Глава 15
Танцевальный коллектив, в котором подвизалась Любовь Михайловна, состоял из полутора десятков резвых старушек в народных костюмах и трех дедков, выполнявших в большей степени роль фона.
К шести часам Жанна приехать в Дом культуры не успела, так как ей пришлось еще забежать за Алиной в садик и уже оттуда ехать на «Выборгскую». Но старушка на контроле была предупреждена о Жанне, так что пропустила ее без всяких возражений.
– Савва Игнатьевич говорил, что вы придете. Что же вы задерживаетесь? Они уже давно выступают. Слышите?
До них и в самом деле доносилось разноголосое пение.
– Проходите же, проходите, – поторопила Жанну с девочкой контролерша.
Зал был заполнен почти полностью. Жанна невольно удивилась. Она и не подозревала, что народная музыка у нас в стране пользуется такой популярностью. Но разгадка была проста. Концерт оказался бесплатным, приглашения на него раздавали через службы социального обеспечения пенсионеркам и вообще всем желающим. Единственным условием была половая принадлежность. В преддверии Международного женского дня в зале сидели одни женщины. На сцене выступали почти одни женщины. И было в общем-то непонятно, кто и кого должен поздравлять.
Глядя на бабулек, лихо отплясывающих на сцене, и на других бабулек, притопывающих им в такт в зале, Жанна невольно позавидовала им. Все выглядели довольными и счастливыми. А вот сама Жанна не любила этот праздник. Не любила все, что с ним было связано. Почему? Не известно почему, но в этот день с Жанной обязательно случались разные неприятности. Не было такого Восьмого марта, которое прошло бы у Жанны нормально.
Из самых запоминающихся случаев она могла назвать свой тринадцатый праздник весны, когда она задумала протереть пыль в серванте, и стеклянная полочка рухнула, увлекая за собой весь мамин парадный сервиз. Остаток праздника Жанна просидела в чулане, боясь даже нос оттуда высунуть и слушая мамины причитания, родительница прочила безрукой дочери такую судьбу, что Жанна содрогалась от ужаса.
Пятнадцатый праздник она встречала в больнице, где ей только что вырезали аппендикс. В двадцатый у нее из кошелька украли все деньги.
В общем, чахлый букетик и тортик с кремовыми розами никак не могли компенсировать Жанне моральные и материальные затраты, которые ей приносил этот праздник. И девушка с некоторым содроганием ждала наступления завтрашнего дня. Что-то ей принесет очередное Восьмое марта? Хорошо, если просто провал детского выступления в садике и позорное отсутствие букета. Ведь даже поучаствовать в оптовых закупках Жанна так и не успела. А если завтрашний день приготовил ей что-то еще худшее?
– А ты пой, – услышала она вдруг чей-то голос.
Думая, что обращаются к ней, она повернула голову и поняла, что это одна старушка говорит другой:
– Пой и смейся. Все горе не беда, была бы песня хороша!
И старушка вдруг засмеялась, да так заливисто и заразительно, что Жанна и сама невольно улыбнулась. А потом начала подпевать и притопывать. Глядя на нее, Алина тоже начала приплясывать. И они отлично провели время. Выступление им понравилось, а после него Жанна с дочкой пошли знакомиться с артистами, друзьями тетушки Любови и, конечно, с самим Саввой Игнатьевичем, который встретил их в народном костюме и с балалайкой в руках.
Ни один из трех старичков не играл ни на каком музыкальном инструменте, вокальные данные у этой троицы были весьма сомнительными, а плясать и водить хороводы им не позволяли артрит, ишиас и ревматизм. Но заводные бабки, составляющие костяк творческого самодеятельного коллектива, в помощи своих мужчин и не нуждались. Они задорно ухали, ахали, распевали частушки и хороводные. Дедкам выдали муляжи балалаек, на которых те и наяривали, время от времени вскидывая их в воздух без всякого ущерба для музыкального сопровождения.
Савва Игнатьевич оказался ростом с Жанну. Двое других были лишь немногим выше. То ли всегда были низкорослыми, то ли к старости так ссохлись. Но Жанна быстро оставила свои подозрения насчет того, что кто-то из этих дедушек мог расправиться с ее тетей Любой. Во-первых, силы у них явно были не те, а во-вторых, все тот же рост. А поговорив со старичками, Жанна уяснила и еще одно обстоятельство, которое препятствовало тому, чтобы кто-то из них мог напасть на тетушку или даже задумать подобное.
– Мы все обожали вашу тетю.
– Она была огонь!
– Звезда!
– Комета!
– Когда она появлялась, жизнь становилась ярче.
Бабки неодобрительно поглядывали в их сторону и цедили сквозь зубы в адрес покойницы несколько иное:
– Врунья.
– Вертихвостка.
– Кокетка.
И еще кое-чего похлеще прибавляли.
– Вы на них не обращайте внимания, – закудахтал от смеха Савва Игнатьевич. – Это они от ревности бесятся. Мы трое – единственные мужики в их бабском коллективе. И все трое были в Любовь Михайловну дружно влюблены. Конечно, остальным было досадно.
– Не их в том вина.
– Любовь Михайловна – это была женщина!
И старичок мечтательно закатил глаза к небу. Несмотря на просьбу, Жанна не могла не обращать внимания на старушек. Многие из них были высоки ростом и могли похвастаться отличным здоровьем. Такая бабища запросто могла расправиться с тетей. Жанне даже показалось, что одна из пожилых артисток, как раз самая крупная и хорошо развитая, поглядывает в их сторону с особенной злостью. Жанна решила после расспросить и ее тоже. А пока сосредоточила свое внимание на трех дедушках.
– А что вы можете рассказать про тетю Любу? Она кого-то опасалась?
– Родственников, – кивнул Савва Игнатьевич.
– Кого?
– А что вы так удивляетесь? Вы же ее племянница, должны были знать, как вся родня годами травила Любовь Михайловну.
– Да что вы! С ней никто из родственников и не общался!
– Потому и не общались, что она отпор умела дать их хамству.
– Какой отпор?
– Прямой! И мы ей в этом помогали.
Жанна заинтересовалась.
– И чем именно помогали? Материально? Деньги тетушке давали?
Старички смутились. Из их бормотания Жанна поняла, что пенсии у всех троих были невелики для подобных трат, и даже ради прекрасных глаз тетушки Любы они никак не были предназначены.
– Но всем остальным мы ей помогали! И записки развозили. И окна били. И звонили.
– Кому?
– Да всем ее родственникам.
– Всем, кто ее обижал!
– Всем, кто ее травил!
– Много раз случалось, что Любовь Михайловна приходила на репетицию заплаканная. Мы ее расспросили, конечно, в чем дело. Она нам и призналась, что родственники ей покоя не дают. Звонят, грубят, обзывают ее по-всякому.
Жанна изумлялась все сильней и сильней.
– Она просила вас помочь приструнить кого-то из своих родственников? А кого именно?
– Все адреса я сейчас уже не упомню. Но на улицу Коллонтай мы ездили. И на проспекте Просвещения были.
Жанна кивнула. На улице Коллонтай жил дядя Коля – покойный владелец запонок. А на проспекте Просвещения обитала тетя Люся.
– И что вы там делали?
Старички начали переглядываться, глупо хмыкать в кулак и отворачиваться. Но кое-что Жанне удалось из этих трех старых ребят вытянуть. И она поняла, что тетушка и тут умудрилась использовать их в своих целях. До такой степени запудрила мозг этим трем старикам, что они были готовы ради нее на любые подвиги. И как тетке только это удавалось?
– А к кому еще домой вы ездили?
– Больше ни к кому.
– Нет, ездили, – возразил третий старичок. – На Загородный проспект ездили, вы забыли?
– Верно, было дело, – подтвердили двое других. – Но там же никого не оказалось. Адресат выбыл в неизвестном направлении.
Жанна задумалась. На Загородном у них из родни, насколько ей помнилось, никто и никогда не проживал. Кроме… Минуточку, да ведь это же они к Марине мотались!
Жанна задала несколько уточняющих вопросов и окончательно убедилась, что старички ездили именно по Маринину душу. Но не застали.
– А что вы на Загородном должны были сделать?
– Письмо передать.
– Кому?
– Хозяйке. Только не было там никакой хозяйки, мужик толстый вышел, сказал, что прежняя хозяйка померла, и нас взашей прогнал.
И больше тетушка их ни к кому не посылала. Но зато с ее подачи старички резвились иначе. Один раз прислали родственникам телеграмму, в которой информировали их о тяжелой болезни родственника из глубинки.
– Они собрались и поехали. Ха-ха! Зря только в такую даль смотались и деньги на бензин потратили. Любовь Михайловна была довольна.
Жанна вспомнила этот случай. Только зря Любовь Михайловна радовалась, что сделала гадость родственникам. Ничего у нее не получилось. Наоборот. Обрадованная внезапным вниманием невестки, старушка свекровь надавала семье сына такое количество гостинцев, что тетя Вера потом целый месяц озабоченно пристраивала по родственникам чудесный лесной мед в сотах, орехи, сушеную вишню на компот, грибы на суп и даже замороженную чернику.
В другой раз старички по наущению своей приятельницы стащили собачку – маленького шпица, любимца семьи, за которого потом требовали выкуп, а иначе угрожали убить животное. И этот случай Жанна помнила. Волнение тогда старички доставили самим себе. Шпиц был на редкость злобной и зубастой скотиной, обожавшей кусать все, что двигалось. А когда ничего не двигалось, увлеченно грыз ножки столов, стульев, шкафов и вообще все, что поддавалось его мелким и острым зубкам. Хозяева собачки лишь вздохнули с облегчением, радуясь, что хоть несколько дней проведут спокойно. И дальше просто ждали, когда несносную псинку вернут им назад.
– Конечно, мы бы Максику ничего не сделали. Мы же не фашисты какие-нибудь. Просто хотели помочь вашей тетушке, проучить злых родственников. Отучить их плохо с ней обращаться.
– И у вас ни разу не возникло сомнений, может быть, у родственников есть причина не любить тетю Любу?
Но гипнотическое воздействие, которое оказывала тетушка на этих дурней, продолжалось и после ее смерти.
– Что вы! – с жаром воскликнул Савва Игнатьевич. – Ваша тетушка была ангелом!
Жанна могла бы оспорить это утверждение, но не стала. Зачем? Пусть думают, что хотят.
– Вы говорили, что знаете, кто мог убить тетю.
– Знаю! Это кто-то из ее родственников. Этого человека она всерьез боялась. Если те другие, к кому мы ездили, просто ее раздражали и обижали, то этот человек пугал вашу тетю.
– Но как его зовут?
– Она нам не говорила.
– А что он имел против тети?
– Тоже не знаем.
Жанна была раздосадована. Стоило ехать в такую даль, да еще ребенка после садика с собой тащить. Тем более что у нее еще и букет на завтра не куплен! Дел полно, а она с тремя выжившими из ума стариками разговоры разговаривает. И снова Жанна подумала, что надо позвонить Кате, сказать, что она согласна поучаствовать в покупке общего букета.
Но тут взгляд Жанны упал на фигуру, которая двигалась к выходу. Это была та самая дородная старуха, которая привлекла к себе ее внимание еще раньше. Бабка уже переоделась в обычное пальто и собиралась уходить. Перед уходом пожилая женщина глянула на Савву Игнатьевича и двух его приятелей и сквозь зубы отдала им строгий приказ:
– Не забудьте сдать реквизит в «Талию»!
Для Жанны эта фраза прозвучала загадочно, и она невольно насторожилась. Но трое старичков лишь ухмыльнулись.
– Не извольте беспокоиться, уважаемая, – дурашливо отозвался Савва Игнатьевич. – Прямо завтра и метнемся к ним.
– Нет! До завтра дело ждать не может. Прямо сейчас отвезете балалайки и костюмы, завтра они уже другим людям нужны будут. И смотрите, не напутайте ничего! Все точно исполните!
Когда бабка вышла, Жанна спросила у старичков:
– О чем это она?
– Не обращайте внимания, – отмахнулся Савва Игнатьевич. – Наши внутренние дела.
Но двое его приятелей оказались более словоохотливыми, они пояснили Жанне:
– У женщин в ансамбле костюмы собственные, они их за свои деньги пошили, а нас они в прокатное тряпье наряжают.
– Такое неудобство! Никогда у них толком нужный размер подобрать не удается. То брюки широки, то рубаха узка.
– Да и не в том дело, что с размерами не всегда угадаешь. Но перед каждым выступлением в эту «Талию» нам троим нужно мотаться, костюмы для выступления там получать, а на другой день назад возвращать.
– Одно хорошо, сотрудники в «Талии» очень любезные.
– Всегда какие-то приятные мелочи для постоянных клиентов организовывают.
– Конфетки.
– Прохладительные напитки летом.
– А зимой так и кофейку нальют.
– Ко Дню защитника Отечества всем памятные значки подарили.
– А в честь Женского дня лотерею устроили.
– С призами!
Услышав это, Жанна прямо окаменела. Лотерея в «Талии».
И, затаив дыхание, словно боясь спугнуть удачу, Жанна спросила:
– А что это за «Талия» такая? Объясните! Прокат?
– Вроде того. Они и сами шьют сценические наряды, и заказывают из магазинов. Золушки, Белоснежки и зверята всегда нужны. И для взрослых в «Талии» всегда подходящий костюм для выхода на сцену найдется. Нас они ни разу не подводили. Хоть что-нибудь, да найдут.
Ну все! Жанна нашла свою «Талию»!
У нее не было никаких сомнений в том, что прокат сценической одежды под названием «Талия» и был организатором той самой лотереи, порванный билетик от которой нашла Жанна. Нашла его в двух местах, которые на первый взгляд вроде бы и не были связаны одно с другим, но только на первый взгляд. Для тех, кто копал глубже, сразу же становилось очевидным, что связь тут есть. И связь эта – погибшая тетушка Любовь.
И Жанна дала себе зарок, что сегодня же смотается вместе со старичками в эту загадочную «Талию».
Договорившись с Саввой Игнатьевичем о том, что в «Талию» они поедут все вместе, Жанна поспешно выскочила из ДК и побежала за пожилой артисткой, которая еще раньше привлекла к себе ее внимание.
Бабка уже успела уйти далеко вперед. Шагала она широко и размашисто. Жанна даже запыхалась, пытаясь ее догнать. Да еще Алина висела на ней увесистым якорем, тормозя мать.
– Подождите! – крикнула Жанна вслед старухе. – Мне нужно с вами поговорить!
Та оглянулась, узнала Жанну, и на ее лице мелькнуло неудовольствие.
– Чего тебе?
– Вы ведь тоже знали мою тетушку Любу?
– Вот уж обошлась бы без такого счастья! – хмыкнула старуха. – А ты ей на самом деле племянница?
– Да.
– Сочувствую я тебе. Мы-то с Любой не один год общались, изучили ее вдоль и поперек. Это она моему мужу и его дружкам-недоумкам могла по ушам ездить, сколько ей вздумается, а мы-то, бабы, сразу раскусили, что она за фрукт. Прощелыга и проходимка, каких еще поискать!
Жанна, хотя в душе и была согласна с такой характеристикой, вслух не могла согласиться.
– Зачем вы так? Были у тетушки и хорошие стороны.
– Какие?
– Она… она была веселой!
– Ага! – кивнула бабка. – Только от ее веселья всегда другим плакать хотелось. Ладно, если ты тетку защищать вздумала, говорить нам с тобой не о чем. Оставайся при своем мнении, а я при своем останусь.
И она двинулась к метро.
– Нет, подождите!
Жанна догнала старуху.
– Я… я с вами согласна насчет тетушки!
– Ах, согласна, значит? И чего тогда хочешь?
– Вы знаете, кто мог ее убить?
– Да сколько угодно народу мечтало это сделать. Далеко ходить не надо, я, например.
– За что?
– А за то хотя бы, что она у меня под носом с мужем моим кокетничала.
– Савва Игнатьевич – ваш муж?
– Положим, что бывший. Я уж давно себе другого мужика нашла, получше. Но все равно приятного мало, когда какая-то пройда с ним у меня под носом амуры строит.
– Тетушку больше молодые мужчины интересовали.
– Да не беспокоилась я. Знала, что коли она до восьмидесяти дожила, ни разу замуж не сходив, значит, и в восемьдесят рисковать не станет. Не то что я! Пять раз замужем была. И сейчас тоже не холостая.
– Значит, эти красивые цветы вам муж подарил?
В руках у старухи и впрямь было два или три букета. Два поскромней, но один очень нарядный с гипсофилой, лилиями и такими огромными раскрывшимися розами, каких Жанна сроду не видывала. Букет был сплошь усеян сверкающими бабочками, которые произвели очень сильное впечатление на Алину. Девочка прямо вся в струнку вытянулась, стараясь стать повыше и увидеть побольше бабочек. Глаза у нее так и светились, что случалось с ней крайне редко.
– Мама! Бабочки! – теребила она Жанну. – Мама! Посмотри! Бабочки!
– Нравятся тебе бабочки?
Алина восторженно кивнула и прошептала:
– Как живые!
– Ну, держи.
И старуха неожиданно протянула Алине… нет, не одну бабочку, а весь букет! Он был таким огромным и шикарным, что девочка едва могла его удержать двумя руками. Для этого ей пришлось отпустить маму, но Алина об этом не жалела. Глаза ее сверкали от счастья. И она не сводила глаз с полюбившихся ей столь сильно нарядных бабочек.
– Что вы! – сконфузилась Жанна, в то же время не в силах отвести глаз от дочери с букетом в руках. – Не надо! Это же вам подарили!
– И чего? Мне подарили, теперь я твоей девочке дарю. Знаешь поговорку? Дают – бери, а бьют – беги!
– Я так не могу. Букет очень дорогой.
– Не дороже денег, – хохотнула бабка.
– Все равно не могу.
– Ты не можешь, а дочка твоя сможет. Правда, малышка? Нравится тебе?
Алина молча кивнула.
– Ребенку такое в радость, – сказала старуха. – И не муж мне эти цветы подарил, а зрители. Не только у твоей тетки поклонники имеются. У меня тоже кое-кто и помимо мужа есть.
Теперь Жанна догадалась, что роскошный букет старуха просто не хотела тащить домой. Видимо, нынешний муж у нее ревнивый. Увидит слишком роскошный букет в руках явившейся поздно вечером домой супруги и задумается: а что же такое сделала его женушка, чтобы заслужить подобный подарок? Разве нужны такие вопросы в счастливой семейной жизни? То-то и оно, что не нужны. Отсюда и подарок Алине.
– А насчет твоей тетки я тебе так скажу: характер у нее был дерьмо. И как человек она была со странностями. К людям плохо относилась, вечно на всех жаловалась. Ни одной репетиции не проходило, чтобы она какой-нибудь фортель не выкинула. То в обморок падает, то истерика у нее, то скандал. В результате мы все репетицию бросаем, вокруг нее крутимся, утешаем, успокаиваем.
– Зачем же вы ее терпели?
– Ну, в профессиональном плане у нас к ней претензий не было. Что бы там она нам за кулисами ни устраивала, на сцене она всегда четко работала. Но скажу тебе честно, когда я узнала, что она померла, испытала облегчение.
– Знаете, кто мог ее убить?
– Видела как-то раз: высокий мужчина ее подвозил на своей машине.
– Молодой или старый?
– В возрасте уже, но не совсем уж старик. Думаю, лет шестьдесят пять ему было или около того. Но почему я его запомнила? Очень уж бледной твоя тетушка из его машины выходила. Прямо как простыня после хлорки, да если еще синьки потом чуток добавить. С голубизной лицо у нее было! Я за ней шла, видела, что пару раз она чуть не свалилась. Потом, на репетиции, словно выжатый лимон в уголке сидела. Ни ругани от нее в тот раз мы не услышали, ни слез. Тихо, словно мышка посидела, потом я видела, она Савву попросила такси ей вызвать. На нем домой и уехала. Сказала, что чувствует себя плохо. Но я-то знаю, что ее мужик тот седой напугал. У нее потом даже инсульт приключился.
Инсульт! Это же совсем недавно было. Именно после перенесенного ею инсульта тетя Люба и вспомнила про Жанну. Инсульт был легкий, ничего у тетушки не отнялось. Лишь на время левая сторона тела слегка потеряла чувствительность, но уже спустя неделю все восстановилось.
Но Жанна решила уточнить:
– Это недавно было?
– Не больше месяца прошло. Может, и того меньше.
Жанна заволновалась:
– А мужчину того вы хорошо разглядели?
– Интересный такой. Одет хорошо, и чувствуется, что не распустился, следит за собой.
– А машина?
– «Рено-Логан» у него. Серый.
Да таких машин полгорода! Жанна была разочарована.
К этому времени их новая знакомая дошла до остановки маршрутных такси, на одном из которых и укатила. А Жанна с Алиной побежали назад, чтобы вместе со старичками ехать в «Талию».
Ехать оказалось совсем недалеко. И уже спустя четверть часа все они, включая Алину с ее букетом и бабочками, выгрузились возле ничем не примечательного здания с посеревшими от времени стенами. В окнах первого этажа была выставлена скромная табличка «Талия» – ателье по пошиву и прокату сценических и карнавальных костюмов» и красовались вырезанные из черного картона силуэты мушкетера в шляпе с пером и дамы в вечернем туалете.
– Приехали. Заходим.
Жанна зашла, не без трепета нащупывая в кармане обрывки лотерейного билета. Именно этот билет должен был стать ответом на все ее вопросы или, по крайней мере, на многие из них. Пока старички сдавали свой сценический реквизит, Жанна приглядывалась. Ателье уже закрывалось, старичков обслуживала одна-единственная сотрудница – молоденькая и хорошенькая, она хотя и должна была устать к концу длинного рабочего дня, но приветливости все равно не растеряла. И занимаясь своим делом, одновременно улыбалась шуточкам трех старичков.
Особенно старался Савва Игнатьевич, который, как заметила Жанна, был вообще большим любителем женского пола. Он так и эдак распускал перья перед приемщицей, но она лишь продолжала улыбаться и заниматься своими делами. Убедившись, что ему тут ничего не светит, Савва Игнатьевич скомандовал отступление.
– Дорогая Жанночка, вы с нами? – обратился он к ней.
Но Жанна еще не выполнила того, ради чего явилась. Она покачала головой. Савва Игнатьевич не стал настаивать. Он лишь попросил, чтобы она поклялась им троим, что обязательно сообщит о дне похорон «дорогой Любушки». Жанна торжественно поклялась, что они узнают об этом первыми, и после этого старички наконец удалились.
А Жанна подошла к девушке и спросила:
– Слышала, у вас проводится праздничная лотерея?
– Да. Но она только для клиентов.
– У меня случайно оказался один лотерейный билет. Вы не взглянете на него?
И Жанна выложила из кармана обрывки. Девушка посмотрела на них, и на ее лице отразилось недоумение.
– Да, билет наш, – сказала она. – Но почему он порван? – Я даже не уверена, что это один и тот же билет. Может, это обрывки от разных билетов?
– Билет один, – заверила ее девушка. – Посмотрите, линия разрыва совпадает.
– Мало ли, вдруг это случайность?
– И серийный номер тоже совпадает.
– Где? – оживилась Жанна. – Покажите.
Девушка пальцем указала на несколько цифр в левом углу билета, на которые Жанна даже внимания не обратила.
– И этот же номер продублирован в противоположном углу.
И девушка указала на совсем уж крохотные циферки, которые без лупы и различить-то было почти невозможно.
– Тот же самый номер, значит, обрывки от одного и того же билета.
– Как у вас все серьезно, по-взрослому.
– А вы думали! Лотерея подразумевает ценные призы.
– А мне сказали, что ничего серьезного выиграть нельзя. Максимум, шампунь или тушь для ресниц.
– Кто вам сказал такую чушь? Конечно, мелкие призы тоже будут. Но есть несколько ценных вещей. Есть и денежные призы. Но повторяю, это только для наших клиентов.
– Понимаете, я нашла этот билет у моей тети дома. Может быть, она была вашей клиенткой?
– А где сама тетя?
– Увы. Она умерла.
– Соболезную. А как ее фамилия?
– Сергеева Любовь Михайловна.
Девушка быстро посмотрела по компьютеру и огорченно покачала головой.
– К сожалению, такой дамы в нашей клиентской базе нет.
– Но билет кому-то должен был принадлежать. Кому-то из ваших клиентов.
– Верно.
– Надо вернуть его законному владельцу.
– Ну… наверное.
– А вы можете узнать, кто он?
– Каким же образом? – удивилась девушка.
– Разве вы не регистрируете номера билетов, какой кому из ваших гостей достался?
– М-м-м…
– Ну, пожалуйста! – взмолилась Жанна. – Уверена, что этот человек очень близок моей тете. Ведь это в ее квартире я нашла обрывки. Если вы скажете мне хотя бы имя этого человека, я тут же соображу, кому его отдать.
– Хотите вернуть билет хозяину?
– Конечно! Человек же потеряет право на выигрыш. Расстроится.
– Ладно, я посмотрю, – вздохнула девушка.
На этот раз она копалась в компьютере дольше. Видимо, лотерейная программа была ей не так хорошо знакома. Но в конце концов она все же победила и вынырнула назад с победой.
– Есть! Фамилия владелицы этого лотерейного билета – Клязьмина.
– Марина! – воскликнула Жанна.
– Вы ее знаете?
– Конечно, я ее знаю.
Жанна была всерьез озадачена. Выходит, Марина все же бывала у тети Любови. Ну да, а иначе откуда в квартире у тетушки взялся обрывок лотерейного билета, принадлежащего Марине? Но в то же время Марина была и на том месте, где прятался высокий мужчина с усами. Иначе как объяснить, что второй обрывок оказался там?
И тут Жанне пришел в голову еще один вопрос:
– А что, Марина тоже ваша клиентка?
– Ну, конечно. Я же говорила, в лотерее участвуют только клиенты.
– А можно узнать, что она брала у вас в последний раз?
Девушка поколебалась, но потом все же нырнула в компьютер.
– Она брала темный плащ, шляпу, накладные усы и темные очки. Костюм называется «Сыщик – шпион». На рост метр восемьдесят пять. Размер пятидесятый.
Жанна слушала, широко раскрыв рот. Плащ! Шляпа! Усы! Это же костюм того типа, который якобы передал Марине драгоценности. Выходит, Марина знала этого человека? И Жанна тут же ответила самой себе: конечно, Марина его знала, иначе для чего бы стала брать этому типу костюм?
– Я вам помогла? Могу я теперь закрывать ателье?
Поняв, что их вежливо выпроваживают вон, Жанна взяла Алину за руку, и они с дочкой вышли на улицу. Алина едва двигалась. Ребенок очень устал и не скрывал этого.
– Мама, я хочу домой.
– Сейчас уже поедем, моя хорошая.
Жанна брела к метро, машинально передвигая ноги. Голова у нее была занята мыслями об убийстве тети Любови и исчезновении драгоценностей. Все-таки права была Жанна, когда подозревала Марину в причастности к этому исчезновению.
Высокий мужчина был возле дома Марины. Высокому мужчине Марина брала костюм шпиона. Высокий же мужчина подвозил тетю Любу на своей машине – сером «Рено».
Снова эта серая «реношка»! И модель, как назло, такая распространенная.
Вот хотя бы у них в семье, к примеру, у дяди Бори такая машина.
В этот момент Жанна вздрогнула. Дядя Боря. Его серый «Рено-Логан». Визит старичков на Загородный проспект в дом и квартиру, где когда-то жили Эрика с дочерью. Марина – дочь обожаемой дядей Борей женщины. Все это сложилось в голове у Жанны в почти что полный пазл. Не хватало всего нескольких кусочков, но она не сомневалась, если поискать, они тоже найдутся.
– Ох, дядя, дядя, – пробормотала Жанна. – Во что же ты вляпался, дорогой ты мой?
Жанне с Алиной ехать предстояло еще долго. Всю дорогу до дома Алина не сводила сияющих глаз со своих столь полюбившихся ей бабочек, а Жанна думала, что хоть что-то, но она узнала. Правда, не совсем то, что хотелось бы, но правды по заказу ведь не бывает.
И Жанна попыталась перевести мысли в другое русло. Она стала думать про Любовь Михайловну и ее проделки. Оказывается, ее тетушка вовсе не выбросила из головы свою родню. Время от времени уделяла им свое внимание, хотя и весьма оригинальным образом. Но тетя вообще была человеком нестандартным, это Жанна поняла уже давно.
Но больше всего во всем этом Жанну радовало то, что букет для завтрашнего праздника она себе все же раздобыла. И ни копейки за него платить не пришлось! Да, этот вечер определенно прошел для нее не впустую.
Дома Жанна определила букет в вазу, а Алину в ванну. Девочка обожала купаться, могла плескаться хоть каждый день. Жанна добавляла в воду немножко морской соли, старалась хотя бы таким образом компенсировать Алине отсутствие возможности поехать на море. Убедившись, что дочка увлеченно пускает кораблики, Жанна позвонила Широкову.
Услышав от нее новости, он сказал:
– Благодарю вас за сотрудничество, но можете расслабиться. Марина и ее отец уже во всем признались.
– Как? – поразилась Жанна. – Вы и Кабачкова задержали? Как вы его нашли?
– При чем тут Кабачков? – с раздражением произнес следователь, и связь на этом оборвалась.
Жанна пыталась еще несколько раз позвонить, но безрезультатно. Наконец она поняла, что следователь не желает с ней больше общаться. То ли он был слишком занят, то ли не видел смысла даже брать трубку. Он же сказал, что Марина и ее отец во всем признались. Значит, работы сейчас у него выше крыши. Только на то, чтобы просто запротоколировать показания, может уйти не один час. А еще нужно оформить задержание. И если вина доказана, то сразу и арест.
«Неужели Марина участвовала в убийстве тетки? – терзалась Жанна. – В принципе, поводов для мести у нее было предостаточно».
Если выстроить логическую цепочку, то получалось, что все несчастья Эрики, ее отца и дочки начались как раз с тетки Любы.
– Сначала украла драгоценности Эрики. Потом драгоценности эти показались ей слишком уж дорогими для того, чтобы ими могла владеть простая советская гражданка. Тетка побежала и настучала на Эрику и ее отца.
Господина Клязьмина арестовывают, осуждают и приговаривают к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приводят в исполнение, Эрика остается на всем белом свете одна-одинешенька, если не считать дочери. Но Марина пока совсем крошка, никакой помощи от нее Эрика не увидит еще много лет.
– Наверняка Эрика тогда была в отчаянии. И еще отец Марины оказался негодяем, сбежал в самый отчаянный момент. Крыса!
Но почему Эрика не обратилась за помощью к дяде Боре? Пусть она с ним и развелась, но развод был инициирован самой Эрикой. У дяди Бори явно сохранились чувства к его бывшей жене. Не случайно же и теперь, спустя тридцать с лишним лет, он все еще холост и одинок. Ни одна другая женщина так и не сумела занять место Эрики ни в сердце ее мужа, ни в его постели, ни в жизни вообще.
Он бы ей помог. И Марину бы вырастить тоже помог.
И тут Жанна решила позвонить дяде Боре. Тот не брал трубку. Зато спустя час, когда Жанна уже ложилась спать, ей позвонила тетя Люся. Она была вся в слезах и почти кричала:
– Так я и знала, что эта гадина еще даст о себе знать! Сама подохла, а нам вредить продолжает!
– Тетя, вы о ком?
– Об этой гадине! О твоей тетке!
Жанна без труда догадалась, что речь у них пойдет о Любови Михайловне. Но что такого могла совершить покойница?
– Ты что же, ничего не знаешь? Дядю Борю арестовали!
– Что? – поразилась Жанна.
– Да-да! Арестовали! Вместе с дочерью!
– Дочерью Эрики? Мариной?
– Да! Да! Да!
– Тетя, ты ошибаешься, – с облегчением произнесла Жанна. – Марину арестовали – верно. Следователь подозревает ее в причастности к убийству. Но Марину арестовали вместе с ее отцом – Кабачковым!
– Каким еще Кабачковым?!
Тетя Люся была то ли в отчаянии, то ли в ярости, так сразу и не поймешь.
– С каким еще Кабачковым, я тебя спрашиваю? Марину арестовали вместе с отцом! А отец ее – наш дядя Боря!
Вот теперь Жанна ахнула по-настоящему. Она чувствовала себя так, словно ее чем-то ударили по голове. Мозг ближе к вечеру и так-то не слишком хорошо работал, а тут он вообще заявил: баста! С меня хватит! И выключился совершенно.
