Глава 27
Червячок

Добраться до моста было непросто. Они потеряли почти два часа на то, чтобы протиснуться узкими ходами под выстроенными еще до войны глыбами кампуса. Современность не шла рука об руку с размерами. Старые каналы были инженерно-архитектурным шедевром, новые же планировали очень экономно, а потому вместо туннелей прокладывали трубы, порой диаметром менее полуметра, такие, в каких массивный мужчина не сумел бы поместиться. А потому им приходилось обходить такие перемычки и искать обходные пути, а на это уходило немало времени. Однако в конце концов они добрались до провала, который блокировал главный канал, идущий от Ботанического сада в направлении моста.

А дальше пошло как по маслу.

Сводчатый коридор был метра полтора в диаметре, но по нему можно было идти, а преодолеть им оставалось всего лишь метров сто пятьдесят, если верить карте кузнеца. «А через несколько минут станет понятным, был ли план Станниса верным», — подумалось Учителю, когда он глядел в глубь прямого, хорошо освещенного туннеля. Неонки в этом месте были уже достаточно зрелыми, прогибались от легчайшего нажатия. В любой момент могли выбросить семена и токсины.

— Дальше пойдем в масках, — сказал он, поворачиваясь к сыну и девушке.

Мокрый, что твоя мышь, Немой кивнул. Искра только пожала плечами.

— У меня маски нет, дед, — ответила она.

— Ты полезла наверх без защиты? — удивился Помнящий.

— Я на поверхность выходить не собиралась, — проворчала она, задетая за живое. — Кроме того, здесь сносно.

Она сделала несколько демонстративных быстрых вдохов.

— Конечно, — признался Учитель, — но в любой момент это может измениться. Ты этого еще не знаешь, но наши чудесные неонки как раз созревают, а когда выбросят споры — или что там у них, — то убьют каждого, кто вдохнет хотя бы чуть-чуть.

Искра глянула с недоверием.

— Да ты, дед, гонишь… — неуверенно оскалилась она.

— На этот раз я исключительно серьезен, — ответил он, вытаскивая маску из рюкзака. — Раньше я пытался пройти под Зоной, но там трагедия уже случилась. Я видел собственными глазами, что эта хрень делает с людьми. И нам оставалось совсем чуть-чуть, чтобы отправиться вслед за жителями Слепой Ветки.

Девчонка подошла к стене, протянула руку, но заколебалась и остановила пальцы в нескольких сантиметрах от светящихся сгустков.

— Темнишь, дед, — покачала она головой, снова поворачиваясь к ним.

Немой, стоящий в паре шагов от них, видел ее губы, и именно он и ответил. Резко кивнул, потом ударил себя в грудь кулаком. «Чистая правда, слово даю».

— Мне не веришь — его послушай, — обронил Помнящий, прежде чем надел маску и принялся подгонять ремешки.

— Эй! — крикнула она, потянувшись к сумке. — У меня есть только это!

Показала лыжные очки.

— Нет, коза, у тебя проблема, — заявил Помнящий равнодушно. — Лишней маски у нас нет.

— Но фильтры-то у вас есть? — спросила она ломким голосом.

— Может, и есть, но они — дорогие.

— Кто-то здесь кое-чей должник… — проворчала она, роясь в сумке.

Помнящий глянул на нее исподлобья.

— В следующий раз я рубану тебя ножичком по горлу острой стороной, — предупредил он, побарабанив пальцами по рукояти.

— Ну да… — Искра вынула из сумки полупустую пластиковую бутылку и перевела взгляд на Учителя. — Дай мне хотя бы один фильтр… пожалуйста…

— Дать не дам, но одолжить могу.

Девчонка скривилась, но руку не отвела.

— А какие-нибудь бинты у тебя остались, дед? — спросила его, когда внимательно осмотрела ремесленное изделие Слепой Ветки. Ей не было нужды спрашивать о таких вещах. Видела его аптечку, когда он дезинфицировал царапины Немого.

— Может, и так.

— Дай пару.

— Дай — это китайский продавец яиц.

— Кто? — нахмурилась она.

— Неважно, — рявкнул он. — Бинты — не волосы, на жопе не растут.

— Отработаю все. Клянусь, — Искра ударила кулачком в худую грудь.

— Да конечно.

Он больше не хотел терять времени, а потому кинул ей пару кусков стерильной марли. Девчонка подхватила их на лету, проворчала благодарность и уселась под стеной, раскладывая перед собой эти предметы и небольшой нож. Сперва занялась полупустой бутылкой.

— Есть у вас куда? — спросила она. — Я бы перелила. Жаль терять столько воды.

У них было место в двух бутылках, но ни за какие сокровища они не стали бы переливать в них ее мутную жидкость. Помнящий пояснил ей это несколькими обидными словами.

— Пей или вылей, только быстро, — закончил он.

— Вы можете слить свою воду в одну флягу, а вторую — отдать мне, — предложила Искра, немного подумав, — Я целую ночь ее фильтровала, — с обидой в голосе добавила она.

— Ты это называешь фильтрованием? — фыркнул Учитель, но, чуть поколебавшись, сделал, что она просила.

Терять воду почем зря, даже такую, плохой очистки, было бы легкомысленно. Девушка сделала лейку из согнутого куска пластика и быстро опорожнила бутылку, а потом разрезала ее поверх перемычки. Толстым гвоздем пробила множество дыр в красной пробке, украшенной черно-красным лого кока-колы. Потом несколько раз продула ее и внимательно осмотрела, расширив несколько дырочек. Когда этот элемент был готов, снова занялась бутылкой. Сделала в ней два надреза у более широкого конца и продела в них тесемку из высушенной кишки.

Помнящий внимательно следил за каждым ее движением. Удивленный Немой тоже не спускал с девушки глаз. А Искра работала не останавливаясь, сосредоточенно. Видно было: знает, что делать. Не придумывала на ходу, не задумывалась особо и не меняла концепцию каждую секунду. У нее был план, и она выполняла его с железной точностью.

Рассекла первый бинт, скрутила часть марли, заткнула в горлышко бутылки и прихватила крышкой. Сильно спрессованный фильтр попал в оловянную кружку, где она растолкла его в пыль. Это заняло некоторое время, но Учитель ее не подгонял. Начинал понимать, что собирается сделать Искра, и эта идея ему нравилась. Потому что она была простой и действенной одновременно.

Девушка пересыпала полученный древесный уголь в бутылку, несколько раз встряхнула, чтобы фильтрующий слой лег ровно, после чего — накрыла остатком марли. Теперь достаточно было нескольких косметических разрезов, чтобы выровнять края, — и самодельный противогаз был готов. Такая примитивная вещь не спасла бы человека от боевых газов, но споры неонок наверняка не сумели бы пройти сквозь слой раздробленного угля, толщиной в несколько сантиметров. А надев лыжные очки, Искра оказывалась защищена от токсина не хуже своих товарищей.

— Ожем ыдвигаться, — невнятно прогудела девушка из-под маски, затягивая тесемку.

— Погоди, — остановил ее Учитель, когда она проходила мимо.

Из мусора, лежащего под колодезным лазом, он вытащил кусок толстой, испятнанной целлофановой пленки и рассек ее на две части. В одну обернулся сам, вторую подал Искре, приказав сделать то же самое. Когда она сделала, что просил, поставил ее рядом с собой, вынул мачете и несколькими быстрыми движениями прорезал грибки, что находились на высоте ее лица. Искра пискнула, попыталась вырваться, но он крепко придержал ее и подождал, пока она перестанет задерживать дыхание. Подождал с минутку, похлопал девчонку по спине.

— Хорошая работа, — обронил он и спрятал оружие.

До моста они добрались где-то через четверть часа и без приключений. Каналы не доходили до самого берега, но об этом можно было не переживать, поскольку в конце пути они попали в камеру, через которую — перед самой Атакой — были проложены водопроводные трубы. Строители кинули нитку — на скорую руку — по обе стороны моста, чтобы проложить потом постоянную магистраль, взяв ее, после проведенных ремонтов, внутрь бетонных конструкций. Точка выхода на восточной стороне была полностью уничтожена ударной волной близкого ядерного взрыва, но нитка, что шла с запада, сохранилась в неплохом состоянии, и именно по ней сталкеры и прочие странники безопасно переходили на другой берег Одера.

Достаточно было вырезать изрядный кусок трубы, что и сделали в той камере, в которую они добрались. Вынутый кусок, почти метровый, лежал в углу помещения, служа тем, кто шел трассой, местом отдыха, а дыру от него защитили решеткой, сделанной из нескольких прутьев и обычной сетки, — вся конструкция закрывалась на простой засов.

— Вон ваша дорога на другой берег, — заявила девушка, когда отдышалась, заглатывая воздух уже не через противогаз. Самодельная маска оказалась не настолько удобной, как казалось сначала.

Искра едва стояла на ногах. Изделие ее действовало, но количество воздуха, пропускаемого примитивным фильтром, было слишком невелико. На половине пути она хотела снять маску, неуверенно объясняя, что наденет ее снова, едва лишь заметив опасность, но Помнящий отговорил ее от такого намерения. Сказал прямо: когда она увидит лопающиеся грибки — будет это знак, что она уже успела надышаться токсином. Остальное доделает ее воображение.

Учитель распахнул решетку настежь. Кусок прикрученной к ней цепи высунулся из погруженной во тьму трубы и закачался, словно маятник, почти касаясь бетонного пола. Помнящий поглядывал на него вполглаза, поскольку знал: это — элемент замка. Последний из входящих должен был как-то прикрыть трубу, чтобы в нее не залезли теняки или иная какая мерзость. А в таком тесном пространстве это можно было сделать исключительно ногами. Натягивая цепь, прижимали решетку к пазам, — и оставалось только задвинуть ногой засов. Простой, но действенный метод, как и все изобретения постъядерной эры.

Фонарь разогнал темноту. Стены здесь были чистыми, на всей протяженности. Пользователи прохода постоянно убирали любые преграды, чтобы те не ограничивали свободы движения, а потому грибница не имела ни единого шанса занять переправу. «И слава богу», — подумал Помнящий. Искра в этом переходе погибла бы на раз-два. Ее примитивный фильтр забила бы пыль, прежде чем девчонка добралась до середины моста, а судя по тому, что она говорила, добраться до каналов по ту сторону тоже будет непростым делом. Их ждало длинное путешествие по трубам вдоль набережной до очередной соединительной камеры, которая находилась примерно под серединой корпусов музея. Проход к ближайшему каналу был сантиметров двадцать диаметром, и даже такая крохотная девица, как Искра, не сумела бы проползти на другую сторону.

Они отдохнули в камере, напились воды, сгрызли пару тушек вяленых крыс и горстку жареных тараканов, которыми — вот чудеса! — угостила всех Искра. Их у нее оказалась целая банка. Причем не мелочь, какую можно купить на торжищах, а крупные, откормленные экземпляры. Учитель медленно жевал, выплевывая кусочки хитина. После пятого или шестого — заговорил.

— Откуда ты знала тогда, что я не перережу тебе глотку?

Искре пришлось сглотнуть суховатый кусок мяса, чтобы ответить.

— Мужик, который рискует жизнью, чтобы спасти уб… — она осеклась и виновато продолжила: — немого, наверняка не обидел бы невинной девицы.

Помнящий ухмыльнулся, а когда и она оскалила зубки, указал ножом на татуировку.

— Знаешь, что это?

— Дыра, — ответила она. — Черточки и кружочки.

— Черточки и кружочки… — вот такого он еще не слышал, хотя многие пытались описывать узор. — Ты когда-нибудь слышала о Черных Скорпионах, малая?

Она кивнула, засовывая в рот еще один кусочек крысы.

— Ага.

— Если и вправду слышала, то обосралась бы, когда я приложил тебе нож к горлу.

— Черные жопохвосты с вырезанными узорчиками на мордах, ездящие народу по ушам. Я вас, дед, прекрасно знаю, — произнесла она едко.

Искра поймала его врасплох. Учитель заметил, что она уже пришла в себя и начинает потихоньку возвращаться в форму, а потому решил, что самое время осадить ее снова.

— Вчера мне пришлось убить восьмерых, чтобы вытащить сына из ловушки. Вернее — семерых, — поправил он себя, — Восьмого я прикончил чуть позже, из мести, поскольку не люблю, когда меня кто-то обманывает.

Искра глянула на него внимательней, но он все еще видел недоверие в ее глазах.

— Ты их занудил до смерти? — вдруг прыснула она. — А может, отравил теми грибками?

— Лечение неоновкой я приберег только для одного… вернее, для трех, — признался он. — Остальные погибли от топоров, сюрикенов и ножа.

— Да конечно, — фыркнула она, вновь принимаясь за крысу. — Хочешь знать, откуда я о вас знаю, сказочник? У нас тоже был один чувачок, Помнящий. Мерзкий старикашка. Было ему почти тридцать семь, когда околел. Сколько себя помню, ходил с тростью, но рассказывал в кабаке такие же байки, как ты, дед. Кого там он убил, да как именно, — она снова засмеялась, — И у него тоже были такие черточки и колечки на морде, как и у тебя, дед, — последнее слово она произнесла с ощутимым презрением, — Вот только было их поменьше, где-то наполовину.

— Как его звали? — спросил Учитель.

— Хромой.

— Я спрашиваю, как он просил звать его сам.

Она задумалась на некоторое время, медленно прожевывая последний кусок крысы.

— Кор… Крало..

— Крокодил? — подсказал Учитель.

Искра кивнула и снова быстро задвигала челюстями. Как видно, не могла думать и делать что-то еще одновременно.

— Высокий блондин с кривым носом и шрамом наискось через рот?

Девчонка даже перестала жевать.

— Это чего, какой-то твой брательник или приятель?

— Он рассказывал, как в одиночку три дня защищал вход в анклав?

— Ага, — кивнула она. — Гнал насчет этого безостановочно, дурачина, когда выпрашивал опивки «Под Краном». Это такой наш кабак. Сильно он нас веселил. Был лучший в накручивании макарены на уши — лучше многих странствующих бардов.

— Расскажи, что он еще говорил, — попросил Помнящий, устраиваясь поудобней.

Немой наклонился, чтобы лучше видеть губы Искры. Как он любил такие истории!

— Рассказывал, что какой-то паяц оставил его в маленьком анклаве, где-то там, на западе. Понял? За Запретной Зоной. Такое вот себе чувачок придумал, чтобы не проверить, правду ли говорит. Весь его отряд, типа, пошел дальше, на руконастоновку.

— Рекогносцировку, — автоматически поправил ее Помнящий.

— Ну, как называл — так называл. Типа, погнали и не вернулись. А вместо них в туннеле появились Панасы…

— Полосы.

— Если ты лучше знаешь, так сам и рассказывай, дед.

— Прости, старая учительская привычка. Говори, я постараюсь тебе не мешать.

— Типа, тогда не было таких баррикад, как теперь, а просто обычные перегородки, из жести и дерева. Он так говорил, а я не знаю, может и гнал. Ну и эти вот Па… Полосы, — выправилась она сама, — сказали, что он должен отсюда валить, или его живьем выпотрошат, как и остальных. Даже показали ему что-то: дескать, шкуры тех, других. А он на то, типа, крутой, понял: чё такого, — говорит, хотя было их человек двадцать. И если хотят войти в анклав, то через его труп. Они три дня лезли, потому что это один туннель был, типа транзитный, и никак баррикаду не обойти. Четырех убил, как он рассказывал, нескольких еще ранил, а когда уже выстрелил все пульки из рогатки и стрелы, начал готовиться к смерти, потому что те не уходили. На второй день, когда увидели, что он такой крутой, взяли его в обоссаду. Но он совсем не спал, от страха, что поймают его врасплох, едва он заведет глаза, хотя те и сами у него уже закрывались. Но, как он говорил, все имеет свой конец. На третий день к вечеру был он уже настолько уставший, что просто упал на морду. Все равно стало, хотел только закрыть глаза и спать. Ну и проснулся от криков. Полосы почуяли, что кранты, — и подкрались к баррикаде. Уже готовились перелезть через заграждения, когда появился кто-то там еще. Командование, понял, послало разведку, чтобы проверила, что там с исчезнувшим патрулем. И вот тут, сечешь, дед, лучший кусочек. Корко… Хромой говорил, что тот разведчик, Дух его называл, напал на Полос. Сперва бросал в них ножами, а потом чем-то еще, а потом принялся рубить их мачете. Когда убил с десяток, несколько других начали убегать. На месте остался лишь их шеф, такой кукан, или, как там говорят, широкий, как теплотрасса, вот так и рассказывал, серьезно. Ну и принялся с тем Духом рубиться. Целую вечность махались, но разведка его, в конце концов, укокошил, хотя был на пару голов ниже. Но и сам не вышел целым из поединка, типа тот важняк из Поясов голову ему развалил от виска… — Искра замолчала, увидев, как Помнящий ведет пальцем по шраму, украшавшему его голову от виска до самого подбородка. — Та не гони, дед! Это был ты?! — девчонка вскочила, ошеломленно переводя взгляд то на Учителя, то на рукоплещущего Немого.

— Давно было, но лапши он вам немного навешал. Убил он только трех и ранил — еще пару. Те гады вовсе не были такими крепкими, как он рассказывал. Отступили уже после первого штурма. Крокодил сидел за стальной плитой, и был у него целый мешочек зарядов для рогатки. Те и решили, что нет смысла терять людей. Они и правда хотели его пересидеть и заколоть, когда он заснет. Время от времени делали вылазки, но поворачивали, едва только он начинал их обстреливать, а поскольку он был глуповат, то принимался стрелять, едва их заметив, вместо того, чтобы подпустить ближе. Только заряды переводил. Ему еще повезло, что я пришел как раз вовремя, ну и закончил эти их подходы.

— Ты один порешил десятерых? — спросила Искра, даже не пытаясь скрывать недоверия.

Помнящий кивнул.

— Они стояли под самой баррикадой. А у меня было четыре ножа и дюжина тяжелых сюрикенов. Прежде чем я пошел в атаку, восьмеро были ранены. Хватило их добить, некоторые даже не сопротивлялись. А еще двое были настолько замороченные, что чуть друг друга не позакалывали. Остальные сбежали, прежде чем я хорошенько разогрелся. Только их командир, Кафар, остался. Большой, крепкий сукин сын… — Помнящий покачал головой. — Такой большой, что ударился черепом о свод туннеля, когда уклонялся, — он улыбнулся этому воспоминанию. — И этого хватило…

— Десятерых? В поединке? — пробормотала Искра, восхищенно разглядывая Учителя.

— Всего — одиннадцать, считая Кафара, всех на месте, а потом еще догнал двоих, тех, кого раньше ранил Крокодил.

— Дед, да кто ты вообще такой? — простонала она в полном восторге.

— Да никто важный, коза, — ответил он спокойно, выплюнув последний кусочек хитина. — Время собираться, если хотим добраться до Мяста еще сегодня.