Глава 23
Теранови, Милокардеры
Капитан Василий Рыжов, накануне вернувшийся с границы с Песками после отправки группы в пустыню, активно осваивал щедрые командировочные — после жары предгорий и сухпайков местный холод и сытная кухня ласкали душу. Его теперь знали все, звали в гости, кормили блинами и колобками — да так, что капитан рисковал вскорости обзавестись фигурой, очень похожей на эту терановийскую пекарную гордость. Он так и не добрался до отца Таси — планировал съездить сегодня, но поймавший его прошлым вечером мэр Трайтис сообщил, что сам планирует навестить Михайлиса и может отвезти письмо, если нужно.
Рыжов поколебался и согласился. Он устал, как собака.
Городок ему нравился. Капитан с удовольствием делал заметки о местных традициях, наблюдал за людьми, фотографировал живописные домики — надо же было чем-то заняться в отсутствие реального дела. Нравилась и вдовушка Эльда Тольбис, у которой он квартировался — ладная, черноволосая, с понятием о том, что нужно мужчине. Вот странно — девицы до замужества, имеющие глупость начать совместную жизнь с мужчиной, здесь порицались. А на тех женщин, кто мужей потерял, смотрели спокойно, заведи они хоть десять любовников.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы отслеживать ситуацию, уже не секретный агент активно трудился над налаживанием плотных и горячих связей между столицей и анклавом. И переговоры проходили очень успешно, хоть и заняли немало времени.
— Ох, Васенька, Васенька, — довольно вздохнула женщина, когда он скатился с нее и расслабленно упал лицом в прохладную подушку. — Хорошо как, — она сыто потянулась и ласково погладила капитана по натруженной мокрой спине. — Но надо мне вниз, готовить, обед скоро начнется, люди придут.
На первом этаже дома располагался маленький трактирчик, где матушка Тольбис не только помогала повару, но и в активные часы работала наравне с официантками.
— А, может, полежим еще? — сонно спросил Рыжов и снова подгреб пышную Эльду под себя, уткнулся небритым подбородком ей в плечо. Ему идти никуда не хотелось, тело было разнеженным, тяжелым. Та взвизгнула от колючей щетины, захохотала, потянула его за ухо.
— Ты как мой сын, соня. Вставай, капитан. У тебя служба.
— У меня воскресенье, — пробурчал Рыжов, но все-таки поднялся и побрел сразу в душ — чтобы окатиться холодной водой и проснуться. Выходной не выходной, а для очистки совести нужно обойти город, накатать отчет начальству — «в Теранови все спокойно». И еще пофотографировать — он давно хотел забраться выше, на язык от камнепада, и снять поселение и долину, лежащую в сердце Милокардер.
Через три часа на главной площади маленького городка, внезапно оказавшегося перекрестком двух миров, горожане наблюдали за медленно приближающимся драконом.
— Наш, что ли? — спросила какая-то женщина, вглядываясь в небо.
— Нет, — возразили ей, — наш помельче, этот здоровый какой. Другой.
— А вроде наш. Таську обратно привез?! — крикнул кто-то глазастый, рассмотревший женскую фигурку на спине ящера.
— Как Таську? — заволновались жители, отходя к краю площади. — Быть такого не может! В гости разве что?
Мэр Трайтис, как раз закончивший обед, выскочил из администрации, начал протискиваться сквозь собравшуюся толпу. И подоспел как раз к моменту, когда дракон приземлился, выставил крыло — женщина сошла по нему, подошла к оскалившейся морде, что-то сказала. Крылатый гость мотнул головой, сбрасывая тяжелые сумки с шеи.
— Не Тася, — с облегчением зашептали терановийцы. — О, Трайтис, Трайтис идет. Сейчас разберется!
Мэр подошел, когда прилетевшая обернулась — и замер. Он-то хорошо помнил принцессу — еще со времен правления королевы Ирины, когда его приглашали в столицу. И за возвращением королевской семьи наблюдал по телевизору, и про похищение знал — а кто не знал? Правда, выглядела она полтора месяца назад совсем по-другому.
— Ваше Высочество, — сказал он растерянно, — как же это?
— Здравствуйте. Мэр, полагаю? — величественно спросила принцесса, глядя на перстень на его руке. — Проводите меня к телепорту. Мне нужно во дворец.
— Конечно, конечно, — засуетился Трайтис, ошеломленный спокойным достоинством Ее Высочества. — Сейчас, Ваше Высочество, сейчас. Здравствуйте, — вежливо обратился он к дракону, — будете нашим гостем? Мы не представлены, но у нас в городке всегда рады видеть представителей вашего племени. Путь далекий, отдохните, пообедайте…
Дракон фыркнул и, кажется, улыбнулся широкой пастью. И обернулся в красавца-мужчину. Красноволосого, как Энтери, голого, но это никого не смутило, а женскую половину собравшихся так и вовсе порадовало до охов и вздохов.
— Ваше Высочество, — продолжал словоохотливый мэр, не обращая внимания на ледяной взгляд принцессы — еще бы не быть ледяным, столько летела, бедненькая, замерзла вся, небось. — И вы не откажите, сделайте милость. Мы сейчас стол накроем, вас вмиг согреем! Отдохнете после дороги.
— Благодарю, — произнесла Ангелина, кутаясь в тяжелый плащ — холодно было очень, — но простите меня, я долго не была дома. Я обязательно навещу вас, скажем, через неделю? Очень соскучилась по своей семье, — добавила она куда мягче, увидев, как искренне огорчился гостеприимный мэр.
— Конечно, — повторил Трайтис растроганно, — понимаю, Ваше Высочество, извините мою настойчивость. Сейчас я вас отведу. Господин, — обратился он к дракону, который уже достал из сумки одежду, успел натянуть штаны, рубашку, какие-то мягкие сандалии, — подождите меня, прошу вас.
— Подожду, — легко согласился дракон. Голос у него был глубокий, резковатый. — Только подарки заберите.
— Заберем, — поспешно сказал мэр и махнул стоявшим чуть поодаль помощникам. Сумки даже на вид были тяжелыми. Интересно, что там такое?
Капитан Рыжов, наблюдавший за всем происходящим со склона горы в бинокль и уже предчувствовавший снятие звания, а то и трибунал — что упустил, не был на месте в нужное время, — лихорадочно набирал начальника.
— Тандаджи, слушаю, — привычно резко ответили в трубке.
— Господин полковник, — жалобно сказал капитан, — здесь опять дракон. Другой. Он принес принцессу Ангелину. Как я понимаю, сейчас ее отведут к телепорту.
— Письмо! — рявкнул Тандаджи в трубку. — Сделай так, чтобы ему не отдали письмо, Рыжов!
— Так точно, — отозвался капитан и, отключившись, тут же набрал номер мэра. Тот не отвечал, а потом и вовсе сбросил звонок — видимо, не хотел отвлекаться от важных гостей. Рыжов вздохнул и поскакал вниз по склону, как горный баран, скользя на осыпающейся гальке и рискуя спровоцировать очередной камнепад. До городка было не меньше трех километров, и предстояла хорошая проверка объевшегося колобками организма на профпригодность.
— Как тебя зовут, добрый хозяин? — спросил дракон вернувшегося через полчаса мэра. Тот, проводив принцессу, спешил обратно, волновался.
— Дори Трайтис, — представился мужчина с достоинством.
— А меня Четери, — ответил красноволосый и поклонился.
— Господин Четери! — обрадовался мэр и полез во внутренний карман своей шубы. — У меня для вас письмо. Точнее, я должен был передать его отцу Таси, а он уже вам, но раз такой случай… — и он протянул дракону запечатанный большой конверт. Четери покрутил его, недоуменно глянул на собеседника.
— Вот так, — сказал тот и надорвал краешек конверта.
Чет начал читать. Дошел до конца и поднял жуткие красные глаза на мэра — тот отступил, поежился.
— Кто, — пророкотал дракон, — кто передал это?
— Вот он, — пискнул напуганный Трайтис и ткнул пальцем в краснолицего, запыхавшегося Рыжова, пробирающегося сквозь толпу. Почтенный мэр был добрым и радушным человеком, но, к сожалению, не очень храбрым.
Капитан замер обреченно, наблюдая, как дракон направляется к нему. Дернулся, когда тяжелая ладонь сжала плечо до хруста — еще усилие — и треснет кость.
— Где моя женщина? — жестко спросил Четери. Вокруг испуганно глядели граждане, шум затих — никто не рисковал привлекать к себе внимание. Капитан, тренированный не поддаваться пыткам, тяжело сглотнул, побледнел и промолчал.
— Где? — повторил Четери, сжимая пальцы. Рыжов часто задышал, чувствуя, как немеет плечо и невыносимо скручивает тело — проклятый ящер вжимал большой палец в нервный узел, и ноги холодели от страха и боли. И даже двинуться было невозможно — он честно пытался, упрямо выкручиваясь из-под жестких пальцев.
— Кого, — тихо сказал дракон, наклонившись к нему, — и скольких мне здесь убить, чтобы ты заговорил?
Рыжов глядел ему в глаза и понимал — этот убьет. А если выбирать между добрыми жителями городка и агентами Управления, которые, наверняка, уже готовы… да Боги с ним, со званием и с трибуналом…
— А ну, отпусти его! — раздался сзади грозный женский голос. — Отпусти, кому сказала!!!
— Эльда! — сдавленно застонал агент Управления. Он хотел сказать, чтобы она уходила, спасалась, но дракон тряхнул его, перехватил второй рукой за горло. Посмотрел капитану за спину и улыбнулся.
— Похоже, — гулко сказал он, — в этой стране женщины куда отважнее мужчин.
— А сейчас как застрелю тебя! Отпусти парня! — храбро крикнул какой-то мужчина с площади. Четери обернулся — старик в смешном цветном тюрбане целился в него из какой-то железной палки. Видимо, это и есть то ружье, о котором говорил Энтери.
— Не надо, почтенный, — сказал он громко, с уважением. — Эти люди украли мою женщину. Я хочу освободить ее.
— Что делается, а? — ахнула какая-то горожанка. — А мы его кормили-привечали!
— Жену? — заинтересованно спросила другая.
— Жену, — согласился Четери.
— Вася! — строго произнесла Эльда. Ее черноволосый сынишка широко раскрытыми глазами смотрел на красноволосого страшного дядьку, держащего за горло их гостя.
— В королевском лазарете она, в Иоаннесбурге, — прохрипел Рыжов обреченно, — стерегут ее.
Чет рыкнул, огляделся дико — народ расступился, и он, оттолкнув капитана, перекинулся и взмыл в небо.
— Вот те на, — потрясенно сказал мэр, глядя наверх. Эльда Тольбис хлопотала около Рыжова — тот потерял сознание и обвалился на землю. Народ волновался, переговаривался. В Теранови за последние три месяца произошло больше необычных событий, чем за тридцать лет, и добрые жители затерянного в Милокардерах городка предчувствовали, что это еще не конец.
Пока Ангелина шла к телепорту, она все дышала и никак не могла надышаться свежим морозным воздухом. И насмотреться не могла на хвойную сочную зелень, покрывающую склоны гор, щедро растущую и в самом Теранови. После припыленной, приглушенной растительности Песков было ощущение, словно вернулось зрение — и вся полнота цвета, все богатство его оттенков. Наконец-то. Наконец-то!!
Ей поскорее хотелось войти уже в арку телепорта, чтобы убедиться, что все, точно дома. Что никто и ничто в последний момент не помешает. И пока переход заполнялся серебристой плотной дымкой, похожей на сверкающую занавеску, пока маг настраивал путь, она нетерпеливо переступала с ноги на ногу, вполуха слушая добродушного мэра. Попрощалась с ним вежливо и быстро шагнула — к семье, в Иоаннесбург. В тот самый зал, где погибла их мать.
Ее уже встречали — начальник разведуправления, охранники. За ней помощники мэра заносили сумки с подарками. Тидусс что-то спрашивал, но она даже не дослушала его — торопливо прошла в коридор семейного крыла, открыла первую попавшуюся дверь — оказалось, она вела в покои Алинки. Сестренка сидела в кресле и что-то читала. Подняла глаза, поправила очки, присмотрелась.
— Ани? — спросила она неверяще. — Мамочки! Ангелинка вернулась! Аааааа!
Книжка полетела на пол, пятая принцесса повисла на шее старшей сестры, подвизгивая, как щенок. В коридоре захлопали двери, в покои залетела Марина, тоже завизжала, запрыгала, дернула сестру за косу, придушила в объятьях. Ангелина, как оглушенная, прижимала сестер к себе, рассматривала их. В глазах стояли слезы.
— Дочка! — в дверях стоял Станислав Федорович, улыбаясь, и она тепло улыбнулась в ответ, перевела взгляд на прижавшуюся к нему Каролину. Та смотрела настороженно и испуганно.
— Кариш, это же я, — чувствуя, как сжимается от нежности горло, произнесла Ани. — Я.
Сестренка скривила рот, заморгала и вдруг зарыдала.
— Ты что? — испугалась старшая Рудлог, подошла к ней, обхватила за плечи. — Кариш, ты чего? Не узнала меня?
— Я тебя совсем не поооомнююю такой! — плакала Каролина и отворачивалась в бок отцу, потом снова смотрела, и начинала рыдать еще громче. — Ты совсем другааая! Такая маленькая! — она снова посмотрела, кинулась к Ангелине, обняла ее, прижалась, шмыгая красным носом — и правда, теперь она была выше сестры на полголовы точно. — Не уезжай больше от меня, пожалуйста…
— Не уеду, — тихо сказала Ани и оттерла ладонью слезы со щек. — Никогда, Кариш. Ну, не плачь, малышка. Такая большая и такая плакса.
Каролинка хихикнула неуверенно, всхлипнула, не отпуская сестру.
— Васюш! — возбужденно говорила Марина в трубку, наматывая круги по гостиной. — Ани вернулась! Тут, да! Живая, красивааая! Да, даю…
Марина протянула телефон старшей сестре, и та поднесла его к уху, одновременно гладя так и не отцепляющуюся от нее младшую сестренку по спине.
— Василина?
— Ани? — недоверчиво выдохнула в трубку королева. — Ани! Я ждала и не верила, и верила одновременно. Не мог он наврать, я точно ведь знала! Только мы с ним ведь в понедельник разговаривали, я завтрашнего дня ждала… тебя там не обижали, Ангелин? Ничего страшного не произошло ведь?
— Нет, — медленно сказала старшая Рудлог, отчетливо поняв в этот момент, что никогда и ни за что не сможет рассказать семье, что с ней произошло. — Не обижали, относились со всем уважением, как к гостье, а не как к пленнице. Ничего страшного. Скучно было только…
— Как я счастлива, — радостно проговорила Василина, — как я хочу тебя увидеть, сестренка! Приезжай к нам, а, Ангелин? Мариан будет рад, а во дворец пока нам никак. Там сильно пугаются, когда он медведем оборачивается… Всей семьей приезжайте, а? Я сейчас Зигфрида попрошу, это наш придворный маг, он всех Зеркалом к нам перенесет. Очень хочу тебя увидеть, очень!
— Хорошо, — Ани еще раз посмотрела на своих девочек, улыбнулась. Хорошо-то как! — Сейчас, только душ приму, Васюш, и к тебе.
Она, конечно, устала, но что стоит эта усталость по сравнению с возможностью собраться семьей? И уже стоя под душем в своих покоях — сестры гомонили в гостиной, деловито разбирая драконьи подарки — Ангелина Рудлог оперлась руками о мокрую стену, опустила голову, прикрыла глаза, ощущая страшную тяжесть, давящую на плечи, и небывалую легкость одновременно. Будто ее раскололи пополам, и одна половина все никак не могла поверить — то, что вокруг — реально. Что она не откроет двери и не увидит резные стены своих покоев в Истаиле, не услышит сквозь никогда не закрывающиеся окна птичье пение, не почувствует запах пряных специй от кушаний. И перемоловшего ее волю и душу в пыль Нории тоже не увидит.
— Вот это да, — Маринка покрутила тяжелый золотой браслет, примерила его на запястье. Ани, уже одетая в одолженное сестричкой платье, вышла из спальни, подняла брови, наблюдая кавардак в гостиной. — Тебя выгодно отпускать к похитителям, Ани. Возвращают с доплатой.
Пол в гостиной был усыпан золотом из растерзанных сумок. Каролина примеряла серьги, диадемы, вертясь перед зеркалом, Марина наглаживала браслет. Алина всматривалась в надписи на широкой чаше, украшенной сценками полета драконов, что-то бормотала.
— Можно я возьму это? — умоляюще попросила младшая сестра, показывая тяжелые рубиновые серьги. — Отпад, я насмотреться не могу.
— Разбирайте, — махнула рукой Ани. Посмотрела под ноги — там лежал амулет. Точно такой же, как тот, что она потеряла при обороте в Песках. Поколебалась, но все же наклонилась, подняла его, надела на шею. Прикрыла глаза — призрачный цветок был еще в бутоне, но лепестки подрагивали, будто готовясь распуститься.
Все-таки приняла от него золото. Пусть на прощание и в качестве извинения за похищение.
К ноге прижалось прохладное тельце, кто-то лизнул ей пальцы. Принцесса улыбнулась, присела. И ты тут. Кто бы сомневался.
— Ой, — Алинка забыла и про чашу, и про надписи, и, кажется, у нее даже дыхание перехватило от восторга, — кто это? Ангелина, отдай его мне, пожалуйста!!!
Сестры дружно уставились на дымчатого песика, заахали.
— Не могу, — ответила Ани, поднимая полупрозрачного щенка и гладя его по упругой шкурке, — это тер-сели, дух воды, и они сами выбирают хозяина. Да, малыш? Хочешь в душ? Тебе понравится.
Щенок фыркнул, перетек из ее рук на пол, прошествовал мимо Алины, басовито и страшненько рявкнув на неугомонную пятую Рудлог, протянувшую к нему руку. Забрался на подоконник и улегся там, у запотевшего стекла.
— Каждой рудложке по собаке, — непонятно и смешливо пробормотала Маринка, — пополнение в королевской псарне. Поля не берет трубку, наверное, лапой неудобно отвечать. А Зигфрид уже нас ждет. Он звонил, бедолага, опять мы его в выходной тираним. Пойдем? Посмотришь на него, он такой забавный. И Вася звонила, они с поварихой оперативно готовят обед. Ждут нас.
— Пойдем, — согласилась Ангелина. Покосилась на свои босые ноги — Марина привстала, вытащила из-под себя светлые балетки, помахала ими в воздухе.
— Я все продумала, — заявила она гордо. — Примерь. Даже интересно, подойдут или нет?
Балетки оказались больше по размеру, но Ани это не смутило. Девчонки гомонили, сгребая подарки обратно в сумки, затем они шли к магу в покои, тот отправлял их в поместье Байдек вместе с присоединившимся отцом. Василина радовалась, как ребенок, и даже хмурый, напряженный Мариан сжал вернувшуюся Ани так, что сразу стало понятно, какое облегчение он испытал.
А потом был долгий и вкусный обед, и много вопросов, и ее спокойный, размеренный рассказ о Песках, о Белом городе Истаиле, о драконах, о своих там делах. Родные слушали, затаив дыхание, а она все смотрела на них, вглядывалась — в невероятно красивую кудрявую Василину, в манерах которой появилась сдержанная величественность, на выглядящую очень хулиганисто со своими короткими волосами и резкими жестами Маринку, на серьезную Алинку, тут же делающую пометки в маленьком блокнотике, на влюбленно глядящую на старшую сестру и периодически всхлипывающую Каришу.
Оглушение не проходило, как и ощущение, что все это нереально. Ани гладила пальцами скатерть, глядела в окно, на темные яблони, покрытые искрящимся на солнце снежком, пробовала сытные щи — все это будто цепляло ее тонкими пока еще корешками за эту, ее настоящую, жизнь. Она снова врастала в семью. И говорила, говорила. О нани-шар, которых она учила читать и писать, об обычаях народа, живущего там, о свадьбе, на которой она побывала, о розах, о бассейнах, окруженных трепещущими разноцветными занавесками. О кружевном дворце с лазурными куполами, о самом Владыке Нории, об ее планах по развитию отношений с Песками.
И ни слова она не сказала о полетах на море, о ее побегах, об ежедневной борьбе за то, чтобы вернуться сюда. И о том, как близка она была к тому, чтобы сломаться и остаться.
А вот начальник разведуправления Тандаджи, оставшийся неуслышанным — он после необходимых изъявлений радости и вопросов о самочувствии спрашивал, кто из драконов привез Ангелину Рудлог в Теранови — некоторое время постоял в коридоре, прислушиваясь к бурной семейной встрече. И понял, что в нынешней ситуации он мог бы и горло перерезать себе — и на него никто не обратил бы внимания. Он приказал проверить сумки с подарками, прежде чем нести их в покои вернувшейся принцессы — мало ли какой подарочек могли заготовить ее похитители? Такое возвращение, безо всяких условий, не могло его не насторожить. Но золото было обычным, магические предметы были вполне безопасными. Ни ловушек тебе, ни следилок. Даже скучно.
И подозрительно.
Подозрительно было и то, что Рыжов не выходил на связь, и Тандаджи, поколебавшись, приказал открыть телепорт в Теранови, и через пару минут уже ступал по брусчатке в сверкающем инеем городке. Можно было бы отрядить на проверку кого-то из подчиненных, но ситуация была критической, и оперативнее всего сработать мог он сам. Тидусс издалека увидел, как взмывает над городком белый дракон, и направлялся он не в стороны гор — в сторону столицы. Ускорил шаг, хотя отсюда до Иоаннесбурга было больше тысячи километров, и времени подготовиться должно было быть достаточно. И застал на площади толпу народа, оживленно обсуждающего прилет принцессы. И валяющегося без сознания капитана Рыжова, над которым с причитаниями «Вася, Вася!» хлопотала женщина.
— Что с ним? — спросил начальник разведуправления у мэра, который чуть не подпрыгнул, увидев рядом сурового тидусса.
— Так, дракон его придушил малость, — охотно объяснил уже отошедший от недавнего испуга Трайтис. — Письмецо прочитал и придушил. За жену свою, сказал. Если б я знал, я бы не отдавал…
— Как звали дракона? — холодно уточнил Тандаджи, хотя ответ уже знал. Присел рядом с бледным Рыжовым — на его шее наливался лиловым отпечаток большой ладони. Пощупал пульс, оттеснив возмущенно засопевшую женщину, оттянул веки и посмотрел на зрачки. Народ столпился вокруг, с интересом наблюдая за очередным развлечением.
— Четери, — сказал мэр. — Сердитый такой. Неужели, господин Тандаджи, действительно жену его умыкнули?
— Это конфиденциальная информация, господин Трайтис.
— Конечно-конечно, — понимающе закивал мэр. — Парня-то, того, заберете?
— Придет в себя — сам вернется. Пусть виталист его осмотрит, — распорядился тидусс, вставая и собираясь уходить.
— А, может, — неуверенно предложил почтенный глава города, с сомнением и тихо, — пообедаете с нами? Колобков поедите?
— Рыжова колобками накормите, — без улыбки произнес Тандаджи. — Напоследок.
— Не наказывайте его, — серьезно попросила черноволосая фигуристая горожанка и осеклась, наткнувшись на равнодушный взгляд начальника разведуправления.
— У нас цивилизованная страна, госпожа, — сказал он почти любезно, — поэтому то, что я хотел бы с ним сделать, даже в отношении детей применять запрещено.
И он, положив ладонь на ремень, вдруг подмигнул мальчишке, выглядывающему из-за спины заботливой терановийки. Попрощался и торопливо ушел по скрипящему тонкому снежку. Нужно было срочно исправлять собственный промах. Рыжова по факту винить было не в чем — он выполнял приказ, да и никогда не отличался особой дисциплинированностью и оперативным мышлением. Для этого нужен был опыт, а в Управлении капитан служил всего год, да и возраст был самый безалаберный — 27 лет. Зато мог уболтать кого угодно, легко подстраивался под собеседника и выдавал массу оригинальных идей.
Собственно, если кого и нужно было бы выпороть, то самого себя. Кто бы мог подумать, что если драконы и решатся вернуть принцессу — во что сам Тандаджи не верил — они принесут ее не во дворец, желая заодно выторговать себе какие-нибудь преференции, а высадят в этом богами забытом городишке?
«Ты, — ответил он себе, — ты должен был об этом подумать».
— Игорь, — проговорил он в телефон, широким шагом направляясь к телепорту, — как там Тротт?
— Медленно, но работает, — довольно отозвался Стрелковский, — закончит, начнем допрос. Потом у него на очереди студенты.
— Как закончит со следующим, отведи его в лазарет, к Никольской. Что хочешь обещай, но убеди посмотреть. Нужно, чтобы она пришла в себя.
— Проблемы, Майло? — тут же насторожился Игорь Иванович.
— Потом, — торопливо ответил Тандаджи, — все потом.
Вчера он довольно нелестно отозвался об инляндце, сухо сообщившем, что выделить время сможет только в воскресенье, а сегодня оказалось, что это очень кстати.
Тандаджи шагнул в телепорт, и тут же, по пути в Зеленое крыло, развил бурную деятельность. Охране дворца было приказано при появлении красноволосого мужчины отнестись корректно, не применять силу даже при агрессивном настрое, предложить пройти к нему, к Тандаджи, для разговора. В пункте наблюдения, куда на мониторы выводились изображения со всех камер дворцового комплекса, расположились дополнительные наблюдающие. К родителям Никольской были посланы агенты-женщины, на случай, если дракон решит для начала заглянуть к ним. Охрана входов в лазарет была усилена — тидусс не знал, известно ли крылатому мстителю, где расположена лечебница, но так некстати уснувшая пособница драконов не зря просиживала в библиотеке. Был среди заказанных ею книг и том с историей и планом дворцового комплекса, так что вполне могли узнать и запомнить. Идеально было бы установить на больницу щиты — но для этого не было времени. Дворец защищен — и хорошо.
На всякий неприятный случай на крыше резиденции Рудлогов разместился отряд, вооруженный гранатометами, с выходного были вызваны гвардейские боевые маги и маги Управления, и территория перешла на осадное положение.
Через час в кабинете появился понурый Рыжов, сипящий и готовящийся каяться, но начальник отмахнулся от него и велел идти к штатному виталисту, а потом домой, приходить в себя. Не до него сейчас было. Дворец замер в ожидании прилета дракона. А Тандаджи ждал, пока лорд Тротт снимет блок с очередного заговорщика и, кривясь, прикидывал, какова скорость у крылатых ящеров и через какое примерно время он сможет появиться здесь. И, раз он может становиться невидимым, может ли он атаковать в таком состоянии? Потому что если дракон начнет рвать людей вместо разговоров, ничего не останется, как применить силу.
Четери, поднявшись в небо, полетел, ускоряясь, в сторону Иоаннесбурга. Он не был в таком бешенстве уже давно, очень давно, со времен юности, когда его учитель еще не обучил его, что из двух равных соперников проигрывает тот, кто проиграл своим эмоциям. И старался успокоиться, и не мог. Нация ублюдков, воюющих с женщинами. Рудлог за пятьсот лет не изменился.
Но холодный воздух и скорость помогли ему сосредоточиться, упаковать ярость в панцирь, отделить от себя — иначе рухнул бы, не справившись с полетом. Если бы Чет мог размышлять, несясь с неподвластной простому дракону быстротой, он бы понял, что изрядную долю в его злости составляет чувство вины. Вины мужчины, оставившего свою женщину наедине с врагом.
Света, Светочка, девушка, подарившая ему тепло и спокойствие. Постоянно мерзнущая, но при этом ухитряющаяся разогревать его кровь до кипящего нетерпения. Совсем не смелая — что она может противопоставить тем, кто хочет и умеет спрашивать? И сейчас она в лазарете. Почему? Ее допрашивали? Пытали?
В письме было всего несколько строк:
«Уважаемый Четери, во время вашего пребывания в Иоаннесбурге вы участвовали в похищении принцессы Ангелины Рудлог. К сожалению, Ее Высочество не выходит на связь, несмотря на существующие договоренности. Мы надеемся, что это недоразумение будет решено, и гарантией этого может являться задержанная Светлана Никольская. Мы готовы передать вам ее безо всяких условий кроме одного — принцесса должна вернуться домой.
Начальник Управления госбезопасности Рудлога, Майло Тандаджи»
Вернут ли ее теперь, когда похищенная уже дома, или будут использовать дальше, как инструмент давления?
Внизу черно-рыжей полосой проносилась земля, города и деревни мелькали, как картинки в калейдоскопе, и осеннее холодное солнце питало его энергией, разогревало спину, позволяя лететь еще быстрее.
Уже у самого Иоаннесбурга дракон замедлился, накинул полог невидимости и полетел к дворцовому комплексу. Лазарет был далеко слева от основного здания, отдельным строением, это он помнил. И окна у него были широкие, высокие. Если повезет — сможет увидеть Свету и понять, как действовать дальше. Злость давно выветрилась, оставив привычный холодный рассудок и собранность, как перед боем.
Четери мягко опустился в парке у лечебницы, и, стараясь не шуршать листьями, не задевать хвостом деревья и не топтать кустарники, начал медленно обходить вокруг трехэтажного здания, заглядывая в окна, вдыхая воздух у тех, которые были зашторены. Терпеливо, спокойно. Если она все еще здесь, он ее найдет.
Свою женщину он увидел на втором этаже, сквозь неплотно задернутые шторы. Она лежала бледная, с закрытыми глазами, вся в каких-то трубках, проводах, а рядом с ней, склонившись, стоял рыжеволосый человек, и держал ее за виски. Еще двое расположились у входа в комнату. Вооруженные. Что делает этот человек? Считывает информацию? Пытается повлиять на сознание?
Света вдруг поморщилась, дернула головой, застонала чуть слышно.
Лорда Тротта спасла только реакция и хорошо вбитые рефлексы — он успел увидеть движение и прыгнуть в сторону двери, выставляя щит, когда в большое окно, ломая стекла и ставни, выбивая штукатурку, с ревом ворвалась оскаленная огромная пасть. Успел — но все равно получил по щитам оглушающий удар, так, что приложившись о стену, ослеп и оглох на мгновение. Присутствующие тут же охранники просто повалились, не выдержав давления защитного экрана, треснула дверь, вылетев в коридор с грохотом.
Глаза Макса еще почти ничего не видели, а он уже укреплял щиты, вглядываясь в очертания высокого обнаженного человека с красными глазами, поднимающегося с пола. Дракон? Здесь? Невероятно!
Ударил сам, первым, свистящим клином Лезвий, узким, чтобы не задеть мирно спящую на койке у стены девушку — и с изумлением увидел, как за какие-то доли секунды в руках человека вспыхивают тонкие клинки, и как он с невозможной скоростью отбивает несущиеся к нему сверкающие острия. Отбил и тут же смазанной линией прыгнул к магу, впечатался в щит, получил в ответ Стазис, но замер только на мгновение — этого мгновения Тротту как раз хватило, чтобы подняться, выдернуть из воздуха меч, и принять следующий удар на кромку. Увернулся, выскакивая в коридор. Дракон шагнул за ним, и в глазах его была смерть.
Времени думать не было — где-то на периферии сознания Макс отмечал крики медсестер, столпившихся людей, а руки уже отражали удары, тело вставало в нужные позиции, свистела сталь, и он сам стал ускоряться, двигаясь назад, защищаясь, пытаясь найти уязвимое место, чтобы хотя бы получить передышку, перегруппироваться, ударить чем-то из своего арсенала.
Передышку ему не давали. Красноволосый атаковал так быстро, что инляндцу хватало сил только парировать удары, сыплющиеся со скоростью обезумевшей мельницы, уворачиваться, держать дыхание и ускоряться, ускоряться до боли в жилах и бешеного стука крови в висках.
Перед этим мастером весь его опыт казался детским лепетом. Безумный воин вдруг замер, сдвинулся вправо, распластавшись по стене коридора — за его спиной стоял Мартин, запустивший заклинание стазиса, холодком растекшегося по щитам Макса. Тротт сделал несколько шагов назад, переводя дыхание. Грудь ходила ходуном, по вискам и лбу тек пот, щипал глаза. Его противник неуловимо развернулся — и метнул в сторону блакорийца клинок, вспыхнувший белым светом на щитах. Макс, двигаясь назад, видел, как лезвие проходит сквозь один, другой, третий, как замедляется на четвертом, истончается и гаснет на пятом, почти у самого лица друга. Воин даже не поморщился — вокруг него тоже замерцал щит, в руке тонкой линией опять появился второй клинок — и направился к тяжело дышащему противнику.
— Что происходит? — недоуменно крикнул Мартин.
— Если б я знал, — прошипел Тротт, поднимая меч. Вокруг него опускались щиты — работал Мартин, быстро, аккуратно. Хуже всего было то, что вокруг были палаты с пациентами, в коридоре за Мартом столпились врачи — и не ударишь, потому что есть опасность задеть. И у Мартина руки были связаны — врежь он чуть сильнее, боевым, и здание посыплется.
Удар! Его щит лопнул, зазвенела в ушах высвободившаяся энергия. Еще один. Еще!
Он прыгнул вперед, под клинки, пытаясь пробить грудную клетку, снизу вверх, но достал лишь острием, а дракон увернулся, взмахнул оружием — по спине полоснуло острой болью, сразу набрякла одежда, побежала горячая кровь. Макс в каком-то отчаянном движении изогнулся, двинул мечом по одному из клинков, выбивая его, упал на спину, отозвавшуюся оглушающей болью, попытался дотянуться до ног противника — тот отпрыгнул, развернулся, готовясь добивать.
Перед Максом появилась Вики, взвизгнула, увидев атакующего голого мужика с клинками, и от испуга, не иначе долбанула Тараном, смявшим щит красноволосого — как же чудовищно он был силен, что даже не свалился, просто проехался далеко назад, упершись спиной в тупик коридора. Со стен посыпалась штукатурка, коридор затрясся, замигали лампы. Противник поднял голову — вишневые глаза оглядели испуганную женщину — и впервые заговорил.
— Отойди.
— Макс, ты как? — спросила Вики через плечо, выплетая Сеть.
— Терпимо, — произнес тот, вставая. Сзади уже подходил Март, прикоснулся к его спине — боль, пульсируя, стала исчезать, защипало, закололо иголочками виты.
— Женщина, — повторил воин, — отойди. Не дело мужчинам прятаться за твоей спиной.
— Он прав, Вик, — негромко сказал Мартин и задвинул ее за себя — волшебница шипела и ругалась, и нападающий задумчиво проводил ее взглядом. — Макс, что вы не поделили? Ты украл у него штаны?
— Я его вообще впервые вижу, — огрызнулся Тротт. — Вику держи. И людей уводите. Тут не накастуешь ничего значимого. Я с таким не сталкивался еще.
Он покрутил плечами — спина почти не болела, перехватил меч и пошел навстречу своей смерти.
— Я могу узнать, — сказал он, приближаясь, — за что?
Воин сверкнул глазами, но глядел он… одобрительно, что ли?
— Ты мучал мою женщину.
— Макс? — удивился сзади Мартин. — Опять?
— Лорд Тротт, — басовито крикнул из коридора знакомый голос Ситникова, — помощь нужна?
Да, ты-то мне как раз и можешь помочь. Осталось только Богуславскую сюда для полного комплекта.
Дракон замер, ошеломленно глядя ему за спину. Там слышен был гулкий топот ног огромного семикурсника.
— Кто это? — спросил красноволосый медленно. — Как зовут?
Макс оглянулся, незаметно вытер мокрую руку о штаны.
— Это мой ученик, Ситников. Брат Светланы, которую я осматривал.
— Зачем?
— Я помочь ей пытался, — сухо сказал Тротт, опуская оружие и представляя, как смешно сейчас смотрится весь этот фарс. — Она спит и не может проснуться. А я менталист, пытался ее разбудить.
Воин слушал его, глядя прямо в глаза. Помолчал.
— Не врешь. Извини.
Оглядел творящееся вокруг — обсыпавшиеся стены, людей, сгрудившихся за спинами магов, угрюмого ученика, попавшегося ему под руку превосходного бойца, и вдруг улыбнулся и засмеялся. Жутковато.
— Он, кажется, еще больший псих, чем ты, — тихо сообщил Тротту Мартин, подходя и снова становясь рядом.
— Он гений боя, — серьезно возразил ему Тротт.
— Гений против гения, — присвистнул Мартин — дракон посмотрел на него, прищурившись, непонятно, что увидел, но кивнул. Снова перевел задумчивый взгляд на Ситникова.
— Лаурас? — спросил он что-то непонятное.
— Это фамилия моего прадеда, — недоуменно ответил семикурсник.
— Я знал, — глухо сказал дракон, замолчал на мгновение, закрыв глаза, продолжил тяжело, — знал твоего далекого предка. Он учился у меня, в Песках. И, значит, Светлана твоя сестра? Великая мать! Подойди ко мне, мальчик.
Ситников засопел, протиснулся мимо магов, шагнул к воину. Они были одного роста, и дракон некоторое время разглядывал его, всматривался в лицо. По его животу текла кровь, но он даже не морщился.
— У меня перед твоим родом долг, — наконец, сипло произнес красноволосый, — тяжелый долг. Я не сдержал обещание. Света будет моей женой. Ты пойдешь ко мне в ученики?
— Да я вас не знаю, — пробасил Ситников, — и, к тому же, вы только что пытались убить профессора. А это вы, значит, нашу Светку оставили беременной? Не очень-то мне хочется к вам идти. Мне доучиваться еще.
Дракон глядел на него со странной улыбкой и нежностью, не реагируя на грубость, и Матвей неловко переступил с ноги на ногу.
— Все равно пойдешь, — успокоил его собеседник и ободряюще хлопнул по плечу. Покачал головой в изумлении. — Света ждет ребенка? Хорошо.
— Уважаемый, — подала голос Вики, — раз мы разобрались, может, вы уберете оружие? И… оденетесь?
— Если дадите одежду — оденусь, — спокойно согласился воин. Клинки растворились в воздухе, он подошел к Максу, посмотрел на него оценивающе. Тот немного напрягся.
— Ладони покажи, — потребовал подошедший. Осмотрел, даже притронулся, хмыкнул.
— Я бы тебя тоже взял в ученики, — сказал он удовлетворенно. — Неуклюж, но ритм боя чувствуешь хорошо. Продержался против меня долго, задел. И крепко держишь оружие. Только оно не твое, да. Тебе нужно тоньше и чуть короче, буквально на два пальца. С двойным изгибом. Тогда будет удобнее, понимаешь? Баланс совсем не твой, рука, видно, привычна к другому оружию.
— Это к какому? — полюбопытствовал Мартин. Макс поморщился, ничего не ответил. Кривой клинок был у него в нижнем мире. Но здесь создать подобный у него не получалось, как он ни бился.
— Меня зовут Четери, — сказал воин и поклонился. — Спасибо. Хороший был бой.
— Макс, — ответил Тротт. И поклонился в ответ.
— Вот, возьмите, — снова подошедшая Вики протянула дракону белый халат. Прикоснулась к Максу, сканируя его.
— Красивая, — заметил красноволосый, принимая одежду. Провел рукой по животу — маги аж дыхание затаили — порез мгновенно затянулся, зарозовел шрамом. — Твоя женщина? Защищала тебя. Забавные у вас тут обычаи.
— Нет, — ответил Макс. Вики только раздраженно повела плечами. Ситников с восторгом первоклашки разглядывал одевающегося дракона со спины.
— Теперь, — приказал воин, довольно забавно смотрящийся в белом халате, — расскажи мне, что со Светланой. Эй, люди, — повелительно крикнул он врачам, — нужно перенести женщину в другие покои. Там она замерзнет.
— Я пытался дотянуться до ее сознания, — пояснил Тротт, глядя на засуетившийся персонал, даже не подумавший возмутиться распоряжением, — но она не дается, ускользает. Пытался вызвать неприятные воспоминания, чтобы проснулась. Бесполезно. Я с таким еще не сталкивался. Такое ощущение, что со своим «я» тело связано сейчас лишь тонкой ниточкой, а сама личность где-то в воде. Она видит воду, Четери. И на зов не откликается.
Свету прямо на койке вывозили из разгромленной палаты, к ней поспешил Ситников, потрогал руку — проверял, наверное, насколько замерзла. В коридоре было холодно. Четери, ступая по прохладной плитке босыми ногами, зашел следом за врачами в светлую палату, остановился, глядя на лежащую на койке женщину. Подошел к ней, погладил по темным волосам, склонился и поцеловал. Дыхание у нее было свежим, спокойным. И аура мягкой и теплой, очень маленькой и светлой. Он положил руку ей на живот и улыбнулся, чувствуя отклик стихий.
— Света, — позвал он тихо. — Светлана?
Она не открыла глаза. Продолжала сладко спать.
— Я тоже могу посмотреть, если вы не против, — раздался позади голос Виктории. Он кивнул, не оборачиваясь — уже понял, что эти люди не могут быть врагами. Отошел. И трое магов, включая весельчака, кинувшего в него стазис, столпились у Светиной постели, начали водить над ней руками, о чем-то переговариваясь.
— Уникальный случай, — это рыжеволосый воин, который зачем-то словно одеревенел после драки, зажался, даже голос стал суховатым.
— А если просто потрясти? — предложил веселый маг с мудрыми глазами.
— Себя потряси, — огрызнулась злая женщина. Тут что, чем красивее, тем злее, что ли? — А где Алекс?
— Алекс ушел в медитации, — тихо фыркнул веселый, наблюдая как Макс, закрыв глаза, снова кладет руки на виски спящей и что-то бормочет себе под нос, — его сейчас и все шесть богов не дозовутся. Вот будут меня убивать, Вики, а он там с миром сливается и благостью напитывается. Ты ведь спасешь меня, да?
Женщина не ответила — она вытянула руки, и от них потянулись тонкие светящиеся нити, словно окутавшие пациентку лазарета в светлый кокон. Подержала так немного, покачала головой и пожала плечами.
Дракон глядел на спящую Светлану с ее теплой аурой, на ее угрюмого брата, настороженно и недоверчиво посматривающего в его сторону и с восторгом наблюдающего за действиями магов. Надо же, как забавно иногда шутит судьба, как помнит она старые долги и заставляет их выполнять. Если так, то, может, и не поддавшаяся его Владыке принцесса не избежит своего предназначения? Хотя эта вполне может и переломить судьбу в своем упрямстве.
В коридоре послышались голоса, шаги, и через несколько секунд в палату зашел смуглокожий тидусс, оценил обстановку, остановил свой взгляд на Чете.
— Здравствуйте, — вежливо сказал он, но глаза были холодными, острыми. — Господин Четери? Меня зовут Майло Тандаджи.
Чет дернул пальцами, но мгновенно собрался и остановил уже начинающий наливаться в руке тяжестью клинок — первым и пугающим желанием было снести этому человеку голову. Что же с ним творится, что искушения вновь стали поднимать голову? Есть грань, которая отделяет воина от палача, и не было еще случая, чтобы ему хотелось наказывать смертью.
Тидусс словно понял его мысли, потому что чуть вытянулся, напрягся. Но не отступил, продолжил сдержанно, не отводя взгляд. Короткими фразами, с паузами.
— Я рад, что все закончилось благополучно. Я ждал вас, чтобы решить это недоразумение и извиниться. Мы не хотели ей зла. Перестраховались на случай, если вы не вернете ее высочество.
Чет молчал, оценивая говорившего. Собран, насторожен. За дверью еще несколько вооруженных человек, готовых защищать начальника. Они ему, конечно, не стали бы помехой, если бы он сорвался. Ну и не будет же он докладывать, что возвращать упрямую Рудлог никто не собирался. Что она сама выбила это возвращение своей неукротимостью.
— Ты взял в заложницы мою женщину, — наконец, произнес дракон и пугающе улыбнулся. — Это недостойно мужчины.
— Похищать женщин — достойно мужчины? — ровно поинтересовался тидусс. Не стал лебезить и оправдываться, хоть и не боец — скорее, похож на Ветери. Такой же хитрец. — Это моя работа — обеспечить возвращение ее высочества. Женщина за женщину, господин Четери. Мы в своем праве. Но я готов дать вам ту компенсацию, которую вы затребуете и которая в моей власти.
Чет покачал головой, хотя его собеседник действительно был прав. И будь задет кто-то другой, не его Света, он мог бы быть беспристрастным и справедливым.
— У нас принцесса была дорогой гостьей. Ей не причиняли вреда. А Светлана здесь, в лазарете. Что ты с ней сделал?
— Ничего, — сухо ответил Тандаджи, повернулся к койке, наблюдая за магами. — Мы допрашивали ее. Очень корректно, — дополнил он, уловив полыхнувший яростью взгляд дракона. — Вели наблюдение. И однажды узнали, что она не просыпается. Я сам в недоумении. Поэтому и пригласил специалиста посмотреть на нее, — он кивнул на Макса, так и не открывшего глаза.
— Ты знал, что она ждет ребенка?
— Узнал, когда она уже заснула, — сдержанно пояснил тидусс.
— Если бы знал, и если бы она не спала — все равно бы задержал ее?
— Да, — сказал Тандаджи и стойко выдержал презрительный прищур собеседника. — Я еще раз приношу свои извинения. Но вы не оставили нам выбора.
— Выбор всегда есть, — отрезал Четери жестко. — У нас тот, кто навредил женщине, карается смертью.
— Вот только не надо смертей, — вкрадчиво, как кошка, очень по-женски попросила Виктория от постели спящей. — Все же разрешилось.
Чет снисходительно улыбнулся ей, как маленькой, и она ответила ослепительной улыбкой. Красива, да. Знает это и пользуется этим. Перевел взгляд на Светлану, снова почувствовал ее слабое тепло, уловил трепещущее сияние новой жизни под белым одеялом и как-то вдруг расслабился, размяк.
— Я заберу ее в Пески, — сказал он спокойно. Начальник разведуправления покосился на него со сдержанным удивлением.
— Помилуйте, куда вы ее заберете? Если ее сейчас не сумеют разбудить, ей понадобятся постоянное питание и уход, а я понимаю, что там у вас нет ни больниц, ни персонала, ни нужного оборудования. Без капельниц она умрет во сне. Тем более, что здесь ее родители, вряд ли они обрадуются, если вы унесете их дочь без их ведома.
Макс открыл глаза, его немного повело в сторону, будто он на мгновение потерял ориентацию. Оглянулся на дракона, сжал зубы, словно стыдясь своей слабости.
— Не отзывается, — сказал он. — Здесь нужны другие практики. Единственное, что могу сказать — она не страдает. Ей хорошо.
— Я предлагал вам компенсацию, — с нажимом произнес тидусс, снова обращая на себя внимание. — Пусть остается здесь, пока не получится ее разбудить. Даю слово, что вы сможете забрать ее в любой момент. Вы можете остановиться во дворце, я гарантирую вам безопасность.
— Я и так могу забрать ее в любой момент, — чуть насмешливо отозвался Четери, и Тандаджи поморщился едва заметно, но ничего не ответил.
Мастер Клинков думал, что делать дальше. Тидусс опять прав. А ему нужно понять, как вытащить Свету из воды. Маль-Серена или Йелловинь?
— Я буду прилетать, — повелительно произнес он, — скажи людям, чтобы не боялись и пускали меня. За разрушения я заплачу золотом, это моя вина. За Свету отвечаешь головой, тидусс. Она должна жить.
— Она и так будет жить, господин Четери, — с едва заметной иронией высказался Тандаджи, и они некоторое время напряженно смотрели друг на друга.
«Я бы мог убить тебя, за то, что ты сделал».
«Можете. Но я не раскаиваюсь и сделал бы это снова».
— Господин Тандаджи, — сухо позвал Тротт, прерывая их противостояние, — я сегодня вам уже ничем не смогу помочь. Истощился. Завтра, во второй половине дня, ждите. Я доделаю, раз у нас с вами договор. Но впредь, — добавил он ледяным тоном, — я рассчитываю, что вы будете предупреждать меня о возможных подобных эксцессах. Иначе я исключу вас из списка своих контактов.
— Обязательно, — невозмутимо пообещал Тандаджи. Так убедительно, что ему обязательно должны были бы поверить.
— Четери, — обратился инляндец к дракону, — я сейчас ухожу домой. Будете моим гостем? Вы наверняка еще не обедали. Как, впрочем, и я.
При этих словах друзья мага, женщина и мужчина, посмотрели на рыжеволосого с одинаковым, почти священным изумлением.
Мастер клинков усмехнулся.
— Мне нужна свежая кровь для восстановления. Горячая. Или живые животные. Я планировал поохотиться.
— Будет кровь, — ответил Макс, не моргнув и глазом. Его подруга-волшебница передернула плечами, поморщилась, и Чет с удовлетворением подумал, что женщина всегда женщина, даже если так могущественна, что может расплющить человека в тонкий блин.
— Вы только у него не берите кровушку, — попросил Мартин с гротескным ужасом, — отравитесь. Занудностью.
— Кровь у него хорошая, сильная, — возразил Чет, отмечая для себя дрогнувшие на мгновение зрачки рыжеволосого воина. Страх, опасность? — Но я все-таки предпочитаю дичь помоложе и посочнее.
Парень, так похожий на его Марка, глянул с недоумением, а черноволосый маг — со смешинкой. Не зря он ему понравился. Маг не поглядывал с опаской, как черноволосая женщина, и подшучивал над ним, как равный.
— Мы можем порвать человека только когда сильно истощены и не контролируем вторую ипостась, — на всякий случай добавил Четери — для того, чтобы волшебница перестала пугаться. А то как долбанет еще чем из страха за друга. — Не стоит так задумчиво на меня поглядывать, женщина, я перед тобой беззащитен, — она улыбнулась и потупила взгляд, как девочка, застигнутая на месте преступления. — В любом случае, если есть выбор, то мы всегда предпочтем баранов.
— Придется тебе заводить стадо, Макс, — барон сочувственно хлопнул друга по плечу, подмигнул уже веселящемуся Чету, забывшему про стоящего рядом тидусса. — Идиллия, Макс и овцы. Пастушок, пастушок, поиграй-ка в свой рожооок, — пропел он с выражением, поймал взгляд Ситникова, осекся и закончил с намеком: — На крайний случай предложишь своих слишком много видевших студентов.
Он посмотрел на ледяное выражение на лице инляндца и захохотал. Прыснула Вики, с облегчением, будто освобождаясь от переживаний прошедшей драки. И лорд Тротт, высокомерно поднявший брови, вдруг тонко улыбнулся раз, другой и сжал губы в линию, чтобы вернуть на лицо серьезное выражение.
— Я буду рад, если ты пригласишь своих друзей и своего ученика, — сказал дракон весело, переждав, пока странные друзья отсмеются.
На лице Макса не дрогнул ни один мускул, когда он повторял приглашение Марту, Вике, и Ситникову. Оставшийся не у дел Тандаджи словно не заметил, что его проигнорировали.
— Я не пойду, — буркнул Матвей, — извините, профессор. Спасибо за честь и все такое. Я родителей Светы тут дождаться должен, они уже едут. И вообще, — он угрюмо глянул на Чета, — вам бы с ними пообщаться.
— Пообщаюсь, — сдержанно пообещал Чет, даже не приструнив мальчишку, решившего его поучить. — Свету разбужу и пообщаюсь. И с тобой, — произнес он не терпящим пререканий тоном, — мы потом еще поговорим.
Парень угрюмо посмотрел на него, но ничего не ответил.
Через полчаса в доме Тротта маги, натаскав через Зеркало из ресторана еды, накрыли стол и выслушали Макса, кратко пояснившего, как началась заварушка в лазарете. Сам инляндец, недолго думая, еще из палаты позвонил поставщику ингредиентов для своих настоек и сделал срочный заказ — литр свежей, горячей крови. Неизвестно, что подумал давний партнер по поводу столь экзотического запроса — были у него, наверное, и посложнее, и как он выполнил его — но когда друзья уселись за стол, а Четери, принявший душ и переодевшийся в тесноватую для него одежду Тротта, вышел в гостиную, на столе уже дожидалась его литровая банка с теплой, плотной, темно-красной бычьей кровью.
— Благодарю, — хищно рыкнул дракон, сверкнув мгновенно поменявшими цвет глазами, взял тяжелую емкость, дернул ноздрями, и стал пить, жадно, крупными глотками. Макс наблюдал равнодушно, Мартин — с живым интересом. А вот Викторию замутило, и хотя она старалась держаться, все равно отвернулась в плечо Марта. Барон насмешливо хмыкнул, успокаивающе коснулся ладонью ее спины, и она не стала отстраняться. И есть потом ничего не смогла, и в интересном разговоре — ее друзья с энтузиазмом первооткрывателей выспрашивали про Пески, а дракон рассказывал, с удовольствием поглощая обед, — участия почти не принимала. Ей было противно.
— Я прилечу к тебе, когда решу свое дело, — сказал дракон Максу, когда они вышли во двор. — Подумай над моим предложением. Мне в радость будет учить тебя.
— Я согласен, — ровно ответил природник. — Буду ждать.
Отошедшие к стене дома друзья наблюдали, как силуэт красноволосого мужчины вспыхивает, разворачивается в огромного дракона, который, вежливо склонив голову на прощание, взмахивает крыльями и поднимается в небо.
— Вот это пасть, — Мартин покачал головой, взглянул на друга. — Хорошо, что он тебя не схрумкал, Макс.
— Повезло, — рассеянно и задумчиво отозвался инляндец, глядя в небо, вслед удаляющемуся ящеру. — Есть что-то в том, что мы все еще можем удивляться, да?
Он развернулся и пошел в дом. Мартин с Викторией остались на улице.
— Алекс от зависти лопнет, — со смешком произнес Март. — Пропустить такое ради многочасового восседания в позе лотоса. Впечатляюще, да, Вики? Или наш новый знакомый тебе не понравился?
Леди Лыськова поджала полные губы, и он на мгновение задержал на них взгляд.
— Если учесть, что он только по счастливой случайности не убил Макса и тебя, Мартин, то нет, не понравился. Никогда не понимала, как мужчины могут сначала подраться, а потом спокойно общаться. Он ведь, — ее передернуло, — как животное. С кровью этой…
— Да ты у нас неженка? — с ехидством протянул барон. — Нежить тебя не пугает, а здесь нос воротишь?
Она покосилась на него, сощурилась сердито, поежилась — несмотря на то, что в Инляндии еще не было снега и легко грело солнце, было довольно свежо.
— Ладно, — сказал Мартин примиряюще, приобнял ее за плечи, без всякого намека, очень по-дружески. — Не злись. У каждого свои недостатки. Ну, кровь пьет. Бывает. А так — нормальный мужик, — он наклонился, сорвал бледно-желтый, поникший лесной цветочек, каким-то чудом еще цветущий на зеленой полянке, протянул его Виктории. — Во, это тебе.
Вики равнодушно покрутила цветик в пальцах, выбросила его, села на скамейку, оглянулась. Сквозь окно дома было видно, как Тротт аккуратно убирает посуду, относит ее на кухню. Мартин плюхнулся рядом, тоже оглянулся.
— Как думаешь, он про нас просто забыл, или такой душка, что дает мне побыть наедине с тобой?
— Не порть все, Март, — устало попросила Вики. — Я только начала думать, что ты мне иногда даже нравишься. Почему ты постоянно изображаешь придурка?
— А почему ты изображаешь из себя стерву? — серьезно поинтересовался блакориец. — И Макс почему у нас такое хамло? А Алекс — добрый дядюшка, хотя почти десять лет проработал в отряде зачистки нежити и может удавить ототона голыми руками? Это наш комфортный способ общения с миром, Вики. Нам сложно меняться — вдруг мы оставим привычное поведение и превратимся в стариков? На самом деле я, возможно, суровый и депрессивный парень, а ты вполне милая и сентиментальная. Тайком читаешь дамские романы и рыдаешь.
Она с иронией глянула на него и Мартин широко, ослепительно улыбнулся. Друзья замолчали, наблюдая за знаменитыми деревьями-охранниками владений Тротта, когда-то не пустившими к нему правительственную делегацию. Сейчас они окружали большую поляну и выглядели как совершенно обычные дубы — почти полностью облетевшие, но стоящие слишком близко друг к другу, с переплетенными сучковатыми ветвями. Только шуршали куда сильнее, чем мог бы заставить это делать прохладный ноябрьский ветерок.
— И все же, — после продолжительного молчания невпопад спросил блакориец, — почему не я, Вики?
— Вокруг тебя всегда было слишком много женщин, — на удивление, вполне миролюбиво ответила Виктория. — Ты бы на мне не остановился. Вот и сейчас — встречаешься с Мариной Рудлог, пялишься на меня.
— На тебя трудно не пялиться, Вик, — со смешком объяснил барон. — Многолетняя привычка, знаешь ли.
Виктория искоса взглянула на него.
— Последнее время ты какой-то другой. Не такой противный, как обычно.
— Недорабатываю, — сокрушенно и печально признался Мартин. — Осень, витаминов не хватает, наверное. Да и терроризировать тебя уже не так увлекательно. Мы ведь можем нормально общаться, Вик.
— Как друзья? — уточнила она недоверчиво.
— Да мы и так друзья, — откликнулся он легко, потянулся, закинул руки за голову, закрыл глаза, подставляя лицо солнцу. — Разве нет? Можно общаться как два благовоспитанных человека. Ни тебе поцапаться, ни постервозничать. Хочешь так, Вик? Я могу побыть таким же унылым, как Малыш.
— Ты правда какой-то странный, — сказала волшебница нервно. — У тебя проблемы? Или … ты влюбился, что ли, Мартин?
— Я? — потешно удивился он. — Разве я способен влюбиться, Вик?
Она задумчиво посмотрела на него, пожала плечами, оглянулась в окно.
— Наверное, пора нам по домам. Боюсь, его гостеприимство закончилось с отлетом этого чудовища.
— Да посиди еще чуть, — вальяжно махнул рукой барон, — если что, Малыш все равно не постесняется нас выгнать. Смотри, как тихо и хорошо.
Вики поколебалась… и осталась на месте. Через несколько минут вздрогнула — слишком громко в окружающей тишине хлопнула дверь. Вышел Тротт. С равнодушной миной на лице — но с двумя большими кружками горячего чая. Протянул друзьям, сел на скамейку рядом с Мартином.
— Одеяла сами возьмите, если надо, — сообщил он недовольно.
Но никто не двинулся с места — так и сидели, греясь на солнце, молча попивая чай, как трое старичков, которые слишком давно друг друга знают, чтобы много говорить.
