Глава 13
Поздней ночью на одной из улиц Готрэйма
Уже давно перевалило за полночь, и даже ветер утих, не решаясь нарушить безмятежный покой спящего города скрипом фонарных цепей. Одинокая девичья фигурка, спешащая куда-то, посреди этого сонного царства казалась неуместной. Звонкий стук каблучков далеко разносился по пустынным улицам. Капюшон то и дело сползал, открывая обрамленное черными волосами личико и шею с пятном от поцелуя. Юная дьера возвращалась с затянувшегося свидания. Ей стоило большого труда уговорить простуженного возлюбленного отпустить ее домой одну, да и сама она была взволнована и все время озиралась в поисках неведомой опасности, но вокруг было на удивление спокойно. И, казалось, сама тишина давала гарантию безопасности.
Вот только сердечко нет-нет да и сжималось в груди от тревожных предчувствий. Но дьера в который раз мысленно себя успокоила, вспомнив, что в этой части Готрэйма почти никогда ничего не происходит, ведь иначе она ни за что не рискнула бы идти ночью одна – осталась бы у жениха, презрев гнев отца, который, не обнаружив утром дочь дома, наверняка всыпал бы ей ремня, как бывало в детстве. А ведь она уже не маленькая! И диплом ведьмы у нее есть, и работа по профессии, и даже будущий муж. Вот только папа почему-то против. Ну ничего, когда они тайно обвенчаются в храме триумвирата, у него просто не останется другого выбора, кроме как принять новоиспеченного зятя.
Девушка торопливо пересекла улицу и, пройдя последний поворот, оказалась на аллее из невысоких деревьев, чьи кроны были искусно переплетены, создавая арку. Впереди виднелось родное окно с трехцветным витражом, специально оставленное чуть-чуть приоткрытым. Последние шагов десять до намеченной цели юная дьера готова была пробежать, но, помня об осторожности, она, напротив, сбавила скорость и кралась по двору, стараясь не сильно стучать каблуками.
– Добралась! – прошептала чернобровая ведьмочка, довольно улыбаясь. И уже хотела потянуть на себя кованую раму, как вдруг заметила, что от стены отделилась неясная белесая тень.
Брюнетка судорожно вздохнула, когда это странное нечто на нее налетело. Припухший от недавних поцелуев рот округлился в беззвучном крике, глаза закатились, и безвольное тело осело на мокрую дорожку, едва не угодив в лужу. Несколько минут ничего не происходило. А потом юная дьера резко распахнула глаза, посмотрела на темное небо с россыпью серебристых звезд, встала, отряхнула плащ и решительно влезла в окно расположенной на первом этаже спальни.
Той же ночью на старом кладбище
– Нет, ну что за невезение, а? Ни одного поцелованного Саймой вокруг! – возмущался Элрой, шагая по заросшей тропе некогда красивого кладбища. – Я же говорил, надо было ведьму с собой брать.
– Зачем? – поинтересовался гробовщик, который, в отличие от спутника, не таращился по сторонам.
Он был одет в кожаную куртку и штаны, заправленные в высокие сапоги. Застегнутая под самое горло рубаха скрывала знаки, которые маг душ долго и вдумчиво рисовал на своем теле перед ночной вылазкой. Спутники выглядели весьма эффектно – смуглый темноволосый мужчина в черной одежде и долговязый белый жнец в сияющих доспехах. Если бы еще этот говорливый блондин убрал наконец в ножны свой меч.
– Да чтобы хоть кто-то оценил! – воскликнул Эл, откинув за спину длинные волосы. – Ты только представь, как мы со стороны смотримся! День и ночь, свет и тьма, блеск и гря… кхм… – Последнее сравнение он не закончил, подбирая менее обидный эпитет.
– Мрак и ужас, – предложил свой вариант Гард. – И да, ужас, если не понятно, – это ты. Для всех беглых призраков Готрэйма. Перестань уже мечом размахивать, и без того ветрено. – Дьер Дорэ демонстративно поправил ворот куртки. – Как тебя вообще в жнецы взяли? – проворчал он. – С твоим характером прямая дорога в балаган.
– А с твоим – сразу в гроб, – парировал Элрой, даже не думая убирать свое устрашающего вида оружие в закрепленные на спине ножны.
– Именно поэтому я и открыл похоронное бюро, а не какую-нибудь там… пряничную! – без тени улыбки ответил гробовщик.
– Не занудствуй! И не завидуй!
– Чему это? – Черная бровь мужчины выразительно изогнулась, а белые зубы сверкнули в усмешке, как блеснули и тонкие кольца, вдетые в его ухо. – Тому что тебя вот-вот выставят с работы, как меня десять лет назад?
– Вечно ты заранее готовишься к поражению, – проворчал блондин. – Если еще и я скорбную мину нацеплю, от нас не только призраки попрячутся, но и все листья с деревьев разом осыплются, и дождь пойдет, и… молоко на кухнях Готрэйма прокиснет!
– Скорее от твоей трескотни звезды с неба попадают, – улыбнулся Эдгард.
– Звездопад – это красиво, – мечтательно произнес его спутник.
Гробовщик прекрасно понимал, что за чрезмерной болтливостью Эла прячется нервозность. Время, отпущенное на поиски Варфаламеи, истекало – еще неделя-две, и придется держать ответ перед малышкой Дис, которая, вопреки ее обманчиво безобидной внешности, на деле весьма жестокая и категоричная особа. Это значит, что если к назначенному сроку результата по-прежнему не будет – Эл Стальной повторит судьбу Гарда Хладнокровного. И, в отличие от дьера, Дорэ наверняка откроет какое-нибудь агентство по отлову призраков, что в общем-то и будет тем самым упомянутым балаганом, разве что с другим названием. Но, сколько бы Гард ни иронизировал над другом и вариантами его земной жизни, он как никто другой понимал: ни одному жнецу не хочется становиться бывшим.
– Вон те развалины, – указав направление мечом, сообщил Элрой. – Старый храм какого-то мелкого божка. Уж не знаю, что за добрый человек исписал его стены магическими знаками, но попасть внутрь лично я не могу.
– Защита от посланников Саймы, – скорее утвердительно, нежели вопросительно проговорил Эдгард.
– Угу, – кивнул жнец, отчего белые пряди волос упали на лицо. – Хорошее место для сходок призраков. В окрестностях Готрэйма всего несколько старых храмов, не принадлежащих триумвирату. Этот – один из них. Плюс заброшенное кладбище и близость леса. Наши давно знают про здешнюю конспиративную квартирку беглых духов, но Дис все никак чистильщика не вызовет. Может, специально? – Он взглянул на своего спутника, задумчиво рассматривающего темные развалины.
– Может, и специально, – качнул кудрявой головой тот. – Ну что? Готов? – посмотрев на друга, спросил брюнет.
– Естественно! – радостно усмехаясь, отозвался блондин. И они двинулись к храму. – Сколько неучтенных душ можно собрать в этом рассаднике? – нарочито громко произнес Эл. – Десять, двадцать? За такой урожай и премию хорошую дадут! – весело воскликнул он, поднимаясь следом за другом по полуразрушенным ступеням к зияющей дыре некогда величественного входа.
– Вреш-ш-шь, не возьмеш-ш-шь, – зашипела в ответ темнота. – Не пройдешь сюда, жнец, даже не с-с-старайся.
– Да я и не собираюсь, – заверил незримых хозяев тот и, взвешивая на руке меч, доверительно им сообщил: – Я тут постою, подожду… пока он вас выкуривать будет.
Вышеназванный «он» тем временем уже входил в мрачное нутро храма, подсвечивая путь тонкой палочкой, заправленной свелью.
– Ш-ш-ш-человек, – шелестела тьма, не отличавшаяся особым дружелюбием. – Чуж-ш-ш-ш-ак…
Гробовщик не стал обременять себя ответом. Он медленно шел вдоль потрескавшихся от времени стен, выискивая магические символы запрещенных ритуалов, позволявшие этому месту быть недоступным для слуг Саймы. Ну или делал вид, что ищет именно их. Ноздри его чуть подрагивали, вдыхая запах сырости и гнили, из-за которой полуразвалившийся храм напоминал просторный склеп. Разве что трупов не хватало. Или хватало…
– Уходи, незнакомец! – донеслось из угла, заваленного каменными обломками и какой-то ветошью. Там что-то угрожающе громыхнуло, громко звякнуло и затихло. – Уходи, пока цел, и цепного пса с собой забирай, – без каких-либо шипящих ноток в довольно грубом мужском басе заявила темнота слева. – Не место здесь живым людям. А жнецам тем паче!
– Убирайс-с-ся – или ос-с-станешься в нашей влас-с-сти навсегда, – поддержала его темнота справа.
– Мы тебя не трогаем, и ты нас не тронь! – визгливо воскликнули сверху. – Вон отсюда, вон! Человечишка!
– А впрочем, пусть остается. – Слева снова громыхнуло. – Люблю людишек есть на завтрак.
– Пусть! Пусть! – взвизгнул голосок под дырявым куполом, моментально сменив свою точку зрения на полностью противоположную. – Оставайся, человечишка!
– А я не люблю муж-ш-ш-ш-иков на завтрак, – закапризничал шепелявый оратор, затаившийся в правом углу. – Разве что мозги, – добавил скромно.
– А он, часом, не глухой? – озадаченно пробормотало девичье сопрано позади невозмутимого визитера, на лице которого не дрогнул ни один мускул в процессе обсуждения его незавидной участи рваным хором пугающих голосов. Именно пугающих: с эхом, громыханием цепей, подвыванием и другими проверенными временем эффектами. Другой бы давно сбежал, обмочив штаны, а этот продолжал сосредоточенно изучать нутро храма, словно и не слышал сыплющихся на него угроз. – Эй, касатик? Ты чего ищешь-то? Сказал бы, мы, глядишь, и помогли бы…
– …получше спрятать искомое, – захихикал обитатель верхних сфер.
Эдгард остановился, осмотрелся… никого, естественно, не увидел, ибо видеть было некого, так как маскироваться местные призраки умели профессионально, и, задумчиво почесав подбородок незажженным концом палочки, проговорил:
– Я ищу дух одного свеженького покойника…
– Тебе для хозяйства али для интиму? – заинтересовался бас.
– Домаш-ш-шних пугать – можем Белху предложить, – добавил его собрат. – Она при жизни зятя запилить не ус-с-спела.
– А для спальни зови Вергулью с Южного кладбища – всего десять лет, как преставилась, – снова перенял эстафету любитель цепей, обладатель грубого голоса. – Еще помнит, что к чему. Да и тело, если аккуратно выкопать под чутким руководством некроманта, вполне сгодится.
В храме дружно захохотали все, кроме гробовщика.
– Позвать? – предложил «поднебесный».
– Позови, – согласно кивнул гость. – Того дьера, которого убили прошлой ночью в городском парке зови, – уточнил он. – Ему отрубили голову и изуродовали тело до неузнаваемости. Не встречали неприкаянную душу этого бедняги?
– Нет! – на удивление слаженно рявкнули все четверо обитателей храма.
– А если подумать? – протянул мужчина, как бы невзначай царапая носком сапога начерченный на каменной стене знак защиты.
– Ты ш-ш-ш-что себе позволяешь, гад?! – зашипел любитель человеческих мозгов.
– За порчу имущества полагается кара! – зловеще позвякивая невидимыми цепями, поддержал его бас.
– Кара, кар-р-ра, – словно попугай, вторил ему голос сверху.
– Как бы вам не докаркаться, – вздохнув, пробормотал гробовщик.
– Ты нам что, угрожаешь? – взвыл призрак под аккомпанемент металлического бряцанья, и вслед за разъяренным: «Сам напросился!» – в наглого визитера полетел весь тот хлам, что пылился в углу.
Эдгард ловко увернулся, плавно переместившись назад, чтобы тут же оказаться в плену гибкой лианы, скользнувшей в темный провал окна.
– Вяжи его!
– Вешай!
– Голову, голову не повреди, там мозги-и-и…
Свернувшись петлей, хищное растение попыталось вздернуть мужчину, но тот легко перерубил шуструю плеть зачарованным кинжалом, рукоять которого была украшена магической вязью дымчато-серых азов.
– Ай! Ой! Он, он… – завопила раненая лиана голосом потолочного призрака. – Он ма-а-аг!
– Хоть перемаг, чирташ-ш-ш его за ногу! – перебил страдальца шепелявый.
– Лови! – крикнул бас, непонятно к кому обращаясь. Хотя, судя по обломку стены, летящему в гостя, – явно к нему.
Хватать каменную глыбу гробовщик не стал, грациозно отойдя в сторону с ее пути, чем сильно разочаровал любителя цепей, которые раздраженно зазвенели в углу.
– Может, все-таки поговорим? – пользуясь заминкой призраков, предложил дьер Дорэ. Сверху упал огрызок разъеденного временем купола. – Или нет, – вздохнул гость, едва успев увернуться от каменного подарка. – А ведь я хотел по-хорошему…
– Да пошел ты! – взвился тот, кого Эдгард мысленно окрестил «бугаем». – Явился в наш дом, угрожаешь, имущество, опять же, портишь – защитный контур разрушаешь… и называешь это по-хор-р-рошему?! – перешел на обиженный рык призрак.
– Жнеца с с-с-собой приволок, чирташ-ш-шев маг, – добавил шепелявый. – А ведь мы тебя не трогали, даже баб предлагали… для увес-с-селения.
– Пожалуй, вы правы, – немного подумав, сказал гробовщик, – мы плохо начали. Позвольте представиться: Эдгард Дорэ, ныне действующий маг и бывший жнец богини-сестры…
– Бывш-ш-ший, – эхом отозвалась темнота, в которой гостю почудилось странное копошение.
– Бывший! – радостно воскликнул покоритель лиан.
– Жнец! Ну надо же! И не врет ведь! Да он просто человечишка теперь! – раздался девичий вопль за спиной Эдгарда. – Из плоти и крови! А когда-то косил невинные души, запирал их за полог. У-у-у, душегуб!
– Работа есть работа, – пожал плечами гробовщик, стараясь выглядеть расслабленным, в то время как все тело его пребывало в сильном напряжении, ожидая если не камнепада, то атаки растений или какой-нибудь другой гадости от агрессивно настроенной компании.
Идя в логово привидений, которых магическая вязь запрещенных символов делала здесь ненормально сильными, он прекрасно представлял, на что подписался. Но понимание опасности не защищало от ее последствий. И хорошо еще, что достойная физическая подготовка (спасибо домашним тренировкам!) вкупе с острым зрением и отличным слухом помогали вовремя ускользать от каменных снарядов.
– А у нас… тоже работа! – гаркнул бас. – Всяких незваных гостей учить. Вернее, проучивать.
– Так ч-ш-ш-ш-то ничего личного, – прошипел шепелявый.
– И пусть ты маг… даже лучше, что маг… – засуетился тот, кто прятался в куполе. – Значит, сможешь дольше продержаться! – воинственно заявил он, заставив брюнета нахмуриться.
– Вперед, мужики! – неожиданно громко и задиристо воскликнула обладательница сопрано.
Ее тут же поддержали друзья: с громким воплем «Хватай, дави, ломай!» и тихим «Не повредите моз-с-с-сги» с разных сторон темного храма на гробовщика ринулись белые тени. А он лишь опустил голову и прикрыл глаза, выронив из руки тонкую палочку со светящимся концом. Через несколько минут Элрой Стальной имел честь лицезреть друга, тяжелой походкой выходящего из мрачных недр храма на полуразрушенное крыльцо.
– Ну что? Собрал урожай? – нетерпеливо спросил блондин.
– Щаз-з-з будет тебе ур-р-рожай, светляк! – рыкнул брюнет, демонстративно разминая пальцы и с интересом поглядывая на собственные кулаки. – Эх, худосочный нынче мужик пошел, – смачно сплюнув, заявил он. Потом вперил тяжелый взгляд в слегка обалдевшего приятеля и, рванув ворот черной рубахи, стукнул себя в грудь. – Хана тебе, беломор… – Угроза оборвалась на полуслове, Эдгарда тряхнуло, словно от удара молнии, когда на коже под ключицей вспыхнул серебром нарисованный символ, отделился от тела и поплыл по воздуху, утаскивая за собой похожий на воздушный шар силуэт.
– Что это? Что? – ревел раненым зверем пойманный в ловушку призрак. – Отпусти, Саймин выкормыш! Отпусти-и-и! – Он рвался на свободу, но магический знак намертво приковал его к лежащему неподалеку куску плиты.
– Впечатляет, Гард Хладнокровный, – уважительно произнес Элрой.
– А ты думал, касатик! – кокетливо похлопав черными ресницами, улыбнулся гробовщик.
Глаз жнеца дернулся, и Элрой машинально сделал шаг назад, выставив перед собой сияющий в лунном свете меч.
– О-о-о, – пропел Дорэ подозрительно тонким голоском, – обожаю вооруженных мужчин. – Он игриво повел плечами, еще больше обнажая грудь в разорванном вырезе рубахи. – А давай проверим! – Черные глаза его сверкнули азартом. – Правду ль народ болтает, что чем больше клинок, тем меньше та штука, что в штанах… – Мага душ опять тряхнуло, и на этот раз отделившийся от него символ уволок с собой растрепанную полупрозрачную девку с пятым размером бюста и повязкой на подбитом глазу.
Эл облегченно выдохнул, решив, что гроза миновала, но Гард зловеще зашипел:
– Рано радуеш-ш-шся, жнец! Я доберус-с-сь до тебя. – Он решительно шагнул к блондину, выхватывая из ножен острый кинжал. – Я вырежу твои моз-с-с-сги и съем… – Гробовщик замер с занесенным клинком, а отделившийся от него призрачный горбун все еще расписывал в красках рецепт приготовления содержимого черепной коробки.
Последним тело дьера Дорэ покинул привязанный к светящемуся знаку карлик, который с чувством рассказывал ему, что вообще не при делах и в его тело попал исключительно за компанию с остальными духами. Гробовщик же, брезгливо морщась, принялся запахивать порванную рубашку и расстегнутую куртку. Физически его больше не трясло, но от осознания, что какие-то пару минут им управляла эта призрачная шайка, мысленно передергивало. Но все же овчинка стоила выделки. Четверка, облюбовавшая старый храм, теперь тихо сидела, привязанная магией к камням, и мрачно взирала на своих пленителей.
– Как? – раздался в гнетущей тишине слегка удивленный голос Элроя. – Их так мало? А я-то думал, не меньше двадцати будет, – разочарованно вздохнул он.
– Я тебе не бездонная бочка для этих упырей, – убирая в ножны кинжал, выхваченный под контролем шепелявого, проворчал Эдгард.
– Мы призраки, а не упыри! – гордо заявил бугай, в который раз ударив себя огромным кулаком в грудь. При жизни он был человеком-горой, теперь же походил на полупрозрачного головастика, ноги которого сливались в белесый хвост, намертво приклеенный к символу ловушки.
– Итак, дьеры призраки, – оглядев всю четверку, проговорил маг душ и, стянув с руки перчатку, задумчиво погладил перстень дымчатого аза, камень которого не был сейчас прикрыт иллюзией. – Я повторяю свой вопрос: где находится дух мертвеца из городского парка?
– Отвечайте быстро, четко и честно, – посоветовал им жнец, демонстративно поигрывая мечом. – Ложь я почувствую, и это выйдет вам боком. Или лучше проводите нас к месту, где может находиться загулявший дух. И тогда, быть может, я не стану отправлять вас за полог Саймы, – лениво добавил он, мысленно решив, что выполнять обязанности чистильщика – не его работа.
А загнанные в угол привидения переглянулись, синхронно вздохнули, хотя дышать-то им было вроде как нечем, и нехотя заговорили.
В ПБ «Последний цветок»
Джемме не спалось. Чего нельзя было сказать об Олли-о. Если не считать отсутствующих частей тела, оборотень чувствовала себя вполне хорошо и бессонницей не мучилась, в отличие от ее добровольной няньки. Ведьмочка же, переделав все возможные дела и вдоволь насмотревшись на мирно посапывающую подругу, так и не смогла сомкнуть глаз. Ведь через пару часов рассвет, а дьер гробовщик, ушедший на ночь глядя в компании жнеца, до сих пор не вернулся. В том, что поздняя вылазка этих двоих имела отношение к Варфаламее, она не сомневалась. А то, как эта самая Варфаламея расправляется с неугодными, Джемма видела собственными глазами, и потому тревога терзала ей душу, а сон, несмотря на усталость, отказывался приходить.
Еще пару раз поворочавшись на разложенном в углу матрасе, ведьма откинула в сторону одеяло, медленно поднялась, надела халат и на цыпочках прокралась к двери, чтобы, не приведи Марна, не разбудить скрипом половиц больную. Пострадавшей сыщице, по словам Акеллара, требовались хорошее питание, крепкий сон и уход. Джемма прилежно соблюдала все три пункта, искренне желая ей скорейшего выздоровления. Осторожно прикрыв за собой дверь, девушка направилась к лестнице, совершенно не замечая в темноте, как по потолку за ней ползет необычно тихая оса. Олли-о в силу своих особенностей могла одновременно и дремать, и следить за вверенным ее наблюдению объектом, чем и занималась.
Изначально Джемма хотела пойти на кухню и согреть себе молока с медом, чтобы попробовать еще раз уснуть, потом решила лучше выпить чашечку корифа и дождаться возвращения гробовщика, чтобы накормить его перед сном, но, услышав внизу странное шебуршение, сопровождаемое негромким мяуканьем, резко поменяла свои планы и, вооружившись светящейся палочкой, отправилась искать Вишню. Кошка все еще дулась на хозяйку за инцидент с запиранием ее рогато-хвостатого величества на чердаке, в то время как Ви давно уже считала своими владениями все ПБ, включая комнату для вскрытия, кабинет Эдгарда и его спальню. Джемме же очень хотелось, чтобы ее любимица поскорее оттаяла. Отсюда и разные вкусности, регулярно появлявшиеся в кошачьей миске, и новые шелковые бантики для острых коготков капризной киски, и даже тряпичная мышка с полудрагоценными камушками-глазками, которая стоила почти столько же, сколько шелковый халат ведьмочки. Вздохнув, Джемма покрепче затянула поясок на талии и, как была босая, ринулась искать Вишню. Но на последних ступенях споткнулась, потеряла равновесие и полетела вниз, чтобы вместо неминуемой встречи с полом угодить в крепкие объятия метнувшегося к ней мужчины.
– Осторожней, Майла, – проговорил гость, обжигая дыханием верхний край ее вспыхнувшего ушка. – Так можно и шею сломать, милая, – добавил Этьен с легким укором и медленно отпустил девушку, удостоверившись, что она твердо стоит на ногах и больше не собирается падать. – Солнышко ясное, – визитер нахмурился, – ты почему босиком по холодному полу бегаешь? Заболеть решила?
– Тебе-то что? – насупилась ведьмочка, прислонившись спиной к стене. – И кстати, дьер оружейник! Какого чирташа ты тут делаешь в пять утра? – пошла в наступление она, стремясь скрыть за грубоватым тоном неловкость. – Не похоронное бюро, а проходной двор какой-то, – проворчала, невольно копируя интонации своего работодателя.
– И не говори, – вместо того чтобы начать оправдываться, улыбнулся Этьен.
– Это не ответ, дьер Аттамс! – Девушка неловко переступила с ноги на ногу. Пока она бежала, дискомфорта не было, но стоило задержаться на месте, и голые ступни тут же ощутили неприветливую прохладу каменных плит.
– У тебя нет тапок, Май… Джемма? – продолжая игнорировать ее вопрос, поинтересовался поздний… хотя, может, уже и ранний гость.
– Есть! – с вызовом глядя на него, сказала ведьма. – И тапки, и туфли, и еще много чего.
– Угу, – согласно кивнул мужчина, продолжая улыбаться. – Все есть, кроме инстинкта самосохранения, милая. – И, не дав ей больше сказать ни слова, подхватил на руки и понес обратно на чердак.
– Что ты творишь? Кто тебе право дал… – возмущалась она, не делая попыток освободиться. – И инстинкт этот у меня есть! – воскликнула Джемма. – Именно благодаря ему я не пытаюсь вырываться на узкой лестнице, рискуя свернуть шеи нам обоим.
– Очень мудро, милая, – похвалил ее Этьен, легко взбегая по ступеням, словно и не держал на руках взрослую девушку. – Вот сейчас обуешься, накинешь на плечи шаль или кофту, и я отвечу на все твои вопросы, честно-честно.
– Там Олли-о… спит, – хватаясь за косяк собственной двери, зашипела ведьмочка. – Разбудишь же! – шепотом возмутилась она и тут же, вспомнив о возможной причине его прихода, сухо проговорила: – Хотя если ты к ней…
– Я не к ней, – продолжая держать девушку на руках, сказал Ен.
Дыхание Джеммы участилось, на бледных скулах расцвел румянец, на душе потеплело, а глупое сердечко вновь поверило в сказку.
– А… к кому? – скромно потупившись, пробормотала она.
– К хозяину твоему, – ответил опекун, и… сказка кончилась.
– Нет его! – грубее, чем ей хотелось бы, воскликнула ведьма и прикрыла ладонью рот, испуганно покосившись на дверь. – Отпусти меня немедленно, – потребовала гораздо тише. – И уходи. Эдгард еще не вернулся с ночной… с прогулки. Если он тебе так нужен, подожди его на улице.
– Хочешь выгнать меня на холод, солнышко? – грустно вздохнул мужчина, пряча в уголках губ улыбку. – Неужели даже чаем горячим не угостишь члена своей семьи, ведь мы с тобой не чужие.
– Очень даже чужие, – снова начала раздражаться его подопечная. – Ты мне никто, понятно? Мы с тобой не кровные родственники. – Ей почему-то было очень важно, чтобы он признал отсутствие родства, хотя… он никогда на обратном и не настаивал. – Ты всего лишь муж моей покойной сестры. Ты никто мне…
– Я твой друг, Майла, – серьезно проговорил Этьен, и девушка замолчала. – Друг, на которого ты можешь положиться, который всегда протянет руку помощи, поверь. – Он смотрел в ее зеленые глаза, чуть мерцавшие в полумраке узкого коридора, а она не мигая уставилась на него. Их освещал тусклый свет от зажатой в ее руке палочки, позволяя видеть лица друг друга.
– Что-то я не припомню твоей помощи, когда мне выпал жребий храма, – с обидой сказала Джемма.
– Я не отказался платить откупные, – напомнил он, мрачнея.
– Ты меня ш-ш-шантажировал, – снова зашипела она, рванувшись из его рук. – Да отпусти уже, – проворчала, вздохнув. – И правда холодно. Оденусь, обуюсь, и пойдем на кухню ждать Гарда. Там и поговорим.
– Секунду, – остановил он ее попытку соскользнуть на пол. – Скажу сейчас, чтобы больше не возвращаться к этой теме. Да, я виноват, Майла. Сглупил. Окрыленный твоим благосклонным отношением, принял дружбу за что-то большее и сорвался: надавил, потребовал переехать со мной в обмен на освобождение от службы в храме… Но тебе не кажется, что я достаточно наказан? – хмуро поинтересовался он, продолжая удерживать ее взгляд. – Похоронить любимого человека, знаешь ли…
– Прости. – Джемма опустила ресницы, чувствуя, что опять краснеет. – Но ты не оставил мне выбора, а дьера Ганн обещала заплатить, если… – Она замолчала, не договорив.
– Майла, Майла… – покачал головой Этьен, осторожно ставя девушку на ноги. – Неужели ты правда думала, что я позволю храму забрать тебя?
– Ты был очень убедителен, – по-прежнему не решаясь на него посмотреть, пробормотала она. Воспоминания о той сцене жгли глаза, наполнившиеся соленой влагой.
– Мне жаль, милая. – Он коснулся ее волос, желая погладить, но девушка уклонилась. – Жаль, что ты так и не научилась мне доверять. Да, я хотел уехать, хотел быть с тобой, любить тебя… хотел! – Он говорил, не сводя с нее взгляда, который она буквально ощущала кожей. – Я, как наивный дурак, думал, что и ты этого тоже хочешь, но пасуешь перед мнением безликой толпы, которое так активно продвигала моя вездесущая матушка. Что ж… признаю: ошибся.
Джемма резко вскинула голову, чтобы крикнуть, что он не прав, но смолчала, до боли закусив нижнюю губу.
– Не волнуйся, солнышко, – грустно улыбнулся Этьен. – Что было, то прошло. Урок я усвоил. Просто помни, что мы все-таки не чужие, и не забывай о близняшках, они скучают. Кстати! – Он сунул руку во внутренний карман расстегнутого пальто и вытащил оттуда созданную детскими руками открытку. – Держи вот, это они тебе сделали. Надеюсь, ты не против – я сказал, что ты уезжала, но вскоре вернешься и навестишь их или пригласишь в гости в свой новый дом.
– Мой новый дом? – эхом повторила ведьмочка, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.
– Ну да, – кивнул Аттамс. – Ты же хочешь самостоятельности, я верно понял?
– Да, – тихо ответила она, прижав к груди подарок племянниц.
– Если нужна будет помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться, – напомнил то, что говорил ранее, Этьен. – И я больше ничего не стану требовать взамен, – добавил он, взявшись за перила. – Я подожду тебя внизу, Джемма, – сказал он и начал спускаться.
– Но… но как же поцелуи?! – выскочив вслед за ним на лестницу, неожиданно для самой себя воскликнула девушка.
Мужчина замер и какое-то время стоял не оборачиваясь. Потом медленно повернулся и, прищурившись, спросил:
– Какие поцелуи, милая?
– Какие? – Ведьмочка растерялась. Не признаваться же теперь, что недавний его сон вовсе не сном был, а явью. Вдруг он и правда поверил, что все это грезы? Или задремал потом и забыл то, что так отчетливо помнила она. – Ах, какие?! Да никакие! – На смену растерянности пришла злость. На то, что он так легко отказался от нее, и на то, что она так расстроилась из-за этого. А ведь недавно думала, что это лучший вариант для них обоих. – Знаешь, дьера Ганн была права.
Этьен вопросительно вскинул бровь, откинув со лба длинную челку.
– С глаз долой – из сердца вон! Все эти цветы, подарки, восхищенные взгляды и красивые слова… это была лишь одержимость, да? Желание вернуть прошлую спокойную жизнь с суррогатом покойной жены! Придуманные чувства растаяли, стоило мне исчезнуть из твоей жизни…
– Я рад, – мужчина кашлянул, восстанавливая внезапно охрипший голос, и сильнее сжал несчастные перила, – что ты снова вернулась в мою жизнь, Майла.
– Я не вернулась! – чувствуя, что вот-вот заплачет, воскликнула она, напрочь забыв о том, что рядом за стенкой спит Олли-о, которой вроде как требуется покой.
– Ну, – Ен пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, – значит, это я вернулся в твою. И буду очень признателен, если ты не станешь гнать меня из нее своей ведьминой метлой, дьера Аттамс. – Он с нажимом произнес фамилию, словно напоминая, кто она такая. – И знаешь, милая, я не готов хоронить тебя еще раз, – полушутя-полусерьезно добавил гость, – поэтому, будь так добра, оденься и обуйся наконец. Иначе мне придется снова взять тебя на руки и…
– Придется? Да больно надо, дьер ор-р-ружейник! – рыкнула Джемма и, резко развернувшись, скрылась за дверью своей комнаты.
– Минус одно очко, Олли-о, – покосившись на сидящую на стене осу, пробормотал Этьен. В отличие от ведьмочки, он прекрасно знал, что оборотень не оставит без присмотра свою подопечную, и потому без труда засек ее присутствие. – К чирташу твой план, когда в голове у моей девочки такой выводок «тараканов». – Полосатое насекомое недовольно дернуло крылышками и, тихо жужжа, улетело.
А Этьен побрел на кухню, расположение которой помнил так же хорошо, как и комнату на чердаке. Кто бы знал, чего ему стоило сдержаться во время разговора и не унести Майлу на руках домой, чтобы там долго и вдумчиво доказывать ей на практике силу своих чувств. Но мужчина слишком боялся напугать девушку снова. Нежная, наивная, ранимая… готова ли она к такому натиску? Аттамс грустно улыбнулся – нет, не готова. По крайней мере, пока. Или это он не готов вновь рискнуть шансом быть с нею? Тихо звякнула взятая с полки посуда, закипел поставленный на плиту чайник, содержимое которого тут же было разлито по чашкам, – Этьен, сам того не замечая, потихоньку хозяйничал на кухне, ожидая прихода ведьмы. Вот только тяжелые шаги, раздавшиеся в коридоре, вряд ли принадлежали его хрупкой девочке.
– Доброе утро, дьер гробовщик, – нисколько не смутившись появлением хозяина похоронного бюро, поздоровался гость.
– Кому утро, – устало проворчал Эдгард, бросая на спинку стула куртку, – а кто и не спал всю ночь. – Ты-то какого чирташа тут делаешь в такую рань, дьер оружейник? – садясь за стол и подтягивая к себе чашку с ароматным напитком, поинтересовался он. – Свет горел, я думал: Джемма вскочила ни свет ни заря, а здесь ты. Удивлен.
– Я закончил твой заказ, – оставив без комментариев слова собеседника, сказал Этьен.
– Уже? – Черные брови Эдгарда приподнялись в удивлении.
Гость кивнул, взяв с полки третью чашку, которую тут же наполнил. Немного подумал и, повернувшись к собеседнику, поинтересовался:
– Ты один или доставать еще посуду?
Эдгард, отпивший в этот самый момент горячего чая, едва не поперхнулся.
– Решил снять с хрупких плеч своей обожаемой ведьмы часть ее обязанностей, что ли? – насмешливо поинтересовался он, оценивающим взглядом окинув гостя. – Ну да, ну да, передник тебе бы точно пошел, не хочешь примерить…
– Тсс, – зашипел на него Этьен, покосившись на темный коридор, видневшийся в проеме не закрытой хозяином двери. – Она сейчас придет, – многозначительно пояснил он.
– И? – отпив-таки чаю, спросил Гард.
– И ей ни к чему слышать про обожаемую, – тихо, но твердо произнес оружейник.
Гробовщик же пожал плечами, после чего вернулся к теме заказа, который маг металла получил от владельца «Последнего цветка» в процессе их памятного разговора в его кабинете.
Тогда, попивая коньяк с лимоном, они обсудили многое и, как часто бывает у двух умных людей, связанных общими интересами, договорились о взаимовыгодном сотрудничестве. Этьена волновали безопасность Майлы и возможность для нее развивать свой дар на выбранной территории. Эдгарду была весьма кстати помощь одного из лучших мастеров Готрэйма, способного создать уникальный гроб. Ну и присмотр за непутевой ведьмой и ее не более путевой подружкой-осой тоже был не лишним.
Поэтому он скрепя сердце выдал оружейнику запасные ключи от похоронного бюро, успокаивая себя тем, что маг с талантами Аттамса сможет вскрыть любой замок, а чинить его после – удовольствие то еще. Но предупреждать нового союзника о своих ночных вылазках гробовщик не собирался. Вот еще, время тратить! С этим отлично справлялась и та жужжащая башка, что облюбовала его чердак, потеснив ходячие неприятности в полосатых чулках. И все же, уходя сегодня на поиск «безголового» призрака, дьер Дорэ был спокоен, ибо знал, что его дом и помощница – под защитой сильного и опасного мага, временно перебравшегося в свою новую оружейную мастерскую на соседней улице.
Тихий перестук каблучков по коридору застал мужчин за обсуждением особой вязи, покрывающей крышку заказанного гроба. Оба не сговариваясь оборвали разговор. Эдгард в пару глотков допил чай, а Этьен задумчиво вертел в руках свою почти полную кружку.
– Ну и как ты сюда проник, дьер… – входя на кухню, начала Джемма, но, увидев хозяина, восседающего за одним столом с гостем, воскликнула: – Вы наконец вернулись! – И столько искренней радости было в этом ее возгласе, столько облегчения, что гробовщик невольно улыбнулся, а оружейник нахмурился.
Он, конечно, выяснил еще в прошлый раз, что наниматель его девочки никаких видов на нее не имеет, ну, кроме деловых, естественно, однако при виде такой реакции ведьмы на другого мужчину гадюка-ревность начала душить Этьена вопреки всем доводам здравого смысла. Сжав пальцы в кулак, оружейник мысленно порадовался, что левая рука, выдающая его напряжение, спрятана под столом. Правая же, перестав крутить чашку, потянулась к другой, не тронутой, чтобы поставить ее напротив Джеммы.
– Я-то вернулся, – окинув ее взглядом, проговорил гробовщик, перестав улыбаться. – А вот ты, судя по синякам под глазами, еще не ложилась. – Черные брови съехались на переносице, глаза цвета ночи нехорошо прищурились. – Нет, моя драгоценная дьера недопокойница, я, конечно, рад такому рвению с твоей стороны и полностью приветствую твое желание вкалывать круглосуточно. Работы много, ты сама для клиентов тут как медом намазала, так что мертвецы внизу ждут твоего внимания, но… полуобморочную ведьму, засыпающую на ходу, я не потерплю. Накосячишь еще, а мне потом расхлебывать! – проворчал он, нагло забирая себе тот самый чай, который Этьен поставил перед девушкой. – Марш в кровать. Если оса храпит и тебе из-за этого не спится, можешь лечь в дальней комнате – бывшей гостевой, только не трогай там ничего… кроме кровати. А книги, которые лежат на ней, аккуратно спусти на пол или… или куда-нибудь еще, где есть место. И чтобы в девять была на работе! Все, – закончил перечислять он и с удовольствием сделал еще один глоток свежезаваренного напитка.
Счастливое выражение на лице Джеммы сменилось печальным. Губы обиженно поджались, а плечи поникли. И Этьен снова сжал левый кулак, чтобы подавить порыв вмешаться. Пусть хозяин ПБ и не церемонился в выражениях, он был прав – Майле следовало отдохнуть. А после нагоняя, как он знал по собственным дочерям, девочки засыпают гораздо быстрее и лучше.
– Так, теперь ты, дьер оружейник. – Больше не обращая внимания на кутающуюся в теплую шаль девушку, по-прежнему упрямо стоящую напротив, гробовщик переключился на гостя.
– Что? Тоже баиньки отправишь? – не удержался от колкости тот.
– Вовсе нет, – фыркнул собеседник, – ты мальчик взрослый, зачем тебе в детское время ложиться? Хотя, может, этот совизм у вас – семейная черта, а, Аттамсы? – криво усмехнулся Эдгард.
– А вы, значит, тоже Аттамс, да, дьер гробовщик? Раз не спите по ночам, – перестав изображать молчаливую статую, язвительно поинтересовалась Джемма, чем привлекла к себе удивленные взгляды мужчин.
– Да нет, – нарочито спокойно пожав плечами, отозвался брюнет. – Среди моих предков Аттамсов вроде не было.
– Зато среди потомков могут появиться, – заявила ведьма. Ей было обидно. Просто глупо, по-детски обидно, что ее заботу и беспокойство этот черствый дьер не то что не заметил, а еще и обругал. И все это… при Этьене!
– Каким образом? – не понял гробовщик.
– А таким! – уперев в бок руку, воскликнула девушка. – Вот выйду за вас замуж и рожу вам… парочку Аттамсов, – мстительно пояснила она.
Эдгард задумался, на лице его сотрапезника заходили желваки, а Джемма победно улыбнулась.
– Не получится, – наконец озвучил свой вердикт хозяин.
– Почему же? – воинственно поинтересовалась она.
– Потому что при таком раскладе они будут носить фамилию Дорэ, – зевнув, ответил мужчина и снова вернулся к остывающему чаю.
– Ах так! – отчего-то не желала сдаваться ведьмочка. – Ну тогда, тогда…
Оба собеседника заинтересованно уставились на нее.
– Тогда он родит сына, – она указала на Этьена, – а сын его женится на вашей будущей дочери, вот! – И к чему это построение теорий? Наверное, и правда недосып на умственных способностях сказывается. – И в потомках у вас появятся страдающие совизмом Аттамсы! – упрямо закончила девушка.
– Как-то все сложно, – почесав в затылке, проворчал владелец ПБ.
– Прошу прощения, солнышко, – не выдержал нейтралитет и оружейник, он ловко перехватил ладонь Джеммы и легко поцеловал ее дрогнувшие пальчики. – Но боюсь, что я при всем желании никого родить не смогу. Разве что будущая супруга осчастливит меня сыном… или дочкой. – И улыбнулся, глядя на нее так, что не понять намек было нереально. Или реально… во всяком случае, ведьма не поняла. Вернее, поняла, но по-своему.
– Так, значит, это правда?! – воскликнула она, отдернув руку. – Ты женишься? На этой рыжей мымре, да?! Она же… она близняшек не любит!
– Э-э-э… – настала очередь Этьена задумчиво чесать в затылке. – Рыжая? Ты про Олли-о?
– Ах, значит, все-таки Олли-о?! – еще больше рассердилась девушка. – А что, она тоже не любит Анни с Энни? – нахмурилась девушка.
– Майла, я не понимаю…
– Вот! – подняв указательный палец, сказал Эдгард, перебив растерявшегося гостя. – Не зря я говорил о вреде бессонницы. Характер у ведьмы портится на глазах, претензии непонятные на ходу сочиняет. Сама придумала, сама поверила, сама же и скандал закатила, тьфу… бабы! – И уже ей бросил: – Брысь в кровать, лиловое недоразумение, пока не передумал и не припахал тебя ассистировать при очередном вскрытии.
– А вы не пугайте, – переключилась на него заметно раздраженная Джемма. – А то я… я…
– И что же? – Гард заинтересованно посмотрел на нее.
– Кошку спрячу, – прошипела девчонка, гордо вздернув острый подбородок.
– Сначала попробуй ее найди, – ехидно парировал гробовщик, и Джемма, к своему стыду, тут же вспомнила, что из-за встречи с Этьеном так и не забрала свою рогатую любимицу с первого этажа, а ведь мяуканья ее и правда больше не слыхать. Дьер Дорэ ведь не запер бедняжку в хладокамере, чтобы не нарушала тишину его мрачного дома? Нет? – Все, ведьма, иди. Дай большим дядям поговорить на взрослые темы. – Наблюдая, как девушка резко разворачивается, чтобы гордо удалиться в поисках Вишни, он сказал гостю: – Если мой гроб готов, надо подумать о доставке.
– Какой гроб? – Не менее резко ведьмочка повернулась обратно. – Зачем вам гроб? – вмиг забыв все свои обиды, взволнованно пробормотала она.
– Чтобы от вашего с Элом цирка за железной крышкой прятаться, – мрачно пошутил дьер Дорэ и зловеще добавил: – С кошкой!
– Вот только Ви не трогайте… – начала заступаться за животное Джемма, но тут же осеклась, сообразив, что над ней просто подтрунивают, и тихо спросила: – Вы ведь не больны, нет? И не собираетесь умирать, да?
– Не собираюсь, – успокоил ее гробовщик, смягчившись. – Джемма, я серьезно – иди поспи уже, пока время есть. И… спасибо за беспокойство. – На губах девушки расцвела улыбка, заметив которую дьер грубиян рявкнул: – Брысь в спальню, заноза лиловая! И кошку из моего кабинета забери, она там хозяйничает.
– А…
– Бр-р-рысь! – повторил Эдгард, и девушку как ветром сдуло. Только и остался шлейф ее дивного аромата. Джем и кориф… сладко-горькое сочетание.
«Ласковых снов, милая», – мысленно пожелал ей оружейник и, посмотрев на хозяина ПБ, спросил:
– Как гроб перетаскивать будем? Сам он точно сюда не переползет с соседней улицы.
– А может, – гробовщик в задумчивости потер переносицу, – поставим его на колеса и перекатим, пока темно? Ты как, быстро это дело организовать сможешь?
– Зависит от того, есть ли у тебя лишние колеса, – прикидывая масштаб предстоящей работы, ответил Аттамс.
– Найдем! – заверил его Эдгард, поднимаясь из-за стола, на котором остались стоять три чашки: две пустые и одна практически полная.
Первые разливы утренней зари едва окрасили хмурое небо Готрэйма, когда по мостовой в сопровождении двух темных фигур, тихо поскрипывая, проехала странная тележка в виде металлического гроба с вязью причудливых символов на оснащенной семью замками крышке.