© Lev Gillet. St. Alban and the cost of the discipleship.

Sobornost, 1955-56.

Эти слова Спасителя вполне можно назвать ценой ученичества. Они настолько ясны и вместе с тем настолько полны священным и страшным смыслом, что я не дерзну их толковать. Только ученик, несущий Крест своего Учителя, готовый умереть на нем, может быть в данном случае истолкователем. И такой ученик выходит ныне проповедовать вместо меня — святой, который был первомучеником британским и дал имя этому аббатству, английский патрон нашего Содружества, в честь которого мы ежегодно собираемся здесь — в поисках нового вдохновения. Жизнь святого Албания указывает нам на значимость евангельского выражения: ненавидеть свою жизнь, нести Крест, «вычислять издержки».

Мы очень мало знаем о св. Албаний. С довольно большой долей вероятности мы можем сказать, что мученик Албаний пострадал за Христа в городе Веруламий около 304 г. Почитание этого мученика росло очень быстро и распространилось за пределы Британии. Албаний упоминается в 480 г. в житии епископа Германа Оксеррского в Галлии; столетием позже, в 580 г., его прославляет поэт Венанций

Фортунат: Albanum egregium fecunda Britannia profert. Его почитали в Англии, Франции и Германии. Распространенное его жизнеописание составил в VIII в. Беда Достопочтенный. Конечно, благочестивая народная легенда об Албании связала с его именем множество рассказов, которые невозможно подтвердить исторически. Однако рисуемый ею образ Албания, трогающий сердца столь многих, дорог для нас. Икона не предполагает сходства; скорее она выражает в линиях и красках, более или менее символически, некоторые действия благодати и движения души. Традиционное представление об Албании — это яркий образ идеального ученика Христова, как его видела совесть британских христиан во время гонений и на заре Средневековья. Именно этот образ сегодня перед нашим умственным взором. О чем он нам говорит?

Жизнь и смерть святого Албания есть пример того, что современный автор, по другому поводу, назвал «прекраснейшей логикой христианского мученичества» (Рейнхольд Нибур). Они составляют последовательный ряд призывов и благодатных даров, в котором каждое призвание и каждый дар благодати, будучи воспринятыми, приводят к иному призванию и новой благодати. Отправным пунктом является проявление милосердной любви. Преследуемый христианин, клирик находит убежище у Албания, который был солдатом и язычником. Албаний принял его. Чуть позже сам Албаний просит о крещении. Так проявление милосердия может приводить к вере. Однако теперь уже сама вера предполагает новую ответственность и новое призвание. Посланцы римского правителя приходят с обыском в дом Албания: Албаний облачается в одежды христианского клирика и подвергается аресту вместо него. То, что было просто проявлением милосердия, становится деянием героической любви. То, что было просто актом веры, становится ее героическим исповеданием, граничащим со смертельной опасностью. Албаний предстает перед судьей. Он отказывается отречься от Христа и подвергается телесному наказанию.

И призвание, и благодать возрастают. Албаний не удовлетворяется провозглашением своей веры; теперь он исповедник веры — он страдает за нее. Принеся в жертву свое тело, он воспринял — вместе со столь многими другими святыми — особую власть над физической природой. Он останавливает воды реки, чтобы ее можно было перейти посуху, а затем изводит источник воды из земли. Здесь поразительная символика: святой может остановить течение вод зла, так же как побудить течь источники воды очищения и освобождения. Первое чудо произошло по пути на гору, где Албанию предстояло пострадать, а второе — на самой вершине горы. Власть святого связана с его жертвой, ибо Албаний слышит призыв свыше и принимает свыше благодать: он был осужден на смерть, обезглавлен и так достиг последнего предела жизни истинного ученика. «Когда Христос призывает человека, Он повелевает ему прийти и умереть» (Дитрих Бонхеффер). Нет большего вызова человеку и нет большей награды.

Албаний заплатил цену не тем, что в начале своего ученичества ясно предвидел и наперед принял все стадии этого пути, но без остатка предав себя ученичеству. Он тем самым изначально воспринял всю полноту первого призвания и первого решения и затем отвечал на драгоценные дары благодати, которые получал один за другим. Он являет нам нечто прямо противоположное тому, что случается со столькими номинальными христианами, которые ищут «дешевой» благодати, то есть незатруднительного получения прощения грехов, божественного утешения, молитвы и таинств — покровительства и безопасности по сниженным ценам, отвергая дорого стоящий призыв Христа. Истинный же ученик должен возненавидеть свою собственную жизнь.

Албаний прошел путем от милосердия к вере, от требующего затрат милосердия — к вере, имеющей подлинную цену. В этом есть нечто значимое для нашего Содружества. Мы являемся группой людей, в той или иной степени причастных к экуменическому движению — постольку, поскольку этот весьма неточный термин «экуменизм» выражает стремление к полноте веры во Христа.

Существует много разновидностей экуменизма. Мы хорошо знаем об экуменизме Стокгольма, Лозанны, Эдинбурга, Амстердама, Лунда, Эванстона, об экуменизме богословских собеседований. Эта его разновидность, несомненно, полезна и, наверное, необходима. Есть и другие формы экуменизма, среди которых я бы упомянул прежде всего экуменизм концентрационных лагерей.

Во время второй мировой войны подобный экуменизм существовал в Бухенвальде, Дахау и Освенциме. Христиане, принадлежащие к различным церквам, через общее страдание и пламенную милосердную любовь открыли глубокое единство у подножия креста. Этот экуменизм имеет своих свидетелей — своих мучеников. Достаточно вспомнить три имени: Дитриха Бонхеффера, молодого протестантского богослова, Йозефа Мецгера, католического священника, и мать Марию Скобцову, православную монахиню (в работе которой в Париже я когда-то имел привилегию участвовать). Эти трое были убиты за Христа, все трое свидетельствуют об экуменическом общении в крови, о котором говорится в завещании Мецгера: «Я чувствую себя так же тесно соединенным с моими верующими и преданными протестантскими братьями через крещение и наш общий опыт одного и того же Господа, как и с теми братьями, с которыми я разделяю общение в Святом Таинстве [Евхаристии]».

Экуменизм концентрационных лагерей не прекратился с окончанием войны. Он все еще продолжается. Это экуменизм, имеющий цену. Это путь св. Албания, путь, который ведет через героическое милосердие и через страдание — к смерти, к совершенной вере.

Каким путем наш Господь призывает нас к себе? Это Его тайна, тайна каждой души. Но давайте помолимся, чтобы среди членов нашего Содружества, собравшихся здесь этим утром, нашлись те, кто услышит суровое слово Евангелия: «Если человек не возненавидит самой жизни своей...». Помолимся, чтобы оказались некоторые, которые — в соответствии со своим собственным состоянием — «вычислят издержки», и заплатят цену, и пойдут по стопам св. Албания: по пути, который ведет от одного призвания к другому, от одной жертвы—к другой, от благодати — к благодати. Аминь.