Часть 3. Дорога домой
Глава 1
Мы выехали на закате, и за час до отъезда Дарго притащил целый ворох женского тряпья, которое кинул посреди комнаты.
— Выбирай, — милостиво разрешил, рухнув на кровать и потянувшись. — Ух, Ригги просто невероятная цыпочка, я даже подумывал остаться с ней навсегда.
Я посмотрела сначала на одежду не первой свежести, затем на довольного наемника.
— Одежду тебе тоже дала Ригги?
— Ага, очень щедрая малышка. А что, будешь кривиться?
— Не буду. — И правда, случались времена и похуже, а тут вещи как вещи, даже стираные разок — другой.
Я вытянула первое попавшееся платье и напялила его. Дарго не привыкать к моей наготе, хотя не могу не отметить, что взглядом он меня проводил сосредоточенным. Платье сидело сносно, как и белье, разве что топорщилось в груди. Наемник поднял вверх большой палец.
— Сойдет, — огласил он, поднимаясь и доставая из голенища кинжал. — Иди-ка сюда, остался последний штришок.
Не успела я спросить, какой именно, как Дарго скрутил мои волосы в хвост, намотал их на локоть и безжалостно резанул под корень. Пряди рассыпались у ног. Мне не было их жалко — светлые и волнистые, они принадлежали не мне, но почившей Авроре. Я взлохматила неровный ежик оставшихся волос.
— Теперь всё?
— Да, госпожа, — ухмыльнулся Дарго. — Коней я нам подобрал, выезжаем, как стемнеет, мало ли, кого ещё направил Розеншал для поимки копии его драгоценной женушки.
И вот, небо залилось багрянцем, а вскоре совсем почернело. Город притворялся спящим, погасли свечи, смолкли голоса. Мы почти дошли до конюшен, но на очередном повороте, меж двух заброшенных домов, путь нам преграда высоченная тень, голову которой покрывал капюшон плаща.
— Здравствуй, брат, — тявкнула она.
— Знакомы? — Дарго оценивающе всмотрелся в темноту.
Легкий кивок.
— И с тобой, и с куколкой, которая куда лучше смотрелась голенькой, — тень загоготала, а я вспомнила рынди из давешной харчевни. Дарго тоже понял, кто перед нами.
— Тебе ещё навалять? — лениво спросил он, вытащив нож.
Тень не двинулась, а по моей спине пробежал озноб. Что-то тут нечисто. Дарго приближался к рынди, тот покачивался из стороны в сторону и насвистывал себе под нос.
«Опасность!» — мелькнуло в голове, но я не успела открыть рта.
Двое вынырнули из пустоты, одетые в такие же плащи с капюшонами, неразличимые во тьме. Они накинулись на наемника и скрутили его как подростка, удумавшего сразиться с разбойничьей шайкой. Я рванула вбок, но кто-то сильный прижал меня к себе, не позволяя двинуться. Пахнуло чесноком и дешевым кислым пойлом. Дарго повис между двумя существами, рынди из харчевни подошел к нему и схватил за подбородок.
— Куда делся твой пыл, мальчишка? — Удар пришелся в живот, и наемник согнулся пополам, сотрясаясь от болевого кашля.
Я дрожала в чужих объятиях, столь крепких, что не хватало воздуха. Страх молотил по вискам и бился о затылок. Что же делать?!
— Что-то ты неразговорчив, брат! — с мнимым сочувствием сказал рынди и врезал Дарго по лицу. Хрустнуло. Носом потекла кровь. Если бы не обострившееся зрение, я бы этого не рассмотрела, но с недавних пор куда как лучше ориентировалась в темноте — ещё один плюс обручения с лордом Теней.
Дарго выплюнул что-то в ответ, одинаковые тени, держащие его, с гоготом вывернули руки. Стон был оглушительно громким.
— Повиси пока. — Рынди похлопал Дарго по щеке и подошел ко мне, плотоядно облизнулся. — Мы так и не представились друг другу, о, прекрасная госпожа. Игор.
— Отвесил шутливый поклон и приблизился ко мне так близко, что наше дыхание соприкасалось. Вонял он тухлятиной. Шершавый язык прочертил мокрую дорожку от виска ко рту и облизал губы. Меня затошнило. Перед глазами поплыло.
— Кто он тебе? — Игор показал на распятого Дарго. — Брат, любовник? Отвечай!
— прикрикнул, не дождавшись ни слова.
— Друг, — просипела я, держась из последних сил.
— Ты хочешь, чтобы твой друг жил? — продолжил глумиться рынди. — Тогда будь доброй девочкой, ублажи нас с мальчиками.
«Мальчики» заржали так же одинаково, как смотрелись в своих хламидах. Палец Игора тронул ворот моего платья и пробежался от груди до живота.
— Тебе понравится, лапушка, — уверял Игор, когда стоящее позади существо начало рвать на спине ткань. — Ты будешь просить добавки, уж поверь.
Я мельком глянула на Дарго, который уже даже не брыкался, так и висел обмякшим кулем между двумя громадинами. Кровь из носа капала на вымощенную брусчаткой дорогу.
Платье было разорвано и стянуто, ногти царапали кожу. Я, в одном белье, мерзла от холода и страха, забравшегося в самый центр рассудка. Туманы ринулись ко мне, укутывая. Надо же, простили!
Сконцентрируйся, Сольд, расслабься и постарайся найти в ком-нибудь канал истинной силы. Неспроста же тебя пытались обвинить в собирательстве! Будь, бес тебя подери, собирательницей!
Меня толкнули на дорогу, развели ноги. Дарго бросили, пнув напоследок, переключились на меня. Я чувствовала по коже пальцы, губы, жадные взгляды.
Ну же, соберись, девчонка, иначе тут и сдохнешь! Какая из тебя леди Теней, когда ты — пустышка?! Ты будешь лежать истерзанная в канаве и загибаться от боли, а лорд освободится от тяжкого бремени и возьмет в жены другую. Давай же, сосредоточься!
Из глаз брызнули слезы, когда одно из существ коснулось низа живота. Тогда же возник канал, слабый, почти неосязаемый, омерзительно пахнущий возбуждением. Туманы, не медля, заползли в него, высасывая.
Пальцы опустились ниже. Множество рук лапало грудь и зажимало рот, нос, шлепало по ногам, но я не кричала, вся обратившись в туманы. Глаза были плотно сжаты.
Тоненькие ниточки истинной силы сплетались в тугие плети.
Удар сердца. Второй. Третий. Туманы перетекли обратно ко мне. Резерв пульсировал от перенасыщенности.
Я распахнула веки. Первый насильник отлетел к стене, второго сшибло с ног мощным вихрем. Третьему, тому, который поделился своей магией, переломало руку, и он взвизгнул как свинья. Четвертый заскреб ногтями горло, ловя ртом воздух. Невидимая сила придавила всю шайку к земле пудовым грузом. Я поднялась очень осторожно, пошатываясь от дурноты. Встала, выпрямившись над четверкой.
Кровь троих подельников вскипала достаточно медленно, чтобы они чувствовали, как им становится сначала тепло, после жарко, а следом невыносимо горячо. Сосуды в глазах полопались, губы треснули. Кожа пузырилась волдырями. Они отползли, хватаясь пальцами за брусчатку, но бесполезно. Вскоре тройка мертвецов дымилась, сожженная изнутри.
Игор, оставленный напоследок, тихонько просил о пощаде и даже — право слово, не поможет! — молился богам. Я вновь обратилась туманами и легко шагнула в этого самодовольного рынди, стала его венами, забралась в легкие, оплела почки, стянула сердце. Туманы потянули его жизнь по капле, как березовый сок. Тело иссушалось, дряхлело. Проступили морщины и тут же сменились рытвинами. Глаза запали, волосы поседели и выпали. Вскоре передо мной лежал хрипло дышащий столетний дед. Туманы выедали его до дна, размывали что соленая вода.
— Ты прав, мы неплохо порезвились. — Я втянула носом пропахший смертью воздух, когда рынди издал последний вздох.
Остаток приобретенной магии я потратила на исцеление, и вскоре Дарго, пусть и ослабший, но поднялся и хрипло поблагодарил. Ничего не спрашивал, может, и не видел вовсе, что происходило. Что ж, так даже лучше. Я достала из сумки запасное платье, наскоро влезла в него.
— Ты не абы какая леди, — внезапно сказал наемник, потрогав сломанный нос. — Ты владычица туманов. Для меня честь странствовать с тобой.
И он преклонил предо мной колено. Я рассмеялась горько и отчужденно, без единой капли веселости. Сегодня всё получилось особенно легко, словно кража магии всегда была неотделимой частью меня.
— Идем, — поманила наемника за собой, — пока нас не застукали на месте преступления.
— Ты права. Секунду. — Дарго потер ладоши. — Дай-ка подчистим содержимое их карманов. Трупам монеты без надобности.
Я тела не трогала, только вслушивалась в тишину и старалась не дышать носом. Наемник ощупывал одежду, хлопал по ногам, стягивал ботинки. Кроме мешочка с золотом, мы разжились зачарованным кинжалом, который Дарго пихнул за второе голенище.
На небе взгромоздилась полная луна. Мой резерв опустел и просил добавки. Какой угодно, любой, хоть самой малюсенькой…
«Нет, — отрезала я. — Позже».
Туманы кружили за мной ураганами и ползли под ногами змеями. Впервые я ощутила себя истинной повелительницей. Возможно, боги заранее знали, с кем свести высокого лорда.
Весь день мы провели в пути, силясь обогнать ветра и непогоду, и почти не разговаривали на серьезные темы, что, признаться, к лучшему. Не приходилось отвечать, обманывать или юлить. Только на привале, уже после того, как солнце взошло над горизонтом и собралось опускаться, Дарго потребовал:
— Итак, леди Теней, поведайте-ка о вашей жизни. — Он протянул мне кусок солонины и флягу.
— Что именно поведать? — Я нервно пожала плечами. — Ты сам всё видел.
— Нет — нет — нет. — Покачал указательным пальцем. — С самого начала. Последний раз я лицезрел тебя полумертвой в доме Шата. Начинай оттуда.
— Что именно начинать? — повторила я, рассматривая жующих траву лошадей. — Меня нашел лорд Теней и почему-то решил забрать себе. Я умирала, и тогда он соединил наши жизни рунами обручения.
— Просто так? — Дарго нахмурился.
— Видимо.
— Твой лорд поразительный чудак.
Я улыбнулась во весь рот.
— Я знаю.
И тут же поникла. Кое-что тревожило меня уже вторые сутки. Ладно, раньше нашей связи мешал сдерживающий ошейник, но он был снят, и тогда руна на моей ладони потускнела. Туманы вились за спиной, но руна — знак нашего союза — почти стерлась.
Что-то произошло. И если бы Трауш появился во сне хоть на мгновение, я бы допросила его. Но вместо лорда мне снились краски и звуки, цвета, ничего не значащие люди, смех и слезы. Среди мельтешения я не могла разглядеть пепельных глаз и расслышать знакомого голоса.
— Твоя очередь отвечать на вопросы. — Я отпила из фляги и чуть не закашлялась, внутри была не вода, но крепкая спиртовая настойка. — Что нас ждет в той деревне, куда тебе необходимо заехать?
— Ты о Залесье? Вообще я оттуда родом, — Дарго перехватил флягу и жадно всосался в горлышко. — Вот, на старости лет вздумалось глянуть на родню, пройтись босиком по бескрайним просторам да свистнуть молодецким посвистом.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Ага, — не стал спорить он, разваливаясь на нагретой солнцем траве. — Но и от тебя не требую всей искренности. Меня не волнуют ваши отношения с лордом, а тебя — мои с деревней. Договорились?
Я утвердительно мотнула подбородком.
— Кстати, — сказал наемник, уже засыпая, — спасибо, что спасла мою шкуру. Хотя я бы и сам справился.
— Ты бы так справился, что на моей совести вместо четырех мертвецов оказалось пятеро, — парировала я.
Дарго не стал спорить — засопел во сне.
Первую ночь мы провели на постоялом дворе, во вторую напросились в захудалое село, мимо которого проезжали. Третью, четвертую и пятую заночевали у дороги. И все эти дни мы не обсуждали ничего личного. Вообще. Как же меня это радовало! Я не была готова раскрываться перед кем-то, тем более — существом из прошлого.
Трауш перестал навещать меня ночами. Руна окончательно побледнела, и я не могла разглядеть её, даже если приглядывалась до рези в глазах. Мне было страшно. Страшно и одиноко как никогда раньше.
Лишь на седьмые сутки мы прибыли к той самой деревушке. Она, огороженная высоким частоколом, сразу показалась мне диковатой.
— Ух ты! — я присвистнула. — От кого защищаются?
Мы спешились и вошли в ворота, придерживая коней под уздцы.
— Давненько я сюда не заезжал. — Дарго пососал нижнюю губу, ткнул влево. — Вроде как приличный трактир был где-то там, уж не знаю, остался ли. Так вот, несколько лет назад здешние края выбрала лакомым местечком разбойничья свора. Они разоряли деревню за деревней, методично уничтожали всё кругом, грабили и убивали, — он говорил так бесстрастно, словно обсуждал предстоящий ужин. — Тогда-то деревенский совет и решил создать частокол, — задумался и закончил: — Не помогло. Разбойники напали внезапно, и наши олухи — стражи не смогли ничего предпринять. Половину села сожгли, в другой измывались над женщинами и детьми. Тех, кто оказал сопротивление, вздернули, юных мальчишек увели в рабство. И всё, что осталось от деревни, — выжженные остовы.
— Что произошло с тобой? — Я глянула на ухоженные соломенные крыши домов.
— И с твоей семьей?
— Я не успел им помочь. — Наемник сплюнул, а на второй вопрос так и не ответил. Я не решилась повторять. Очевидно одно: раз он едет сюда навестить родственников — кто-то из них жив. Захочет — расскажет позднее.
Постоялый двор мы нашли, и он был весьма недурственным: чистый и безлюдный. Коней забрал молоденький конюх, пообещав накормить их от пуза. В конюхе бурлила магия, но я одернула туманы, было сунувшиеся полакомиться ею. Хозяин двора, хитроватый плюгавенький человек, взял с нас плату как за хоромы и провел в крошечную комнатушку с видом на сарай. Полуторная кровать, стул, стол и окно
— вот и вся красота, но зато без клопов или тараканов, даже белье пахло чистотой. Дарго, осмотревшись, подытожил:
— Жить можно. Ну что, составишь мне компанию? Хочу навестить сестру.
Так, у него есть сестра — уже что-то.
— Разумеется. — Я отряхнула низ платья от дорожной пыли (не помогло). — Как зовут сестру?
— Ильда, думаю, вы подружитесь, — сказал с полной уверенностью.
Когда-то Дарго жил на северной окраине, куда мы и двинулись, отказавшись от обеда, предложенного хозяином.
— Дом совсем не изменился, — Дарго застыл у калитки и провел по ней пальцем.
— Разве что цвет… или такой и был?..
Во взгляде читалась боль забытья. Почти неприкрытое отчаяние — забыл родовое гнездо. Я сама испытывала нечто подобное, когда, будучи рабыней, силилась припомнить лица матери или брата.
— Пойдем внутрь? — предложила я и ласково коснулась плеча наемника.
— Да, — вмиг осипшим голосом согласился тот.
Он долго не решался сообщить о себе — занес кулак, да так и застыл на несколько секунд. Потом опомнился и трижды стукнул в дверь. Мои туманы ломились в щели, чтобы первыми забраться внутрь — как игривые щенята.
— Зайду позже, — с облегчением выдохнул Дарго после долгого ожидания. — Где же она ходит?
— Не могла вообще уехать? — предположила я, оглядывая дворик: вроде обжит, ухожен; сорняки выполоты, грядки тянутся ровными рядами. — Допустим, замуж вышла и переехала к мужу?
— Возможно. Что ж, вечером повторю попытку. Не волнуйся, Сольд, завтра продолжим путь к твоему лорду.
Я и не волновалась, точнее — волновалась совсем о другом. Один день ничего не изменит.
У постоялого двора нас отловил плюгавенький хозяин и, расшаркавшись, объявил:
— Добрые путники, уважьте нас своим присутствием на великом празднике. Боги были милостивы, подарили Залесью хороший урожай и плодородную почву. Они и к вам проявят благосклонность, коль отпразднуете с нами. К тому же, — закончил он без былой высокопарности, — наша кухарка тоже отправилась праздновать, потому мне нечем вас кормить.
— Дарго, ты иди, а я откажусь, — покачала головой, втайне мечтая о теплой постели и приятном забытье, в которое, если повезет, вторгнется Трауш.
— Нет, не откажешься. — Наемник надулся. — Мрачная леди, прекращай быть букой! Быстрее мы не приедем, даже если ты будешь целыми днями хмуро пялиться вдаль. Отвлекись на часик — другой.
Он потянул меня за собой с таким задором, что я не смогла воспротивиться.
Центральная площадь Залесья сверкала магическими фонариками. Заезжий маг огня развлекал ребятню, бросаясь разноцветными искрами. Запахи свежей выпечки и вишни, спелых яблок и поздней малины дурманили сознание, вызывали спазмы в животе. Дарго купил две кружки медовухи, передал одну мне и приказал выпить до дна.
— Наслаждайся моментом! — потребовал, чокаясь. — Сегодня особая ночь, деревенские не лягут спать до рассвета и тебе не дадут.
Пьянящая сладость опалила горло. Люди, от мала до велика, плясали под дудочку, шутили, заливисто хохотали, и наемник увлек нас в центр толпы. Даже не знаю, кого он пытался развеселить: меня или себя, переживающего о долгожданной встрече с родной сестрой. Можно сказать, мы помогали друг другу отвлечься. И вскоре даже туманы посветлели и растворились во всеобщем веселье. А я в какой- то миг поняла, что улыбаюсь, а на щеках пылает румянец.
— Нет в городах счастья, — хохотал Дарго, когда нас закружил хоровод. — Там всё уныло и размерено, а тут… Будь собой, и никто тебя не осудит!
Стемнело. Маг пускал снопы искр в небо под восклицания сельчан. Я отсчитывала огненные брызги, склонив голову на плечо наемника. Тот не двигался, но рассказывал на ухо какие-то безумно смешные байки, которые забывались сразу же, как заканчивались. Мы досыта наелись сдобными плетенками с черникой и напились медовухой. Сельский староста поджег чучело непогоды, чтобы осень была теплая, а зима — мягкая. Оно горело, потрескивая, а народ, рассевшись вокруг него, горланил песни (непристойные, потому как все изрядно охмелели).
— Сходишь к сестре? — разрушила я очарование вечера, когда у чучела отвалилась рука.
Дарго разом потемнел, склонил голову.
— Как скажешь.
Повезло. Дверь отворилась после первого же стука, и на пороге застыла худощавая девушка с тусклым взглядом и туго затянутыми в хвост волосами. Чем-то она напоминала Дарго, но отдаленно, наметками. Затянулась пауза, в которой я ощущала себя лишней. Будто присутствую при чем-то крайне интимном.
— Брат! — Светловолосая кинулась в объятия и повисла на шее Дарго. — Ты живой!
— Как и ты! — Наемник расцеловал Ильду в обе щеки.
Стена между ними пала. Меня они, казалось, не замечали, а я не стремилась напомнить о своем присутствии. Первые минуты после долгой разлуки нельзя рушить, иначе драгоценная сладость смажется, превращаясь в обыденность.
— Как ты поживаешь?
— А ты?
— Ты первый!
Но не успел Дарго войти и начать свой рассказ, как в проходе показалось тонкое тельце. Ребенок, девочка, с двумя косичками, сжимающая в ручонке краюху хлеба, пучеглазая и смешливая. Она, щурясь, всматривалась в ночной сумрак.
— Мама, кто это?
Ильда опустилась на колени и, обняв малютку, представила её:
— Знакомьтесь, Лидда, моя дочурка.
Дарго неуверенно подошел к девчушке и пожал ей ладошку. Я тоже шагнула, улыбнулась хозяйкам.
— Сольд. Безумно рада познакомиться с вами.
Вскоре мы сидели за грубо стесанным столом, освещаемые пламенем огарка свечи. Вновь обретшие друг друга родственники задыхались, делясь новостями. Дарго сразу оговорился, что о рабстве вспоминать не будет, но рассказал о наемничьей жизни и о том, куда мы держим путь. Я согласно поддакивала, а в диалог не лезла — не до меня им. Сестра слушала, кивая и ахая, прижимала натруженные ладони к груди.
А мы деревню отстраивали год или два, жалко было глянуть. Ни домов, ни дворов, ни людей — одни тени, — Ильда запнулась, осознав, что для меня тени имеют другое значение. — Отца с матушкой я схоронила, покажу тебе, где именно, за могилками ухаживаю. Да вот твоего плеча все эти годы мне недоставало. Разбойники сразу увезли тебя на Острова Надежды?
Так вот, значит, когда его продали в рабство. Стоило догадаться раньше.
Дарго криво усмехнулся:
— Не будем о грустном. Я жив — здоров, не переживай о былом. Главное — мы встретились. Ильда, но где же отец твоей дочери? Мечтаю познакомиться с тем, кто украл твоё сердце!
Она свела брови на переносице, сцепила пальцы в замок.
— А ты не понимаешь? — и обратилась к Лидде: — Малышка, иди, дай взрослым поговорить.
Девочка, помотав косичками, убежала.
— Что не понимаю? — Дарго подался вперед.
— Дурья ты башка, подумай. Лидде девять, напали на нас десять лет назад. Ну, понял?..
Даже я поняла и не знала, жалеть Ильду или славить её. Она не только родила, но воспитала нежеланного ребенка, и, если судить по малютке, стала для неё настоящей любящей матерью.
А вот Дарго перекосило как от удара бичом.
— Что?! — Он вскочил. — Ты воспитываешь выродка от… от этих…
Он закончил грубо и сплюнул на дощатый пол. Ильда поджала губы.
— Дочка ни в чем не виновата.
— Виновата! В том, что зачата от твари.
— Думаю, вам лучше поговорить наедине. — С этими словами я выскользнула во Двор.
Очаровательная малышка копошилась в земле. И как в ней углядеть черты захватчика, насильника, возможно, убийцы? Разве можно обвинять ребенка в рождении? Я присела рядом и улыбнулась:
— Что строишь?
— Крепость, — серьезно ответила Лидда, пальцем протаптывая вокруг импровизированного земляного домика не то канаву, не то ров. — Чтобы защитить нас с мамой.
— А почему вас нужно защищать?
Девочка встряхнула волосами.
— Нас не жалуют — так мама говорит.
— Теперь вам нечего опасаться, мамин брат, твой дядя, вернулся, он непременно разберется со…
Договорить я не успела. Входная дверь распахнулась, ударившись о стену, и наружу вылетел взбешенный Дарго. Вслед за ним бежала заплаканная Ильда, тянущая дрожащие руки к наемнику.
— Брат! Заклинаю, не будь как все!
— Они уничтожили нашу семью, мать, отца, продали меня как собачонку, обесчестили тебя, а ты преспокойненько воспитываешь их семя?! Да ты не дура, ты хуже! Разбойничья подстилка!
Лидда тотчас вскочила и встала подле матери, загораживая её от разъяренного Дарго. В глазах наемника кипела ярость, и на миг мне показалось — он замахнется для пощечины.
— Ты не тронешь ребенка. — Я вцепилась в его локоть ногтями. — Слышишь?!
— Она — дитя ублюдка… — скрежетал тот. — Я её ненавижу…
Ильда в голос рыдала, а её дочь смотрела на нас как на врагов. Взрослая не по годам, она была готова лично огородить мать от всех напастей.
Мои туманы скользнули к наемнику и впились в него, встали перед глазами непроницаемой пеленой. Он под их воздействием успокоился, тряхнул головой. Черты лица сгладились, стиснутые кулаки разжались.
— Уходи, брат, — попросила Ильда с деланным равнодушием, — умоляю тебя, иди своей дорогой и никогда не возвращайся к нам. Позволь мне вырастить Лидду хорошим человеком.
— Прощай, сестра, — и бросил мне: — Никаких нравоучений, Сольд.
Я лишь неодобрительно цокнула.
В первом попавшемся трактире Дарго заказал какой-то мутной бормотухи, не имеющей ничего общего с алкоголем, и жадно лакал её в полнейшем молчании. Я жевала несъедобную отбивную, напоминающую подошву, вроде бы и не вмешивалась, но туманы не отпускали наемника, легонько поглаживали его кожу, успокаивая.
— Ты того же мнения, что и Ильда? — заговорил Дарго, ударяя кружкой по столу. Хозяин трактира подбежал к нам и заменил пустую кружку на полную.
— Почему в грехах отца ты винишь несчастного ребенка? — Я уперлась щекой в кулак. — Твоей сестре нужна поддержка, её и так презирают деревенские, неужели ты — тоже?
— Не сестру, но эту… это… отродье. — Он вновь присосался к бормотухе и пил очень долго, а когда вновь заговорил, голос стал неразборчив, глаза замутились. — Дни напролет я мечтал, как… как вернусь и… обниму… мы уедем вместе… отомстил бы каждому… а теперь кому мстить?., этой вот?..
Ты пьян, Дарго, — я встала и, кинув на заляпанную столешницу монету, потянула наемника, — идем.
Не без помощи одурманивающих туманов он поднялся и шатко поплелся к постоялому двору, где заснул, едва завалился на кровать.
Праздничная ночь не замолкала, но громкий смех резал по живому. Теперь, когда я не была частью веселья, помешательство исчезло, и на душе вновь поселилась густая тревога. Одиночество проедало дыры. Не спалось. Я бродила по мокрой от росы траве, вдыхала осенний воздух, совсем мерзлый, предвещающий скорые холода. Близка северная граница Пограничья, где вечно седые горы, снежные бури и непрекращающиеся снега. С южной стороны тени соседствуют с Островами Надежды, потому там тепло, даже жарко, а почва невероятно плодородна. Там яблоневые сады и пахнет ванильной свежестью.
…Я кружусь, прикрыв веки, ноги путаются в тяжелых юбках. Повсюду яблоки: зеленые, красные, рыжеватые как само солнце. Мы приехали в сады с деловым визитом, но я пьяна от счастья.
— Ты, конечно, хорошо танцуешь, но нас ждут, Сольд.
Я сбиваюсь с ритма. Лорд стоит, привалившись к яблоневому стволу. Руки скрещены на груди, а на губах играет легкая ухмылка. Он красив, мой будущий муж, но я страшусь признаться в этом. Мы смотрим друг на друга. Пепельный взгляд ехиден как никогда. Внезапно мне не хочется ни танцевать, ни вдыхать полной грудью аромат яблок.
— Да, мой лорд, — киваю и подбираю юбки.
— Попробуй. Мой любимый сорт. — И Трауш передает мне яблоко, с виду неказистое, а на вкус… божественное…
Где ты, мой лорд?
Руна на руке исчезла. Я закусила от отчаяния губу. Что если там, за чертой, меня уже не ждут?..
Занимался рассвет, последние гуляки разбрелись по койкам. Праздник кончился, оставив после себя похмелье и дурноту. Вдруг сквозь рассветную темноту появился силуэт и поспешил ко мне. На миг мне почудилась походка Трауша, но нет.
— Сольд! — позвал Дарго. — Слава богам, я нашел тебя. Мне нужна помощь!
— Что произошло? — Я пошла к нему навстречу, но остановилась.
В руках наемник держал маленькое тело; словно тряпичная кукла, оно свешивало ручонки и ножки, болтало ими. Я пригляделась — на груди расплывалось будто бы чернильное пятно. В запах утренней прохлады примешалась соль.
— Сольд, помоги! — Дарго кинулся ко мне. — Спаси её.
— Я не целитель и уж тем более не умею оживлять мертвых.
— Она не мертва! — почти взвыл он. — Я… я не знаю… Я выкрал её и хотел убить… а она… как Ильда в юности… Боги, что я сотворил!
Я прислушалась туманами к Лидде. Жизненная сила в ней текла, но слабо, с перебоями, просачиваясь сквозь рваную дыру в грудной клетке. Ребенок погибал.
— Сольд, прошу! Ты можешь…
Я зажмурилась, давая себе секунду на раздумья, а после приказала:
— Неси в нашу комнату.