Глава 3
К выходным установилась по-летнему теплая погода. Никто и не ожидал, что к концу сентября температура поднимется выше двадцати градусов и можно будет снова погреться на солнышке, забыть на несколько дней о том, что приближаются осенние холода. В пятницу вечером машины потоком хлынули за город.
Люба, взволнованная до крайности сидела на переднем сиденье «Лады» рядом со Стасом и не могла сказать ни слова. Стас везет ее на дачу к родителям, это что-нибудь значит или нет? Ни разу даже в гости не пригласил, а тут на целых два дня, да в загородный дом, где собралась вся его семья! Так значит это что-нибудь, или не значит?
– Чего молчишь? – первым спросил Стас.
Они уже с полчаса торчали в огромной пробке и конца этому не предвиделось. Вечер. Пятница. Хорошая погода. Конец света, одним словом. Их то и дело пытались затереть крутые иномарки, по обочине перлись джипы, чтобы потом по наглому втереться в ряд. Стас матерился и грозил кому-то кулаком. Из соседних машин грозили ему и по губам было видно тоже матерились.
– Я никогда не смогу ездить по Москве! – с отчаянием сказала Люба. – Не представляю себя за рулем в этой ужасной пробке!
– Слава богу! – облегченно вздохнул Стас. – Ты это наконец поняла!
– Что поняла?
– Что женщина за рулем – аварийная ситуация на дороге.
– Ты сейчас говоришь слово в слово, что и мой инструктор по вождению.
– Неудивительно, что умным людям приходят в голову одинаково умные мысли, – глубокомысленно заметил Стас.
– По-моему, мужчины и женщины – это два враждебных клана, которые никогда друг с другом не договорятся.
– Ха-ха! Договариваются же. По ночам, в постели. А со звонком будильника вновь начинается война.
– Есть же счастливые пары.
– Ладно, не дуйся. Хочешь, я тебя немного развлеку? Все равно застряли надолго.
– И как ты, интересно, собираешься меня развлечь? Песенку споешь?
– Беседой, милая, беседой.
– Очень интересно!
– А мотив, по которому Варягин вполне мог отравить своего соседа тебе не интересно?
– Что ты такое говоришь?! Как так: отравить?!
– На первый взгляд знакомство между Варягиным и Михаленко шапочное. Живут двое на одной лестничной клетке, и что с того? Но на поверку оказывается, что пересекались они, не только заходя в один лифт.
– А как еще? – насторожилась Люба.
– У Варягина есть фирма, – издалека начал Стас.
– Знаю. Но она обанкротилась.
– Это сейчас она обанкротилась. А пару лет назад фирма Олега Валерьевича Варягина процветала. Кстати, ты знаешь, как устраиваются на работу?
– Есть разные способы, – пожала плечами Люба. – Некоторые берут газету и начинают звонить по объявлениям или залезают в Интернет и рассылают резюме по электронной почте.
– Есть гораздо более надежный способ: знакомства. Допустим, твой сосед по лестничной клетке – владелец процветающей фирмы. А близкий родственник твоей жены потерял работу. Почему бы не зайти к соседу починить сломавшийся электробытовой прибор и между делом не порекомендовать своего шурина?
– Я так поняла, что Варягин взял на работу брата жены своего соседа по лестничной клетке?
– Именно. Кладовщиком. А тот проворовался. Оказался нечист на руку. Или сослуживцы подставили, но Варягин поверил в версию о воровстве вновь нанятого сотрудника. Так тоже бывает: приходит на работу новый человек, и пока он осматривается, на него вешают всех собак. То есть люди, знающие все ходы и выходы, находят козла отпущения. В данном случае таким козлом, по-видимому, оказался шурин Варягинского соседа по лестничной клетке.
– А если он действительно проворовался? Шурин?
– Может, и такое быть. Короче, излагаю факты. С год назад между Варягиным и его соседом Михаленко произошла бурная ссора, чему есть свидетели. В частности, жена Михаленко и другой сосед по лестничной клетке. Телемастер подстерег Варягина у лифта и, будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения, угрожая ножом, заявил, что если перед Мишкой не извинятся, он его обидчика просто-напросто прирежет. То есть Варягина, который поверил в наговор. А Мишка, мол, не виноват.
– Мишка – это шурин? Тот самый, которого взяли кладовщиком?
– Именно.
– А почему же согласно твоей версии, Варягин отравил своего соседа?
– Испугался. Жить рядом с человеком, который тебе угрожает, все равно, что жить на вулкане. От страха за свою жизнь Варягин Михаленко и отравил.
– Какая чушь! Они так часто ссорились?
– Не часто. Но уволенный Варягиным Мишка к телемастеру Михаленко не раз заходил. И, судя по всему, жизнь у него так и не сложилась. Сначала работал грузчиком, к материальным ценностям и хорошей должности допуска не имел, теперь и вовсе без работы.
– И что?
– Последний раз Михаил Борисов заходил к Михаленкам как раз накануне того дня, когда умер телемастер. Картина-то вырисовывается. Шурин пришел, в очередной раз пожаловался на жизнь, телемастер на следующий день поддал и рванул к Варягину отношения выяснять, они поссорились, и, чтобы окончательно избавиться от конфликтного соседа, Олег Валерьевич подсунул ему отравленную водку.
– Знаешь, Стас, ему сейчас не до того, – с сомнением сказала Люба. – Варягин ищет смерти. Думаю, он бы обрадовался гневу Михаленко и сам подставил бы ему свой лоб: на, бей!
– А разве не ты мне недавно говорила, что у Варягина возникла потребность найти козла отпущения? Что он хочет кого-нибудь убить, потому что чувствует себя обиженным? Вот и излил злость на соседа.
– Какая чушь! – повторила Люба.
– И не чушь вовсе, – надулся Стас. – Стройная версия. Только доказательств маловато.
Любе некстати вспомнились некоторые строки из письма Варягина, отправленного им по электронной почте. Интересно получается. Варягин зол на весь свет, на его лестничной клетке труп. Черт его знает. Стас-то не так уж и не прав.
– В час по чайной ложке, – вздохнула она.
– Что?
– Приедем поздно, вот что.
– Да. Поздно.
– О чем ты думаешь?
– Как доказать вину Варягина, – коротко ответил Стас.
– Вы ничего не докажете. Разве можно осудить человека на том основании, что он несколько раз поскандалил с соседом по лестничной клетке?
– Все можно, – пожал плечами Стас. – Человек-то умер. Налицо криминал. Кто-то должен за это сесть.
– Я тебе докажу, что ты ошибаешься.
– Ты обещала к Варягинской квартире и близко не подходить.
– И не собираюсь.
– Хвала аллаху! Тронулись наконец!
– Ты вроде не мусульманин. Аллаха-то зачем помянул?
– Да кого угодно. Черта, дьявола, пророка Магомета. Не знаешь, кому молиться, какому богу. Или дьяволу. Господи, почему ж люди не летают?!
– Авария, Стас. Потому и стояли.
– Вот уроды! – взвился Самохвалов. – Ездят, как… – Люба заткнула уши, потому что понеслась матерная брань. В пробках люди перестают разговаривать, как люди. И думать тоже.
Люба и не ожидала, что столь неудачно начавшийся вечер закончится так приятно. То ли погода так повлияла, то ли выпитое за ужином спиртное, но в наступившей вскоре после их приезда темноте Люба сидела у костра вместе со Стасом, томная, расслабленная, и думала о том, что, кажется, понравилась его родителям. Во всяком случае, как это принято говорить, ужин прошел в теплой и дружественной атмосфере.
«Любовь Самохвалова – звучит не слишком благозвучно», – лениво думала она, – «но если женщина любит своего мужа, она должна взять его фамилию». Она тут же спохватилась: «Размечталась! Подумаешь: любовник привез к родителям на дачу!»
– Стас?
– Ну? – зевнул тот.
– А что ты про меня рассказывал родителям?
– Что-то рассказывал.
– Хорошее?
– Нет, плохое.
– Я тебе уши сейчас надеру!
– Ха-ха!
– Отшлепаю!
– Милая, и зачем тебе ребенок? У тебя есть я.
И они оба вдруг резко замолчали. Шутка была неудачной.
На следующий день Стас от скуки вывез Любу на местную дорогу, практиковаться в вождении.
– Здесь водителей – три с половиной калеки, поэтому можно тебя выпускать. Посмотрю, на что ты способна, – сказал он, усаживая ее за руль. – Разобьешь мне тачку – купишь новую.
Она рулила старательно, пытаясь доказать, что вполне освоила процесс.
– Что ты шарахаешься от встречных машин чуть ли не на обочину? – все равно нашел повод придраться Стас.
– Пропускаю.
– Не надо: тебя и так все боятся. Сами объедут за километр.
– У меня получается?
– Ага. Щи варить.
– У меня, между прочим, на следующей неделе будут права!
– Это тебе кто сказал?
– Инструктор. Я деньги заплатила.
– Права – это хорошо, – задумчиво сказал Стас.
– Так ты не возражаешь?
– А, получай свои права! – махнул рукой он. – Кто знает, быть может, в скором времени и пригодится?
В общем, уик-энд прошел на мажорной ноте. Люба надышалась хвоей в сосновом бору, обожгла руку, неловко вытаскивая из костра печеную картошку, но съев ее, умилилась и расчувствовалась, вспомнив вкус детства и пионерлагерь, занималась со Стасом любовью в прохладной террасе, пахнущей деревом, и умывалась утром родниковой водой. Чай был необыкновенно вкусным, с травами, Стас как-то особенно нежен. Все время лез с поцелуями и норовил ее обнять.
Когда его родители их провожали, у Любы возникло чувство, что это уже серьезно. Знакомство состоялось, глупостей она, вроде бы, не наговорила, плохой хозяйкой себя не показала. Как знать? Может, это и будет ее семья?
Люба вспомнила о Варягине только вечером в воскресенье. Надо бы и почту проверить, и сообщение послать. Права она или не права, интересно? Ладно, подождет. В конце концов, что может случиться до завтра? В тюрьму его не посадят, это уж точно. Стас ничего об этом не говорил.
Люба пугалась, когда он приходил домой в таком вот настроении. Злой, растрепанный, раздерганный какой-то, нервный. Она, молча, ушла на кухню.
– Это черт знает что! – завопил в прихожей Стас. Потом загремела упавшая вешалка, на пол со звоном посыпалась мелочь из его карманов.
– Ты можешь потише? – возмутилась она.
Стас протопал в комнату и зло сказал:
– Твой Варягин – просто козел! У нас еще один труп.
– Труп?!
– Алкаш из четвертого подъезда. Похоже, что в округе завелся маньяк, член общества «Трезвость». Два потерпевших, и оба любители заложить за воротник. Сегодня в девять часов вечера позвонила жена покойного Михаленко и, рыдая, сообщила, что у лифта лежит ее сосед Олег Варягин весь в крови.
– Так его все-таки убили?!
– Ты слушай, не перебивай. На лестничной клетке кто-то вывернул лампочку. Людмила Павловна Михаленко утром, часов в восемь, видела, как ее сосед Варягин вышел из своей квартиры, одетый в рыжую приметную куртку и рыжую же кожаную кепку. И вот Михаленко выходит вечером из своей квартиры и у лифта (заметь, лампочка вывернута, только уличный фонарь в окошко светит!) видит эту самую кепку и куртку. В крови. Ну, кто убит?
– Варягин.
– Вот и она так подумала. Но приехавшая опергруппа, восстановив освещение, вскоре идентифицировала труп как некоего Палочкина Сергея Прокопьевича сорока трех лет. И Людмила Павловна вынуждена была это подтвердить. Палочкин – известная личность. Давно уже пьянствует, пока не бомжует, но в квартире у него настоящий притон. Был. Палочкин собирал и сдавал бутылки, постоянно клянчил у жильцов деньги. И продуктами брал, не гнушался. В общем, опустившаяся личность.
– Ах, этот! Из четвертого подъезда! Конечно, помню! Да и я сама ему десятки совала. Уж больно вид у него жалостливый. И пустые бутылки нарочно к мусоропроводу выношу. Только поставишь, он тут как тут! Словно караулит. Но за что же его убили?
– Найти бы, кто убил, да спросить: «А за что, собственно?» Эти два трупа, Палочкина и Михаленко как-то связаны. Но как?
– Почему обязательно связаны?
– Во-первых, оба убийства произошли на одной лестничной клетке. Во-вторых, на Палочкине почему-то была одежда Варягина. В-третьих, черт, все завязано на этом Варягине! А у него на сегодняшний вечер железное алиби! Железобетонное. Он с работы уехал без пятнадцати девять, есть свидетели. И приехал к дому позже, чем опергруппа. Увидел труп Палочкина и принялся вдруг дико хохотать. Ну не странная ли реакция? Может, ты права, и он точно псих? На почве глубокой депрессии крыша поехала. Может такое быть?
– Нет, Стас. Я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело.
– И в чем?
– Ты же запретил мне подходить к квартире Варягина. Как я могу проверить?
– Подумаешь! Разберусь без тебя. Завтра утром Варягина следователь будет допрашивать. Вытрясем из него все, – заверил Стас.
Почему Варягин при виде трупа Палочкина стал дико смеяться, Люба узнала гораздо раньше Стаса. На почте у нее было письмо, которое она открыла, едва за Самохваловым захлопнулась дверь.
Тема: происшествие
Уважаемая Любовь Петрова!
Хочу спросить у вас совета, как у специалиста. Со мной в последнее время происходят странные вещи. Странные и непонятные. Хочу спросить у вас: а не отъезжает ли часом, моя крыша и верите ли вы в судьбу? Может, я законченный шизофреник или безумец, страдающий манией преследования? Каков будет ваш диагноз?
Новости разносятся быстро. Вы должно быть, уже слышали, что вчера вечером на моей лестничной клетке был обнаружен еще один труп. Предполагаю, что весь дом теперь только об этом и говорит! По счастью, мне пришлось задержаться на работе, иначе меня обвинили бы и в этой смерти, хотя, видит бог, к убитому я вообще никакого отношения не имею. Но, рассказываю по порядку.
Вчера утром я проснулся в сквернейшем настроении. Минут двадцать не мог встать с постели, все лежал, думал о своих несчастьях, перебирал в уме все возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. Вы, должно быть, знаете, как это бывает. Ничего путного в голову не пришло, и настроение мое стало еще сквернее. Я заставил себя выпить чашку кофе, глянул за окно, увидел там синее небо, на термометре восемнадцать градусов тепла, что многовато для конца сентября, и расстроился окончательно, хотя, казалось бы, больше некуда. Вот ведь какая дрянь! Чудесная погода, а мне решительно некуда идти! И не с кем! Будучи целиком занят своими грустными мыслями, я машинально взял с вешалки яркую рыжую куртку, купленную мне женой и такую же кожаную кепку. Признаться, терпеть их не могу, но в последнее время я не соображаю, во что одет, как одет, хорошо одет или плохо.
И вот выхожу я из подъезда, расстроенный и вдруг до меня доходит, что действительно жарковато. За каким чертом я так вырядился? Двух шагов от дома не отошел, а уже вспотел! Словом, неприятность за неприятностью, хотя, казалось бы, все это мелочи. Но эти мелочи, уважаемая Любовь Александровна, очень меня угнетают. И тут подходит ко мне алкаш из четвертого подъезда со словами «дай десятку на опохмелку». И черт меня дернул вступить с ним в диалог. Начал ему проповедовать, что пить вредно, и вообще это не выход. Себя, что ли, пытался уговорить? Давно уже хочется напиться вдрызг.
А мужик мне и говорит: «Тебе хорошо, у тебя вон какая одежа, а я свою пропил. Скоро холода, а мне и надеть нечего. Подай, Христа ради, трясусь, как осиновый лист». И руки перед собой вытягивает. Глянул я: и, правда, трясутся. И так жалко его стало. «Видишь», – говорит он, – «как тяжело живется бедному человеку? Вам, буржуям зажравшимся нас, пролетариат, не понять. А на богатых я насмотрелся: за десятку удавятся». И тут меня такое зло взяло! Ну что он знает про нас, богатых? Разве я сволочь? Разве зажравшийся буржуй? Разве не давал я людям заработать? Разве не один сейчас все это расхлебываю?
В порыве нахлынувших чувств я снял с себя куртку, снял кепку, нахлобучил все это на алкаша и говорю: «На, пользуйся!» Он, конечно, обалдел. А я еще добавил: «На память от буржуя – сволочи. И это возьми». Сунул ему тыщу и пошел к своей машине.
И весь мой день пошел наперекосяк. До вечера с трудом дотерпел, а потом говорю секретарше: «Всем отвечай, что Варягин уже уехал домой. И точка». А сам меж тем отсиживался допоздна в офисе, пока все сотрудники не разошлись. Я имею в виду тех, которые еще с фирмы не разбежались. Которые еще на что-то надеются и терпят двухмесячную уже задержку зарплаты. Но таких немного. Ушел я около девяти, а когда добрался до дома, увидел возле своего подъезда милицейскую машину. И двое с носилками выходят, а на них человек лежит, вперед ногами. Потом я увидел куртку свою рыжую всю в крови. И кепку.
Знаете, умереть мне давно хочется. Но что останавливает человека? Страх. Страх перед тем, что будет очень больно, страх перед физическими страданиями. Ведь этого алкаша ножом несколько раз пырнули. Я как представил себе, что в мое тело входит нож. Раз, другой, третий. Жуть! Самая легкая смерть та, которая подстерегает тебя неожиданно. Когда ты планируешь свое будущее, знаешь, что через два месяца будет зима, потом опять весна, и даже мысли в голове нет, что всему этому может прийти конец, да так и умираешь с верой в то, что придет весна.
Я пожалел потом, что так оно все получилось, потому что догадался: вовсе не алкаша этого хотели убить. И не маньяк там орудовал. Зачем маньяку было лампочку на площадке выкручивать? Незачем. Ну, вышел бы я из лифта, увидел постороннего человека и спокойно повернулся бы к нему спиной. А к тому, кто ждал меня с ножом, не повернулся бы. И он, увидев мои глаза, не смог бы меня убить. Почему? Должно быть, мы знаем друг друга не один год. И у него на меня какая-то обида. Но вот логики его я понять не могу. Зачем меня надо сейчас-то убивать? Лежу на лопатках, как побитая собака, мучаюсь смертельно. И все знают мое состояние. Зависти-то никакой сейчас точно уж быть не может.
Вот вы и скажите мне, не свихнулся ли я часом на почве длительной депрессии, и не страдаю ли паранойей? Что вообще происходит? Конечно, это вопрос не к вам, а к милиции, но как они работают, мы с вами сами прекрасно знаем. Будут они разбираться во всяких там тонкостях!
Смешно! Человека, который больше всего на свете хочет умереть, пытаются убить и дважды не получается. Потому как отравленная водка, полагаю, предназначалась тоже мне. Никто ж не знал, что сосед получит ее в презент.
Весьма рассчитываю на ваш скорый ответ.
О. Варягин.
Нет, этот человек не был параноиком. С ним действительно происходило что-то странное. Интересно, а что вечером скажет Стас? Есть какие-то новости?
– Устал, как собака. Этого Варягина следователь четыре часа сегодня терзал. И, знаешь, какая заковыристая получается история.
– Это его хотели убить, так?
– А ты откуда знаешь? – вытаращил глаза Стас.
– Догадалась.
– Может, ты догадалась, и кто это мог сделать?
– Может, и так.
– Поделись, подруга, своими соображениями, – снисходительно сказал Самохвалов. – А я подумаю, может, тебя в помощники взять? С положенным по штату окладом?
– Сначала ты расскажи.
– Палочкин, ошарашенный, пошел к пивному ларьку и там рассказал о странном мужике, у которого крыша поехала. Мол, почти новую кожанку со своего плеча чужому человеку отдал. Еще и тыщу прибавил. Слушатели, конечно, посоветовали: пойди и верни, мало ли что. Этих буржуев не поймешь: сегодня куртку дарит, завтра, морду набьет и отнимет. И гражданин Палочкин, напившись для храбрости до состояния почти полной невменяемости, отправился вечером к Варягину отдавать куртку. Номер квартиры ему подсказала консьержка, выслушав его жалостливую историю, она же открыла дверь в подъезд. Я думаю, что дело было так: убийца позвонил Варягину на работу, секретарша сказала, что шеф уже уехал домой. Убийца поехал туда же, вывернул лампочку на лестничной клетке, потому что Варягин мог его узнать, и стал ждать. А тут Палочкин поднялся, в куртке, в кепке. Убийца, видимо, хорошо знает гардероб Варягина, и в этой приметной куртке с кепкой видел его не раз. К тому же рост, сложение… В темноте Палочкина вполне можно принять за Варягина. И последнее: он направился прямиком к Варягинской квартире. Убийца подошел со спины и несколько раз ударил его ножом. И кинулся бежать.
– А запах? От Палочкина же водкой пахло?
– Может, у убийцы насморк или хронический гайморит? Кстати, интересная версия. И почему, собственно, Варягин с горя не мог напиться? Как случилось, так и случилось. Может, мужик сразу догадался, что не того убил? И вообще, мне кажется, что этот человек не профессионал. Дилетант. Как известно, таким везет. В том смысле, что вычислить их трудно. Это, во-первых. А во-вторых, тот, кто покушается на Варягина, почему-то боится смотреть ему в глаза. Совестно, что ли?
– А пытаться убить его не совестно?
– Видимо, обстоятельства заставили. И серьезные обстоятельства.
– Стас, ты веришь в судьбу? – внимательно глядя ему в глаза, спросила Люба.
– В судьбу? Не знаю. Верю, наверное.
– А в то, что каждому свой срок отмерен?
– Может быть, и так. А может, и не так.
– А вот я недавно передачу смотрела. О катастрофах. Так там интереснейшие вещи рассказывали! О человеке, например, которого жена вечером выгнала из дома, а ночью этот дом взорвали террористы. Этот человек решил пожить немного у своего приятеля. Так через неделю террористы взорвали и этот дом. И человек все-таки погиб. Хотя взрывов больше не было. Только два. Первый раз его не зацепило, так во второй сработало. Судьба?
– Да, наверное.
– Или рассказывали об американке, которая случайно осталась жива после теракта, когда башни-близнецы в Нью-Йорке рухнули. Она решила вообще уехать из этого города и села в самолет, который после взлета рухнул на жилой квартал того же Нью-Йорка. И погибла. Судьба?
– Ты это к чему?
– Варягина дважды пытались убить. Но погибают другие люди. По-моему, его надо изолировать.
– С ума, что ли, сошла? Зачем?
– Ему срок еще не пришел, а он смерти просит. Вот и получается, что она кого-то другого находит.
– Люба, это же дико. Какие-то первобытные суеверия. Ты же образованная женщина, компьютер знаешь, Интернетом пользуешься. Кстати, давно мы этим не занимались.
– Не отвлекайся от темы. Что ты намерен делать с Варягиным?
– Теперь надо изучать его окружение. Родственников, друзей, врагов. Может, из-за наследства убили?
– Да у него же ничего нет кроме долгов! Квартира за них уйдет, если с Варягиным что-то случится. И потом, его прямая наследница – жена. Насколько я поняла, они не в разводе. Следовательно, после смерти мужа все достается ей. А она уехала в другой город.
– Жена? Это интересно. Надо все про нее выяснить. Так как насчет Интернета? Как там поживают наши Венеры с Аполлонами?
– Что ж. Любое дело надо доводить до конца. У нас еще много сайтов осталось.
– И все о любви? Класс!
Одиннадцать тридцать:
Mara: ищу даму сердца
Дама сердца: а хата есть? А бабло?
Mara: не хочу быть спонсором
Дама сердца: задаром ничего не бывает
Mara: сама дура!
Воспитатель: девочки, не надо сориться!
Дама сердца: а кто тебе сказал, что мы девочки?
Воспитатель: женщины что ли?
Дама сердца: вааще-то я мальчик
Mara: хватит прикалываться!
– Стас, это не то. Тебе не кажется?
– Самое то.
– Ты опять о своем. Мы преступника ищем.
– Да? Я к этому уже остыл. Может, они прекратили свою деятельность?
– Давай-ка проверим еще раз сайт «Досуг в vip-сауне». Там, где настоящие леди.
Страшила: мне в субботу понравилось.
Дуся: что конкретно?
Страшила: общаться с девушкой.
Сказочник: девушки бывают разные.
Страшила: та первая была ничего. Жаль адресок не оставила.
Дуся: ребята, вы о чем?
Страшила: о девушках. Сел Железному Дровосеку на хвоста.
Сказочник: а сам?
Дуся: парни, я здесь! Записывайте адресок.
Страшила: согласен на любые условия.
Сказочник: значит, организуем.
Страшила: держим связь. Как же я люблю наше сказочное королевство!
Дуся: парни, вы такие скучные!
– Стас?
– Да?
– Кажется, попали. Имя знакомое.
– Сказочник?
– Да. Это, похоже, продавец. Или лицо его представляющее.
– А кто такая Дуся?
– Скорее всего, случайная собеседница. Не могут же они выкинуть желающих пообщаться с форума?
– А ты уверена, что это не ошибка? Как доказать?
– Не знаю. Заявлений больше не было?
– Пока нет.
– Значит, действуют наверняка. Ищут тех, кому в милицию идти не резон. Во избежание огласки. Надо бы хоть какое-то подтверждение тому, что Сказочник – это продавец. Ох, как у меня голова от всего этого болит! Да, я вспомнила, что хотела тебе сказать! Помнишь, ты мне рассказывал историю о шурине убитого телемастера Михаленко? Михаиле Борисове, кажется?
– И?
– Так вот: если хочешь проверить знакомых Олега Варягина, то начать надо с Борисова. Я думаю, если Борисов заходил к телемастеру, то вполне мог постучаться в соседнюю дверь и заглянуть к своему врагу. Ведь Варягин ему враг? Враг.
– Интересная версия. Хорошо, мы выясним.
Следующим утром:
Варягину О. В.
Тема: почтальонша
Олег Валерьевич! Успокойтесь: с вами все в порядке. Никакой манией преследования вы не страдаете. Вас и в самом деле пытаются убить. Но и паниковать не стоит. Просто надо быть настороже. Вы упоминали в первом письме о человеке, который считает вас своим врагом. Вопрос первый: кто этот человек? Вопрос второй: не заходил ли он к вам перед тем, как в холодильнике неизвестно откуда появилась бутылка водки? Вопрос третий: кто к вам заходил за последнюю неделю? Не было ли среди этих людей тех, с которыми у вас старые счеты?
Еще раз повторяю: вы должны успокоиться. Мы с вами пытаемся проанализировать ситуацию. Я уверена, что это лежит на поверхности. Не держите в себе свои переживания. По крайней мере, с вас снято обвинение в убийстве, это уже немало. Все сложные жизненные ситуации, как правило, разрешаются, непоправима только смерть. Нужно время. Вам в первую очередь нужно время. Соберитесь с мыслями, и не думайте о том, что в милиции одни дураки работают и им все равно, кого посадить. Там тоже люди, и если вы не виновны, они будут на вашей стороне.
Петрова Л.
вечером того же дня:
Петровой Л.
Тема: все та же
Уважаемая Любовь Петрова!
Насчет дураков, которые не сидят в милиции, вы меня ни за что не переубедите. Сидят, и еще как! Сплошь взяточники и хамы! Четыре часа я пытался доказать следователю, что убить пытались именно меня! Но я вот он, клиент, как говорится, готов, осталось только наручники надеть и отправить дело в суд. А того, кто на меня дважды неудачно покушался еще найти надо. Меня каким-то чудом выпустили. Но не факт, что на этом все и закончилось.
Что касается человека, о котором я уже упоминал, как о своем враге, да, действительно он заходил ко мне накануне того злосчастного дня, когда я отдал соседу – телемастеру бутылку водки. Его зовут Михаил Борисов. Знаете, это очень неприятная история, о которой мне до сих пор не хочется вспоминать.
Примерно год назад сосед попросил устроить своего шурина на работу. Мол, мужик непьющий, ответственный, предельно честный, потому и с работой не везет. Словом, человек хороший, потому и места себе найти не может. Я почему-то вспомнил себя в юности, как мыкался, пытаясь куда-то пристроиться, как был в роли просителя и что получил от дяди за свои лучшие человеческие качества. Претенциозно звучит, да? Но в каждой похожей истории я все равно ищу свою обиду на дядю. Очень уж меня зацепило. Так вот: я решил помочь хорошему человеку и взял его на работу. Оклад положил большой, это мой принцип: чтобы люди не воровали, им надо платить столько, чтобы хватало на жизнь. И не только на хлеб с маслом, но и на маленькие радости тоже. А на складе товара много, и не дешевого, а, следовательно, и соблазн большой.
И вот через два месяца мне докладывают, что обнаружилась недостача. Не сказать, что много, штук на десять зеленых. И вешают все на нового кладовщика. Ну, что мне было делать? Этого Борисова я знаю два месяца, и то по рекомендации пьющего соседа, а человека, который на него докладную написал, знаю несколько лет. Он мне стал почти как родной. И кому я должен был поверить? Разумеется, тому, кого много лет считал своим другом, с кем начинал дело.
Это сейчас, когда он купил трехкомнатную квартиру, я начинаю понимать, что друг-то меня по крупному развел. Сколько их было, этих Михаилов Борисовых? На одного повесили десять штук, на другого двадцать. Третий и вовсе тридцатку якобы умыкнул. А утекло все в один карман. Фирма-то в кризисе не из-за одной только моей нерасторопности, здесь еще и мои сотрудники постарались, которым я без оглядки верил.
А Борисова я тогда уволил, причем, не выплатил ни зарплату за последний месяц, ни выходного пособия. Долг выколачивать не стал, списал на убытки. Да еще посчитал себя добрым человеком. Оно понятно: другой бы хозяин на моем месте послал бы крутых парней выколачивать украденные деньги, а я человека пожалел.
Борисов зашел ко мне за день до того, как случилась эта история с водкой. Я открыл дверь и первое что услышал было:
– Сказали, что у вас большие неприятности? Могу я чем-нибудь помочь?
Что вы на это скажете? Дорого бы я дал, чтобы услышать эту фразу от кого-нибудь из своих так называемых друзей! А сказал ее человек, которого я когда-то здорово обидел. Я, разумеется, спрашиваю:
– Зачем пришел? Порадоваться моим несчастьям?
– Нет, – говорит. – Помочь хотел.
– А ты что, – спрашиваю, – разбогател?
– Нет, не разбогател. Но если продать что-нибудь хотите, квартиру или машину, могу найти хорошего покупателя. У меня племянница в риэлторской конторе работает. К тому же я наследство получил, тетка умерла. Участок десять соток с маленьким домиком, километрах в пятидесяти от Москвы, так что, если надо.
– Что надо?
– Вы можете там жить.
Участок у него, видишь ли, с домиком! Десять соток! Ну, откуда такие берутся? Я ему не очень-то поверил. Но в дом пригласил. Теперь думаю: точно! Это он бдительность мою хотел усыпить! В доверие втирался. Я все пытаюсь вспомнить: была ли у него в руках сумка? Кажется, была. Кто же нынче с пустыми руками ходит? Оставался он один на кухне? Оставался. Зазвонил телефон, и я минут десять разговаривал в соседней комнате с одним из своих кредиторов. Не при Мишке же!
Хотя, знаете, этот человек, то есть не кредитор, а Борисов, стал мне вдруг удивительно симпатичен. Лицо у него такое… Сам не знаю, как это объяснить. Есть такая порода людей. Словно не из мира сего. Кидают их все, почем зря, а они все лезут со своей помощью. Знаете, что мне сказал на прощанье Мишка?
– Вы мне когда-то поверили, на работу взяли. Вы человек хороший, потому и в наговоры верите. А хорошим людям надо помогать.
И ушел. И что мне теперь делать? Стукнуть на него? А если не он? Но ведь больше мне думать не на кого.
Еще ко мне заходила женщина, с которой у меня когда-то был роман? Любовь? Не знаю, как это назвать. Любовь, это когда дело до постели доходит, я же верный муж при неверной жене, правильный до безобразия. А дама эта долго меня добивалась. Эта женщина – одна из моих сотрудниц. Кстати, она до сих пор остается работать на фирме, и я вижу ее каждый день.
Догадываетесь, зачем она приходила? Считается, что, если от человека ушла жена, то он готов кинуться на грудь к первой же, которая его пожалеет. Но я не кинулся. Понимаете, не люблю я ее. Хотя, красивая баба, умная, мужчинам, наверное, нравится. Но что-то в ней есть такое Холод, да. Если и любит, то любит слишком уж расчетливо. Мол, ты теперь должен переехать ко мне, мы поженимся, рассчитаемся с долгами, откроем новую фирму и будем вместе зарабатывать деньги.
Я понял из ее пламенной в кавычках речи, что такие мужчины, как Олег Варягин на дороге не валяются, нужно пользоваться моментом и устраивать свою личную жизнь. Ну и кого она хочет из меня сделать? Короче, дама ушла ни с чем, и уже не в первый раз. Говорят, нет ничего страшнее оскорбленной женщины. Да, я был в тот день слишком резок, но не могла же она. Нет, об этом не хочется и думать!
Потом ко мне зашел брат Антон. Я ждал его, и, если честно, ждал с деньгами или с каким-то конкретным предложением. Ведь мы же братья! У него жена богатая. Он спросил, не наладились ли мои дела? А как они наладятся, если никто не хочет помочь? Как?! Помните фильм «Обыкновенное чудо»? Так вот я сейчас в положении жены короля, которую душили, а тот стоял рядом и говорил: «Потерпи, может, обойдется». Так же сейчас поступают все мои родственники и друзья, причем все без исключения. Я умираю, а они стоят рядом и уговаривают потерпеть, но помочь никто не хочет. Брат Антон, например, сказал, что своих денег у него нет, только деньги жены, а дядя в последнее время стал прижимист. Зашел же братец глянуть на мою квартиру. Мол, если решу продавать, то они с женой подумают. Может, и выручат меня, но надеются на скидку. По-родственному все устроить. По-свойски. Ну уж нет! Ни от него, ни от дяди мне таких денег не надо. Никогда и ни за что. Я прекрасно знаю, что свои в таком деле хуже чужих. По-свойски купят по дешевке, так уж устроен мир. Чужих можно и нагреть, и денег с них больше спросить, а свои прекрасно знают, что сколько стоит. Да еще и скидку просят! Лучше уж пусть мне Борисов покупателя поможет найти. Братец прокрутился немного и ушел. Сказал:
– Звони, если что.
Еще заходили сотрудники, которых я отправил в отпуск без содержания, трое или четверо, точно не помню. Выражали сочувствие, но, кажется, просто зондировали почву: что и как. Хорошую работу найти трудно, а я, вроде бы, никогда никого не обижал. Эти просто выжидают: выкрутится Варягин или не выкрутится. Помочь не хотят, но сторожат, словно псы голодные, и на всякий случай поддерживают отношения. Не говорят, что куда-то пристроились. Говорят, ждем, мол. Врут, должно быть. Слова сочувствия денег не стоят, но потом всегда можно сказать: в это тяжелое время мы были с тобой, а не против тебя.
Обидел ли я кого-нибудь из них? Вы же прекрасно понимаете, что у сотрудников всегда есть повод обижаться на хозяина. А ты крутишься как белка в колесе, и многие обиды просто не замечаешь. Кто-то из них вполне мог затаить зло, в душу ведь ни к кому не влезешь.
Вот, собственно, и все. Да, зашел тот самый товарищ, из-за которого я уволил Борисова, и который, несмотря на то, что дела на фирме идут плохо, купил себе недавно трехкомнатную квартиру. Кстати, я спросил его: на какие деньги? Замялся, начал что-то плести про жену, про ее родню. Я спросил в лоб: а виновен ли Мишка и иже с ним? Не ты, ли их подставил? Дал понять, что обо всем догадываюсь, и еще пошутил, что знаю теперь, к кому посылать кредиторов. Мол, вот они, ваши денежки: вложены в квартиры сотрудников. С них и собирайте долги. Надо сказать, что товарищ стал белее мела при этих словах. Знает кошка, чье мясо съело. Поспешно попрощался и ушел.
Вот теперь точно все. Потом пришли вы.
Так что вы теперь, уважаемая Любовь Александровна, думаете обо всем об этом? Знаете, у меня ведь на милицию мало надежды. Я надеюсь только на себя, но мое мнение субъективно. Я хотел бы, чтобы кто-то со стороны проанализировал ситуацию, так сказать, извне. Сдается мне, что вы человек умный и наблюдательный. Помогите мне разобраться с этим делом. Клянусь, что я умею быть благодарным. Да, сейчас дела мои плохи, но придет момент, и я вам тоже смогу чем-нибудь помочь.
Жду ответа с нетерпением.
Остаюсь с неизменным к вам уважением
Варягин Олег Валерьевич.
Люба задумалась: что на это ответить? Проще всего показать письмо Стасу. В нем ценная для следствия информация. Но Варягин милиции не верит. С «почтальоншей» он достаточно откровенен, но если Олега Валерьевича спугнуть, он замкнется в себе окончательно, и тогда из него слова не вытянешь.
И Люба решила никому ничего пока не говорить. Все равно следствие сейчас активно разрабатывает Борисова. Пусть они убедятся, что бывший кладовщик невиновен, и тогда Люба осторожно даст Стасу наводку на остальных. Варягин упоминал какую-то женщину. А еще брата.
Но когда Стас пришел с работы, разговор пошел совсем не о Варягине.
– Дождались! – хмуро сказал он.
– Случилось что-то?
– Случилось. Объявилась еще одна жертва охотников за содержанками.
– Заявление об изнасиловании подала?
– Если бы! Девушка сама не знает, чего хочет. С одной стороны, ей не к кому обратиться за помощью, одна в чужом городе, родных – никого, а с другой – она не хочет, чтобы ее муж узнал подробности. То есть не хочет, чтобы он вообще что-то узнал. Я принес запись нашей беседы. Если хочешь послушать.
– Ты же против моего участия в расследованиях? И разве мне можно? А как же конфиденциальность?
– Я хотел услышать мнение профессионала. То есть психолога. Мне же надо ее на заявление раскрутить, а она слезы льет, но никакой бумаги писать не хочет. Впрочем, послушай сама.
Они со Стасом сидели на кухне, Люба помешивала остывающий в чашке кофе и внимательно слушала рассказ девушки:
– Вера Владимировна Бабкина. По мужу. То есть это фамилия моего мужа – Бабкин. Владислав Федорович Бабкин, коренной москвич. А я родилась в такой дыре, что не приведи господь! У меня здесь никого нет! – Слезы. – Несколько дней назад вышла замуж… Только умоляю! Ничего ему не говорите!
– Где ваш муж сейчас?
– На работе. Он целыми днями на работе.
– А вы чем занимаетесь?
– Пока ничем. – Всхлип. – Домашним хозяйством. Я недавно окончила институт… Получила диплом.
– По специальности?
– Ме… менеджер.
– Почему на работу устроиться не хотите?
– О! – Очередной всхлип. – О! – Рыдания. – Так тяжело найти хорошую работу без постоянной регистрации, без связей, с таким образованием, как у меня. Менеджеров сейчас пруд пруди. А замуж я вышла недавно. У мужа фирма. Он уже немолод, и… – Всхлип. – Можно водички? Если он меня бросит… А если узнает, то непременно бросит… Спасибо.
Слышно, как женщина пьет воду.
– Успокойтесь, пожалуйста.
– Вы должны их найти как можно быстрее. Мы с мужем послезавтра улетаем в свадебное путешествие. На две недели. Ему надо было разобраться с делами до отъезда. Ну, вы понимаете? – Женщина перестала рыдать, заговорила громко, торопливо. – А теперь у нас билеты. Конечно, пока мы за границей, они меня не достанут. Я сказала, что послезавтра вечером приеду, но послезавтра вечером я уже буду.
– Погодите, погодите, давайте по порядку. С чего все началось?
– Я врезалась в черный «Мерседес». Они велели отработать долг… Ну, натурой. Я приехала вечером по указанному адресу, мне открыл дверь парень, ну, знаете, весь такой… Крутой, как говорят. Потом меня куда-то повезли. За город, кажется. Я, естественно, была напугана и мало что соображала. Было уже темно, а двое здоровенных парней буквально зажали меня на заднем сиденье машины в тиски.
– «Мерседеса»?
– Нет, кажется, это был не «Мерседес». Хотя, тоже что-то большое, черное.
– Вы плохо разбираетесь в машинах?
– В машинах я разбираюсь неплохо, но мое состояние…
– Понимаю.
– Что вы можете понимать! Вы же не женщина, а мужчина! Понимаете: вы – мужчина! Это был просто кошмар какой-то! Поймите, что я не проститутка, я порядочная женщина! Это им все равно… Проституткам.
– Откуда вы знаете, что чувствуют проститутки? – В голосе Стаса чувствовалась насмешка. – Может быть, и им не все равно?
– Да какое мне дело! Я порядочная замужняя дама! Я вынуждена была так поступить! Хотя, они поначалу были вежливы. То есть, охрана. А потом…
– Потом?
– Я не могу об этом откровенно рассказывать.
– Попробуйте неоткровенно. Сколько их было?
– Трое. Да. Кажется, трое.
– Вы что, не запомнили?
– Ах, я выпила. Ну, это просто невозможно, если не выпить! Была какая-то сауна, правда, все по высшему разряду. Сауна и небольшой бассейн, куда мы прыгали… Голыми.
– И вам было весело?
– А что вы хотите? – Женщина сказала это с вызовом. – Я должна была беспрерывно лить слезы и кричать: «Ах, не надо, не надо?» Тогда бы меня просто изнасиловали. А так…
– А так в целом было даже приятно.
– Я не проститутка! Я просто попыталась расслабиться и пережить это с минимальными для себя потерями.
– Значит, с вами занимались групповым сексом и вы не сопротивлялись? Можно сказать, добровольно?
– Ничего нельзя сказать! Я была должна деньги! Семь тысяч долларов за разбитую машину. Они так сказали. У меня выхода не было.
– А рассказать все жениху?
– За кого вы меня принимаете?!
– Послушайте, Вера э-э-э… Владимировна. Я так понимаю, что если бы эти люди не проявились снова и не стали бы вас шантажировать, вы сочли бы все произошедшее веселым приключением.
– Какое вам дело? Вы должны мне помочь. Я ведь гражданка России и теперь законная москвичка. Это ваша работа. Я нахожусь под защитой закона.
– Ну, хорошо. – Люба услышала, как Стас тяжело вздохнул. – Рассказывайте дальше. Вера Владимировна.
– Дальше я вышла замуж. Мужу необходимо было уладить дела, прежде чем…
– Это я уже слышал.
– Ах да! Два дня назад мне позвонили.
– Как же они вас нашли?
– Они записали паспортные данные. У меня была временная регистрация, срок которой истек, и я надеялась…
– Что они вас не найдут. Нашли. Видимо, у них связи. Широко шагают.
– Они ведь так и будут тянуть с меня деньги!
– Правильно мыслите. Так, значит, вам позвонили?
– Да. Тот человек, который был тогда в «Мерседесе» вместе с водителем. Я его по голосу узнала. Наглый такой. Сказал, что тот должок можно считать списанным, но есть другие соображения. Мол, я девушка раскованная и просто-таки создана для древнейшей профессии! Вы представляете?!
– В общем-то, да. – В голосе Стаса снова ирония.
– Это ложь. Гнусная клевета. Я порядочная женщина. Короче, у них есть видеозапись.
– Надо думать! В таких местах, да не иметь записывающей аппаратуры! Вы видели эту запись?
– Нет. Но представляю, какая это гадость!
– А много вы, простите, тогда выпили?
– А вы разве не напиваетесь от отчаяния?
– Напиваюсь, но только не в vip-сауне.
– Я не видела эту запись. – Довольно резко сказано. – И не собираюсь ее смотреть. Мне достаточно знать, что она есть. Короче, они хотят, чтобы время от времени я туда приезжала на «работу». Мол, хозяин мной заинтересовался. И даже будет мне теперь платить. Но переведет меня в другой разряд. У меня будут постоянные клиенты.
– И чем вас это не устраивает?
– Я не хочу, чтобы меня всю жизнь шантажировали! И потом: меня вовлекают в занятие проституцией! Меня, порядочную де… женщину!
– Не всегда же вы будете молодой и красивой, Вера Владимировна. Годков через несколько выйдите в тираж или клиентам надоедите, и они оставят вас в покое. Или заработаете денег и выкупите у них пленку. А так же все последующие.
– Что вы несете! Я уезжаю с мужем в свадебное путешествие!
– А вы меня попытайтесь понять. Заявление вы писать не хотите, подробные показания давать не хотите, описывать насильников не хотите, чтобы муж и его родня узнали, не хотите, но требуете, чтобы по вашему возвращению с заграничного курорта мы нашли этих людей и спасли вас от позора.
– Что вы имеете в виду под подробными показаниями?
– Как долго вы ехали, что это за место, что было, когда вы приехали, как, сколько раз, с кем, как выглядели эти люди, что говорили. Ведь что-то же они вам говорили на протяжении всей этой ночи?
– Я была пьяна.
– Но что-то же наверняка запомнили?
– Разве я одна такая? Разве у вас нет других женщин, которые попали в такую же ситуацию?
– Разумеется, есть. Но все вы хотите, чтобы кто-то другой принял удар на себя.
– Так я не могу на вас рассчитывать?
– Без заявления потерпевшего никакого уголовного дела не может быть возбуждено.
– О чем заявление?
– О том, что вас изнасиловали.
– Нет.
– Хотя бы о том, что вас шантажируют.
– Но тогда надо признаться, что этому предшествовало. Групповой секс.
– А вы, Вера, Владимировна, девушка неглупая. Удивляюсь, как они вас подловили!
– Я, пожалуй, пойду.
– Далеко?
– Домой. Подумаю.
– Подумайте. Вы послезавтра улетаете?
– Да.
– Значит, у вас есть только один день: завтра.
– А есть шанс, что их поймают через две недели?
– Потому что кто-то из потерпевших вдруг даст показания? Ну, не знаю, Вера Владимировна, не знаю. Я бы на вашем месте на это не рассчитывал.
– Всего хорошего.
Звук, похожий на хлопок двери.
– И? – посмотрел на Любу Стас.
– Я думаю, что она завтра не придет. Решительная, целеустремленная. Наглая. Прекрасно знает, чего хочет.
– Дать бы эту запись послушать ее мужу, как думаешь?
– Не советую. Если ты разобьешь ее семейную жизнь, эта особа с тебя живого не слезет. У нее, похоже, железная хватка.
– А что она мне может сделать?
– О! Не сомневайся: сообразит. Настучит твоему начальству, будет катать телегу за телегой. Баба – танк!
– Ну, хорошо: Вера Бабкина завтра не придет и заявление не напишет. Уедет на две недели за границу и окажется вне пределов досягаемости. Но только на две недели. Потом-то она вернется. А запись у ее мужа на столе. Шантажисты не получат денег и пришлют ему почтой занятную посылочку.
– Но у нее есть эти две недели. Шантажисты будут звонить, дома никого нет. Думаешь, справки кинутся наводить?
– Не знаю. Но влипла она крепко. Ей бы надо сейчас заявление писать, да показания давать. А она время хочет потянуть. Черт с ней: пусть едет, наслаждается пляжем и достопримечательностями. Может, в последний раз. По возвращении ее ждет скандал и развод. Рискует, сучка! Но девка рисковая, сразу видно!
– Она выкрутится, Стас. Не сомневайся.
– А я? – жалобно спросил он. – Мне как выкручиваться? Я все время только и жду: завтра придет еще одна.
– Постой-ка. Когда она вышла замуж?
– Дня три назад.
– А за неделю до того попала в ДТП. Тогда же я наткнулась на этот сайт: «Досуг в сауне». Теперь Страшила сообщает Сказочнику, что девушка не оставила адресок. Видимо, эта Вера кого-то здорово зацепила. Клиент готов выложить за нее большие денежки. Стас, я их нашла!
– Маловато доказательств. Пока это только твои предположения. И Бабкина вряд ли завтра ко мне придет. Номер пустой.
– Погоди немного. Так всегда бывает: пусто, пусто, пусто, а потом прорыв и информация льется просто-таки потоком.
– И на мне куча нераскрытых дел! – жалобно сказал Стас.
– А вдруг завтра утром к тебе придет красавица Вера и напишет заявление? Не понимаю, зачем она вообще в милицию заявилась, если не хотела давать показаний?
– Не понимаешь? Она же почву зондировала! Что, да как. Сколько было потерпевших, не собираемся ли мы в ближайшее время задерживать преступную группу. Ей же надо курортом наслаждаться, а отдых-то не в кайф! Ненавижу таких дамочек!
– Успокойся.
– Если бы ты знала, сколько я на них насмотрелся! Ну, не дают показания, и все тут!
– Они ведь женщины, их можно понять.
– Ладно, закончим этот разговор. Давай еще раз проверим чат «Досуг в vip-сауне».
Полчаса спустя:
Mery: всем привет!
Mars: бог войны приветствует тебя, детка!
Mery: ты на мне, как на войне, да?
Mars: именно! Что делаешь?
Mery: скучаю
Mars: давай скучать вместе
Олечка: меня возьмите в компанию
Ближе к полуночи:
Star: вечер перестает быть томным
Superstar: тогда не томись, черкни адресок
Сказочник: и мне
Star: что толку? Ты все равно никогда не отвечаешь!!!
Страшила: и не выполняешь своих обещаний
Сказочник: порядочные девушки бывают очень застенчивы
Страшила: видел я, какие они застенчивые!
Star: застенчивые-презастенчивые!
Сказочник: предлагаю равноценную замену
Страшила: но только на время!
Сказочник: будет так, как ты захочешь
Star: ух ты! Да здравствуют крутые парни!
Superstar: Страшила, а ты очень страшный?
Стас Любе:
– И что это значит?
– Предположительно, речь опять-таки идет о Вере Бабкиной. Может, она не отвечает на звонки?
– А ты уверена, что это о ней?
– Ни в чем я не уверена! Только предполагаю.
Влюбленный человек щедр. Как удачно все получилось! Была любовницей, стала законной женой! И в мыслях не было, что он решится оставить свою матрону с двумя детьми ради простенькой девушки, серой мышки! Это уже из области фантастики! Так не бывает, разве только в сказке о Золушке. Но она не Золушка и мнения о себе всегда была невысокого. Не думала даже, что кому-то нужна такая вот зануда библиотекарша в очках с толстыми стеклами, книжная кикимора, задохлик. Его-то бывшая – матрона! С первой минуты знакомства было понятно: этот шикарный мужчина простой библиотекарше не по зубам. Слишком уж богатый, интересный, уверенный в себе.
Она всего-навсего помогала ему, чем в силах была помочь. Он владел крупной страховой компанией, а втайне писал романы. О любви. Смешно? Ей было не смешно, и романы понравились. Она все вечера напролет сидела за компьютером, разбирая его каракули и переводя рукопись в электронный формат. Так и познакомились: через объявление в газете. «Требуется наборщица на компьютере, грамотность, высокая скорость печати». Она хотела всего лишь подработать на отпуск, потому и позвонила по указанному телефону.
Кто же знал, что это ее судьба? Втайне от жены он привозил свои романы, очень стеснялся, потому, что та с самого начала смеялась над сими «шедеврами». Красивая, уверенная в себе, холеная женщина, родившая преуспевающему бизнесмену двоих детей. Думала, что обеспечила себе пожизненную гарантию беззаботного существования. Вот и досмеялась. Муж ушел, затеяв судебный процесс. Наказал ее так, что теперь всю оставшуюся жизнь эта матрона будет просыпаться в холодном поту. Потому что жить она привыкла хорошо, а теперь придется прижаться. Нельзя смеяться над порывами души!
И вот библиотекарша, маленькая серая мышка уже полгода замужем. Очки с толстыми стеклами заменены контактными линзами, вместо прежнего пучка на голове стильная стрижка, и платья тоже новые, модные. Но, изменив свою внешность, став яркой, стильной, преуспевающей она не собирается менять свой образ жизни и привычки. По-прежнему старательно разбирает каракули супруга, только уже не вечерами, а целыми днями. Страховая фирма приносит неплохой доход. А романы – это для души. Над порывами которой смеяться нельзя. Она и не смеется. Благоговеет. Хоть и знает втайне от супруга: никогда это не напечатают. Потому что графоманство. Так сказали в издательстве. Но она супруга, разумеется, расстраивать не стала. Пусть пишет.
Недавно муж купил в подарок новенькую иномарку: владей!
Куда ей ездить, и зачем? Сегодня решила проехаться до оптового рынка. Надо купить побольше продуктов, про запас. Утром муж, стесняясь, положил перед ней на письменный стол новый роман. Когда только успевает? Она восхищается его работоспособностью и героизмом! Какой удивительный человек! Но что там с продуктами? Ох, припарковаться бы еще без ущерба! Вчера, например, заднюю фару разбила! Муж только улыбнулся: машина-то застрахована. Любовь предусмотрительна, он хочет, чтобы у новой жены не было никаких проблем. Чтобы все свое время она отдавала ему, его тайной страсти к писанию романов.
Улыбнувшись, она посмотрела на правую руку. Надо же! Опять забыла надеть обручальное кольцо! Никак не привыкнет к тому, что замужем! Уж и не надеялась, что когда-нибудь примерит свадебное платье, да еще такого мужика отхватит! Почему-то пассажир черного «Мерседеса» тоже глянул на ее правую руку. Что это он? Ну уж нет, она на мужчин внимания не обращает! Она замужем! Любовные приключения – это не ее, только те, что описаны на страницах мужниных книг. А жизнь пусть себе течет мимо. Пусть он проезжает вперед, этот черный «Мерседес». Сейчас будет съезд с Кольцевой, надо бы перестроиться в крайний ряд. Вроде бы, можно, поток машин не слишком большой.
О господи, что это?! И этот туда же! Черный «Мерседес»! Только он уже на крайней полосе, а она еще только на средней! Притормозил неожиданно, и ее новенькая иномарка врезалась в огромный черный бок! Ну, надо же!
– Ты знаешь, чувиха, кого я вожу?!!
– Извините, пожалуйста.
– Извините?!! Вован, доставай трубу, шефу будем звонить.
– Вы не переживайте: машина застрахована.
– Нам бабки сейчас нужны! Сегодня!
– Деньги будут, – заверила она.
– Сколько ждать твою страховку? Год?
– Страховой компанией владеет мой муж, так что…
И у водителя, и у пассажира разом вытянулись лица. Она заволновалась: неужели переживают, что страховка не покроет целиком ущерб?
– Да все в порядке. Я сейчас бумаги покажу. Мой муж сам все оформил, – с гордостью сказала она. – Вашу машину починят в лучшем сервисе, если вы захотите. Я сейчас же ему позвоню. – Она достала из кармана мобильный телефон.
– Вован, поехали отсюда.
– Куда же вы? Давайте милицию вызовем? Надо же все подробно описать и выяснить сумму нанесенного ущерба?! Я вам все заплачу! Все, до копейки! Сегодня же!
Она еще долго не садилась в машину, ожидала, что «Мерседес» вернется. Как же так? Она виновата и должна заплатить. У ее иномарки повреждений гораздо меньше, завтра же шофер супруга отгонит машину в автосервис, и там все сделают за каких-нибудь пару дней. И «Мерседес» бы починили. Почему же они уехали?
А пассажир черного «Мерседеса» долго еще злился:
– Надо же, какой облом! Одинокая симпатичная баба, без обручального кольца, тачка новенькая, задняя фара разбита, значит, водитель неопытный. На лице детская наивность. Думал уже, что дело в шляпе. А тут блин, выясняется, что муж – владелец страховой компании!
– И звонить ему не боится! Не боится расстроить любимого, блин, супруга! – включился в разговор водитель. – Полный облом! «Мерина» только сызнова надо в сервис загонять. Время теряем.
Пассажир грязно выругался. Потом глянул на женщину, сидящую за рулем лихо обгоняющего их кабриолета:
– Вот кого бы зацепить! Красотка! Да мы теперь в пролете! Похоже, день впустую. Шеф будет очень недоволен.
