Глава восьмая
Майор Жилин повернулся к находящемуся рядом связисту:
– Командира отряда!
Сержант Сторский набрал номер, передал трубку Жилину:
– Командир? Жилин!
– Слушаю тебя!
– Сводная группа на втором промежуточном рубеже. Заняла круговую оборону, хотя обороняться по ходу не от кого. На удалении прямой видимости – только окраина поселка Тара.
– Это еще не говорит о том, что вы прошли на рубеж незамеченными.
– Почти два с половиной километра? Да если бы нас засекли, то уже либо накрыли из минометов из поселка, либо встретили на рубеже.
– Это так, но говорить о том, что проникновение в тыл противника прошло успешно, рано.
– Посмотрим, до наступления темноты нам сидеть в этой балке, хотя можно попробовать пройти до окраины по мелким балкам между холмов.
– Всей группе там делать днем нечего. И вообще, всем без разведки и определения места временной безопасной дислокации в Таре делать нечего. А вот разведку провести – это на твое усмотрение.
– Понял, я решу, что делать. До связи!
– До связи! Берегите себя!
– Конечно.
Жилин не успел вернуть трубку связисту, как в небе раздался шелест, позже – тупые удары и грохот взрывов.
Туренко, также находившийся рядом, сказал:
– «Духи» применили «Грады». Судя по звуку – две установки. Вопрос: успела ли рота вернуться на позиции?
– А вот это мы сейчас узнаем.
Жилин кивнул связисту, и Сторский соединил его с Волченковым.
– Юра? Байкал!
– Рад слышать. Как вы?
– Мы на втором промежуточном рубеже. В тылу противника, на удалении от позиций банды аль-Диаба в два с половиной километра, в очень уютной и удобной для обороны балке. Видим строения на окраине поселка. Видим также крепость на холме Джатель, кругом равнина, изрезанная балками.
– Противник?
– Не видим.
– Значит, прошли скрытно.
– По вам ударили «Грады»?
– По долине, Сергей! Реактивные установки накрыли район рубежа маневра, когда и танки, и БМП, и личный состав уже практически вернулись на позиции. Опоздали «духи» с ударом.
– Они могут повторить залпы, перенося их непосредственно на позиции.
– Нет, беспилотник контролирует обстановку. «Грады» быстро вышли из дворов на улицы, отстрелялись и ушли к четырехэтажным домам. Аль-Ахдар прекрасно понимает, что там мы бомбить не будем, дабы избежать жертв среди мирного населения.
– Ну и хорошо. Что еще сбрасывает беспилотник?
– Остатки отряда аль-Диаба поднялись на вершину, с десяток человек, всех остальных с гранатометами рассредоточили на прикрытии прохода.
– Поздновато спохватился аль-Диаб.
– У него осталась в лучшем случае половина отряда и ни одной единицы техники, ни одного миномета. И усиливать его отряд теперь вряд ли будут. Хотя кто знает, что в голове у аль-Ахдара, резервы в принципе у него есть. И боеприпасы тоже.
– Как начнут активную работу авианаводчики, он быстро лишится и резервов, и складов, и реактивных систем.
– Для этого вы и находитесь в тылу.
– Значит, аль-Ахдар и на этот раз промахнулся?
– С подачи аль-Диаба.
– Это хорошо. Это вызовет междоусобицу в стане банды, а головорезы, что составляют ее костяк, мирно договариваться просто не умеют.
– Согласен. У тебя все? А то по другой линии вызывает генерал Кордополов.
– Тебе не позавидуешь – столько начальства!
– Начальство одно, но проблем с ним много. Давай, Сережа, удачи!
– И вам там не скучать. Да, передай лейтенанту Маеди мою личную благодарность, я забивать эфир не буду, скажи, что благодаря слаженным действиям его расчета нам удалось прорваться в тыл незамеченными.
– Может, обещать медаль?
– Он ее заслужил. И я буду ходатайствовать перед Северцовым о награждении Маеди и всех членов расчета «Ноны»!
– Хорошо.
Волченков отключился, Туренко спросил:
– Ну что там?
– Все нормально. «Духи» накрыли пустую равнину, рота успела вернуться на позиции.
– Ну и хорошо.
– А «духи» аль-Диаба наглухо заблокировали проход, стянув туда почти все свои силы с гранатометами.
– Понятно. Там и двух «РПГ-7» хватит, чтобы завалить проход. Поджечь два танки или БМП – и все дела.
– Вот только Сабир не предоставит им такой возможности.
– Так, а что дальше будем делать мы? Сидеть и ждать, пока на нас случайно не выйдут боевики? Ведь из-за потерь в отряде аль-Диаба главарь формирования непременно пошлет из Тары подкрепление. Не обязательно из Тары, подкрепление может подойти и с других направлений обороны. Но и от Тары тоже. Однако сейчас очень рано пытаться пройти на окраины. Во-первых, мы не знаем, что они собой представляют, может, как раз там место размещения резерва аль-Ахдара, во-вторых, нас могут увидеть из крепости. Да откуда угодно – со случайно движущейся машины, например. Дорог здесь много.
На этот вопрос ответ дал неугомонный Смирнов. Он по радиостанции малого радиуса действия вызвал командира:
– Первый. Я – Четвертый!
– На связи.
– Предлагаю провести разведку окраин поселка малыми силами.
– Что еще предлагаешь?
– То, что сказал. Уточняю: предлагаю мне и Седьмому скрытно пройти к поселку. Там обосноваться, пройти по уцелевшим зданиям, посмотреть, что происходит или не происходит хотя бы в ближайшем квартале.
– Предлагаешь себя и Седьмого?
– Так точно.
– Куда ж тебе без него.
– Точно. Можно было бы взять с собой Арфу-02.
Но его ты вряд ли отпустишь.
– Но вы же с Седьмым ничего не понимаете на местном языке?
– А мы не базарить пойдем, мы пойдем смотреть. Глаза же у всех одинаковы.
– Я подумаю. Где Седьмой, хотя где он может быть? Наверняка рядом с тобой!
– Со мной! Жду вашего решения, до связи!
– Жди!
Жилин отключился, взглянул на Туренко:
– Смирнов предлагает с Соболем провести разведку ближайшего квартала поселка.
– Это очень рискованно. Разведка днем?
– Ты считаешь, что ночью будет проще?
– Черт его знает, как «духи» несут караульную службу и несут ли ее вообще.
– Вот именно. Но если несут, то ночью в усиленном режиме. Сейчас же… а черт, двум смертям не бывать.
Он вызвал Смирнова:
– Четвертый! Забирай Седьмого и ко мне!
– Есть!
Заместитель спросил:
– Ты решил принять предложение Смирнова?
– Да. Вдвоем у них неплохие шансы пройти на окраину. А там видно будет.
– Что ж, на то ты и командир, чтобы принимать решения.
Подошли Смирнов и Соболь. Остановились у склона.
Жилин сам спустился к ним:
– Значит, говоришь, разведка, Боря?
– Так точно. Я внимательно посмотрел на подход от балки к поселку. Слева овраг приличный, тянется до водонапорной башни. А за башней начинается окраина квартала. Там и одно-, и двух-, и даже четырехэтажные дома, такие же, как в Сааре.
– Они у сирийцев в основном одинаковые. У других национальностей свои особенности, но Тара и Саар – практически одинаковые поселки. Но не в этом дело. Ты уверен, что вы с Соболем сможете скрытно хотя бы войти в самый крайний дом?
– Уверен, первый раз, что ли? Помнишь, на Кавказе?..
Жилин прервал подчиненного:
– Я все помню, но здесь, Боря, совершенно другая ситуация. Представляешь, что будет с тобой или Соболем, если угодите в лапы боевиков ИГИЛ?
– То же самое, если бы угодили в лапы боевиков на Кавказе. Но нас живыми не возьмут. И ты, командир, знаешь об этом. Граната всегда при мне, если что, рванул чеку, и все! Желательно, конечно, еще пяток «духов» с собой прихватить, но это уж как получится.
– Да знаю я, что не дадитесь вы живыми, но уже само ваше присутствие подскажет боевикам то, что вы не могли быть одни заброшены в тыл противника.
– Ты говоришь так, будто «духи» не могут вычислить всю группу. Будто если пойдем всем составом, то это сделает нас невидимыми. Но без риска в нашем деле не обойтись, да кому я это говорю?
– Вот именно.
Жилин задумался:
– Хорошо! Разведка так разведка. Пойдете налегке, все лишнее оставите здесь, из оружия «Винторезы», «ПМ» с глушителями, гранаты, но только на крайний случай. Связь постоянная по необходимости по закрытому каналу в режиме импульсной связи. Так, еще карта без условной сетки у обоих. Ну, остальное решите сами. Задача – проникнуть в здание ближнего сектора. Уточнения после решения этой задачи. Возвращение по первому же приказу, без промедлений. Поступил – выполнил. Мы будем смотреть за окраиной, но, сам понимаешь, если что, помочь не сможем.
– Понимаю!
– Когда думаешь выйти?
Смирнов посмотрел на часы:
– Сейчас шесть двадцать. Полседьмого и пойдем.
– Ну что ж, Боря, ни пуха ни пера!
– Командир! Ты заставляешь меня послать тебя к черту, это нарушение дисциплины.
– Посылай, ничего.
– Ну тогда шел бы ты к черту.
– Злой ты, Боря.
– Я всегда злой на выходе.
– Если бы только на выходе. Ладно, не теряй время, я оповещу всех бойцов о вашем рейде.
Жилин повернулся к Соболю:
– Ты как, Дима?
– А что я? Я как пионер, хоть никогда им не был. Но всегда готов. Тем более с Борей!
– Задача ясна?
– Так точно!
– Вперед!
Смирнов и Соболь направились к снайперам взять «Винторезы» и «ПМ» с глушителями, сбросить лишнюю амуницию, подготовиться. Командир группы поднялся на склон.
– Что? – спросил заместитель.
– Смирнов и Соболь в шесть тридцать выходят на разведку окрестностей поселка Тара.
– Значит, такое решение?
– Да.
Майор по своей станции вызвал всех бойцов группы спецназа и наводчиков:
– Внимание! Четвертый и Седьмой выходят на разведку в сторону водонапорной башни и окраины поселка. Перевести станции на импульсный режим, слушать эфир. Без моего личного приказа никаких действий, что бы ни происходило. Доложить о переключении режима связи.
Прошли доклады.
Позже выступил Опарин:
– Первый! Я – Арфа-02.
– Слушаю, – ответил Жилин.
– Разрешите и мне в разведку.
– Нет, – категорически запретил командир группы.
– Но парни даже переговорить со случайным мирным жителем не смогут.
– Я сказал, нет, это непонятно, Арфа-02?
Поникшим голосом Опарин ответил:
– Все понятно. Конец связи!
– Занимайся своими делами, определенными Бурятом.
Но станция Опарина уже молчала.
Жилин проговорил:
– Обиделся. Нет, ты посмотри на этого лейтенанта. Обижается, когда его не посылают на смертельно опасное задание.
– Так это хорошо, – улыбнулся Туренко.
– Достойный парень этот наводчик.
– Так все достойные.
– Этот особенно. Но как спелся со Смирновым и Соболем? Какие-то несколько дней, а они уже друзья-неразлейвода.
– И это хорошо!
– Что ты заладил хорошо да хорошо. В гробу я видел все эти хорошо, гляди, что творится на этой земле.
– Я не о земле, я о людях.
– Проверь, как парни несут службу, особое внимание наводчикам.
– Так отсюда все прекрасно видно, командир.
– Ну ты еще попререкайся. Подай пример подчиненным.
– Понял. Проверяю группы!
Опарин успел подойти к друзьям перед тем, как они собирались выйти на склон.
– Уходите?
Смирнов кивнул:
– Надо, Леня.
– Почему не настоял, чтобы в разведку включили и меня? Ведь ты же мог?
– А зачем, Лень? Сиди пока спокойно в этой балке. Твое время еще придет. Еще побегаешь по домам и улицам города. И еще не раз будешь чувствовать рядом дыхание смерти. Не торопись. Туда, – старлей указал на небо, – мы всегда успеем.
– Знаешь, Боря, как это все называется?
– Что конкретно и давай выкладывай быстрей, нам идти надо.
– То, что вы не взяли меня.
– Ну и как?
– Подлянка.
– Спасибо тебе, а за подлянку ответишь. Не скучай.
Смирнов бросил Соболю:
– Вперед, за мной!
Прапорщик, глядя на лейтенанта, пожал плечами:
– От меня, Леня, ничего не зависело.
– Удачи.
– Соболь! – воскликнул Смирнов. – Ты приказ слышал?
– Да иду, иду, куда ж я от тебя денусь?
Разведчики вышли из балки, пригнувшись, перебежали в другую балку, ведущую к водонапорной башне.
– Твою мать, – выругался Смирнов, – хоть тропа какая-нибудь была бы!
– Ты радуйся, Боря, нет тропы, все заросло, значит, по балке давно никто не ходит.
– Ножи – продираться придется.
– У меня другое предложение.
Смирнов скосился на Соболя:
– И какое же?
– Идти поверх кустов по склону. Да, неудобно, где-то скользко, придется держать равновесие, но все лучше, чем продираться через колючий кустарник, рискуя оставить на колючках не только форму, но и шкуру. И вообще, след нам не нужен. А на склоне мы не будем видны с равнины. Зато наши нас будут видеть.
– До первого изгиба.
– Хоть так!
Смирнов погладил подбородок, ему тоже не особо хотелось пробивать дорогу ножом, обдираясь о колючки, а больше всего – не хотелось оставлять след. Он согласился:
– Хорошо! Идем по правому склону, он более пологий и прикрытый со стороны крепости. За мной!
На этот раз переход по балке, казавшийся при планировании довольно безобидным, оказался сложным и занял более двух часов. Правда, несколько раз перед очередным изгибом разведчикам приходилось останавливаться, из-за укрытий осматривать дальнейший участок, но все равно два часа для двух с половиной километров – очень много. Впрочем, бойцы никуда не спешили.
В 8.40 они подошли к канаве, от которой начинался подъем. Балка закончилась, впереди – водонапорная башня.
В канаве Смирнов и Соболь залегли. Здесь не было кустов, но была мелкая трава и прохладная земля.
– Устал я, – проговорил Соболь.
– Сам же предложил склон.
– А ты прикидываешь, где бы мы сейчас были, если бы пошли по дну?
– Здесь бы и были.
– Неблагодарный ты, Боря. Рассказал бы что-нибудь, повышающее тонус.
– Обойдешься, я тебе не клоун. Надо доложиться командиру.
– Погоди, я хоть посмотрю, что у водонапорной башни и у зданий.
– Давай!
Соболь поднялся наверх, смотрел минут двадцать.
Смирнов не выдержал:
– Там что, стена женской бани обвалилась?
Прапорщик скатился вниз:
– Если бы. В общем, так, народу не видно, за башней четырехэтажный дом, справа двух-, слева трехэтажный, вглубь частный сектор, но небольшой, по крайней мере то, что я мог видеть.
– Народу, говоришь, нет?
– Нет.
– А боевиков?
– Никого нет. Тишина.
– Окна смотрел?
– Конечно. Кое-где есть шторы, в основном старые, местами оторванные. Вряд ли здесь есть жители. «Духи» наверняка все население держат ближе к центру как прикрытие от бомбежек.
– Как пройти до ближайшей четырехэтажки, определился?
– Отсюда наверх, к башне, там куча битого кирпича, разбитый и сгоревший трактор, за ним подъезд, один из двух, дверей нет. Проскочим в дом, там осмотримся.
– Ясно.
Смирнов достал станцию, включил ее:
– Первого вызывает Четвертый!
– На связи, – ответил майор Жилин.
– Мы в конце балки, перед башней. Ни людей, ни боевиков не видно, в зданиях в том числе, Седьмой проверял. В девять часов пойдем в ближайший дом.
– Уверен, что там чисто?
– Уверен не уверен, а идти надо, не для того, чтобы смотреть на каменные джунгли, мы сюда вышли.
– Почему так долго шли?
– Это вы поймете, когда сами пройдете по балке.
– Я задал вопрос.
– Дно балки заросло колючим кустарником, там можно продраться, только пробивая себе дорогу. Или по склону. Тоже удовольствие еще то. У изгибов прятались, смотрели на следующий участок. В общем, так.
– Хорошо. В девять часов проникновение в здание. Но только после тщательного осмотра объекта и подхода к нему.
– Конечно!
– Как войдете в дом, осмотритесь, доклад мне. Отдельное предупреждение: дальше этого дома – ни ногой. Только наблюдение за кварталом. До моей отдельной команды.
– Принял!
– Работайте!
– До связи!
Смирнов отключил станцию.
Соболь спросил:
– А что, в импульсном режиме нас перехватить невозможно?
– Где ты был, Соболь, когда связист-полковник проводил занятия по средствам связи?
– На занятиях, но признаюсь, ничего не понял. А как пользоваться различными станциями, меня научили в другом месте.
– Ну, я тоже мало чего понял, полковнику перед тем, как читать лекцию, следовало бы поправить дикцию, а то не понятно было, чего он там лепечет. Главное же уловил. Работу этой станции без применения новейших средств радиоэлектронной борьбы, которых у нас единицы, а у американцев и тем более у террористов нет совсем, запеленговать невозможно. Я вот долго говорил с командиром?
– Для данной ситуации долго.
– Вот, а в эфир ушел всего один импульс. Как поплавок в воду. Раз, и нету.
– Да, техника стала! Это не раньше: таскать на себе «Р-148» или «Р-123». Когда я начинал службу, у нас индивидуальных средств не было. И ничего, работали.
– Но с ними проще.
– Кто бы спорил.
Смирнов посмотрел на часы.
– Так, восемь пятьдесят. Я наверх, сам все посмотрю, к девяти поднимайся ко мне и перебежками сначала к башне, там остановка, осмотр, от башни к мусорной яме, от ямы к подъезду. В подъезде укрываемся в первом пустом помещении и слушаем.
– Тишину?
– Я предпочитаю тишину. А ты базар террористов?
– Нет, я тоже тишину.
– Жди!
Смирнов поднялся на край оврага. Цепким взглядом старший лейтенант внимательно осмотрел округу. На какое-то мгновение шторка одного закрытого окна дрогнула. Или это показалось. Но проводить разведку надо.
Он, не оборачиваясь, поднял руку, согнутую в локте.
К нему поднялся Соболь:
– Ну, убедился, что никого нет?
– Как будешь идти, смотри на второе от левого подъезда окно, третий этаж.
– Заметил чего?
– Скорей всего показалось. Шторка будто дернулась.
– Может, от сквозняка?
– Какой, Дима, сквозняк, окно наглухо закрыто.
– Окно может быть закрыто, а другие с противоположной стороны открыты, или дверь на лоджию с торца.
– Ты смотри за окном. Войдешь в дом, посмотрим эту хату. Готов?
– Готов!
– Я – первый, ты по сигналу за мной!
– Есть, товарищ старший лейтенант.
– Дима! Мы в тылу.
– Да? А я как-то этого не заметил.
– Работаем, чудило.
– Почему чудило?
Но Смирнов уже бросился к водонапорной башне.
Пробежав до водонапорной башни, спецназовцы залегли.
– Смотрим, Дима, – отдал команду Смирнов.
– Смотрим, а насчет третьего этажа ты, по-моему, не ошибся.
– Что, есть новое движение?
– Оттуда кто-то смотрит на нас.
– Черт. Вот этого нам как раз и не хватало.
– Это не боевик, Боря. Тот сразу открыл бы огонь.
– Нам и мирные жители не нужны.
– Понятно, но что поделать? Хотя, возможно, я ошибся.
– Так, в округе спокойно, входим в дом. За мной, бегом марш!
Смирнов и Соболь ворвались в подъезд. Двери квартир выбиты, в помещениях никого.
Старший лейтенант указал наверх:
– Поднимемся, захожу я, ты страхуешь. Посмотрим, кто там.
– Хотелось бы, чтобы была кошка.
– Мне тоже. Вперед.
Бойцы быстро и бесшумно поднялись на третий этаж. Здесь уцелела дверь, она была закрыта.
Смирнов прошептал:
– Точно там кто-то из местных.
– Может, Жилину доложишь? Черт его знает, стоит ли светиться? Мы спокойно можем перейти в соседний подъезд.
– А мы не засветились?
– Убирать свидетелей будешь?
Старший лейтенант пожал плечами:
– Смотря кого. Но это пусть решает Жилин.
Смирнов осмотрел замок. Он был небольшим, закрытым на один оборот, косяк двери слабый, толкни – откроется.
– Я пошел, прикрывай!
– Прикрываю!
Смирнов ногой выбил дверь и бросился в большую комнату через коридор. В комнату, откуда был выход в лоджию.
И тут же он увидел на диване женщину, закутанную в черное одеяние. Впрочем, это могла быть и не женщина. Сомнения рассеялись тут же. Незнакомка подняла голову, и старший лейтенант увидел полные боли, отчаяния и тоски красивые глаза.
Он опустил глушитель «Винтореза», осмотрелся. В комнате, заставленной старой мебелью, больше никого не было.
Соболь прошел кухню, спальню и вышел к Смирнову:
– На хате чисто, командир.
В глазах женщины выразилось крайнее удивление, и на чистом русском языке она спросила:
– Вы русские?
Разведчики этого не ожидали:
– Не понял? Вы кто? – спросил Смирнов.
– Нет, скажите, вы русские?
– Русские, – проговорил Соболь, – и что дальше?
– Что вы делаете здесь? Ведь в поселке полно боевиков.
Смирнов внимательно посмотрел на женщину, повторил вопрос:
– Вы кто?
– О господи, я и не надеялась, что когда-нибудь еще услышу русскую речь.
– Мадам, пожалуйста, представьтесь.
Женщина сбросила платок, черные волосы рассыпались по плечам. Ей было на вид лет пятьдесят.
– Меня зовут Ирина Владимировна Тихонова. Я родом из Москвы.
– Во как! – удивился Соболь. – А тут чего?
– Подождите, дайте прийти в себя, потом все расскажу.
– У нас нет времени, нам надо осмотреть местность, прилегающую к зданию, проверить весь подъезд.
– В этом нет никакой необходимости. Здесь живу только я.
Но старший лейтенант кивнул Соболю:
– Посмотри все. Особо из окон не высовывайся.
– Понял.
Прапорщик ушел.
Смирнов присел в кресло:
– Я слушаю вас, Ирина Владимировна.
– А я больше привыкла к своему новому имени, Басима Махлани. Басима означает улыбающаяся. А я уже забыла, когда улыбалась в последний раз. Я училась в медицинском институте. Там же учился красивый парень из Сирии – Фарух Махлани. Мы полюбили друг друга и вскоре сыграли свадьбу. А потом приехали сюда. Тут работали в больнице, я – педиатром, детишек лечила, муж – хирургом. Он был очень хорошим хирургом.
Вернулся Соболь, доложив кратко:
– Все в порядке.
Смирнов кивнул ему на кухню.
Прапорщик встал у проема, так, чтобы его снаружи не было видно.
Женщина продолжила:
– Так получилось, что у нас не могло быть детей, но мы и вдвоем были счастливы. Пока на этой земле царили мир и покой. Я приняла новое имя, говорят, что я внешне похожа на сирийку.
– Похожи, – сказал Смирнов, – дальше?
– А дальше, – женщина смахнула пробежавшую по щеке слезу, – дальше началась гражданская война, в страну пришли страшные люди, которые объявили себя «Исламским государством». Что они здесь вытворяли, невозможно передать. Казни проходили чуть ли не каждый день. Казнили всех, кто был против них. Потом начали рушить древние памятники. Из больницы сделали госпиталь, хотя там пациентов было немного, и все они – из мирных местных жителей. Игиловцы мобилизовали мужа, он не имел с ними ничего общего. Но подчинялся, потому что в случае отказа убили бы и его, и меня. Тогда, в самом начале войны, банды нередко воевали между собой. Однажды, сейчас дату не помню, только месяц – июль, да, это было в июле, в госпиталь сообщили, что у Карьятейна отряды полевого командира, державшего свои банды в Пальмире, понесли серьезные потери при столкновении с другой бандой. Извините, я плохо разбираюсь в этих новоявленных организациях, которые объявляют себя оппозицией к правительству Башара Асада. Нужно было выслать медицинскую бригаду. Естественно, в первую очередь хирургов. Муж поехал. А потом… потом мне сказали, что место боя, где находилось много раненых, накрыла американская авиация. В тот момент, когда туда приехала наша бригада. Мой муж погиб. Прошло два года, а я не могу смириться с этим. Все кажется, что вечером он придет с работы. Извините.
– А куда делись ваши соседи?
– Их переселили. Сейчас в поселке всем руководит Фераз аль-Ахдар. Он и приказал все оставшееся в поселке население – многие успели уехать в Дамаск, в другие города, подконтрольные правительству – переселить в центральные кварталы, где размещен его штаб. Там недалеко есть и госпиталь.
– А почему же вас не заставили переселиться?
– Я отказалась.
– Это было возможно?
– Дело в том, что, несмотря на то, что мой муж никогда не состоял ни в одной оппозиционной организации и тем более – в террористической, и учитывая то, что он погиб, выехав для помощи игиловцам, он для них стал героем. Ну а я, соответственно, жена героя. Меня не тронули, не стали заставлять, как других.
Смирнов поинтересовался:
– А для чего оставаться здесь одной? Ведь наверняка небезопасно?
– Вы офицер?
– Да!
– Так вот, офицер, после потери мужа мне все равно, как жить, главное там, где мы были счастливы, в этой нашей первой и единственной квартире. Это память, понимаете?
– Понятно.
– А вы-то откуда взялись?
Смирнов улыбнулся:
– Вы же сами ответили на этот вопрос, из России.
– Я имею в виду поселок.
– А вы не в курсе, что вся Пальмира практически окружена сирийскими войсками? Осталось всего несколько дней до освобождения города.
Женщина изобразила удивление:
– Окружена? В госпитале, где я продолжаю работать, говорят, что город полностью под контролем ИГИЛ, а воины Асада безуспешно пытаются пробиться в Пальмиру. Их удерживают силы «Исламского государства». И что совсем скоро, даже при помощи России, режим Асада падет и в Эр-Ракке торжественно объявят о создании халифата.
– Врут бандиты, Ирина Владимировна. Наше присутствие – тому лучшее доказательство.
– Вы правы, а как мне обращаться к вам? Или это лишнее и вы скоро уйдете?
– Обращайтесь просто – офицер или Борис, это ко мне, к напарнику – Дмитрий.
– Скажите, зачем вы рискуете жизнями?
– Ради того, Ирина Владимировна, чтобы стереть с лица земли эту террористическую заразу – ИГИЛ. Или вы считаете, игиловцы не заслужили этого?
– Заслужили. Они заслужили большего наказания, чем просто смерть. Я видела, как эти подонки в масках заживо жгли женщин и детей солдат сирийской армии, не успевших покинуть город. Жгли в центре, у мечети. А потом резали десятки пленных. На казни они всегда собирали народ. Гореть им, проклятым, в аду!
Смирнов поднялся, кресло скрипнуло.
– Скажите, Ирина Владимировна, почему вы сегодня не в госпитале?
– Моя смена завтра. Но могут вызвать в любое время.
– За вами приезжают?
– Да. Обычно дежурная санитарная машина.
– Плохо!
– Что плохо, Борис?
– То, что завтра вы должны выйти из квартиры, а возможно, и сегодня.
Женщина произнесла:
– Я вас понимаю! Вы просто не имеете права доверять мне. Вообще никому не имеете права доверять. Ведь вы же диверсанты. Вы опасаетесь, что я могу рассказать о вас игиловцам, так?
– Отвечу честно, – Смирнов прошелся по комнате, – да! Извините, но такая у нас служба.
Женщина спокойно проговорила:
– Тогда, чтобы не опасаться, убейте меня.
– Что? – воскликнул Смирнов.
– Убейте. И перетащите в другой дом. В этом квартале нет людей, много зданий свободных. Ночью никто искать не будет. Подумают, мое убийство – дело рук мародеров. И вам спокойней будет, да и мне тоже. Надоела эта жизнь в прошлом, без настоящего и тем более – без будущего.
– А насчет того, чтобы вернуться обратно в Россию, вы не думали?
– Думала, но как оставить могилу Фаруха, да и не ждет меня никто на родине. Мама умерла, отца не помню, двоюродная сестра? Мы с ней даже не знакомы. Некуда и не к кому мне ехать в Россию. Так мне готовиться, офицер?
– К чему? – не понял Смирнов.
– Как к чему? К смерти! Я быстро все сделаю, вода в ванной есть, чистое белье.
– Вы с ума сошли? Какая смерть? Никто не собирается вас трогать.
– А если я притворялась? И завтра же сдам вас боевикам. Мне за это даже хорошо заплатят. Или выдадут приличный продовольственный паек.
– Ну что ж, – внимательно посмотрел на нее Смирнов, – тогда вы узнаете, как умирают русские офицеры.
– Я никому не скажу о вас. Не беспокойтесь.
Подал голос Соболь:
– А мы особо и не беспокоимся. У нас нервы, знаете, крепкие.
– Это заметно.
Смирнов спросил:
– Скажите, Ирина Владимировна, а вы позволите остаться у вас на некоторое время?
– Пожалуйста. Я и накормлю вас, и спать есть где. И еще, здесь, в этом квартале, вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Боевики ко мне с обыском не придут. Они вообще сюда не придут.
– Почему?
– А что им делать в пустом квартале? Хотя кто их знает… Один недостаток моей квартиры – отсутствие туалета. Но туалет есть в соседней квартире, там система канализации работает, у нас же труба лопнула еще до нашествия ИГИЛ, вовремя не заметили, а потом некогда было.
А вода есть.
– Куда же она стекает?
– А прямо вниз, на нижний этаж, оттуда еще ниже и в подвал.
– Ясно!
– Разместиться же вы можете в спальне. Или здесь, на диване, где-то была раскладушка. Если в спальне неудобно.
– Здесь лучше.
– Тогда я посмотрю раскладушку.
Женщина прошла коридором на кухню, там же было что-то наподобие кладовки.
Смирнов подал сигнал Соболю – за ней!
Прапорщик, словно осматривая «апартаменты», пошел следом.
Смирнов же достал радиостанцию:
– Первый! Четвертый!
– На связи!
– Мы в доме ближнего квартала.
– Что там?
– А там, то есть тут, сюрприз. Да еще какой.
– Докладывай подробно, но быстро, что у вас там в поселке за сюрпризы.
– Не сюрпризы, а сюрприз в виде одинокой женщины.
– Женщины?
– Так точно, сюрприз типа нашей землячки, русской по национальности, выпускницы Московского медицинского института. Правда, ей сейчас лет пятьдесят, а может, и меньше, и имя с фамилией другие, но это ничего не меняет.
Старший лейтенант доложил командиру группы подробную версию Тихоновой – Махлани, передал суть разговора с ней, закончив:
– Вот так вот, Первый! Воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь?
– Лучше бы вы ничего, я имею в виду никого, не находили и не встречали. Ты понимаешь, что сейчас вся группа под угрозой?
– Понимаю, посему жду приказа. Как замочить несчастную женщину? Из ствола? Ножом? Или просто удавить подушкой?
– Знаешь, клоун, ты свои шуточки идиотские засунь себе в задницу!
– Извини. Неудачно пошутил. Но что делать-то? Пардон, женщина возвращается с раскладушкой, позже свяжусь.
– А я прикажу, что делать. До связи!
– Отбой!
Женщина внесла раскладушку, сказала:
– Белье в нижнем ящике шкафа, я приготовлю завтрак.
Она ушла на кухню.
Смирнов спросил у Соболя:
– Ты видел у нее сотовый телефон?
– Да, в кармане халата. Думаешь, здесь работает мобильная связь?
– А черт его знает, надо проверить.
– Как?
– Каком.
Смирнов вновь вызвал Жилина, задал вопрос по мобильной связи, получил ответ, связь в районе Пальмиры, как ни странно, действует. Причем во всех районах, включая и поселок Тара.
Поблагодарив командира, старший лейтенант включил на своей станции устройство – фиксатор работы сотовых телефонов.
– И для чего? – спросил Соболь.
– Если дама не та, за кого себя выдает или работает на ИГИЛ, то обязательно сообщит боевикам о нас.
– А что ей помешает сделать это завтра?
– Во-первых, откуда ей знать, что мы с ней сделаем сегодня, ведь мы же диверсанты, а значит, должны убирать свидетелей, во-вторых, завтра мы можем уйти до того, как она сдаст нас. Так что если она решится на слив информации, то сделает это при первом же удобном случае. А у игиловцев найдутся спецы, которые подойдут сюда тихо и скрытно.
– Перспективы ты, конечно, рисуешь радужные, Боря. А я вот почему-то верю ей.
– Веришь – верь, без веры человек мертв.
– Что-то по тебе не заметно это.
– Я тоже верю, но не словам женщины, хотя признаюсь, мне кажется, она говорила искренне. Посмотрим. А запах-то какой пошел! Что наша хозяйка, интересно, готовит?
– Бифштекс с кровью.
– Очень смешно.
Тихонова-Махлани приготовила обычную для арабов кашу бургуль, слегка заправив тушеной бараниной, сварила кофе, без добавок пряностей. Выложила свежую лепешку. В общем, завтрак вполне подходящий.
После кофе все трое устроились в гостиной, в центре которой красовалась раскладушка, естественно, для Соболя. Говорили, вспоминали. Говорила больше женщина. Спецназовцы слушали. До вечера Тихонова-Махлани ни разу не воспользовалась сотовым телефоном, хотя имела для этого возможность. А вот в 20.00 ее телефон сработал сигналом вызова. Она ответила, говорила на арабском языке, ни Смирнов, ни Соболь ничего не поняли, кроме слов – раис и Кутани, что, наверное, означало господин Кутани.
Отключив телефон, Тихонова вздохнула:
– Вызывают в госпиталь, очень много раненых с хребта.
– Понятно. А кто такой господин Кутани?
– Начальник госпиталя. Извините, мне надо собираться, машина подъедет через десять минут.
Смирнов и Соболь прошли на кухню.
Старший лейтенант вызвал Жилина:
– Первый! Четвертый!
– Слушаю.
– Нашу мадам вызвали в госпиталь, скоро подойдет машина. Как специально получается.
– Немедленно перейти в другой дом. Но так, чтобы женщина не видела, в какой именно.
– Принял.
– И смотрите со стороны, что будет происходить. Появится группа захвата – немедленный отход к нам.
– Принял!
– Давай, Четвертый! Поаккуратней там!
– Конечно.
Смирнов отключил станцию, взглянул на Соболя:
– Валим отсюда.
– И об этом даму не будем предупреждать?
– Валим, говорю.
– Ну валим так валим.
Смирнов и Соболь тихо вышли из квартиры, спустились на улицу, перебежали в полуразрушенное здание, стоявшее через дом от того здания, где они встретили женщину. В развалинах залегли, имея возможность видеть и подъезд Тихоновой, и площадку перед ним.
Вскоре подъехала санитарная машина. Никто из нее не вышел. А вот Тихонова подошла, села на место переднего пассажира и уехала в сторону центра.
Соболь взглянул на Смирнова:
– И что?
– Ничего. Похоже, она говорила правду, хотя «духи» могут выдвинуться позже. Смотрим за хатой. Если эта «землячка» сдала нас, они скоро объявятся.
– А мы?
– А мы пойдем на позиции.
– Твою мать, опять этот чертов овраг.
– Ты предлагаешь сдохнуть в развалинах?
– Я предпочитаю, чтобы ничего не происходило.
– Посмотрим.
Минул час, второй, обстановка не менялась. Соболь прошелся по ближним развалинам. Вернулся на временную позицию, доложил:
– Никого, Боря! Один кошак в частном доме, злой, как игиловец, но это потому что голодный.
– Интересно. Значит, не сдала нас Ирина Владимировна?
– Еще не вечер, Боря.
– Да, придется нам сидеть здесь долго, пока до конца не проясним ситуацию. «Духи» ведь могут нагрянуть на хату и ночью. И надо было этой врачихе остаться здесь именно в том доме, который мы выбрали. Одной в этом квартале.
Не повезло.
– Кому – ей или нам?
– И ей, и нам.
Неожиданно станция Смирнова провибрировала сигналом вызова.
– Жилин, – достал станцию старший лейтенант, – беспокоится. Четвертый на связи!
– Это Кедр.
На связь вышел командир отряда полковник Северцов.
– Да, Кедр?
– Информация короткая. Вы встретились с некой Ириной Владимировной Тихоновой, или Басимой Махлани, так?
– Так точно!
– Так вот, можете во всем ей доверять!
– Даже так? А…
Северцов перебил старшего лейтенанта:
– Никаких вопросов, группа подойдет в дом, Тихонова прикроет вас, обустроит и окажет посильную помощь. А у нее возможности большие. Как понял, Четвертый?
– Ни хрена, если честно не понял, но принимаю.
– Тебе и не надо особо ничего понимать. Более тщательно и конкретно я проинструктирую Первого.
– Так по возвращении женщины мы можем вернуться в ее квартиру?
– А вы ушли?
– Так точно, после того, как ее вызвали в госпиталь.
– Вы можете вернуться в квартиру. Еще вопросы?
– Вопросов нет!
– Работайте!
Северцов отключился.
Соболь, слышавший переговоры, спросил:
– И что все это значит, Боря?
– По-моему, в лице Ирины Владимировны мы встретили совершенно случайно агента сирийской или даже нашей внешней разведки. А она выбрала момент и связалась с куратором. Доложила обстановку. Куратор связался с Северцовым, или как там было, не знаю. Но если полковник сказал, что можем ей доверять, то, значит, можем доверять. Осмотрелись.
– Чисто!
– Возвращаемся, в квартире гораздо удобнее, чем здесь.
Смирнов и Соболь вернулись в дом.
Тут же вновь сработала станция старшего лейтенанта.
– Четвертый на связи, – ответил Смирнов.
На этот раз его вызвал Жилин:
– Первый. Вы где?
– Уже на хате.
– Это после разговора с Кедром?
– Так точно. Вот только я не понял…
– Не сейчас, Четвертый. Сколько времени потребуется группе для того, чтобы выйти к вашему дому?
– Рассчитывайте на два часа пути.
– В овраге все так плохо?
– Даже не представляете, насколько.
– Хорошо. В полночь мы будем в доме. До этого посмотреть все помещения, отобрав более-менее пригодные для временной дислокации. Исключая первый этаж.
– Кедр говорил, что в этом может помочь наша врачиха.
– А что делать будете до ее возвращения? Работайте!
– Да работаем мы, Первый, работаем, прыгаем здесь, как сайгаки, из хаты в развалины, из развалин в хату.
– До связи, Четвертый!
– До связи.
Смирнов присел на диван, посмотрел на напарника:
– Врач задержится неизвестно насколько.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Она придет уставшая.
– Продолжай, Боря.
– А ты еще не понял?
– Вали, мол, Дима, жрать готовить?
– Молодец! Куда бы я без тебя?
– А ты уверен, что станешь жрать то, что я приготовлю?
– Так ты постарайся сделать что-нибудь съедобное.
– Кашу сварить не смогу, а кроме каши только лепешки еще остались. Так чего готовить?
– Открой сухпай, там и говяжья тушенка, и консервы, и галеты, и даже шоколад.
– Считаю, лучше дождаться Тихонову.
Долго ждать не пришлось. Не успели офицеры довести разговор до конца, как услышали шаги в подъезде. Соболь метнулся к окну:
– Санитарка отъехала. Тихонова.
Женщина вошла в квартиру:
– Господа офицеры! Не поможете мне перенести пакеты?
Смирнов вышел к ней:
– Конечно, Ирина Владимировна.
– На кухню их.
– А мы тут хотели сами ужин сварганить.
– Не мужское это дело. Вы готовьтесь встречать своих. Советую две квартиры четвертого этажа, выходящие окнами на соседний справа дом, соседнюю квартиру, откуда сможете видеть весь квартал, и две квартиры второго этажа, одна номер пять, другая семь. Тогда получите круговой обзор.
– Извините за вопрос, Ирина Владимировна, кто вы на самом деле?
– За вопрос извиняю, ответа не ждите. Не имею права отвечать.
– Понятно. Чувствуется почерк СВР. Хорошо, прислушаемся к совету профессионала.
Смирнов отнес пакеты на кухню и позвал Соболя:
– Диман, на осмотр здания.
– Иду!
Спецназовцы ушли. Врач Тихонова, она же агент Службы внешней разведки России, стратегически заброшенный, как и ее погибший муж, в Сирию, принялась за приготовление ужина.
Выкладывая продукты, что купила на рынке, она подумала: интересно, эти парни действительно считают, что встретились со мной случайно? Или понимают, что таких случайностей в нашей работе не бывает? Наверное, все же понимают. Хотя это совершенно неважно. Важно другое: группа спецназа и авианаводчики на месте, им удалось пройти в Тару. Ну а теперь – активная работа. И – месть за мужа.
