Глава 13
Выскочив на улицу, Жанна поторопилась унести ноги из этого места. Несмотря на то, что ей не удалось выяснить адрес дочери Эрики, настроение у девушки было прекрасное. Она сумела наказать обманщика и вернула свои деньги!
– Не удастся ему водкой сегодня накачаться, – торжествовала она. – Вместо этого Алина, солнышко мое, кровиночка любимая, соку полезного с витаминчиками попьет и печенькой закусит.
Однако постепенно эйфория схлынула, и Жанна задумалась. Да, победу над соперником она одержала. Но что же ей делать дальше? Надо найти эту метко стреляющую по окнам Марину. Но как ее найти? С Загородного проспекта она переехала, но куда? И поломав голову, Жанна поняла, лучше всех помочь ей в данной ситуации может следователь Широков.
Жанна не ожидала, что он ответит ей сразу. Но в трубке раздался знакомый голос:
– Слушаю.
– Как хорошо! Вы-то мне и нужны! Помогите разыскать адрес одной особы.
– Кто она? Снова подозреваемая в убийстве вашей тети?
– Да.
– Очень своевременно. Не даете вы нам скучать.
– А что с Мисюсиком и его мамой? – запоздало поинтересовалась Жанна. – Вы их арестовали?
– Задержали, допросили и отпустили.
– Почему? Они могут быть каким-то боком причастны к убийству тети и уж точно к исчезновению драгоценностей. И к тому же они оба достаточно высокие. Мисюсик – уж точно мог убить тетю! Даже сама Надежда Семеновна, его мать, подозревала сына в убийстве тетушки Любови.
– И все-таки это не он.
– Почему?
– Экспертам удалось определить, что он не подходит. А кого вам надо найти сейчас?
– Это моя родственница.
– Еще одна? – хмыкнул Широков.
Жанне не понравился его шутливый тон. И она строго произнесла:
– Это важно для следствия.
– Ладно, если важно, диктуйте, что знаете о вашей родственнице.
Жанна продиктовала бывший адрес Эрики и ее дочери.
– Ждите, я вам перезвоню.
И ведь перезвонил! Вот только голос следователя теперь звучал отнюдь не шутливо:
– Зачем вам понадобилась эта женщина?
– Она может знать, где находятся украденные из квартиры тети драгоценности. И более того, львиная доля коллекции тети когда-то была украдена у матери этой Марины.
– Хм. Интересное кино получается.
– А в чем дело? У покойной Эрики не могло быть таких драгоценностей?
– Нет, почему же, наоборот. Очень даже могли. Дело в том, что отец вашей Эрики, Семен Яковлевич Клязьмин, в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году был осужден по статье «Хищение в особо крупных размерах». Тогда по этой статье предусматривалось наказание вплоть до расстрела. И Семен Яковлевич получил высшую меру.
– Хотите сказать, что отец Эрики был расстрелян?
– Именно это я и хочу сказать. В ту пору с хищением государственной собственности боролись очень жестко. Конечно, в руки правосудия попадались далеко не все воры. Но тем, кто попадался, приходилось за свои делишки отвечать по полной программе. Статья, под которую подпадал господин Клязьмин, также предусматривала конфискацию собственности. Я удивляюсь, как вашей Эрике удалось сохранить четырехкомнатную квартиру в центре города. Впрочем, в квартире была прописана она и ее несовершеннолетняя дочь, вероятно, суд поэтому и не включил эту квартиру в список конфискуемого. Там и так было что конфисковать. Одних только машин у господина Клязьмина числилось три штуки. Две отечественной сборки и одна импортной, представьте себе, «Мерседес». А чтобы вы знали, в те годы в нашей стране владеть «Мерседесом» было все равно что владеть Луной или чем-то вроде того.
– Отец Эрики был очень богат, – медленно протянула Жанна. – Да, мне это родственники уже говорили. Но я не представляла размеры его богатства.
– И кроме машин, дачи и квартиры в центре…
– Еще одной?
– Да, еще одной и к тому же битком забитой всяческим антиквариатом, к которому у господина Клязьмина был явный интерес, у него было конфисковано несколько сотен тысяч рублей и валюта. Вот последняя-то Семена Яковлевича и погубила окончательно. Кроме хищений он пошел еще и по статье о валютных махинациях, а это в Советском Союзе было вовсе безнадежным делом.
– А как же его жена? Дочь?
– Клязьмин на момент ареста уже был вдов. Единственная дочь Эрика была замужем за неким Николаем Владимировичем Кабачковым.
– Это кто же такой! – удивилась Жанна. – Совсем не дядя Боря!
– Не знаю, кто такой этот Кабачков, в нашей базе информации о нем нет. Но брак этот продлился всего один год. Даже чуть меньше. Впрочем, в этом браке у Эрики Клязьминой родилась дочь – Марина. Когда ребенку было полгода, брак распался. Никаких свидетельств о выплате алиментов господином Кабачковым или тому подобных вещах я не нашел. Похоже, что Эрика и ее второй муж просто разбежались, забыв друг о друге навсегда.
– Но у них же был общий ребенок. Марина!
– Девочку воспитывала одна мать. Думаю, что ей пришлось нелегко после ареста отца и особенно после его смерти.
– Он мог ей оставить что-то… втайне.
– Сколько бы тайников он ей ни оставил, большая часть его накоплений должна была обратиться в пыль еще при Горбачеве. А реформы времен Ельцина должны были подчистую свести на нет оставленное Эрике наследство.
– Да, я от соседей слышала, что Марина с матерью в последнее время были вынуждены сдавать три комнаты из четырех.
– Не думаю, что они имели с этого большие деньги, так что им пришлось хлебнуть лиха.
– А в то же время драгоценности Эрики лежали у моей тети под плинтусом. Эрика могла захотеть вернуть их себе. Она ведь знала, кто украл ее драгоценности.
– С тех пор как умерла Эрика, прошло уже больше пяти лет, – напомнил следователь. – Если бы она хотела получить назад драгоценности, она бы попыталась это сделать еще при жизни.
– Да, немного странно, что она этого не сделала. Но все равно я хочу отыскать эту Марину и поговорить с ней про ее маму.
– Что ж, адрес я вам дам. Не думаю, что эта женщина может что-то знать о произошедшем когда-то в семье матери, но попробуйте. Почему бы и нет?
Получив долгожданный адрес, Жанна снова двинулась в путь. Но по дороге ей позвонила тетя Люся. Голос ее звучал радостно.
– Жанночка! – громко воскликнула она. – Деточка! Огромное тебе спасибо!
– За что?
– Запонки дяди Коли! Они теперь у Сережи!
Сережей звали сына почившего несколько лет назад дяди Коли. Но прежде, чем Жанна сумела что-либо уточнить, тетя закричала еще громче:
– Но бог с ним, с Колей и его запонками, главное, мой браслет! И серьги!
– А с ними что?
– Ты их мне вернула! На руках готова тебя носить за это, дорогая!
– Тетя, вы что-то путаете. Я вам ничего не возвращала.
Жанна уже начала догадываться, в чем тут дело. Похоже, таинственный доброжелатель вернул тете Люсе ее гранатовые серьги и браслет, а наследнику дяди Коли достались его запонки.
– Да, да, я понимаю, – таинственно понизила голос тетя Люся. – Ты не хочешь признаваться в сделанном тобой добром деле. Но я тебе так благодарна! Так благодарна! Если бы ты только знала, что для меня значили эти украшения!
И она повесила трубку прежде, чем Жанна снова успела повторить, что ни капельки не причастна к тому доброму делу, о котором твердила ее тетя. Да и что толку, даже если бы она и успела? Тетя Люся умела быть чертовски упрямой, когда этого хотела. И чтобы переспорить эту даму, требовалось потратить много сил. А силы были нужны сейчас Жанне для другого дела. Пусть тетя думает, что это Жанна вернула ей драгоценности, еще будет время, чтобы убедиться в ином.
На сей раз девушке для перемещений по городу пришлось воспользоваться метро. Добраться до Ленинского проспекта, где сейчас обитала Марина, можно было только на нем. И лишь подходя к нужному ей дому, Жанна сообразила, что Марины может и не быть дома. Ведь женщина она молодая, всего тридцать с небольшим, значит, в разгар рабочего дня запросто может находиться на службе.
Но на ее счастье, стоило Жанне позвонить, как за дверью тут же закопались и раздался голос:
– Кто там?
И тут Жанна сообразила, что упустила из внимания еще одну немаловажную вещь, как ей представиться Марине? Что сказать, чтобы эта женщина захотела с ней общаться? Да не просто общаться, а максимально доверительно!
– Здравствуйте. Вы меня не знаете, но я была на вашей старой квартире на Загородном, где вы когда-то жили с вашей мамой. Мне сказали, что тетя Эрика умерла, я хотела узнать у вас обстоятельства ее смерти.
За дверью стало тихо-тихо. Видимо, Марина обдумывала слова Жанны. Наконец замки щелкнули, и сердце у Жанны радостно дрогнуло. Перед ней стояла невысокая худощавая женщина, брюнетка, чем-то похожая на саму Жанну. Она была моложе гостьи, лучше одета, здоровей. Но при этом приветливостью отнюдь не лучилась.
И Жанна попыталась растопить ее суровость своей улыбкой.
– Вы же Марина?
– Тебе чего надо? – хмуро поинтересовалась у нее женщина вместо ответа.
– Я уже объяснила. Хочу поговорить с вами про тетю Эрику.
– Тетю? – хмыкнула Марина. – Откуда ты взялась, племянница? У мамы ни братьев, ни сестер отродясь не было.
– Зато у вашего отца их в избытке.
– Отца?
Жанне показалось, что ее собеседница вздрогнула.
– Ка-какого еще отца?
– Николай Владимирович Кабачков – ваш отец. Вам же знакомо это имя?
Лицо Марины расслабилось.
– Ах, этот, – как-то небрежно, словно и не про ее родителя шла речь, проронила она. – Так ты родственница Кабачкова?
Марина выглядела слегка озадаченной, но быстро пришла в себя и заявила:
– Не знаю, что тебе нужно, но ты не туда пришла. В этом доме Кабачковым не подают.
– Я знаю, что дядя Коля плохо поступил с вашей мамой. Они развелись очень быстро, но…
– Проваливай!
– Что?
Вместо ответа Марина толкнула Жанну в грудь рукой, а потом попыталась захлопнуть дверь. Но Жанна была начеку. Она уже была научена сегодняшним горьким опытом. Два раза перед ней захлопывали двери! Так что теперь девушка знала, как действовать. Проворно выставив ногу в крепком башмачке, она навалилась на дверь всем телом, мешая Марине ее закрыть.
– Ты чего такая борзая? – пыхтела Марина, пытаясь вытолкнуть Жанну. – Кабачковы все такие?
– Не знаю. Я-то не Кабачкова.
Жанна уже смекнула, что Марина не рвется к общению с представителями семейства своего папаши. Что было тому причиной, Жанна не знала, но она чувствовала, что представиться Кабачковой было тупиковым вариантом.
– Ладно уж, скажу тебе правду, – выкрикнула она прямо в раскрасневшееся лицо Марины. – Я племянница, но не Кабачкова, а дяди Бори.
– Кого?
– Первого мужа твоей матери.
Вот теперь в глазах Марины вспыхнул интерес, который она и не стала скрывать.
– Ладно, твоя взяла.
И она перестала бороться с дверью, а потом еще и неожиданно похвалила Жанну:
– Правильно, что не стала дальше про Кабачкова врать. Совсем случайный человек в нашей жизни этот Кабачков.
– Твой отец?
– Репей он подзаборный.
Жанна удивилась тому, как Марина отзывается о своем родителе. Но с другой стороны, если человек бросил полугодовалого малыша, а потом тридцать с лишним лет не показывал и носа, то может ли такой человек называться отцом и заслуживает ли лучшего к себе отношения?
– Значит, ты племянница дяди Бори.
Марина разглядывала Жанну с явным интересом.
И Жанна спросила:
– Ты про него знаешь?
Марина кивнула.
– Мать рассказывала.
– И чего говорила? Почему они развелись?
– А ты не в курсе разве?
– Нет.
– Вот и я не в курсе.
Разговор явно не очень-то клеился. Но Жанна не теряла надежды разговорить эту странную особу.
– Значит, после смерти матери ты сюда переехала?
– Да.
Марина держалась без прежней агрессивности, но зайти в гости не предлагала. Кажется, она и сама еще не определилась, как ей поступить со странной гостьей.
Возникшую в разговоре паузу обе молодые женщины использовали для того, чтобы разглядеть друг друга хорошенько. Обе они, как уже говорилось, были худощавые, невысокие брюнетки. Но у Жанны носик был слегка курносый, а у Марины ровный, точеный. У Жанны ресницы были редкие, приходилось компенсировать их отсутствие косметической подводкой, без которой глаза делались совсем мышиными, а Марина ни в подводке, ни в туши для ресниц не нуждалась. Да и кожа у Жанны никогда не была такой гладкой и шелковистой, даже в юности. Это можно было определить даже визуально.
Марину можно было бы назвать красивой женщиной, но вот ее взгляд… Взгляд у нее был тяжелый, настороженный, странный такой взгляд, от него хотелось поежиться, а еще лучше отойти подальше.
– Ты меня так и не позовешь к себе?
– Пока не скажешь, зачем приперлась, не позову.
Пришлось Жанне прямо на пороге изложить Марине и про убийство тети Любови, и про исчезновение коллекции драгоценностей, и про странное возвращение некоторых предметов из этой коллекции к своим законным обладателям.
– Понимаешь, если драгоценности возвращают именно тем, у кого их тетя Любовь в свое время свистнула, значит, это делает человек, хорошо знакомый с историей нашей семьи. Кто-то из нас!
Марина пожала плечами.
– Логично. А при чем здесь я? Чего ты от меня хочешь?
– Твоя мама больше других пострадала от действий воровки. У прочих родственников тетка Любовь украла одно, от силы два украшения, а у твоей мамы целую шкатулку хапнула.
– И чего?
– Вот я и хотела спросить, тебе ничего не возвращали?
– А почему мне?
– Ты же единственная наследница Эрики, твоей мамы. Кому же, как не тебе?
Марина снова замолчала.
– Допустим, – произнесла она наконец очень медленно и неторопливо. – Допустим, вчера я и впрямь получила посылку.
– По почте?
– Нет, с курьером.
Жанна возликовала.
– Как называется фирма, осуществившая доставку?
Жанна даже приплясывала от волнения. Наконец-то появилась долгожданная зацепка! Курьер – это вам не кольцо в окошко.
– На курьере должна была быть фирменная одежда, – твердила она. – На посылке – логотип компании. Где обрывки упаковки? Надеюсь, ты их не выбросила?
– Ты не поняла. В роли курьера выступал соседский мальчик.
– Мальчик?
– Да. Живет этажом ниже меня. Он и принес пакет.
– И… и что он тебе сказал?
– Ничего. Передал полиэтиленовый прозрачный пакетик с бижутерией. То есть я сначала подумала, что пакетик с бижутерией, но потом стала разбирать и смекнула, что там настоящее золото и самоцветы. А уж когда нашла бабочку, которую видела у мамы на шее, то поняла, что это и есть те самые украденные у мамы драгоценности.
Жанна почувствовала досаду.
– Погоди, если бабочка была украдена у твоей мамы, то это должно было случиться еще до твоего рождения. Как же ты могла видеть эту подвеску?
– На фотографии я ее видела.
И вздохнув, Марина нехотя произнесла:
– Ладно, так и быть, заходи.
– Ты меня приглашаешь войти? Я уж думала, что не дождусь.
– Чего там. Не чужие все-таки друг другу люди.
В квартире у Марины царил удивительный диссонанс времен и стилей. Мебель старинная, очень красивая, сплошь покрытая искусной резьбой, перемежалась с типовыми изделиями из ДСП. Прикроватный столик с перламутровой инкрустацией в виде гуляющих по дворцовому саду райских птиц соседствовал с современной кроватью из полированного ореха. Дверцы шкафа были украшены ажурной резьбой по кости, а совсем рядом устроился комод с простыми пластиковыми накладками.
Похоже, что после продажи четырехкомнатной квартиры на Загородном проспекте Марина переехала в однушку и прихватила с собой на новое место жительства лишь самые любимые вещи, а недостаток места заполнила чем попало из ближайшего мебельного магазина. Но странно, ведь Марина продала огромную четырехкомнатую квартиру в центре, а приобрела лишь довольно скромную однушку на окраине. Куда же она дела разницу? Истратила? Вполне возможно. Одета Марина модно и дорого. Но все-таки на одежду так много не потратишь. Куда же делись остальные деньги? Прокутила? Или положила в банк под проценты? Купила акции компаний?
Что-то подсказывало Жанне, что ближе всего второй вариант. Почему? У Марины был включен телевизор. Но на экране не сериал, не видеоклип и даже не фильм о живой природе. Быстро сыплющий непонятными для слуха Жанны словами и цифрами юноша с уверенным видом сообщал:
– Индекс Би-Би-Кей пошел вверх, а Эй-Си-Уан остался на уровне прошлых торгов. Соответственно, котировки фьючерсных фондов могут считаться стабильными.
И еще что-то вещал, и еще, и еще.
Лично Жанна не стала бы слушать эту муру по доброй воле ни одной секунды. А вот Марина до прихода гостьи явно слушала диктора. Об этом говорила чашечка с недопитым кофе, стоящая на столике, и придвинутое к нему кресло. И даже сейчас, проходя мимо, Марина кинула заинтересованный взгляд в сторону работающего телевизора и лишь затем его выключила.
В саму комнату они не пошли, остались на кухне. Тут мебель была вся сплошь современной, а вот посуда явно пришла из далекого прошлого. Хрупкие и изящные фарфоровые чашки. Позолоченные ложечки с витыми ручками, на которых были выбиты чьи-то вензеля. Хрусталь и потемневшее от времени, но все еще великолепное серебро.
– Нравится? – спросила Марина, заметив, что Жанна крутит в руках крохотную солонку в виде избушки. – Работа Фаберже.
– Неужели самого Фаберже?
– Ага, – равнодушно кивнула Марина. – Дед собирал эти штуки, он увлекался антиквариатом и камнями. То, что ты видишь, это жалкие остатки его коллекции.
– Я слышала, что он был крупным хозяйственником еще в советские годы.
– Ага.
Больше Марина ничего не прибавила. Было ясно, что касаться темы своего деда она не намерена. Но Жанна и не собиралась. Что ей было нужно, она уже узнала от Широкова.
И дождавшись, пока Марина разольет по элегантным чайным чашкам какую-то коричневую бурду, остро пахнущую кофе, Жанна из деликатности пригубила получившийся напиток, содрогнулась от вкуса растворимого кофе и отставила чашку подальше. Нет, даже из такой красоты она эту отраву пить не станет.
– Извини, натуральный кофе закончился. Только перед твоим приходом последнюю капсулу истратила.
– Лучше просто поговорим, – улыбнулась Жанна. – Я же к тебе не на кофе пришла.
– Ладно, спрашивай.
– Значит, драгоценности тебе принес соседский мальчик?
– Сашка.
Марина держалась совершенно спокойно и естественно.
– Пакет был запаян. Сашка сказал, что возле дома к нему подошел какой-то дядя, который дал ему тысячу и попросил передать театральный реквизит соседке из семьдесят восьмой квартиры.
– То есть тебе?
– Раз я живу в семьдесят восьмой, ясное дело, что мне.
– И когда это было?
– Вчера.
– Утром или вечером?
– Ближе к вечеру. Часов около шести, если быть точной.
– И ты не удивилась?
– Немножко. Но я ведь по образованию портниха. Часто шью по заказу для артистов сценические костюмы. Вот я и подумала, что это кто-то из них передал мне реквизит. Удивилась только такому оригинальному способу, но потом подумала, что человек куда-то торопился, вот и отдал бижутерию мальчишке. Только зачем деньги тратить? Этот тип ведь Сашке тысячную бумажку сунул за услугу.
– А когда ты поняла, что в пакетике настоящее золото, ты не попыталась разузнать у мальчишки об этом мужчине?
– Сашка не очень-то разговорчивый. Мне он лишь сказал, что мужчина был высокий.
– Ага, высокий. Уже кое-что.
– Но Сашке самому десять лет, ему все взрослые кажутся высокими.
– Что еще он сказал?
– На мужчине была шляпа, плащ с поднятым воротником и темные очки. А! На руках темные перчатки.
– То есть разглядеть мальчишка ничего не сумел?
– Только усы.
– Длинные усы. Может быть, накладные?
– Может.
Жанна задумалась. Накладные усы, очки, театрально поднятый ворот плаща. Прямо как в шпионском детективе. «Прием, прием, я – Соловей, прием, прием, Роза, жду связи». Мужчина явно играл роль, которую ему уже доводилось репетировать, а возможно, что и играть.
– А вот ты говорила, что шьешь для разных артистов, – произнесла Жанна и вопросительно посмотрела на Марину.
– Шью – это слишком громко сказано. По большей части ушиваю, перешиваю и чиню.
– Но все же ты общаешься с артистками. Мог кто-нибудь из них устроить для тебя что-то в этом роде?
– Что именно? – нахмурилась Марина. – Насколько я понимаю, вор, укравший драгоценности, он же и убийца старой воровки? Думаешь, среди моих знакомых или клиентов есть такие люди? Воры и убийцы?
– А ты как думаешь?
– Нет, – решительно покачала головой Марина. – Таких людей среди них нет.
– Откуда ты знаешь!
– Знаю!
– И все же этот мужчина знал, где ты живешь. Знал номер твоей квартиры. Он все про тебя знал.
– Никакой особой тайны в этом нет. Ты же меня нашла? Вот и он тоже нашел. Если задаться целью, в наше время можно найти кого угодно и где угодно.
Жанна скромно умолчала о том, что ей-то помогала полиция. А вот кто помогал высокому мужчине с усами и в шляпе?
– Как он хоть выглядел?
– Я же тебе уже сказала, что сама знала.
– Может, этот соседский мальчишка сможет вспомнить что-нибудь еще?
Марина нехотя поднялась со стула.
– Ладно. Вижу, что ты иначе от меня не отцепишься.
Они сходили к Сашке, который оказался крепышом с круглой, коротко стриженной головой, которая напоминала мяч. Он подтвердил рассказ Марины.
– Был дядька. Пакетик мне дал. Тяжелый. В нем разные цепочки были, брошки. Он сказал, что это бижутерия. И еще сказал, чтобы я этот пакетик соседке из семьдесят восьмой передал.
– А имя Марины он называл?
Паренек задумался.
– Нет, имени не называл.
– А что он еще сказал?
– Ничего.
– Но к тебе он как-то же должен был обратиться!
– Сказал: «Иди сюда, мальчик».
– И ты пошел?
– Ага.
– А тебе разве не говорили, что с чужими дядями разговаривать нельзя?
Сашка потупился. Было ясно, что говорили, и не один раз.
– А чего я? – заныл он. – Он мне дорогу заступил. Чего мне делать-то было? Назад бежать? Он бы меня все равно догнал. И люди там были, тетки всякие, соседки. Они бы за меня заступились, если что.
– На соседок надейся, а сам не плошай. Что дальше было?
– Дальше он спросил, хочу ли я заработать тысячу рублей. А я спросил, смотря что для этого надо сделать. Если, к примеру, на ботинок ему плюнуть, то это я запросто. А если с крыши сигануть, то это фигушки.
– Ты, я вижу, малый не промах, – польстила ему Жанна. – И что дальше было?
– А дальше он сказал, что надо передать пакетик с театральной бижутерией. Дескать, для костюма цыганки нужно, а он не успевает к Марине забежать. И чтобы я отнес.
– И ты согласился?
– А чего нет? Тысячу за плевое дело, почему нет? Был бы пакетик непрозрачный, нипочем бы не взял. Откуда я знаю, что там в этом пакетике? Может, наркотики или бомба. А так сразу было видно, что барахло всякое, кольца да серьги. Что тут опасного? Взял пакетик и пошел.
– А тысяча?
– Тысячу тоже взял.
– Сразу?
– Ага. Взял пакетик, тысячу, а этот тип сразу же отвалил. Когда я до подъезда дошел, назад оглянулся, его уже и след простыл.
– А ты можешь показать место, где вы с ним встретились?
– Могу. Только чего мне самому с этого будет?
Будущий предприниматель просыпался в Сашке со страшной силой. А ведь человеку всего-то один раз удалось срубить легких денег. И вот поглядите-ка, какой результат! Уже и шагу не хочет сделать, чтобы не слупить еще бабок.
– По шапке ты получишь, если не пойдешь, – ласково сказала ему Марина. – И матери твоей нажалуюсь, что ты у каких-то прохиндеев на посылках служишь. А если бы там среди бижутерии наркотики оказались или того хуже, споры какой-нибудь редкой болезни?
– Какой еще болезни?
– Бубонной чумы, например. От нее в Средневековье почти вся Европа вымерла. Или лихорадка Конго, от которой бы потом весь наш подъезд пострадал? Тогда как?
– А чего? – разинул рот Сашка. – И такое бывает?
В общем, место, где к нему подошел высокий усатый гражданин в шляпе, паренек показал совершенно безвозмездно. Сделанное ему Мариной строгое внушение возымело результат. Пока ехали на лифте и шли по двору, Сашка все время думал, а потом спросил:
– Тетя Марина, а как с той тысячей быть? На ней тоже зараза может быть?
– Какая зараза?
– Лихорадка или чума эта ваша. Бубновая.
– Не бубновая, а бубонная, грамотей. Все в порядке с твоей тысячей.
– Ой, это хорошо! – обрадовался Сашка. – Потому что я вчера эти деньги уже истратил. Вот и подумал, жалко, если тетя Света, которая мороженым торгует, помрет. Она добрая. И когда у ребят нескольких рублей на мороженое не хватает, всегда верит, что мы отдадим.
– Все будет в порядке с тетей Светой.
– Вы уверены?
– Да, показывай, тут он тебя ждал или где?
Сашка указал нужное место и тут же убежал. Наверное, хотел побыстрее истратить остатки той тысячи, которая досталась ему так легко. А Жанна с Мариной принялись осматриваться вокруг. Ничего особенного тут не было. Разве что стенд с объявлениями, за которым можно было отлично спрятаться. За стендом росла акация, так что стенд закрывал прячущегося за ним человека сверху, а акация прикрывала ноги.
Жанна залезла за стенд, и Марина очень удивилась:
– Эй! Тебе там чего понадобилось?
– Вот ты мне скажи, если бы ты была на месте этого мужика, который вручал незнакомому парнишке пакет с золотом, ты бы его просто отпустила или предпочла проверить, куда он пойдет?
– Предпочла бы проверить.
– Вот и этот с усами должен был проверить. Стоял тут и наблюдал, как Сашка резво трусит к нужному подъезду.
И Жанна, нагнувшись к самой земле, принялась водить своим носом по пожухлой траве. Был месяц март, снег почти всюду растаял, лужи подсохли, но трава еще не спешила зеленеть. И вот среди пыльной прошлогодней травы Жанна неожиданно увидела что-то блестящее. Наклонившись еще ниже, она протянула руку, чтобы взять предмет, привлекший к себе ее внимание. И тут же из ее груди вырвался вздох разочарования.
Золотое и блестящее оказалось вовсе не очередным ювелирным украшением, как она вначале подумала, а просто золотистым шнурочком, которым любят привязывать этикетки к бутылкам с недорогим вином. Вот, мол, как мы вас, дорогие покупатели, любим, даже шнурочка красивенького для вас не пожалели. А что вино средненькое, так что с того, ведь зато шнурок-то какой!
– Что у тебя там?
– Ничего.
Рядом со шнурком валялась какая-то бумажка, которую Жанна машинально подняла. Бумажка в отличие от прочего мусора выглядела сравнительно свеженькой, явно не зимовала под снегом. Так что Жанна на всякий случай прихватила и ее. Больше ничего интересного тут не было, и девушка, стараясь не вляпаться в собачьи «мины», вылезла из-за кустов обратно к Марине.
