11
Замерла перед дверью, прислушавшись. Вроде, все заняты делами, никто за мной не следит. Хорошими документами снабдила родная инспекция, если экономка не приставила соглядатая.
Хассаби разъехались по делам, служанки либо работают, либо треплются за жизнь на кухне. Лакей и вовсе дремлет, разомлев на солнышке. Словом, идеальное время для продолжения расследования.
Я внимательно, не прикасаясь, осмотрела дверь. Крепкая, доски подогнаны стык в стык, а с другой стороны, кажется, и вовсе железный лист. Детоскоп показал: не зря проявила предосторожность. Охранные чары как на моей квартире. Плохо!
Пожевала губы, гадая, как поступить. Там, за дверью, магия, даже не так — много магии. Вижу следы Алерно и…
Меня прошиб холодный пот.
Вот оно! Ордер и никак иначе, Магдалена! Класс С, чёрный спектр, знакомый почерк… Несмазанный! Неужели некромант просчитался, решил, будто в безопасности? Даже не верится. Значит, знакомый Мориса Алерно из высшего общества. Вот и сомкнулся круг, только почему мне от этого не легче? Да потому, что богатых иштов и даже бедных хассаби нельзя просто так арестовать. Был у меня случай, хорошо усвоила урок. Супруга врача, не благородная, вроде Лотеску по положению в обществе, баловалась ведьмовством. Я её быстро вычислила, однако арестовали её лишь по высочайшему дозволению после сбора кучи бумажек. И это ещё повезло, обиженная дамочка могла подать на меня в суд за клевету. Одного сотрудника нашего отдела так оштрафовали, было это ещё на заре моей карьеры. Правда, он потом доказал, что некий престарелый граф виновен во всех тяжких, но деньги в казну всё равно отдал. Поэтому правило: чем богаче и знатнее особа, тем больше собирай доказательств.
Зафиксировала экранацию заклинания и почерки обеих магов и уселась зарисовывать цепочку плетения. Как всегда, неполная, но дострою, не в первый раз.
Сосредоточившись, прилежно строчила карандашом. Итак, во-первых, сужаем возраст до тридцати-сорока. Точнее, увы, никак, потому что паршивец таки смухлевал с личными кольцами, а экранация не свежая. Дугообразные связки вырваны. Интересно, как он это делает? Умный, опытный! Казалось бы, вот он, след, а опять смутный образ, но уже не просто силуэт на голограмме. Не брюнет, не щупленький…
Диктино завибрировал в самый неподходящий момент.
Недовольно ответила, желая неведомому собеседнику провалиться сквозь землю.
Голос незнакомый, мужской, но моё имя откуда-то знает, даже фамилию. И сразу предъявляет претензии. Просто чудесно!
— Госпожа ишт Мазера, — официальным тоном отчитал незнакомец, — отчего вы не явились на работу?
— Я и так на работе! — шикнула я, опасливо оглядевшись. Увидят, что разговариваю по диктино, прощай, конспирация!
— Неужели? — не скрывая скепсиса, усмехнулся собеседник. — Вас нет на месте. Между тем, уже четверть первого…
Шайтан! Меня четвертуют! Как, скажите, как успеть отпроситься и добраться до Карательной инспекции за пятнадцать минут?
— Извините, не могу говорить.
Я быстро отключилась, впопыхах засунула под платье детоскоп, блокнот с карандашом, и ринулась в комнату для прислуги. Надо бы найти экономку, предупредить, что ухожу, ну, да ладно. Доказательств хватает, могу с полицией вернуться, проживут без меня туалеты, а я — без оплаты за полтора дня.
Диктино вновь потребовал к себе внимания. Всё тот же настырный мужчина. Сказала ведь, занята. Пришлось просто отключить аппарат.
Скинула фартук с косынкой, подхватила сумку и опрометью кинулась к двери. По дороге едва не налетела на лакея, в сердцах обругала его и вылетела на улицу.
Так, пятнадцать минут. Шансов добежать — ноль, остаётся извозчик или парчела. На огнемобиле, безусловно, успею, только он безумно дорог. Значит, терять нечего, ищу добровольного помощника и лгу, будто при исполнении обязанностей. Понимаю, один к тысяче, что кто-нибудь подвезёт, но не успею я иначе.
Увы, сбылись, худшие ожидания. Огнемобили проносились мимо, не желая тормозить. В отчаянье хотела уже броситься под колёса, но тут же отмела дикую мысль — переедут же, увольнение того не стоит.
Закинув сумку на спину, понеслась мимо респектабельной публики, толкаясь, протискиваясь, подрезая. Вслед летели возмущённые вопли, угрозы позвать полицейского и наказать хамку, но я не обращала внимания. Долетев до парка, вытащила диктино, включила и, позволив себе маленькую передышку, с замиранием сердца набрала код Лотеску. Лучше предупредить, меньше ругать станет.
Мысленно скрестила пальцы. Лишь бы только выговор!
Лотеску ответил не сразу и сначала не мне. Отчётливо различала сказанное в сторону:
— Алина, подготовьте переговорную номер два. Кофе, две ложки сахара. Сливки? Пожалуй. Господину Неврису? Не знаю, у него поинтересуйтесь. Синглер тоже пьёт кофе. Изопроектор в рабочем состоянии? Прекрасно!
Похоже, намечалось совещание. Невриса я не знала, а Синглер — начальник службы безопасности.
— Двадцать пять минут первого, — а это уже мне. — Что на этот раз, ишт Мазера? Мне тут уже рассказали о вашей грубости. Молодец, в первый же день испортить отношения с начальством!
Шайтан! Нет, трижды шайтан! Звонивший мужчина — новый начальник отдела?
Не выдержав, взвыла. Хотела даже головой о дерево побиться, но прохожие не поймут, отведут в участок.
— Я не… — с трудом, безуспешно пытаясь выровнять дыхание, выдавила я, — не знала. У меня… доказательства. Я работала… всё записала… Некромант, он бывал у Алерно… и опыты проводил. Не успеваю, задержусь.
И жалобно добавила:
— Не увольняйте меня, пожалуйста!
Так жалко вышло, что сама себя пожалела.
По ту сторону молчали. То ли Лотеску отвлёкся, то ли не знал, что ответить. Я же плюхнулась на ближайшую скамейку. Посижу немного, договорю и побреду, куда пошлют.
— Двенадцать тридцать, — ехидно сообщил Лотеску. — Что-то не вижу вас в приёмной. И в здание вы не входили. Так как?
— Чего вы хотите, хассаби? Я не умею летать, хотя, честно, пыталась. Хотела предупредить, что опоздаю, но, вижу, это уже неважно. Простите и извините за беспокойство.
Вот так, твёрдо и с чувством собственного достоинства.
Хотела отключиться, но Лотеску не позволил.
— Являйтесь уж, — смилостивился он, — лишь бы вообще явились! Если действительно не с пустыми руками, закрою глаза на опоздание. Но, надеюсь, уложитесь в десять минут. Сдвигать из-за вас расписание нет никакого желания.
Узнаю прежнего Лотеску! Интересно, почему же вчера он так злился? Сегодня ехидничал, однако голоса не повышал и не грозился уволить за непунктуальность. Лотеску ведь что нужно? Результат, поэтому и забыл о дисциплинарных шалостях, почуял, я что-то нарыла. Сбивчивое дыхание тоже наверняка слышал, понял, не с подружкой заболталась.
Порог Карательной инспекции переступила в час по полудню и сразу поспешила пред светлые очи, даже в отдел не забежала.
— Где тебя носит?! — в коридоре меня отловила Алина и силой забрала зонтик. — Во вторую переговорную, быстро! Все только тебя ждут.
Кажется, я поторопилась, и всё самое интересное впереди.
Две минуты погоды не сделают, поэтому зашла в дамскую комнату и привела себя в порядок. Теперь только пятна на щеках и мокрое пятно на подоле платья напоминали о недавней пробежке. Но лучше уж мокрый, чем грязный подол. Немного подсушила его подручными средствами и, гордо выпятив грудь, потопала в приёмную. Снаружи — сама невозмутимость, внутри — трусливый заяц, сжавшийся в комок.
Вошла и сразу оказалась под перекрёстным огнём взглядов.
Во главе стола восседал Лотеску. Пальцы вертели карандаш; чуть в стороне стояла пустая чашка.
Справа — Синглер, рослый бритый мужчина, напоминавший бандита. Слева — незнакомый блондин в идеальном костюме, но, у меня глаз намётан, не того же пошива, что у Лотеску, а посреди стола — коробка из-под обуви. Странно.
— Замечательно, можно начинать, — прокомментировал моё появление Лотеску. — Женщины, существа ветреные, часов не замечают. Извиним же госпожу ишт Мазеру.
Гора упала с плеч. Если заместитель главы Карательной инспекции простил опоздание, никто слова поперёк не скажет. Тот блондин, отчаянно пытающийся казаться респектабельным господином, явно не Барашт, а никто кроме него слова Лотеску сказать не может.
С дозволения начальства села, выложила блокнот, диктино и попросила включить изопроектор, чтобы показать снимки.
— Потом, — остановил меня Лотеску. — Я сам посмотрю.
Намёк ясен: огласка начальнику не нужна, об Алерно надлежит молчать.
— Это вам, ишт Мазера, — Лотеску кивнул на коробку. — Прислали вчера утром. Думаю, выводы сделаете сами. И да, — спохватился он, — позвольте представить нового начальника Отдела по работе с магией, господина Итона ишт Невриса. Впредь, пожалуйста, никуда не посылайте его, Магдалена.
Смутившись, поздоровалась с Неврисом и извинилась. Блондин промолчал, только засопел. Ну да, взбучку лучше устраивать в отделе, чтобы все видели моё унижение.
— Платок приготовьте на всякий случай, — посоветовал Лотеску, когда я потянулась к коробке. — Она уже не пахнет, но всё же зрелище… Не букет, это точно.
Подняла крышку и тут же выронила, зажав ладонью рот. В коробке лежала женская голова, отрезанная изуродованная голова брюнетки. Теперь понятно, почему Лотеску так кричал вчера и требовал никогда не отключать диктино. Наверняка всё Карательное управление сделало один единственный вывод. Но ведь на каждого сотрудника заводится личное дело, куда вписывают разные физический параметры, даже образец крови берут, зубы пересчитывают и тому подобное. Можно было просто поднять документы, взять те же волосы, у меня целую прядь отрезали и запечатали в специальный пакетик, и лаборатория быстро бы подтвердила: я жива.
На столе нашёлся графин с водой. Не выдержав, налила себе стакан и залпом выпила. Чуть-чуть полегчало, но всё равно немного подташнивало. Отвернулась, чтобы скрыть свою слабость. Не положено сотруднику Отделу по работе с магией терять сознание при виде подобных «подарков».
— Хорошая реакция, — одобрительно протянул Синглер. — А вы говорили: «В обморок хлопнется»! Девчонку даже не стошнило.
Это он моего лица сейчас не видит! Наверняка зелёная, и очень в туалет хочется, к раковине.
— Уберите коробку, — попросил Неврис. — Мне кажется, мы все достаточно полюбовались.
Неслышно отворилась дверь, и вошла Алина. Значит, Лотеску нажимал на кнопку вызова секретаря. Бедная Алина, она же по стеночке сползёт при виде содержимого коробки! Но, оказалось, Синглер уже успел её закрыть, и секретарь даже не подозревала, что её попросили вернуть в лабораторию.
— Пару долек лимона принесите, — когда Алина уже стояла в дверях, попросил Лотеску и покосился на меня. — Госпоже ишт Мазере плохо.
— Окно открыть? — тут же откликнулась секретарь.
Лотеску кивнул, и через минуту в переговорную ворвался свежий воздух. Сразу стало легче дышать.
— И как вам подарок? — Лотеску откинулся на спинку стула и скрестил пальцы на затылке. — Прислали с курьером от имени покойного журналиста. Сходство есть, не находите? И символично было бы, вернуть сотрудницу на рабочее место. Частично, но ведь голова — самое главное, верно?
— То есть вы решили, будто меня?.. — с благодарной улыбкой забрала принесённый Алиной лимон на шпажке и проглотила. — Но ведь анализ показал бы…
— Показал, — Лотеску выдержал паузу, — близкое родство, как минимум. Потом, конечно, нашли различия, но первую половину дня вы, ишт Мазера, числились мёртвой. С выключенным диктино и подавно. Сколько пропущенных вызовов было, а? Или вы решили, мне нечем заняться, как вам когда-то после натского?
Покраснела до корней волос, начала оправдываться, но начальник добродушно усмехнулся, махнув рукой:
— Не надо. Дело прошлое. А вот нынешнее…
Лотеску помрачнел и резко выпрямился, покосившись на Синглера. Тот отчего-то стушевался и изобразил, будто занят собственным маникюром. Значит, мне хотели сообщить неприятную новость. И шутил Лотеску специально, стараясь отвлечь внимание. К чему же они меня так готовили?
Сердце болезненно сжалось, на миг стало нечем дышать.
У Томаса две дочери, у меня — три сестры, а ещё множество кузин и других родственников. «Близкое родство, как минимум»… И эта пауза…
— Кто это? — хрипло спросила я. — Кого убила эта мразь?!
Не выдержав, перешла на крик и выругалась при начальстве — нервы. Если с головы родных упал хоть один волосок, костьми лягу, но найду некроманта!
Даже со стула вскочила, уперлась руками в стол и уставилась на Лотеску. Почему на него? Он точно всё знал.
Но ответил мне Неврис. Сначала попросил успокоиться и вспомнить о субординации, а потом назвал имя, от которого я рухнула обратно на стул. Мир перед глазами поблек, переговорная поплыла. Конечно, она так на меня похожа, если выколоть глаза и исполосовать ножом, не различишь.
— Она же не в Вертавейне… — только и смогла выдавить из себя.
Селия ишт Мазера, моя кузина… Я ведь пошла в отца, а они с братом почти копии друг друга. Селия тоже папина дочка. Мы с ней погодки.
— Трупу от силы три дня, — равнодушно вбил гвоздь в кровоточащее сердце непосредственный начальник. — Значит, либо она ехала погостить к вам, либо преступник силой привёз её в Вертавейн, чтобы совершить ритуал.
— Ещё и ритуал… — одними губами прошептала я и таки сползла на спинку стула. Сознание не потеряла, но дышала так, будто на грудь давил камень.
Меня подхватили под мышки и поднесли к окну. Странно, но помогло, после насильно влитой рюмки чего-то крепкого и вовсе полегчало. Закашлявшись — спиртное попало не в то горло, отстранила руки Синглера и прошептала: «Всё, прошло уже».
Стараясь отвлечься от главного, думала о всяких мелочах, вроде того, откуда в переговорной взялась бутылка. Её точно не было на столе, значит, притаилась на полке. Вероятно, держали для высоких гостей, а пришлось изводить на меня.
— Сходите в лабораторию, — мягко попросил Лотеску. — Понимаю, тяжело, но нужно. Если чувствуете, что не справитесь одна, возьмите провожатого. Неврис, проводите ишт Мазеру. Всё же это не просто труп, а кузина. Магдалена, вы способны мыслить, или даже не стоит включать изопроектор? Там записи с кристаллов вокзала, есть кое-что примечательное.
Помахала на лицо руками, утёрла слёзы и заверила, смогу, выдержу. А душа клокотала от ярости. Сама бы с удовольствием перерезала горло ублюдку!
Лотеску кивнул и потянулся к пульту управления. Повисший над столом двусторонний, особой модели, изопроектор мигнул, и я увидела знакомый перрон. Видно было плохо: темно, вечер уже, но людей много.
— Десять часов, — прокомментировал Лотеску. — Пассажирский из Баррии.
Кивнула, хлюпнув носом. Расписание поездов знаю, понимаю, почему толпятся люди. Это выход для третьего класса, а баррийский состав всегда полон. Он ходит раз в неделю и привозит в Нэвиль новых искателей счастья. На перроне же толпятся родственники и знакомые тех, кто решил с их подачи обосноваться в Вертавейне. Либо же ждут посылок и весточек от близких, переданных с кондукторами.
— А теперь внимательнее, — предупредил Лотеску. — Левый угол, ближе к часам.
Изображение дрогнуло. Картинки быстро сменяли друг друга, пока изопроектор не замер на сцене прибытия баррийского поезда. Тот уже стоял у перрона, обдавая встречающих паром. Двери вагонов открыты; суетятся носильщики, толпятся возле важных кондукторов в гербовых куртках люди…И тут я увидела двоих, мужчину и женщину, протискивавшихся сквозь толпу к выходу. Оба в тёмных плащах с капюшонами; в руке мужчины чемодан. Вроде, всё в порядке, спутник заботливо держит за руку, прокладывает дорогу. Только со второго раза поняла, в чём дело: в движениях женщины! Она будто под воздействием дурмана, идёт как кукла. Её толкают, женщина не замечает.
— Ну, что думаете? — Лотеску пристально уставился на меня.
— Что это фарс. Не верю, будто некромант так, открыто… Да, она сложением похожа на Селию, но тот, второй, не преступник. Сообщник — возможно, но не некромант. Не сходится с приметами.
— Уже и точные приметы есть? — одновременно оживились все трое.
Вот так, у меня горе, а им плевать. С другой стороны, лучше отплатить за потерю, чем её оплакать.
— Да. Я принесла. Вот, — пошарила в сумке и достала блокнот.
Рука дрожала, пальцы с трудом листали страницы.
Передала блокнот Неврису и прикрыла глаза. Пусть изучают, а я пока постараюсь успокоиться. Если разрыдаюсь, упущу след. Ничего, Магдалена, ты справишься, ты сможешь поговорить насчёт Селии.
— Замечательно! — Надо же, Неврису что-то понравилось! А я уже решила, что навеки стала для него худшим сотрудником отдела. Откуда только перевели этого блондина? Он точно не из Нэвиля. — Признаться, я полагал, будто вы… Впрочем, неважно. По таким данным — и так чисто! Одна или в паре?
— Одна, — бесцветным голосом ответила я и попросила разрешения выйти.
Долго стояла перед зеркалом в туалете и никак не могла придти в себя. Холодная вода не помогала. Меня трясло, да так, что пришлось вцепиться в край раковины, чтобы не упасть. Хорошо, я тут одна, а то бы не выдержала. Подобные моменты лучше переживать в одиночестве.
Такой, трясущейся, близкой к истерике, зелёной и бледной, меня нашла Алина.
— Пойдём, чайку попьём, — она положила руку мне на плечо и по-сестрински поправила волосы. — Они не звери, поймут. Сама всё скажу. Вот вчера бы — да, съели и не подавились, а сегодня прошло всё. Думаешь, приятно, когда в кабинет врывается вновь назначенный начальник отдела и с порога заявляет: «Одну из сотрудниц убили!»? У вас все девицы в обмороке валялись, мужчины у форточки сгрудились. Дейв, когда опознавал, зеленее тебя был. Естественно, первым делом вызвали тебя — тишина. Потом ещё раз — тишина. После того, как Лотеску Неврису о твоём задании сказал, все начали вызванивать. Это ж катастрофа, предполагаемая смерть сотрудника от рук преступника не шутка! Лотеску к Барашту ходил. Сама понимаешь, он ответственность за ваши жизни несёт. Разумеется, если вы не сами в гущу событий полезли. А тут был сигнал, просили охрану — и вот, голова…
— Понимаю, — вздохнула я. — Поэтому и злился, орал… Самого ж пропесочили. И, — сделала паузу и обернулась к Алине, — спасибо, что первая дозвонилась. А чаю выпью.
В обнимку мы дошли до приёмной Лотеску. Алина усадила меня за свой стол и, обещав скоро вернуться, убежала. Я же уронила голову на руки и вспомнила нашу последнюю встречу с Селией. Если б знала, если б я только знала, вела бы себя иначе…
Из объятий прошлого меня вырвало деликатное покашливание. Подняла голову и увидела Лотеску. Он протянул забытую в переговорной сумку и кивнул на дверь кабинета:
— Алерно и свободны.
— А лаборатория? Я ведь должна знать…
— Узнаете. Идёмте.
Я поплелась вслед за Лотеску и безо всякого энтузиазма рассказала о том, что узнала. Начальник внимательно выслушал и велел, когда приду в себя, изложить всё в письменном виде. И намекнул: лучше бы сделать это в ближайшие два дня.
— Теперь подпись, — Лотеску поднял пресс-папье и извлёк из стопки бумаг лист с моей фамилией. Я сразу узнала — на таких оформлялись выговоры.
Заметив мой напряжённый взгляд, начальник усмехнулся:
— Предупреждение. Я брюнеток строго не наказываю, хотя всю неделю хотелось отшлёпать.
— Вы уже это сделали, — вспомнив вчерашний разговор, возразила я. — Сидеть долго не смогу.
Действительно, предупреждение. Значит, выговор тоже в уничтожителе. Определённо, обожаю Лотеску! При всех его недостатках, он не скотина, успокоился и не стал портить мне послужной список.
Подписала бумагу и попросилась домой.
Лотеску разрешил, но предупредил, со мной пойдёт телохранитель. И не просто пойдёт, а осмотрит квартиру. Покорно согласилась, всё равно спорить бесполезно. Спасибо, парцилен не всучили!
Глянула на часы: половина третьего. Ну да, инструктаж начался без меня.
В приёмной уже дожидался знакомый парень из Отдела ликвидации. Он без лишних слов забрал у меня сумку и повёл в гараж, на нулевом этаже. Значит, сегодня доеду с комфортом, на служебном паромобиле. Только это всё неважно, никаких чувств не вызывает. Селия мертва, попала в грязные руки некроманта, расчленившего её во имя богини Смерти, и мелочи, подобные поездке на любом, хоть баснословно дорогом средстве передвижения, потеряли смысл. Какие это пустяки по сравнению с человеческой жизнью!
