Глава 10

Машина Звоницкого стояла там же, где он ее оставил, – в переулке за домом Йоффе. Глеб вывел свой «Паджеро» и усадил Елену на пассажирское место. Госпожа Йоффе держала на коленях сумку, в которую поместился пистолет. Елена ни за что не хотела с ним расстаться. Маргошка тоже увязалась за ними – девочка заявила, что в одном доме с покойницей не станется ни за что. Труп Лиды Волгиной так и лежал в гостиной. Пришлось взять девчонку с собой. Звоницкий пообещал себе, что при первой возможности отделается от Марго – мало того, что девочка рисковала собой, пытаясь обезвредить взрывное устройство, так теперь еще собирается лезть под пули.

А в том, что в доме Караулова их ждут большие неприятности, Глеб не сомневался.

Прошло более получаса с тех пор, как Каролина и ее банда покинули особняк Йоффе. За это время они наверняка успели доехать до дома Сергея Петровича. Старик там один. Да еще Яна. Девушка не из тех, кто будет молчать и опускать глаза. Дочка генерала Казимирова наверняка попытается оказать сопротивление. Страшно представить, как отреагирует на это Каролина. Скорее всего, Казимирову просто уберут с дороги…

Звоницкий жал на газ, выжимая из машины все, на что она была способна. Одной рукой он крутил руль, другой прижимал к уху телефон.

– Давай же, ну ответь, – ругался Глеб, ожидая ответа от Чадова. Но Андрей Анатольевич не брал трубку. Куда подевался всесильный хозяин города?

Оставался еще один человек, чей номер Звоницкий знал. Следователь Эй Алыч. Глеб набрал номер, и в трубке недовольно отозвались:

– Алло? Кто это?

– Эй Алыч? – крикнул Глеб. – Тьфу ты… Простите, Алексей Михайлович? Это Звоницкий. Послушайте, это очень важно. На дом Сергея Караулова совершено нападение. Банда из четырех человек во главе с Каролиной Азиной.

– Вы где? – вдруг спросил следователь. Этого вопроса Глеб ожидал меньше всего.

– Еду по трассе к дому Караулова. А что?

Ответ следователя ветеринара потряс:

– Немедленно разворачивайтесь и езжайте в город. Не вздумайте появляться возле дома Карауловых! Вы все испортите! – в голосе мужчины звучала паника.

Тут связь прервалась.

– Алло! Алло! – Глеб даже подул в динамик, как будто это могло помочь.

– Разрядился, – сказала Елена. – Это запасной телефон, обычно я им не пользуюсь, так, держу на всякий случай. Ну что, скоро уже?

– Почти приехали, – отозвался Глеб, оглядывая окрестности.

Судя по всему, он опоздал. В доме шла перестрелка. Глеб вспомнил глушители на оружии подельников Каролины – значит, стреляли не они. Тогда кто же?!

– Дяденька Глеб Аркадьевич, а давайте туда не пойдем! – вдруг предложила Маргошка. – Во, слышите, что творится?

Судя по интенсивности огня, вся банда отстреливалась до последнего патрона.

– Посидите в машине, а я схожу посмотрю, – сказал ветеринар. Елена не стала возражать – она протянула Глебу свой пистолет, Звоницкий кивнул и убрал оружие в карман.

Глеб предпочел подобраться к дому со стороны леса – запасная калитка была открыта, причем замок, кажется, сбили выстрелом. Но не успел ветеринар ступить на участок, как его кто-то окликнул. Глеб обернулся, вынимая оружие… И опустил пистолет. От него с поднятыми руками пятился Василий Караулов. Толстячок был бледен.

– Спокойно, Глеб Аркадьевич! Не застрелите меня по ошибке… И пригнитесь, если не хотите получить случайную пулю. Пригнитесь, умоляю… незачем так бравировать…

– Что здесь происходит? – кивнул на дом Глеб, опускаясь на корточки в траву.

– Кажется, сегодня все закончится. – Василий прижал стиснутые кулаки к груди и зажмурил на мгновение глаза – как делают дети, когда загадывают желание. – Надеюсь, этих отморозков перестреляют. И ни один не выйдет живым из нашего дома.

Глеб уже хотел задать вопрос, что Вася делает в саду, но тот заговорил сам:

– Никогда себе не прощу, что уехал, оставил отца одного. Но ведь меня попросту спровоцировали, вы же видели…

– У вас есть оружие? – обратился ветеринар к Василию. Толстяк кивнул и мрачно ответил:

– Только я почти не умею им пользоваться. Так, держу для повышения самооценки… Я вообще-то человек исключительно мирный. Это Кира у нас любитель поиграть в пейнтбол. А на меня даже компьютерные стрелялки наводят тошноту…

Глеб слушал, поглядывая на темные окна и прикидывая, насколько близко получится подобраться к дому, если зайти со стороны кухни.

– Бедный папа! – вздыхал Василий. – Ведь он совершенно беспомощный – как ребенок!

Ну, с этим Звоницкий был, положим, не согласен…

– Мне нужно туда, – решительно произнес Глеб, вставая. – Там моя ассистентка. Да и вашему отцу нужна помощь.

Вася с неожиданной силой схватил Звоницкого за руку:

– Сидите и не высовывайтесь. Все сделают без вас. Там идет спецоперация. Скоро с бандитами будет покончено.

– Василий, скажите мне наконец, что ищут в вашем доме эти отморозки? – попросил Глеб.

Толстячок искоса глянула на ветеринара и замялся:

– Вы уже выяснили насчет ученых, которые проживают в Злобине?

Глеб молча кивнул.

– Ну тогда вы должны понимать, что папа один из них. Случайных людей тут не держат… Папа был инженером-технологом, а потом младшим научным сотрудником в институте пищевой промышленности. Знаете, такой энтузиаст, который остается в лаборатории, пока не закончит всю работу… А его изобретение – это фермент. При добавлении в пищу вызывает зависимость… точнее, в организме развивается ферментная недостаточность… Простите, я не специалист. Если совсем просто, то дело обстоит так: потребитель, хотя бы дважды попробовавший продукт с добавлением вещества, будет вынужден пожизненно употреблять то, в чем содержится фермент. Просто чтобы выжить, понимаете?

– То есть снова и снова покупать и потреблять продукты, в которые добавлено это вещество? – сообразил Глеб. – К примеру, продукты, произведенные именно этой фирмой? И даже не будет знать почему?!

Картина, которая представилась ветеринару, получалась что-то очень уж страшная.

Василий закивал:

– Вижу, вы быстро все поняли. Свое открытие папа сделал еще в середине 1970-х, но практически сразу оно было заморожено и засекречено ввиду потенциальной угрозы всему человечеству. Так папа оказался в Злобине. В те времена больше думали о секретности, чем о деньгах. Но у папы сохранилась формула. Вот за ней и идет охота. Видимо, кто-то узнал об изобретении отца. Только представьте, о каких деньгах идет речь! Ведь сейчас другое время. И потенциальная опасность никого не остановит…

– Пищевой концерн, который получит этот препарат, будет иметь невиданное преимущество, – медленно проговорил Звоницкий. – Его ждут гарантированные толпы покупателей, сверхприбыли…

– И, возможно, мировое господство, – подхватил Василий. – Только представьте толпы голодных людей, которые попросту умрут без этого фермента… Люди будут готовы продать себя и своих детей в рабство, лишь бы получить необходимое.

– Но откуда бандиты могли узнать о препарате? – спросил ветеринар.

– Думаю, это Кирилл проболтался своей невесте! – злобно ответил Василий.

– Неужели ваш брат настолько легкомысленный человек? – поразился Глеб.

– Вы даже не представляете, насколько! – оскалил зубы Вася. – Мой брат – избалованный, инфантильный мальчишка. Ему тридцать, а он все еще «ищет себя». Я в его годы уже семью содержал!

Глеб покосился на толстячка и рискнул спросить:

– Ведь это вы на самом деле руководите банком, а вовсе не Сергей Петрович?

Вася кивнул:

– Да, папа – попросту зиц-председатель. Для него банк – это игра. Он ничего не понимает в финансах, а слово «андеррайтинг» нагоняет на него скуку. Папе просто нравятся атрибуты – красивый кабинет, машина, костюмы… Я же говорю – он как ребенок. На самом деле семью давно содержу я. И этого негодяя, моего младшего братца, кстати, тоже.

На мгновение из-под маски потеющего толстячка проступил жесткий деловой человек – но вот снова спрятался.

– Первоначальный капитал нашему банку дало изобретение папы. Ему вручили премию – гигантскую по тем временам. Но дальше – разве мог папа выжить среди финансовых акул, среди хаоса девяностых… В глубине души он так и остался инженером, который любит разгадывать кроссворды. Именно этим он на работе и занимается…

Вася горько усмехнулся.

Что ж, история знакомая. И очень древняя, кстати: непутевый младшенький, любимец папочки, – сын, которому прощаются любые поступки. И старший – опора отца, но его стараний никто не ценит… Еще в Библии описана эта ситуация.

– А почему вы не попытались увезти отца из Злобина, когда времена изменились? – спросил Глеб.

– А вы всерьез верите, что они изменились? – Василий насмешливо взглянул на Звоницкого. – Как вы думаете, у кого под контролем этот город? Кстати, папа однажды уже пытался уехать. В начале девяностых, когда все зашаталось и за нами ослабили контроль, отец вывез нас в Москву. Но тут произошло несчастье…

– Я слышал об этом, – сочувственно кивнул Глеб. – Нападение на вашу маму, да?

– Ее убили, – жестко сказал Караулов. – Мы так и не узнали, был ли это просто криминал… или папе давали понять, что ему никогда не уйти из-под контроля спецслужб. Это сломало отца, он послушно вернулся в Злобино и больше никогда не пытался бунтовать.

В доме уже довольно давно все было тихо. Василий приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть, что происходит возле дома. Но тут выстрелы ударили снова, и толстячок испуганно присел.

В окне третьего этажа появилась одна из девушек, что прислуживали в доме. Кажется, это была Оля. Она распахнула окно, встала на подоконник, ухватилась за карниз и подтянулась. Миг – и девушка оказалась на крыше. Она шла по коньку, балансируя, как канатоходец, и вскоре скрылась за каминной трубой. Василий и Глеб следили за ней, затаив дыхание.

– Что она делает? – потрясенно спросил Звоницкий. – Вы видели?

– Выполняет свою работу, – пожал плечами Караулов. – Эти девушки постоянно жили у нас в доме, причем парами. Исчезала одна парочка, появлялась другая. Они приставлены к отцу для охраны.

– Так это спецагенты! – хлопнул себя по лбу Глеб. – А я-то заподозрил, что они работают на бандитов! – Теперь Звоницкому многое становилось понятным. – Так вот для чего в дом пустили газ – знали, что с тренированными агентами иначе не справиться…

Как же он сразу не сообразил? Неброская внешность, самые неожиданные умения – к примеру, навыки врача. Так, значит, девушки защищали Караулова-старшего и его тайну!

В доме возобновилась стрельба. Звоницкий вырвался из цепких рук Василия, который пытался его задержать, и побежал к дому. Там Яна! Ну что ему стоило взять ассистентку с собой, тогда девушка была бы в безопасности… но тут ветеринар вспомнил, как они с Еленой Генриховной чудом уцелели после Маргошкиных экспериментов с бомбой. Да, в недобрый час он спас золотистого ретривера, сбитого на шоссе машиной. Ведь именно с этого все и началось… Или все-таки лебеди виноваты?

Глеб не мог понять, почему операция по освобождению заложников и нейтрализации банды длится так долго. Обычно самое длительное – это подготовка к штурму. А сам штурм занимает считаные минуты. А тут – просто позиционная война какая-то. Баррикады у них там, что ли? И кто все-таки участвует в перестрелке на «нашей» стороне?

Ответ на этот вопрос ветеринар получил скоро – пробежав метров десять. Он наткнулся на мужчин в камуфляже, лежавших на земле под прикрытием кустов сирени. Появление незнакомца с тыла стало для мужиков неприятной неожиданностью, но оправились они очень быстро – уже через несколько секунд Звоницкий лежал на земле с заломленными назад руками, в спину ему упиралось крепкое колено, а в основание черепа – автоматный ствол.

– Не стреляйте, я свой, – прохрипел ветеринар.

Насмешливый знакомый голос произнес:

– Отпустите его, Анатольич велел не трогать.

Сильные руки разжались, и Звоницкий сел, потирая шею. На него смотрели знакомые физиономии братьев Трусовых. Что делают эти мальчики среди профессионалов в камуфляже? Или господин Чадов согнал к дому банкира все имеющиеся в наличии стволы?

– Здрасте, Глеб Аркадьевич! – вежливо поздоровался конопатый Леха.

– Что там такое? – спросил Глеб. – Почему стреляют уже полчаса, не меньше? Что с Карауловым – он жив?

– Видали, какой начальник? – кивнул на Глеба Саня. – Столько вопросов… Вам как – по пунктам отчитаться или так доложить?

– Ребята, там моя ассистентка, Яна Казимирова! Рыжая такая, на вид лет двадцать пять, – взвыл ветеринар. – Ну? Для чего вы тут сидите? Они же ее убьют!

Судя по обмундированию, шлемам-сферам и короткоствольным автоматам с заводским прицелом под глушитель, да и по манере держаться было ясно – это серьезные ребята из какого-нибудь спецпозразделения.

Один из незнакомых парней поднес к уху рацию и что-то спросил. Рация тихо заверещала и захрюкала в ответ.

– Ни про какую ассистентку ничего не известно. Наш дело – находиться в резерве, – холодно сказал мужик с рацией. – Все претензии к начальству.

– Точно! – воскликнул Звоницкий. – А где Чадов?

– Ну я Чадов, – лениво произнес один из спецназовцев, самый крупный.

– Да нет же, Андрей Анатольевич где?

– В первой линии, наверное, – пожал плечами парень с рацией. – Да не переживайте вы так, все будет нормально.

– Ребята, когда штурм? – стискивая в кармане пистолет, спросил ветеринар.

– А вам зачем? – подозрительно осведомился Леха Трусов.

– Я с вами, – решительно заявил Глеб Аркадьевич. Взгляды, которыми обменялись спецназовцы после его реплики, Звоницкому чрезвычайно не понравились.

– Не-е, так не пойдет, – заявил однофамилец Анатольича. – Мало нам проблем с этими отморозками, так еще иметь головную боль через штатского… Может, у вас и оружие при себе?

Звоницкий сообразил, что если он ответит «да», то на него, пожалуй, наденут наручники. Вот Леха Трусов и наденет. Поэтому ветеринар благоразумно промолчал. Тем более что рация в руке парня захрипела снова.

– Понял. Готовность один, – тихо отозвался связист.

Чадов в камуфляже поднял руку в перчатке без пальцев и сжал в кулак. Спецназовцы встали, проверяя снаряжение. Чадов разогнул средний палец. Звоницкий поднял брови, недоумевая, а Леха Трусов явственно фыркнул. Брат наградил его презрительным взглядом.

Чадов разогнул большой палец – теперь казалось, что он показывает «козу», как металлист на рок-концерте. Спецназовцы выстроились в линию, не отрывая глаз от командира.

Чадов поднял указательный, и парни в камуфляже ринулись к дому. Только тут Звоницкий сообразил, что эта странная пантомима была попросту отсчетом готовности.

Ветеринар бросился бежать вслед за спецподразделением, не обращая внимания на вопли «Стоять!». Несмотря на то что спецназовцы несли на себе тяжелое снаряжение, считая оружие и бронежилеты, они двигались легко и сразу же оставили позади ветеринара, который, отчаянно хромая, торопился принять участие в спасении заложников.

– Стоять! – заорал в спину Глебу Саня Трусов, а младший из братьев даже осмелился схватить ветеринара за плечо. Звоницкий запнулся на бегу, развернулся и отправил Александра в нокаут. Не то чтобы Глеб Аркадьевич специально планировал такой сногсшибательный аргумент в споре, просто инерция, помноженная на злость и приправленная давно забытой армейской выучкой…

Саня кувыркнулся назад и отстал, да и младший брат потерялся, видимо, не рискуя связываться с ненормальным ветеринаром. А Звоницкий побежал дальше, задыхаясь и уже понимая, что опоздал.

Штурм – это быстро. Переговоры могут длиться часами, но штурм – это всегда считаные минуты. Умом Звоницкий понимал: самое умное во время штурма – оказаться как можно дальше от дома Карауловых. Спецназовцы сделают все, что нужно, а он, Глеб, будет только мешаться, да еще может нарваться на случайную пулю. Но Глеб Аркадьевич знал: если с Яной Казимировой что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит. И ради спасения ассистентки ветеринар был готов сразиться хоть с коза нострой в полном составе. Сжимая в руке табельное оружие давно покойного Максима Ракитникова, Звоницкий представлял, как всаживает пулю в Амбала или Химика, Технаря или Бомбера. Но самым большим удовольствием сегодняшнего дня было бы поймать в прицел Каролину Азину.

Звоницкий вовсе не был мстительным человеком. Даже после того, что ему довелось пережить, Глеб Аркадьевич оставался добродушным циником. Он понимал: то, что кажется необычайно важным сегодня, всего через пару лет не будет иметь никакого значения, а уж через десять никто и не вспомнит, из-за чего кипели такие страсти. Но Каролина Азина покусилась на то немногое, что у Глеба было, – на жизнь, свободу, любимую женщину. И тем самым затронула в душе немолодого ветеринара такие струны, о существовании которых Звоницкий до сегодняшнего дня и не подозревал. Так что Глеб Аркадьевич бежал к дому с твердой решимостью спасти Казимирову, а кто не спрятался, так он, Звоницкий, не виноват…

Глеб добежал до крыльца, и в этом момент из окна второго этажа спиной вперед вылетел человек. Ветеринар замер на месте, следя за его полетом. Полет предсказуемо завершился на плитке двора. Тело ударилось с такой силой, что нежная плитка раскололась. Звоницкий наклонился посмотреть. Это был Амбал, причем, несмотря на то что тело лежало ничком, лицо смотрело в небо. Кто-то свернул шею крепкому парню.

Глеб поднял голову. Из окна смотрела Ольга. Девушка убедилась, что противник мертв, улыбнулась Звоницкому и скрылась в окне.

Из дома донеслась автоматная очередь, и все стихло. Глеб сделал шаг к двери, но войти ему не дали – навстречу ветеринару вышли люди в камуфляже, из-за шлемов было непонятно, те ли это, с кем он разговаривал всего пять минут назад, или другие, незнакомые. Парни тащили бешено извивающегося Технаря – Глеб узнал его только по белой футболке, потому что лицо юного бандита было разбито в кровь.

– Это не я! Не я! – орал Технарь. – Она меня заставила! Я только ради денег, а она идейная! Ловите ее! Я сдаюсь, сдаюсь…

– В машину его, – скомандовал командир группы и снял шлем. Глеб узнал Чадова, однофамильца Андрея Анатольевича.

– Убрать оружие, – негромко приказал Чадов, и ветеринар сообразил, что приказ относится к нему. Звоницкий спрятал пистолет и спросил:

– Где моя ассистентка?

– Ни про какую ассистентку ничего не известно! – отрезал спецназовец. – Операция завершена успешно. Банда нейтрализована. Одного взяли живым.

– Это Технарь, – пояснил Звоницкий. – Он у них отвечал за связь и компьютеры.

– Еще трое членов банды оказали сопротивление и были уничтожены.

– Это Амбал, Химик и Бомбер, – сказал ветеринар. – А Каролина? Каролина Азина?

– В доме больше никого нет, – сообщил спецназовец.

– Как это – нет? – Звоницкий непонимающе смотрел на дом. – А Сергей Караулов? А моя помощница? А Каролина, наконец?!

Чадов пожал громадными плечами и принялся что-то объяснять.

Но Глеб его уже не слушал. Ветеринар побежал к дому, отчаянно хромая. Никто его не преследовал и задержать не пытался – видимо, операция по устранению банды действительно окончательно и успешно завершена.

Входная дверь была сорвана с петель и лежала точно пандус. По ней Глеб и поднялся в дом. В холле пахло порохом и дымом, а еще кровью – с перил лестницы свисало тело Бомбера, насквозь прошитое автоматной очередью.

По дому бродили какие-то люди в камуфляже. Глеб побежал вверх по лестнице.

– Эй, куда? – крикнул кто-то в спину, но задержать ветеринара никто не попытался.

Глеб рванул дверь комнаты Яны – и остановился на пороге. В комнате все носило следы борьбы – мебель сдвинута с мест, подушка на кровати прострелена. Что же здесь произошло? Что бандиты сделали с Яной Казимировой? И если они убили девушку, то где ее труп? Звоницкий предпочел бы страшную правду неизвестности.

В этот момент Глеб уловил под кроватью слабое движение. Ветеринар нагнулся – и ему в лицо ткнулся мокрый нос Грязного Гарри. Щенок выполз из-под кровати и принялся прыгать, приветствуя хозяина.

– Вот ты где, злодей! – обрадовался Глеб Аркадьевич. – Похоже, ты, как умный мальчик, все это время просидел под кроватью? Что ж, я рад, что ты уцелел. Теперь нам с тобой еще бы найти Яну Казимирову…

Тут щенок разом перестал скакать, поднял одно ухо и с чрезвычайно умным видом уставился на Глеба. Потом сделал несколько шагов к двери и вопросительно гавкнул.

– Ты что, действительно можешь найти Яну? – Звоницкий не поверил своим глазам. Однако щенок явно звал хозяина за дверь.

Тогда ветеринар сунул под нос собаке носок ассистентки, валявшийся на полу, и скомандовал:

– Ищи!

Гарри, как настоящая ищейка, старательно обнюхал предмет и рванул за дверь. Глеб поспешил за ним – вниз по лестнице и дальше, прочь из дома.

– Что это за цирк?!

– Это вообще кто такой? Откуда взялась псина?!

– Пусть его уберут отсюда, в таких условиях работать невозможно…

Стараясь не слушать язвительных комментариев, Звоницкий выскочил из дома. Гарри несся прочь. И ветеринар поспешил за собакой. Уже темнело, на небе зажигались крупные звезды. Куда ведет его глупая псина? Неужели он действительно взял след? Что-то раньше Гарри не демонстрировал поисковых талантов и рабочих навыков…

Звоницкий с размаху остановился. У его ног плескалась вода. Ветеринар понял, куда привел его Гарри. Это было озеро – место, где он всего несколько дней назад нашел мертвую девушку.

Лебеди были здесь – бесшумно скользили по водной глади. Гарри торжествующе поглядел на хозяина, потом на лебедей и сказал:

– Гав?

– Ты что, – ахнул Звоницкий, – привел меня сюда полюбоваться на птичек?! А я-то думал, ты и в самом деле взял след… Тупая неблагодарная шавка!

Гарри поджал хвост и попятился – в таком гневе он хозяина еще не видел, даже когда сжевал его новенькие кроссовки.

В это момент в камышах послышался сдавленный стон. Глеб раздвинул камыши обеими руками – и его глазам предстала невероятная картина. По пояс в озере стояла Каролина Азина. Девушка была перемазана копотью и кровью – сейчас никто бы не назвал ее красивой. Страшное, искаженное злобой и отчаянием лицо, оскаленные зубы, блестящие в темноте. Одной рукой Каролина прижимала к себе Яну, а другой держала у ее шеи нож – тот самый, зазубренный и с желобком для стока крови. Казимирова выглядела не лучше – в разорванной майке, рот разбит, серьга из уха вырвана, на плечо капает кровь. Ассистентка снова застонала, подавая шефу знак. Каролина судорожно прижала пленницу к себе. Еще бы, заложница – ее единственный шанс на спасение.

– Нашел, тварь, – прохрипела Азина.

– Это не я, это Гарри, – отозвался ветеринар. – Поразительно умный пес.

– Надо было прикончить тебя еще там, в доме твоей бабы. – Голос девушки был едва слышен. – Я бы сама тебе глотку перерезала, но мараться было неохота…

– Сдавайся, Каролина, – сказал Глеб, ничуть не надеясь на успех. – Твои люди мертвы, один сдался. Ты оставила их отстреливаться, бросила их умирать, а сама решила сбежать?

Девушка облизала пересохшие губы и ответила:

– Они знали, на что идут.

– Брось! – Звоницкий сделал еще шаг вперед. – Они просто хотели денег. Ты задурила головы этим несчастным гопникам. Никто из них не подписывался умирать за тебя, Каролина!

– Я не Каролина, – оскалилась преступница. – А ты, дядя, сделай два шага назад. Думаешь, я не вижу? Сейчас полосну твою девку по сонной артерии, и никакой доктор не зашьет.

– Да, и лишишься единственного шанса на спасение, – зло бросил Звоницкий, но все же отступил куда велели. Он не хотел злить девицу, и без того находившуюся на пределе. «Каролина» ни секунды не стояла спокойно, злодейка пританцовывала на месте и поминутно облизывала губы. Рука с ножом – Звоницкий просто не отрывал от нее взгляда – между тем почти не дрожала. А значит, шансов на спасение у Яны Казимировой было не так уж много.

Гарри зарычал, шерсть на загривке щенка поднялась дыбом.

– Эй, держи свою уродскую псину! – поспешно сказала злодейка. – А то я за себя не отвечаю.

Ветеринар взял собаку на поводок. Щенок недоумевающее взглянул на хозяина – как же так? Эта плохо пахнущая – дымом и кровью – женщина угрожает его обожаемой Яне, а сделать ничего нельзя?!

– Отпусти девушку, – попросил Звоницкий. – Я дам тебе уйти, только отпусти ее. Она здесь совершенно ни при чем.

– Уйди, убью! – взвыла Каролина. Девица явно едва контролировала себя, в темноте ее зеленые глаза светились, как у кошки.

Глеб нашарил в кармане пистолет Елены. Вскинул оружие, наведя его на двух девушек. В свое время стрелял он неплохо, но вот уже три года не участвовал в стрельбах. В полутьме, из незнакомого оружия… Глеб не был уверен, что попадет в кого надо. Он слегка опустил ствол.

– Глеб Аркадьевич, стреляйте! – вскрикнула Казимирова. Но Звоницкий все не решался.

Он поднял пистолет, но навел его на яркие звезды.

– Отпусти ее, – пригрозил Глеб. – Один выстрел – и здесь будет полно спецназовцев. Тебе не уйти через оцепление.

– Да, ты прав, – блеснула белыми зубами «Каролина». – Но твоей сладкой это не поможет. Одно движение – и нет ее. Так что вот как мы поступим, дядя. Сейчас ты положишь ствол на землю и отойдешь подальше. Мы с твоей девочкой выйдем из воды, после чего поменяемся. Тебе девка, мне оружие. Договорились?

Глеб кивнул. Выбора у него не было. «Каролина» права: ей нужна всего доля секунды – и Яну уже ничто не спасет.

– Послушай, ради чего все это? – тоскливо спросил Глеб, кладя оружие на траву. Он медлил, тянул время, но понимал, что выхода нет.

– Ради денег, дебил. – Азина седлала шаг к берегу, подталкивая перед собой Яну. – Ты просто не знаешь, что такое по-настоящему большие деньги.

– Твой хозяин так богат? – усмехнулся Звоницкий.

– Он мне не хозяин, – огрызнулась девушка. – Но богатый сукин сын, точно. Ты не представляешь, насколько.

– И ты надеешься, он поможет тебе скрыться? Сбежать за границу?

– Зачем за границу? – скривилась Азина. – Жить можно и здесь. Надо только уметь…

– Тебя ищут, – сказал ветеринар. – И будут искать, пока не поймают. За тобой будут охотиться. Как за бешеной собакой. Ты это понимаешь?

Яна Казимирова тяжело, с присвистом дышала. Глеб беспокоился, как бы бандитка не поранила ее – нож в руке Азиной ходил ходуном. Белые зубы блеснули в темноте.

– Дурак ты, дядя. Только не в этой стране.

– Я сам буду тебя искать, – пообещал Звоницкий. – Если ты причинишь вред моей помощнице, я потрачу на это остаток жизни, обещаю. А возможности у меня… в общем, кое-что я могу.

– Кого ты будешь искать? – засмеялась злодейка. – Каролину Азину? Ты что, думаешь, это мое настоящее имя? Я могу выглядеть как угодно. Я всего-то перекрасила волосы и припугнула одну сутенершу – и полгода прожила под носом у всей этой шоблы, что меня искала! Неужели ты думаешь, что найдешь меня, скажем, после хорошей пластической операции?

Да, «Каролина» была права – с деньгами ее покровителя у нее будет масса возможностей избежать расплаты… А если злодейка сейчас возьмет в руки оружие, у нее появится реальный шанс выйти отсюда живой. Первый, кто встретится ей на пути, поплатится жизнью. И неизвестно, кто это будет – к примеру, один из братьев Трусовых или Василий Караулов…

Нельзя давать ей такой шанс. Но и рисковать жизнью Казимировой тоже нельзя…

– Шеф, она все равно нас убьет. И меня, и вас… как только возьмет оружие, – сиплым, едва слышным голосом проговорила Яна Казимирова. – Так что лучше вышибите ей мозги прямо сейчас.

Звоницкий поднял пистолет и выстрелил. Глаза Азиной удивленно расширились – злодейка явно не ожидала, что Глеб рискнет. Но пуля прошла слишком высоко – над головами обеих девушек.

Тогда Яна сделала то, чего никто не ожидал – и меньше всего Каролина. Девушка схватила Каролину в объятия и с громким воплем кинулась в пруд, увлекая за собой злодейку. Глеб помнил, что берег здесь обрывается очень круто и сразу поджидает черная глубина с ледяными ключами, бьющими со дна.

Озеро всколыхнулось, лебеди с заполошными криками и хлопаньем крыльев улепетывали прочь. Грязный Гарри злобно лаял. А Звоницкий стоял на берегу, беспомощно вглядываясь в темную воду.

Минуты шли за минутами… Ветеринар отбросил пистолет и шагнул вперед с намерением спасать Яну. Но вот вода всколыхнулась снова, и на поверхности озера показалась голова. Яна Казимирова жадно дышала и оглядывалась, точно ожидала, что злодейка вот-вот всплывет из темной глубины, схватит ее и утащит на дно.

– Шеф, где она? – наконец хриплым голосом спросила Казимирова. – Вы ее видите?

Девушка в несколько гребков достигла берега, Звоницкий подал ей руку, помогая выбраться на скользкий берег. Теперь они стояли рядом, вглядываясь в антрацитово-черную воду. Но поверхность озера была неподвижна.

– Она осталась там, да? – наконец спросила девушка. Глеб никогда не слышал у нее такого голоса – тонкого и дрожащего. – Когда я прыгнула на нее, Каролина пыталась меня укусить, расцарапать… А могла бы просто набрать в легкие побольше воздуха… как я.

– Да, Яна. Она больше никому не причинит зла, – медленно произнес Звоницкий.

Ему вдруг представились темные глубины, холодные ледяные ключи, бьющие со дна и девушка, которая, раскинув руки, погружается в бездну… все глубже, глубже… и наконец исчезает совсем, и ледяная вода смыкается над ее головой.