоотношениях. Если люди смогут регулировать эту силу правильными отношениями друг с другом, не будет ссор, распрей и войн – воцарится гармония. Соблюдение этических норм – это регуляция космических сил, таких которые выступают как необходимое условие и единственный способ выживания. Можно сказать, что конфуцианство – это религия приспособления к миру (в отличие от индуизма и буддизма , которые формируют стремление к окончательному исходу из этого мира).
Расцвет индивидуальности не составляет главной темы у Конфуция; главное – это рост в обществе гуманности за счет ритуальных действий людей. Ведь человеческие взаимоотношения – не врожденное свойство человека, они не определены физиологически, это не инстинкт и не рефлекс. Социальные отношения представляют собой ритуал. Обрести культуру – значит принять отношения, символические по своей сути, которые носят не биологический или инстинктивный характер, а определяются традицией и уважением к другим в их общественных обязанностях. Конфуций понял, что подлинные свойственные человеку способности имеют магический характер, а все правила, в соответствии с которыми приличный человек должен вести себя в обществе, более чем условны. Акцентируя значимость этого обстоятельства, он проложил новый путь – через священную церемонию – ритуал, который укореняет «все скоротечное во вневременном».
Ритуалы обеспечивают осуществление должных действий без усилий, подчиняясь лишь непроизвольно начатому и соответствующему обстановке символическому жесту. Однако совершенное исполнение ритуала требует, чтобы личное участие было доведено до автоматизма, «погружено» (интериоризовано). Только тогда оно становится частью личности. Подчеркнем, что этот путь ведет от ритуального, автоматического, внешне правильного поведения внутрь – к возникновению правильного мышления на базе такого поведения. Цель ритуала – двойственная. Это и изменение личности, и становление социального взаимодействия. Первая задача решается пониманием роли правильного исполнения ритуала. Автоматическое исполнение ритуала помогает человеку расслабиться, стать самим собой за счет того, что нравственное самоограничение постепенно перерастает во внутреннюю необходимость. Решение второй задачи облегчается, когда становится очевидным, что только с помощью ритуалов в обществе появляется согласованность социальных действий.
Возможно ли психическое развитие без ритуалов? Да, поскольку душевное самосовершенствование может направляться и исключительно внутренними потребностями. Однако дар этот встречается не столь часто, чтобы на него можно было положиться. Поэтому Конфуций на его место ставит строгие правила, которые сможет применять каждый. Обязательное многократное и в положенное время их исполнение обеспечивает поворот к нужным действиям и в конечном счете (за счет интериоризации) направляет и облегчает процесс осуществления самих душевных движений. С позиции этого учения все поведение человека определяет этикетность. Это оказывается лишь иным обозначением способности проникновения в психику через ритуал для выработки категорий долга и справедливости. Конфуций понимал ритуал широко, поэтому культивировал и его религиозную схему, считая главными в ритуале (помимо этикетности) понятия долга и справедливости, то есть жертвы и чувства благоговения.
Умение выполнять ритуалы – не врожденное качество, оно зависит от обучения. Поэтому ритуал может рассматриваться как выразительная и утонченная форма ежедневного культурного общения. Человеку предоставляется право на индивидуальное добровольное исполнение традиции, в рамках которой открывается возможность для относительной независимости. (Исполняй все, что положено и как положено, а думать можешь, как хочешь; если сможешь в рамках этих автоматизированных ритуалов думать неправильно!) Ритуал направляет не только формирование гармонии социальных форм взаимодействия. Его следствие – и некоторый демократизм человеческого общения, так как, исполняя ритуал, человек обходится с другими людьми как с равными, свободными соучастниками ритуала. По мысли Конфуция, совершенная община людей благодаря ритуалам должна стать объектом божественного почитания. Да и вся человеческая жизнь в своей целостности выступала как великий произвольный и священный ритуал, как высшая цель, превосходящая жизнь отдельного человека.
3. При построении идеального общества Конфуций опирался на авторитет прошлого. Это отличает его учение от других религий мира, акцентировавших отношение к будущему. В конфуцианстве нет понятия прогресса, эволюции. Если для буддизма будущее это иллюзии сознания, то для конфуцианства – это более или менее удачное повторение прошлого, это высокая древность, так как она – недосягаемый идеал. Постоянное возрождение старого было представлено как путь познания нового. Это не обуславливает, как полагают многие, ограниченность идеала. С позиции Конфуция, уважение и почитание идеала и воплощавшего его ритуала должно корениться в подлинной любви и уважении к своему прошлому. Такой идеал понятен и легок в усвоении, так как соответствует человеческой природе. Конфуций эффективно использовал повествование о мифическом прошлом для утверждения нового идеала, основанного на ином понимании природы и способностей человека. Он учил находить вдохновение в традициях собственного народа и, отталкиваясь от них, способствовать приобщению народа к гуманности и гармонии, последовательно проводя в жизнь эти принципы.
4. Конфуций рассматривал фанатизм и мистику как проявления максимализма и отвергал их, предпочитая срединный путь. Середина выступала как условие идеального состояния общества, достигаемого умеренностью во всем, обдуманностью поступков, неторопливостью и педантичным исполнением ритуалов. (Отношение Конфуция к высшим сущностям было сродни молчанию Будды.) Неудивительно, что его последователи мало склонны к мистицизму, отвлеченной метафизике и аскетизму. (С зороастризмом конфуцианство роднит чуждость всякому религиозному фанатизму, аскетизму, умерщвлению плоти и исступлению в любых формах, однако, в отличие от него, – красота тела, физическая сила и секс всегда считались чем-то низменным.) Совершенство человека достигалось в сфере этического и духовного развития.
Конфуций хорошо понимал, насколько уязвимым делают человека желания и страсти. Нередко он задавал риторический вопрос: «К то может быть несгибаемым, если он так много желает?» (Изр. 5; 11:144, с. 75). Им предложен путь преодоления страстей через упорядочивание и регламентацию, которые придают чувствам надлежащую форму и не дают уклоняться к крайностям. (В отличие от индуизма и буддизма , такой путь исключал оттенок фатализма, связанный с неумолимым законом кармы, по которому только смерть и перерождение могут улучшить место человека в системе каст земной жизни.)
В отличие от подчеркивания чувственности, конфуцианство акцентировало рациональность и в частной жизни. Например, удовлетворение любовной страсти полезно для здоровья, получения жизнеспособного потомства, укрепления семьи, а также достижения душевного равновесия. Поэтому конфуцианство выработало детальные правила даже для половых сношений, чтобы регулировать внешние наслаждения человека и тем самым умерять его внутренние страсти. В этих правилах утверждалось, что тот, кто управляет своими сексуальными наслаждениями, будет жить в мире и достигнет старости, а кто, пренебрегая правилами, отдастся во власть этих наслаждений, заболеет и повредит собственному организму.
Он не упускал из виду изначально разные способности людей и признавал несколько путей, ведущих к знанию (или самосовершенствованию): путь размышления – это путь самый благородный, подражания – это путь самый легкий, и опыта – это путь самый горький. (В этом тоже можно усмотреть сходство с индуизмом и буддизмом .)
5. В конфуцианстве первичны мораль и этика. Если вопрос веры всегда был делом совести каждого и зависел от его выбора, то малейшее нарушение морали всегда сурово осуждалось и преследовалось как общественным мнением, так и властями. В отличие от других религий мира, где бесспорен примат религиозного начала, тогда как мораль и вся система этики – нечто производное, черпающее свой авторитет именно в божественном откровении, в конфуцианстве картина совершенно иная. Божественные откровения были в значительной мере замещены авторитетом древних легендарных мудрецов. В Китае всегда считалось, что образ жизни личности и устройство государства определяют друг друга. Если в стране происходят беспорядки, то образцовая личность возвращается в пределы собственного дома и общины, чтобы начать восстанавливать нарушенный порядок. Личность не рассматривалась как средоточие передовых интересов, независимых от общественных потребностей. Поэтому традиционная модель самореализации не требует высокой степени личной автономии и даже противостоит ей. Конфуцианец не может даже представить себе личность в отрыве от других, поскольку вся гамма взаимоотношений человека и его мира – социально опосредована. Наиболее универсальной формой мышления было устойчивое представление о соответствии между человеческим и космическим, микрокосмом и макрокосмом.
6. Конфуцианство отличается отсутствием жречества и сводится к строгому соблюдению обрядов. Оно в большей мере, чем индуизм и буддизм , ориентировано на социальную деятельность. В центре его интересов – учет нужд большинства (экстравертность), в то время как индуизм и буддизм скорее асоциальны и аполитичны, а также интровертны. Подразумевается, что личность выигрывает от членства и сама бывает полезной благодаря членству в мире взаимных привязанностей и обязательств, которые побуждают и стимулируют личность, определяя ее собственную значимость. Поскольку самоосуществление – дело социальное, постольку от «эгоистических» поступков следует отказаться как от препятствия на пути к собственному росту и самореализации. Здесь «Я» является осознанием собственных социальных ролей при взаимных отношениях с другими.
Самосовершенствование виделось в способности жертвовать личными интересами ради сохранения группы. Этим определялась социальная позиция человека, не акцентированная на личности. Как известно, буддизм , напротив, отдает предпочтение индивидуалистическому взгляду на человека. Именно сознание индивидуума, его внутренняя жизнь и сущность играют в нем центральную роль.
Такая идея индивидуализма диаметрально противоположна духу корпоративности китайской семьи и несовместима с традиционной лояльностью к ней. Так, буддийский институт монашества противоречил заветам конфуцианства , предписывающего детям постоянно ухаживать за родителями и беречь свое тело, в котором продлевается жизнь родителей.
Гуманность – одно из основных положений нравственности конфуцианства . В этом оно обнаруживает сходство с иными религиями мира. «Не делайте другим того, чего себе не желаете. Так вы не сотворите зла ни государству, ни семье». Вместе с тем гуманность в конфуцианстве не связана с всепрощением, это скорее соответствие правилам, регулирующим поведение. На вопрос, следует ли воздать добром за зло, Конфуций возразил: «А чем же тогда платить за добро? Платите добром за добро, а за обиду воздавайте по справедливости». Здесь нравственность – это искусство жить в обществе. В центре конфуцианства всегда стояло устройство правильной и упорядоченной жизни человека на этом свете – сегодня, сейчас. Молитве и религиозному экстазу предпочтен строгий ритуал и церемониал, мифу и легенде – торжественные оды и гимны. (При сопоставлении конфуцианства с буддизмом обнаруживается, что последний более интровертен, поскольку для стремящегося к мокше главное – существование в будущем, в последующем рождении, а для конфуцианства эта жизнь – главное, что стоит ценить.)
В отличие от даосизма , в основу которого заложена идея пассивной бездеятельности, когда всем существам надо давать идти своим путем и воздерживаться от искушения навязать им свою волю, конфуцианство утверждает, что человек обязательно должен действовать. Только работая над собой, он может достичь нравственного совершенства. Поэтому Конфуций уважал любой труд, но особенно труд профессионалов – учителей и чиновников. От них он требовал не только непрерывного повышения квалификации в течение всей жизни, но и периодического прохождения экзаменов.
7. Конфуцианство в Китае было больше чем религией, поскольку религия организует и контролирует лишь духовную жизнь людей, регулируя нравы и обычаи. При этом наряду с религией в большинстве стран всегда существовала и светская власть, которая не только отделяла себя от духовной, но нередко и противопоставляла себя ей. В отличие от подобного двоевластия, конфуцианство совмещало в себе и религию, и государственную власть, контролируя всю жизнь страны. Оно всегда было лояльно к роли государства, считая власть, данную правителю императору, дарованной Небом, поскольку он состоял в непосредственной связи с Небом, приносил ему жертвы и возносил к нему молитвы. Оно призывало властителя к власти и узаконивало эту власть. Поэтому император имел право управлять и природой, и людьми.
8. Жизнеспособность. Основной причиной гибкости и приспособляемости конфуцианства считается его рационализм. Он предопределил определенную терпимость к инакомыслящим. Фундаментальное значение придавалось преобразованию человека в процессе обучения правильным и своевременным действиям – ритуалам, а не развитию догмы. Здесь просматривается некоторое сходство с индуизмом , поскольку долг и конфуцианца, и индуиста не в том, чтобы правильно думать, а в том, чтобы правильно поступать. Обычно в понятие рационализма конфуцианство включает и логику, поскольку, с позиции европейской культуры, она парадоксальна – противоположна аристотелевой. В ней «А» и «не-А» не исключают друг друга. В ней мыслительные задачи решаются не путем постепенного приближения к цели через построение все более совершенных высказываний, то есть не путем «линейного» мышления, а путем «охватывания» его различных ракурсов – «концентрического мышления». Установка парадоксальной логики такова, что важна не столько мысль, сколько действие. Если правильная мысль не есть наивысшая истина, то незачем бороться против тех, кто в своем мышлении пришел к другим формулировкам, – отсюда терпимость.