Глава 3 Буддизм
Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она.Будда (Дхам. 1; 5)
Основоположник
Я не философ, я врач. Я не даю вам доктрин, я вас лечу.Я не даю вам теорий, я просто даю вам лекарство.Я не говорю о том, что такое свет, я просто помогаю открыть глаза, чтобы вы сами его увидели.Будда (Алмазная сутра, 11; 225, с. 168)
Буддизм возник в Индостане. Основоположник этой религии Сиддхартха Гаутама родился в городе Капилавасту в предгорьях Гималаев в 563 г. до н. э. в семье главы племени из касты кшатриев (воинов), от прямого потомка основателя Солнечной династии Шуддходана.
Предвестники. Предание гласит, что мать царевича, жена правителя, в период беременности однажды увидела во сне, как ей в бок вошел белый слон. Спустя положенное время она родила младенца, который появился на свет необычным образом – через бок. (Обратите внимание на предвестники и нестандартные роды, которые значимы, поскольку в Индии распространено убеждение, что обычные роды, когда новорожденный двигается через влагалище, – стирают его память о предыдущих жизнях.) Мать царевича – царица Майя, скончалась на седьмой день после родов, и сестра его матери Праджапати стала второй женой его отца. (В истории она известна как первая ученица Будды, основательница и настоятельница первой женской буддийской общины.)
Новорожденный Гаутама имел желтый цвет кожи, поэтому впоследствии многие буддисты сомневались в принадлежности Будды к арийской расе и приписывали ему предков с желтой кожей. На этом основании они полагали, что и грядущий преемник Будды – Майтрейя – будет выходцем из Северной Азии.
Легенды о детстве. Будучи мальчиком, Гаутама любил предаваться грезам и мечтам и нередко погружался в глубокое созерцание. Об отроке Гаутаме рассказывают, что как-то раз по случаю праздника родители потеряли его и после долгих поисков отец нашел его в кругу святых мужей погруженным в благочестивую беседу. Когда отец стал ему выговаривать, то услышал из уст сына изумивший его совет – больше размышлять о чем-либо возвышенном. (Сравните с аналогичной историей из жизни отрока Иисуса.)
При рождении мудрецы, изучив особые признаки тела новорожденного, напророчили, что Гаутама спасет род людской, если сможет познать четыре вещи: старость, болезнь, смерть и аскетизм. Отца Сиддхартхи это предсказание насторожило, поскольку шло вразрез с традиционным путем члена касты воинов. Поэтому он сделал все возможное, чтобы Сиддхартха по мере сил развивал в себе знания и умения, полезные для правления и воинских доблестей, считая, что не дело воина задумываться, как именно надо жить, это дело брахманов; а воину нужно только верить и исполнять обязанности своей касты. С этой целью он окружил любимого сына роскошью и устранил из его жизни все печали. Для него во дворце были устроены пруды, где цвели в изобилии водяные лилии, водяные розы и белые лотосы. Он носил благовонные одежды из тонкой ткани. Днем и ночью слуги осеняли его зонтиком из опасения, как бы прохлада, или зной, или пылинка, или капля росы не коснулись его. И было у него три дворца: один для зимнего житья, другой – для летнего и третий для дождливого времени года, в котором он безвыходно пребывал четыре дождливых месяца, окруженный женщинами – певицами и музыкантшами (цит. по: 14, с. 51).
Когда принц повзрослел, он женился. Ему в это время было 16 лет. Его жена Яшодхара была его кузиной. Женился Гаутама на любимой женщине после того, как долго добивался благосклонности красавицы, победив силой и ловкостью на турнире (в стрельбе из лука, плавании, верховой езде и гимнастических упражнениях) всех прочих претендентов, в том числе своего будущего ученика Дэвадатту. Вскоре у Гаутамы родился сын Рагула. Кроме Яшодхары у Сиддхартхи было еще две жены. Вторая жена, Гопа, была из касты шудр, так как ее отец был брадобреем. Он выбрал ее из касты ниже своей, отдав предпочтение умной жене.
Именно на таком безоблачном фоне у царевича возник душевный кризис. Существует предание о том, как это произошло. Однажды, когда ему было 29 лет, царевич, гуляя со своим возницей Чанной, неожиданно увидел дряхлого старика и, пораженный его видом, стал расспрашивать слугу о старости. Он был потрясен, узнав, что это общий удел всех людей. Еще более глубокое впечатление произвели на него встречи с больным, изуродованным проказой, и с погребальной процессией. Все это послужило толчком к душевному перевороту. Для него эти встречи оказались ударными психическими нагрузками, поскольку то, к чему люди привыкли (болезни, старость и смерть), было для него внове. Ведь с раннего детства царевича тщательно оберегали от всех тягот реальной жизни. Результатом этих встреч явилось потрясение от осознания обилия переживаемых человеком страданий....
Пока я рассуждал об этом, полностью исчезла во мне радость бытия, свойственная живущим.Maдж. Никая, 36
Углублявшийся душевный кризис привел к тому, что Гаутама утратил смысл существования. Не в силах продолжать безоблачную и бесцельную жизнь, в возрасте 29 лет он расстался со всеми благами и соблазнами роскошной жизни, оставил молодую жену с новорожденным сыном. Выслушав весть о рождении сына, он подумал, что сын привяжет его к прежнему образу жизни, и воскликнул: «Цепи накинуты». Поэтому сына назвали – Рагула (цепь). Он идет в покои своей жены и видит ее спящей с сыном на руках. Принц собирается поцеловать ее, но понимает, что если поцелует, то не сможет уйти, и покидает свой дом. (Впоследствии его сын Рагула стал членом его духовной общины и неоднократно получал наставления от отца, пока не достиг степени архата – «совершенного».) В сопровождении верного слуги Шанна он уходит из города, отойдя достаточно далеко, отсылает слугу и коня обратно и пускается в путь один. Достигнув лесов Урвелла, он начинает вести жизнь отшельника. О том времени сам он рассказывал так:
...
И вот, еще в расцвете сил, еще с блестящими темными волосами, еще среди наслаждений счастливой юности, еще в первую пору мужественного возраста, вопреки желанию моих плачущих и стенающих родителей, обривши голову и бороду, покинул я родной дом свой ради бесприютности и стал странником, взыскующим истинного блага на несравненном пути высшего мира.Махап. сутра, 5; 62
Портрет Сиддартхи в юности. Его рисуют в этот период жизни стройным, худощавым человеком с яркими глазами, кротким и ясным выражением лица и необычайно мелодичным голосом. Многие отмечали, что тихим совершеннейшим бесстрастием сияло его непроницаемое лицо, а глаза обычно смотрели в землю. Он обращался к другим с полуулыбкой, ясностью и приветливостью во взоре.
В лесах Урвеллы он прожил долгих 12 лет, подвергая себя самоистязаниям. Постигая приемы аскезы, он учился у многих йогических учителей. Наконец он присоединился к группе из пяти странствующих монахов и двигался по стране вместе с ними. Даже они были удивлены, с какой необыкновенной настойчивостью он стремился к духовному развитию, подвергая себя истязаниям, умерщвляя плоть и медитируя. Под влиянием этих чрезмерных нагрузок тело Гаутамы обезобразилось. В таком состоянии его нашли люди, посланные его отцом на поиски сына. Они умоляли его вернуться домой, но он был непоколебим и продолжал идти своим путем.
Гаутама родился в лоне индуизма , хорошо знал и разделял положения этого учения. И на первой стадии своей жизни в доме отца принц Гаутама долго жил в полном согласии со своим окружением, и на второй стадии жизни он несколько лет не выходил за рамки традиционного поведения аскетов. Однако при тесном знакомстве оказалось, что высшие цели индуизма , наиболее отчетливо выявившиеся для него в период отшельнической жизни, его не вполне удовлетворяли. Его не устраивали скромные и неокончательные достижения, он не мог понять, почему индуисты стремятся не к полной свободе от страданий, а только к страданию меньшему – лучшему возрождению или к блаженству среди небожителей. Это привело к наступлению очередного духовного кризиса – он решил следовать своим путем. Дважды Будда прекращал жить в согласии со своим окружением: когда ушел из дворца, порвав родовые узы, связывавшие его с кастой воинов и правителей – кшатриями, и стал аскетом и когда бросил вызов окружавшим его аскетам и нашел «срединный путь». Для такой независимости требовалось большое мужество. Само прозвище Гаутамы Будды – «лев» и его призывы идти через все препятствия, как носороги и слоны, показывают глубину его бесстрашия.
Итак, второй кризис произошел, когда Гаутама понял, что обе крайности – и жизнь, полная удовольствий на фоне чужих страданий, и жизнь, исполненная добровольной аскезы, равно далеки от правильной дороги. Он начал поиск новых идеалов и постепенно пришел к пониманию того, что болезненное состояние плоти отшельника не приведет его никуда, не сможет помочь ему в открытии истины. Тем не менее он долго упорствовал, надеясь добиться просветления с помощью аскезы, но оно все не приходило к нему. Однажды после многочасовой неподвижности он потерял сознание, с трудом вышел из глубокого обморока и был на грани смерти. После такого великого аскетического искуса предельно истощенный Гаутама, придя в себя, окончательно осознал, что аскетизм не откроет ему истины. Чтобы восстановить потерянные силы, он съел чашу риса, полученную из рук сельской девушки. Подкрепившись, он продолжил свои странствия в поисках истинного пути.
Он перестал вести жизнь аскета, начал нормально есть и восстановил свои силы. Увидев такую перемену в его жизни, пять монахов, странствовавших вместе с ним, сурово осудили его за отступничество. С насмешками они покинули его, оставили одного и ушли в город Бенарес. В одиночестве он предавался размышлениям, во время которых его стали одолевать искушения. В оживающем организме начали бушевать все задавленные страсти. Перед ним возникали пленительные видения: то это были роскошные пиршественные столы и сидевшие за ними звали его к себе, то представал сонм грациозных и соблазняющих его красавиц. Гаутама был уверен, что сам царь зла и смерти демон Мара хочет помешать ему двигаться избранным путем. Однако он преодолел первый натиск искушения.
Как-то, сидя под деревом Бодхи, Гаутама пережил ряд длительных экстазов (в течение трех стражей ночи) и овладел тем, к чему так страстно стремился, – ему открылся источник всех страданий мира и путь к их уничтожению. (Существует предание, что во время этой продолжительной медитации под деревом Бодхи все животные хранили молчание, стараясь не мешать ему, а улитки охлаждали его обнаженную голову.) Безудержная радость открытия охватила его. Он понял, что достиг священного знания – стал просветленным Буддой. («Будда» означает «прозревший от сна заблуждения, просветленный высшим дыханием, осененный истиной»). Он перестал принимать иллюзии за реальность и считать, что жажда бытия может быть когда-либо удовлетворена. Напомним, что когда он обрел просветление и стал проповедовать, ему было 40 лет. После этого, перед тем как принять решение о выступлении с проповедью открывшегося для него учения, Будда постился вблизи дерева познания (4 раза по 7 дней). Со времени просветления Будды дерево Бодхи считается священным. Впоследствии из ветви этого дерева вырастили другое, и в 288 г. до н. э. оно было пересажено на остров Цейлон, где и растет до сих пор.
Несколько недель после просветления провел Будда в лесу. Ему не хотелось нарушать свое уединение. Он опасался, что достигнутое им понимание очень сложно, его трудно усвоить, и никому из существ, склонных к удовольствиям, такой истины не понять. Потом оглядел Будда просветленным оком мир и нашел, что все же есть кому проповедовать, мир не без умных людей, стремящихся к истине. Тогда его мысли обрели конкретность и начали опираться на различия способностей людей (69, с. 419). Отчетливо понимая, что поскольку сам он просветлен, то может уйти в нирвану, навсегда избавившись от страданий, он превозмог и это второе искушение – соблазн оставить истину неизвестной другим. Он принимает решение возвестить миру, погруженному во тьму, свое учение.
С целью обнародовать свое открытие Будда направился в Бенарес, где в Оленьем парке произнес свою первую проповедь перед теми пятью аскетами, которые покинули его ранее. И теперь еще они смотрели на Будду с глубоким недоверием. Однако его проповедь настолько потрясла их, что они стали его первыми последователями. Здесь же его слушали и стали его преданными учениками многие другие. С проповеди в Бенаресе начинается проповедническая деятельность Будды, или, как стали говорить впоследствии, тогда он «покатил колесо своего учения». Этот момент получил название «поворот колеса учения».
Портрет Будды в момент Бенаресской проповеди. Его внешний вид описывают так: он в цвете сил и мужественной красоты. Волосы ярко-черные, такие же глаза, золотистый оттенок кожи, широкие круглые плечи, длинные пальцы и изящные руки. Глаза выражают ясность души и безграничную доброту сердца. Бесстрастное, слегка улыбающееся лицо, полузакрытые глаза, отрешенно взирающие на суету бренного мира. В Будде не чувствовалось никаких исканий, от него веяло кроткой, неувядаемой безмятежностью, неугасаемым светом, нерушимым покоем.
После просветления к Будде приходит понимание, что путь наслаждений (который он изведал в доме отца) и путь подвижничества (аскезы) по своим результатам одинаково неэффективны, поскольку ведут к прекращению умственной активности. При этом падает наблюдательность, отзывчивость, желание понимать окружающую жизнь и улучшать ее. В этих условиях человек либо отказывается от всякой борьбы с тяготами жизни, либо подчиняется им, чтобы не уменьшить своих наслаждений, либо просто скрывается, прячется в аскезе. И то и другое – малодушие, унижающее человеческое достоинство. Это пути нравственного самоуничтожения, унизительные для самого человека и бесполезные для других. Ведь самые жестокие самоистязания отшельника не помогут другому человеку переносить жизненные невзгоды. Правильный путь проходит где-то посередине. Для иллюстрации приведем отрывок из Бенаресской проповеди (69, c. 445):
...
Раскройте уши, монахи, бессмертие выиграно мною. О братья! В две крайности не должен впадать вступивший на Путь! В какие же две? Одна из них в страстях, соединенных с наслаждениями, – низкая, грубая, свойственная человеку непросвещенному. Другая, соединена с самоистязанием, скорбная, не святая и связана со тщетою. Совершенный, обойдя обе эти крайности, уразумел Срединный путь, дающий прозрение, знание и ведущий к успокоению, высшему уразумению, нирване. Для следования Срединным путем надо освободиться от двух крайностей: как от инертности земных привязанностей, отвечающих на зов плоти, так и от инерции аскетизма, борющейся с плотью, до полного ее умерщвления.
В дальнейшем Будда в своих проповедях многократно, путем разных аналогий, старался прояснить существо Срединного пути. Один из его учеников, Шравана, стал вести особо аскетический образ жизни – ходил голым, ел через день, медитировал не в тени, а на солнце. Будда спросил его: «Что будет с музыкальным инструментом, если его струны будут натянуты слабо или слишком сильно? Струны должны быть натянуты в меру – иначе нет музыки. Итак, Шравана, найди меру скромности жизни – посередине. Крайности захватывают, как маятник в крайнем положении накапливает энергию для следующего качания. Когда человек говорит: “Я никогда больше не сделаю этого”, – он чувствует себя раскаявшимся. Тогда он опять хороший человек и, чувствуя облегчение, забывает “это” и сердится, делая нечто вновь. И это качание повторяется бесконечно. Любовь и ненависть – это тоже крайние состояния маятника».
Краеугольные положения его учения были развернуты и в двух следующих проповедях. Во второй из них говорится, что любое материальное бытие должно восприниматься правильно, в его естественных реалиях: «Это не мое, это не я, моей души не существует». Слово «Я» остается у вас на всю жизнь, но его содержание изменяется. Оно начинается в ребенке вместе с развитием его сознательности и отмечает сначала мальчика, потом юношу, потом взрослого человека и, наконец, впавшего в детство старика. Слово то же самое, но суть, которую оно обозначает, меняется. А потому и то самое, что говорит о себе «Я» – не вечно, не божественно (48, с. 203).
Человек, имеющий обычное сознание «Я», оценивает окружающий мир через призму эгоцентризма. Он думает: «мое – не мое», «для меня пригодно – непригодно» и т. п. Его сознание реагирует только на ценности, обусловленные отношением к его «Я». Это могут быть: родственники, дети, женщины, скот, украшения, деньги. Они опутывают человека паутиной привязанностей. В отличие от этого, последователь Будды становится независимым от этих обусловленных реальностей – скандх – и внутренне освобождается. Тогда его осеняет знание: «Я свободен». Он понимает, что привязанность к новому возрождению окончена, он счастлив, поскольку делает то, что должен делать, и для него невозможно вернуться к прежнему состоянию.
Третья проповедь включает разъяснение механизма «колеса жизни». Оно приводится в движение неведением, затемняющим истинный разум человека. В результате неведения возникают аморальные и безнравственные действия, формирующие обыденное сознание, ориентированное на традиционные ценности и установки. Обыденное сознание выделяет в окружающий мир наименования, воспринимаемые как формы, которые становятся объектами для органов чувств: глаз, ушей, носа, языка, тела, мысли. В результате контакта с формами появляются чувства, а они порождают желания – причину жадности. Она в свою очередь приводит к жажде – желанию вечной жизни, то есть ведет к новому рождению. Неизбежным результатом каждого рождения являются старость и смерть. Однако и смерть не становится освобождением от круговорота перевоплощений – «колесо жизни» продолжает вращаться. Поэтому необходимо вообще упразднить будущее как многократное, принудительное возвращение. (Образ колеса символизирует главную идею Будды – спасительное движение идет от тревоги (во внешней периферии колеса) к успокоению в середине колеса, у его оси, где всякое движение обращается в покой.)
Суть учения Будды выглядит следующим образом: жизнь есть страдание. Рождение, старость, смерть, разлука, недостигнутая цель, неудовлетворенное желание – все это страдания. При этом исполнение одних желаний пробуждает другие. Страдание происходит от жажды бытия, жажды наслаждения, созидания, власти. Причина страданий – в суете смены желаний. Страстность это источник вечного круговорота. Отрешиться от земной суетности, уничтожить эту ненасытную жажду – вот путь к уничтожению страдания. Новый, истинный путь подходит для людей, ошибочно полагающих, что они счастливы. Этот путь позволяет им увидеть опасности жизни и ее ловушки. Когда рыба видит крючок с приманкой, она думает, что счастлива, но сразу увидит свое несчастье, как только почувствует острие у себя во рту.
Если человек изменит себя, пробудив в себе определенные качества, то с их помощью сможет дойти до цели; эти качества – вера, решимость, слово, дело, образ жизни, сосредоточение и созерцание. Лишь на пути выработки этих качеств можно достигнуть избавления от страданий, приблизиться к покою, познанию и просветлению, то есть к нирване. Поскольку одни и те же поступки могут быть обусловлены разными мотивами, то соблюдение моральных заповедей само по себе не ведет к нирване и потому не имеет абсолютной ценности. Они лишь помогают человеку развивать силы, необходимые для приближения к следующей ступени, на которой уже будет господствовать полное самообладание, когда ни любовь, ни ненависть не смогут смутить внутренний покой.
Для продвижения к нирване человек должен научиться правильно совершать поступки. Те, что совершаются под влиянием любви, ненависти, ослепления, усиливают жажду жизни, привязанность к ней и порождают семена кармы, следовательно ведут к новому перерождению. Лишь те поступки, которые совершаются с пониманием истинной сущности бытия, лишенные привязанности, не ведут к перерождению.
Итак, ядро учения Будды составляли четыре благородные истины: теория причинности, непостоянство элементов, Срединный путь и его восьмеричность. Разъясняя центральное понятие учения – нирвану, Будда использует ряд аналогий. Иногда он сравнивает ее с погасшим огнем светильника, в котором выгорело все масло. Тогда нирвана предстает как состояние без ощущений, без представлений, без сомнений. Освобождение человека через нирвану – это не достижение счастливой жизни (как в других мировых религиях), а освобождение от всякой жизни, поскольку нирвана отрицает и вечную жизнь, и вечную смерть – в этом и состоит Срединный путь. Учение Будды – не абстрактная схема, а некое практическое наставление. Его цель – принести пользу конкретному человеку. Следуя этому учению, то есть действуя в соответствии с предложенными правилами, можно достичь избавления от тягот повседневного существования – «освобождения».
Практическая ориентация Будды предопределила его нежелание обсуждать метафизические проблемы. Он уклонялся от дискуссий на тему об абсолютном, о боге и душе, поступая так не потому, что считал эти темы недостойными или не знал ответов, а потому что цель его учения была иная. Он не стремился решать подобные вопросы, так как понимал, что истин так много, как листьев в лесу. Поэтому устранял из своего учения все непостижимое и был решительным противником демонстрации всяких чудес. Такую его позицию отчетливо поясняет притча, рассказанная самим Буддой. Она касалась раненого воина, который, вместо того чтобы попросить быстрее освободить его от отравленной стрелы, стал расспрашивать – кто его ранил, из какого он рода и т. д. (Так и Будду не следует расспрашивать, что такое нирвана, нужно лишь стремиться к ее достижению.)
Будда был прекрасным проповедником. Он использовал простой язык, доступный людям улицы. Предания свидетельствуют, что его проповеди были понятны не только всем разноязыким, но всем, у кого «две ноги, четыре ноги, много ног или нет их вовсе» – настолько универсальным свойством отличался его «единый голос». С философами он говорил возвышенно и проникновенно. К людям, знающим мало, не привыкшим думать отвлеченно, он обращался с притчами, общепонятными и занимательными. Поскольку во время своих экстазов Будда сумел восстановить нить, связывающую все свои прошлые 550 существований, то часто рассказывал истории из прежних своих перерождений – джатаки. На примере своих ошибок и правильных поступков в прошлых рождениях он показывал возможные решения проблем. Тем более что в его прошлых историях имелось большое разнообразие жизненных ситуаций. Из 550 своих перерождений четыре раза он являлся в виде мага Брамы и 20 раз – в виде духа Секры. Он много раз рождался отшельником, царем, рабом, горшечником, игроком, лекарем змеиных укусов, обезьяной, слоном, быком, змеей, бекасом, рыбой, лягушкой и древесным духом. Для последнего рождения он избрал царскую семью. На своем опыте он показывал, как жить и избегать зла, чтобы найти путь к спасению. С этой целью он использовал приемы, вовлекающие аудиторию в сопереживание. Это и прямое общение, и риторические вопросы, и притчевая форма, позволяющая каждому додумать содержание на свой манер и тем самым сделать его лично значимым.
Иногда для пояснения своей мысли он прибегал к эффектным, запоминающимся символам. Так, однажды к нему пришла убитая горем женщина с мертвым ребенком на руках. Обезумев от горя, она уверяла, что ребенок только заболел, и просила Будду дать ему лекарство. Он согласился, но сказал, что для изготовления лекарства потребуется зерно, взятое в доме, где никто никогда не умирал. Несчастная мать немедленно стала обходить все дома селения. Двигаясь от дома к дому, она просила невозможного. Наконец, отчаявшись, она вернулась к Будде. Тот сказал ей: «Ты видишь, что весь мир полон плача. Утешься, ибо все, кто рождаются, обречены на страдание и смерть». Так «он бросил в ее сердце семена своего учения» (321, с. 38).
Брахманы, недовольные появлением нового учения, вызвали Будду на публичную дискуссию в присутствии царя Празенаджита, которая продолжалась восемь дней. Каждый день Будда все больше и больше убеждал присутствующих в истинности своего учения кротостью и пламенным красноречием. В результате царь признал победу за Буддой и вместе со своим народом принял его учение. (Вспомним аналогичный эпизод из жизни Зороастра.)
Изредка, с целью обращения неофитов, он использовал свои сверхъестественные способности. Например, так Будда обратил в свою веру жену раджи. Для пробуждения в ней сознания непрочности счастья он создал фантом – прекрасную женщину, которая пошла ей навстречу и у нее на глазах с непостижимой быстротой прошла все возрастные ступени жизни, превратившись в конце концов в морщинистую старуху. Эта наглядная проповедь так поразила жену раджи, так ярко показала ей невозможность удержать все, чем человек дорожит в жизни, что она стала верной последовательницей его учения.
Будда мог творить чудеса, но (так же как Иисус Христос) не злоупотреблял этим. Чудеса казались ему варварским зрелищем. Это можно проиллюстрировать следующей историей.
Один купец приказал вырезать из сандалового дерева шарик. Он положил его на очень высокую намыленную бамбуковую палку и сказал, что отдаст шарик тому, кто сумеет его достать. Никто не сумел. Тогда к купцу подошел младший ученик Будды, поднялся в воздух, шесть раз облетел шарик, снял его и вручил купцу. Когда Будда узнал об этом, то за такую профанацию изгнал ученика из общины (42, с. 367).
Слава Будды быстро распространилась. Когда минуло пять лет его проповедничества и уже многие чтили его как пророка, он решил повидаться с родными. Престарелый раджа был рад увидеться с сыном и готовил пышную встречу. Однако Будда со свитой монахов не пришел в дом, а расположился в роще. Там и увидел отец Будду – в нищенском желтом балахоне и с обритой головой. Видя, что его облик смутил царя, Будда у него на глазах проявил свое могущество. Он поднялся в воздух, лицо его стало поразительным образом меняться, из груди вырывалось пламя, а потом потекла вода. Присутствующие онемели от изумления. Но ледяная стена между отцом и сыном не растаяла. Они сдержанно поговорили, и Будда с монахами остался ночевать в роще, а утром пошел собирать милостыню. Отец был смущен и, сказав: «В нашем роду не было нищих!» – попросил сына принять помощь для монахов. Но сын невозмутимо ответил, что он более ценит не кровное, а духовное родство и его великие предшественники – предыдущие будды – тоже странствовали, живя подаянием.
Вместе с тем он согласился вступить под отчий кров. Здесь он встретился с рыдающей женой Яшодхарой. Он утешал жену и рассказывал об их прошлых воплощениях, поясняя этим смысл своей и ее судьбы (14, с. 207). Затем перед ним предстал его сын Рагула. Будда был приятно поражен его поведением и стал описывать сыну прелести жизни странника, убеждая отправиться с ним, и тот с радостью согласился. Так впервые в общину вступил ребенок (179, с. 156). Побывав дома, Будда вернулся к своей обычной жизни в монашеской общине – сингхе. Кроме сына из своих родных Будда обратил в новую веру и старшего из двоюродных братьев – Ананду. (Последний стал его любимым учеником, взял на себя заботу о повседневных нуждах Будды и не покинул его до самой смерти.)
Прекрасная версия глубинного изменения существа Гаутамы после просветления и его встреча с родными описана в поэме Р. Тагора:
«Настал день после просветления, когда Гаутама вспомнил, что он должен вернуться домой и сообщить радостную весть отцу и жене. Он вернулся. Его отец был сердит, как все отцы. Он не мог разглядеть, кем стал его сын, так как был почти слеп, и все еще думал о нем с точки зрения той его личности, которой уже не было, от которой Гаутама отказался в день, когда покинул дворец. Он сказал сыну: “Я твой отец и люблю тебя. Ты глубоко меня обидел. Я старик и для меня были мучением эти 12 лет. Я старался дожить до твоего возвращения, чтобы ты смог принять царство. Хоть ты и совершил против меня грех, отнесся ко мне почти убийственно, но прощаю тебя и двери мои все еще открыты для тебя”».
Будда засмеялся: «Сударь, постарайтесь хоть чуточку осознать, с кем вы разговариваете. Человека, покинувшего дворец, больше нет. Я нечто другое. Взгляните на меня». Его отец рассердился еще больше. Он сказал: «Ты хочешь обмануть меня? Я не знаю тебя? Я твой отец, я дал тебе рождение, в твоей крови течет моя кровь. Я знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя». Будда сказал: «Все же прошу, сударь, взгляните. Вы дали мне рождение, я появился через вас, это правда, но вы явились только средством. Тот факт, что кто-то приехал на лошади, еще не значит, что лошадь знает седока». Но старик, полный радости и гнева, не смог увидеть, что произошло с Буддой. Что за вздор он несет? Что он умер и возродился? Что он совсем другой человек, что он больше не та личность, что теперь он индивидуальность? Тогда Будда пришел к жене. Она была сердита еще больше. Она задала ему только один, но значительный вопрос: «Нельзя ли было здесь, во дворце достичь всего, что ты достиг в лесу? Разве бог находится в лесу, а здесь его нет?» Будда ответил: «Да, истины здесь столько же, сколько и там. Но узнать об этом здесь было бы значительно труднее для меня, потому что здесь я затерялся бы: в личности принца, личности сына, личности отца. Я хотел встретить себя, чтобы никто не напоминал мне, кто я такой» (265, с. 315).
Четверть века Будда проводил дождливые сезоны около города Шравасти, а в остальные сезоны странствовал. Предания описывают его типичный день следующим образом. Встав очень рано, он совершал омовение и некоторое время пребывал в размышлении. Затем брал монашескую чашу и шел за подаянием – то один, то в окружении толпы монахов. Даже когда Будда достиг вершины почета и его имя было первым в Индии, ежедневно можно было видеть, как он проходил по улицам из дома в дом с чашей в руках и безмолвно стоял с опущенным взором, ожидая, не положит ли кто кусок пищи в его чашу. Миряне брали ее и наполняли едою. Получив подаяние, Будда принимал пищу, а потом проповедовал народу. Окончив проповедь, он возвращался в монастырь, садился на особое, для него приготовленное, место и ждал, пока все монахи кончат трапезу. Тогда он обращался к ним с увещеванием, а они задавали ему вопросы и просили объяснений и советов. Затем Будда отдыхал. Потом начинали собираться миряне, и Будда произносил проповедь для них. После этого он купался, немного времени посвящал созерцанию, а затем опять приходили с вопросами монахи. Всю жизнь Будда был скромен, не выставлял себя как святого и объяснял свое положение так: «Положим, у курицы-наседки десять яиц. Она согрела и высидела их, и вот один из цыплят первым разбил скорлупу и вылез на свет. Он старший. Так и Будда: он первый разбил скорлупу незнания и обрел свет познания. В остальном он не отличается» (265, с. 318).
Сорок четыре года странствовал Будда, проповедуя свое учение – путь конечного избавления от страданий. Он утверждал: «Жизнь манит человека тысячью ожиданий, из которых почти ни одно не исполняется. А исполненные желания чаще всего приносят разочарование, ибо только ожидаемая радость есть истинная радость. Беспокойство, разочарование и страдание – вот участь человека». Чтобы разорвать эту цепь страданий, во все новых рождениях, нужно уяснить себе иллюзорность тех ценностей, которыми дорожит человек. (Как сказал бы психолог – сделать переоценку ценностей и сменить установки.)
Два царя были почитателями Будды (Бимбисара, повелитель Магадхи, и Пасенади, повелитель Косалы). Они были почти его ровесниками и в течение всей своей жизни верными защитниками его общины. Предания сообщают, что на Будду было совершено несколько покушений. В частности, по наущению его бывшего ученика и вечного соперника Девадатты. На него скатывали огромный камень, выпускали разъяренного слона, подсылали убийц. Однако все попытки оказались тщетными: камень неожиданно раскололся, слон стал вдруг кротким, убийцы с покаянными воплями склонились к ногам Будды. До последних дней он с монахами ходил за подаянием, но это давалось ему все труднее. «Тело мое, как обветшалая телега, лишь при усиленной заботе едва держится на ходу». Роковым оказалось путешествие из Раджигахи в Кусиндру. В пути он почувствовал приближение кончины. Сознавая значимость этого момента, он облачился в чистые одежды, попросил постелить на земле плащ, лег в позу льва и обратился к монахам:
«Теперь, монахи, мне нечего больше сказать вам, кроме того, что все созданное обречено на разрушение! Стремитесь всеми силами к спасению».
У его изголовья сидел плачущий Ананда, и Будда с напутственной речью обратился к любимому ученику и сподвижнику: «Будь те же, Ананда, сами себе светильником, сами себе прибежищем и другого прибежища не ищите. Пусть истина будет вашим светом и вашим прибежищем. К то, когда я удалюсь, примет истину, тот будет моим истинными учеником, тот вступит на истинный жизненный путь. Истинно, о ученики, говорю вам, тленно все, что создавалось, боритесь без устали» (Мах. сут. 33, цит. по: 37, с. 131). Это были его последние слова. Будда ушел в нирвану в глубокой старости, в возрасте 80 лет в 483 г. до н. э.
Когда сердце Будды остановилось, соседнее племя пришло оплакать его. Он был сожжен на большом погребальном костре, увитом гирляндами цветов. Народ проводил его в последний путь с почестями, которые было принято оказывать царям. Пепел с благоговением был разделен между городами. Очень скоро над останками Гаутамы, рассеянными по всей стране, построили ступы. Толпы паломников устремляются к этим святым местам, молятся у «дерева просветления», посещают места рождения Гаутамы, первой его проповеди и то святое место, где он ушел в нирвану. Города Капилаваста, Гайа, Бенарес и Кусинагара становятся святыми местами, куда буддисты приносят свои дары – цветы и фимиам.
Канон – Трипитака
Поистине победа над собой человека, живущего в постоянном самоограничении, смирившего себя, – лучше, чем победа над другими людьми.Будда (Дхам. 8; 104)
Сразу после смерти Будды записи его проповедей, сделанные на бамбуке или шелке, были собраны вместе и объявлены не подлежащими критике. Спустя несколько месяцев был проведен первый собор, где установили состав и объем подлинных речей и уставов Будды, включив в них 80 тысяч высказываний. В этом мероприятии участвовало 500 монахов, которые вспоминали и по памяти декламировали все подробности жизни учителя. Собор пятисот – первый буддийский собор – состоялся в Раджагрихе. Та м его ближайшие ученики систематизировали учение. Один, Кашьяпа, собрал все по метафизике, другой, Ананда, – афоризмы и все по правилам морали, третий, Упали, – правила аскетики. Там была систематизирована и та часть Канона, которая посвящена дисциплинарным правилам, – Винайя-питака, как и часть, посвященная собственно религиозно-этическому учению, включая рассказы и притчи, слышанные из уст Будды, Сутта-питака, а также включающая метафизические взгляды Будды. Все это послужило основой и первым наброском будущей Трипитаки.
Второй собор собрался в Везали в царствование Ашоки в 380 г. до н. э. Он проходил через 100 лет после смерти Будды, на нем присутствовало 700 старейшин, и там были окончательно уточнены все детали вероучения. В частности, дисциплинарный кодекс общины – Винайя-питака. Кроме того, на нем произошел раскол буддизма на две основные ветви – хинаяну и махаяну. Только в 253 г. н. э. на третьем соборе в Паталипутре был канонизирован весь объем священного писания Трипитака. С тех пор Палийский Канон считается священным и наиболее полным, так как включает и назидательные обращения Гаутамы к монахам общины.
Канон Трипитака состоит из трех частей (трех корзин): Винайя-питака (Корзина наставлений), Абхидхарма-питака (Корзина мудрости) и Сутта-питака (Корзина текстов).
Винайя-питака содержит устав поведения членов буддийской общины-сингхи. Сюда входят правила приема в общину, процедура исповеди, этика, дисциплинарные требования и церемониал. (С психологической точки зрения существенно, что свод правил поведения представлен в форме вопросов и ответов и включает мнемонические приемы, способствующие запоминанию норм и запретов, советы для облегчения усвоения правил устава, а также рассказы о прошлых перерождениях Будды.) Сюда же включен дисциплинарный кодекс общины с перечислением 227 ошибок, совершаемых членами буддийских общин, комментарий к уставу и рассказы о жизни Будды. Именно из Винайя-питаки можно узнать, что Будда прошел через 550 перерождений, претерпевая на этом бесконечном пути страдания и нужду, чтобы таким образом приобрести возможность освободить другие чувствующие существа от страданий, присущих всему живому.
Абхидхарма-питака включает освещение религиозно-философских проблем. Она состоит из 7 трактатов. Четвертый из этих трактатов – «Пуггала-паньнятти» – представляет особый интерес, поскольку в нем рассмотрены различные типы людей в зависимости от их состояния и поведения. Кроме того, трактаты «Ямака» и «Паттханаппакарана» посвящены вопросам прикладной логики и исследованию понятия причинности.
Сутта-питака содержит поучения Будды, обращенные к ученикам. Это в основном догматика. В нее входят основы вероучения в форме стихов, диалогов, легенд, афоризмов, высказываний Будды и его первая проповедь в Бенаресе.
Кроме Трипитаки в Канон включен трактат «Дхаммапада», раскрывающий способы следования необходимым моральным принципам и правилам поведения. В него включены четыре благородные истины, поясняющие происхождение и преодоление зла, сообщение о благородном восьмеричном пути, ведущем к полному прекращению зла (Дхам., с. 98).
Стиль и язык Канона. Язык и стиль проповедей Будды отличаются выразительностью, живостью и красотой. Свои поучения обычно он выражал в форме кратких афоризмов, украшая их поэтическими сравнениями и аллегориями. Содержание проповедей он черпал из обыденной жизни, пользуясь простыми образами и сравнениями. «Я предложу тебе сравнение, ибо многие разумные люди поняли посредством сравнения», – такова была обычная его формула. Этот простой подход сообщал учению яркость и убедительность. Кроме того, его речи имели особенности для каждой категории слушателей. Постепенно установилась традиция трех кругов учения: для избранных, для членов общины и для всех. Стиль можно понять по началу одной из проповедей (цит. по: 179, с. 147):
...
Встаньте, встаньте! – что вы дремлете? Что за сон для больных, отравленных ядом страдания и тоскующих?Встаньте, встаньте! Учитесь жизни, ведущей к миру, дабы властелин смерти не воспользовался бы вашей беспечностью и, обольстив, не подчинил бы вас своей силе.
В каноне традиционно сочетаются стихи и проза, принцип обрамления, широко используются притчи, участвуют животные, говорящие и действующие, как люди. В тексте отсутствуют выспренность и украшательства. Лаконизм достигается исключительной четкостью мысли, выраженной в виде тезиса и антитезы. Приверженец этой религии верит в три сокровища: Будду, дхарму и сингху.
...
СИМВОЛ ВЕРЫЯ желаю держаться ясной веры в Будду,Он – возвышенный, святой, высочайший, знающий, просветленный, просвещенный, благословенный,Он знает миры, Он, высочайший, укрощает людей как быков, Он учитель богов и людей.Я желаю держаться ясно веры в Учение. Учение не нуждается ни в каком времени; оно гласит «приди и смотри», оно всегда ведет к спасению, внутри своего «Я» познается оно мудрецом.Я желаю держаться ясной веры в общину.
Основные положения буддизма
Подобно тому как океан имеет один вкус – вкус соли, так и мое учение имеет один лишь вкус – вкус освобождения.Будда
Свое учение Будда разделил на три части: теорию (догматику), нравственность (аскетику) и практику (созерцание). Догматика состояла в признании творческой силы души как источника всякого бытия. Сила души могла нисходить на существо животного или даже растительного царства или уничтожаться в нирване – в зависимости от накопленных заслуг. Бенаресская проповедь Будды считается самым фундаментальным документом буддизма . В нем наиболее разработаны три концепции: «колеса жизни», приводимого в движение законом зависимого происхождения – кармы; концепция восьмеричного, или Срединного пути и концепция нирваны как вхождения в космическое тело Будды. Из этих концепций следуют три главные особенности: непостоянство мира, отсутствие вечной души и жизнь как страдание.
О непостоянстве мира говорится в сутре «О величии цветка». Ее суть такова. Считается, что божество Индра покрыло весь мир огромной сетью. Эта сеть соткана из бесчисленных вертикальных и горизонтальных нитей и к каждому узлу прикреплена жемчужина. Если тронуть одну, зашевелятся все остальные. Эта аллегория поясняет мысль о «неисчерпаемой взаимозависимости» различных частей мира. Мир предстает в ней как текучая совокупность процессов, лишь нашим сознанием фокусируемых в некоторых точках, в виде стационарных объектов.
( Буддизм не приемлет идеи создания всего из ничего и существом, которое тоже никто не создавал.)
В основе буддизма – представление не только об изменчивости и непрерывности мирового процесса, но и о направленности этих изменений – прогрессе. Считается, что процесс развития ведет мир к конечному освобождению от горестных оков, налагаемых законом причины и следствия, к совершенству нирваны. Это положение – единственная догматическая предпосылка буддизма . Что происходит в нирване? Угасает жажда жизни, страстное желание существования и наслаждения; угасают заблуждения и обольщения; затухает мерцающий свет низменного индивидуального «Я». Человеческая личность предстает здесь как призрак, тень, которая в соответствии со своей кармой от времени до времени появляется на сцене мира, чтобы после многочисленных перерождений и видоизменений найти в нирване покой. Индивидуальность в нирване превращается в ничто, поскольку лишается ценностных предпочтений. (Обратите внимание на глубокое понимание того, что всякая система предпочтений преходяща.) В этом учении нет ни бога, ни души, ни свободы воли. Цель – не в преодолении смерти и достижении вечной жизни, как в других религиях, а в освобождении от процесса «жизни-умирания», без начала и конца.
Буддизм изменил представление индуизма о душе. На вопрос своего ученика Васты: исчерпывается ли понятие живого существа понятием живого тела или в нем есть нечто, называемое душой, Будда промолчал. Впоследствии он объяснил: если сказать, что душа есть, то это неправда, нет элементов (скандах), которые соответствуют такой действительности, как душа. Если сказать, что души нет, то человек мог бы подумать, что вместе с тем нет и никакой нравственной ответственности за поступки. В другой раз, отвечая на вопросы о душе, он разъяснял, что собственная душа есть форма собственности. Тем самым предопределяется и особая любовь к ней, а это корень всякого зла. Только полное отрицание личной собственности позволяет человеку совершать поступки без страсти. При этом отрицание души совмещается с признанием сознания как аппарата восприятия внешнего мира и воли как предшественника поступка. Поскольку и сознание и воля непрерывно меняются, то не может быть и вечной души.
Основная причина страдания людей – жажда бытия. Избавление от нее Будда связывал с нравственным совершенствованием человека. С этой целью им была разработана специальная система причинности, в которой выделено 12 звеньев цепи зависимости, представляющих отдельные этапы психического развития личности.
1. Неведение. Непонимание причин страдания обуславливает омраченность, вовлекая человека в новое рождение в форме, обусловленной кармой. Это значит, что в прошлой жизни существо не подавило страсти, увлеклось бытием, дхармы не успокоились, продолжают сочетаться вновь, являя материал для новой личности. Неведение ведет к проявлениям воли – волениям.
2. Воление. После того как очередная сознательная жизнь обрывается, после известного пребывания в промежуточном бытии возрождается не целостная прошлая сущность, а элементы, составлявшие прежнюю личность, они образуют новое сочетание, и возникающая воля обуславливает формирование сознания. Тем самым происходит не трансмиграция, а трансмутация.
3. Сознание. Первым элементом жизни, возникающим при развитии нового организма в момент зачатия, оказывается пробуждение еще неоформленного сознания. В это время человек пока не имеет чувственных переживаний (эмбриональное состояние). Наличие неоформленного сознания ведет к появлению в актуальной жизни «имени и формы».
4. Имя и форма , появившись, обуславливают появление «шести баз», обнаруживающихся в формировании физических и психических органов и способностей организма.
5. Органы восприятия – шесть баз. К органам восприятия относятся: глаза, уши, нос, язык, осязание и ментальный орган – ум. Их появление делает возможным акт чувственного восприятия, но сначала эти органы не функционируют.
6. Контакт. После зачатия эмбриональное сознание человека вступает в связь с органами чувств, обуславливая акт чувственного восприятия и пробуждение первых переживаний.
7. Различение. На этом этапе развития подсознательное чувственное восприятие ребенка различает приятное, неприятное и нейтральное. Однако осознанные эмоции возникают только через три года после рождения.
8. Вожделение. Следствием различения чувств выступает появление: влечения к приятному, отвращения от неприятного и стремления к целям. Это происходит в 16–17 лет и знаменует становление взрослости.
9. Стремление возникает вследствие влечения к достижению желаемого. Оно погружает человека в вихрь бытия, в котором тот пребывает до смерти. В момент смерти наступает промежуточное состояние, после которого под влиянием энергии, накопившейся от вихря жизни, происходит новое рождение.
10. Бытие приводит человека к апогею омраченности сознания. Человек полностью погружается в мир своих страстей, привязывается к ним и у него возникает стремление к жизни (цели).
11. Рождение. Все вышеназванные омрачающие факторы создают предпосылки для сохранения их энергии после смерти, что обуславливает переход человека к следующему существованию.
12. Старение и смерть. Старость обуславливает страдания, скорбь, уныние и отчаяние. Это существование тоже подходит к концу и цикл повторяется.
Из приведенного перечня видно, что в соответствии с законом причинности каждое событие ведет за собой следующее. Какое рождение придет на смену предыдущему, определяет индивидуальная карма. Закон кармы , появившийся в индуизме , получил в буддизме дальнейшее развитие как идея направленности материального и духовного наследования. Карма управляет не только жизнью и судьбой отдельных существ, но и порядком и устройством мира, выступая как безличный вселенский регулятор добра и зла. Логика понимания закона такова: если есть определенные последствия наших поступков в этой жизни (а не признать этот очевидный факт невозможно), то разумным считается и расширеннное утверждение, что деяния прошлые, настоящие и будущие дадут надлежащие результаты в этой или иной жизни человека. Тогда карма – это результат того, как человек действовал, говорил и мыслил в прошлых жизнях, и она же определяет его образ и форму в новой жизни. Таким образом, концепция кармы – это утверждение всеобщей и жесткой зависимости, совмещенная с признанием всеобщей изменчивости.
Закон кармы обусловливает сохранение моральных ценностей через закон возмездия. Поскольку нравственные усилия не пропадают даром, то происходящее с человеком – результат его собственного поведения. Отсюда следует, что он сам отвечает за свои прошлые жизни и готовит будущее для многих последующих поколений. Именно закон возмездия воспитывал чувство нравственной ответственности. При этом учитывалось, что люди могут реализовать ответственность разными способами: более примитивные – избегая зла, чтобы не быть наказанными, а более продвинутые – во имя счастья будущих поколений. Важно, что бескорыстные и бесстрастные поступки способствуют искоренению «семян кармы», то есть разрушению уже накопленных последствий поведения человека в прошлом и тем самым ведут его к освобождению, когда «Я» выходит из подчинения закону кармы и человек обретает внутренний покой.
Карма определяет и семью, в которой рождается человек, и природу его тела – цвет, рост, продолжительность жизни. Различают три вида кармы. Два из них, накапливаясь в прошлой жизни, дают результаты в этой и сохраняются в скрытом виде. Третий вид приобретается в данной жизни. Познание реальности (преодоление иллюзий) разрушает второй вид кармы и препятствует накоплению третьего. Однако предотвратить появление первого вида кармы, уже давшего свои результаты, нельзя. Поэтому существует тело как результат кармы, которая продолжает свое естественное движение, пока не исчерпывается вызвавшая его сила, то есть трансмутация дает простор для развития на протяжении многих поколений.
Как удалось объяснить природу и роль перерождения при одновременном утверждении иллюзорности вечной души и индивидуального «Я»? Для пояснения этой сложной композиции обычно используют аналогии. Первая – о шарах. Когда движущийся шар сталкивается с другим шаром, он как бы передает ему свое движение, движется уже второй шар, первый же останавливается. Точно так и с личностью человека – смерть прекращает существование индивидуума, но совершенные им дела воздействуют на новое существование. Бесстрастные поступки без стремления к выгоде не приводят к каким-либо результатам, то есть к передаче импульса следующему шару.
Другая аналогия – об узоре ленты (240, с. 22). Личность – как бы лента, сотканная на известном протяжении из безначальных и бесконечных нитей. В момент смерти ткань части этой ленты распускается на нити и возникает участок с иным узором – новая личность. На безначальной ленте вырисовывается то одна, то другая личность – узоры, которые не помнят друг друга, но, как проявления одного и того же потока нитей, ответственны друг перед другом. Жизнь – лишь краткий эпизод на фоне этих нитей, текущих из вечности и теряющихся там же. Хотя нити и распутались в момент смерти, все-таки способ, каким они были собраны, влияет на способ, каким они будут собраны вновь. В отличие от индуизма , здесь перерождение – не переселение той же души в новое тело – это буквально перерождение – трансмутация, появление совершенно новой личности. Комплекс дхарм проявляется в одно время как одна личность, а в другое – как другая. Совершается это как в калейдоскопе, где те же цветные стеклышки группируются в новый узор при его повороте. Новая конфигурация – это и есть конкретная карма, это она связывает прошлое и будущее.
Кружение, вихрь дхарм, определяет страдание. Что же такое эти дхармы? Дхарма – основополагающее понятие буддизма , имеет два разных смысла. С одной стороны, это понятие долга, предписанного кастой. Такое понимание роднит буддизм с индуизмом . С другой стороны – это носители, субстраты тех элементов, на которые разлагается поток сознания. Каждая дхарма – носитель своего признака, а все вместе они составляют ткань мирового вещества. Совокупность дхарм определяет основу психической жизни. (В разных манускриптах количество дхарм, несущих определенный качественный признак, различно – 75, 84 или 100.) За счет трансмутаций мир предстает как вечно текучий, изменяющийся поток дхарм.
Нирвана – базовое понятие буддизма . Оно означает «затухание» или «остывание» от снедающей жажды жизни. Само слово происходит от корня «угасать» (о светильнике) и «прекращаться» (о ветре). Это как прекращение пламени после того, как сгорает топливо. Нирвана – это мир, остающийся, когда гаснет пламя страданий и собственное «Я» превращается в пепел. Считается, что нирвана – это не смерть, а скорее состояние покоя, в смысле отсутствия страстей. Во всем остальном она – проявление высшей деятельности и энергии духа, свободного от оков низменных привязанностей. Сам Будда, достигнув нирваны, в течение нескольких десятилетий продолжал свою проповедь.
В вечной цепи перерождений, сансаре, высшей формой перерождения является человек, так как только из этого состояния возможен переход в нирвану. Никто и ничто, кроме собственных усилий, не спасет человека от сансары и не приведет к нирване. Нирвана дарует счастье и блаженство, хотя ничего не меняет во внешнем поведении, но полностью преобразует субъективное восприятие бытия. В неприкосновенности остаются космические законы, а освобождение совершается только в человеке. Человек изымает себя из сферы действия этих законов либо сам (Хинаяна), либо с помощью других (Махаяна).
Путь к нирване идет через восьмеричный путь, обеспечивающий человеку полное душевное успокоение, которое ничем не может быть нарушено. Несмотря на то что счастье нирваны может быть достигнуто даже в земной жизни, это трудно достижимо. Необходимо выполнить два дополнительных требования – сосредоточиться на постигаемой истине и полностью контролировать себя в практической жизни (что помогает сделать техника йоги). На этом пути внутренние, психические изменения личности меняют ее поведение. Внешне движение по этому пути выражается в соблюдении заповедей.
Благородный восьмеричный путь – это следующее:
1. Правильное понимание причины страданий. Чувствующий печаль и тоску должен знать, почему они возникают. Для этого необходимо изучить себя и отыскать то, что вызывает страдания. Не следует привязываться к «приятным» или «неприятным» чертам жизни, воспринимать свою душу как нечто отдельное от мира. Надо знать, что все в мире подвержено переменам. Такое понимание учит видеть мир таким, каков он в действительности.
2. Правильное побуждение – понимать, к чему надо стремиться, и правильно избирать цели. Цель может быть физической, мысленной или духовной – непричинение страданий другим существам, помощь другим людям или заинтересованность только самим собой.
3. Правильная речь включает управление своей речью – не допускает лжи, повторения слухов и дурных отзывов о других людях. Она требует воздержания от разговора, если он неприятен собеседнику, либо, наоборот, поддержания беседы, если это поможет ему. Не зная, что и как сказать, лучше сохранять молчание. Правильная речь позволяет другим людям извлекать пользу из слов этого человека.
4. Правильное поведение – результат правильных мыслей. Оно исключает убийство живых существ, воровство, ложь и избыточное употребление спиртных напитков.
5. Правильный образ жизни предполагает, что средства на жизнь надо зарабатывать, не причиняя вреда другим существам. Поэтому он исключает ряд занятий как недостойные. Например, быть рабовладельцем или продавцом рабов, мясником или продавцом ядов, охотником или рыболовом. Человек не только сам не должен употреблять спиртные напитки, но и распространять их.
6. Правильное устремление предполагает, что каждый должен найти свой способ движения по пути. Человек, внимательный к себе, не должен слепо спешить за другими, проявляя ложную скромность. Он должен развиваться по доступной ему траектории.
7. Правильное мышление. Мысль – источник действия, первый шаг на пути к осуществлению. На чувства нельзя полагаться, так как они недолговечны, приходят и уходят, как ветер. Полагаться можно только на мышление, которое обладает огромной силой. Поэтому надо избегать мыслей, вносящих диссонанс в гармонию внутреннего мира, и стремиться к полному осознанию способностей своего тела, своего психического и физического состояния.
8. Правильное созерцание, достигнутое посредством управления концентрацией, расширяет сознание и раскрывает в человеке колоссальные возможности интуитивного постижения. Созерцание помогает контролировать неуместные мысли и осознавать свои реальные потребности. Оно выступает как средство успокоить свое сознание, осмыслив природу существования.
Важным понятием буддизма выступает колесо бытия. Это описание процесса, ведущего к перерождениям – 12 периодов жизни сознательного существа. Они охватывают три жизни, следующие одна за другой: прошлую жизнь, настоящую и будущую.
Смысл учения состоит в том, что человек, подверженный желаниям, не может быть свободен, а тот, кто не свободен, – не может быть счастлив. Центральные категории буддизма – страдание, карма, нирвана – достаточно абстрактны и не могут быть трансформированы в конкретно-реальные образы, но это великие потоки, с разрушительной силой рассекающие мир человека: это поток страсти, поток созидания, поток заблуждения и поток неведения.
Мировосприятие
Одни возвращаются в материнское лоно; делающие зло попадают в преисподнюю, праведники – на небо, лишенные желаний достигают нирваны.Будда (Дхам. 9; 126:104, с. 80)
Знаменательно, что Вселенная рассматривается в буддизме не как внешний по отношению к человеку объект, а как совокупность представлений человека. Будда понимал, что всякая доктрина является фиксированной системой понятий, а Вселенная – это поток, который непрерывно меняется, и ни одна доктрина не может его охватить всесторонне.
Поскольку центральное место в философии Будды занимает идея всеобщей изменчивости, взаимообусловленности и взаимозависимости, он развивал представление о «совместно-зависимом рождении элементов», и важнейшим положением его мировосприятия являлась безначальность бытия. Сансару никто не создавал. Однако это не означает, что Вселенная всегда была такой, как сейчас. Она существует во времени и пространстве и подчинена закону причинности. Находясь в монолитном нерасчлененном и бесконечном мире, каждый человек, идя к освобождению, ведет к освобождению весь мир, все бесчисленные формы бытия. Материальный мир – лишь совокупность остаточных явлений кармы живых существ. Итак, начала мира не было. Будет ли конец волнениям этого океана Вселенной? В рамках данного мировоззрения ответ таков: начала не было, а конец будет, так как с переходом всех живых существ в нирвану материальный мир должен исчезнуть, рассеяться «как туман рассеивается в солнечных лучах». И путь к этому концу указал Будда.
Представление о бесконечности Вселенной и о цикличности ее основных процессов унаследовано буддизмом от индуизма . Однако здесь идея цикличности представлена иначе – она воплощена в образе колеса бытия. Макрокосм состоит из бесчисленного множества миров. Подобно тому как каждое живое существо в отдельности умирает и, в соответствии со своей кармой, обретает новое рождение, так и весь мир в целом возникает из пустоты, проходит цикл развертывания и пребывания, а потом разрушается, чтобы восстановиться вновь в соответствии с коллективной кармой всех живых существ.
Отличием учения Будды явилось и то, что он возвел изменчивость бытия в фундаментальную категорию. Такое понимание привело к развитию учения о мгновенности. Согласно ему, мир рождается и умирает каждое мгновение или квант времени. Человек наблюдает движение примерно таким же образом, как смотрит кино. Кинокадр заключает в себе все мироощущение и длится одно мгновение, после чего безвозвратно гаснет, уходит в небытие, чтобы уступить место следующему кадру (миру). То же касается и воспринимающего «Я», оно рождается и гибнет, на его место приходит другое «Я», в чем-то отличное от прошлого, и т. д. Таким образом, ни один предмет не остается тем же самым, а значит, не может утверждаться его тождество. Базовое положение буддизма , унаследованное им от индуизма , – мировой закон причинности. Причинность как происхождение одной вещи в зависимости от другой представляет отношение между двумя членами, из которых один, а потому и другой, ни на мгновение не остаются себе равными, находясь в процессе созидания. В этом непрерывном колебании между бытием и небытием заключается подлинная реальность всех вещей, которые составляют содержание этого мира.
Время от появления видимого мира и до его уничтожения называется великим периодом – махакальпой . Этот период состоит из четырех кальп: «основания», «населения», «разрушения» и «пустоты». Во время кальпы «населения» на Землю спускаются будды. Они наставляют людей на путь истинный – через мудрость как пассивное состояние и сострадание как состояние активное. Благодаря буддам обитатели низших миров освобождаются от уз материи, сливаются с Буддой в единое целое и переходят в высший мир. После этого наступает кальпа «разрушения». (Эти периоды созвучны периодам творения мира в зороастризме .)
Буддизм признает множественность параллельно существующих миров, где миры предстают как разные уровни развертывания сознания живых существ. Каждый мир является как бы объективацией совокупной кармы живых существ предыдущего мирового цикла, энергия которой и формирует его. Нирвана расположена за пределами всех миров. Таким образом, Вселенная имеет многослойное строение, множество миров и сфер.
Первая – сфера чувственная, связанная с вожделениями ее обитателей (камалока), вторая – чистого бесстрастия и совершенства (брахмалока). Третья сфера – наш мир. Он состоит из 14 районов, одним из которых является Земля. Районы отделены друг от друга расстоянием в 10 миллионов йоджан (1 йоджан = 16 км). По сравнению с размерами Вселенной Земля исключительно мала, а земное существование живых существ – скоропреходяще. На фоне этого необъятного мира жизнь человека подобна пузырьку на поверхности воды. Наш мир и все низшие миры – тленные. Человек как обитатель этого мира занимает срединное положение в разряде одушевленных существ и в то же время является первым звеном, соединяющим человека и небожителей.
Мир чувственных ощущений включает низшие миры – животных и претов, адских существ. Представителей этих миров называют существами «неспокойного рождения». Они не в силах изменить свою карму и вынуждены рассчитываться за результаты прошлых рождений. Мир, свободный от чувств, включает людей, божеств, асуров. Их называют существами «покойного рождения», так как они способны повлиять на свою индивидуальную карму. Людям отведен уровень, который является генератором кармического процесса. Именно человек поставлен перед дилеммой дальнейшего существования. Если он предается страстям и наслаждениям, его карма ухудшается и ему грозит возрождение в одном из нижних уровней чувственного мира. Если он ведет благопристойный образ жизни, то улучшает свою карму и может возродиться на высших его уровнях.
Плоть человека драгоценна, так как только рождение человеком создает редкую возможность освобождения с помощью собственных усилий. Будда приводил такой пример малой вероятности такого события. В глубине моря жила черепаха. Каждые 600 лет она высовывает голову из воды. А на поверхности плавает деревянная колода. Было бы редчайшим совпадением, если бы всплывая, черепаха попала головой в отверстие деревянной колоды. Счастье родиться человеком столь же маловероятно, как удача черепахи попасть в отверстие колоды. Это показывает, насколько важно не упустить удачу и спастись.
Только человек способен побеждать влечения плоти и предаваться созерцанию, что и обеспечивает ему награду в будущей жизни. Ни одно из низших существ не может достичь нирваны, не родившись прежде в облике человека. Только существование в человеческом теле создает условия, благоприятные для труднейшего экзамена на космическую разумность. При этом рождение мужчиной или женщиной – результат меры добродетели и зла, содеянных в прошлом. Мужчина – более высокая степень добродетели, женщине для достижения нирваны еще предстоит переродиться в мужчину, искупив в страданиях свои прошлые грехи. Центральная роль в мироздании отведена человеку потому, что мир создается переживаниями и познанием людей. Внешний мир – только проекция внутреннего состояния индивида, его не угасших страстей. В буддизме не существует проблемы неповторимости личности, ведь человеческое бытие, материальное и идеальное, есть только краткий момент, где все неустойчиво и неуловимо.
Дхарма – элемент бытия, трансцендентный носитель специфического признака. Это не мельчайшая составная часть материи, а мельчайшая часть того, что человек способен воспринять чувствами в пространственной форме.
Элементов – 75, и они объединены в 5 групп: одна группа – скандахи физические (или телесные) и четыре группы – душевные: чувствования, понятия, воля и сознание. Скандахи – субстраты тех элементов, на которые разлагается поток сознания. При таком понимании человек выступает как совокупность ощущений, восприятий, представлений, сознания и кармических импульсов. В этом смысле жизнь – это поток вспышек дхарм, она только кажется непрерывной. Различные комбинации подвижных дхарм создают предметы, животных, человека. Распад комбинации дхарм ведет к смерти. Для окончательного выхода из жизненного круга и достижения нирваны необходимо достичь успокоения волнения дхарм.
Весь бесконечный мир движется, но только во времени. Он каждую минуту умирает и возникает вновь в новом месте и в новом виде. Из-за этого возникает иллюзия движения в пространстве. Распространенной аналогией такого представления природы бытия выступает образ пламени, поскольку пламя остается самому себе равным и в то же время непрерывно созидает и разрушает себя. Дхармы рождаются на миг, они не успевают передвигаться. (Момент, миг – 1/75 единицы времени.) На опыте же движение наблюдается. Поэтому дхарма, появившись на миг здесь, в следующий момент может появиться в другом месте. Феномен перемены места дхармы или точки ее появления называется ветром.
В соответствии с буддизмом реинкарнация связана с трансмутацией, а не трансмиграцией, то есть не с переносом духовного мира в целом, а с перегруппировкой элементов, сохраняющих элементы индивидуального различия.
Движение с нижних уровней на высшие осуществляется по следующим правилам.
1. Мир ада населен адскими чудовищами – претами. Это вечно голодные чудовища. Жажда бытия в этом мире никогда не удовлетворяется. Сюда попадают за нарушение заповедей.
2. Мир голодных духов. В этом мире оказываются за эгоизм в отношении близких (мужа, жены, детей) и за стремление к личной выгоде.
3. Мир скотов. Его обитатели – те люди, которыми при жизни руководили исключительно животные инстинкты и чувственные желания.
4. Мир асуров (полунебожителей, проводящих время в войнах). Для его обитателей характерно состояние агрессивности, когда главенствует стремление подавлять других и желание во всем быть первым.
5. Мир человека. Туда попадают люди, добросовестно соблюдавшие этические заповеди. Этот мир делится на часть, где находятся те, кому предстоят еще воплощения в человека, и т у, где находятся счастливцы, которым новое воплощение уже не грозит.
6. Мир богов (небожителей). Они стали богами по закону кармы как наследники добрых дел в предыдущих существованиях. Боги отличаются от людей и тем, что помнят о прежних воплощениях, и тем, что не подвержены болезням. Им уготовано более продолжительное существование, чем людям, но и они смертны и не полностью свободны от страданий, поэтому со временем покидают этот мир.
Итак, сознательные существа разделяются на 3 категории в соответствии со ступенью развития: имеющие желания, имеющие чувственность, не имеющие ни желаний, ни чувственности. И все необъятное количество сознательных существ, начиная от обитателей ада, животных и людей, до высших форм святых личностей, движется по направлению к конечному покою, стремясь к выходу из круговорота бытия.
В учении Будды фундаментальное значение имеет понятие «таковость» ( тахтага ), означающее способность видеть вещи такими, какие они есть, не имея при этом никаких отношений – не принимая решений, не судя и не обвиняя. В противном случае мир воспринимается как иллюзия. Только без иллюзий человек понимает, что бытие – это динамическое существование мгновенных элементов (дхарм), находящихся в каузальной связи. Чтобы прорвать эту причинно-следственную цепь, человеку необходимо встать на путь успокоения дхарм. При этом сокращается число дхарм-носителей, входящих в данный поток, он мелеет благодаря успокоению все большего их числа. Это достигается подавлением страстей и всего того, что удерживает человека в вихре бытия. Постепенно ему удается «срезывать», то есть приостанавливать проявление все большего количества элементов, пока, наконец, не наступит полная тишина.
Хинаяна и махаяна
Будда решил, что сооруженный им с таким усердием плот, на котором он переплыл поток страданий, должен быть оставлен другим, не должен исчезнуть.
В I в. н. э. произошел раскол буддизма на два течения: хинаяна и махаяна . Хинаяна – это течение, в наибольшей мере похожее на ранний буддизм . В нем признается, что душа не имеет субстанции, а нирваны можно достичь самостоятельно, путем длительной концентрации мыслей и медитации. Путь к спасению идет через отказ от любых чувств, в том числе и религиозных, и отключения от любой формы заинтересованности. Такое спасение – удел немногих просветленных, отсюда и название « хинаяна » – малая колесница, как узкий путь спасения для избранных. В хинаяне главенствуют принципы, определяющие отказ от всякой борьбы, в том числе и за социальное обновление, поскольку насилие порождает насилие.
В хинаяне Будда – не бог, а великий учитель Шакьямуни, то есть историческая личность. Это реальный человек, чье тело было подвержено всем превратностям земного бытия, а совершенство – духовным, зависящим исключительно от его нравственных усилий. Достигнув совершенства праведной жизнью и созерцанием, он указал своим ученикам путь к спасению. Он показал цель и метод – большего сделать невозможно, так как помочь другому нельзя – каждый сам определяет свою карму. Хинаяна требовала от последователей, чтобы каждый сам двигался по восьмеричному пути, надеясь на свои силы и исполняя наставления учителя. Обрядность хинаяны – это куль т Будды и почитание мест, связанных с его жизнью. Поэтому перед изображением только дают обеты и никогда ни о чем не молятся, так как он переселился за пределы мира желаний.
Постепенно, уже в рамках боле позднего течения буддизма – махаяны – появляются особые, идеальные личности – бодхисаттвы. Это те, кто, освободившись от страстей и привязанностей, подобны «пруду без грязи», прервали цепь рождений и смертей и достигли высшей свободы. Бодхисаттва – святой, он личными усилиями проходит последовательные ступени продвижения к спасению. Первая ступень – «попавший в поток», когда его будущее спасение обеспечено, в низшие миры он уже больше не попадет. Он освободился от власти кармы и состоит из скандах, которые после смерти могут уничтожиться без остатка. Тем самым он становился выше закона «превращений» и для него перестает существовать пространство. Иными словами, эти святые люди, архаты, приобретали неограниченность действий, способность все видеть и слышать, проникать внутренним взором в сущность разных людей, помнить о предыдущем рождении.
Махаяна – это большая колесница , на ней могут уместиться многие. Для человека слабого, занятого будничной жизнью, хинаяна была трудна и недостаточно утешительна, так как в ней главный упор делался на собственное усилие. В махаяне появляется надежда на помощь бодхисаттв. Молитвой и жертвоприношениями святые бодхисаттвы уделяли верующим толику своих качеств Будды и таким образом одаряли их тем, чего те не смогли бы достичь собственными силами. В махаяне сохранено учение о необходимости борьбы с иллюзиями мира, однако эта борьба в значительной мере возложена на благодетелей бодхисаттв, отличающихся безграничным альтруизмом. С их помощью спасение достигается совместно с поводырем.
Бодхисаттва – существо «пробужденное», которому в результате накопления высоких добродетелей во многих прошлых рождениях предстоит в следующем рождении стать Буддой. Он уже почти бодхи-сущность. Его существенное отличие от обычного человека в том, что он всецело сознателен и полностью собран. От него возможна большая помощь, поскольку он все еще не полностью просветлен и поэтому понимает пути непросветленных людей и, находясь с ними «здесь и сейчас», знает их язык. Оставшийся процент, удерживающий его здесь, является мостом между ним и остальными. Он не погружается в нирвану, а из любви и сострадания поджидает других, отставших на этом пути. Он подвижник и не уйдет в нирвану до тех пор, пока все живые существа, стремящиеся к освобождению, не достигнут общей цели. В этом учении общую цель поясняют такой аллегорией: хотя тело состоит из разных членов, но стоит повредить один, и страдает все тело, страдают другие члены. Так же и мир состоит из многих созданий, но страдание одного отзывается на другом. И если человек хочет избавиться от страданий, он должен помочь в этом и другим.
В махаяне, по сравнению с хинаяной, миропорядок сдвигается в сторону большей жизнерадостности за счет исключения строгого индивидуализма в спасении, придававшего исходному учению холодность и отстраненность. Кроме того, в отличие от хинаяны, где было разработано представление только об аде, которому противопоставлялась нирвана, в махаяне возникает учение о рае. Там, в блаженной стране Сукхавати, среди роскошных садов пребудут праведники, которым предстоит воплотиться на земле только один раз, прежде чем они достигнут нирваны. В этой стране совершенного блаженства есть семь драгоценных прудов, наполненных водой восьми заслуг. В чистой земле Будды есть красивые птицы, которые во все часы дня и ночи стройно поют.
Главный принцип махаяны – сопричастность каждого всем – приводит к ответственности одного (архата) за всех и создает некоторые предпосылки, допускающие борьбу против социальной несправедливости . Важно подчеркнуть, что в махаяне признается передача заслуг , то есть возможность для архата исправлять заблуждения других. (Заслуги, получаемые человеком при нравственном образе жизни, улучшают не только его карму, но и составляют его богатство, которым он вправе поделиться с другими.) Махаяна – действительно широкий путь, так как достичь нирваны может каждый, кто соблюдает заповеди. Тем самым внимание уделяется не только монахам, но и мирянам, что и помогает привлекать к религиозной практике больше людей.
Ключевое положение махаяны – тождество нирваны и реальной жизни сансары. Постулировано, что между ними не существует пространственных и временных границ. Индивид может одновременно находиться и там и там, но нирвана недоступна ему в силу «омраченности» его сознания, порождающего иллюзию разграничения между «Я» и всем остальным. Нирвана тем самым трактуется как состояние «очищенного» сознания. Тогда логически вытекает, что суть спасения – в приведении своего сознания в качественно новое состояние, когда иллюзорный мир отступает. Согласно этому пониманию, нирвана и сансара – это разные уровни психического состояния личности.
С помощью различных экстатических техник адепты махаяны добивались изменения своего психического состояния. Известно, что в экстазе человек перестает ощущать себя как какое-то отдельное «Я», он чувствует, что сливается с окружающим миром, переживая необычайные ощущения легкости и спокойствия. В минуты экстаза человек как бы вырывается из своего тела и ощущает слияние с Буддой и в эти мгновения воспринимает мир во всем его многообразии и поэтому созерцает его истинную сущность, а средством постижения выступает интуиция . (Сравните с переживанием «океанического чувства» по З. Фрейду при глобальной идентификации.)
Завершая этот раздел, отметим, что учение хинаяны в чистом виде сохранилось на Цейлоне, в Бирме и Сиаме, а учение махаяны было сочувственно встречено в Китае, Тибете, Корее, Японии и в большей части Центральной Азии.
Мораль буддизма
Хорошо платить добром за добро, но гораздо благороднее платить добром за зло.Будда
Предполагалось, что каждый может вступить на указанный Буддой восьмеричный путь к спасению, и даже если не дойдет его до конца, все-таки обретет стремление к нравственности, преодолевая пять ядов, порабощающих человека подобно наркотикам: похоть, ненависть, глупость, эгоизм и зависть. Целью человека, вступившего на путь, должны были стать справедливость, самоуглубление и мудрость. Этот путь намечал для человека 8 этапов психического совершенствования.
1. Правильные взгляды, то есть обретение четырех великих истин и пути восьми ступеней. (Формирование поля намерений.)
2. Правильное решение, то есть отказ от чувственных стремлений и желания нанести боль другому человеку или животной твари. (Выделение доминант на этом поле.)
3. Говорить правду, не лгать, не клеветать и вообще не говорить чего-то недоброго о другом человеке, не болтать языком попусту. Зависть, лесть, сплетни – все это разные формы лжи. (Организация речевого поведения, соответствующего доминантам.)
4. Правильное поведение. Жить так, чтобы не убивать ни одной живой твари. Не воровать. Не жаждать богатства, так как страсть к собственности порабощает человека. («Когда получаете, имейте в сердце своем, что это не ваше, а всех».)
Не совершать незаконного полового акта. («Не поддавайся влечениям – не прикасайся к чужой супруге».) Если женщина стара, следует глядеть на нее как на мать, если молода – как на сестру, а если совсем девочка – как на дочь. (Организация поступков, соответствующих нравственным доминантам.)
5. Правильный выбор. Человек должен зарабатывать способом, который не наносит вреда всему живому. В государственных эдиктах царя Ашоки отмечена необходимость вырыть у дорог колодцы и посадить плодовые деревья «для удовольствия животных и людей». (Контроль способов реализации доминант.)
6. Правильно направленное усилие, то есть сопротивление злым побуждениям и максимальное старание развить в себе добрые черты характера, совершать только добрые дела. (Ограничение числа подкрепляемых доминант.)
7. Правильное созерцание. Стремление быть усердным, внимательным и свободным от желаний и печали. (Перенос действий и внимания из внешнего поля во внутреннее.)
8. Правильная медитация, то есть применение четырех степеней концентрации. (Вытеснение объектов из внутреннего поля внимания и опустошение его.)
Обратите внимание на особенности буддийского понимания мудрости и связи мудрости с особым отношением ко времени. Здесь прошлое уходит подобно сну и сожалеть о прошлом глупо; будущее подобно миражу и ориентироваться на него также глупо; надо жить сегодня, но жить добродетельно – в этом высшая мудрость. Такая мораль направлена не только на отрицание дурного, но требует воспитания и положительных качеств, проявляющихся в воздержании и выполнении основных заповедей.
У человека, соблюдающего пять основных заповедей (не нанеси вреда живому, не прелюбодействуй, не стремись к собственности, не кради, не лги), начинает улучшаться карма и, соответственно, улучшается физическое состояние и социальное положение. В более позднем расширенном варианте исходные пять требований были дополнены еще пятью: не пить опьяняющих напитков, не есть не вовремя, не носить венка и не использовать благовоний, не спать на мягкой постели и избегать пляски, музыки и зрелищ. Воспитывая в себе качества и поведение, предписанные этими 10 заповедями, человек получал возможность умерять и контролировать свои страсти, и поэтому карма, сковывающая душу узами материи, постепенно устранялась.
Приведенные этические заповеди можно разделить на три группы. Запреты физические – убийств, плотских наслаждений и краж. Запреты словесные – ложь, грубость и болтовня. Запреты психические – жадность, злоба и ненависть. Кроме того, правильный образ жизни предполагал отказ от занятий и профессий, влекущих к нарушениям принципов морали (торговля оружием, живыми существами, алкоголем и прорицание).
Дополнительные заповеди и ограничения (6–10) вели к укоренению элементов аскетизма и были предназначены главным образом для монахов. Вместе с тем, соблюдение монахами всех десяти требований оказывало существенное влияние и на мирян, создавая и поддерживая идеалы поведения, то есть монахи в повседневной жизни демонстрировали достижимость освобождения от темных чувств. Мирянин мог видеть, что монах не жаден к чужим благам, его не ослепляет чувство зависти. Собирая милостыню, он не принимает деньги ни при каких обстоятельствах. Но и прося о пище, он воздерживается от навязчивости, а только показывается на глаза. В раннем буддизме члены сингхи составляли около 10 % активной части мужского населения. В отличие от христианского монашества, вступление в общину вовсе не являлось принудительно пожизненным. Вполне возможно было выйти из общины, а затем, при желании, вновь вступить в нее.
Одно из важнейших положений буддизма – учение о непротивлении злу насилием, поскольку, согласно закону кармы, насилие порождает насилие. С позиции европейца мораль хинаяны специфична и может выглядеть даже несколько эгоистичной, поскольку внушает, что надо думать исключительно о себе. Однако с точки зрения буддиста ситуация выглядит совсем иначе – спасая себя, человек спасает частицу всего сущего. С этой точки зрения выражения типа: «я люблю», «я даю», «жертвую собой» – совершенно эгоистические, поскольку точкой отсчета все еще остается личное «Я». В буддийской этике нет места любви к ближнему «как к самому себе», так как эта формула по сути своей эгоцентрична. Буддист принимает людей такими, какие они есть, и не пытается переделывать на свой лад. Внешне такое поведение представляется отстраненным, поскольку верующий во всяком активном действии видит зло. Даже если близкие люди терпят насилие или бедствие, человек должен быть спокоен и бесстрастен, во имя своего (и всеобщего) спасения. На одном полюсе этой морали – доктрина полнейшего самоотречения, на другом – принцип всеобщего сострадания. Пусть отдельная личность – только иллюзорный, непостоянный конгломерат, но сострадание необходимо, ибо люди нуждаются в нем, страдая от бремени бытия, и они, и все живое в этом смысле едины, это «то же самое». Такое утверждение выходит за пределы строгой логики.
Будда учил, что платить добром за добро хорошо, но платить добром за зло – это поступок более высокий, это благородный путь. Враг твой по сути является тем, кто способен помочь тебе пройти еще несколько шагов по пути к совершенству. О людях, относившихся к нему враждебно, Будда говорил так:
...
Человека, причинившего мне вред, я поставлю под защиту моей незлопамятной любви, и чем больше зла он мне нанесет, тем больше добра я ему окажу.
Подобное поведение дает ощущение радости и прилива сил. В отличие от других религий, буддизм не предполагает ни любви, ни ненависти к врагам, он пробуждает милосердие ко всему миру. Такая мораль для достижения «просветления» требует выработки черт характера, способствующих самоуправлению, – терпения, терпимости и дружелюбия. При этом глубокому дружелюбию ко всем существам приписывается магическая способность укрощать враждебные чувства людей и животных (Дхам. 6; 80: 104, с. 72):
...
Строители каналов пускают воду, лучники подчиняют себе стрелу, плотники подчиняют себе дерево, мудрецы – смиряют самих себя.
Страдания почитались не только заслуженными – грехами в этой жизни или в прошлых, но и желательными, поскольку только через страдания можно было выплатить кармический долг. Последовательные этапы продвижения к нирване обозначены сигналами от положительной обратной связи, возникающими при определенных действиях, мыслях и переживаниях.
Последовательные ступени самоуправления предполагали способность самоуглубления, осознание своих мыслей и подсознательных процессов. В буддизме развитие в себе интуитивного постижения посредством самоуглубления – то же, что для других религий молитва. (Так считал известный исследователь религии Г. Ольденберг.) Этим способом облегчается доступ к глубинным слоям психики и переход к действиям, управляемым интуицией.
Определенные проступки соотносились с появлением у человека конкретных физических или психических нарушений в этой или следующей жизни. Если человек, будучи охотником, не имеет жалости к живым существам, то, рождаясь среди людей, он проживет недолгую жизнь. Если человек, избегая убийств, жалеет все живые существа, он, рождаясь среди людей, живет долго. Если человек агрессивен, привык досаждать другим кулаками и камнями, дубинкой или мечом, он, родившись среди людей, будет страдать множеством болезней. Если человек не вредит другим, он, когда родится среди людей, будет обладать хорошим здоровьем. Если человек раздражается по всякому поводу, недоброжелателен и злобен, он, рождаясь среди людей, будет уродливым (308, c. 97). Существенно, что за каждое нарушение закона указывалась конкретная мера наказания.
Итак, основы нравственного поведения.
Благие деяния, улучшающие карму, – это нравственные поступки, требующие соблюдения ежедневных заповедей (не убей, не лги, не воруй, не прелюбодействуй, не одурманивай себя).
Распространение учения Будды – полезное на пути к нирване. Даже слушание любого пункта учения выступает как заслуга.
Взаимопомощь требует всегда помнить о других, по мере возможности не наносить им вреда и не усложнять их жизнь.
Скромность – величайшее достоинство, а самодовольство – величайшее несчастье. (Отношения должны строиться на уважении: дети уважают взрослых, младшие – старших, народ уважает властителя.)
Подношение. Дарением считается чтение проповеди и обучение детей традициям. Если у человека нет ничего, то он дарит окружающим свое дружелюбие и благожелательность.
Медитация – непременное условие развития самодисциплины. С ее помощью сначала можно достигнуть спокойствия и невозмутимости, а затем – способности заниматься самоанализом и самосовершенствованием.
С особой отчетливостью пристрастность (как крайняя субъективность оценок) обнаруживается в спорах и ссорах. Будда считал, что ссоры унижают достоинство человека и ослабляют его дух, а споры – демонстрируют ограниченность мысли. Он неоднократно отмечал, что тот, кто любит спорить – одержим невежеством. (Сравните: «В споре рождается истина».)
Психология буддизма
И не было, и не будет, и теперь нет человека, который достоин только порицаний или только похвалы.Будда
С самого начала буддизм учитывал индивидуальную психологию, призывал считаться с тем, что люди не равны в своих способностях – одни понимают легко, другие с трудом, третьи имеют средние способности. Одни любят вдумываться и способны воспринимать подробные разъяснения, а другие понимают уже с намеков и любят краткие объяснения. В соответствии с этим он не формулировал положений веры, выраженных в канонизированной форме, словами, установленными раз навсегда и обязательными для всех. Истина одна, но для разных людей говорить о ней нужно по-разному. Так же как и в индуизме , в буддизме считается, что к единой цели могут вести несколько разных путей: путь деяний, путь философского мышления (познания), путь созерцания и путь веры. Однако в буддизме раскрытие содержания этих путей имело свое оригинальное наполнение. При этом во внимание принимались и возрастные изменения личности, связанные с тем, что человеческое тело и сознание постоянно изменяются и взгляды у человека не остаются прежними.
Приноравливаясь к конкретным возможностям личности, следовало избирать наиболее эффективную стратегию доведения до него основ буддизма . В своих проповедях Будда всегда учитывал состав аудитории, уровень ее знаний и систему ценностей, которые она разделяет. Так, если человек был глуп, делался упор на практику самообладания, увеличивающую силу ума; если же ум был слишком активен, его уравновешивали с помощью концентрации и умиротворения. Аскетам, которые обычно оценивают друг друга по развитию сверхъестественных способностей, демонстрировали их. С теми, кто вместо наглядных демонстраций предпочитал дискуссию и логическую аргументацию, вступали в обсуждение и подводили их к открытию истины так, что им казалось, будто они открыли ее сами. Когда имели дело с людьми, наделенными утилитарным обыденным сознанием, то рассуждали в категориях «пользы» и «вреда». В этом случае смысл учения сводится к тому, что аморальное поведение просто «невыгодно», так как приводит к нищете, плохой репутации, беспокойной смерти и плохому перерождению. Такому человеку надо пояснить, что отрицающий хорошие черты в том, кто ему ненавистен, выявляет подобные качества в самом себе, иначе эти негативные качества так бы его не раздражали.
Будда произвел переворот в религиозной практике индуизма , последователи которого были ориентированы на внешние опоры – на силу богов и небес, священные тексты и спасительность ритуала. В учении Будды произведено усиление внутренних опор. Та к как буддисты не признают творца Вселенной, то у них нет ответственности человека перед кем-то, кроме себя. Поэтому для продвижения к нирване акцент усилий верующего перенесен на внутренний мир и самоуглубление. Спасение приходит не извне, а изнутри человека. Перемещение центра высших интересов человека из внешнего мира во внутренний потребовало от него погружения в свой внутренний мир с целью сосредоточенного размышления об истинах. В этом смысле надо понимать призыв Будды: «Будь те сами себе светильниками, в самих себе ищите прибежище, не ищите внешнего прибежища».
В отличие от других религий, где цель состоит в достижении счастья, буддизм – это дорога не к счастью, а к прекращению страданий. В этом смысле главная задача – достижение нирваны, выступает как задача психологическая, то есть полное уничтожение желания через отчуждение от него. Изменение установок позволяет снять стремление к преуспеванию и господству в социальной сфере. За счет этого человеку удается достичь покоя, мира, блаженства. Внимание верующего концентрируется на том, что причины его страданий кроются в его собственной психике, его неправильных воззрениях, в жажде жизни. Тогда «спасение» сводится к самосовершенствованию в целях избавления от собственного «Я». Считается, что человек может избавиться от страданий через отрицание всех жизненных привязанностей, причиняющих боль. Здесь не требуется стремления устранить все, что причиняет страдания, например болезни, смерть и другие беды. Зато поставлена цель – так преобразовать психику, чтобы человек не отвечал на несчастья страданием. Тем самым буддизм формировал иной тип сознания, который позволял человеку взглянуть на окружающую действительность по-иному, не испытывая страданий.
Усилия личности направлялись на управление сознательными процессами. Так, утверждалось, что истина достигается непосредственно, интуитивно, то есть по современным понятиям просветление тесно связано с подсознательными процессами. В то же время процесс логического мышления рассматривался лишь как подготовительный этап в постижении истины. Будда подчеркивал воздействие мысли на тело, утверждая, что когда развивается, как мы говорим сейчас, дискурсивное мышление, человек, его использующий, начинает трансформацию. Поэтому если он в течение жизни думает преимущественно о дурных предметах, растет вероятность, что он возродится в одном из низших миров. Если же думает о добрых вещах, то повышается вероятность возродиться среди небожителей. Карма накапливается поступками и мыслями, добрыми или злыми. Тем самым происходит отождествление морального и физического, вследствие чего все процессы существования в буддизме оказываются подчиненными моральному закону.
Бытие есть страдание, неотделимое от состояния психики страдающего. Страдание – наиболее типичное состояние большинства людей, так как любой ему подвержен, поскольку оно атрибут жизни; в этом смысле люди равны. Однако каждый в силах перейти от страдания к покою – и это высшая цель, поскольку только покой снимает неудовлетворенность. Поэтому надежда достичь нирваны сопровождается чувством радости, оптимизма. Положительные эмоции сопутствуют каждой побежденной страсти, внушают надежду, ободряют, дают силу идти дальше к трудной цели – нирване. Только контролируемые мысли и поступки предопределяют характер перерождений. Столь полное осознание мира необходимо для «срезывания» – прекращения процесса возникновения каждого элемента в каждый момент, то есть исчезновения причин и следствий.
Что такое жизнь? Это непрерывный ряд сменяющих друг друга состояний. Целостность жизни основана на связи, охватывающей все эти состояния. Такая целостность часто объясняется с помощью аналогии со светильником. Его пламя в каждый момент зависит от условий этого момента, и оно отлично от пламени в другой момент, зависящего от иных условий. Возникает представление о неразрывном ряде различных огней. Пламя поддерживает себя, пожирая все новый горючий материал. Так же и восприятие, сливаясь перед взором человека в сплошной поток, представляет ему цельные объекты. Нирвана выступает как погашение огня бытия и переход в царство бесконечной тишины и покоя.
Что такое смерть? Это временный распад того комплекса дхарм, который определял специфику сознания данного человека. После промежуточного состояния они соединяются в новый комплекс, который в соответствии с кармой определит поток сознания нового существа. Становится ясным, почему смерть предстает как цель жизни. Ведь когда она приходит, свершается все то, к чему человек готовился в течение жизни. «Колесо бытия сплетает текущую жизнь данного существа с его прежними и будущими перерождениями».
Наиболее отчетливо психологизм буддизма проявляется в одном из путей, ведущих к спасению, – в пути созерцания. Здесь надо обратить внимание на особое отношение ко времени. Все происходит сейчас. Человек, как река, одновременно находится у истока и в устье, у водопада и у переправы. Тем самым исключаются предпосылки напряженности, так как у него нет причин для страстного желания стать чем-то иным, нежели он есть. (Человек уже есть все возможные состояния одновременно.) Медитация предстает не как способ приближения к некоторой цели в будущем, а как реализация сейчас – в каждый момент. В этом смысле медитация и ее цель рассматриваются не как причина и следствие, а как их совпадение. Поскольку Будда полагал, что если найден выход из темницы, то незачем отвлекать себя размышлениями о ее устройстве, постольку цель – не познание окружающего мира, а освобождение от него. В этом причины таких свойств его последователей, как интровертность, самоуглубленность, созерцательность.
Ритуалы и обряды
Добрые дела встречают добродетельного человека, ушедшего из этого мира в другой, как родственники – своего близкого при его возвращении.Будда (Дхам. 16; 22)
Формы религиозной практики буддизма представляют: чтение сутр, рецитацию священных формул, благотворительные акции и благоговейное самоуглубление, так как оно в некотором роде заменяет молитву.
Сам Будда отрицал жертвоприношение, покаяние и внешнюю обрядность. Однако после его смерти все изменилось. Его останки поделили, на месте их захоронения построили ступы и организовали праздники с цветами, омовениями, иллюминацией. Были определены и другие святые места, к которым отнесли место рождения Будды, место, где он достиг просветления, и место, где вступил в нирвану. Оформились и даты праздников: день рождения Будды (восьмой день четвертой луны), день его просветления (восьмой день двенадцатой луны) и день вступления в нирвану (пятнадцатый день второй луны). Хотя изображения Будды распространены и занимают центральное место в храмах, сами по себе они не являются объектом поклонения. Будда почитается как великий наставник. Те м не менее приверженцы стремятся совершить паломничество к местам, где произошли четыре главных события в его жизни.
Миряне способствовали улучшению своей кармы через систему больших и малых заслуг, оцениваемых прежде всего в зависимости от вклада в содержание монашеской общины – сингхи: жертвы, подаяние, постройка культовых сооружений, участие в организации праздников, дарение движимого и недвижимого имущества на религиозные цели. Подаяние считалось необходимым, так как отдать необходимое просящему значило освободить себя от скупости и алчности.
Ритуалу моральных наставлений умирающему было уделено особое внимание. Буддизм учит умирать без страха. Зная о перерождении, человек не боится таинственной загробной жизни, он ждет повторения жизни со страданиями и радостями. Поэтому адепты этой религии живут спокойно и умирают бесстрашно. При этом большое значение придавалось умению умереть «правильно». Считалось, что в момент кончины, когда сознание покидает человека, оно образует ядро нового бытия. Это ядро в значительной мере определяет характер последующего рождения, прикрепляясь в момент смерти к новому бытию через мысли о конечных целях.
Омовению в буддизме такого большого ритуального значения, как в индуизме , не придавалось. Будда говорил: «Что думать об омовениях брахманов, которые предполагают отмыть грехи от своих дурных поступков? Тогда бы все лягушки и черепахи должны были бы идти в царство небесное, водяные змеи, дельфины и все, что обитает в воде. Не следует делать таких поступков, от которых потом стремятся очиститься водой, и тогда не приходилось бы, по глупости, подвергать свое тело холоду».
Пост как религиозное действие предполагался только для монахов. В эти периоды они не принимали скоромной пищи, а наиболее благочестивые из них только полоскали рот водой. В монастырях поддерживался строжайший устав, жестко регламентировалось любое движение, жест, слово. Столь жесткая регуляция кроме культовых целей преследовала и цель создания атмосферы особой строгости для воспитания непрерывного самоконтроля, внутренней сосредоточенности, отказа от тривиальности логического мышления.
Отношение к труду и знанию
Если что-либо должно быть сделано – делай, совершай с твердостью. Ибо расслабленный странник только больше поднимает пыли. Несделанное лучше плохо сделанного; ведь плохо сделанное потом мучает. Но лучше сделанного – хорошо сделанное, ибо, сделав его, не испытываешь сожаления.Будда (Дхам. 22; 313)
Будда многократно упоминал о «повседневном трудолюбии» как об одной из важнейших добродетелей мирянина и предостерегал против лености. Особое внимание он обращал на то, что труд сковывает человека только тогда, когда он выполняется с какой-то корыстью. Но тот, кто достиг совершенства и избавился от корысти, может трудиться свободно. Интересно заметить, что Будда рекомендовал для самоочищения бескорыстную деятельность: сажать вдоль дорог плодовые деревья и лекарственные травы, а также рыть колодцы и строить странноприимные дома для путников, ибо таким трудом можно постепенно освободить себя от господства своего «Я» и его мелочных интересов.
Работать надо не ожидая награды, без излишнего усердия, без особой любви к работе, не боясь наказания ни в этом мире, ни в будущем. Если самым благородным чувством в буддизме считается жалость, то самым безнравственным – нерадение. Поэтому что бы человек ни делал, будучи ремесленником, купцом или воином, он должен вкладывать все свое прилежание в работу, быть усердным и деятельным, так как нерадивый становится безнравственным, утрачивая волю. Иногда высказывают утверждение, что значимость нирваны противоречит уважительному отношению к труду. В этом контексте существенно, что нирвана является состоянием покоя только в смысле отсутствия страстей. Во всем остальном она – проявление высшей энергии духа, свободного от оков низменных привязанностей. Ярким примером такой деятельности является жизнь самого Будды, который, достигнув нирваны, в течение четырех десятилетий продолжал свою проповедь.
Тем не менее в основе буддийского представления о нравственности лежит убежденность, что труд не может иметь воспитательного значения. Поэтому монахам труд запрещен. Представление о том, что только духовные упражнения ведут к освобождению, подрывало благоденствие государства, поскольку укреплялись условия, определившие отход верующих от служения обществу. Концентрация внимания на личных духовных переживаниях поощряла безразличие к окружающей жизни и приводила к ослаблению государственных, социальных и семейных связей. Величайшим идеалом становится святой отшельник, погруженный в религиозное созерцание. При этом главные цели человека перемещались из настоящей жизни в жизнь будущую, а идеалом становился святой отшельник.
Если не при всяком отношении к труду он достоин уважения, то с познанием ситуация иная. Познание необходимо как один из путей к нирване. Будда полагал, что невежество – величайшее зло, ибо оно является причиной всех человеческих страданий, заставляя людей ценить то, что недостойно быть ценимым, страдать там, где не должно быть страдания, и, принимая иллюзию за реальность, проводить жизнь в погоне за ничтожными ценностями, одновременно пренебрегая тем, что в действительности ценно – знанием тайны человеческого бытия и судьбы. Он подчеркивал, что неправильно мыслящий человек и себя меняет в худшую сторону, и одновременно ухудшает весь мир. Поэтому главная цель познания – научиться анализу и выработать в себе привычку видеть мир дискретно. Только элементы истинного знания, самоуглубления и сосредоточения мысли, привлекая внимание к анализу реальности в терминах «дхарм» и «скандх», помогают вычленять те из них, которые, развитые тренировкой, постепенно приводят все другие элементы к молчанию. Одновременно Будда указывал на пользу учить детей всем наукам и искусствам и тем способствовать расширению их сознания. (При этом он считал, что истинные учителя не должны брать плату за обучение.) В процесс обучения он включал и необходимость путешествий, видя в них большую просветительную ценность, так как они, отрывая человека от обычных условий, развивают в нем подвижность, находчивость и приспособляемость – качества, необходимые для подготовки процесса расширения сознания.
Будда был реформатором этики. Как уже упоминалось, он отказывался отвечать на метафизические вопросы, считая, что их обсуждение приводит лишь к пристрастным мнениям. В этом плане буддизм весьма способствовал развитию логики (цит. по: 308, с. 108). Покажем на примерах вопросы, которые Будда отклонял, считая бесполезными (неразрешимыми)
1. Вечен ли мир? Или не вечен? Или ни то ни другое?
2. Конечен ли мир? Или бесконечен? Или ни то ни другое?
3. Существуют ли боги? Или не существуют?
4. Бессмертен ли человек, познавший истину? Или нет?
5. Тождественна ли душа с телом? Или нет?
Отказ отвечать на подобные вопросы получил название «благородное молчание Будды». По преданию, он показывал ученикам горсть листьев и спрашивал: «Много ли это?» – «Не много», – отвечали ученики. «А сколько листьев в лесу?» – «Неисчислимо больше», – отвечали ему. «Так же и то, что я не сказал вам, неисчислимо больше сказанного», – подытожил Будда. Описан случай, когда странствующий монах спросил его, существует ли вообще «Я»? Будда промолчал. «Значит, “Я” не существует?» – настаивал монах. Опять молчание. Монах ушел. «Почему же ты, господин, не ответил на заданные вопросы?» – спросил его любимый ученик Ананда. «Потому, – сказал Будда, – что утвердительный ответ подтвердил бы мнение о постоянстве, а второй – об уничтожении “Я”. Оба ответа ошибочны, так как неверны вопросы. “Я” – это поиск жизненного пути, который невозможно выразить в завершенной форме, ведь путь не окончен, пока не достигнута нирвана». (Нирвана – такое состояние сознания, когда более не вырабатывается личных отношений к объектам.)
Будда приучил своих учеников к тому, что отвечать на вопрос можно по-разному: категорически, с оговоркой, с предварительным уточнением, отказом от ответа – молчанием. Нередко он расширял суть вопроса или менял его постановку, или отвергал вопрос как неправильный.
– Умирают ли живые существа?
– Да, умирают, – ответ категорический.
– Рождаются ли снова все умершие?
– И да, и нет. Не погасившие еще своих страстей рождаются, остальные нет.
Силен ли человек или слаб? Уточняющий вопрос: «По сравнению с чем? По сравнению с низшими существами силен, по сравнению с небожителями – слаб».
Если группы элементов, составляющие живое, личность (скандахи) и сама личность «Я» – это одно и то же, то возникает уточняющий вопрос – тождественны ли они или нет? Ответ отклоняется, так как самотождественности «живого существа в действительности не существует, а потому оно не может быть тождественным чему-либо».
Будда приводил и такой пример. «Ответишь ли ты прямо на мой вопрос, царь?» – «Спрашивай», – следовал ответ. «Плоды мангового дерева, что растет у тебя во дворце, кислые или сладкие?» – «Да нет у меня во дворце никакого мангового дерева», – ответил царь. «Как? Мы же заранее условились, государь, отвечать точно на вопрос. Почему же я слышу иное: нет-де мангового дерева?» «Как я скажу, какие у дерева плоды – сладкие или кислые, если его нет?» – «Вот точно так же, государь, души ведь нет. Как же я скажу, тождественна душа телу или отлична от него?» (69, с. 473). Для иллюстрации того, на какой вопрос вообще нет ответа, Будда спросил, куда уходит погасший огонь – на восток, запад, север или юг? Отвечающий вынужден признать, что ни один из этих четырех вопросов нельзя признать правильно сформулированным.
С точки зрения обычной двузначной логики отрицание чего-либо предполагает утверждение его противоположности. Если отрицается наличие «А», то тем самым утверждается присутствие не «А». Логика Будды (в Хридая Сутре) не ограничивается фиксированием этих крайних позиций, но направляет внимание на область между ними. Это не двузначная, но и не многозначная логика. Эта логика создана для непрерывных процессов психики, которые не могут быть адекватно описаны дискретными логическими конструкциями. Ведь истину можно высказать, облечь в слова лишь тогда, когда она односторонняя. Но сам мир, все существующее и вокруг нас, и в нас самих, не бывает односторонним. Когда нечто определяется через отрицание, значит это нечто нельзя обозначить словами. Сказав, что тигр – не верблюд и не слон, мы высказались совершенно точно, но бессодержательно. Сказав, что тигр несколько похож на кошку, мы не совсем точны, но все-таки больше узнали о тигре, чем в первом случае. Попытка связать выражение со значением является заблуждением, против которого направлено содержание этой сутры. Всякое обозначение не полно, так как объект не может быть обозначен, поскольку имеет природу, не выразимую словами. Знаковое – нереально, реальное – не знаково. То, что есть, должно иметь причину, но может и не иметь следствия.
Познание предполагает имя и телесность. Пока существо подчинено процессу трансмутации душ, познание образует соединительное звено между различными его существованиями. Когда достигнута цель освобождения – нирвана, тогда познание умершего совершенного человека обращается в ничто. Если же он еще не совершенен, то в момент смерти все, что образовалось в нем из высшего земного элемента – познания, возобновляется как ядро нового существа. В материнском теле это духовное ядро образует основной материал, из которого возникает новое бытие, находящее свое выражение в имени и телесности.
Не всякое знание полезно. Любого человека, задающего слишком много вопросов, Будда уподоблял тому, кто задает вопрос: «Почему начался пожар?», когда дом объят пламенем и вот-вот сгорит дотла, вместо того чтобы спешить к выходу. Такую же мысль несет и притча Будды о стреле. Когда ученики стали донимать его вопросами об устройстве мира, его конечности или бесконечности, вечности или не вечности, он сказал: «Представьте себе, что человеку в глаз попала стрела и пришел врач, чтобы извлечь ее. Но раненый сказал, что не позволит врачу извлечь стрелу, пока не услышит от него, какова его специальность, где он учился, кто его учителя, какие науки он изучал и т. п. Понятно, что раненый скорее умрет, чем узнает все это. Так же и я учу пути избавления от стрелы страданий, освобождению от ужасов сансарического существования, а вы со своими вопросами уподобляетесь тому неразумному раненому».
Демократизм раннего буддизма
Брахманом становятся не из-за спутанных волос, родословной или рождения. В ком истина и дхамма, тот брахман.Будда (Дхам. 26; 393)
Буддизм предстает как революция, направленная против аристократов и жрецов – брахманов. Будда преобразовал нравственные устои и уничтожил значение каст. Следствием таких перемен стало возникновение религиозной системы, адептом которой можно стать, а не только быть им по рождению. Будда поставил перед каждым своим последователем цель достичь нирваны, самому и своими силами, независимо от его национальной и этнической принадлежности. Тем самым достигалось повышение статуса будущего рождения, что было привлекательным для широких масс. Ранее шудры и неприкасаемые были лишены возможности воздействовать на свою будущую судьбу. Брахманы не признавали за «единожды рожденными» права на участие в культе. Поскольку буддизм предполагал возможность спасения для всех живых существ, то тем самым отрицалось преимущество касты брахманов над другими и признавалось за кастами духовное равенство. Демократическая тенденция буддизма проявилась и в смягчении профессиональной зависимости. Впервые религиозное достоинство человека определялось не по его рождению в определенной касте, а по его личному поведению. Человек сам, своими делами создает для себя те или иные условия в последующих существованиях. В этом смысле каждый сам кузнец своего счастья.
Будда единственный из всех пророков предложил народу новое представление о свободе и равенстве, которого жаждали столь многие. В воспоминаниях Будды о 550 его прошлых жизнях (джатаках) было представлено большое разнообразие социальных статусов, что открывало путь к просветлению другим, показывало, что самые разные люди могут вступить на этот путь и идти по нему. Кроме того, джатаки показывали, что просветление оказывалось результатом целеустремленных действий одного и того же кармического «индивида» – Будды.
Ранний буддизм был демократичен и в том плане, что к проповедям Будды привлекались не только мужчины, но и женщины. Не считалось предосудительным излагать им основы учения и отвечать на их вопросы.
Демократизм обнаруживался и при приеме в общину монахов (шигху). Вступление было достаточно простым. Принятым мог стать каждый вне зависимости от касты, пола, цвета кожи, национальности, социального положения. Обряд посвящения был несложен. Достаточно было произнести символическую формулу: «Я прибегаю к Будде как к защите, к дхарме и сангхе как защите». Вместе с тем вступление в общину означало разрыв всех мирских связей, в том числе родственных. В общину не принимали больных, несовершеннолетних, рабов, бывших преступников, должников, военных и чиновников, пока они находились на службе. Было запрещено принимать в общину рабов, чтобы не нарушать интересы рабовладельцев, а также людей, состоящих на государственной службе, чтобы не наносить ущерб государству. Кроме того, поступающий должен был ответить на ряд вопросов: не болен ли он проказой, чесоткой, астмой, эпилепсией. Выясняли, свободен ли он от долгов, освобожден ли от военной службы, имеет ли согласие родителей, исполнилось ли ему 20 лет, есть ли у него котелок для подаяний и комплект монашеских тог, как его имя и, наконец, кто его наставник.
Таким образом, статус монаха делал равными всех учеников Будды: брахмана и шудру. Подобная простота и демократичность приобщения к буддизму демонстрировали, что члены низших каст, вступая в общину, приобретали равные права с другими членами. Выигрывали главным образом кшатрии, так как в индуизме религия была привилегией брахманов. Не отвергая касты в целом, Будда рассматривал их как наследственные, профессиональные группы, что подрывало идею сословного превосходства. Равенство людей по рождению – одна из первооснов учения. На первое место ставились нравственные заслуги. Когда Будду спросили, к какой касте принадлежит он сам, он ответил, что это вопрос праздный: он ни брахман, ни царевич, ни кшатрий, он отрешился от мира и поэтому стал выше его законов. Но Будда не протестовал, когда иерархия каст для мирян сохранялась. Ведь каждый может вступить на путь освобождения, независимо от своего происхождения, и стать просветленным, и тогда его положение в обществе перестает зависеть от кровно родственных связей. О равенстве людей Будда высказывался так:
...
Подобно тому как великие реки Ганг, Яшуни, Агирвати, Сарабу, Махи и еще, сколько бы их там ни было, достигнув великого океана, теряют свои старые имена и свой старый род, а получают одно общее название – великого океана, так, о ученики, бывает и с этими четырьмя кастами, благородными брахманами, вайшьями и шудрами.Я не называю человека брахманом за его рождение или за его мать.Я называю брахманом того, кто свободен от привязанностей и лишен благ, для кого ничего нет ни в настоящем, ни в будущем.Я называю брахманом того, кто мощен, как бык, благороден, мужествен, свободен от желаний, совершенен и просвещен.Дхам. 26; 396–423
С появлением буддизма в истории мировой цивилизации произошло чрезвычайно важное событие – акцент переместился от коллективного (кастового) к индивидуальному. Тем самым стимулировалось развитие личности.
Для мирян буддизм существенно смягчил требования к умерщвлению плоти – борьба носила скорее теоретический характер. Согласно буддийской доктрине, аскетизм – один из возможных способов просветления, но сначала следует вкусить радость жизни. Необходимо испить чашу жизни до дна и только затем разочароваться, имея знания о ней. Вместо того чтобы умерщвлять плоть физически, буддист должен был воспитать в себе правильное отношение к ней. Представляя себе, что с его телом станет после смерти, испытывая к «этому» отвращение, он вырабатывал спасительную непривязанность к чувственным объектам. Поэтому для мирян аскетизм был мягким, выражаясь главным образом в соблюдении нравственной чистоты.
Жизнь мирян облегчалась и тем, что буддизм создал возможность обходиться без жрецов, их постоянного контроля за всеми сферами жизни и без материальных подношений им. Теперь не требовались дорогостоящие жертвоприношения и обременительные обряды. Он обращал внимание на жадность брахманов, которые требовали от раджей стад и колесниц, драгоценностей и ковров.
Демократизм находил свое отражение в языке и стиле проповедей. Будда выдвинул требования обоснованности, очевидности, наглядности, которым должно отвечать учение в своих исходных положениях. Одной из причин быстрого распространения буддизма было и то, что Будда впервые обратился с проповедью к народу. Прежде религиозная проповедь в Индии была поучением лишь для посвященных. Старый непонятный язык был оставлен. ( Индуизм признавал языком религиозных текстов исключительно санскрит.) Будда обращался к слушателям на общедоступном диалекте, не считая соприкосновение с простыми людьми осквернением.
...
Вы не должны перекладывать слова Будды на ведийский язык. Кто делает так, тот совершает грех. Я говорю вам, учите слова Будды каждый на своем собственном диалекте.Дхаммапада
Проповедь могла вестись на любом языке и диалекте, однако ограничение сказывалось в том, что Будда обращался практически только к человеку, умевшему ясно, последовательно мыслить, то есть к образованному, что оставалось привилегией аристократов. Тем самым духовное движение было в значительной мере ограничено рамками духовной аристократии. Тем не менее буддизм стал утешением и прибежищем для неудачников, изгнанников, униженных и оскорбленных, не вместившихся в традиции индуизма .
Сравнение с другими религиями
Не унижайте других верований, не допускайте их беспричинное унижение, но надлежит воздаяние почитанием всем верованиям за все, что в них достойно почитания.Надпись царя Ашоки
Ядро учения Будды – четыре благородные истины:
1) теория причинности;
2) непостоянство элементов;
3) срединность пути;
4) восьмеричный путь.
1. Мировосприятие буддизма (близко к представлениям индуизма ) состоит в том, что высшая реальность в своей последней глубине непостижима, а история мира бесконечна и циклична. Однако в буддизме весь бесконечный мир движется только во времени. Мир рождается и умирает каждое мгновение (квант времени) и возникает вновь в новом виде. Из-за этого возникает иллюзия движения в пространстве. При этом все части мироздания находятся в неисчерпаемой взаимозависимости по сравнению с индуизмом , где внешний мир уже не представлялся постоянно волнующимся, а был единым, сплошным, непрерывным бытием. Будда заменил его отдельными элементами (дхармами). Тем самым представление о мире продвинулось в сторону дискретности, атомарности.
В буддизме идея цикличности воплощена в образе колеса бытия. Макрокосм состоит из бесчисленного множества миров. Подобно тому как каждое живое существо в отдельности умирает и в соответствии со своей кармой обретает новое рождение, так и весь мир в целом возникает из пустоты, проходит цикл развертывания и пребывания, а потом разрушается, чтобы восстановиться вновь. Однако в соответствии с неисчерпаемой взаимозависимостью его новый образ зависит от коллективной кармы всех живых существ. В таком понимании Вселенная предстает не как внешний по отношению к человеку объект, а как следствие совокупности деяний и представлений человека.
2. Любое наслаждение предполагает страдание – это либо боль утраты, либо недостаточная его интенсивность. Таким образом, страдание не есть потеря некое го совершенного состояния (грехопадения), а фундаментальная характеристика существования. Убеждение, что каждый поступок имеет этическую ценность, в соответствии с которой человек будет наказан или награжден, сближает теорию кармы с учениями о возмездии в других религиях. Человек не может избежать последствий своих поступков, но может подготовить для себя лучшие условия в будущем – в этом смысле карма зависит от свободной творческой силы человека.
Главное отличие от индуизма Будда видел в отрицании вечной души как постоянной, неизменной личностной сущности. В соответствии с теорией мгновенности он употреблял не термин «душа», а «жизненный поток», считая, что представление о единой и неизменной душе мешает пониманию трансформации существа, бывшего в прошлом рождении животным, а ныне явившегося на землю в образе человека. Если в индуизме понятие души предполагает, что она, не нарушая своей целостности, переходит из одного воплощения в другое, неся в себе свою карму, то по учению Будды каждое новое воплощение не оставляет неизменным состав психологических компонентов того, что называлось душой. Но некое соотношение между настоящим и прошлым воплощением сохраняется, поэтому в соответствии с кармой каждое передает что-то свое следующему. Тем самым буддизм внес изменение в теорию перерождения. Центральная идея индуизма , в примитивном виде понимаемая как переселение, трансмиграция души в новое тело, предстает существенно иным явлением – трансмутацией.
3. Предложенный Буддой срединный путь отрицает и вечную жизнь, и вечную смерть. Он утверждал, что индуисты стремятся не к полной свободе от страданий, а только к меньшему страданию – лучшему возрождению. Этот путь спасения (через длинную череду переселений) был им воспринят как невыносимая безнадежность. Высшей целью он провозгласил прекращение перерождений и выдвинул ускоренный вариант спасения – через угасание страстей прорыв в нирвану. Для прорыва, поскольку причина страданий – страстность, надо угасить ее и тем исчерпать источник вечного круговорота и индивидуального «Я». Переход в нирвану, переход к состоянию, где нет ни воли, ни разума, – это не достижение счастливой жизни, а освобождение от всякой жизни, от процесса «жизни-умирания», без начала и конца.
4. Продвижение к нирване идет через благородный восьмеричный путь, обеспечивающий человеку полное душевное успокоение, которое ничем не может быть нарушено. Этот путь предполагал определенные этапы психического совершенствования. Если другие религии задавались вопросом, как человек должен действовать, то буддизм формулировал вопрос так: каким человек должен стать? Тем самым акценты были смещены на этический аспект и центр тяжести перемещен с поступков на самопознание. Спасение выступало как следствие собственных усилий – добродетели, знаний и заслуг. Это было личным делом человека и достигалось благодаря психическому совершенствованию. Считалось, что личность формируется, проявляется и познает себя не через деяния во внешнем мире, в ходе которого она преобразует мир, а через творческую активность во внутреннем, духовном пространстве.
Порицалось пристрастие к личному достоянию как к источнику эгоизма. Где есть «Я», там есть «мое» и возникает привязанность к личной собственности, а это корень всякого зла, эгоизма, исток социальной несправедливости. Для буддизма противоположностью эгоизма выступает уничтожение «Я», а не любовь и милосердие. С этой точки зрения выражения типа: «я люблю», «я даю», «я жертвую собой» – совершенно эгоистические, поскольку точкой отсчета все еще остается «Я». Буддийская этика культивирует полное преодоление всех отрицательных установок по отношению к другим людям. Здесь нет места любви к ближнему «как к самому себе», так как эта формула по сути своей эгоистична.
Одно из важнейших положений буддизма – учение о непротивлении злу насилием. В его основе убеждение, что, согласно закону кармы, насилие порождает насилие. Главный из путей к нирване – путь познания. Неправильно мыслящий человек не только меняет себя в худшую сторону, но ухудшает тем самым весь мир.
Однако познание помогало гасить страсти, ведь когда надо осознавать, необходимо расчленять на элементы. Привлечение к ним внимания требует анализа реальности. Это вырабатывает привычку видеть мир дискретно. Такое видение порождает иллюзию мира, поскольку обыденное сознание выделяет в окружающий мир наименования, воспринимаемые как формы, которые становятся объектами для органов чувств: глаз, ушей, носа, языка, тела, мысли.
Спасение требует этической работы, а не только жертвоприношений, поэтому Будда проповедовал отказ от обрядности и ритуалов. Будда отбросил все, что, по его мнению, препятствовало спасению человека: обряды, умерщвление плоти и схоластику. Его демократизм проявился в преодолении жесткой кастовой структуры. За кастами признавалось духовное равенство и на первое место выдвигались нравственные заслуги.
Его учение не требует борьбы с инакомыслящими. Рефреном учения является утверждение: «Не враждою будет положен конец вражде». Сам Будда всегда проповедовал терпимость, понимая, что другие учения могут рассматриваться как временные средства, приемлемые для воспитания людей. Следствием такой позиции выступала веротерпимость и отсутствие фанатизма. Как писал Х. Л. Борхес (42, с. 360): « Буддизм никогда не прибегал к огню и мечу, никогда не считал, что огонь и меч способны убедить. Настоящий буддист может исповедовать католицизм , даосизм , быть сторонником ислама или иудейской религии».
Назад: Глава 2 Зороастризм
Дальше: Глава 4 Конфуцианство
