Глава 5
На следующее утро Глеб Аркадьевич снова отправился в Злобино. Отец и сын Карауловы уехали в банк, Лара закрылась в своей комнате, а Яна Казимирова засучив рукава занялась воспитанием собак – избалованного, капризного Джерри и хулиганистого Грязного Гарри.
Звоницкий видел, что ассистентка страшно обижена на него. Девушке хотелось поучаствовать в расследовании. Тем более что прошлым летом ветеринар и его помощница оказались втянуты в одну чрезвычайно запутанную криминальную историю, которая могла кончиться для Глеба весьма печально. Тогда Яна здорово помогла шефу, и теперь девушка искренне не понимала – почему тот заставляет ее целыми днями возиться с собаками, а все интересное приберег для себя?
Но девушка была слишком горда, чтобы упрашивать. Поэтому она даже не обернулась, когда Глеб Аркадьевич проходил мимо нее к своей машине. Казимирова продолжала обучение собак – Джерри осваивал команду «апорт», а Гарри – элементарную «сидеть». Для собачьего подростка была невыносима ситуация, когда кто-то другой получает от жизни все самое лучшее и интересное (на этот раз в виде обгрызенной палки). Гарри тоненько поскуливал и то и дело срывался с места, выхватывая палку у ретривера из-под носа. Но Яна была строга и неумолима и снова возвращала невоспитанного щенка на место.
Звоницкий восхищенно присвистнул, поражаясь упорству ассистентки. Вообще-то это ему, Глебу Аркадьевичу, полагалось воспитывать непослушную собаку: в конце концов, Грязный Гарри – его собственный пес… Ветеринар посмотрел на щенка, который в очередной раз нарушил команду и с высунутым языком кругами носился по двору, дурашливо лая. Звоницкий прибавил шагу и поспешно залез в машину. Он занят, у него расследование, в конце-то концов…
Когда вчера, гордясь собственной догадливостью, с которой он раскусил подставную «мать», Звоницкий вернулся в дом банкира Караулова, первый вопрос, который задал ему Василий, был таким:
– Ну что, хорошо провели время? Телефончик-то купили?
Кстати, телефон Звоницкий вчера действительно приобрел. И восстановил испорченную водой сим-карту. Так что ветеринар больше не чувствовал себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове. Мысль, что в любой момент можно снять трубку и позвонить, грела и придавала уверенности.
А уверенность сейчас была особенно необходима Глебу Аркадьевичу. Потому что он собирался продолжить расследование.
Доехав до Злобина, ветеринар без труда нашел уже знакомую улицу Лесную. Вчера он рановато потерял интерес к Инне Сергеевне, недостаточно надавил на свидетельницу, а ведь она могла бы рассказать еще много интересного. Сегодня Глеб Аркадьевич намеревался как следует допросить подставную «мать». При условии, что самозваному сыщику повезет, конечно…
Не повезло. Дом был темен и пуст, дверь заперта, машина исчезла. На стук в пыльные стекла никто не отозвался. Фикус в деревянной кадке стоял за калиткой – видимо, Инна Сергеевна не собиралась возвращаться в этот дом и выставила растение на улицу в надежде на то, что кто-то его подберет. Добрая, однако, женщина, цветочек пожалела…
Что ж, видимо, «мать» Каролины уже на пути в город Сочи, где темные ночи. Звоницкий решил расспросить соседей. Может быть, они видели Каролину?
Сегодня утром Глеб Аркадьевич совершил проникновение со взломом. Ну не совсем со взломом… Ветеринар просто взял с гвоздика связку запасных ключей и подобрал подходящий к двери комнаты Киры. Звоницкий чувствовал себя чрезвычайно неловко, тайком пробираясь в жилище младшего из Карауловых. С другой стороны, он ведь всего-навсего пытается установить истину. Разве Кира стал бы возражать, что Глеб Аркадьевич ведет расследование с целью найти настоящего преступника? Когда Кирилла выпустят из тюрьмы, он еще будет благодарен…
Так что Глеб Аркадьевич проник к комнату арестованного и смело принялся за поиски. Но вот что странно – ни одной фотографии красавицы-невесты в комнате Кирилла ветеринар не нашел. Даже как-то удивительно… Впрочем, современные молодые люди не распечатывают дорогие сердцу фото на бумаге – скорее, они ставят их в виде заставки на рабочий стол своего компьютера или на телефон.
Удача улыбнулась Глебу, когда он уже отчаялся и, проклиная прогресс, собрался уходить. Маленькое фото – совершенно такое же, как в кошельке у «матери», Звоницкий обнаружил в ящике стола под ворохом каких-то квитанций. Глеб поспешно спрятал фотографию Каролины в карман рубашки и как мог незаметно выбрался из комнаты Кирилла. Ничего, мальчишка еще спасибо ему скажет…
Вчера вечером Сергею Петровичу позвонили. Семейство Карауловых как раз сидело за вечерним чаем, когда зазвонил мобильный. Сергей Петрович завозился, вытаскивая телефон, взглянул на определитель номера – и его брови поползли вверх. Он поспешно принял звонок:
– Слушаю!
И тут же вскочил и закричал:
– Кира! Кира, это ты?!
Разговор продолжался недолго – всего минуту, но Сергей Петрович вернулся за стол довольным и улыбающимся.
Сын и невестка накинулись на него с расспросами:
– Это что, Кира звонил?
– Ну как он там?
Караулов благодушно развел руками:
– Не волнуйтесь, дети, все в порядке. Со здоровьем у него все хорошо, настроение бодрое. Мне пообещали, что все разрешится в самое ближайшее время.
Ворочаясь без сна в постели, Звоницкий прикидывал, что же такое творится вокруг. Настроение у Киры «бодрое». Мало того – его отцу пообещали, что скоро все закончится. Кто пообещал? Кто владеет информацией о ходе следствия? Кстати, совершенно незаметно, чтобы расследование приближалось к концу. Эй Алыч больше не появляется, новых фактов в деле нет. А про убийство Коли Волгина вообще, кажется, все забыли…
Так что Глеб Аркадьевич очень рассчитывал, что кто-то из жителей улицы Лесной поможет ему напасть на след Каролины. И фото красавицы Звоницкий позаимствовал именно для этой цели – чтобы предъявить для опознания. Но, к глубочайшему разочарованию ветеринара, из этой затеи ничего не вышло. Соседние дома стояли пустые, на стук никто не отзывался. Видимо, все обитатели укатили на работу в столицу.
Глеб Аркадьевич задумался. Что ж, у него был всего один знакомый человек в этом городишке. С него и стоило начать.
Звоницкий остановил машину возле дома любительницы роз. Автомобиль совершенно перегородил узкий проулок, но Глеб прикинул, что транспорт по этой улочке ездит нечасто – судя по состоянию дорожного покрытия, приблизительно раз в полгода. Поэтому он с чистой совестью запер машину и постучал в калитку. Никто не отзывался. Глеб Аркадьевич толкнул калитку – та оказалась заперта на примитивную щеколду. Поколебавшись немного, Звоницкий щеколду отодвинул и вошел.
Участок оказался большой и очень ухоженный. Чистота там царила идеальная – никаких тебе ржавых леек и рваных резиновых сапог. Дорожки вымощены фигурной плиткой, участок тщательно распланирован. Яблони отдельно, вишни у забора, живая изгородь отделяет сад от розария.
Розы еще не распустились – длинные зеленые стебли, утыканные здоровенными загнутыми шипами, торчали из черной влажной земли.
– Стоять!
Звоницкий вздрогнул. Кажется, спалился…
– Руки на затылок, и без глупостей. А теперь повернитесь, но только медленно.
Глеб Аркадьевич поднял руки и медленно, как было велено, обернулся. В живот ему смотрело дуло пистолета. Звоницкий поднял глаза. Пистолет держала вчерашняя дама.
– Извините, ради бога, – произнес ветеринар. – Я не хотел вас пугать.
Дама подняла холеные брови. Голос ее звучал холодно:
– Вы меня ничуть не напугали. Я могу за себя постоять и вполне контролирую ситуацию. Кто вы такой и что вам нужно?
– Можно я сперва опущу руки? – попросил Звоницкий. – Неудобно как-то в таком положении разговаривать…
– Вы будете делать то, что я скажу.
Голос дамы с пистолетом не потеплел ни на градус. Ветеринар вздохнул и, чувствуя себя очень глупо, принялся объяснять:
– Понимаете, я гость в доме Сергея Петровича Караулова. Вы ведь знаете его?
Дама кивнула.
– Ну так вот. Вы слышали о женщине, которую нашли в озере?
– Весь город знает, – отчеканила дама с пистолетом.
– Это я ее нашел. Случайно. Вчера состоялось опознание. У меня возникли кое-какие сомнения, и я решил проверить… выяснить…
Дама опустила оружие. Щелчок предохранителя – и пистолет скрылся в кармане стильного жакета.
– Можете опустить руки.
Звоницкий повиновался и, растирая запястья, поглядывал на даму. В глазах у той прыгали искорки смеха. Наконец хозяйка розария не выдержала и расхохоталась:
– И вы… поверить не могу… и вы затеяли собственное расследование? Здесь, в Злобине?
Глеб Аркадьевич смотрел на прекрасную любительницу роз в полном недоумении. Внезапно дама прекратила смеяться и резко бросила:
– И что, Андрей Анатольевич вам это позволил?
– Что… позволил?
– Вот эту вашу самодеятельность. Игру в Шерлока Холмса…
Звоницкий обиделся. Все-таки он не мальчик, чтобы вот так над ним потешаться.
– Простите, как вас зовут? – холодно спросил Глеб.
– Елена Генриховна, – ответила дама.
– Очень приятно, а меня Глеб Аркадьевич. Так вот, Елена Генриховна, я прошу прощения, что без приглашения вторгся в ваши владения. Но на стук никто не отзывался, а мне непременно нужно было задать вам несколько вопросов. Поскольку вы единственная, кого я знаю в этом городе… Кстати, ни с каким Андреем Анатольевичем я незнаком. А кто это?
Дама проигнорировала вопрос и снова засмеялась, на этот раз необидно, а потом проговорила:
– Ладно, Глеб Аркадьевич, без обид. Поймите и вы меня – я в доме одна, а публика здесь проживает самая разная. То, что вы гость Сергея Петровича, многое объясняет… Хотите чаю? – несколько неожиданно закончила хозяйка.
Звоницкий немедленно согласился. Елена Генриховна провела его в дом – к удивлению ветеринара, это оказался особняк даже побольше, чем у Карауловых. Европейского вида дом, дорогая мебель, неожиданно элегантная для провинциального сонного городка, стильная кухня с баром, посуда, даже чай – все было не вполне отсюда, а словно бы из другой жизни. Звоницкий заметил в ушах хозяйки вполне солидные бриллианты. А прекрасная садоводка не так проста, как могло бы показаться на первый взгляд…
Звоницкий присел на плетеный стул у стеклянного столика. Елена Генриховна заварила чаю, высыпала в хрустальную вазочку шоколадные конфеты. Глеб Аркадьевич взял одну:
– М-м, «Мишка на Севере»!
– Я признаю только такие, настоящие, – улыбнулась хозяйка. – Мой покойный муж говорил, что лучше остаться голодным, чем есть всякую гадость.
– А, да, это цитата. Омар Хайям. «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало», – припомнил Звоницкий.
После этого отношения между гостем и хозяйкой окончательно потеплели. Елена Генриховна оказалась ровесницей Глеба, она была хорошо образована, говорила на нескольких языках, и беседа с ней была необыкновенно приятной. Собеседники обсудили общепринятые темы для беседы малознакомых людей, как то: погода, природа и новинки литературы. Хозяйка призналась, что уже много лет проживает в Злобине, но иногда выбирается в столицу – на премьеру в Большом театре или на выставку.
Наконец Елена Генриховна усмехнулась и разрешила:
– Вы удивительно приятный собеседник. Ладно, задавайте свои вопросы. Я готова ответить.
Звоницкий достал из нагрудного кармана фото Каролины и протянула хозяйке:
– Скажите, вам знакома эта девушка? Вы когда-нибудь видели ее в вашем городе?
Елена Генриховна взяла с барной стойки футляр, достала стильные итальянские очки и водрузила на нос. Внимательно всмотрелась в лицо на фотографии и сказала:
– Да, девушка кажется мне знакомой. Но я понятия не имею, где я могла ее видеть. Среди моих соседей такой точно нет.
Сдвинув очки на кончик носа, хозяйка поднесла фото к самым глазам.
– Какое необычное лицо… Такое не забудешь. А почему вы разыскиваете эту девушку? Кто она – преступница или жертва?
Ветеринар замялся. Ему не хотелось посвящать малознакомого человека в тайны и скандалы семейства Карауловых.
Елена Генриховна едва заметно усмехнулась:
– Все понятно. Уверяю вас, я на редкость нелюбопытна. Для женщины это нонсенс. Не хотите, не рассказывайте.
Звоницкий поднялся:
– Спасибо за чай… и за беседу. А можно последний вопрос?
– Вы очаровательно нахальны, – без улыбки заявила хозяйка, строго глядя на ветеринара через очки. – Ну, задавайте. Но только один.
Звоницкий задумался. Какой из вопросов, что вертелись у него на языке, самый важный? Пожалуй, этот…
– Скажите, не было ли в последнее время – ну, где-то на протяжении полугода – слухов о пропавших девушках? Я имею в виду местных жительниц.
Елена Генриховна сняла очки, аккуратно уложила их в футляр и только потом медленно, неторопливо ответила:
– Я ни о чем подобном не слышала.
Глядя на огорченное лицо Глеба, хозяйка добавила:
– Впрочем, это ничего не значит. Я мало с кем общаюсь – так, старые друзья, соседи… Среди моих знакомых никто не пропадал. Мы тут, знаете ли, под надежным присмотром. А за остальных жителей города не поручусь. Думаю, вам надо проехать в Котяшкину слободку. Если подобные случаи и имели место, то скорее всего среди тамошних жителей… А теперь позвольте, я вас провожу.
Хозяйка провела Глеба к воротам, на ходу давая пояснения, как проехать в эту самую Котяшкину слободку. Звоницкий искренне поблагодарил Елену Генриховну, обернулся… и обнаружил, что его серебристая красавица – «Мицубиси Паджеро» с ручным управлением исчезла.
Некоторое время Глеб стоял, растерянно глядя перед собой – как и любой водитель, обнаруживший, что его «ласточку» угнали. Потом хлопнул себя по лбу.
– Что с вами? – забеспокоилась хозяйка дома.
– Извините, я болван! – честно ответил ветеринар.
Улица была другая. Машину Глеб Аркадьевич оставил в узком проулке, который его широкая тачка совершенно перегородила, а сейчас перед глазами была отличная, свежезаасфальтированная дорога, где вполне могли разъехаться два КамАЗа.
Елена Генриховна звонко рассмеялась:
– Прошу прощения, это я виновата! У меня два входа на участок, и я по привычке привела вас к парадному. Идемте же!
Звоницкий бросил взгляд на улицу, застроенную добротными особняками, и зашагал вслед за любительницей роз. Автомобиль обнаружился в целости и сохранности там, где Глеб его оставил. Усевшись за руль, ветеринар еще раз поблагодарил хозяйку и попрощался.
– Какой необычный у вас город, – признался Глеб. – Выглядит то как уголок Норвегии, то как глухая деревня.
– Ну, это нормально, – улыбнулась Елена Генриховна. – Слишком разный контингент…
– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Звоницкий.
– Я ведь уже говорила вам про сто первый километр? Сюда с давних пор выселяли нежелательную в столице публику. А еще здесь проживают академики на покое. В основном на нашей улице. Потому и разница.
– Что, и вы тоже… академик на покое? – пошутил Глеб.
Елена Генриховна смерила его прохладным взглядом и без улыбки ответила:
– Да, и я тоже. Всего доброго, Глеб Аркадьевич, приятно было познакомиться. Сергею Петровичу привет.
И захлопнула калитку.
Звоницкий принялся выруливать на проезжую часть, чувствуя себя неловко. Только что он допустил какую-то бестактность, но понятия не имел, в чем она заключается…
Котяшкина слободка оказалась районом двухэтажных бараков, выстроенных сразу после Великой Отечественной стараниями пленных немцев. Об этом Звоницкому поведала древняя старушка, одиноко сидящая на лавочке под липой. Несмотря на жаркую погоду, старушка была одета в пальто с меховым воротником, валенки и перчатки с отрезанными пальцами.
Глеб Аркадьевич решил, что начало разговора многообещающее, вышел из машины и присел на скамейку.
– Добрый день, бабушка. А скажите… – начал ветеринар беседу, чувствуя себя персонажем народной сказки. Вот сейчас бабуля предложит напоить его, накормить и в баньке выпарить, а потом уж вопросы задавать. Но бабуся снайперски сплюнула ему на ботинок и посоветовала:
– Вали отсюда, фраерок.
Глеб Аркадьевич усмехнулся. Да, любительница роз ничуть не преувеличила… э-э, специфичность здешнего населения. Ну хорошо…
– Слышь, маманя, я биксу одну ищу. Поспособствуй, а?
И Глеб двумя пальцами протянул сторублевку местной жительнице. Старуха протянула скрюченную лапку – на пальцах мелькнула татуировка «Валя» – и сграбастала денежку. Звоницкий поспешно сунул под нос фотографию Каролины.
– Не, – с сожалением проговорила бабуля. – Не знаю такую. Огонь-девка. Не ищи ты ее, а то огребешь неприятностей.
– Спасибо за консультацию, – усмехнулся себе под нос Звоницкий и поднялся со скамейки. Старуха как ни в чем не бывало подставила лицо весеннему солнышку, даже глаза прикрыла. Глеб Аркадьевич поднялся со скамейки и направился в глубь двора, где за сколоченным из грубых досок столом компания подростков шлепала картами. При виде Звоницкого юные злобинцы с придушенным «атас» попрятали карты.
Глеб Аркадьевич поздоровался. Подростки переглянулись и ответили нестройным «здрасте». Что ж, начало диалогу было положено.
– Я ищу одну девушку, – жестко сказал Звоницкий. – Если вы ее видели, скажите мне об этом сейчас.
И выложил на стол фото Каролины. Юные граждане Злобина по очереди внимательно рассмотрели фотографию. Неизвестно, за кого они приняли Звоницкого, но его двухметровая фигура с бритой головой и шрамами на лице явно вызвала уважение.
– Не-е, не знаем! – заявил наконец старший из компании картежников.
– На Маньку похожа, – вдруг выдал младший, за что тут же получил подзатыльник от товарища и заверещал:
– Ну, ты чего? Чего?!
Звоницкий подсел к мальчишке и уточнил:
– На Маньку, значит? А поподробнее?
Тут картежники поднялись и дружно скрылись за углом барака. На прощание один из них постучал кулаком по голове младшего и злобно процедил:
– Ну ты дебил! Знаешь, что тебе за это будет?
Парнишка шмыгнул носом и застрелял глазами, но Глеб Аркадьевич выглядел страшнее, чем соседи по двору.
– Расскажи мне про Маньку, – вежливо попросил Звоницкий. Парнишка втянул голову в плечи и едва слышно произнес:
– А я че? Я ниче…
– Про Маньку, и подробнее. – Двухметровый мужик крутанул на пальце ключи от своей тачки. Пацан вздохнул и начал рассказывать:
– Ну, Манька Веселая. Кликуха у нее такая. Она правда веселая, особенно когда поддатая. Плечевая она, с дальнобойщиками ездит. Похожа на эту девку с фотки. Волосы такие же длинные, черные. Только не такая красивая. Она вообще-то пропала осенью, Манька. А потом вроде нашлась. А вам она зачем?
– Меньше знаешь – крепче спишь, – наставительно произнес Звоницкий, вставая. Сунул парнишке сторублевку и велел:
– А теперь объясняй мне, где ее искать, Маньку твою.
– Она не моя, – с некоторым сожалением произнес парнишка. – Она это… общая. А искать… В Путашкине, рядом с Вырином ищите.
– Где-е? – удивился Звоницкий. Мало ему было одного Злобина, теперь еще какое-то Вырино нарисовалось.
– У нас тут б… нету, – простодушно пояснил парнишка. – Анатольич не разрешает. Ну, все девки в Вырине и проживают. По трассе на Москву, километров пятнадцать. У них там вроде поселка – вагончики. Называется Путашкино. «Пута» по-испански вроде шлюха.
И глаза юного злобинца мечтательно затуманились.
Глеб Аркадьевич еще раз крутанул ключи на пальце. Бинго! Кажется, он нашел то, что искал. Всего за два дня, никого не зная в этом городке, без помощников, каких-либо полномочий и специального снаряжения он, Глеб Звоницкий, отыскал девушку! Ну, дальнейшее – дело техники. Сейчас он прямиком в это самое Путашкино рядом с Вырином, а там недалеко и до того, чтобы покончить с этим делом. Гордясь собственной сообразительностью, Глеб Аркадьевич шагал к своей машине. Не доходя десятка шагов, ветеринар прищурился. В салоне «Паджеро» кто-то сидел.
Звоницкий замедлил шаг. Кажется, у нас проблемы…
На переднем сиденье он разглядел темные очки и светлые волосы лейтенанта Трусова. Второй брат стоял, прислонившись к водительской дверце.
– Добрый день. Представьтесь, пожалуйста, – официальным тоном произнес Звоницкий.
Стражи порядка переглянулись.
– Слышь, Саня, он спрашивает, кто мы такие, – ухмыльнулся младший. – Память отшибло, а?
– Ты знаешь, кто мы, – едва шевеля губами, процедил старший. – Сейчас ты сядешь в тачку и поедешь, куда мы скажем.
Звоницкий смерил братьев Трусовых холодным взглядом.
– На «вы», пожалуйста.
Старший пошевелил челюстями – то ли жвачку катал, то ли крутизну демонстрировал.
– Короче, сейчас вы сядете в свою машину и поедете, куда мы скажем.
– Никуда я с вами не поеду, – отрезал Глеб. – Передайте тому, кто вас послал, – если хочет со мной встретиться, пусть…
Закончить ему не дали. Младший – конопатый Леха – подскочил и ткнул пистолетом Звоницкому куда-то в печень.
– Кончай выеживаться, папаша, – посоветовал сотрудник правоохранительных органов. – А то почку прострелю.
Глеб Аркадьевич молча, стараясь не делать резких движений, открыл дверцу и сел на водительское место. Братья Трусовы заняли места рядом – один и так сидел на пассажирском сиденье, а второй забрался назад.
– Уберите оружие, – сказал Звоницкий, заводя мотор. – У вас плохие дороги, не хочу, чтобы вы прострелили мне что-нибудь только потому, что кругом ухабы.
– Поехали. – Старший выплюнул жвачку. Оба брата выглядели так, будто сидели на героине – ну, или просто очень нервничали. Младший ерзал на сиденье и поминутно облизывал губы, старший напоминал вампира, которого заставили выйти на солнечный свет.
Глеб Аркадьевич решил, что спорить с ними, когда парни на таком взводе, просто опасно, поэтому нажал на газ. Компания юных злобинцев проводила «Паджеро» злобным улюлюканьем, а старуха с татуировкой смерила Звоницкого торжествующим взглядом. Мол, говорила я тебе…
Ехать пришлось недалеко. Котяшкина слободка осталась позади, промелькнул квартал респектабельных особняков, где проживала Елена Генриховна, и автомобиль, послушный указаниям старшего из братьев, въехал на центральную площадь города Злобина. Это место было Звоницкому знакомо – справа располагался чахлый скверик городской больницы, а слева – новенькое здание городского УВД.
Глеб Аркадьевич удивленно оглянулся на своих конвоиров. Когда его под угрозой пистолета заставили сесть в машину, он меньше всего ждал, что его привезут именно сюда. Честно говоря, Звоницкий решил, что братья Трусовы куплены с потрохами каким-нибудь местным авторитетом и именно к своему боссу привезли ветеринара, который вздумал заниматься розысками на подконтрольной территории.
Он ошибся совсем ненамного. Братья действительно привезли его к боссу, и по вполне понятной причине. Смешно было надеяться, что бурная деятельность столичного гостя останется незамеченной в таком маленьком городке, как Злобино.
Вот только боссом этих парней был вовсе не вор в законе. Следовало догадаться, кто держит этот городок.
И как он сразу не сообразил! А ведь ему намекали… Сергей Петрович Караулов, Елена Генриховна… и даже шпана на лавочке – все упоминали всесильного Анатольича.
Что ж, пришло время познакомиться. Звоницкий вылез из машины и повернулся к братьям:
– Ну что, идем? Я так понимаю, Анатольич не любит ждать…
Золоченая табличка на двери гласила: «Чадов Андрей Анатольевич, заместитель начальника УВД г. Злобино Московской области».
Хозяин города Злобина оказался маленького роста мужчиной, субтильного телосложения, с сеточкой морщин у ледяных синих глаз, со щеточкой усов, пожелтевших от никотина, с маленькими руками, сцепленными в замок на полированном столе, на котором не лежало ни единой бумаги.
Глеб Аркадьевич переступил порог кабинета и вежливо поздоровался. Чадов не ответил.
– Вот, Андрей Анатольич, привели, как вы сказали, – подобострастно произнес младший Трусов. Старший размеренно двигал нижней челюстью.
– Свободны, – сквозь зубы процедил замначальника УВД, и братьев как ветром сдуло.
– Разрешите? – Звоницкий указал на стул, дождался едва заметного кивка и уселся. Что ж, поговорить он и сам был не прочь.
Чадов немного посверлил гостя взглядом, но Звоницкий с вежливым интересом изучал портрет президента на стене и никак не реагировал на угрожающее молчание. Всем своим видом Глеб Аркадьевич демонстрировал, что совершенно никуда не торопится, а неудобный стул в кабинете господина Чадова – именно то место, где он всегда мечтал находиться.
– Рад знакомству, уважаемый Андрей Анатольевич, – наконец произнес Звоницкий. – Я много о вас слышал. Но даже не рассчитывал на личную встречу…
Ни малейшего сарказма не звучало в голосе столичного гостя, однако Чадов стиснул челюсти. Потом хозяин города шевельнулся в кресле и скрипучим неприятным голосом проговорил:
– Вы не тот, за кого себя выдаете.
Звоницкий смерил местного хозяина оценивающим взглядом. Потом медленно сказал:
– Я ни за кого себя не выдаю. Насколько я понимаю, вы навели обо мне справки.
Чадов едва заметно кивнул.
– Нам тут чужих не надо. Тут вам не Москва.
Звоницкий тяжело вздохнул и пояснил:
– Я давно уже не являюсь сотрудником прокуратуры. Нахожусь на пенсии. В настоящее время я работаю ветеринаром. В вашем городе я оказался случайно.
– И труп нашли случайно? – дернул уголком рта Чадов.
– Совершенно случайно. Поверьте, я был бы рад его не находить.
Андрей Анатольевич прищурил ледяные синие глаза и довольно ядовито спросил:
– А по городу разъезжаете, вопросы всякие задаете тоже… случайно?
– Вопросы я задаю сознательно, – признал Звоницкий. – Но, кажется, никому не мешаю. Я просто любопытный. К этой девушке у меня личный интерес. Ведь именно я ее нашел.
Некоторое время Звоницкий и Чадов мерили друг друга взглядами. Следовало признать, Глеб Аркадьевич доигрался. Всесильный Анатольич не потерпит на своей территории столичного умника. Как, однако, они его быстро вычислили… Получается, за Глебом следили? Или кто-то из тех, с кем Звоницкий беседовал, донес на него? Интересно, кто? Милейшая Елена Генриховна? Подставная «мать»?
Конечно, с Анатольичем все понятно. Он – местный царек и божок, весь город у него в кулаке. Но Глебу Чадов был скорее симпатичен. Такой… самодержец – если законы не работают, их можно побоку и выстроить вотчину наподобие городка на Диком Западе, где закон держится на нескольких людях. Коррупция и круговая порука, родственные связи… Что-то средневековое. Но, следует признать, эффективное. А что? Город чистый, никакой наркоты, все дружно ездят в столицу на заработки и соблюдают закон и порядок. И вдруг появляется такой вот столичный умник…
Чадов неожиданно дернул головой, будто воротник мундира был ему тесен, и сказал:
– Давайте договоримся так – я вам убираю эту идиотскую подписку о невыезде, и вы покидаете наш город. Навсегда.
– И что взамен? – заинтересовался Звоницкий.
– Взаме-ен? – развеселился Чадов. – Ну, к примеру, долгая и счастливая жизнь.
– Вы что, мне угрожаете? – оживился Глеб.
– Да что вы, Глеб Аркадьевич! Просто жизнь, знаете, полна опасностей. Вот вы однажды вышли из дому, на работу, обычным утром. А на пути у вас, возле прокуратуры, – машина с гексагеном. Мало ли что может случиться в Злобине… В общем, вы можете покинуть наш город хоть сейчас. Прощайте.
Глеб Аркадьевич еще немного подождал, но Чадов уже утратил к нему всякий интерес.
Звоницкий вышел из кабинета в полном ошизении. Ничего себе Дикий, Дикий Вест! Шериф, блин. Единственная власть, закон и порядок в одном лице. Интересно, где его начальник? Может, давно помер в своем кабинете и за столом сидит скелет?.. У них тут такие нравы, что нечему удивляться…
Что ж, ясно одно – если Глеб Аркадьевич дорожит своей головой, о расследовании придется забыть. Андрей Анатольевич недвусмысленно дал понять, какого рода неприятности ждут столичного умника в случае, если он не послушается и решит продолжать свои игры.
Звоницкий совершенно не собирался обострять отношения с местной властью. И никак не ожидал, что его самодеятельное расследование приведет именно к этому. Жаль, конечно… он уже ухватил ниточку, потянув за которую можно было размотать клубок загадок вокруг утопленницы. Но собственной шкурой, пусть и продырявленной, Глеб Аркадьевич дорожил. Ему нравилась новая жизнь, жизнь после взрыва, – с любимой работой, хорошими деньгами, общением с приятными людьми, досугом и прочими интересными занятиями. И он совершенно не собирался ставить все это на карту в опасной игре с местным «шерифом».
Глеб Аркадьевич вовсе не претендовал на роль героя-одиночки, этакого Робин Гуда, только без зеленого трико, борца со злом. Закон и порядок… пусть этим занимаются те, кому по должности положено. А его работа – зверушек лечить. Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит… Хотя, кажется, и этому сказочному персонажу пришлось сражаться со злом в лице отморозка Бармалея.
Звоницкий вполне отдавал себе отчет, как устроена власть в стране, в которой ему посчастливилось родиться. Если что-то существовало – значит, это работало, мало того – это устраивало кого-то из вышестоящих. Иначе весь этот Дикий Запад разогнали бы в момент. У эксцентричного шерифа наверняка есть покровители в верхах, и ссориться с ними – очень нездоровое занятие.
Да, у Глеба есть кое-какие связи… Но начинать антикоррупционную войну в Подмосковье ветеринар был как-то не готов.
Звоницкий уселся в свою машину и задумался. Андрей Анатольевич обещал аннулировать подписку о невыезде, так что имеет смысл вернуться в гостеприимный дом Карауловых, распрощаться с любезными хозяевами, обрадовать Яну Казимирову отличной новостью, взять под мышку Грязного Гарри (на этом месте Глеб поморщился)… и отправиться домой. И заняться наконец тем, что по-настоящему важно – ремонтом клиники.
Что там с оборудованием? Яна молодец, успела спасти дорогостоящий рентгеновский аппарат. Во сколько обойдется ремонт?… А все-таки, кто была та девушка с длинными темными волосами, что всплыла со дна озера? И кто виноват в ее гибели? Неужели утопленницу признают Каролиной Азиной только из-за изумрудного колье? И повесят убийство на бедного Киру?
Непохоже, что следователь Эй Алыч роет землю носом, расследуя это дело. Судя по всему, кто-то уже все решил. Выбрал версию, которая и будет теперь считаться правдой, назначил виновного. И ради того, чтобы истина не всплыла на поверхность, погиб глупый Коля Волгин. Его смерть вообще никого не волнует.
Будем надеяться, ремонт в клинике не нарушит финансовый баланс. В последние полгода дела шли совсем неплохо – не иначе, Яна Казимирова привлекает удачу и новых клиентов…
В общем, Глеб Аркадьевич уже все для себя решил. Он вырулил со стоянки и покатил прочь из проклятого городка. Неожиданный объект привлек внимание ветеринара. Объект Звоницкий опознал как полицейский «Форд», в котором сидели братья Трусовы – один за рулем, второй рядом. Машина села на хвост «Паджеро» Глеба Аркадьевича и отставать не собиралась.
Глеб Аркадьевич усмехнулся. Не доверяет ему Анатольич… Приставил своих шестерок, чтобы приглядели за столичным гостем. Напрасно, кстати, не доверяет. Он, Глеб Аркадьевич, – серьезный человек, совершенно не склонный к авантюрам…
«Паджеро» как раз замер на железнодорожном переезде. Полицейская машина остановилась вплотную, едва не воткнувшись носом в габариты внедорожника Звоницкого. Допотопный полосатый шлагбаум уже опускался, вдали показался поезд. Ветеринар бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Братья Трусовы расслабленно курили, развалившись на сиденьях.
Тут Звоницкий неожиданно для себя самого нажал на газ, и «Паджеро», взревев и выпустив облачко сизого дыма, рванулся вперед и перескочил через рельсы, в точности повторив сцену погони из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя». А тут как раз и поезд налетел, грохоча.
Так что, когда состав наконец убрался с пути, незадачливые стражи порядка не обнаружили никаких следов серебристого внедорожника.
А Глеб Аркадьевич, крутя руль, вел с самим собой привычный внутренний диалог.
«Ты что творишь?! Ты что себе позволяешь, неуловимый мститель хренов?»
«Да ладно, что я такого сделал-то? Ну проучил нахальных пацанов, сбил с них понтов немножко…»
«Ты представляешь, что этот провинциальный шериф теперь предпримет? Зачем тебе понадобилось его злить?»
«Я пока ничего криминального не сотворил. Ездить по здешним местам и любоваться неповторимой злобинской природой никому не воспрещается…»
«Да что ты говоришь?! Злобинской… или, может быть, выринской? Как там пацан говорил – пятнадцать километров по трассе?»
«Ага, всего пятнадцать. Пока эти сопляки ищут, куда я подевался, я успею прокатиться до Вырина и обратно».
«Скотина ты, Глеб. Так рисковать, и главное – ради чего?..»
На этом внутренний диалог закончился, а там и до Вырина было рукой подать. Это оказался маленький городок, почти точная копия Злобина. Видимо, в советские времена оба поселка городского типа застроили по окраинам одинаковыми унылыми пятиэтажками, заселив в них рабочих лакокрасочной фабрики. А исторические центры оставили в первозданном виде. Но фабрика давно закрылась. Пятиэтажки облезли от времени и выглядели куда более уныло, чем деревянные домики в центре.
Городок разительно отличался от соседнего Злобина – кругом грязь, на улицах то и дело попадались пьяные, никаких особняков, вроде того, в котором жила Елена Генриховна. Звоницкий осторожно объехал играющих в пыли ребятишек. Два часа от столицы, а выглядит как техасский поселок на границе с Мексикой, причем в середине ХIХ века… Ну разве что пятиэтажки нарушают картину. И еще компания молодежи у сетевого магазина – парни и девушки, одетые в цветные дешевые тряпки. Звоницкий притормозил возле местных, опустил стекло и поинтересовался:
– Где у вас тут вагончики, ну, где девушки живут?
Компания разразилась вполне предсказуемым гоготом.
– Эй, дядя, ты что, из самой Москвы сюда пилил, чтобы с нашими… покувыркаться? – изнемогая от смеха, проговорила девица с платиновыми волосами до попы.
– Правильно, наши девки самые красивые! Мисс мира!
Глеб терпеливо ждал. Местная молодежь ему не нравилась. В Злобине подростки, с которыми он разговаривал, казались какими-то пришибленными. Они исподтишка показывали средний палец, но ни на что серьезное не решились бы – знали, что Анатольич им уши пообрывает. А эти… Двое парней поднялись и с боков обошли машину. Один поигрывал толстой цепочкой со связкой ключей на конце, а второй чем-то брякал в кармане треников.
– Вы! – Звоницкий указал на длинноволосую девушку. – Покажете мне дорогу.
– Чего-о? Дядя, ты… или…?!
Пока парни лениво шевелились, поднимаясь с мест, блондинка проворно запрыгнула в машину и захлопнула дверцу.
– Оль, ты чего? – позвала ее подружка.
– Да ладно! – Блондинка повозилась, поудобнее устраиваясь на сиденье. – Ничего он мне не сделает. Ведь не сделаете, правда? – обратилась она к Глебу с простодушием дошкольницы. Тот покачал головой.
– Вот видите! – обрадовалась Оля, поправляя длинные платиновые пряди. – Хоть прокачусь на приличной тачке. Заодно сигарет стрельну. Не скучайте! – И девушка помахала рукой.
Звоницкий поднял стекла и нажал на газ.
– Вот тут налево, а потом еще раз налево, – подсказала Оля. – Без меня ни за что бы не нашли!
Глеб вел машину, посматривая на девицу. Вид у нее был очень юный, но все равно какой-то помятый.
– А ты что, тоже там живешь? – осторожно поинтересовался Звоницкий.
– Да вы что! – возмутилась местная жительница. – Я вообще в школе учусь. В выпускном классе.
– И что собираешься делать дальше? – поддержал разговор Глеб Аркадьевич.
– В Москву поеду, естественно! – пожала плечиками девушка. – Не тут же мне сидеть.
– Это я понял. А в Москве что делать собираешься?
– Ой, да что вы вопросы дурацкие задаете! – неожиданно рассердилась школьница. – Москва большая, места всем хватит. Найду что-нибудь.
Звоницкий решил оставить профориентацию и разговоры по душам до лучших времен.
– Скажи, а ты Маню Веселую знаешь?
Оля удивилась:
– Да кто ее не знает… А почему вы спрашиваете?
– Я слышал, она вроде бы пропала… а потом опять нашлась. Было такое?
Девушка неохотно кивнула.
– У нас часто кто-то пропадает, – пояснила она, не глядя на Глеба. – Уедут на заработки, счастья там искать или еще куда. И все.
Пыльная грунтовая дорога свернула в лесок, вдалеке показались железные вагончики.
– Почти приехали. Вон туда, видите?
Глеб Аркадьевич достал из нагрудного кармана фотографию Каролины и показал Оле:
– А эту девушку ты видела?
Реакция школьницы поразила Звоницкого. Оля рванула дверцу и на ходу выпрыгнула из машины. Глеб резко нажал на тормоз, но с блондинкой все было в порядке – отряхнув коленки от пыли, девица бегом удалялась в сторону Вырина, иногда оглядываясь через плечо. Конечно, догнать ее на машине не составило бы труда, но Глеб сообразил, что разгадка тайны уже совсем рядом. Скорее всего, там, за деревьями, в одном из зеленых вагончиков. Поэтому он прибавил скорости и въехал в поселок.
Следовало признать, что бизнес здесь был поставлен на широкую ногу. Два десятка вагончиков стояли в живописном леске у самой трассы. Впрочем, живописным он выглядел только издали – когда Глеб подъехал ближе, то увидел, что деревья больные и облезлые – видимо, от постоянного соседства выхлопных газов, земля укатана колесами до состояния асфальта, на веревках сохнут какие-то тряпки, а запах еды, доносящийся из одного вагончика, отбивает остатки аппетита.
«Плечом» называется поездка в один конец, иными словами, один рейс. Поэтому и девицы, сопровождающие дальнобойщиков, носят название плечевых. Дальнобойщики – ребята непритязательные, ездят в любую погоду – и в стужу, и в зной. Поэтому не всякая ночная бабочка потянет такую нагрузку – только очень выносливая и неприхотливая. Ну или та, кому некуда больше податься и нечего больше терять.
Женщины, которые вышли из вагончиков при звуке мотора «Паджеро», были именно из этой категории.
– Мужчина, вам чего? – слегка пошатываясь, игриво поинтересовалась одна из тружениц дороги – лет сорока, без зубов, зато с ярко накрашенными губами. Видимо, иномарки заезжали в поселок нечасто.
– Заблудились, что ли? – мрачно спросила другая. – Выезд на трассу вон там.
Глеб огляделся. Здесь наверняка должна быть охрана – не круглосуточно, но на случай неизбежных проблем. И, само собой, неподалеку «мамка» – кто-то же руководит этим колхозом. Значит, надо уладить все дела до того, как «мамка» вызовет подмогу.
– Слушайте, красавицы! – дурашливо воскликнул Звоницкий. – Я тут одну девушку ищу… мне ее дружбан посоветовал. Очень она ему понравилась.
Та из женщин, что была трезвой, смерила Глеба острым взглядом. Ветеринар и сам понимал, что легенда хилая, поэтому зачастил:
– Давайте, девоньки, не томите. Я мужик женатый… но сами понимаете, жена – это одно, а любовь – совсе-е-ем другое!
Первая захихикала. Вторая уставилась на Глеба точно рентген:
– А кто твой дружбан?
– Да Серега! Серега, на «мерсюке» ездит, на фуре.
Наверное, в день мимо Путашкина проезжает сотни две мерседесовских фур, и каждого пятого водителя зовут Серегой.
Во всяком случае, та, что потрезвее, потеряла к Глебу интерес и скрылась в домике, откуда пахло подгоревшей жареной картошкой.
– Так тебе кого надо? – спросила первая.
– Маню Веселую, – простодушно улыбнулся Звоницкий. – Где мне такую найти, а?
Женщина ткнула пальцем в эмблему на капоте машины Глеба и захихикала:
– Езжай через поселок, последний вагон у леса.
Звоницкий, сдерживаясь, чтобы не жать на газ, медленно поехал куда сказали. Он как мог незаметно смотрел по сторонам. Жизнь в поселке текла своим чередом – где-то дрались, из одного окна раздавался звук заставки телесериала. Какая-то баба, похожая на мексиканку, выплеснула воду из жестяного таза прямо ему под колеса и проводила «Паджеро» внимательным взглядом.
Глеб решил не пугать Маню раньше времени и потому оставил машину чуть в стороне. Последние метров пятнадцать Звоницкий прошел пешком. Последний домик у леса выглядел необитаемым.
Глеб Аркадьевич обошел вагончик кругом, заглянул в окно, но сквозь пыльные стекла ничего не разглядел. Тогда он постучал в металлическую дверь.
Спустя долгое время – Звоницкому показалось, прошла целая вечность – дверь приоткрылась. Хриплый голос спросил:
– Чего надо? Сказала же, сплю я сегодня, не работаю…
Женщина, что вышла из вагончика, не успела закончить фразу, как Глеб уже понял, что его поиски окончены.
У этой девушки были короткие светлые волосы, несколько дешевых металлических колец в ухе, она была одета в выцветшую ветровку, растянутую майку на несколько размеров больше чем нужно, и полинялые джинсы. Она ничем не напоминала холеную красотку, невесту сына банкира. И все-таки Звоницкий ее узнал. Перед ним в дешевых тряпках стояла изменившая внешность Каролина, которую так оплакивала семья Карауловых и за убийство которой был задержан бедный Кира.
