Книга: Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

На улице Готрэйма
Полуденное солнце на безоблачном небе ярко светило, но почти не грело. За каких-то десять дней осень вступила в свои права, подменив зеленые листья желто-красными лоскутками, едва цепляющимися за ветки. Подмерзшие вьюнки в палисадниках уступили место мохнатым головкам астр и источающим тонкий горьковатый аромат хризантемам. Горожане, уже успевшие сменить легкие костюмы и накидки на утепленные куртки, плащи и пальто, невольно поеживались, когда с недоумением косились на уверенно шагающего по улице мужчину. Черноволосый, смуглый, в мятой рубашке и брюках, он казался припозднившимся гостем из жаркого лета.
Дьер Дорэ, сунув руки в карманы и щуря отвыкшие от яркого света глаза, направлялся домой. Непрошеное внимание праздно шатающихся прохожих его нисколько не беспокоило, как, впрочем, и не подходящая по сезону одежда. После затянувшегося безделья в стенах горгонария мелочи вроде холодного ветра или сплетен не могли пошатнуть его довольства окружающим миром. Свобода! Свобода идти куда пожелаешь, делать что захочешь, есть и пить что душе угодно… Как же это приятно! А впереди работа в любимой тихой гавани – мрачном, темном и спокойном похоронном бюро, где ждут хозяина начищенные до блеска инструменты и восхитительно безмолвные клиенты.
На углу, ловко балансируя на шатких стремянках и воодушевленно выстукивая дробь молотками, трое рабочих снимали вывеску с бывшей кондитерской. Гард, мимоходом оценив уже выставленный в витрине товар, понял, что теперь здесь будет хорошая оружейная лавка и мастерская, но задерживаться не стал. Все равно соседям по традиции Готрэйма пришлют приглашения на открытие. Пожалуй, надо будет сходить. Хотя лучше Джемму отправить. Если к новой лавке приложится еще и толковый мастер, не придется скальпели в соседний квартал на заточку носить.
В тени у двери с надписью «Скоро открытие» мелькнула полупрозрачная фигура. Призрак женщины с неуловимо знакомым Гарду лицом пнул одну из стремянок, но та даже не пошатнулась. Встретившись взглядом с гробовщиком, привидение прикрыло свои мутно-зеленые глаза и скрылось за стеклом витрины. Дьер Дорэ хмыкнул, понимая страх неприкаянной души перед магом с дымчатым цветом дара.
Последний десяток шагов мужчина практически пролетел, спеша в родную контору. Распахнув дверь, он ворвался внутрь и… застыл на пороге, буквально оглушенный разноголосым шумом и удушающим ароматом. Привычные искусственные венки чередовались с огромными корзинами живых цветов. В дальнем углу распевались три девицы в подчеркнуто скромных черных платьях. Под руководством сухонькой старушки, размахивающей костлявыми руками, они печально опускали глазки, трепетно прижимали к груди серые папки с траурной каймой и заунывно тянули «Ве-э-э-эчная-а-а-а па-а-а-амя-а-а-а-ать…»
В другой стороне четыре малолетки, ползая по полу, вышивали что-то торжественно-золотистое на черном полотнище. В центре приемного зала, уперев руки в бока, две почтенные дьеры спорили насчет количества пирожков и пряников на одного приглашенного. Завидев хозяина, женщины приветливо заулыбались, а вернувшаяся с континента дьера Бланш даже помахала ему ручкой.
Гард, стиснув зубы, кивнул в ответ и решительно направился к лестнице на второй этаж. У двери кабинета он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы немного успокоиться и с ходу не прибить чрезмерно инициативную помощницу. Однако попытки взять себя в руки оказались напрасными. Вместо лиловой ведьмочки в хозяйском кресле восседал Элрой с банкой меда и большой ложкой. А на столе возле чашки с недопитым чаем высилась пухлая папка с надписью «Заказы».
– Где. Эта. Ведьма?! – Фразу без единой буквы «р» дьер гробовщик буквально прорычал.

 

В доме достопочтенной Грэнны Ганн
Раскрасневшееся солнце клонилось к закату. Его лучи заглядывали в окна сквозь разноцветные стекла, яркими пятнами ложась на светлый ворс ковра. Две совершенно одинаковые сероглазые девочки с пышными бантами на пепельно-русых макушках увлеченно запихивали в домик из обувной коробки жалобно мяукающую кошку. Самую обыкновенную, лишенную каких-либо магических способностей. Несчастное создание было обнаружено юными дьерами на заднем дворе и тут же взято в оборот. Став счастливым обладателем слепленных из шерстки и вязкой каши рожек, а также нарисованного помадой пятна вокруг нервно дергающегося глаза, бедное животное утратило все силы к сопротивлению. Свернув кису в компактный бублик, девочки уложили ее в коробку и закрыли крышкой. После чего поднялись на ноги, обнялись и похлопали друг друга по спине, вероятно поздравляя с успехом. Раздалось очередное жалобное «мяу», скрежет коготков, и в проделанном в картонной стенке окошке показался длинный тощий хвост.
– Какая неправильная киса! – укоризненно покачала головой одна из близняшек. Она поправила розовый бант на макушке и преувеличенно тяжело вздохнула.
– Да уж! – важно поддержала ее вторая, отряхивая чистенький фартучек с голубыми, в тон бантам, оборками. – Глупая коша! Не будем звать ее Ви! – топнула она ножкой.
– Правильно! И варенья ей не дадим, пока вести себя не научится!
– И пряников не дадим! Только кашу с противной котлетой! – Девочки дружно скривились и, снова усевшись на ковер, занялись повторной упаковкой непутевого зверя.
С момента, как они вернулись в Готрэйм из загородного дома, прошло всего несколько дней. Дети скучали по тете Майле с Вишней и пытались восполнить свои потери весьма оригинальным способом. Грэнна брезгливо морщилась от их возни с блохастой тварью посреди ее гостиной, но вслух ничего не говорила. Внучек она любила и не так часто приглашала к себе, чтобы что-то им запрещать. Бабушка ведь должна быть доброй, щедрой и немножко наивной в противовес «жестоким» родителям.
Кроме того, близняшки Аттамс помимо необыкновенно честного взгляда в стиле «это не я!», присущего многим детям, обладали одной завидной особенностью – они никогда не пачкались, что очень ценила дьера Ганн. Даже после попытки найти клад в отцовском саду мелкие золотоискательницы вернулись домой в белоснежных фартучках и чулочках под отчаянные завывания садовника, рыдавшего в три ручья над загубленными клумбами. Так что пусть себе играют малышки! Будут вспоминать, как весело было у бабушки, и чаще проситься к ней в гости, привозя с собой и отца.
В роскошном кресле аккурат напротив хозяйки сидела ее ближайшая подруга – высокая и немного грузная Джильберта Палмс. Ее холеное лицо не выражало никаких эмоций, кроме застывшего на нем тоскливого презрения, отчего напоминало маску. Впрочем, если учесть частоту походов в салон лиловых ведьм, маской оно и являлось. Долгосрочной и необратимой. Последние полчаса гостья делала вид, что ест пирожное, на деле же она лет тридцать как придерживалась строжайшей диеты, в чем никогда и никому не признавалась. Зелий травников и искусства лиловых азов было, увы, недостаточно, чтобы держать в узде ее склонную к полноте фигуру.
Объектом недовольства Берты помимо чрезмерно шумных, с ее точки зрения, и самостоятельных детей служила еще одна гостья, сидящая по правую руку от хозяйки за круглым чайным столом. Эта тощая девица с невзрачной физиономией, словно издеваясь над тучной сотрапезницей, уплетала пирожные одно за другим и время от времени счастливо улыбалась.
– Грэнна, дорогая, ты уверена, что дочкам Этьена так уж нужна воспитательница с проживанием? – одарив ненавистную худышку презрительным взглядом, поинтересовалась дьера Палмс. – Думаю, уже скоро у девочек появится более подобающий присмотр и пример для подражания. Такой молодой и привлекательный вдовец один не останется. – Женщина со злорадством наблюдала, как стремительно побледнела эта… несправедливо щуплая, вопреки обжорству, сладкоежка. Видимо, за обещанное хозяйкой место опасается. Ну-ну, так ей! Хоть улыбаться блаженно перестала, моль бледная! В честь сделанной гадости Берта даже ложечку десерта в рот отправила. Довольно прищурилась и… добила записанную во враги девицу: – Мачеха куда лучше какой-то там дьеры из подворотни.
Блондинка, как раз отпившая чаю, поперхнулась и закашлялась.
– Ну что ты, Берточка! – сладко улыбнулась подруге Грэнна, не забыв при этом протянуть второй гостье белоснежную салфетку. – На то ведь и расчет. Сначала свадьба, потом… ну ты же знаешь этих молодоженов! Разве им есть дело до кого-то, кроме них самих? А я старая больная женщина, – она поправила кружево на глубоком декольте, привлекая внимание к идеально гладкой коже, противоречащей утверждениям хозяйки, – у меня нет ни сил, ни возможности за детьми присматривать. Вот через годик, как страсти поулягутся, так и будет новая мама, – дьера Ганн чуть выделила интонацией последнее слово, – дочками Ена заниматься. А пока им нужна воспитательница.
– А что, уже есть кандидатура на роль… мамы? – Джильберта подалась вперед, не скрывая своего интереса.
На самом деле кандидатур в списке дьеры Ганн было три, даже четыре, и ее подруга их всех прекрасно знала, но, видя, как реагирует на подобные разговоры воспитательница, решила уточнить еще раз. Грэнна понимающе улыбнулась и, мельком взглянув на блондинку, загадочно произнесла:
– Берта, дорогая, как только сын определится с выбором, ты первая получишь приглашение на свадьбу…
– Ой! – Блондинка резко вскрикнула, едва не уронив чашку. На столик со звоном упала свернувшаяся кольцом десертная ложечка.
– Что такое? – Джильберта, недовольная прерванной беседой, злобно уставилась на дующую на пальцы девицу, которой после сегодняшнего чаепития Грэнна наверняка откажет.
– Ложка нагрелась, – смущенно пояснила та, покосившись на заинтересованно следящих за ними близняшек.
– Энни, Анни! – переведя взгляд с металлической спирали, слабо напоминающей столовый прибор, на хихикающих хулиганок, их «грозная» бабушка демонстративно нахмурилась и фальшиво возмутилась: – Сколько раз я вам говорила не практиковать магические таланты на домашнем серебре!
– Не сердитесь на них, – снова подала голос тощая воспитательница. – Они всего лишь дети, – улыбнулась она и, украдкой подмигнув сестричкам, проговорила совсем другим тоном: – Я, пожалуй, пойду. Еще есть кое-какие…
– Да-да, милочка, идите! – перебила ее хозяйка, махнув изящной кистью, затянутой в кружево перчатки, в направлении массивного комода. – Ваши рекомендации там, заберите. Решение я вам сообщу после беседы с сыном. К выходу вас проводят.
Девушка недоуменно уставилась на дьеру Ганн, растерянно моргнула белесыми ресницами, поднялась и, кинув последний взгляд на уже чем-то увлекшихся детей, побрела за папкой. Из приоткрытого ящика комода выглядывал уголок письма. Воспитательница скользнула по нему безразличным взглядом, а потом вдруг замерла, напряглась и присмотрелась внимательнее. После чего, воровато оглядевшись, выхватила конверт из ящика, спрятала его в папке и нарочито неторопливо засеменила к выходу. Дьера Ганн, краем глаза следившая за ней, чуть заметно улыбнулась, довольная происходящим.
Величественный, словно очень важная особа, слуга, презрительно поглядывая на неброско одетую блондинку, проводил ее до двери и красноречивым жестом распахнул тяжелые створки. Завидев на дорожке статного мужчину с тростью в руке, лакей подобострастно заулыбался. Гость уверенно шагал к дому, в то время как воспитательница так же стремительно шла прочь. У ворот остановилась крытая карета, из которой, минуя подножку, спрыгнул Этьен Аттамс. Он галантно протянул руку к раскрытому дверному проему и улыбнулся. На ступеньку оперлась стройная ножка в черно-красном полосатом чулке. А следом за ней показалась и сама огненная ведьма с тщательно уложенными золотисто-рыжими волосами.
Побледнев еще сильнее, гувернантка на миг замешкалась и споткнулась, но от позорного падения ее спас тот самый немолодой дьер, перед которым готов был расстелиться ковровой дорожкой заносчивый слуга. Пробормотав какие-то сбивчивые извинения и в противовес былой бледности покраснев, блондинка вывернулась из объятий смутно знакомого мужчины и со всех ног рванула на боковую аллею, ведущую ко второму выходу со двора дьеры Ганн. Выпавшее из папки письмо плавно опустилось на каменные плиты прямо у ног не узнанного ею градоправителя.
Он проводил задумчивым взглядом странную девицу, втянувшую голову в плечи и как будто спрятавшуюся за своей объемной папкой от всех и вся, затем наклонился, подобрал конверт, сунул его в карман и как ни в чем не бывало продолжил путь. Слуга, так и стоявший у распахнутой двери, улыбался все шире и шире, предчувствуя шикарные сплетни этим вечером. Не каждый же день к хозяйке одновременно заявляются лучшая подруга, будущий муж и сын… с племянницей будущего мужа под ручку!

 

Пять минут спустя
Блондинка, выскочившая на улицу через калитку для слуг, испуганно огляделась. Не обнаружив поблизости ни одной живой души, она шумно выдохнула, после чего поспешила прочь, очень стараясь не сорваться на бег. Миновав пару десятков особняков, подошла к узорчатым воротам сквера и, смешавшись с толпой прогуливающихся горожан, очутилась на аллее с семью фонтанами, давшими название кварталу. Идя по мощенной желтоватыми камнями дорожке, девушка уклонилась от летящей будто на пожар обезьяны в синем костюмчике, улыбнулась какой-то дьере, охающей над чумазым чадом, проскользнула мимо двух мрачных горгон и юркнула в приземистое одноэтажное строение с женским силуэтом на двери. Через пятнадцать минут в сгущающиеся сумерки вышла уже совсем другая дьера.
Вывернутый наизнанку плащик из мутно-серого стал синим. Черты лица по-прежнему оставались неприметными, но куда более милыми. Ресницы, брови и волосы немного потемнели, что придало им естественности. Глаза зрительно увеличились, губы порозовели. И пусть место «бледной моли» заняла тоже не очень яркая особа, эта вторая куда больше походила на живую девушку, потому что имела живой прототип.
Если приложить некоторые усилия, именуемые в народе макияжем, нынешнюю маску можно было сделать даже симпатичной, вот только стоит ли привлекать лишнее внимание к полюбившейся иллюзии? Под этой самой личиной последние десять дней ведьмочка жила и работала в похоронном бюро дьера Дорэ, называя себя Джеммой Истри – дальней родственницей и помощницей временно отсутствующего гробовщика. Вернувшаяся из поездки соседка даже успела взять «сиротку» под свое крыло и начать присматривать «бедной крошке» женихов.
И между прочим, у дьеры Истри была целая куча дел в стенах «Последнего цветка». Несносный Элрой, по-прежнему опустошавший запасы сладкого в доме за счет сорванных с губ ведьмочки поцелуев, периодически приносил новости о хозяине ПБ. Но все они, к сожалению, сводились к заявлению: «Да что ему сделается? Отдохнет наконец-то от работы, о жизни подумает!» и к клятвенному заверению, что Гард предоставляет своей заместительнице полную свободу в управлении его конторой, а также право на любые нововведения.
«Вы будете мной гордиться, дьер гробовщик! Я молодец! Столько всего провернула за какую-то неделю», – с этой мыслью Джемма просыпалась по утрам и с энтузиазмом приступала к работе, предвкушая восторг владельца «Последнего цветка», как только он узнает о приливе клиентов. Эдгард точно будет доволен ею, когда вернется! А вернется он скоро. И так его слишком долго в горгонарии продержали. А все потому, что нэрл Гэлвин, устроивший гробовщику «отпуск» за решеткой, бесследно исчез. Нелепо… Как будто арестант мог его под нарами закопать. Но пока все выясняется, пока письма официальные туда-сюда курсируют, пока рассматриваются, пока выносятся решения… короче, волокиты с этим странным делом много, как сказала всезнающая Олли-о. Пусть и нехотя, но она все-таки взялась помогать дьеру Дорэ после долгих и нудных уговоров ведьмочки, подкрепленных некой суммой из подаренного «Э» мешочка.
«Э»… Кто же он все-таки? Элрой не признается, Эдгард, по словам жнеца, тоже отрицает свою причастность к столь своевременно подкинутым деньгам. И кто же остается? Этьен? Но Олли-о обещала повременить с раскрытием ведьминой тайны. Или обманула, оса рыжая? Но тогда почему Ен до сих пор не появился на пороге ПБ? И что означают эти трэймы: прощальный подарок или намек на то, что он знает, где ее искать? Что же теперь делать: бежать и прятаться дальше или, наоборот, расслабиться и больше не ожидать внимания от потерявшего к ней интерес мужчины? Ведь он так и не постучал в ее дверь.
При мысли об опекуне блондинка грустно вздохнула, а воспоминание о красной ведьме, с которой приехал Этьен в дом своей матери, и вовсе заставило девушку обиженно поджать губы. Ступив на мост, она даже споткнулась от накатившего расстройства. Как же он мог так быстро ее забыть?! С глаз долой – из сердца вон? Выходит, права была Грэнна, она, Майла, для Ена – всего лишь мимолетное увлечение, болезненная тяга к которому пропала почти сразу после исчезновения «магнита». И вроде все хорошо, все правильно… вот только сердце сжимается, а душа плачет.
Папка выскользнула из дрогнувших рук, и белые листы веером легли на каменные плиты моста. Ведьмочка, тяжко вздохнув, опустилась на колени, чтобы подобрать бумаги, зачем-то подсунутые ей дьерой Ганн. Она так старалась отвлечься, думая о делах и заботах в почти родном уже ПБ, а теперь на поверхность всплыли все недавно пережитые эмоции, и ее словно накрыло. Радость при виде малышек, с которыми бабушка разрешила повидаться под предлогом якобы собеседования с потенциальной воспитательницей. Грусть, что нельзя обнять племянниц, расцеловать их и, поправив бантики, расспросить о жизни. Раздражение от постоянно лезущей с дурацкими замечаниями Берты, которую Майла всегда недолюбливала. Ужас от чуть не случившейся встречи с Этьеном. И странное чувство, поселившееся внутри после слов о его вероятной женитьбе.
Ревность? Обида, что он будет любить и оберегать кого-то другого, а не ее? Но разве не этого желала ведьмочка, согласившись на авантюру с фальшивыми похоронами? Этого! И что теперь? Та рыжая красотка – племянница градоправителя – получит законное право жить рядом с девочками, в то время как ей, недопокойнице, придется по договору с Грэнной исчезнуть из жизни близняшек навсегда, чтобы не травмировать ни их, ни себя? Прекрасный расклад! Желание исполнилось, да, но… отчего же тогда так обидно, что на глаза наворачиваются слезы?
Захлопнув папку, Джемма вздохнула. Интересно, почему дьера Ганн, с которой по настоянию Олли-о ведьмочка встретилась через пару дней после знакомства с сыщицей, так быстро согласилась устроить свидание с малышками? Привезла внучек к себе, предложила маскарад со смотринами гувернантки организовать… даже чаем напоила с любимыми пирожными Майлы! А ведь свекровь Клариссы просто так никогда ничего не делала. Неужели все ради того, чтобы передать бумаги, кажущиеся в полумраке абсолютно чистыми? Или ради письма? Джемма совершенно не запомнила, что именно привлекло ее внимание, но не взять его из ящика комода она не смогла, что девушке было совершенно не свойственно.
– Да где же оно? – проворчала ведьма, снова роясь в открытой папке. Среди подобранных листов не было никакого конверта. Джемма задумчиво посмотрела на темную воду за резными перилами моста. – Неужели улетело?
Что ж, туда ему и дорога! Оторвав взгляд от водной глади, девушка резко развернулась на каблуках и поспешила домой. Но, сделав всего шаг, снова уронила папку. На сей раз к ногам гробовщика, вместо приветствия прорычавшего:
– Прогуливаеш-ш-шься, дьер-р-ра почти покойница?!
– Вы? – прошептала ведьмочка и… повисла на шее разъяренного мужчины.
Он опешил от такой выходки, она в общем-то тоже, а прохожие только улыбались, идя мимо, пока какая-то чопорная дьера преклонных лет не просипела, гордо задрав подбородок и едва не заработав косоглазие, чтобы при таком положении головы не выпускать из виду пару:
– Позорники, обж-ш-ш-жиматься у всех на глазах… совсем распустились!

 

Неподалеку от крепостной стены Готрэйма
Олли-о сидела в кустах у дома некой дьеры Хлэмс и злилась. Хозяйку крохотного одноэтажного строения, приютившегося на окраине Готрэйма, она уже была готова раздеть лично, наплевав на конспирацию. Эта лиловая ведьма мало походила на магов своего цвета как внешностью, так и продвигаемыми идеями. Тощая, будто шпага, и зеленая, словно капуста, которую она беспрестанно жевала для «естественного омоложения лица», дьера Хлэмс за двое суток умудрилась ни разу не спустить уродливые полосатые рейтузы настолько, чтобы маленькая рыжая оса смогла как следует изучить ее бедра на предмет родимого пятна.
Эти штаны, как выяснила сыщица, были новинкой от заморских врачевателей, которые гарантировали после месячной носки заметные сдвиги в стройности ног и гладкости кожи. По крайней мере, именно так чокнутая ведьма говорила немногочисленным клиенткам, которые, как и она, пытались добиться природной красоты без применения магии иллюзий. Если бы Олли-о менее ответственно относилась к работе, она бы давно плюнула на дьеру Хлэмс и отправилась проверять оставшихся в городе ведьм. Но вдруг по закону подлости именно у этой жерди на бедре окажется искомая родинка?
Осмотрев свой походный костюм, оборотень всерьез подумала, а не рассыпаться ли ей роем и улететь отсюда на осиных крыльях? Все-таки явиться лично к объекту слежки было не самой удачной идеей. Тем более нормального контакта все равно не состоялось: ведьма прочитала потенциальной клиентке занудную лекцию про полосатые штаны, а результат их воздействия на бедра показывать до конца месяца отказалась. Пришлось с умным видом покивать, уйти и… затаиться в кустах. Вот все это уже начало утомлять. Так почему не обернуться? Оставленная в зарослях одежда – не такая уж и большая жертва, если на кону стоит порция сладкого, горячая ванна и крепкий коньяк.
«Двое суток потраченного зря времени! Чтоб тебе исчесаться, дьера Хлэмс! – мысленно пожелала ей сыщица, продолжая наблюдать за ведьмой. – Хм… Может, пойти содрать с нее штаны и выпороть крапивой… для естественного улучшения кровообращения?»
Отправленная на разведку оса беспрестанно передавала картинки, от пестроты которых у Олли-о болела голова: вазочки, коробочки, вязаные салфеточки, засушенные цветочки – сплошное нагромождение хлама, а не дом. И целый ряд проклятых полосатых штанов, вывешенных вдоль стены, как на витрине. Как же сыщица в этот момент ненавидела и заморских лекарей, и свихнувшихся на их новомодных идеях теток.
«О! А это уже что-то интересное». – Дьера Сомс вся подобралась, высунув нос из своего укрытия.
По дорожке к двери, украшенной нарисованным венком из роз и ленточек, вышагивал молодой мужчина с непропорционально широкими плечами и тщательно уложенными волосами. Он небрежно помахивал букетом и довольно скалил идеально белые зубы.
– Что тут у нас за фрукт? – проворчала девушка-оса, изучая его спину. – Эдакая замена капусте с доставкой на дом? Или все-таки можно надеяться, что явился спаситель, который наконец-то вытащит ведьму из проклятых штанов?
Сыщица, заметно приободрившись, отправила на помощь крылатой шпионке еще двоих. Вот сейчас они быстренько проверят эту швабру костлявую, и можно будет с чувством выполненного долга бежать к Майле. Пока невидимый, но невероятно прожорливый Эл все вкусное не слопал.
– Та-а-ак… – бормотала Олли-о, наблюдая за происходящим в доме через своих полосатых летуний. – Веник вручил, куртку снял, на ушко что-то прошептал и на диван уложил… Хор-р-роший мальчик, шустрый! Надо будет адрес выяснить и бутылку вина послать с благодарностями. Ну же, парень… еще чуть-чуть… во-о-о-от… – Рыжая замерла, узрев наконец столь важную ей часть тела дьеры Хлэмс, и тут… – Ну что ж так орать-то?! – с досадой сплюнула оборотень. – Ну оса, ну две, три! Куда? Что? А-а-ай! – взвыла она, в ярости выскакивая из облюбованных кустов.
Сжав ноющий кулак, дьера Сомс развернулась на низких каблуках и решительно зашагала прочь. К чирташу эти идиотские посиделки! И малахольную ведьму с разбрызгивателем наперевес, и рыцаря ее с мухобойкой туда же! Руку без трех пальцев Олли-о спрятала в карман. Кто бы мог подумать, что эти заморские кудесники не только полосатые штаны да сомнительные отвары готовят, но еще и отраву для насекомых делают. Редкая дрянь… И меткая! Обрызганные ею осы уже никогда не вернутся к хозяйке, а значит, пальцы придется наращивать самой. И ради чего, спрашивается, такие жертвы? На бедрах дьеры Хлэмс ведь не было никакой родинки, одни только красные пятна от чрезмерно теплых чудо-штанов.
Олли-о уже почти вышла на широкую улицу, где можно было нанять экипаж, как в подворотне соседнего здания ей померещился темный силуэт. И все бы ничего, но в руках у скрытой в тени фигуры сверкнула белым металлом необычная трость. Такую сыщица видела лишь у одного человека. Вернее, не человека, а оборотня, обладавшего уникальным нюхом и безупречной репутацией в сфере частного сыска. И хотя сыскарь не любил афишировать свою принадлежность к племени двуипостасных, знающие люди и нелюди были в курсе.
– Акеллар! Какого чирташа он здесь делает? – процедила оса сквозь зубы, глядя на быстро опустевшую арку. Вариант, что ее коллега, хотя вернее сказать – конкурент тоже охотится на лиловую ведьму с необычным родимым пятном, девушку не устраивал.

 

Поздним вечером в особняке градоправителя
Вэйдмар Эсми с видимым удовольствием потягивал щедро сдобренное пряностями вино и перебирал в памяти события прошедшего дня, мысленно отсеивая ненужные и в деталях восстанавливая те, что могли еще пригодиться. Вечерний визит к Грэнне Ганн в этом смысле был просто кладезем тем для раздумий. Мужчина усмехнулся, откинул со лба бело-рыжую прядь, вытянул ноги к камину и, прикрыв глаза, полностью отдался воспоминаниям.
Наблюдать за жалкими потугами его племянницы Жаннин, которая пыталась очаровать дьера Аттамса, было весьма увлекательно. Ощущать на себе жадный взгляд ни капли не изменившейся за последние десятилетия и вечно голодной Берты – забавно. Обнаруживать тонкие намеки и тщательно завуалированные подколки в ручьем льющихся речах хозяйки – приятно. А уж то, с какой непревзойденной ловкостью и внешней невозмутимостью Этьен все это игнорировал, было поистине достойно восхищения!
Мальчишка Грэнны явно не из тех, кто женится по родительской указке. И не из тех, кого легко обвести вокруг пальца. Улыбался дьер оружейник вежливо, а беседы о погоде и ценах на урожай вел легко и непринужденно, вот только не забывал при этом сверлить взглядом потенциального отчима. С таким упорством он, не приведи Сайма, высверлит еще чего лишнего. Что ж, с Этьеном придется считаться. Или устранить его с дороги. Но это только в крайнем случае. Жаль дьеру Ганн лишать единственного отпрыска, а таких очаровательных малышек – отца.
Эти две безобразницы с невинными мордашками, повисев на родительской шее и оттоптав по дороге к этой самой шее ноги красотки Жаннин, впихнули папе в руки замученную кошку, велели называть ее Ви и, обойдя вокруг стола, бесцеремонно устроились на коленках у незнакомого рыжего дяди с «посыпанными снегом» волосами. К слову, дьер градоправитель не возражал, чем девочки и пользовались. Еще бы! Во-первых, ваза с конфетами ближе, во-вторых, можно попытаться приглянувшийся перстень с руки гостя утащить, ну а в-третьих, втихаря заняться шпильками в прическе тети Жаннин, которая слишком уж много улыбается папе.
В результате хулиганки получили «строгий» выговор от «злого» Аттамса, а племянница Вэйдмара Эсми чуть не схлопотала сердечный приступ из-за пережженных заколками прядей. Пришлось везти ее домой. Всю дорогу красная ведьма шипела и грозилась отправить мелких мерзавок в самую дальнюю школу-интернат сразу после их с Этьеном свадьбы. Градоправитель же благоразумно помалкивал, ухмыляясь про себя: что бы там ни думала его так называемая родственница, стать новой дьерой Аттамс у нее вряд ли получится.
Да-а-а… вечер определенно удался! И внутреннее чутье подсказывало мужчине, что ночь тоже не обойдется без сюрпризов. Дьер Эсми поставил бокал на столик и вытащил из кармана немного помявшийся конверт. Изучить находку сразу не удалось – не в гостях же этим заниматься и не в карете с бьющейся в истерике Жаннин. Зато дома, расслабившись и отдохнув, любопытному письму можно было уделить должное внимание. Вэйдмар поднялся, подошел к книжному шкафу, вытащил несколько томов и достал из потайной ниши небольшой сундучок. Щепотка разноцветной свели из граненого флакона мгновенно проявила незримый до этого характерный вензель, прикрепленный к желтоватой бумаге. Мужчина усмехнулся и, поддев ножом, снял магическую приманку, наличие которой заподозрил сразу. Не в его привычках было подбирать что попало, но ведь поднял, даже не задумываясь. Чары искушения работали без сбоев. И стоили немало, ибо были доступны лишь высшим жрицам храма Марны.
На конверте кроме метки, которая привлекала внимание и заставляла взять предмет, обнаружились старательно подделанная подпись ныне покойного лекаря, дата, совсем не соответствующая свежим чернилам, и чуть заметный аромат очень знакомых духов. А вот бумага, спрятанная внутри конверта, оказалась подлинной, весьма интересной и явно не предназначенной для глаз градоправителя. Тогда для чьих? Той страшненькой светлокожей девицы, которая еще больше побледнела, увидев Этьена с Жаннин?
Дьер Эсми задумчиво потер подбородок, перебирая известные ему факты, словно фрагменты головоломки, и чуть улыбнулся собственным догадкам. Как ни крути, а случайное столкновение было слишком удачным, чтобы не оказаться тщательно спланированным. Эта бумажка много значила и для Грэнны, и для ее сына, и для девушки… чересчур невзрачной, чтобы ее внешность могла быть настоящей. Да и за умершую избранницу Саймы храму откупные не платят, а чем еще могли оказаться переданные дьерой Ганн деньги?
Рука градоправителя сама потянулась к внутреннему карману жилета, вынув из него небольшую металлическую пластину. На ее белом фоне был нарисован фрагмент ветви с лиловым бутоном, который прямо на глазах начал распускаться.
– Даже так? Как все-таки тесен мир. – Темно-рыжие брови мужчины поднялись в удивлении. – Неожиданно и… интригующе.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9