Глава 6
Увидев Звоницкого, Каролина всего разок взглянула ему в лицо, после чего принялась действовать. Она ухватилась обеими руками за металлические перила и на секунду повисла на них, используя как опору, а обеими ногами нанесла ветеринару сильный удар в грудную клетку.
Звоницкий рухнул с крыльца спиной в вытоптанную траву, довольно ощутимо ударился затылком. В голове тоненько зазвенело, на мгновение потемнело в глазах. Девушка использовала паузу на все сто процентов – она одним прыжком слетела с крыльца, перескочив через перила – иначе бы ей пришлось перепрыгивать через лежащего Глеба, – и скрылась за углом вагончика.
Звоницкий вскочил и бросился за беглянкой. Завернул за угол… Увиденное заставило его выругаться сквозь зубы. За вагончиком зиял здоровенный овраг. Каролина прыгнула вниз с размаха, даже не задумалась ни на секунду. Покатилась по склону, тормозя обутыми в кроссовки ногами и хватаясь руками за деревца, попадающиеся по дороге. Звоницкий закрыл глаза и прыгнул за девушкой. Склон был таким крутым, что скорость получалась приличная. Глеб Аркадьевич решил рискнуть, не хватался за что попало и стремительно сокращал расстояние. Он уже протянул руку, чтобы схватить беглянку за капюшон ветровки… Но тут у оврага неожиданно приключилось дно, и оба – и девушка, и преследователь – растянулись на влажной земле. По дну оврага тек ручей, под ногами хлюпало, и Глеб замешкался на секунду, выбирая, куда наступить. Каролина проворно вскочила, оскалила белые зубы в оскорбительной усмешке и проворно полезла вверх по склону – к противоположному краю оврага. Глеб двинулся за ней, уже понимая, что не успеет. Правую ногу ему после взрыва собирали по кусочкам. И если в последние полгода ветеринар обходился без палки, это вовсе не значило, что можно вот так прыгать и бегать, да еще сигать с размаха в глубокий овраг. Нога болела, и чем дальше, тем больше. Звоницкий, стиснув зубы, полз вверх по склону. Когда ветеринар наконец вылез из оврага, было уже поздно.
В леске за оврагом у Каролины был спрятан мерсовский джип. За стеклом ветеринар заметил светлые волосы и ухо с металлическими кольцами. Глеб кинулся наперерез машине, что было очень глупо – Каролина при виде его не только не снизила скорость, но понеслась на Глеба с явным намерением переехать его своей тяжеленной тачкой. Звоницкий едва успел отпрыгнуть в сторону, не удержал равновесие и покатился по земле. А прекрасная угонщица понеслась через лесок к трассе.
Ругая себя последними словами, Звоницкий пустился в обратный путь. Нога болела все сильнее, и из оврага он едва выбрался. Глеб кое-как дохромал до своей машины и газанул с места не хуже Каролины. А ведь он ее нашел! Все-таки нашел, хотя она спряталась так, что лучше не придумаешь, – изменила внешность, затерялась среди плечевых девок, то есть там, где никто бы и не подумал ее искать. Нет, ну какая девушка! Какая девушка! Как она его пнула, а? И ведь сразу сообразила, что незнакомец явился по ее душу. Оценила обстановку, на что ей понадобилась всего секунда, и сразу принялась действовать. Какая девушка!
«Паджеро» Глеба прыгал по проселку. Он очень рассчитывал догнать Каролину на трассе – в конце концов, у него, Звоницкого, водительский стаж больше, чем эта девица прожила на свете!
Кстати, интересный вопрос: почему девица с первого взгляда распознала в нем преследователя? Сам Звоницкий видел девушку на фотографии, а вот откуда Каролина узнала, что Глеб опасен?
Объяснение могло быть элементарным – девушка знала, что столичный гость ведет ее поиски, ходит по городу и задает неприятные вопросы. Кто-то предупредил Каролину Азину, мало того – описал внешность Звоницкого. Значит, эта перекрашенная красотка действует не сама по себе. Значит, у нее в городе есть союзник. Или союзники…
Глеб Аркадьевич выехал на шоссе. Звоницкий был классным водителем, так что его коварный план сработал – он почти нагнал Каролину. Черный «Мерседес» беглянки только-только вырулил на трассу. Ничего, детка, далеко ты не уйдешь. Тут тебе не немецкие автобаны, где запрещено снижать скорость ниже двухсот. Тут двухполосное шоссе и поток ползущих в обе стороны автомобилей, большинство из которых – большегрузные фуры, кормильцы прожорливой столицы.
Звоницкий встроился в ряд автомобилей и принялся совершать обгоны, больше похожие на шахматные задачи. Ну, или на игру в нарды. Обгон, еще обгон… Дядя, пропусти, и не надо возмущаться. Теперь дамочка… Потом длиннющая фура с тентом… Оп-па! А вот и она!
Теперь всего два машины отделяло Глеба от черного «мерса». Каролина сообразила, что Звоницкий вот-вот ее догонит. Стекло с водительской стороны поехало вниз, в окно высунулась изящная девичья рука и показала ветеринару оттопыренный средний палец.
Глеб усмехнулся и нажал на газ. Тут как раз освободилось место на встречной полосе, и Глеб пошел на двойной обгон. Но Каролина ждать не стала – «Мерседес» вынырнул из ряда и понесся по встречной. «Голубушка, что ж ты делаешь, – пробормотал ветеринар, повторяя маневр беглянки. – Одна фура в лоб – и тебе конец. Лучше остановись, поговорим. Я ведь не злой, я просто справедливость люблю…»
Звоницкий несся по встречной вслед за беглянкой, а Каролина все увеличивала скорость. Ползущие в соседнем ряду автомобили провожали их возмущенными воплями клаксонов. Очевидно, Каролина руководствовалась в жизни девизом «Кто не рискует, тот не пьет шампанское». Ну, или каким-то другим в этом же роде. Звоницкий знал – тот, кто рискует, но забывает просчитать последствия, получает вовсе не то, на что рассчитывал, – и чаще всего это никак не шипучее игристое вино. Вот и сейчас – он предпочел бы сбросить скорость, но проклятая Каролина неслась, как разъяренная фурия. Долго так продолжаться не могло.
Внезапно черный «Мерседес» совершил маневр под названием «полицейский разворот» – тот самый, который так эффектно смотрится в кино с погонями и стрельбой. На приличной скорости Каролина развернула тяжелый джип на сто восемьдесят градусов. Остолбенев, Глеб наблюдал, как прямо на него несется черная машина. Он видел за лобовым стеклом бледное лицо девушки и даже успел уловить непонятное выражение в ее глазах – торжество? Или насмешка?
И тут машина Каролины вильнула и съехала с шоссе. Спуск здесь был довольно крутым, но девушка удержала автомобиль и скрылась в облаке пыли. Похоже, дороги там не было – просто полоса бесплодной земли вдоль шоссе.
Звоницкий отвлекся на секунду, наблюдая за маневрами коварной беглянки, а когда поднял голову, было уже поздно. В лоб ему шла громадная фура. Водила принялся отчаянно сигналить и даже начал торможение, но сделать уже, естественно, ничего не успевал. Звоницкий только сейчас сообразил, как подставила его Каролина. Девушка выехала на встречку не просто так, а ради того, чтобы завлечь его в ловушку. Дождалась, когда впереди окажется автомобиль, и предоставила Глебу встречаться с ним лоб в лоб, потому что втиснуться в свой ряд не получится… Нет, ну какая девушка!
Фура была все ближе. Она неслась, завывая сигналом и мигая фарами. Времени оставалось катастрофически мало. Когда столкновение казалось неизбежным, Глеб Аркадьевич стиснул зубы и крутанул руль. «Паджеро» вылетел с трассы. Поскольку скорость у него была приличной, а машина тяжелой, его вынесло с шоссе. Серебристый «Мицубиси» кувыркнулся в кювет, перевернулся и замер.
Фура, продолжая мигать фарами и истерически завывать, стремительно пронеслась мимо, но Глеб Аркадьевич этого уже не видел.
Когда Звоницкий пришел в себя, первое, что он увидел, – непроницаемая физиономия и черные очки старшего из братьев Трусовых. Оба братца склонились над Глебом и переглядывались с крайне зловещим видом заговорщиков.
Глеб Аркадьевич обнаружил, что лежит на земле, в стороне от перевернутой машины. Он поспешно сел – и тут же застонал, держась за голову. Потрогал пальцами затылок… Гематома, крови нет. Подумать только! Отделался шишкой на голове после такой аварии! Звоницкий смерил взглядом расстояние, которое пролетел его автомобиль… Н-да, все могло закончиться куда печальнее.
– Встать можете? – как обычно, сквозь зубы спросил лейтенант. – Давайте мы вас поднимем. Или все-таки «Скорую»?
И братья подхватили Глеба Аркадьевича с двух сторон под локти. Руки у них были исключительно сильные.
– Не надо, я сам, – поспешно проговорил Звоницкий, стряхивая с себя цепкие ладони братьев. – Со мной все в порядке, и везти меня никуда не нужно.
Если бы рядом находились какие-нибудь свидетели, они бы могли впоследствии подтвердить, что Звоницкий был в здравом уме и никуда ехать не собирался – тем более с этими двумя опасными парнями. С одной стороны, они служат в полиции, а с другой – на кого они работают на самом деле? А? Вот то-то и оно…
Но никаких свидетелей поблизости не наблюдалось – Глеб и братья находились в стороне от шоссе, по которому все так же ползла сплошная вереница автомобилей. Что-то никто не спешил на помощь Звоницкому и даже не интересовался случившейся аварией.
– Слышь, его никуда везти не надо! – хмыкнул младший Трусов. – Он до города по воздуху, типа, долетит. Он же Бэтмен.
Звоницкий смерил шутника холодным взглядом. Голова болела, и нога наконец-то дала о себе знать – а то в пылу погони ветеринар как-то позабыл о ней…
– Нет бы спасибо сказать, что мы его из тачки перевернутой вытащили! – обиженно протянул младший брат. Звоницкий вспомнил, что его, кажется, зовут Леха.
– Спасибо, – кивнул Глеб Аркадьевич. – Кстати, понимаю – вы обижены, что я от вас оторвался у переезда…
– Проехали, – шевельнул челюстью старший.
– Сань, я не понял, он типа извинился? – продолжал веселиться младший.
Старший едва заметно кивнул:
– Ну да. Он крутой, уделал нас, как кутят.
Тут Звоницкий потряс головой и огляделся. Не считая движения на шоссе, местность была плоской, как стол, и голой, как пустыня.
– Где она? – спросил Глеб.
– Кто?! – вытаращился на него Леха.
– Девушка на черном «Мерседесе», – зло ответил ветеринар. – Я ее преследовал, потому и кувыркнулся с дороги.
Братья переглянулись, потом старший поинтересовался:
– А зачем вы преследовали девушку? Вы что, ДПС?
Звоницкий задумался, изучая физиономии братьев Трусовых. То ли они умнее, чем кажется, то ли и правда ни о чем не подозревают…
Глеб, кряхтя по-стариковски, поднялся на ноги. Интересно, привез он в Злобино свою трость? Кажется, она ему очень скоро понадобится. Вот прямо сейчас не отказался бы…
Кое-как укрепившись в вертикальном положении, Глеб отряхнул костюм и спросил будничным тоном:
– Вы вообще-то в курсе, кто она такая, эта девушка в черном джипе?
Братья молчали.
– Это Каролина Азина. Предполагается, что ее тело я выловил на днях из озера. Мало того – ее опознала семья жениха. И этого мало – ее со стопроцентной уверенностью опознала женщина, которая представилась как мать погибшей. Конечно, никакая она не мать… Но это уже неважно. Кстати, и это еще не все. Каролина все это время скрывалась в пятнадцати минутах езды от Злобина. А когда я ее нашел, девушка, вместо того, чтобы ответить на мои вопросы, пустилась в бега. Вот так мы и оказались здесь…
Звоницкий с тоской взглянул на свою машину. Да, без посторонней помощи ему отсюда не выбраться.
– И что все это значит? – с интересом спросил Леха.
– А то и значит! – разозлился Звоницкий. – Значит, что все ваше следствие… псу под хвост! Подумайте над этим, если выдастся свободная минутка. Кстати, по подозрению в убийстве Каролины Азиной задержан Кирилл Сергеевич Караулов. Нормально, да? Он, значит, в СИЗО, а она, значит, бегает по лесам, как вольная газель…
Леха фыркнул. Брат бросил на него свирепый взгляд и произнес:
– Думать – не наша работа. И времени свободного у нас нету. Так что вставайте, Глеб Аркадьевич, мы вас подвезем. А за машиной пришлем эвакуатор.
Звоницкий кое-как дохромал до полицейского «Форда» и уселся на пассажирское сиденье. Леха хмыкнул, поражаясь наглости столичного гостя, но возражать не стал и уселся назад. Саня сел за руль. Перед выездом на шоссе ему пришлось включить сирену – та закрякала, пару раз лениво крутанулась мигалка, – но машины послушно расступились, давая место стражам порядка и законности.
Глеб Аркадьевич несколько раз с тревогой оглянулся через плечо – туда, где на боку беспомощно валялась его серебристая «ласточка».
– Ну что еще? – не выдержав, спросил наконец старший Трусов.
– Да вот, – пробормотал Звоницкий, – боюсь, как бы не раздели мою машину.
– Да вы не волнуйтесь! – по-свойски сказал Леха. – Мы ж на нашей земле, а у нас не воруют. Анатольич им потом яйца отвинтит, они знают и к нам не суются.
– Слушайте, ваш Андрей Анатольевич – просто царь и бог! – не смог смолчать ветеринар. – В вашей области, наверное, и солнце всходит и заходит по его распоряжению.
– Вы чем-то недовольны? – не поворачиваясь к пассажиру, спросил Саня.
– Да нет! – Глеб пожал плечами. – Наоборот, восхищаюсь. В стране, понимаешь, кругом бардак, а у вас тут оазис законности. Воры не воруют, девки вдоль дорог не стоят, а если стоят, так это не ваши, а соседские… Мелкая шпана по струнке ходит, а крупных преступников вообще нет. Наркоманы отсутствуют, и даже нигде алкашей не видно. Красота!
Саня сидел с каменным лицом, а Леха на заднем сиденье притих. Было ясно, что братья не расположены обсуждать порядки в Злобине, а также вышестоящее начальство. Глеб не стал настаивать.
Когда они подъезжали к Злобину, у старшего из братьев зазвонил телефон. Оторвав одну руку от руля, Саня поднес трубку к уху и отрывисто кивал:
– Да? Да. Прямо сейчас? Понял, сделаю.
Звоницкий напрягся, но Трусов всего лишь остановил машину у здания городской больницы – той самой, куда Карауловы ездили в морг на опознание.
– Велено вас в больничку завезти, чтобы доктор посмотрел.
– Зачем это? – удивился Глеб. – Я в полном порядке. Давайте сразу к вашему шефу, а то время уходит.
– Времени всегда ровно столько, сколько нужно! – наставительно произнес Леха с заднего сиденья.
Звоницкий удивленно уставился на парня. Простоватая физиономия с голубыми глазами была безмятежной.
– Это ты сам придумал? – поинтересовался ветеринар.
– Не-е, – протянул младший Трусов. – Это наш шеф любит повторять. Типа, не надо торопиться, по-настоящему важные вещи и так никуда не денутся.
– Не вполне с ним согласен, – покачал головой Глеб Аркадьевич, выбираясь из машины. – Нет, я серьезно. Может, не надо никакого доктора?
– Надо, – твердо сказал Саня. – А то вы помрете внезапно от черепно-мозговой травмы, а потом скажут, что это мы вас… успокоили. Вот чтобы такого безобразия не случилось, Андрей Анатольич велел вас в больницу отвезти.
Звоницкий взглянул на Саню новыми глазами. А парень-то, оказывается, вовсе не глуп, несмотря на подражание худшим образцам продукции Голливуда…
Оснащение злобинской районной больницы приятно поразило Глеба – никакой зелененькой краски на стенах и оторванного линолеума на полу, да и томограф там был новейший. Звоницкий стойко выдержал осмотр травматолога, дождался результатов компьютерной томографии и лишь после этого покинул больницу. Перешел площадь и под вежливым конвоем братьев Трусовых поднялся по ступенькам городского УВД.
Андрей Анатольевич Чадов поджидал его в своем кабинете. Казалось, он даже позу не переменил, хотя для Звоницкого прошедшие часы спрессовались в череду захватывающих событий.
Чадов едва заметно качнул головой, приглашая садиться, и Глеб понял, кому так старательно подражает Саня Трусов.
– Я думал, мы с вами договорились, – такими был первые слова злобинского хозяина. – Думал, мы друг друга поняли.
Глеб побарабанил пальцами по колену. Обострять отношения было ни в коем случае нельзя – страшно представить, какой стресс сейчас испытывает всесильный Анатольич от того, что кто-то посмел его ослушаться, – но и вытирать об себя ноги Звоницкий тоже позволить не мог. Поэтому он развел руками и сказал:
– Я тоже был уверен, что мы с вами поняли друг друга. Я вам дал обещание ни во что не вмешиваться, а вы, насколько я помню, дали понять, что рекомендуете мне убраться из города.
Чадов молчал, в упор разглядывая гостя.
– Но вы, уважаемый Андрей Анатольевич, почему-то послали своих людей пасти меня. А я, знаете ли, не овца…
Чадов усмехнулся половиной рта, и Глеб Аркадьевич понял, что самое страшное позади.
– Да, мне стоило догадаться, что вы не станете делать то, что вам скажут. Но я как-то не ожидал, что это будут погони по нашим трассам.
– Погоня, – веско сказал Глеб Аркадьевич, – получилась совершенно случайно. На погоню я и сам, признаться, не рассчитывал. А уж на то, чтобы лететь в кювет, и подавно…
Чадов укоризненно покачал головой – будто непослушного ребенка журил за шалости.
– Зато я нашел нашу дорогую покойницу! – похвастался ветеринар. – Ни за что не догадаетесь, где она пряталась все то время, пока семья ее жениха оплакивала невесту.
– А на каком основании вы преследовали Каролину Азину? – вдруг спросил Андрей Анатольевич.
Глеб изумленно уставился на него. А Чадов продолжал:
– Насколько я знаю, эта девушка не преступница. Никаких обвинений мы ей предъявить не можем, в розыск ее никто не объявлял… Так зачем вы за ней гнались?
Звоницкий широко улыбнулся. Однажды он ездил в Штаты и привез оттуда улыбку, которую приберегал для особо торжественных случаев. Сейчас был именно такой – Глеб использовал эту улыбочку исключительно по отношению к неприятным ему людям.
– Знаете, я просто задумался о том, насколько сильно горевала мать несчастной девушки. Ну и захотел развеять ее печаль.
Чадов странно глянул на ветеринара, а Глеб уже не мог остановиться:
– Ну, и еще одно. Сергей Петрович Караулов был ко мне чрезвычайно добр, пригласил погостить в своем доме… и я был очень огорчен арестом его сына. Насколько я помню, Кирилла задержали по подозрению в убийстве Каролины Азиной, задержали на основании свидетельских показаний Николая Волгина, ныне покойного. Что же получается? Девушка жива, следовательно, та, кого выловили из озера, не Каролина Азина, а неизвестная утопленница. И нет никаких оснований подозревать Кирилла Сергеевича в покушении на эту неизвестную девушку. Я всего лишь хотел выяснить правду.
– Правду? – Чадов скривился, как будто у него болели зубы. – Значит, правду. Ладно. Вы можете идти.
– Простите? – Звоницкому показалось, что он ослышался.
– Можете быть свободны! – повысил голос Чадов.
Глеб Аркадьевич недоверчиво уточнил:
– Это значит, что я должен покинуть город как можно быстрее?
– Это значит, – с видимым отвращением на лице выговорил Андрей Анатольевич, едва сдерживая раздражение, – что вы можете быть свободны. Вот вам моя визитка, там телефон. Звоните, если возникнут какие-то проблемы… Можете покинуть город, а можете остаться, если пожелаете. Свободны, ясно?
Ветеринар задумался. Испытывать терпение собеседника, который явно находился на высоком градусе раздражения, он не хотел. Но задать следующий вопрос было просто необходимо.
– При прошлом нашем разговоре вы велели мне убираться к чертовой бабушке. Если не секрет, с чего вдруг такая перемена?
Чадов снова дернул уголком рта, но все-таки ответил:
– За вас просили.
– За меня?! – изумился Глеб.
– Вы, Глеб Аркадьевич, чрезвычайно ловкий человек, – скривился Анатольич. – И недели в нашем городе не прожили, а уже смогли обзавестись покровительницей.
«Покровительницей?!» Звоницкий проглотил вопрос и важно кивнул:
– Кажется, я знаю, о ком вы говорите.
– Да, Елена Генриховна очень уважаемый человек… и она дала понять, что вы под ее покровительством. Не пойму, чем вы ее очаровали…
Глеб Аркадьевич покинул кабинет полковника Чадова, что называется, «в растрепанных чувствах». С одной стороны, забота и покровительство со стороны малознакомой женщины казались слегка обидными. С другой – без этой самой заботы и покровительства его бы выкинули из города, как кутенка. А теперь у него развязаны руки, и ничто не мешает продолжить расследование. Каролину Азину он нашел. Но это вовсе не отменяло поисков убийцы несчастной утопленницы. Ну и установления личности погибшей, само собой.
Когда Звоницкий вышел на крыльцо, братья Трусовы уже поджидали его в своей машине. Саня держал возле уха телефон и отрывисто бросал:
– Да. Только что вышел. Куда? Понял, сделаю.
Леха выскочил и гостеприимно распахнул дверцу:
– Садитесь, Глеб Аркадьевич. Машинка-то ваша тю-тю. Пока эвакуатор подъедет…
Похоже, Андрей Анатольевич, несмотря на разрешение быть «свободным», все-таки велел своим людям присматривать за Глебом. Ветеринар не стал спорить, он забрался на заднее сиденье, устало откинулся на спинку и сказал:
– Ладно, если подбросите, скажу спасибо.
– «Спасибо» не булькает! – фыркнул Леха.
– Заткнись, а, – попросил Саня, заводя мотор. Леха обиделся и действительно заткнулся – молчал до самого дома Карауловых. Только когда Звоницкий уже закрывал за собой дверцу полицейского «Форда», младший хохотнул:
– А здорово она вас уделала, эта леди.
– Какая леди? – переспросил Звоницкий, разглядывая семейство Карауловых, высыпавшее его встречать в полном составе.
– Белая! – заржал Леха. – Из-за которой вы в кювет кувыркнулись. Чего, уже забыли? Кстати, насчет машинки вашей Андрей Анатольич распорядился – пришлет ребят из мастерской.
– Спасибо, что подбросили, парни! – Глеб Аркадьевич кивнул братьям. – До новых встреч…
– Сань, я не могу, он еще шутит! – восхитился младший. Старший поправил очки и так газанул с места, что «Форд» чиркнул задом по асфальту.
– Глеб Аркадьевич, дорогой! – Сергей Петрович, переваливаясь, спешил сойти с крыльца. – Как мы за вас волновались, вы себе не представляете! Катенька ездила за молоком и слышала, что на шоссе авария, серебристый «Паджеро». Мы думали, с вами случилось что-то плохое!
За спиной Караулова кивали в лад Василий и Лара.
Звоницкий заверил хозяев, что с ним все в порядке. Прибежала Яна Казимирова. Девушка выглядела встревоженной и сразу же затараторила:
– Шеф, что это было, а? Мне сказали, что ваша тачка перевернулась на шоссе. Это правда? Чего это вам вздумалось лихачить? Раньше за вами такого не водилось. Слушайте, давайте так – больше вы в это Злобино один не поедете, договорились? Давайте я вас буду сопровождать, все равно мне тут делать совершенно нечего…
Издалека послышался оглушительный лай, дверь дома распахнулась, и оттуда вылетел Грязный Гарри. Щенок казался еще более растрепанным, чем обычно, и на шее у него болтался обгрызенный поводок. Пес немедленно начал радостный индейский танец вокруг Глеба – принялся то кланяться мордой в землю, то наскакивать лапами, стараясь дотянуться до лица хозяина. Звоницкий рассеянно потрепал его по спине, почесал за ушами, и Гарри повалился на плитку двора от избытка счастья.
Поскольку никаких указаний от Чадова не поступало, а хранить историю с погоней в тайне все равно не было смысла – не сейчас, так через час Карауловы все узнают, ветеринар решил не томить их понапрасну:
– Сергей Петрович, у меня для вас хорошие новости. Дело в том, что я нашел Каролину…
Караулов-старший вскинул брови. Звоницкий пояснил:
– Нет, не ту девушку в озере. Я нашел Каролину… сегодня, живой и здоровой.
Реакция счастливого отца оказалась вовсе не такой, на какую рассчитывал Глеб. Сергей Петрович зашлепал губами, захрипел – и вдруг повалился на руки стоящих позади него Лары и Васи, которые едва успели подхватить грузное тело.
Поднялась паника. Звоницкий никогда не имел дела с сердечниками, но сразу сообразил: у Караулова приступ. И спровоцировал его именно он, Глеб Аркадьевич, своей радостной новостью…
Если бы перед Глебом было какое-нибудь животное – неважно, кошка, крокодил, лошадь или павиан, – Звоницкий знал бы, как ему помочь. Но лечить человека он ни за что бы не рискнул. Тем более сердце. Это вам не шину наложить…
– Папа, папа, ты меня слышишь? – надрывался Василий, как будто было важно, слышит его Сергей Петрович или нет.
– «Скорую»! Нужно вызвать «Скорую»! – кричала Лариса. – Ох, что же делать, никогда еще такого не было!
Грязный Гарри в ужасе забился под веранду. Поднявшаяся суматоха внесла окончательный разлад в его и без того не очень эффективный мозг.
Глеб Аркадьевич схватился за телефон. Сколько едет «Скорая» от Злобина? Не проще ли будет посадить Сергея Петровича в машину и отвезти в больницу?
– Пропустите, – послышался незнакомый женский голос, и перед хозяином дома опустилась на корточки Маша – одна из прислуживавших в доме девушек. Звоницкий до этого дня ни разу не слышал, чтобы она вообще открывала рот. Впрочем, как и вторая – Катя, кажется.
Между тем Маша расстегнула старику верхнюю пуговицу рубашки и ловко ослабила ремень брюк. Потом хладнокровно обшарила карманы пиджака и в нагрудном обнаружила то, что искала, – пузырек нитроглицерина. Открыла его, вытряхнула на ладонь крошечную белую таблетку и сунула под язык Караулову.
Все не отрываясь следили за ее действиями, потом уставились в лицо хозяину дома. Минут через пять Караулов задышал свободнее и слегка пошевелился. Даже поднял руку и потер грудь.
– Давайте перенесем его в дом! – захлопотала Лара. – Нельзя же его здесь оставить…
– Нет, – твердо сказала Маша. – Пока его перемещать нельзя. Вот вы! – ее палец указал на Звоницкого. – Принесите шезлонг с веранды, мы устроим Сергея Петровича поудобнее.
Глеб Аркадьевич, прихрамывая, послушно принес раскладной шезлонг, и старика усадили туда. Маша подняла безвольную руку и проверила пульс.
– Тахикардия, – произнесла девушка и обратилась к Ларе:
– Анаприлин или метапролол из его аптечки. И побыстрее, пожалуйста.
Лариса вытаращила глаза, потом бросилась в дом. Вскоре она вернулась с лекарством.
Сергей Петрович пришел в себя минут через пятнадцать. Оглядел встревоженные лица собравшихся – особенно бледен был Вася – и слабым голосом проговорил:
– Напугал я вас, дорогие мои…
– Папа, ну о чем ты говоришь! – засуетился Василий. – Не волнуйся за нас. Главное, чтобы тебе было хорошо. Ну как ты себя чувствуешь?
Караулов задумался, потом взглянул на Машу. Та стояла в стороне с обычным непроницаемым лицом. На вопросительный взгляд хозяина девушка отозвалась так:
– Стенокардия. Приступ нетяжелый. Лучше показаться врачу, но особой срочности нет. До завтра терпит.
– Спасибо, голубушка, – слабо улыбнулся старик, – а теперь отведите меня в постель. Полежу, и все пройдет…
Вася подхватил отца с одной стороны, с другой пристроился Звоницкий, проклиная себя за то, что так не вовремя решил порадовать старика отличной новостью. Мужчины повели Караулова в спальню. Маша пошла вперед, чтобы приготовить постель, а Лариса открывала двери.
Наконец больного устроили в спальне, задернули шторы.
– Отдыхай, папа! – сказал Василий. Караулов поднял руку и жестом подозвал Глеба. Звоницкий поспешно подошел.
– Значит, Киру скоро выпустят? – спросил Сергей Петрович.
Глеб молча кивнул, боясь, как бы не спровоцировать новый приступ.
– Вы не представляете, как я рад! – И старик прикрыл глаза, откинувшись на подушку.
Уже выходя их комнаты, Глеб бросил взгляд на Василия. Выражение лица старшего сына Караулова поразило ветеринара. Невозможно было ошибиться в истолковании выражения лица Васи. На обычно добродушной физиономии толстячка на несколько мгновений отразилась самая лютая ненависть.
Звоницкий отправился к себе в комнату с тайным намерением полежать. Все-таки события сегодняшнего дня не прошли для него даром. Он уже не мальчик, чтобы бегать по кустам. А погоня с аварией на десерт окончательно его доконала. Честно говоря, последние пару часов он держался только на азарте самодеятельного сыщика. Да, было необычайно приятно натянуть нос всесильному господину Чадову… но сейчас постель – это единственное место на земле, где Глебу по-настоящему хотелось оказаться. Кстати, не забыть поблагодарить милейшую Елену Генриховну за ее помощь… Надо же, видимо, он, Глеб, показался ей симпатичным… Кстати, и сама прекрасная любительница роз вовсе не дурна. Не вполне во вкусе Глеба, но куда ближе к любимому им типу женщин, чем злосчастная Жанна, подарившая Грязного Гарри…
Глеб Аркадьевич принял душ, переоделся и прилег поверх покрывала на кровать. Он потихоньку проваливался в сон, и мысли у него были самые приятные. Каролину он нашел. Андрею Анатольевичу утер нос. Получил возможность остаться в городе и довести расследование до конца…
Собаку Звоницкий, как всегда, без всяких угрызений совести оставил на ассистентку. Поэтому ветеринар слегка удивился, услышав знакомое заливистое тявканье. В дверь постучали. Глеб Аркадьевич только хотел отозваться, дескать, он спит и просит его не тревожить, как дверь открыли, не дожидаясь приглашения.
На пороге стояла Яна Казимирова. Грязный Гарри от избытка чувств выдернул поводок из рук девушки и немедленно подскочил к обожаемому хозяину. Поскольку обожаемый хозяин лежал и был беззащитен, щенок успел облизать ветеринару нос и губы.
– Тьфу… Яна, держите его! – рассердился Глеб, садясь на кровати.
Девушка тщательно закрыла за собой дверь и намотала поводок на руку:
– Лежать! Плохая собака!
Гарри повалился на пол и задрал вверх все четыре лапы. На выполнение команды это походило мало. Звоницкий в очередной раз вздохнул, вспоминая мудрую овчарку Весту, с которой служил на границе.
Ассистентка уселась на стул и придвинула его к кровати.
– Шеф, нам надо серьезно поговорить.
Звоницкий поморщился – сцена напомнила ему прошлогоднюю криминальную историю. Тогда он валялся в больнице, а Яна его навещала.
– Яна, неужели это так срочно? – спросил Глеб.
Обычно ассистентка старалась ему не перечить, но на этот раз девушка была настроена серьезно.
– Шеф, вы просто обязаны рассказать мне, что случилось с вами сегодня. Что это за авария? За кем это вы гнались? Все вокруг в курсе, одна я ничего не знаю. Так нечестно. Рассказывайте!
Глеб хорошо знал это решительное выражение ее лица. Ох, ведь не отстанет…
– Ладно, – сдался ветеринар и начал рассказ о своих приключениях. Разумеется, он рассказал Яне далеко не все. К примеру, такая вещь, как коррупция в городе Злобине, ассистентку не касалась. Меньше знаешь – крепче спишь…
Но Глеб недооценил свою помощницу.
– Так, вы чего-то недоговариваете! – произнесла Яна. Глаза девушки горели сыщицким азартом. – Поскольку вы не предупредили меня, что уезжаем и не побежали прямо с порога собирать чемоданы… я так думаю, вы каким-то образом уделали этого страшненького дядю… Ну, хозяина тайги. И он больше не подозревает вас в этих идиотских убийствах. Я права?
Иногда Глеб мечтал, чтобы на месте его чересчур ушлой ассистентки была бы какая-нибудь томная блондинка, занятая красотой своих ногтей – ну и непосредственными обязанностями, разумеется. Но никак не тем, чтобы совать свой длинный нос в дела шефа…
– Ладно, Яна, ваша взяла. – Глеб устало откинулся на подушку. – Вы правы.
– Значит, – безжалостно продолжала помощница, – никто нас здесь не держит, и мы можем покинуть этот гадкий городишко прямо сейчас!
– Нет, не можем, – разозлился Звоницкий. – Точнее, вы можете ехать. А я останусь.
Яна с иронической улыбочкой смотрела на шефа:
– Вы что, встретили здесь большую и чистую любовь?
Глеб встал, в три шага достиг двери и широко распахнул ее:
– Прошу.
Яна медленно встала.
– Понятно, – процедила ассистентка сквозь зубы. – Значит, вы свое расследование не бросите… Ну тогда и я останусь!
И Казимирова вышла с гордо поднятым подбородком, оставив в комнате Грязного Гарри.
– Э-э… Яна! – позвал разом присмиревший Глеб Аркадьевич. – Вы собаку-то заберите…
– Нет! – мстительно заявила девушка, раздувая ноздри в порыве справедливого гнева. – Вы меня в свои тайны не посвящаете, к расследованию не допускаете… А псина ваша, между прочим. Я Гарри, конечно, дрессирую… только он что-то не поддается. Так что сейчас ваша очередь. А то я только слышу второй год, как вы кинологом работали. Может, это легенда, а?
Глеб не мог найти слов от возмущения. Пользуясь внезапной немотой шефа, Яна тараторила:
– Пес ваш невоспитанный потому, что его никто и не воспитывает. И не любит никто. Вы собаку завели… ну, пускай не сами завели, но все-таки у себя оставили. А заниматься им не хотите. Он поэтому такой шебутной – хулиганит все время. Он просто несчастный и пытается привлечь к себе внимание. Так что пора вам познакомиться поближе…
И Казимирова закрыла дверь, оставив собаку в комнате.
– Ну и что мы с тобой будем делать? – спросил Звоницкий, глядя в кудлатую морду неопределенного цвета. Гарри поднял одно ухо и вопросительно сказал:
– Гав?
На следующее утро Сергей Петрович вышел к завтраку вполне здоровым – по крайней мере на вид. На Караулове был офисный костюм, белоснежная рубашка и нежно-сиреневый галстук – он явно собрался в банк.
– У меня отличные новости! – с порога провозгласил хозяин дома. – Мне звонили… в общем, так. Очень скоро Кирочка будет с нами.
– Ой, как здорово! – Лара захлопала в ладоши. Василий улыбался с несколько преувеличенным энтузиазмом. Яна Казимирова яростно мешала сахар в чашке с кофе, не обращая внимания на разговор за столом.
– Ну вот, дети мои! – радостно произнес Сергей Петрович, постукивая ложечкой по яйцу всмятку. – Скоро все наши беды и печали останутся в прошлом, и все станет просто отлично – как раньше!
– Папа, я не понимаю, – Василий наклонился к отцу, – если эта девушка… ну эта, в озере… не Каролина, то кто же тогда?
Сергей Петрович отодвинул яйцо и поморщился:
– Ну, Василий, ты как всегда в своем репертуаре… послушай, я не желаю за завтраком говорить о покойниках, ясно? И, честно говоря, мне плевать, кто была та бедная девушка. Главное, что к нашей семье все это не имеет никакого отношения.
Вася втянул голову в плечи, точно большая смущенная черепаха. Глеб Аркадьевич, который давно ждал случая задать свой вопрос, решил разрядить обстановку:
– Сергей Петрович. Давайте лучше поговорим о живых. Вчера мне оказала важную услугу Елена Генриховна… а я совершенно ничего о ней не знаю. Даже неудобно как-то. Не могли бы вы меня… э-э, просветить?
Караулов с удовольствием ухватился за предложенную тему:
– Да, Елена Генриховна очень мила. Мы все ей симпатизируем.
– Скажите, давно она живет в Злобине?
Сергей Петрович взглянул на сына, как бы прося подсказки:
– Вася, ты не помнишь? Мы здесь с семьдесят восьмого года… Елена Генриховна живет в Злобине не так давно – всего-то лет двадцать.
– Она… замужем? – не выдержал Звоницкий. Этот вопрос почему-то представлялся ему необычайно важным. Яна Казимирова ядовито ухмыльнулась.
– Елена Генриховна уже лет десять как вдова, – покачал головой Караулов. – Ее муж был здешний, служил в полиции. Собственно, он был начальником УВД, а Андрей Анатольевич – его подчиненным. Много лет они работали вместе, на охоту ездили… Собственно, на охоте он и умер. Несчастный случай, знаете ли.
Звоницкий подавился чаем. Яна похлопала его по спине.
– Несчастный случай?
Карауловы переглянулись.
– Кажется, ружье случайно выстрелило, когда Максим его чистил. С тех пор Елена Генриховна живет одна.
– А она, значит, любит розы, – медленно проговорил Звоницкий.
Что ж, теперь становилось понятно, почему милая домохозяйка, любительница роз, имеет такую власть над здешним хозяином.
– Да, в этом она профессионал, даже вывела новый сорт.
– Очень мелкая и колючая розочка странного желтого цвета, – встряла в разговор Лара.
– Ты просто завидуешь, детка! – улыбнулся Сергей Петрович. – С этим новым сортом она даже ездила на выставку. И розу так и назвали – «Йоффе».
– Йоффе? – удивился Глеб. – Странное название…
– Это же ее фамилия! – залилась смехом Лариса. – Розу назвали в ее честь!
Значит, Елена Генриховна Йоффе.
Глеб Аркадьевич был не прочь задать еще несколько вопросов, но разговор прервался, когда у ворот посигналил автомобиль. Миша – сторож, нанятый Карауловыми вместо погибшего Коли Волгина, – открыл ворота. За ними обнаружился полицейский «Форд». Звоницкий удивился – что сегодня нужно здесь братьям Трусовым? Но это оказались не они. Двое незнакомых полицейских сидели в машине, а с заднего сиденья выбрался Кирилл Сергеевич. Дождавшись, пока Кира выйдет, они немедленно уехали.
Младший Караулов поспешил к родным. Сергей Петрович обнял сына, старик не знал, куда посадить и чем угостить младшенького.
– Маша, чаю! Лариса, ну что ты стоишь, распорядись!
– Папа, успокойся, – усмехнулся Кирилл и уселся за стол. Благодарно кивнул Маше, которая поставила перед ним чашку.
Молодой человек выглядел похудевшим, но в целом не так уж изменился. Видимо, Вася был прав – пребывание в СИЗО города Злобина не нанесло красавцу серьезного вреда. Стильная щетина на щеках и подбородке даже шла страдальцу, делая его узкое лицо более мужественным.
– Ну, расскажи скорей, как ты, – попросил Сергей Петрович, с обожанием глядя на сына. – Тебя… тебя не били? Как ты похудел…
Яна вдруг придвинула Кире плетенку с сухарями и пряниками. Молодой человек внимательно взглянул на ассистентку ветеринара, и щеки Яны вспыхнули румянцем.
– Папа, со мной все хорошо, – усмехнулся Кирилл. – Меня пальцем никто не тронул. Кормили, конечно, неважно… Но это такие мелочи по сравнению с тем, что я снова дома!
И младший Караулов обвел сияющими глазами свою семью. Кира аккуратно, не торопясь, съел два бутерброда – все внимательно следили за каждым движением, – отставил чашку и закурил.
– Вы, наверное, хотите узнать, как все было, – тихо произнес молодой человек. – Иногда я и сам не верю, что это было со мной, было на самом деле. Кажется, это такой сон…
Все молчали, боясь спугнуть настроение. Кирилл придвинул блюдечко, стряхнул туда пепел и продолжал:
– Я действительно ударил Каролину. Коля, земля ему пухом, сказал правду.
Лара тихонько ахнула.
– Мы поссорились, – продолжал Кирилл, не поднимая глаз. – Я разорвал нашу помолвку. Сказал, что между нами все кончено. Естественно, Каролина разозлилась и наговорила мне такого, чего я не мог стерпеть. Но я бы никогда…
Тут голос Киры прервался. Яна смотрела на молодого человека с материнской жалостью.
– Сын, я никогда не верил, что ты способен на такое! – решительно произнес Караулов-старший. – Убить любимую девушку, бросить тело в воду… Но скажи, почему вы поссорились с Каролиной? Да еще так внезапно?
Кирилл замялся. Звоницкий было решил, что ответа они не дождутся, но тут молодой человек произнес:
– Я узнал, что моя невеста меня использует. Оказалось, даже наша первая встреча была подстроена. Каролина специально пробила колесо и поджидала именно меня…
– Но… зачем, Кира? – спросил потрясенный Сергей Петрович. – С какой целью?
– Цель, папа, была одна – захомутать твоего сына, – горько усмехнулся Кирилл. – Видимо, я был слишком наивен и доверчив… во всяком случае, Каролине едва не удалось то, что она задумала.
Глебу показалось, что младший Караулов не вполне искренне объясняет причину ссоры с невестой. Впрочем, если даже Кира лукавил, звучало это правдоподобно.
Яна Казимирова смотрела на молодого человека не отрываясь. Звоницкому чрезвычайно не понравилось выражение лица ассистентки. Он знал, что девушка жалеет все живое, и верный путь к ее сердцу пролегает именно здесь. У красавца, который спас бы Яну от крокодила, не было ни малейшего шанса. Во-первых, девушка любила крокодилов, а во-вторых, и сама могла о себе позаботиться. Но вот юноша, обвиненный в преступлении, которого не совершал, романтический персонаж с трехдневной щетиной на впалых щеках – дело другое.
– Да, кстати, мне сказали, что Каролина жива. И что кое-кто даже устроил погоню… Это правда?
Пришлось Звоницкому выдать краткий пересказ своих вчерашних приключений. Не успел он закончить, как за воротами снова посигналили. Сторож Миша подскочил и распахнул створки. Что ж, количество машин, посетивших этим утром владения господина Караулова, неуклонно росло. Теперь за воротами стояла машина ДПС, а за ней… Звоницкий даже привстал… его собственный «Паджеро»!
Немолодой мужик в форме кинул Звоницкому ключи и протокол и сказал:
– Вот, Андрей Анатольич распорядился. Как новая.
Дэпээсники уехали, а Глеб побежал смотреть, в каком состоянии его внедорожник. «Как новая», – это, очевидно, была ирония. На боку царапины, крыло слегка вдавлено. Но, учитывая то, как он вчера кувыркался, Звоницкий и сам легко отделался, и машина почти не пострадала. Мелким ремонтом можно заняться и потом. Глеб развернул протокол, пробежал глазами. Ага, «в результате превышения скорости водитель не справился с управлением, транспортное средство… в кювет…». Печать, подписи… даже его собственная дрожащая закорючка. Когда это он подписал?! Звоницкий совершенно этого момента не помнил.
Между тем Сергей Петрович хлопотал вокруг младшего сына, как курица над потерянным и внезапно найденным яйцом. Караулов даже отменил свою поездку на работу. И в банк уехал Василий. Лара взяла Джерри и отправилась на прогулку.
Непривычно тихая Яна Казимирова сидела за столом, держа в руках чашку с остывшим чаем. Звоницкий обратился к ассистентке:
– Яна, мне нужно съездить в город… Э-э… в автомастерскую. Вы не могли бы взять Гарри? Обещаю, в последний раз.
Глеб Аркадьевич был уверен, что получит в ответ злорадный отказ, но неожиданно Яна тихо проговорила:
– Конечно, шеф, я за ним пригляжу. Поезжайте по делам, я все понимаю.
Дорогу до Злобина Глеб Аркадьевич изучил настолько хорошо, что мог бы проехать по ней с закрытыми глазами. Разумеется, ничего подобного он проделывать не стал, а с открытыми добрался до городка за пятнадцать минут.
Звоницкий не солгал – он действительно собирался в автомастерскую. Надо привести машину в порядок, да и диагностика ей бы не помешала – после такого-то полета… Но сначала… Сначала Глеб Аркадеьвич притормозил в уже знакомом маленьком переулке и посигналил. Елена Генриховна вышла не сразу.
Остановилась у маленькой калитки, пристально глядя на Звоницкого. Глеб Аркадьевич тоже никуда не спешил. Наконец женщина крикнула:
– Послушайте, вы перегородили весь наш переулок. Почему бы вам не заехать с парадного входа – как все нормальные люди?
Звоницкий очень серьезно ответил:
– Не хотел, чтобы мою машину видели у вашего дома слишком часто.
Елена Генриховна помолчала еще с минуту, не меньше, потом сказала:
– Меня мало волнует чужое мнение, Глеб Аркадьевич. Так что вы вполне можете заехать. Сейчас я открою вам ворота.
Звоницкий завел мотор, объехал квартал и оказался на улочке, вымощенной плиткой и застроенной симпатичными особнячками. Впрочем, каждый дом скрывался не только за узорной решеткой, но и за разнообразными зелеными насаждениями, что создавало иллюзию приватности.
Хозяйка дома открыла электрические ворота, и Глеб завел машину на пятачок с резиновым покрытием, где уже стояла голубая «Субару» – очевидно, машина госпожи Йоффе. Елена Генриховна пригласила гостя в дом, и вскоре Глеб Аркадьевич уже пил свежий чай в прохладной гостиной. Хозяйка устроилась напротив, закинула ногу на ногу и, слегка постукивая дужкой очков по колену, разглядывала Звоницкого. Сегодня на женщине были джинсы и белая рубашка. Этот наряд очень молодил хозяйку, и Глеб ни за что бы не дал госпоже Йоффе ее пятидесяти лет.
Под изучающим взглядом глаз ветеринар почувствовал себя неловко.
– Я приехал, чтобы поблагодарить вас, – нарушил затянувшееся молчание Звоницкий.
– Ну так благодарите! – усмехнулась Йоффе.
– Вы оказали мне большую и очень своевременную услугу, – проговорил Глеб. – Почему, если не секрет?
Госпожа Йоффе надела очки, сдвинула их на кончик тонкого носа и с комическим преувеличенным вниманием уставилась на Глеба.
– Так, просто так. Вы мне понравились в нашу первую встречу, вот и все.
Звоницкий отставил чашку и сказала:
– Вы мне тоже очень понравились, уважаемая Елена Генриховна.
Госпожа Йоффе закусила губу и встала. Зачем-то именно в этот момент ей понадобилось посмотреть, как себя чувствует цветок на подоконнике. На взгляд Глеба, цветок – развесистый кротон – чувствовал себя превосходно и вовсе не нуждался в повышенном внимании.
– И вы, конечно, навели обо мне справки, – не оборачиваясь, сказала Елена Генриховна.
– Я знаю только, что вы живете в Злобине больше двадцати лет, что вы вдова. Вот и все.
– И разумеется, знаете, кем был мой муж, – через плечо бросила Йоффе.
– Да, я слышал эту печальную историю, – осторожно ответил Звоницкий. – Сочувствую вам.
– Бросьте, это было давно!
Елена Генриховна взяла бутылочку с водой и принялась опрыскивать цветок. Со спины госпоже Йоффе можно было дать лет тридцать.
– Я вам так обязан, – снова начал Глеб.
– Перестаньте, вы это уже говорили, – поморщилась хозяйка дома. – Зачем вы сегодня приезжали в город?
– Что? – растерялся Глеб. – А, это… я приехал отдать машину в мастерскую. Есть тут у вас приличный автосервис? А то у меня крыло помято.
– Сейчас, – сказала Йоффе и взяла телефонную трубку.
– Миша? – деловито заговорила женщина. – Будь другом, подъезжай ко мне минут через пятнадцать. У меня тут для тебя работа. Да, внедорожник. И поторопись.
Елена Генриховна обернулась к гостю:
– Хотите еще чая? С мятой?
Глеб кивнул, гадая, что на уме у этой женщины. Ветеринар пил чай. А Елена Генриховна постукивала пальцами по столу в явном нетерпении.
Наконец со стороны улицы раздался автомобильный сигнал. Елена Генриховна легко, как девочка, вскочила, чтобы впустить мастера. Миша оказался пузатым мужичком в кепке с надписью «Париж – Дакар, 1990».
– Здрасте, – бросил он Звоницкомцу и затараторил, обращаясь к госпоже Йоффе:
– Елена Генриховна, тут работы минимум до завтрашнего утра. Жестянка, грунтовка, шлифовка, покраска. Да еще надо чтобы высохло… В общем, не раньше завтра. Денег с вас я, само собой, не возьму, все сделаю в лучшем виде, но раньше – никак, хоть убивайте.
– Хорошо, – царственно кивнула хозяйка. – Меня сроки вполне устраивают.
Звоницкий открыл рот – и тут же закрыл его. Он послушно протянула Мише ключи от «Паджеро», тот завел машину и вывел за ворота, пообещав вернуть к девяти утра.
Елена Генриховна закрыла ворота и вернулась в дом. Глеб последовал за ней в прохладу гостиной. Йоффе стояла посреди комнаты спиной к гостю. Глеб подошел и кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Елена Генриховна…
– Просто Елена, – голос госпожи Йоффе был тихим и хриплым.
– Елена, но как же я доберусь домой… в смысле, до дома Сергея Петровича? Ведь машина будет готова только к завтрашнему утру…
Госпожа Йоффе обернулась. Сняла очки, распустила стянутые в хвост волосы.
Шагнула к Глебу и расстегнула две пуговицы на его рубашке и закинула руки ему на шею. Губы госпожи Йоффе оказались мягкими и сладкими, и она прошептала:
– А тебе и не надо никуда ехать. Эту ночь ты проведешь у меня…
