Глава 35
Эскорт
Они потеряли все, кроме жизни и того, что было на них. Все оружие и еда оказались реквизированными Полосами. Вышли — как стояли на арене. Искра пыталась вытребовать хотя бы свой рюкзак, но Помнящий ее оттянул, прежде чем она получила в морду. Лиговцы сопротивления не выносили, особенно когда возмущалась женщина. Единственное, что удалось выторговать, это возвращение «моро» и повязки на голову. Здесь Месси спорить не стал — если освобожденные должны добраться до границ Мяста, что было условием договора, то никто не должен увидеть характерную татуировку, которая украшала лицо и грудь их старого врага. Полосы из анклавов, мимо которых пришлось бы проходить, могли попытаться закончить то, что не удалось Пеле.
Двое доверенных людей нового главаря провели их до самой границы, на что ушло всего-то полчаса, поскольку в этой части города, когда-то более других индустриализованной, под землей находилось немалое число немецких каналов, и чем ближе к центру, тем больше. Зато по дороге они миновали три небольших и почти пустых анклава. Ничего странного — на поверхности размещались либо огромные учреждения, либо широкие пустоши скверов. Из первых уже нечего было тащить, а вторые представляли собой рассадники всякой мерзости.
«В этих местах выход на поверхность — простейший способ самоубийства», — подумал Учитель, одновременно прикидывая, чем живут здесь уцелевшие, мимо которых он проходил в жилых туннелях. Им жилось не лучшим образом, о чем свидетельствовали запавшие щеки, землистая кожа и истрепанная одежка.
Эскорт не отвечал ни на один вопрос, а если уж открывал рот, то лишь затем, чтобы подогнать хромающего Немого или утихомирить Искру. К счастью, это продолжалось недолго; метров за сто до границы с Мястом парни развернулись, все так же не говоря ни слова, и оставили троицу освобожденных под указателем, информирующим о близости поста здешней стражи — отряда, соответствовавшего гвардии Вольных Анклавов. Помнящий улыбнулся, поскольку для людей его поколения это название ассоциировалось с несколько другими службами. Однако он знал, что довоенных стражников и людей, к которым они теперь направлялись, объединяет лишь название.
Канал, в котором Полосы их оставили, оказался перегороженным толстой кирпичной стеной, в которой размещались даже не две, как в Слепой Ветке, а целых четыре стрелковых бойницы. К защищенному стальной плитой проходу вели узкие ступени. Кто бы ни собрался напасть на Място с этой стороны, он столкнулся бы с немалой проблемой при преодолении баррикады. Спортивки и Полосы уже давно отказались от такого рода нападений. Еще во времена Черных Скорпионов согласились они с тем, что их владения будут доходить, в лучшем случае, до железнодорожной линии. Земли к востоку от нее считались безраздельной собственностью властелинов Мяста.
— Стоять!
Невидимый стражник приказал им остановиться перед нарисованной на полу желтой линией. Из щелей в стене высунулись дуги четырех арбалетов. В этой части Вроцлава уцелевшие с самого начала были хорошо вооружены. Непосредственная близость Купеческой Республики и богатые остатки цивилизации позволили Мясту создать большое однородное сообщество — за границей его не было баррикад, стерегущих входы в каждый из обитаемых узлов; здесь образовался огромный подземный город-государство. Создавался он наподобие Нового Ватикана, по факту же получился чем-то совершенно тому противоположный.
— Кто такие? — крикнул тот же самый человек, наверняка стоящий с одним из арбалетов.
Учитель призадумался, что ответить, чтобы стражники ему поверили. Если жители Мяста услышат всю правду, то воспримут их появление на границе как глупую шутку или как очередное коварство Полос, а и то и другое закончится для чужаков одинаково. Да и открыть, кем он был раньше, было ненамного более умной мыслью. Ведь Черные Скорпионы в прошлом оставались врагами и для спасшихся в Мясте.
— Мы живем неподалеку, в Междурельсье, — крикнул он, на полсекунды опередив Искру. — В километре отсюда, там, под кварталами. Вчера в наш анклав ворвались пьяные люди Пеле, разломали половину боксов, жену у меня убили, дочку изнасиловали, — указал на девушку и замолчал, сделав вид, что голос подвел его. — Меня и сына побили…
— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — засмеялся стражник, который не раз уже слышал такую вот повесть.
— Нам надоело! — отозвался Учитель. — Хотим уйти оттуда. Но не переживайте, мы не к вам идем, а в Башню!
— Разумное решение, — поддержал его стражник. — Проблема только в том, что мы оборванцев не впускаем. Это Място, а не какое-нибудь там вшивое зажопье. Вам придется искать другую дорогу к… Башне.
«Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю! — эти слова эхом отозвались в голове Помнящего. — Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю!»
— Ты, невидимый альфонс собственной старухи! — заорала Искра, прежде чем Учитель успел ее заткнуть. — Смотри там, не спутай свой хер с арбалетной стрелой! — девчонка не замолчала, даже когда Помнящий рванул ее за плечо. — Впрочем, это тебе не грозит, — добавила девушка. — Он у тебя тонкий, как соломинка, да и наверняка раз в десять стрелы короче! — она захохотала, оскалившись, но сразу же зашипела, почувствовав, как трескаются едва поджившие губы.
— Господа, спокойно! — Помнящий раскинул руки. — Скажу вам кое-что, чего вы не знаете… — за стеной установилась гробовая тишина, и он решил, что это — приглашение продолжать. — Если у вас в туннелях есть неонки, то есть светящиеся синим грибки, — пояснил на тот случай, если здесь звали их иначе, — то вы должны знать, что они не настолько безопасны, как казалось ранее. Я вчера был в анклаве, где эти гребаные мутанты созрели и лопнули. Там никто не выжил. Почти сто шестьдесят человек мгновенно померли.
— Ну, врать-то ты, мумия, горазд, — рассмеялся тот самый стражник, который разговаривал с ними и раньше.
— Это чистейшая правда, ты, пиндюк гнилой, высраный последним спазмом подыхающего от несварения неединорога! — Искра снова выглянула из-за спины Учителя, — Чтоб все вы от этой херни подохли! Чтоб глаза у вас повылазили, языки напухли, а морды посинели как у павлинорожца, который пережрал кишок ваших баб.
Помнящий отступил от нее, инстинктивно заслоняя Немого.
«Если стражники разозлятся и начнут стрелять, может…»
Они не начали. Только заржали громко, еще сильнее раздосадовав девушку.
Учитель пришел к выводу, что темнить дальше толку нет. Ситуация выходила из-под контроля. Нужно было что-то сделать, чтобы не увязнуть здесь надолго. Возвращаться на территорию врага было невозможно. Месси согласился довести их до границы, но когда они там оказались, договор закончился и мир между ними — тоже. Его подручные наверняка дожидались при первом же перекрестке, чтобы завершить работу.
— Я не из Полос… — признался он, — Я из Вольных Анклавов.
— Откуда?
— Из северо-восточной части Вроцлава.
— Ну, теперь-то ты точно брешешь, мужик. Хочешь сказать, ты прошел с этими долбанутыми всю Запретную Зону? Уж не знаю, кто тебе так ухреначил в жбан, но бредишь, словно на голову упал.
— Никто мне ни во что не ухреначивал. А эта повязка на самом деле… камуфляж. Позволите? — Учитель потянулся к бинтам.
— Давай, мумия. Чувствуй себя как в родном саркофаге, — весело рявкнул стражник, снова вызвав смех товарищей.
Учитель не стал разбинтовывать голову — просто сорвал повязку, едва лишь ослабив первые узлы. Смешки смолкли, словно ножом обрезанные.
— Теперь вы знаете, почему я прячу лицо.
— Лучше бы ты это нам не показывал…
— Побольше уважения, чувак! Этот дед — живая легенда. Когда-то его здесь называли Духом! — Искра снова решила вставить свои пять копеек. — Засранцы вроде тебя в штаны накладывали от одного его имени. Убил он вое… — быстрое движение локтя остановило ее на полуслове.
Она попятилась и села на пол, держась за вновь расквашенный нос.
— Я ссоры не ищу, — крикнул Помнящий в сторону поста. — Веду сына в Башню. Он после несчастного случая глухонемой, — добавил быстро, чтобы тем и в голову не пришло допрашивать парня, — А эта идиотка пристала к нам по дороге и привела к таким проблемам, что можете ее подстрелить, если вам охота. Мне она без разницы. — Он отошел от девушки, чтобы не прикрывать ее, а потом обнял за плечи сына. — Позвольте нам пройти через вашу территорию, и я расскажу все, что знаю о неонках. Я не обманываю. Они правда лопаются и освобождают отравленные споры. На нашей стороне города уже случилась трагедия, а поскольку и вы живете у границы, то в любой момент это может стать и вашей проблемой.
Ему никто не ответил, но он заметил, что два из четырех арбалетов исчезли, а потому — решил продолжить.
— Они сперва делаются мягкими, словно их что-то изнутри жрет. Потом меняют цвет, если на них нажать. На время делаются фиолетовыми. А потом — лопаются. Их споры смертельны настолько, что человек, вдохнувший желтую пыльцу, умирает за несколько секунд. Даже если вы нас не впустите, предупредите своих, особенно тех, кто живет поблизости от Пепелища. Там неонки появились раньше всего, и там они быстрее всего и созреют.
Учитель продолжал говорить, пока не исчезли и остальные арбалеты. Секундой позже из-за стены донесся громкий хруст; плита, закрывающая проход, медленно поднялась и остановилась, лишь когда край ее ударил в потолок туннеля.
— Чего ждете, блохастики? — крикнул пузатый мужик в простой униформе, маша им рукою сверху узкой лестницы, — Вам что, приглашение выслать?
Помнящий исподлобья взглянул на девушку. Она тоже казалась растерянной. Немой вырвался из объятий отца и направился в сторону ворот Мяста.
Этот пост отличался от всех баррикад, которые Учитель видал за свою долгую жизнь. Взойдя по лестнице, Помнящий оказался в тесном коридоре, метров двадцати длиной. В ширину он был аккурат такой, чтобы поместился взрослый мужчина. В кирпичных стенах с обеих сторон виднелась сеть узких щелей и небольших отверстий, из которых защитники могли поражать вторгшегося врага. В конце же находилась еще одна плита, с приваренными по всей поверхности метровыми кусками арматуры. Кто-то поднял плиту, едва они приблизились.
Ничего странного, что Полосы и Спортивки не стали штурмовать Място. Такие укрепления рыцари нейлона и футбольных полей не имели шанса взять, даже если бы соединили силы. «Да и Черные Скорпионы здесь бы полегли», — уважительно кивнул Учитель, внимательно разглядывая ловушку.
Широкий тоннель, который шел за постом, тонул в голубоватом сиянии. Неонки горели здесь так же обильно, как и по ту сторону пограничья. И судя по лицам стражников, оказались они помягче, чем можно было предположить.
Толстяк, впустивший беглецов внутрь Мяста, остановился сразу за входом. Тут же к ним подошли три человека в одинаковых мундирах. Они отличались от толстяка, словно огонь от воды. Высокие, плечистые, тонкие в талии, они носили шлемы — настоящие, довоенные. Лица их, казалось, не слишком отличались друг от друга, а ровно подстриженные бороды только усугубляли впечатление, как и следы от язв, столь обычные среди людей, которым приходилось часто выходить на поверхность. На их фоне низкий мужчина лет пятидесяти, с толстыми щеками, выпяченными губами, свиными глазенками и высокими залысинами, над которыми торчали реденькие, коротко постриженные волосенки цвета пепла, выглядел игрушечным.
— Вам повезло, что Тесла желает вас видеть, — обронил он, упирая руки в бедра и еще сильнее выпячивая толстый живот. В этой позе он выглядел точь-в-точь как солдат Швейк. Даже шапка у него была похожей, а мундир — настолько же неопрятным. — А то я отослал бы вас к черту, как и прочих оборванцев. Лезете к нам, словно мухи на говно, один бог знает, зачем.
— А ты глянь в зеркало, засранец, может, и поймешь, — фыркнула Искра, стараясь держаться подальше от Учителя.
Толстяк смерил ее презрительным взглядом.
— Если бы не уважение, которое я испытываю к нашему профессору, я бы принял предложение твоего приятеля, — ответил он, после чего перевел взгляд на Помнящего. — А ты — имеешь наглость приходить сюда после всего, что вы нам сделали?
— Это было пятнадцать лет назад, — возмутился Учитель.
— И что с того? Кто-то простил вам ваши преступления? — иронично вопросил стражник. — Что-то я о таком не слышал… — Потом, сделавшись серьезным, он добавил: — Декрет бургомистра, в котором написано: «Всякий пойманный офицер Полос, Спортивок и Черных Скорпионов должен быть расстрелян на месте», все еще действует. А я вижу, — добавил он, кивнув на татуировку, — передо мной некто в ранге капитана, причем — очень известный в наших местах. Если бы те скоты знали, что скрывается под повязками…
Помнящий с угрозой посмотрел на девушку, но она промолчала — похоже, в порядке исключения. Должно быть, последние происшествия научили ее, что есть границы, переступать которые не стоит.
— Накрыли нас над Одером, я ничего не сумел поделать.
— Да я вижу, — Толстяк засмеялся, поглядывая на изуродованное лицо Немого.
— Это заняло какое-то время…
Взгляд, который Помнящий бросил на Искру, не ушел от внимания толстяка.
— Ага. И то хорошо, что и она свое получила. Вразвалку ходишь, а?
Девушка громко фыркнула и выпрямилась.
— Скажи мне, дядя, отчего вы, импотенты, такие злые? — спросила она, глядя на Учителя.
— А то сама не знаешь? — ответил он, рассмешив служивых.
Похохатывающий верзила развернулся и двинулся в глубь туннеля, прежде чем насупившаяся Искра сумела вновь открыть рот, чтобы разразиться одной из своих сапожничьих тирад, нашпигованных многоэтажными проклятиями и сложными эпитетами. Факт этот — как и презрительный взгляд Помнящего — заставил ее проглотить оскорбления. Должно быть, оказались они исключительно горькими и ядовитыми, поскольку девушка аж скривилась, словно кто прижег ей язык железом.
— Вы двое — за мной, — обронил удаляющийся широким шагом охранник, ткнув в отдыхающих в глубине туннеля рекрутов, — Будете сопровождать чужаков, — Он обернулся, махнул рукой: — Двигайте туда, Тесла ждать не любит.
— Эй, Швейк! — крикнул ему один из троицы парней в мундирах, — Проведешь их к профессору — и возвращайся. Чтобы не дольше получаса.
— Ага, знаю. Служба — не дружба, — проворчал толстяк, но достаточно тихо, чтобы оставшиеся охранники его не услышали.
— Швейк? — отозвался Учитель, когда они миновали готовящих пращи юношей и свернули на первом перекрестке направо.
— А что, проблемы? — буркнул толстяк.
— С чего бы? Классная кличка. Литературная.
— Литературная? — удивился охранник.
— Из Гашека же.
— Из чего?
— Неважно, — вздохнул Помнящий. — Мне так показалось.
— До Атаки я был обычным швецом, а потому проклятый судья особо не напрягался, — пояснил толстяк.
«Радуйся, баран, что не знаешь всей правды», — подумал Учитель, не комментируя его слова.
— Я думал, ты какой-нибудь здешний офицер, поважнее местных стражников, — сказал он через некоторое время.
— Господин Ян приставил меня к здешнему гарнизону. Я тут за связного между гражданской властью и стражниками. Слежу, чтобы все тут играло, а вдруг что не так, то доношу, куда следует. Потому меня и не любят.
«Мир рухнул, цивилизация в развалинах, а политруки — выжили», — печально подумал Учитель.
— Господин Ян? — поинтересовался он.
Толстяк удивленно глянул на него через плечо.
— Вы там, за Зоной, совсем контакт с миром утратили?
— Что-то вроде того, — признался Помнящий. — Последний караван дошел до Нового Ватикана лет шесть назад.
— Хм, — пробормотал стражник, с недоверием покачивая головой. — Нелегко вам там, как я погляжу. Господин Ян — это наш третий бургомистр. Крутой он, сукин сын, говорю тебе. Но благодаря ему мы встали, в конце концов, на ноги. Закрыли границу. Дали прикурить скотам с Фабричного… — он замолчал, поняв вдруг, что за спиной его идет человек, принадлежавший к той группе, да к тому же — крайне опасный. — Без обид.
— Этот период моей жизни уже миновал, — уверил его Учитель.
— Кто этот плотник? — держащаяся позади Искра использовала момент неловкой тишины, чтобы задать мучивший ее вопрос.
— Не плотник, а Тесла, — ответил задыхающийся уже толстяк. — Важная шишка в Мясте. Ученый. Золотые ручки. Все знает и все умеет.
— Почти как ты, дед, — иронично произнесла девушка.
