Книга: Белая ворона
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

Звоницкий очнулся, когда ему в лицо выплеснули коктейль «Кровавая Мэри». Томатный сок был ледяным, а попавшая на разбитый лоб водка обжигающей. Поэтому Глеб мгновенно пришел в сознание. Да и кубики льда, простучавшие по зубам, добавили бодрости.
Ветеринар сел, отплевываясь, и размазал по лицу томатный сок. Посмотрел на руку… кажется, на его ладони был не только сок, но и кровь застреленной Лиды Волгиной. Женщина неподвижно лежала на полу вниз лицом, и не верилось, что еще четверть часа назад она так беспокоилась о деньгах. Судя по выходному отверстию в затылке, пуля попала сторожихе точно в центр лба.
Звоницкому повезло больше – рваная рана в центре лба и легкое сотрясение мозга – такой диагноз поставил себе ветеринар.
– Ну что, папаша, очухался? – спросил веселый женский голос, и в поле зрения Звоницкого возникла Каролина. Девушка скалила белоснежные зубы. Наконец-то Глеб Аркадьевич смог хорошенько рассмотреть фигуру номер один в этом деле.
Что ж, следовало признать – мадемуазель Азина и в самом деле была красавицей. Чистая кожа, темные брови, светлые, очень светлые глаза кошачьего разреза, зеленые, как неспелый крыжовник. Сочные полные губы, в которые, кажется, все-таки подкачали силикона, улыбались. Н-да, ничего удивительного, что бедный Кира попался в сети. От девушки исходил резкий, почти звериный запах и ощутимый даже на расстоянии жар здорового молодого тела. Ну и фурия…
Девица была одета в спортивные штаны и черную майку без рукавов, оставлявшую открытыми тонкие, но чересчур мускулистые для девушки руки. Каролина поставила на столик пустой стакан, пнула безжизненное тело сторожихи и скомандовала:
– Уберите падаль!
Немедленно с двух сторон подскочили двое крепких парней и унесли тело Волгиной. Парни были одеты вполне цивильно, никакого камуфляжа – джинсы, модные в этом году рубашки цвета какао.
– Теперь посадите этого! – приказала девушка, и ее подручные усадили Звоницкого на стул.
– Ну что, доигрался? – оскалила зубы Каролина.
Глеб перевел взгляд в сторону – там на знакомом диване сидели Елена Генриховна и Маргошка. За спинкой дивана стоял амбал с пистолетом и тыкал глушителем едва ли не в затылок любимой женщине Глеба.
– Это тебе надо сказать спасибо, что мы здесь! – хмыкнула Каролина. – Такой удобный дом – не сравнить с тем ржавым вагончиком. А какая тут сантехника – закачаешься…
Глеб молчал. Паясничанье Каролины ничуть его не раздражало. Наоборот – девица давала ему время осмотреться и оценить обстановку.
А обстановка была – хуже не придумаешь. Елена и Маргошка под дулом пистолета одного члена банды – это раз. Пара крепких ребят, что унесли тело Лиды и вернулись, – два и три. Парнишка в белой майке, что копался во внутренностях какого-то прибора на столе, – четыре. И это не считая самой Каролины, которая вооружена. Девушка помогала себе жестикулировать пистолетом с глушителем – тем самым, которым она застрелила Лиду Волгину.
Звоницкий искренне надеялся, что мадемуазель Азина умеет обращаться с оружием – не хватало еще получить пулю только потому, что девочка сдвинула пальчиком предохранитель…
Очевидно, девица находилась в сильном нервном напряжении и оттого беспрерывно говорила и иногда принималась не к месту смеяться. У Глеба вообще возникло подозрение, что мадемуазель Азина под кайфом.
Конечно, это вопиюще непрофессионально для главаря международной банды… но кто их знает? Звоницкий никогда дела с международной преступностью не имел и представление о том, как должны себя ввести крутые ребята, взятые на карандаш Интерполом, имел только по голливудским фильмам.
– Как же ты мне подгадил, папаша! – Каролина наконец утомилась, придвинула кухонный табурет – очень стильный, итальянский, на стальной тяжелой ножке, обитый белоснежной кожей, – и присела, по-мужски раздвинув колени. – Я всерьез думала зарядить твою тачку тэном или тетрилом. (На этом месте Звоницкий вздрогнул). Вон, Бомбер у нас спец по таким делам.
Каролина кивнула на парня со шрамами на щеке.
– Но потом подумала, что многовато шума будет.
Звоницкий разлепил губы и произнес:
– Не хотите привлекать к себе внимание, особенно теперь, когда операция в завершающей стадии?
Каролина засмеялась:
– Как думаешь, за чем мы охотимся?
– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответил Звоницкий.
– Как же ты так? – Девица взглянула на ветеринара с жалостью. – Бегал, землю носом рыл, а так и не докопался до правды.
– Да мне, собственно, все равно! – пожал плечами Глеб, бросая быстрый взгляд на Елену. Госпожа Йоффе сидела очень прямо и на него не смотрела. Маргошка рядом с ней обхватила поджатые коленки тощими руками и тряслась, точно в ознобе. – Меня больше напрягает бедлам, который вы тут устроили. И без того этот городишко был не очень, а уж с вашей гиперактивностью вообще стал невыносим…
Девушка склонила голову набок, точно ученый скворец, потом одним движением выхватила из-под себя табурет и нанесла удар в голову Звоницкого. Глеб успел скатиться на пол, а тяжелый металлический табурет врезался в противоположную стену и разбил зеркало.
– Кто-то умрет сегодня, – совершенно серьезно проговорила Каролина. – Примета такая.
Маргошка ахнула и залилась слезами. Госпожа Йоффе даже не изменилась в лице. Глеб в очередной раз восхитился выдержкой своей подруги.
– Ты меня не провоцируй, понял? – с угрозой проговорила Азина. – У меня нервы на пределе. А все из-за тебя, урод.
– Серьезно? – удивился ветеринар, с трудом поднимаясь с пола и усаживаясь на стул. – Ну спасибо, порадовали. Не знал, что моя деятельность была так эффективна.
Каролина смерила Глеба недобрым взглядом:
– Не пойму, чего ты добиваешься, утырок. Чтобы я тебе мошонку прострелила?
– Нет-нет! – поспешно сказал Звоницкий. – И в мыслях не было вас расстраивать. Но у меня осталось несколько нерешенных проблем… точнее, вопросов, на которые только вы знаете ответ. Например, для чего вы пустили газ… и что это был за препарат, кстати?
– Химик, сказать ему? – обратилась Каролина к рыжеватому парню. Тот отрицательно мотнул головой, и девушка оскалила зубы:
– Видишь, Химик не хочет с тобой базарить. Да и я, если честно. Не успеешь ты сдохнуть от любопытства, козлина старый. Потому что вот он, – Каролина ткнула пальцем в Бомбера, – приготовил для тебя и бабы твоей большо-о-ой такой сюрприз…
Глеб взглянул на Елену Генриховну. Любительница роз сидела очень прямо. После слов Каролины она одной рукой за плечи обняла Маргошку. Девчонка тряслась так, что в тишине было слышно, как стучат зубы.
– Т-ты уб-б-била М-Маню, – заикаясь, выговорила Марго. – Я в-видела.
Мадемуазель Азина фыркнула:
– О! Смотрите, кто заговорил. Ну, убила и убила, тебе-то что, шалава малолетняя?
Тут Каролина удивленно вскинула брови:
– Погоди-ка. Тебя там не было, это я точно знаю.
– Зато я видела, как Манька уехала, а потом ты вернулась в ее шмотках.
Девушка подошла к Маргошке и размахнулась, чтобы ударить по зубам. Йоффе перехватила руку Каролины. Лицо бандитки исказилось от боли, она вырвала руку и, потирая кисть, прошипела:
– Пусти, сука! Сильная какая…
– Зачем вы убили Маню Веселую? – поспешно произнес Глеб Аркадьевич. – Вы задушили девушку, переодели в свое платье и даже повесили ей на шею изумрудное колье, которое вам подарил жених. Ради чего?
Честно говоря, он не ждал, что Каролина ответит. Но неожиданно девушка уселась на подлокотник дивана, на котором сидели Елена и Маргошка, и зло проговорила:
– Ну, мне же надо было выиграть время!
– Ваш первоначальный план не сработал, да? – сочувственно покачал головой Звоницкий, в любую минуту ожидая выстрела в лоб или чего похуже. – Кира сорвался с крючка? И у вас больше не стало доступа в дом Сергея Петровича…
– Я приручала этого подонка целых полгода! – пожаловалась Каролина. Представляете? Нет, мужик он ничего, вери секси, только сосунок инфантильный, а так вполне… Но это же надо – столько времени на него убила, и вдруг он мне заявляет – дескать, наша встреча подстроена, я холодная расчетливая стерва, и больше нам разговаривать не о чем! Я прямо из себя вышла, наговорил ему всякого… Ну, он, естественно, засветил мне в глаз. Именно этого мне и надо было. Мальчик распереживался страшно, почувствовал себя последней тварью… естественно, ни о каком колье – дескать, пора бы его вернуть – речи уже не шло.
– А при чем тут Маня? – полюбопытствовал Звоницкий.
– Я же не могла допустить, чтобы Кира побежал к папе и все ему рассказал! Надо было отвлечь мальчика. И тогда я позвонила этой дуре Маньке. Дескать, приезжай, на берегу тачка с крутыми пацанами, клиент ждет. Дальше просто – я накинула ей провод на шею, потом переодела в свои шмотки, нацепила колье и пару раз двинула в лицо, чтобы сразу узнать было нельзя. И столкнула в озеро.
– Почему Маню? – сиплым голосом спросила Марго.
– Она на меня похожа! – оскалилась Каролина. – Волосы, рост… я надеялась, ее скоро найдут – недельки через две. А она полгода, до самой весны пролежала… Пришлось залечь на дно. В этом городишке ментов как тараканов.
– Послушайте, а почему у вас кличка Белая Леди? – слегка не в тему поинтересовался ветеринар.
Каролина непонимающе уставилась на Звоницкого.
– А на хрена тебе это знать?
– Понимаете, – пояснил Глеб Аркадьевич, – я ведь думал, что у вас международная банда. И ваши подельники – иностранцы. Чернокожие, к примеру. А вы, так сказать, по контрасту получили прозвище…
Каролина захохотала. Девушка веселилась искренне, даже слезы на глаза выступили от смеха.
– Ой, не могу… Это же надо придумать такое… чернокожие! Да ты глянь на них! Я их один к одному специально подбирала. Все блондины и с голубыми глазами.
Звоницкий обвел взглядом молчаливую банду. А ведь действительно – парни были светловолосыми, тот, кого Глеб окрестил про себя Амбалом и который держал под прицелом женщин, был платиновый блондин, только Химик слегка рыжеват.
– А почему? – Каролина подняла палец, но Глеб испортил ей удовольствие, ответив за нее:
– Потому что славянская внешность в средней полосе России не вызывает подозрений. Хотя, на мой взгляд, в Подмосковье сейчас настоящий Интернационал… А вы не могли себе позволить привлечь повышенное внимание местной полиции.
– Полиция! – презрительно хмыкнула злодейка. – Твари продажные, устроили тут Готэм-Сити, блин… не-ет, этих я не боюсь. Вот те, другие, куда хуже.
– Другие? – изумился Глеб Аркадьевич. – Вы хотите сказать, ФСБ? Здесь, в Злобине?!
Каролина взглянула на ветеринара с жалостью:
– Да, тяжелый случай… Ты хоть знаешь, что это за городишко?
Глеб смотрел на Каролину, чувствуя себя полным идиотом. Ощущение это он крайне не любил.
– Ну, просветите меня.
Мадемуазель Азина ткнула пальцем в Елену Генриховну:
– Как ты думаешь, это кто?
Звоницкий помедлил с ответом. Что имеет в виду эта ненормальная?
– Это Елена Йоффе, – осторожно произнес Глеб.
– Правильно. А кто она такая? И почему торчит в этом зачуханном Злобине, а?
– Ну, здесь жил покойный супруг Елены…
Каролина снова закатилась от смеха:
– Ой, какой кретин, не могу просто… Это, – тут злодейка вдруг сделалась очень серьезной, – кандидат на Нобелевку по биохимии, ясно? Ну, то есть была бы кандидатом, если бы наша страна была другой.
Глеб непонимающе смотрел на свою любимую. Елена вдруг опустила взгляд. А Каролина вздохнула, поражаясь глупости самодеятельного сыщика:
– Ну, смотри. Объясняю для тупых. Жила-была девочка-студентка, умница-отличница. Где-то в 1986 году – заметь, еще при Советском Союзе – Леночка сделала потрясающее открытие. Слыхал про бактериологическое оружие? Так вот, вся эта дрянь, начинка бомб, она ведь живая, сечешь? И потому бомбочки долго не хранятся. Каждые несколько лет их надо открывать и, скажем так, перезаряжать. А Леночка Йоффе нашла способ, как сохранять этих тварей жизнеспособными долгие-долгие годы. Я ж говорю, отличница…
Глеб взглянул на Елену. Любительница роз посмотрела на него и отвела взгляд. Зато Маргошка слушала, разинув рот.
– Живи наша студентка за границей, быть бы ей очень богатой дамочкой. Но, к сожалению, в Советском Союзе за такое деньгами не платили. Родись Леночка лет на десять пораньше, работать бы ей до конца своих дней в закрытом «ящике». А так она успела к самому концу свертывания программы бактериологического оружия. А там и Горбачев – помните такого? – договорился с американцами, что, мол, нам ракет не надо, и без них перетопчемся…
– Какой же я был дурак! – Глеб вдруг схватился за голову – не то чтобы это была фигура речи, ветеринар просто-напросто обхватил голову руками и принялся раскачиваться на стуле, приговаривая:
– Болван, кретин!
Каролина с искренним интересом следила за ним. Наконец Глеб выпрямился и произнес:
– Я-то думал, вы работаете на заграничный преступный синдикат. А вас наняли самые что ни на есть патриоты… вся эта ваша риторика – вы же не сами до этого додумались. Вы просто повторяете чьи-то слова.
Каролина с интересом разглядывала Звоницкого.
– Додумался, поздравляю. Ну, и что тебе с этого? Все равно ты из этого дома не выйдешь.
– Так что там дальше про студентку? – спросил Глеб.
– Дальше? А дальше перестройка, ускорение, все дела. Программа свернута, никому такое открытие не нужно… но ведь нельзя же оставить такую опасную отличницу гулять на свободе? Вдруг она решит за бугор свалить? Или какие-нибудь бородатые бяки выйдут с ней на контакт и купят – да что там, угрозами вырвут секретную технологию? – Каролина обернулась к Йоффе. – Да, лапочка? Скажи, очень тебе было обидно, когда тебя запихали в эту дыру и без права выезда?
Йоффе подняла голову и спокойно ответила:
– Это был обоюдный договор.
– Обою… Какой-какой? А, это ты про то, что тебе домик купили, не трогали и хорошо платили за то, чтобы ты ничего не делала, да? – Каролина издевательски усмехнулась. – Ты бы могла разъезжать по заграницам, выступать на международных симпозиумах… или где там у вас самая туса?
Елена Генриховна молчала, свысока поглядывая на развязную девицу. А Каролина все больше горячилась:
– А что ты всю жизнь в этой мухосрани просидела – это ничего? Что замуж вышла за мента-дуболома, потому что больше не за кого было? Да и то его завалили свои же дружки. Когда он стал слишком зарываться… Это нормально?
– Спасибо за заботу, – едва заметно усмехнулась Йоффе. – Когда мне будут нужны ваша помощь и советы, я вам сообщу. А пока оставьте меня в покое.
Каролина даже задохнулась от возмущения. Она дала знак амбалу, который так и стоял позади хояйки дома. Тот переложил пистолет в левую руку. А правую сжал в пудовый кулак. Елена Генриховна обернулась и бросила на парня всего один взгляд через очки – и Амбал попятился.
– Не могу я, Лина, она на училку мою похожа, – пробормотал парень, стеснительно покручивая глушитель на своем «Глоке».
– Значит, все эти дома… эти люди, что живут на этой улице…
– Да, они все в такой же заднице, как и твоя баба. Умники, которых лучше держать под присмотром. Сто первый километр, чего ты хочешь? Тебе же говорили, что в Злобине специфический контингент, а ты не верил…
Неожиданно Каролина встала, и парни-блондины как-то подобрались.
– Хорош трындеть, – сказала мадемуазель Азина. – Пора ехать.
– Погодите! – забеспокоился Звоницкий. – А Сергей Петрович? Он что… он тоже?!
Но девушка его уже не слушала. Она поигрывала пистолетом, крутила на пальце ключи от машины и мысленно была уже где-то далеко. Видимо, проворачивала очередное злодейство.
– Куда их? – спросил Амбал, указывая глушителем на Елену и Марго.
Девушка на мгновение задумалась, потом скомандовала:
– В ванную. И этого туда же. Эй, у тебя все готово?
Парнишка в белой майке, который никак не участвовал в происходящем, выплюнул жвачку на пол и молча кивнул.
– Заберите у них мобилы. И не копайтесь. Бомбер, закончи тут, – приказала Каролина и вышла. Со двора донесся звук работающего мотора.
В кино на этом месте герой обязательно бросается на негодяев и всех расшвыривает. Но Звоницкий прекрасно знал, как выглядит пулевое ранение, к примеру в живот. Поэтому ни на кого бросаться он не стал – против четверых молодых парней шансов у него все равно не было. У них отобрали телефоны. Потом Амбал со знанием дела связал всех троих пленников чем попало – телефонным проводом, шнуром от лампы, веревкой от жалюзи. У него, кроме пистолета, был при себе еще нож – здоровенный, с зазубренным лезвием, и блондин со знанием дела им пользовался. Увидев этот инструмент, Звоницкий окончательно простился с мыслью на кого-нибудь наброситься. Странно, что никого не убили, только связали. Непростительный гуманизм… Ничего, дом знакомый. Стоит только бандитам уехать, как Глеб что-нибудь придумает. Они выберутся и позовут на помощь…
Пленников затолкали в ванную комнату – просто толкнули через порог, и те растянулись на кафельном полу. Глеб услышал, как к двери придвигают какую-то тяжелую мебель. Так, выбраться, похоже, не получится…
– Почему они нас не убили? – вслух задал Звоницкий мучивший его вопрос.
– А зачем? – поморщилась Елена. – У них ведь дом взрывчаткой нашпигован. Они ведь долго готовились. Искра, цепная реакция – и хоронить нас будут в спичечном коробке. Причем всех в одном. Одной хватит.
Маргошка судорожно всхлипнула.
– А что приводит в действие взрывное устройство? Таймер? Ты не видела?
– Понятия не имею! – пожала плечами Елена. – Я же не физик, а биохимик.
– Ты что, и правда изобрела ту начинку для бомб? – тихо спросил Глеб.
Елена улыбнулась:
– Глупая была. Отличница. Если бы все можно было переиграть, я бы пошла в учителя химии.
– И у тебя было бы прозвище Горыныч…
Лицо Елены было близко-близко, мягкие губы улыбались…
Они сидели на полу. Только тут Звоницкий сообразил, что впервые за последние время они с Еленой остались наедине. Ну, почти наедине.
– Дяденька, спасите! – завопила Маргошка. – Придумайте что-нибудь, а то они бомбу взорвут! Это вы будете виноваты, если я помру – вы меня из Путашкина забрали. Жила бы я там себе и горя не знала…
– Замолчи, Маргарита! – строго сказала Йоффе. – Глеб Аркадьевич сейчас что-нибудь придумает. Ты ему мешаешь своими причитаниями. Держи себя в руках, девочка!
Самообладанию самой госпожи Йоффе мог бы позавидовать кто угодно. Под дулом пистолета эта женщина не проронила ни слезинки. Одним взглядом привела в трепет Амбала… Да и теперь, связанная, на полу собственной ванной, уверена, что все кончится хорошо. Да, конечно, Звоницкому было очень приятно, что любимая женщина так верит в него. Но, честно говоря, он понятия не имел, каким образом спасет пленниц.
– Глебу Аркадьевичу нужны свободные руки, – проговорила хозяйка дома. – Маргарита, постарайся освободиться от веревок. Думаю, тебя связали не очень туго.
Маргошка завозилась на полу. И верно – промучившись минут десять, девчонка освободилась.
– Так, в верхнем ящичке туалетного столика есть маникюрные ножницы, воспользуйся ими и помоги нам! – продолжала командовать Йоффе.
Маргошка послушно выполнила распоряжение хозяйки, и вскоре Глеб и Елена растирали опухшие запястья.
– Отлично! – Глебу надоело быть статистом, и он решил взять на себя инициативу. Все-таки он тут единственный мужчина! – Отойдите, я попытаюсь выбить дверь.
Ветеринар уже примеривался к двери ванной – к слову сказать, дубовой и очень крепкой на вид, – и уже прикидывал, выдержит ли нагрузку его нога, как вдруг Елена Генриховна посмотрела на своего возлюбленного с некоторой жалостью и произнесла:
– Не советую. Скорее всего, именно там установлена растяжка. Они же знали, что мы попытаемся выбраться.
Глеб искоса взглянул на Йоффе:
– Слушай, может, ты и во взрывных устройствах разбираешься?
Елена пожала плечами:
– Ну, все-таки я десять лет была замужем за милиционером. Давайте не будем делать резких движений, а для начала сядем и подумаем, как нам выбраться отсюда. Жаль, что меня застали врасплох… У меня пистолет в ящике стола на кухне.
Что ж, совет был неплох. Звоницкий уселся на металлический табурет, стоявший пред зеркалом, а обе дамы поместились на бортике ванны. Елена Генриховна достала из шкафчика перекись водорода и бинты и теперь обрабатывала рану на лбу Глеба. Было больно. Чтобы отвлечься, ветеринар сказал:
– Кстати, о твоем муже…
Елена Генриховна выпрямилась и строго глянула на Глеба сквозь очки:
– А что с моим мужем? Почему он вдруг заинтересовал тебя?
Видимо, вопрос был Елене неприятен. Но Звоницкий никогда бы себе не простил, если бы его не задал.
– Послушай, Елена… возможно, мы не сумеем выбраться отсюда и нас похоронят в одном спичечном коробке… Но напоследок я хочу знать правду. Скажи, что случилось с твоим мужем на самом деле?
Госпожа Йоффе вскинула брови:
– На самом деле Максима застрелили на охоте. А что? Ты не знал?
– Что, и отца братьев Трусовых тоже? – скептически поинтересовался Звоницкий.
– Ну да. – Елена сдвинула очки на лоб и удивленно уставилась на Глеба. – А в чем дело? Неужели ты… Глеб, ты думаешь, что это какой-то заговор? Что смерть Максима не случайна?!
Дальше последовало то, чего ветеринар меньше всего ожидал. Елена Генриховна начала смеяться. Маргошка опасливо покосилась на хозяйку и на всякий случай отодвинулась. Но смех Елены был совершенно нормальным – никакая не истерика. Ну, если не считать повода, конечно…
– Нет, это невероятно! – отсмеявшись, воскликнула Елена Генриховна. – Тебе в конспирологи идти, Глеб! Тебе всюду мерещатся заговоры!
– Что смешного ты находишь во всей этой истории? – осторожно спросил Звоницкий, поглядывая на свою любимую. Елена поправила прическу и ответила:
– Десять лет назад, когда Максима убили, я очень горевала. Брак с ним был одной из немногих хороших вещей в моей запутанной жизни. Конечно, мы с Максом были очень разными. Но уживались неплохо. Это он придумал для меня хобби – разводить розы. Первые годы я просто загибалась от безделья, а детей у нас не было. А потом он погиб.
Елена замолчала. Глеб терпеливо ждал.
– Он погиб по собственной неосторожности, Глеб, и не надо ничего выдумывать. Они поехали на охоту – Максим, Костя Трусов, Андрюша Чадов, ну, и другие люди – ты их не знаешь. И с охоты привезли два трупа. Макс и Константин сидели в засаде – или как это у охотников называется, и сидящие напротив пальнули на шорох. Вот и все. Много мужчин, очень много водки и оружие… И некого винить.
– Значит, Андрей Анатольевич Чадов тоже был там? – Глеб никак не хотел расставаться со стройной версией.
– Конечно, – пожала плечами Елена. – Он и привез тело Максима. Если бы ты его видел тогда… Он на коленях передо мной стоял, прощения просил. Хотя стрелял даже не он.
Елена строго взглянула на Звоницкого:
– Глеб, перестань под него копать, я тебя прошу. Он мне помогал после смерти Максима. И мальчишек Трусовых пристроил в полицию, а то бы неизвестно, что из них выросло – шпана шпаной… Андрей, конечно, человек малоприятный – жесткий, скрытный. Но зато город у него в полном порядке. Ни наркотиков, ни проституции, ни торговли оружием или детской преступности. А ведь контингент тут сам знаешь какой – сто первый километр. Посмотри хотя бы на соседнее Вырино…
– Ничего себе – полный порядок! – изумился Звоницкий. – Коррупция, кумовство и все в таком же духе! Устроил тут, понимаешь, Дикий Запад… городишко ваш – как из вестерна. Одна власть – шериф и его люди…
Елена усмехнулась:
– Знаешь, никогда особенно не любила Злобино, но сейчас начинаю себя чувствовать патриоткой! Что это ты так взъелся? Коррупция у нас, кстати, не больше, чем в целом по стране. Среднестатистическая, так сказать… А люди – да, людей своих Чадов ставит на все ключевые посты, и потому у него нет проблем с противодействием его власти. Не очень демократично, признаю. Но в Злобине демократия и невозможна!
Глеб на секунду увидел себя со стороны и поразился. Если бы кто-нибудь сказал ему, что он будет сидеть в заминированной ванной в обществе своей любовницы и малолетней проститутки в ожидании скорой смерти и обсуждать политические проблемы маленького подмосковного городка – что ж, Звоницкий честно покрутил бы пальцем у виска, как в далеком пионерском детстве.
– Почему это демократия в Злобине невозможна? – не удержался ветеринар.
– Потому что у этого города своя специфика, – как ни в чем не бывало ответила Елена. – Здесь живут потомки выселенных из столицы уголовников и политических зэков времен репрессий, а еще ученые вроде меня.
– Вроде тебя? – потрясенно спросил Глеб. – Так что, все твои соседи изобретали бактериологическое оружие?!
– Ну почему же сразу – бактериологическое, – обиделась Елена. – И вовсе не обязательно оружие. Но – да, ты прав. Все они совершили какие-то открытия, причем такого рода, что их посчитали опасными для широкой публики. Так что наш городок – нечто вроде закрытого «ящика», какие были в советские времена. Только в большем масштабе.
– И что, все эти люди добровольно позволили запереть себя в этом городишке? – недоверчиво спросил Глеб.
– У нас не принято задавать такие вопросы! – отчеканила Йоффе. – Лично я здесь добровольно… ну, почти. А остальные – не знаю.
Марго давно уже прислушивалась к разговору взрослых.
– Слушайте, дяденька Глеб Аркадьевич! – не выдержала наконец Маргошка. – Вы вообще-то нас спасать собираетесь? Чего вы языками зацепились? Другого времени нету?
– Маргарита, следи за своей речью! – одернула девчонку Елена.
– Просто, если вы нас спасать не собираетесь, тогда я сама! – сердито сказал Маргошка.
– Помолчи и посиди смирно! – велела Йоффе. – Нам с Глебом Аркадьевичем нужно подумать.
Девочка обиженно надулась и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать потолок ванной.
– А Сергей Петрович? – вернулся к прежней теме ветеринар. – Он ведь тоже изобретатель?
– Естественно! – кивнула Елена Генриховна.
– А что именно он изобрел?
Глеб затаил дыхание в ожидании ответа. Но, к его разочарованию, женщина пожала плечами:
– Понятия не имею! По-моему, он инженер-технолог… или что-то в этом роде. Во всяком случае, не ученый такого уровня, как Гольдман или Шишкин. А что?
– Как я могу не делать резких движений? – пожаловался Звоницкий. – Все мои мысли о бедном Сергее Петровиче.
– Ты бы лучше побеспокоился о бедном Глебе, бедной Елене и бедной Марго, – холодно сказала Йоффе. – Наши дела не так чтобы очень хороши. А вдруг у них там таймер? И очень скоро все взлетит на воздух.
– Не думаю, – покачал головой Звоницкий. – Если бы таймер, давно бы сработало. Чтобы убраться на безопасное расстояние, бандитам хватило бы и десяти минут. А мы тут по меньшей мере полчаса. К чему такие сложности? За это время мы вполне могли бы выломать дверь. Я думаю, ты права насчет растяжки. Попытайся мы выбить дверь, вот тогда бы и рвануло. Мы же не можем вечно сидеть в этой ванной?
Он покосился на Маргошку, которая изучала в зеркале свою конопатую физиономию, и едва слышно произнес:
– Хотя я бы не отказался. Но только вдвоем.
– Он еще шутит! – возмутилась Елена. – А почему ты так беспокоишься о Караулове?
– Да потому что он один в доме, – зло ответил Глеб. – Эта Каролина каким-то образом добилась своей цели – убрала из дома всех членов его семьи. Лида прислала анонимное письмо, и как раз сегодня. После чего Ларису выгнали из дома, а Василий уехал в столицу. Да и Кира не совершал никаких наездов. Думаю, он выслеживал Каролину, а ни в какую Москву не ездил. Видимо, у Азиной сообщники в полиции, потому что арест Кирилла выглядел каким-то фальшивым. Обвинение явно надуманное… им просто надо было убрать его с дороги. Вот и упрятали за решетку. Собственно говоря, они уже один раз это проделали, но когда я обнаружил, что Каролина жива, держать его в тюрьме за ее убийство стало невозможно. Ну, тогда они придумали новый трюк.
– Ты все время говоришь «они». А кто такие – «они»? – с подозрением спросила Елена.
– Я пока не знаю, – вздохнул Глеб. – Но постараюсь выяснить. За всеми этими тайнами мне все время мерещится чья-то воля. И это человек куда более серьезный, чем эта ненормальная девица. Почему-то все вокруг уверены, что эту игру ведет она. А вот я уверен, что все гораздо сложнее.
– Дяденька Глеб Аркадьич… тетенька Елена Генриховна, – плаксиво протянула Маргошка. – Не могу я больше! Спасайте нас уже!
Глеб огляделся. Окно в ванной было, но под самым потолком, и такое маленькое, что в него пролезла бы только кошка. Ну, или тощая малолетка.
– Маргарита, у тебя слух хороший? – деловито спросил Звоницкий.
– А что? – подозрительно спросила девчонка.
– Будешь внимательно меня слушать и делать в точности то, что я скажу. Поняла?
Маргошка сглотнула и кивнула. Взгляд у девочки был испуганный, но глаза умненькие. Это хорошо, потому что сейчас они могли рассчитывать только на сообразительность Маргошки.
– Дамы, пригнитесь! – скомандовал Звоницкий, встал и взял табурет. Елена сразу сообразила, что он собирается сделать. Женщина обняла Маргошку и пригнула к полу. А Звоницкий размахнулся и бросил табурет в окно ванной.
Разбить стекло ему удалось только с третьей попытки. К этому времени в ушах у пленников стоял звон, но зато стекло разбилось с первого попадания. Дождь осколков осыпал пленниц. Но это были такие мелочи! Главное, теперь у них был лаз на волю. Глеб поднял Маргошку на плечи – девчонка оказала легкой и юркой, как ящерка, Елена вручила девочке толстое полотенце, чтобы выбить остатки зазубренных осколков, и наконец девочка скользнула в окно. Приземлилась она не очень удачно – послышался удар о пол и звонкий девичий мат, но тут же вскочила и потребовала дальнейших инструкций.
– Маргарита, сейчас ты подойдешь к двери и посмотришь, что там такое. Ничего не трогай, поняла? – поспешно предупредил Глеб.
– Тут какие-то провода, – отрапортовала девочка. – К двери прилеплен скотчем пакет, а из него провода, и лампочка мигает.
– Сколько проводов? – уточнил Глеб.
– Три, – жалобно ответила Маргошка. – Синий, зеленый и черный. В кино обычно бывает красный…
– Ничего не трогай! – приказал Звоницкий. – Беги за подмогой, и побыстрее!
– Нет! – решительно заявила девочка. – Я вас не брошу. За подмогой больно долго. А вдруг прямо щас рванет?
– Маргарита, ты всех нас прикончишь! – встревожилась Йоффе. – Слушай Глеба!
– А я слушаю! – весело сказала девчонка. – Вы мне только скажите, дяденька Глеб Аркадьич, какой провод резать? У меня тут ножницы… маникюрные… с собой прихватила. В кино обычно бывает красный. Перекусишь его – и все о’кей.
– Я тебе покажу – о’кей! – теперь Елена испугалась по-настоящему.
– Так какой? Я ведь все равно перережу, – решительно заявила Маргошка. – Лучше вы мне скажите. А то я обычно все путаю, такая невезучая…
Глеб и Елена переглянулись.
– Так, опиши мне, что видишь! – приказал Звоницкий. Маргарита принялась рассказывать, как выглядит изделие Бомбера. Звоницкий без труда распознал простейшее взрывное устройство. Будем надеяться, что у парня не было времени мудрить и устроить какие-нибудь дополнительные сюрпризы…
– Режь черный. Только резко, с одного раза. Поняла? – инструктировал Глеб. – Остальных проводов не касайся.
– Подожди! – приказала Елена. – Марго, надень резиновые перчатки. На кухне термос с надписью «Опасно». Принеси его сюда.
Протопали шаги девочки.
– Что ты задумала? – насторожился Глеб.
– Там жидкий азот. Я кое-какие опыты ставлю под настроение, – призналась Йоффе. – Он замедлит взрыв, если мы ошиблись с проводом.
– Все готово! – отрапортовала запыхавшаяся Маргошка.
– Теперь открой крышку и выплесни содержимое термоса на бомбу. Только на себя не попади, поняла? А потом сразу режь провод. Готова?
Елена взяла Глеба за руку:
– Посчитаем вместе? Раз…
– Два, – сказал Звоницкий.
– Три! – они сказали это хором.
За дверью послышалось шипении и торжествующий вопль Маргошки:
– Есть! Лампочка погасла! Не мигает больше!
Дверь распахнулась. На пороге стояла сияющая Маргарита в перчатках и с дымящимся термосом в руках. Остатки азота испарялись с пола.
– Одолжи мне твой пистолет, Елена! – попросил Глеб. – А вы с Ритой оставайтесь здесь. Попытайся связаться с полицией и скажи, что я поехал туда…
– Ну уж нет! – заартачилась Йоффе. – Я поеду с тобой.
– И я с вами! – встряла Маргошка.
– Нет! – в одни голос вскричали Елена и Звоницкий.
Девчонка надулась, но спорить не посмела. А Елена принесла из кухни пистолет и старенький мобильный телефон.
– Поехали! – скомандовала любительница роз, проверяя и защелкивая обойму. И вдруг внимательно всмотрелась в лицо своего любовника. – В чем дело, Глеб? Что такое?
– Там Яна! – Глеб Аркадьевич только сейчас сообразил, что не давало ему покоя все это время. Он совершенно забыл, а вот сейчас вспомнил о том, что в доме Сергея Петровича Караулова осталась его ассистентка.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10